It's caving in around me, What I thought was solid ground. I tried to look the other way, But I couldn't turn around. It's okay for you to hate me For all the things I've done… Step away from the ledge, I'm coming down. __________________ Вокруг меня рушится всё, Что, я думал, держится крепко. Я пытался найти другой способ, Но не смог обернуться. Это нормально, что ты меня ненавидишь, За всё то, что я сделал…
Отойди от края,
Я падаю вниз. Five Finger Death Punch — «Coming Down»
Закрыв за собой дверь гримерки, Дима заметил, что Андрос уже покинул их веселый катафалк, вернувшись к неотложным делам. — Димон, шо за кисла мина? Даже для тебе слишком. — восклицал Максим, хлопнув по плечу вошедшего в гримерку басиста. — Плюнь на Берлинского, весь бар в ударi вiд нас! — Уже забыл, — равнодушно отозвался последний и продемонстрировал присутстввющим только что врученную ему визитку, зажав между указательным и средним пальцами. — Еще не понял, что к черту произошло только что. Но лейбл этот я знаю лет с пятнадцати. Впервые за последние пару часов Дима заметил на себе ненавязчивый взгляд Даши, в котором едва заметно блеснула заинтересованность. — Старик, — утомленно вздохнул Денис, — я втирал уже, что мы и без поводырей продвинемся… — «Drive-label»?! — громко присвистнул Андрей, порывисто выхватив из пальцев басиста черную визитку. — У кого стащил, колись! Резко поднявшись с дивана, Денис перехватил эстафету у ударника и в свою очередь ошарашенно уставился на почти негнущуюся матовую карточку. Девушки вопросительно переглянулись. — Это, что, какой-то известный лейбл? — не двигаясь с места, поинтересовалась Саша, явно недоумевая от восторга парней. — Для России — вполне собi, — медленно закивал клавишник, заглянув через плечо Дениса. — Никогда не слышала, — честно призналась Александра, задумчиво поднеся палец к губам. Андрей ухмыльнулся с чувством собственного превосходства. — Бабы таким не интересуются! — Баб у себя в койке ищи, — холодно бросил ему гитарист. — И после этого говорите, я первый начинаю? — разведя руками, оскорбленно фыркнул ударник. — Прекратите собачится, хотя бы сейчас, — глубоко вздохнула Саша. — Розповідай, Димасик, откуда игрушка? — Да нечего рассказывать, — Подтянув джинсы на коленях, басист утомленно придиванился. — Подловил в коридоре какой-то суетливый сурок. Всучил визитку, ну и… Исчез в тумане. — Что, ничего не сказал даже? — скептично глянул на друга Денис. — Сказал, что заценил нашу шоу. Но болтать сегодня не соизволил, — буднично пересказал Дима. — Просил тебя перезвонить. Гитарист устало провел ладонью по лицу. Длинные на макушке волосы были еще мокрыми от пота. — Херня за херней… Я бы не стал сразу скакать от счастья. Завтра разберемся, что он предложит и попросит. Я все еще топлю за наше соло, без этих мудаков-продюсеров. — Я и не пускаю слюни на эту картонку, — с едва сдерживаемым раздражением обернулся на Дениса басист. — Вообще плевать, что будет с этой гребаной группой. Не поднимая голоса, Дима тем не менее смачно хлопнул хрупкой дверью по другую сторону, оставляя всех в немом недоумении. От незначительного выброса негатива стало как будто легче. Но даже раскрасить кому-нибудь фейс оказалось бы недостаточно и не избавило бы байкера от той клоаки, куда он сам себя загнал. Неимоверно хотелось швырнуть что-нибудь о стену и проорать Денису в лицо, что его личные проблемы не весомее, чем его, Димы. И что проецировать их на группу — идиотизм, — им нужен продюсер. Продюсер опытный. Плевать, как другие обходятся, это лучший вариант избежать подводных камней. Моцарт слишком много хочет на себя взять… Безжалостно растирая руками лицо и запуская пальцы в волосы, мужчина усердно старался привести мысли в порядок и перестать искать виноватых в своей ярости. Он знал, ее виновник — он сам. А последняя брошенная Денисом фраза — лишь последняя капля топлива. «Мне нужно побыть одному. Нужно забыться. Перестать существовать. Хотя бы на какое-то время. Устал от этого дерьма, хочу сбежать. Да, я трус, — он и есть. Но зачем противиться себе? Черт, как же устал пытаться быть тем, кем быть никогда не смогу. Дарси из другого теста, — я это знал с самого начала и позволил себе разрушить ее. Знал ведь, что будет нечто такое. Но теперь этот эльф значит для меня гораздо больше, чем тогда. Тогда я парился только о себе: своем члене, своем эго. Знал же, что отношения — не для меня. Так и думал, что рано или поздно ее уничтожу…» Дух пролетающей мимо столицы слегка освежил голову, но намерений не изменил. Короткое сообщение Даше сказало