Новая жизнь

На работу Райн не шел, а почти бежал, желая поскорее показать Торстену зарисовки будущего алтаря и уточнить у гнома, быть может, он знает, чей же это на самом деле алтарь. Хотя идея была сомнительной — шеф, как и большинство жителей Шаалы, тоже пришел из других миров и проживал еще одну дополнительную жизнь. Второй шанс… На входе он столкнулся с Лайзин, со всем тщанием окучивавшую какого-то бледного светлого эльфа, похоже, того самого активного творца, любящего работать ночью. Суккуба привычно состроила глазки, но Райн не обратил на это внимания, рванув к кабинету шефа. Бабы были и будут, а вот самолично сделать алтарь… это случается редко. Удостоверившись, что гном на месте, демон сначала занервничал — а ну как не одобрит его инициативу? Мало ли, вдруг там вообще пристанище темных богов, а он по собственной глупости этих богов вызовет? Одно дело прийти на гору и положить кулек с фруктами, и совсем другое — восстанавливать алтарь неведомого божества. — Что у тебя, дружище? — Торстен сам вышел в приемную, глядя на расхристанного демона с неправильно застегнутыми пуговицами на рубашке. — Вот проект нового алтаря для горы Китич-Каяс, — Райн протянул несколько листов, изрисованных еще вчера дома. — На выходных мы сходили с другом на эту гору и обнаружили старый алтарь, его аборигены разбили уже давно, — сейчас и в голосе демона прорезалось отвращение к местным. Вот чем этим людям мешал старый, никому не нужный алтарь давно позабытого бога? Ан нет, мешал же, раз испортили. — Хм… — гном взял листы и задумчиво рассмотрел изображенный прямоугольный массивный алтарь, на котором Райн схематически нарисовал силуэт божества, пока не представляя, кто это может быть. — И кто спонсирует это удовольствие? — Я спонсирую, — вздохнул демон, — прощу изготовить подобный алтарь в счет моей премии, поскольку он нужен только мне и моему другу. — Ладно, в счет премии это мы еще посмотрим, но… кого тут изображать скульптору? Насколько я знаю, большинство богов старается обитать ближе к городам, их храмы тоже в городах и поселках, так сказать, не отходя от кассы… — гном махнул рукой, указывая на свой кабинет, секретарь тут же бросилась заваривать традиционный кофе, а Райн медленно пошел следом за шефом, пытаясь понять — одобрит или не одобрит его дурацкую инициативу? Торстен уселся в свое кресло, разложил перед собой на столе наброски алтаря и задумчиво уставился на них. Райн застыл столбом рядом, стараясь не мешать гному думать. Несколько минут томительной тишины не прошли даром. Гном наконец вынул из кармана трубку, набил свежим табаком из изящной коробочки и задумчиво прикурил. — Пожалуй, вот что… Сначала надо выяснить, какому богу принадлежит тот алтарь. Боги — весьма придирчивые и ревнивые существа. Здесь они пока еще не дерутся, так как хватает верующих на всех, да и верить в разных богов может один и тот же разумный, — гном рассуждал медленно, хорошо поставленным голосом, отчего Райн тут же вспомнил своего лектора во время курсов. Тот говорил примерно так же. — Чтобы не навредить себе, лучше проверить всю информацию. Я запрошу у храмовников сведения о том алтаре. Если кто-то что-то и знает, то это эльфы и местные жители. Но идти к аборигенам я тебе сильно не советую. — Они слишком… агрессивны? — забросил удочку демон. — Они тупые, как сапоги полярника, — вздохнул Торстен и отложил трубку подальше от зарисовок. — Вот сам посуди, чего им не хватало? Жили в прекрасном мире, вдоволь еды, воды, территорий, красивых женщин… Есть соседи — эльфы и гномы, есть боги, которые иногда помогают. Нет, не хватило. Богов убила паразитическая сущность, людям мозги свернула набекрень, стали кидаться друг на друга, наших извели, ушастых поедом выели, сами друг друга жрут… Ты вообще видел документалки, как они там живут? — Нет, — Райн отрицательно качнул головой, ожидая