Спускаясь во Тьму

Спустя достаточно большое количество времени, достаточное, чтобы костёр давно потух, если бы, конечно, он был разведён, для наших героев настало время просыпаться. На удивление, первым из них проснулся Вальтер, не без ворчания себе под нос он вылез из своего спального места, и начал собирать свои вещи. Спустя пару минут, его начало напрягать, что проснулся лишь он один, и потому он начал будить всех остальных. Первыми оказались могильная воровка и чумная докторша, которые после пробуждения тоже стали неохотно собираться. Впрочем, другого выхода и не было, не оставаться же здесь в самом-то деле. Когда воитель убедился, что они не собираются засыпать обратно, он подошёл ко всё ещё на удивление не проснувшемуся прокажённому, и тоже стал его будить. Но тот в свою очередь никак не поддавался, и никоим образом не реагировал на попытки Вальтера вернуть его в сознание. Потеряв остатки терпения, рысь с силой засадил Гебриэлю такого мощного пендаля, что, казалось, сами стены задрожали от этого. Увы, это тоже не сработало, что разозлило воителя ещё сильнее, и он уже намеревался гахнуть ему ещё раз, как вдруг между ним и лежащим на земле прокажённым возникла чумная докторша, загородив собой последнего. –Успокойся! Мы все тут на взводе, но это не повод срываться на нём! – запротестовала она. Вальтер в свою очередь ничего не ответил, лишь тихо рыкнув, и отошёл на пол шага в сторону. Сама докторша подошла к Гебриэлю, склонилась над ним, и стала его осматривать. Спустя пару секунд все остальные услышали произнесённое ей «О боже…», что явно не могло сулить ничего хорошего… –Что там уже случилось? – в своей обычной жёсткой манере спросил рысь. Лиса же ничего не сказала. Она будто всем своим видом пыталась показать, что Сесил, или как там её зовут, для неё не более, чем пустое место. –Он… – чуть ли не траурным тоном начала докторша. – Он умер… В комнате повисла гробовая тишина. Каждый сейчас мог думать только об этой нерадостной новости, но каждый переживал её по-своему. –Да вашу мать! – воскликнул Вальтер. – Только этого нам ещё не хватало! Мы и так тут в полнейшей жопе, не хватало ещё этому идиоту сдохнуть, и бросить нас всех тут! Его злость прямо-таки чувствовалась в воздухе, словно густой, и чрезвычайно горячий гороховый суп. Никто из присутствующих сейчас бы не осмелился прервать его плотный поток нецензурной брани, обращённый против прокажённого, Темнейшего, всего этого похода, дракона, который их сюда отправил, и ещё много чего, всего и не упомнить. Лишь спустя пару минут он начал успокаиваться, напоследок ещё раз впетляв крепким таким пинком по безжизненному телу на полу. Лишь когда он снова смог взять себя в руки, он хмыкнул, и закинул на плечо оставшиеся вещи. Двое остальных последовали его примеру, и все они снова выдвинулись вперёд, оставляя ещё один труп у себя за плечами. Пока они шли, Ванесса продолжала настойчиво игнорировать чумную докторшу, стараясь идти по другую сторону Вальтера. Как бы ей не был неприятен этот жёсткий и грубый воитель, сама мысль находиться рядом с этой… этой… обманщицей, была ей ещё неприятнее. Конечно, сама докторша это замечала. Она ужасно себя чувствовала по этому поводу, но увы, никакие варианты исправить ситуацию не представлялись возможными. Быть может, спустя время, она успокоится, и они смогут помириться… Между тем, продвигаясь всё дальше и дальше по подземелью, оставшиеся в живых герои стали замечать, что чем глубже они спускаются, тем больше этих странных комков мяса и плоти появлялось на стенах. Со временем уже начало казаться, что это не сами куски мяса выбивались из общего антуража, а наоборот, свободные от него места на стенах начинали казаться какими-то неправильными, выпадающими из общей картины, и это не абы как настораживало. Героям начинало казаться, что они идут прямо в пасть какого-то древнего, громадного чудища, способного проглотить их даже не пережёвывая. Но следующая мысль была куда неприятней – если так смотреть, пасть они давно миновали, и уже