ей достаточно. Но недостаточно для того, чтобы ребята нашли этой ночью своего басиста. Слабый голос в голове верещал о том, что поведение байкера — мальчишество. Но Дима не был зол, как недавно в «Анаконде». Голова была холодна как никогда — даже слишком. Так что и сердце как-то застыло в груди. Не болело, не кричало, — просто потерялось, словно его и не было. «Дарси все это переживет и со временем забудет, — теперь Дима был в этом уверен. — Но только если без меня. Иначе, если и простит, я всегда буду напоминать ей об этом дерьме… Этот ребенок будет. Я же, черт подери, знаю, что он мой». Припарковавшись у небольшого здания с яркой вывеской, Дима переключил свой «Samsung» на режим «не беспокоить», так как начались названивания со стороны Дениса и Саши. Воровато оглянувшись во избежание свидетелей, байкер поправил на себе кожанку и, потупив взгляд, широким шагом направился к невысокому крыльцу с центральным входом. «Оставь надежду всяк, сюда идущий!», — пронеслось в голове мужчины, за чем последовала горькая усмешка. «Пора послать на хер все эти литературные и остальные зачатки культуры во мне. За этими дверями они ни к чему, как и вмешательство Моцарта или Санни. Они лишь помешают. Свободному падению не нужна страховка».***
Утренний свет, просачиваясь сквозь жалюзи, не сулил ничего доброго, когда замутненное сознание Димы Волкова стало возвращаться к действительности. Но до конца ясным оно так и не стало, словно в голове осел отупляющий туман. Об острой головной боли и говорить было нечего. Разлепив веки и окинув взглядом номер, мужчина захотел отключиться обратно. — М-мгх. Черт! — тихо простонал он. — Нет… «Да!» — беспощадно возразила действительность. — Твою мать… Запах травки пронизал весь номер, — Дима знал, что одним алкоголем не дошел бы до этого. Скинув с себя стеганое одеяло, байкер переступил через спящее женское тело, затем через еще одно, и наконец опустился ногами на ковер. Не желая оборачиваться на кровать, мужчина, пошатываясь, приблизился к столику с подносом, где среди черт знает чего еще обнаружил полуторалитровую бутылку минеральной воды, к которой тут же жадно присосался. Память отчиталась в произошедшем лишь до определенного момента. И этих незнакомых тел — морщась, Дима позволил себе обернуться на кровать, — в нем не было. «Я знал, что пожалею об этом. Теперь нечего сожалеть. Даже плевать, сколько бабла я здесь оставил. Надо только… Черт, телефон!» «Samsung» в кармане черных джинсов был уже на грани отключения. Неотвеченных звонков — десятки. Некоторые из них принадлежали и Даше. Сообщение от нее только одно: «Дима, только прошу, не делай глупостей». Чтобы не упасть, байкер уперся рукой в подоконник. «Больше не имею права показаться ей на глаза». Насколько было возможно быстро, мужчина натянул на себя боксеры, джинсы и джемпер. Убедился, что не потратил все деньги и, натягивая на ходу куртку, на не своих ногах выбрался из просмердевшего во всех смыслах номера. «В таком состоянии браться за «Харлея» вообще не вариант. Но меня душит еще здесь находиться. Перекушу уже по дороге в Истру. Вашу ж мать, какое блевотское послевкусие! Не помню эту ночь, но она осела на мне, как кусок дерьма. Я ведь и добивался этого — заглушил боль, забылся. Но шлюхи в мои планы не входили! Откуда они взялись, черт подери?! Денег на шалав явно не тратил. Тогда что? Местные попрошайки? Черт, не ожидал, что срыв на дури так на мне скажется…» Оседлав своего коня на колесах, Дима стал слегка заторможенно натягивать на ладони кожаные митенки. Мысли о Даше вызывали горечь и стыд за свое малодушие. Он знал, что больше не посмеет осквернять ее своей компанией. Даже когда простит его за явные последствия давнего перепиха с Лизой. Лучше бы не прощала. Позднее воскресное утро бодряще било в бесстрастное лицо Димы и преломлялось в темных очках. Решив ни о чем больше не жалеть, он хладнокровно направлялся в сторону родного города. В душе байкера образовался вакуум, на который мужчина усиленно старался не обращать внимания, сосредоточившись на дороге и невеселых мыслях о своих дальнейших действиях. Внезапно за спиной — огромной мощности удар на только что минувшем перекрестке. Не позволив себе застыть от того, что увидел в оттопыренном зеркале заднего вида, Дима крутанул «Харлея» в противоположную сторону и выжал газ. Но недостаточно быстро — последствия угарной ночи дали о себе знать замедленного реакцией. Чудовищный толчок сбил «Харлея» вместе с седоком на обочину, сопровождаясь тупой но сильной болью во всем теле. Затем последовала пустота.