от шефа продолжение, и тот не замедлил его выдать: — Так я тебе расскажу. Живут в хибарах из бревен и глины, в грязи, клопах, вшах, в мусоре, часто дети валяются в грязи вместе со свиньями. Образования ни у кого нет, из медицины знахарь, не ведающий, где что в человеке расположено, зато лечащий окуриванием всякими вредными травами. Работа вся в земле, тяжелая, никакой автоматизации, никакого улучшения жизни. Работают с утра до ночи, ночью делают детей. Плодятся как кролики, дохнут как мухи. Ценность жизни и разума? Нет, не слышали. Когда наши правители присылают помощь, они устраивают акции протеста и выбрасывают лекарства и вакцины. Когда им хотят построить нормальные дома, они их разрушают или сжигают. Когда им сбрасывают продукты с телепортов или же с флайеров, эти дикари все закапывают, как бесовское. Они отрицают наших богов, они избивают паладинов, старающихся им помочь. Недавно ты мог видеть в информатории — была съемка, когда паладины пытались лечить заболевших детей. Нажрались какой-то дряни у себя на помойке и чуть не подохли. И что, ты думаешь, аборигены были благодарны? Нет, они закидали девчонок камнями! Молодых человечек и эльфиек закидали камнями, девчонок тут же забрали телепортом в клинику. Вот ты считаешь, этим дикарям можно что-то доверить? — Думаю, нет. Значит, пытаться у них что-то узнать бессмысленно? — констатировал Райн. — Не только бессмысленно, но и опасно. Ты демон, тебе почти ничего не грозит, но если ты туда полезешь и прирежешь пару десятков идиотов, то они ж развоняются как старая помойка и устроят бунты. Придется срочно бросать туда армию, магов, целителей. Ну их к черту, проще связаться с приютскими эльфами. Гном помолчал и тяжело вздохнул: — Вот видишь, как обычное творчество связано с политикой? Ты просто хотел сделать доброе дело и поставить старому богу алтарь, а тут тебе и дикари замешаны, и иномиряне, и все кому не лень. Я свяжусь с Приютом, попрошу вспомнить, кто что знает об этом божестве и алтаре, а потом ты дорисуешь его, как надо, и сделаем алтарь. Устроит? — Конечно устроит! Я и Сарт будем вам благодарны! — Райн склонился в поклоне, отчего гном задорно усмехнулся в усы. — В таком случае вот тебе новая работенка, пока ты не заскучал, — он извлек из своего массивного стола большую папку и протянул демону. — Тут вот на Золане хаоситы хотят себе университет. Сделаешь по типу твоей школы, чтоб все включено, только уже для взрослых ребят. То есть никаких там ерундовин, типа рисунков облачков на стенах. И главное — учти, эти ребята могут бахнуть хаосом или сами измениться в любой момент, поэтому здание должно быть крепким, надежным, устойчивым, обязано выдерживать любые перепады, магические выбросы и даже тайфун над крышей. Я в тебя верю, иди. — А сроки? — Пока без сроков, но не затягивай. Если будут торопить, доделаем все вместе. И общежитие им такое же огромное не забудь. Чтобы все влезли. Райн забрал папку и отправился к себе в кабинет думать. Астари уже сидела там как приклеенная, на этот раз рисуя что-то новое, но демон не стал интересоваться. Ведьмочка приветственно кивнула и снова углубилась в работу, даже не пытаясь завести разговор о своем приходе к нему домой. С одной стороны, это было неплохо — погруженный в свои мысли демон вряд ли сейчас смог бы внятно объяснить, почему его не было дома и зачем он сорвался идти на какую-то там гору интереса ради. С другой стороны, это могло означать, что записку писала не она. Но тогда кто? Разве что Лайзин, но суккуба скорее повесила бы ему на дверь свои трусики, нежели писала записки. Хотя после такой демонстрации отношений соседи были бы не в восторге… ну, женская часть населения так точно. Ближе к обеду, когда Райн более-менее разобрался в требованиях хаоситов, он наконец решился спросить у Астари, чего же она хотела. Демон достал из барсетки