When I get angry, I feel weak And hear these voices in my head, Telling me to fall beneath, Cause they'll make everything okay. How did I get here? Everything's unclear. I never meant to cause you pain. Give me a reason, I can believe in, I need it all this time, Send me a lifeline. ___________ Когда я зол, я уязвим И слышу эти голоса в моей голове, Рассказывающие, как пасть еще ниже, И тогда, якобы, всё будет в порядке. Как я очутился здесь? Ничего не понимаю, Я никогда не хотел причинить тебе боль. Дай мне хоть одну причину поверить — Я нуждался в этом все время, Протяни мне руку помощи! Thousand Foot Krutch — «Lifeline»
«Болтают, что мужик никогда не уйдет от бабы, которая классно делает минет. Раньше я бы с этим поспорил, потому что рядом со стервой надолго не задержишься — какой бы охренительной любовницей она ни была. Но теперь вижу, что нелегкая сама постоянно хватает меня за шапку и заставляет вернуться к Лисичке. Мы оба бываем несносны, и вообще слишком похожи друг на друга, что наверное и притягивает нас в одну постель. И в то же время оба понимаем, что и недели не протянули бы, живя под одной крышей». Теперь, когда Лиза ритмично двигалась у байкера на бедрах, он, бодро (для выпившего) помогая, воображал перед собой маленькую аккуратную грудь Даши, энергично подпрыгивающую в такт движениям тела. Вместо светлых прямых волос Дима представлял каштановые волнистые, а взамен вампирски-красных ногтей — однотонные черные (также коротко подрезанные для удобства игры на инструменте). Как раз для этого Дима и вырубил свет в спальне, вопреки обычному желанию наслаждаться видом обнаженного женского тела, — чтобы свободно погрузиться в сладкие грезы о Даше. «Лишь бы Лис держала язык за зубами, от ее надоедливого голоса уже тошнит». Что будет потом, не имело значения. Отчаяние и алкоголь всегда отключали в голове Димы заботы о последствиях, и теперь он просто позволял инстинкту думать и действовать за него. На минуту затуманенный мозг мужчины даже поверил, что это Даша оседлала его, и когда Лиза потянулась к байкеру губами, он с жаром впился в них, но ощутив резкий запах перегара, внезапно спихнул девушку в себя. — Свихнулся, что ли?! — с обидой воскликнула она, убирая растрепанные волосы с лица. — От тебя несет, как от алкоголички, — буркнул Дима, едва выговорив последнее слово. — Кто бы говорил, Волков… Я уже молчу, что ты несколько раз обозвал меня «Дашей», пока мы трахались. Устало откинувшись на подушки, байкер почувствовал, что не желает заканчивать начатого, несмотря на еще не остывшее от возбуждения тело, а хочет лишь отключиться и никогда больше не просыпаться. Лиза, по всей видимости, тоже не собиралась продолжать, обиженно надувшись, что ее скинули, как мешок. Вдруг слева от Димы завибрировал телефон, а вслед за этим понесся громкий рингтон:Wake me up! Wake me up inside. I can't wake up! Wake me up inside. Save me! Call my name and save me from the dark. Wake me up! Bid my blood to run… I can't wake up! …Before I come undone. Save me! Save me from the nothing I've become.*
В голове Димы мгновенно прояснилось. Чуть не свалившись с кровати, он бросился к креслу, где, скомканные, лежали его джинсы. Этот рингтон говорил только об одном человеке, и Лиза сразу это усекла по реакции байкера. — Да ладно, она издевается? Нащупав в лунном мраке кнопку, блондинка засветила миниатюрный ночник у себя на тумбочке. Дима нашарил в кармане штанов смартфон и едва не уронил его дрожащими руками. Вся обида, вся горечь улетучились во мгновение ока. Ведь этот звонок — последнее, чего ждал байкер, тем более сегодня. — Дарси! Даш, это ты? Ты дома? «Твою мать, язык заплетается! Подстава…» — Я… Отдышись, я дома, где мне еще быть? — послышался тихий голос, и на мгновение на другом конце провода повисла тишина. — Деймон, ты… ты пьян? — Конченый вечер выдался, дружок, — попытался пошутить Дима. А голос все продолжал играть против него. Надо было перевести тему. — Ты чего не спишь? — А ты как думаешь? — Мне… сейчас туго думается. Голос Даши грустно усмехнулся. — Да, еще бы… «Черт подери, она позвонила! Я просто не верю… По ходу, чувства оказались сильнее идиотского упрямства». — Просто мне очень паршиво, я наговорила тебе всякой фигни… То есть, я это не просто так сказала, но я была не совсем права. — Может, хватит любезничать у меня в спальне?! — не выдержала Лиза, просовывая руки в алый махровый халат. — Скажи ей, что мы заняты. Молчание — на обоих