Got the heart of an ox, Got the skin of a dragon. I'm a fighter, always standing up. Now the weakness talks, I'm on my knees, and I'm about to drop. It's a mystery why I can't stop thinking of you. Mystery, how everything circles around you. _____________________ У меня сердце, как у быка, Шкура, как у дракона. Я боец, всегда держу удар, Но сейчас за меня говорит слабость. Я на коленях и скоро упаду. Это загадка, почему не могу прекратить думать о тебе. Загадка, как всё крутится вокруг тебя. Dead By April — «Mystery»
Из своей комнаты с заспанными глазами высунулась Аня. Диме до безумия хотелось сбежать в эту минуту, хоть через окно. Вот только прыжок с восьмого этажа не давал никаких гарантий, что байкер сможет бежать дальше. «Запереться в спальне? Глупо и неэффективно — родители докопаются до меня там. Кроме всего, надо посадить Дарси в такси. Остается одно: отпереть дверь и взглянуть в лицо своей матке и спермодонору. Разговаривать необязательно, просто пропихнуть Дарс мимо них и вывалиться следом — пусть Енот с ними лижется и сюсюкается, а я не нуждаюсь в показной родительской опеке. У них своя жизнь, у меня — своя. И какого черта Анька не предупредила об их прилете?! Вот же засранка! Хотя для посвященной у нее больно недоуменная моська — пялится так на меня и на дверь, будто это я жду гостей. Ладно, с Енотом разберусь позже, сейчас надо пускать вампиров в дом и валить из него». Дима щелкнул замком и порывисто открыл входную дверь, глядя куда-то в сторону. «Такие же, как и полгода назад — может, еще счастливее. Без нас им стопудово лучше живется… Никогда не заведу детей. Знаю, что не смогу дать им искренней теплоты и любви — откуда ей взяться? А иначе не хрен рожать на этот гребаный свет несчастных людей». Через порог шагнула молодящаяся женщина средних лет с искусственно завитыми бронзовыми локонами. Насыщенно-зеленые глаза смотрели дерзко и пронзительно, словно глаза ястреба. Невысокая, тонкая и подвижная. Практически на всех пальцах по золотому кольцу. Темно-бордовые ногти, которыми женщина сжимала черные кожаные перчатки, делали ее пальцы также похожими на ястребиные. В бурой шубе из песца и модном пурпурном берете мать Димы была больше похожа на француженку, нежели на прибывшую из Италии. Как только ее взгляд упал на шокированную Аню, женщина расплылась в ослепительной улыбке и широко раскинула руки, приглашая дочку нырнуть в ее жаркие родительские объятия. — Ма-ама-а! — самозабвенно запищала Аня и кинулась на шею пахнувшей резкими духами и натуральным мехом женщине, на полголовы ниже девочки. Следом вошел, едва не задевая головой косяк, дюжий седовласый мужчина, который до боли напоминал байкеру себя. — Де-евочки, не толпимся! — словно на базаре, протянул Димин отец, пропихиваясь с двумя дорожными сумками в руках мимо сентиментальных женщин. Поставив баулы на пол, он в свою очередь заключил в объятия дочь, слегка приподняв ее над полом, отчего та задрыгала в воздухе ногами. Внимательный взгляд черных глаз мужчины упал на Диму, обувавшегося, как ни в чем ни бывало. — Дмитрий, мы тебе не мешаем? Может, поздороваешься с матерью? — Здоро́во, — сухо ответил байкер, не поднимая головы, и начал поспешно наматывать на себя теплый шарф. Не обращая внимания на мрачность сына, женщина, цокая каблуками по паркету, подошла к Диме и, прикрыв глаза, прижалась к его широкой груди. Тот застыл на месте, неловко положив ладони на плечи женщины, взглядом ища спасения у девочек. — Сынок, как же ты возмужал! Все так же работаешь над собой? — Мы всего полгода не виделись, — пропустил вопрос мимо ушей Дима. — Потому что кое-кто не хотел выходить на видеосвязь, — не без осуждения заметил отец, помогая жене снять шубу. — Потому что кое-кто свалил в Европу, хотя в Москве тоже можно заработать, — жестко ответил байкер. Избавившись от нежностей матери, он воспользовался моментом и, повязав на голову черную бандану, стал запихиваться в кожаную куртку. Мимолетно Дима наткнулся на укоризненный взгляд Даши. — Не груби, сынок, лучше расскажи, что это за милое создание, наконец, у нас в доме? — Мать переключила все свое внимание на неловко застывшую в стороне от всего этого Дарью. «Не грубить? Да я еще даже не начинал! И пускай Дарс сделает лицо попроще». — Это Ани подружка. И ее уже ждет внизу такси. А меня — байк. Дима хладнокровно наблюдал за тем, как и без того невеселые глаза Даши окончательно потухли. И не было больше ни томления, ни нежности