заранее прихваченную записку, разгладил чуть примятый клочок бумаги и подошел к ведьме. — Это случайно не ты оставила мне у двери? — спросил он, стараясь говорить как можно более нейтральным тоном. Ведьмочка оторвалась от своей работы — она чертила небольшое здание, напоминающее храм — и взглянула на записку. — Да, было дело, — неохотно ответила она, потупив взгляд. Демон отметил слегка порозовевшие щеки девушки. Похоже, ей стало стыдно за свой поступок. Быть может, она уже и не рада была своему приходу? — Прости, меня срочно вытащил друг в поход, — он решил не морочить себе голову и подтянул поближе к ее столу свой стул, чтобы не сидеть на корточках и не мучиться. — И меня дома не было два дня. — Я за тебя рада, — совершенно спокойно ответила Астари, стискивая в пальцах карандаш до побелевших костяшек. — Прости, у меня была минута слабости. Я не справилась сама и надеялась, что… неважно. Уже все равно. Она отвернулась и стала прорисовывать крышу своего мини-храма. Райн неловко покачнулся на стуле, раздумывая, что же такого сказать. — Послушай, я не думал, что так может случиться… и если тебе все еще нужна помощь, то я готов… — Мне было больно, — прошептала Астари, — и я подумала, что раз ты обещал, то к тебе можно прийти и… разделить эту боль. Но потом мне стало спокойно. Быть может, мне пришло спокойствие от тебя, не знаю. И я решила, что зря вообще все начинала. Зря пришла, зря стояла под дверью и тревожила защиту… Зря все написала. Хотела вернуться и забрать записку, но духу не хватило. — Мне кажется, я знаю, что нам нужно сделать, — Райн подвинулся ближе, стараясь заглянуть Астари в глаза, но та легко отвернулась. — Нам нужно сходить в храм. И поговорить с кем-то из жрецов. Возможно, они найдут способ… решить все эти проблемы, — он кивнул на свое запястье, повернув руку в сторону девушки, чтобы та точно поняла, о чем идет речь. — Думаешь, они помогут? — ведьмочка недоверчиво повернулась, разглядывая мощную ладонь демона. — Даже если и нет, то мы просто поговорим. Возможно, они помогут тебе решить твои проблемы… — тот неловко повернулся, стараясь говорить спокойно и не переживать. Вообще, Райну почему-то сильно захотелось ее обнять, до дрожи в пальцах, но, увы, это было плохим решением. Сейчас такие «объятия не вовремя» могли все испортить. Он сам не понимал, почему мысль о том, чтобы избавиться от проклятой связи и татуировки заодно, причиняет странный дискомфорт в груди, почти боль. Неужели эта девчонка имеет для него какой-то смысл? Да нет же, это просто коллега, просто случайное стечение обстоятельств, неудачный день, неверная попытка и ошибка судьбы. Не может быть так, чтобы демона и человека связало по-настоящему на долгие годы. И не может быть такого, чтобы он чувствовал глухую тоску при мысли о том, что сегодня вечером в храме может все решиться. Он станет… свободным? — Можно попробовать, — согласилась Астари, вытянув свою руку и разглядывая подобную татуировку, обвившую ее тонкое запястье с почти прозрачной кожей и голубыми венами. Смотрелось это как-то даже не реалистично. — Ты согласна сходить после работы? Чтобы не оттягивать? Она только кивнула, и Райну ничего больше не оставалось, как подняться, забрать свой стул и вернуться на место заниматься своим университетом для хаоситов. Чем черт не шутит, вдруг он и за эту работу получит неплохие деньги. До вечера ведьма не сказала ни слова, занимаясь работой и делая вид, что Райна не существует. Зато сам демон довольно сильно извелся, уже начиная переживать. Что, если ничего не получится? И что, если все же получится? Сможет ли он дальше нормально работать с Астари, зная, что уже больше не имеет никаких прав на нее? Из истинной возлюбленной (а возлюбленной ли?) она превратится в «просто-еще-одну-девушку-на-работе» навсегда. И что ему делать в таком случае? Как себя вести? Ответов