концах провода. — А, вот оно что… — тихо проговорила Даша, но голос ее подвел. — Черт, Дарс, нет! Послушай! — в отчаянии закричал Дима. — Извини, что помешала вам, — мертвым голосом произнесла девушка и сбросила звонок. — Твою мать!!! — в негодовании заорал байкер и с размаху кинул смартфон на кровать. — Назови мне хоть одну причину, чтобы я сейчас же не выдернул твой поганый язык! Дима устрашающе навис над блондинкой, но та даже глазом не моргнула. — Погоди, ты собирался умолчать, чем здесь занимался? — Она скрестила на груди руки. — Меня это не устраивает, я не пустое место. Грубо отпихнув Лизу на кровать, байкер включил свет и на удивление шустро бросился одеваться. «Надо срочно оклематься после выпивки». — Куда собрался на ночь глядя? — Не твое собачье дело, — огрызнулся мужчина, продолжая натягивать на себя темно-серые джинсы.— Где, черт подери, бандана?! Блять, я же в шапке пришел… — Ты не можешь в таком состоянии никуда ехать, Дима, это самоубийство! — не на шутку заволновалась Лиза вполне трезвым голосом. — Отоспишься, потом поедешь к своей малолетке. Байкер будто не слышал ее, ловко надевая футболку, и поверх нее черную толстовку с капюшоном. В голове все кипело, в мыслях крутилось лишь одно: она позвонила, он подвел и обязан это исправить. — Девочка уверена, что ты ее предал, а такие упрямицы, как она, измен не прощают. — Упрямица — это ты. — Я хотя бы знаю мужчин. — Черт подери, я просто поверить не могу, что опять попал на твою удочку, — едко произнес байкер, с презрением взглянув на блондинку. — Ты сам заявился сюда, забыл? — начала защищаться Лиза. — Я пришел к Моцарту, потому что он меня звал. И вернулся тем более не к тебе, Лис. Но ты все продолжаешь травить меня своим присутствием! — Это и мой дом, раз уж на то пошло, — почти обиделась девушка. — Слушай сюда, эгоцентрик конченый, я просто пыталась тебя поддержать за бутылкой вина, как и всегда. — Никто не просил… — Забыл, как бегал ко мне, когда вы с Санни расстались? Конечно, добрая Лиза и по головке погладит, и выслушает, и трахнуть себя даст. А чуть что, она плохая — стерва-искусительница! — Мать, не строй из себя невинную овечку, — ледяным голосом прервал девушку Дима и ткнул в ее сторону пальцем. — Ты не меньшая эгоистка, чем я. И никогда не делаешь того, что тебе не на руку. Если бы не ты, я был бы другим человеком — гораздо лучше. И все началось с моего гребаного шестнадцатилетия. — Детские обиды? — заломила бровь Лиза. — Ошибки молодости, — поправил байкер. — И я уже задолбался наступать на одни и те же грабли. Хочешь того или нет, но ты отравляешь воздух, которым я дышу. Да, я сам без конца лажаю. И да, я конченый эгоцентрик. Но вместе у нас никогда не было и не будет нормальной жизни. Лиза, как обычно, пыталась держать себя в руках, но байкер не мог не заметить, что в ней словно что-то надломилось, она ссутулилась и потупила взгляд. Перед ним теперь была не железная леди, не стервозная блондинка, а слабая, брошенная женщина, беспомощно обхватившая себя руками, и Дима больше не в силах был ее клясть. — Нормальной жизни — это какой? — глухим голосом уточнила она. — С теми, кого мы любим, — спокойно ответил байкер, избегая взгляда Лизы. — Так я тебя люблю, Дим, — всхлипнула Лиза, стараясь придать своему голосу крепость. На мгновение мужчина опешил от неожиданного признания, но тут же одернул себя, так как знал, что за этим кроется. — Ты просто привязалась, Лис. Любишь ты только себя. Без меня, уверен, твоя жизнь изменится к лучшему. — Ты уже пытался уйти от меня, забыл? — напомнила блондинка, сморгнув одинокую слезинку. — Я никогда не был с тобой, если уж на то пошло, — пожал плечами байкер, набирая что-то в смартфоне. — Ты была против отношений, забыла? Просто нам противопоказано бухать вместе, вот и все. Тогда вероятность постельного исхода равна нулю. Все кончено, Лис. Даже если Дарси не простит меня. — Последнюю фразу Дима произнес едва слышно. «Она простит. Простит, потому что знает — она для меня все. Потому что сама неравнодушна ко мне. Готов на все ради этого. Докажу, что, кроме нее мне никто не нужен. Черт, я это уже проходил, надо кончать с болтовней и браться за дело!» — Пожалуйста, скажи, что ты вызовешь такси, — почти умоляющим голосом произнесла Лиза. — Уже, — ответствовал Дима и закрыл за собой дверь. «Я добьюсь прощения Дарси, даже если придется ночевать у нее под дверью. По ходу, я спятил… Нет, всего лишь напился, но это ничего не меняет».