в его груди, ни страстного желания. Только негодование и досада. И знакомое навязчивое ощущение, что все вокруг лицемерят и им плевать на него. Окончательно проснувшаяся Аня растерянно хлопала ресницами, переводя взгляд с Димы на его подругу и обратно, недоумевая, подыгрывать ли заявлению брата. Печальный взгляд Даши говорил ей, что нет. Резко схватив девушку за руку, байкер обошел своих родителей и вышел из квартиры. — Дима, постой, куда же вы! — с мольбой воскликнула мать ему вслед и в ожидании поддержки оглянулась на мрачно-спокойного мужа. — Володя, сделай же что-нибудь! — Вернется, куда он денется, — проворчал тот. — Ведешь себя, как четырнадцатилетний пацан! — бросил Владимир вслед сыну. — У меня в двадцать три уже в голове кое-что водилось, кроме бунтарства. — Я оценил подарок на день рождения, — с презрением бросил Дима и напоследок добавил, прежде чем скрыться с Дашей в кабине лифта: — Но мне, на крайняк, двадцать четыре стукнуло. Так, для справки.***
Даша отчужденно молчала, скрестив на груди руки, и всем своим видом закрывалась от байкера, который также не желал на нее смотреть. Теребя в кармане пальто ключи от «Харлея», мужчина рьяно планировал свою ночь, полную секса и выпивки. Но вместо предвкушения в груди разливалась горькая желчь оттого, что он через минуту разлучится с Дашей, теряя ее навсегда. «В прошлый раз скоропалительное решение порвать с Дарси обернулось сожалением. Хотя я заявил, что нашей дружбе конец, а так оно и было. Так оно и есть. Испив из этой чаши… Отпив этого сладкого, пьянящего, будоражащего, божественного нектара, я не могу продолжать притворяться, что это пресная вода. А именно воду мне напоминает эта долбанная «дружба». Знал же, мать вашу, с самого начала, что она ни к чему путному не приведет — называть «другом» телку, к которой адски тянет — во всех смыслах. Черт, мозги вдали от предков остывают, и снова безумно хочется прижать Дарс к себе. Готов даже попросить прощения, что не признал ее перед предками. Черт, как же я был зол!.. Твою же, нет! Я принял решение свалить с ее территории. Так будет лучше для Дарси. А мне пора в ночной клуб. Хоть суррогатные сучки — это быстро выветривающаяся приправа. Они не смогут окончательно заменить ту, что реально мне нужна. Только вот это не взаимно. Такова уж, по ходу, моя судьба… Аж скулы сводит от этих драматических соплей. А попробуй плюнь на это — черта с два! Не отмахнешься». Как только двери лифта разъехались, Дима пулей выскочил наружу и, прижав кнопку домофона, пихнул дверь от себя, удерживая ее, пока не прошла Даша. На дворе уже осел густой темный вечер, на небе местами мерцали одинокие звезды, но байкеру на это было откровенно наплевать, ибо его девочка сейчас уходила от него, буквально убегала, сжав в руках свой маленький рюкзачок, и этому был виной он сам — Дима. Единственным утешением была мысль о том, что ей так будет лучше. Мужчина широким шагом направился к ожидающему у подъезда серебристому «Фольксвагену» и, не глядя, открыл дверцу. А ведь то же самое было и вчера: байкер посадил Дашу на такси, хотя ни капли не хотел, чтобы она уезжала. А на прощание получил рекомендацию предохраняться… Он был слишком пьян, чтобы просить девушку провести Новогоднюю ночь с ним. Теперь же был слишком трезв для этого. А мысль отстать от Даши казалась наиболее трезвой в нынешнем положении вещей. «Клянусь, если Дарси снова напутствует меня пользоваться презервативами, разнесу первое, что попадется под руки! А это будет мой бесценный байк… Задницей чую, она знает, куда я собираюсь идти». Но Даша не произнесла ни слова, даже не глядела на мужчину, устроившись на заднем сидении автомобиля. «Детка, ну посмотри на меня… — мысленно взмолился Дима, вновь оттаяв. — Дружок, ты нужна мне! Моя маленькая цветущая весна… Хочу тебя, как глоток чистой воды с похмелья. Посмотри на меня и пойми это, наконец! Что я готов измениться ради тебя, бросить все к чертям собачьим, даже курево, и пойти с тобой куда угодно! (Главное — не на концерт Стаса Михайлова!) Я повторю это под чем угодно, тем более на трезвую голову». Противоречивые мысли выжимали мозги насухо, но решив, что принял верное решение, Дима вручил таксисту деньги и захлопнул дверцу автомобиля. Направившись к «Харлею» в гараж, расположенный на нулевом этаже, Дима не сдержал себя и обернулся на скрипнувший шинами по асфальту автомобиль. Девушка сидела неподвижно, лишь слегка понурившись. Она не обернулась.