на эти вопросы он не знал, потому просто измучился, издергался и постоянно таращился на часы в ожидании окончания рабочего дня. Сигнал прозвучал как спасительный божественный глас. Райн подорвался с места и сгреб барсетку со стола, ожидая, пока Астари соберет и скинет в бездонную сумку своё барахло. Ведьма поправила тонкую кофту с обязательными длинными рукавами и наконец соизволила взглянуть на демона, будто бы спрашивая, готов ли он. Райну дико захотелось закатать эти рукава и посмотреть, что же она там прячет такого, раз даже летом в жару ходит в подобной одежде. Но совершить подобное означало навсегда подорвать то слабенькое доверие, которое уже начало у нее появляться. Так что он аккуратно придержал ее за плечо, ощутив, как девушка вздрогнула и слегка сжалась от простого прикосновения. Впрочем, руку не убрал, решив, что пусть или привыкает, или отмучается в последний раз. На выходе они попрощались со стражей, и Райн указал в сторону храма Аштар: — Пожалуй, если кто и разберется в этой путанице, то только бог плодородия. — Есть еще богиня брака… кажется… — неуверенно проговорила ведьма, оглядываясь на идущий мимо патруль. Похоже, у нее уже выработался рефлекс — идет домой, значит, нужен патруль. — Ну не знаю, я особо не разбираюсь в этих делах, — вздохнул демон и повел свое ходячее несчастье в сторону храма. Пусть все закончится… так или иначе. В храме присутствовало всего несколько разумных, не считая жрецов. Райн деликатно пропустил вперед Астари, позволяя той оглядеться и понять, что никакой опасности здесь для нее нет. Сам же он взглядом поискал жрецов, свободных от помощи молящимся. Один из жрецов о чем-то говорил с пожилой человечкой, другая жрица деловито толковала с молодым парнем, держащим за руку непоседливого паренька, то ли сына, то ли брата. Еще одна жрица зажигала ароматические свечи, отчего в носу демона предательски зачесалось, и он едва удержался, чтобы не чихнуть. — О, я вижу, вы снова к нам пришли, — знакомый голос раздался сбоку, и Райн повернулся к его источнику. Та самая уже немолодая жрица сделала приветственный жест и вопросительно взглянула на него. — Чего желает господин? — Да вот хотим разобраться наконец с этой связью, — Райн подошел ближе к Астари, которая с любопытством рассматривала внутреннее убранство храма и молящихся граждан. — Ну что ж, давайте попробуем, — жрица указала рукой на дальний угол со скамейкой: — Пройдемте, там мы никому не будем мешать. — Я принесла булочку, — ведьмочка вытащила из сумки сверток с пышной булкой, посыпанной сахаром, и подала жрице. — Пусть это будет маленьким подношением богу от меня. — Бог-богиня благодарит вас за жертву, — степенно ответила жрица, склонила голову в вежливом поклоне и взяла сверток. После этого так же спокойно и величаво подошла к алтарю и положила подношение рядом с другими дарами — фруктами, цветами и сладостями. Райн понимающе кивнул и уселся на лавку. Ему бы тоже не мешало сделать подношение, но это уже будет после решения столь деликатного вопроса. В крайнем случае, пожертвует деньгами или быстро сходит в соседнюю лавку и что-то купит. — Итак, вы хотите разобраться, — подошедшая жрица присела рядом и взяла за руку Астари, заставляя ее сесть, отчего ведьма поморщилась, но стерпела. Даже позволила внимательно осмотреть собственную руку, не вырываясь и не рыдая, но было видно, что подобная сдержанность дается ей очень сложно и требует многих усилий. — Могу сказать, что связь ваша неокрепшая и практически ничем не удерживаемая. Разрушить ее можно, но это сложно и потребует от вас кое-каких жертв. — Каких же? — Райн постарался говорить спокойно, но в его голосе прозвучало нетерпение. — Ударь ее, — вдруг сказала жрица. Астари дернулась и сжалась в комок, став еще более жалкой и маленькой, чем была раньше. Райн опешил — он, конечно, ее не сильно