Новая жизнь

Рабочее утро началось с того, что шеф вызвал Астари тестировать макеты ее памятников, созданные иллюзионистами. Потому на полдня Райн остался в гордом одиночестве дорисовывать свой Дворец культуры. К тому же пора было чертить его план изнутри. А это весьма утомительное занятие для демона, чей полет фантазии предлагал нарисовать еще сотню дворцов, но не чертить банальные залы, буфеты, туалеты… Его внешний проект наконец-то был одобрен Торстеном. Гном долго рассматривал чертеж, уже довольно кивал, а не морщился, и дал добро на полную проработку внутреннего пространства. Райну помогли его первые наброски, которые он сделал больше на вдохновении, чем из желания работать. Впрочем, провести целый день за чертежом ему тоже не улыбалось. Набросав макет первого этажа — холл, зону охраны и самый первый зал для фильмов, демон вышел проветриться в столовую. Как раз приближалось время обеда. Астари он там, конечно же, не застал. Зато крутилась вездесущая Лайзин, в этот раз охмурявшая какого-то новенького мага. Наверное, иллюзиониста или еще кого — парень был весьма так юн, свеж и чист. Райн скептически хмыкнул — в душе промелькнула толика злорадства. Кажется, сегодня тоже кого-то поимеют… Он подавил неприятную ухмылку, показавшуюся всего на долю мгновения, и уткнулся в свой чай с пирожным. После вчерашней гулянки особого аппетита не было. Не то чтобы они напились вдрызг — одной литровой бутылки вина на демона и эльфа было маловато для этого. Но отвыкший за полгода от спиртного организм Райна выдал вердикт: или пей еще или не пей вовсе. Для работы нужна была трезвая голова, так что он решил пока больше не пить. К тому же мало ли, что может прийти в голову странному эльфу… Природная подозрительность демонов тут же вылезла наружу, заполнив голову вопросами: «А с чего бы это соседу месяц, считай, не показываться, а теперь начать дружбу?». Хотя что-то он такое говорил о переезде и о теплицах… Но Райн тогда не вслушивался и не запоминал, увлеченный боем боксеров, а Сартэниэль не повторял дважды. Заварив в автомате кофе, Райн уселся за столик подумать и переварить новости. Пока он медленно пил и смотрел пустым взглядом в стену, в столовую пришли новые лица. Две женщины-человечки в возрасте хорошо за сорок громко обсуждали новые проекты. Среди них были и статуи «той девки, которая сама не знает, чего хочет». Это их высказывание сильно покоробило Райна. Девка, конечно, и его бесила, но то он, а то какие-то там тетки, которые сами ничего нарисовать не могут… А хотя нет, могут. И не просто рисуют, а делают точную иллюзорную копию того, что архитекторы просто черкают на бумаге. Да не простую копию — такое они сам может сделать — а такую, на которой иллюзиями же испытывают его творение на прочность. Вообще-то это верно: прежде чем строить, надо узнать, возможно ли это построить вообще. Но слушать этот треп было невыносимо. Тем более, когда он доделает свой Дворец культуры, то и его будут песочить точно так же. Демон фыркнул в чашку, но вмешиваться в разговор не стал. На душе было муторно и как-то противно. Хотелось подойти и высказать этим бабищам все, что накипело на душе… Они, может, и правы: если статуи упадут, то будет много вреда и жертв, если маги не успеют набросить щиты, но ведь… Он видел эти рисунки и эти статуи — они не должны просто так упасть. Разве что землетрясение какое будет, но вряд ли их кто-то поставит в зоне сейсмической активности… Пришедший в столовую Торстен Хонтадсен разрулил всю ситуацию, громко потребовав обоих магов иллюзии к себе. Райн допил кофе, глядя, как шушукающиеся бабы сваливают вместе с шефом. Он так и не понял, что это было. Но похоже, ушлый гном как-то за ними всеми следит. И подслушивает, если на то пошло. Демон задрал голову в поисках следящих заклинаний — потолок и окна были чистыми. И входная дверь тоже, как и столы, стены и все остальное. Другое дело, что кроме магических штучек гном мог пользоваться техническими. Например, вставил где-то в станы крохотные видеокамеры и скрыл их простенькой иллюзией. А может, и не в стены. Или даже не камеры, а простейшую прослушку… Закрепил в столах, например… Хотя это не его дело. Райн на всякий случай осмотрел и стол, ожидаемо ничего не нашел — плох был бы тот, кто устанавливал все эти примочки, если бы их находили все желающие — и направился в свой кабинет, прихватив булочку и новую порцию кофе. Нужно доделать хоть что-то, чтобы сдать гному. И чтобы его испытательный срок закончился. В кабинете тихо шмыгала носом Астари. Если бы не острый слух Райна, он даже и не понял бы, что что-то не так. Девушка как обычно склонилась над чертежами, ее русые волосы рассыпались и прикрыли лицо. Демон буркнул что-то неопределенное, но задевать ее не стал. По правде говоря, он просто не знал, что делать с плачущей девушкой. Тем более с такой девушкой. Варианты обнять, утешить, сунуть драгоценную безделушку здесь отпадали сами собой. А что еще с нею делать, Райн даже не догадывался. Пусть уже проревется и сама успокоится как-нибудь. Но тихое шмыганье продолжалось. Демону казалось, что она издевается и специально мешает работать. В принципе, ее понять можно: она старалась, а ее статуи запороли или же раскритиковали в пух