шли прямо внутри тела чудища, направляясь то ли в желудок, то ли куда ещё похуже… Столь неприятные мысли героев были прерваны куда более неприятной вещью – вдали, по пути их следования, они заметили одиноко стоящую фигуру в длинном, тёмном балахоне. Уже наученные опытом, что те, кто осмеливаются бродить по Темнейшему в одиночку, были явно готовы давать отпор противникам без какой-либо поддержки, что означало, что и от этой фиговины не стоило ожидать лёгкой битвы. Вскинув оружие наизготовку, герои двинулись вперёд, предчувствуя непростую схватку. Они начали понимать, что их опасения не были напрасными, когда из-под балахона фигуры показались щупальца из того же розового бесформенного мяса, которые сразу же были брошены в атаку на незваных гостей. Вальтер, по своему обыкновению, рванул вперёд, прикрывая собой более хрупких участников их группы, а сами они, в свою очередь, как обычно, атаковали сзади в дальнем бою. Но этот неизвестный оказался не таким простым противником. Резко отпрыгнув в сторону от воителя, запутав его щупальцами, он прицельно выстрелил зарядом шипов, предназначенных Ванессе. И сколь бы ловкой и проворной не была лиса, она не смогла избежать всех попаданий, и парочка шипов таки попали в неё, оставив не слишком серьёзные, но вполне неприятные повреждения. Отпрянув назад, и тихо зашипев от боли, она принялась вытаскивать их и накладывать повязку, чтобы банально не истечь кровью, как вдруг произошло то, чего никто не ожидал… Существо в тёмном балахоне, явно непривыкшее оставлять дела незавершёнными, резким ударом отбросила Вальтера в сторону, сбив его с ног, и, ко всеобщему удивлению и ужасу, «выстрелило» из-под капюшона ещё одним щупальцем, на сей раз куда толще, и с хитиновым шипом на окончании. Учитывая скорость атаки и остроту «оружия», прямое попадание по и так раненной могильной воровке будет означать явную смерть. Понимая, что у неё не остаётся шансов увернуться, или каким-либо другим образом избежать попадания, Ванесса успела лишь зажмуриться, ожидая неминуемой гибели… В следующее мгновенье, все присутствующие услышали звук пробивающего плоть удара щупальцем, и душераздирающий крик, но, к удивлению, голос принадлежал не Ванессе… Поняв, что она осталась живой, лиса открыла глаза и посмотрела в сторону источника звука, и… И увидела, что щупальце, предназначавшееся ей, нашло своё пристанище в хрупком теле возникшей на пути чумной докторши, нанося несовместимые с жизнью повреждения. Они все это понимали. Все понимали, что докторша ни при каком раскладе не сможет пережить такую травму. Включая её саму. Она знала, что идёт на верную смерть. Она знала, что для неё это будет означать конец её и так не слишком долгой жизни. Она знала всё это. Но ей было всё равно. Если существовал хоть один шанс на миллиард, что это каким-то образом сможет спасти Ванессу, она должна была попробовать. Она не простила бы себе то, что ничего не сделала, зная, что лису можно было спасти. И она это сделала. Она защитила её от смертельного удара, подставив вместо неё своё собственное тело. Она сделала всё, что могла… Вальтер же, воспользовавшись неразберихой, рванул к противнику, и дабы жертва докторши не была напрасной, вложил все свои силы в прямое нападение, умудрившись сокрушить столь уязвимое в данный момент существо. Как только враг был повержен, и мешком мёртвой плоти обрушился на землю, вместе с ним стали исчезать и все вылезшие из него лишние конечности, включая то самое щупальце, что хоть и было причиной смертельного ранения, но всё же затыкало собой саму рану, не давая докторше истекать кровью. Сейчас же, когда его не стало, она обессилено обрушилась на холодный каменный пол, уставившись в потолок стекленеющими глазами, которых, впрочем, не было видно под клювастой маской… Ванесса, не в силах думать ни о чём другом, сорвалась с места, и упала на колени рядом с истекающим кровью телом. У неё в глазах стояли слёзы. Да, она её обманула, да, она злилась на неё, но потерять её вот так… Медленно повернув голову к