жаловал, но чтобы бить… Ему даже в голову мысли такой не приходило — ударить ту, которая и так едва держится на этом свете. Демон сочувствующе посмотрел на девушку и уже с упреком взглянул на жрицу. — Простите, не могу. Рука не поднимется. Вы же сами видите, она и так натерпелась всяких гадостей, как ее можно бить? — Тогда вы не сможете разрушить связь, да вам и не стоит ее разрушать, — жрица увидела почти что облегчение на лице девушки и ласково коснулась ее коленки, поскольку та скрутилась так, словно бы хотела все свои конечности запихнуть внутрь тела. — Не переживай, все будет хорошо. И расправься, ты вредишь своему телу. У тебя уже места внутри не осталось, все внутренности искорежены. — Но все же… мы не подходим друг другу, с этим надо что-то делать, — решился нарушить образовавшуюся паузу Райн, внимательно глядя на жрицу. — Понимаете, если бы вы действительно испытывали друг к другу отвращение, все можно было бы разрушить. Сильные эмоции, такие, как ненависть, злость, брезгливость, отвращение, разрушают подобные слабые эмоциональные связи. Если бы вы заключили брак или же родили детей, тогда такие эмоции уже не помогли бы. Но так как у вас столь сильного неприятия нет, то я тут ничего не могу поделать. Разве что вы встретите других истинных, чувства к которым будут намного сильнее, чем у вас друг к другу, но у нас такого еще никогда не было, — пояснила жрица, разводя руками. — Это практически невозможно. — Я его боюсь, — честно призналась Астари, — но я боюсь всех… не только его. Это не считается? — Страх — это естественно после того… что ты пережила, — жрица внимательно смотрела на девушку, считывая ее ауру и рассматривая потоки энергии. — Твой страх мешает тебе развиваться и раскрываться как ведьме, как человеку и как женщине. — Я хожу на курсы психотерапии, но они почти не помогают, — Астари нервно сжала руки в замок, не зная, куда себя девать. Ей казалось, что она на исповеди, да еще и в довольно людном месте, что вызывало жуткое желание сбежать домой, запереться там и не выходить до следующего утра. — Все, что я могу — это терпеть и стараться не выдавать себя. — Это уже намного больше, чем могло бы быть без курсов. К сожалению, здесь очень многие прошли через насилие, боль, смерть, пытки и прочие ужасы. К нам почти каждый день приходят те, кто нуждается в поддержке и лечении души. Увы, душу лечить намного сложнее, чем тело. — Да, знаю, многим бывает хуже, чем мне. Я видела парня… он прошел через пытки. Его тело вылечили, но он все еще думал, что у него нет ушей, и страшно волновался из-за этого. Ему даже подарили зеркальце, и он постоянно разглядывал себя в нем, убеждаясь, что уши на месте. Слова Астари потрясли Райна. Он никогда не думал, что эта девушка раскроется в храме. Похоже, жрецы знали какой-то секрет или же интуитивно находили подход к каждому пришедшему к ним разумному, давая тому надежду на будущее. — Еще на курсах есть женщина… тоже человек, но не маг. Она тоже умерла после… изнасилования, — с тяжким выдохом поведала ведьма, стискивая ручки своей сумки до побелевших пальцев. — Она даже хотела основать здесь что-то вроде отряда амазонок, чтобы убивать мужчин и отрезать им… ну вы поняли. Но ее отговорил психолог, сказав, что местные мужчины не такие. И это, наверное, правда. Я еще нигде в новостях не слышала об… изнасилованиях. Или же об этом просто не говорят? — У нас еще не было инцидентов, а то, что творится у дикарей, нас не касается. Здесь хорошо налажено патрулирование, много магов и ведьм, есть ведьмаки и жрецы и все могут защитить себя и других. У тебя ведь есть оружие, милая? — добрый материнский голос жрицы лился потоком, будто бы та стала заботливой нянюшкой. Райн старался даже дышать через раз, чтобы не нарушить подобную идиллию. — Есть, — ведьма вытащила из прически тонкую длинную иглу, способную