и прах. Но и рыдать из-за этого… Хотя… если его Дворец культуры запорят, то он тупо напьется. Или кого-то прибьет… а там уже будет темная дорожка… Райн достал из кармана платок, придирчиво осмотрел на предмет чистоты и, удовлетворившись увиденным, поднялся и сунул Астари его под нос. — На, вытрись и не реви. Девушка еще раз тихо шмыгнула и оторвала взгляд от своих чертежей. Да… Райн, конечно, знал, что женщины в слезах — не самое лучшее зрелище, но чтобы настолько… Эта ведьмочка плакала искренне. Не притворялась, не выдавливала слезу, не нюхала горький перец. Ее покрасневшие глаза, опухшие веки и нос сразу давали понять — девчонка плачет по-настоящему. И что тут еще сказать… утешать демон не умел. Он фыркнул и тряхнул платком, привлекая к нему внимание. Астари двумя пальцами взялась за платок так, чтобы не касаться его руки, и протерла лицо, стоило только Райну сделать пару шагов назад. Пожалуй, что-то в ней все же было… естественное. Натуральное, настоящее. То, чего нельзя достичь наигранностью, вживанием в роль, изображением кого-то, а не себя. Она была самой собой всегда, а не только тогда, когда ей было выгодно. Это и являлось основной трудностью для Райна — он искал маску на чистом лице, не находил ее, и ее отсутствие его дико смущало. Демон понятия не имел, что делать с искренним человеком, который не строит козни, не интригует и не добивается какой-то определенной цели. Если бы Астари сейчас попросила его дорисовать чертеж или помочь исправить, то он бы понял смысл всей этой постановки, слез и шмыганья носом. Но она не просила, лишь молча вытирала слезы его платком и так же тихо шмыгала носом. А потом, когда слегка успокоилась, достала чистый лист бумаги и стала заново чертить ту самую несчастную статую, добавляя поправки, пометки и пояснения. Райн задумчиво смотрел на девушку, ожидая, когда же та сдастся и попросит помощи. Но ведьмочка истолковала его взгляд иначе. — Спасибо, я постираю и верну платок, — проговорила она так тихо, что человек бы даже не услышал. Но Райн все отлично понял. — Не стоит, я сам в состоянии его почистить, — так же тихо ответил он. Девчонка боится прослушки? Или просто у нее сел голос от переживаний? — Ты мне ничего не должен, но дал платок, — стала пояснять Астари, не отрывая взгляда от чертежа, — а потому я должна вернуть его чистым. — Пустяки, — буркнул Райн и вернулся к своему Дворцу. — С чего они хоть на тебя взъелись-то? — ее ошибки стоило учесть, чтобы самому не переделывать работу миллион раз. В конце концов, это напрягает. — Они… не смогли построить иллюзию с теми параметрами, которые я дала. Не учли материал… Этот памятник должен быть гранитным, а они почему-то представили его мраморным. А мрамор не выдержал предполагаемой нагрузки в их иллюзорных испытаниях. Поэтому обвинили меня. Хотя я четко указала, что памятник гранитный. — Может, тебе помочь? — наконец озвучил свою догадку Райн. Вдруг это все же завуалированная просьба о помощи? — Не надо, я сама все сделаю. Тут не так уж и много… — ведьма задумчиво колупнула ногтем край стола и вернулась в чертежу. Демон еще немного посверлил ее взглядом, потом понял, что ничего не понял в этом конкретном случае, и вернулся к работе. Что она хотела этим сказать? И почему же отказалась от помощи, когда он прямо предложил? Получается, это ходячее несчастье искренне переживало за свою статую? Впрочем, с чего он взял, что Астари не может переживать? Только потому, что она непривлекательно выглядит? Или же потому, что не строит из себя слабую деву, а все делает самостоятельно? Ведь одно другому не мешает. Да и вообще, разве она работала бы здесь, если бы ей не нравилась эта работа? Пусть ее дар слаб, но он есть. Ведьма, даже такая слабенькая, могла пойти в ковен, могла заняться зельеварением или собирать травы. Могла стать кем угодно другим, хоть продавцом или официанткой в кафе. А она пришла сюда, значит, ей нравится что-то создавать, пусть даже и на бумаге. И какое право он имеет ее осуждать за искренние слезы? Разве только за то, что девчонка оказалась слабее его? Почти под конец рабочего дня Астари понесла свою переделку на новые испытания. Райн для приличия подождал несколько минут после звонка, извещающего об окончании официального времени работы, а после решил, что это не его дело. Да, он мог бы как дурак торчать в кабинете, изображать активную деятельность или даже постоять на крыльце, поминутно поглядывая на часы, но… ей-то что с того? Как он это объяснит? И чего именно хочет добиться? Вот этого Райн и не знал. Ему нечего сказать этой человечке. Он уже сказал все, что посчитал нужным. Ему все объяснили. Никаких отношений нет и быть не может. Никто ничего никому не должен. И он не должен ее ждать, поскольку они ни о чем не договаривались. Даже никаких «они» нет. Есть Райн, и есть Астари — два разных существа из разных миров, волею судьбы и богов встретившихся в другом мире. Но почему же от таких мыслей чертовски больно? Демон потер татуировку на запястье и вышел, захлопнув дверь кабинета. Разберется как-нибудь сама со своими статуями. И он со своим Дворцом. И никто никого ждать не будет. Никогда. Запястье дернуло острой болью, но он проигнорировал боль как досадную помеху. Не впервой…