лисе, докторша собрала в кучу последние силы, и усилием воли протянула к Ванессе дрожащую, скрытую под перчаткой руку, и легко провела по успевшей намокнуть от слёз щеке могильной воровки. Та же, в свою очередь, протянула лапки к клювастой маске, и стала осторожно снимать её, а сама докторша уже была не в силах ей противиться. Когда маска оказалась отброшенной в сторону, перед взглядом Ванессы предстала ещё совсем молодая, даже юная морда обычной беспородной кошечки, со стекленеющими от близкой смерти глазами, и искривленными в гримасе боли губами. Из последних своих сил кошка едва слышно прошептала: –Я люблю тебя, Ванесса… Прости, что врала тебе… И прости… Что оставляю тебя вот так… Сама лиса была не в силах что-либо ответить. Всё, что раньше казалось таким важным, сейчас обратилось в прах. Уже было неважно, что докторша её обманула, было неважно, что та притворялась парнем, всё это было таким незначительным… Важным было лишь то, что лиса, чёрт возьми, до одури влюбилась в эту кошку, и что та, чёрт её дери, собирается вот так умереть у неё на руках!.. Как бы могильной воровке не было жаль, она понимала, что в таких условиях, она не сможет залатать пробитое насквозь туловище. Жизнь покидала её возлюбленную, и она ничего не могла с этим сделать… Это были их последние секунды вместе, последние секунды до того, как их разлучит костлявая с косой, и Ванессе не пришло в голову ничего лучше, как наклониться к ней пониже, и впиться в губы кошки жадным поцелуем. Та не стала сопротивляться этому, напротив, даже в последние мгновенья своей жизни, она старалась сделать как можно лучше своей любимой, и потому слабеющим языком стала отвечать на него, будто скрепляя их сакральный союз, обречённый просуществовать всего несколько длящихся вечностью мгновений. Неясно, чего ожидала от этого сама лиса, вряд ли бы она оказалась столь наивной, что поверила бы, что обычный поцелуй сможет вернуть кошку к жизни. Неудивительно, но это, к сожалению, ничего не изменило. Она чувствовала, как с каждой секундой слабеет язык её любимой, как усилия, вкладываемые в поцелуй со стороны кошки, ослабевают, а затем и вовсе прекращаются. Медленно разорвав их первый и, увы, последний поцелуй, лиса так же медленно отодвинулась от морды кошки, осознавая, что жизнь покинула её тело. Её возлюбленной больше не было с ней, это была лишь безжизненная и медленно остывающая тушка, некогда бывшая пристанищем, как оказалось, любви всей её жизни. А теперь… Всё это было потерянно… А ведь она… ведь она даже не узнала её настоящего имени… Ещё долгое время лиса сидела над холодеющим телом чумной докторши, содрогаясь в приступе бессильной истерики, и заливая покачивающееся ей в такт тело горькими слезами. Со временем, слёзы кончились, и она медленно поднялась на ноги. Боль в её душе не утихла, и вряд ли когда-либо утихнет, но тем не менее, им надо было идти дальше… –Все тебя любят на смертном одре. – буркнул себе под нос Вальтер, и медленно двинулся вперёд, убедившись, что лиса готова следовать за ним. На самом деле, он лишь прикрывался масками злости и безразличия. На деле же, он крайне болезненно переживал потерю двоих участников их команды, то ли из-за того, что теперь им предстоит пройти весь путь только лишь вдвоём, то ли из-за того, что и правда успел к ним привязаться… Но сейчас всё это было уже неважно. Все эмоции должны быть оставлены позади, ведь сейчас их ждёт последнее, и самое сложное испытание. Сейчас, когда вдали виднелись очертания громадный ворот, которые не могли вести никуда иначе, как в сам тронный зал, двое оставшихся в живых героя понимали, что они достигли кульминации своего приключения. Сейчас пути назад уже нет, припасы кончились, и времени на отдых больше не будет. Сейчас только прямо, а там, уже пан или пропал. «Дальше Бога нет» – пронеслось в голове у Вальтера прочитанное им когда-то давно выражение. Он подумал, что оно неплохо описывает эти ворота, но потом понял, что ошибался. Оно описывало всё это проклятое и пропитанное смертью место.