изрядно попортить чье-то тело, — но я очень плохо им пользуюсь. Вряд ли смогу попасть в сердце или хотя бы в глаз. А еще есть магия, но такая слабая, что от нее никакого толку. — Ничего, если ты будешь стараться, то сможешь ею пользоваться осознанно. Быть может, тебе походить сюда в храм на обучение? Мы учим молодежь пользоваться собственной силой. Даже если из них не получится жрецов какого-либо бога, они всегда смогут постоять за себя. — Я подумаю над этим, — серьезно кивнула Астари, переводя взгляд на молчащего Райна. — Ты сказал, что здесь могут помочь разобраться со связью… — Теперь я даже не знаю, нужно ли с ней разбираться, — развел руками демон. — Если это поможет тебе хоть немного наладить свою жизнь, то… я не против. — Не бросайте ее, — вклинилась жрица, — вы сильный физически и в случае чего сможете ее защитить. У вас на порядок больше маны, значит, сможете и прикрыть щитами. К тому же… вы проживете намного дольше, чем она, так что вполне способны уделить небольшую часть своей жизни одной девушке. Райну захотелось сказать, что его жизнь принадлежит только ему, но, видимо, Аштар снова заставил его прикусить язык, поскольку он не смог вымолвить ни слова и только согласно кивнул. Будь он дома, то на него уже нахлынуло бы типичное раздражение, свойственное демонам, но в храме ничего подобного не происходило. В храме Аштар он становился спокойным и уравновешенным. Похоже, что все свидания тоже придется проводить в храме, чтобы ненароком не зашибить ведьмочку. Демон поднялся и протянул руку Астари, чтобы помочь встать. Несколько мгновений ведьма тупила, глядя на раскрытую перед своим носом ладонь, а после робко ухватилась за нее и поднялась, чуть вздрогнув при прикосновении, как и всегда. Райн аккуратно поддержал ее, удивляясь, что девчонка практически ничего не весит. И хотя возраст ее уже давно совершеннолетний, но назвать ее женщиной или даже девушкой язык не поворачивался. Забитая мелкая девчонка… — Подожди здесь немного, тебя никто не тронет. Я схожу за подношением, — объяснил он, кивая жрице. Астари согласно кивнула и застыла истуканом, глядя на большой алтарь, возле которого стоял маленький мальчик и пытался дотянуться на носочках, чтобы положить розу великому богу. Его мать стояла рядом, но даже не пыталась помочь ребенку — свое подношение тот должен сделать сам. Подаренная ею булочка, как и многие другие дары, уже исчезла с алтаря, и сказать, кто же ее забрал — бог или жрецы — уже было невозможно. Демон вернулся через несколько минут с большим пышным пирогом из соседней лавки — вера верой, а деньги еще никому не мешали, потому продуктовые лавки и булочные возле храмов цвели и пахли. Но цены никто не заламывал, как ни странно. — Это для вашего бога в благодарность за помощь и поддержку. Жрица благодарно склонила голову, приняла подношение и понесла на алтарь. Райн же осторожно протянул руку, предлагая Астари свое покровительство и поддержку. — Пойдем, я отведу тебя домой. Уже поздно, — он указал на большие часы, висевшие на противоположной стене храма. Похоже, что в храме они пробыли без малого час, а все это время пролетело как одна минута. За окнами уже начинало темнеть. — Может, лучше патруль? — робко спросила девушка, стараясь не бояться и держать себя в руках. — Хорошо, мы пойдем вместе с патрулем. Так нам всем будет спокойнее, — решил Райн, понимая, что она еще не настолько ему доверяет, чтобы позволить узнать свой адрес. Ему было немного грустно оттого, что практически ничего не решилось, но почему-то одновременно и радостно. Быть может, из-за невозможности ударить женщину, пусть даже она и не его идеал, и порой бесит, как не пойми кто, невыносимая, пугливая и странная. Но все же он не утратил еще остатков человечности, которую в нем так старательно вытравливали с рождения и не менее старательно прививали после смерти.