***
Улыбка сползает с лица Донхёка, стоит только Ренджуну закрыть за ним дверь. Он спускается вниз, не чувствуя, как сменяются ступеньки под ногами, и выскальзывает в промозглое утро, не забыв кинуть прощальный взгляд на окна квартиры. Шторы в комнате Марка плотно задёрнуты. Донхёк поднимает воротник пальто и прячет руки в карманы. Несмотря на отвратительную погоду, он набирает полную грудь воздуха и делает несколько шагов с закрытыми глазами, наслаждаясь гулким стуком ботинок по давно выученному маршруту. До поездки в Снежную Ночь он и не думал, что столь сильно привязан к уютной квартире, шумным улицам, рутинным поездкам в офис и куче людей вокруг. Оказавшись дома, Донхёк вдруг понял всю ценность их маленькой родной крепости, где можно укрыться от непогоды, пережить тяжелые дни, лениво листая каналы на телевизоре, или прокрастинировать до критической точки срочности. Свернув у кофейни ко входу в метро, Донхёк обиженно сопит в шарф, понимая, что Ренджун и Марк не собираются вводить его в курс дела. И, с одной стороны, этого стоило ожидать: его отлучили от ситуации с Чэнлэ (он сам так решил, но было видно, что в этом нуждались все), однако с поисками кольца Донхёк помочь способен. Вчера он предложил Марку дождаться выходных и пойти на улицу Теней вместе, на что получил безапелляционное «нет» и полный драматизма кивок Ренджуна, также заявившего о намерении сделать всё максимально быстро. И что такого страшного в этой улице? Будто Донхёк никогда раньше не встречался с другими магическими существами. В отличие от этой компании зажатых, способных только на угрюмые взгляды и односложные ответы интровертов, из которых разве что Марк принимает хоть какие-то попытки контактировать с внешним миром, Донхёк легко находит общий язык с кем угодно. Поэтому получить информацию о кольце не составило бы для него никакого труда. Один из плюсов того, что при рождении магия поцеловала его в задницу. Он спускается в метро, прижимая карточку к валидатору, и послушно следует за толпой к эскалатору. Лампы по правой стороне мигают от перепадов подачи энергии, мимо на немыслимой скорости проносятся студенты, опаздывающие к первой паре, а в вагоне у дверей толпятся школьники, бросающиеся друг в друга оскорблениями, как матёрые заводские работники. Донхёк прикидывает, кто из пассажиров мог бы оказаться вампиром или даже магом, но вокруг только скучные офисные клерки, синхронно зевающие под размеренный стук колёс. Да и предчувствие тихо помалкивает где-то на периферии. Среди высших и низших существ, в которых проявляется магия, он что-то вроде черты, неподходящей ни к одной касте, ни к другой. Донхёка, в принципе, никогда не обижал такой расклад: большая часть его друзей совсем не аристократия магического сообщества, да и о происхождении они всегда говорили мимоходом, вовсе не зацикливаясь на столь обыденной теме. Семья каждого принималась как должное, будь то могущественный в узких кругах отец Ренджуна, гостеприимные родители Чэнлэ или запуганная мама Джено. Однако сейчас Донхёк как никогда чувствует себя преданным, хоть в глубине души и знает, что это только обиженная фантазия и на деле никто не считает его бесполезным. Во время остановок он цепляет глазами кричащие буквы на рекламных щитах. Громкая премьера фильма «Они», реклама зубной пасты с ярко выделенным словом «спасите», пёстрое «опасность» в маленькой афише спектакля. Поезд мягко подпрыгивает на путях, и Донхёк едва не роняет телефон, начиная беспокойно ёрзать на месте. — Это только буйное воображение, — проговаривает он одними губами, заметив на себе заинтересованный взгляд девушки напротив. В зрачках той голубые линзы, привлекающие внимание своей неестественностью, а в зелёных, сожжённых краской волосах куча незамысловатых заколок в виде ракушек, морских звёзд и рыбок. Череда намёков беспокойным зудом оседает в груди, но Донхёк стоически сжимает зубы и игнорирует собственное смятение. Всё-таки Ренджун полукровка, а Марк мозговитый парень, когда дело не касается любви и романтики. Попади они в передрягу, бесстрашие первого и сообразительность второго с большой вероятностью помогут им выбраться сухими из воды. Возможно, сегодня Донхёк чересчур эмоционален, и в кутерьме этих переживаний он не замечает, как оказывается перед высотным зданием, где находится их офис. Мун Тэиль окликает его у дверей. — Мой любимый начальник! — Донхёку даже не приходится натягивать улыбку. Он скучал по маленькому хмурому человеку в костюме, но в ответ на протянутые для объятий руки получает только взмах ладони и красноречивый взгляд, просящий его помолчать. В руках Тэиля открытый ежедневник, и он на ходу делает пометки в расписании, изредка кивая на фразы собеседника, будто тот может его видеть. Меченый разочарованно поджимает губы, заметив чёрную гарнитуру с мигающим синим огоньком в ухе, но послушно открывает двери, пропуская старшего вперёд. Он мельком пробегается глазами по страницам, удивлённо вскидывая брови на пункты вроде «позвонить маме», «у нас два года, купить цветы» и сухое «возвращение Донхёка из отпуска» в примечаниях, куда обычно никто не заглядывает. Он щурит глаза и скрещивает руки на груди, пока они едут в лифте, всем видом выказывая своё недовольство. — До встречи, — сдержанно бросает Мун, наконец обращая внимание на своего помощника. — С возвращением. Без тебя с расписанием полный бардак. Все обиды моментально испаряются из груди Донхёка, а жаркое удовлетворение собственного эго поднимает настроение до высот. Он угрожающе тянется вперёд, но маленькая рука с баснословно дорогими часами быстро опускается на его лоб, удерживая между ними закрепившееся расстояние. — Даже не думай, — на обиженно поджатые губы Тэиль позволяет себе отрывистую улыбку. — Зайди ко мне через десять минут, введу тебя в курс дела. Нужно будет позвонить одному настойчивому парню, пригласить на встречу. Мне понравилась его работа, можно посмотреть, что из этого выйдет… Тэиль — один из ведущих редакторов издательства «NC», и Донхёк до сих пор не верит, что его вообще сюда взяли, тем более на должность личного помощника. Экономиста по образованию, с минимальными знаниями в области печати, умеющего разве что неуместно шутить и делать кофе. На собеседовании он, подумать только, назвал это место «обителью любовных романов и журналов с рецептами». Забавно, что именно благодаря глупости его запомнили и пригласили на второй этап, где в присутствии всех менеджеров книжных проектов Донхёка допрашивали так долго и кропотливо, будто готовили к стажировке в «NASA». В какой-то момент после очередного искромётного изречения (от волнения Донхёк становится комиком и шутом) ведущий редактор фэнтези отдела, господин Мун Тэиль, поднялся из-за стола и, протянув визитку, предложил ему стать частью команды. — Ты даже не звонил мне! — обиженно фыркает Донхёк, кидая портфель на своё рабочее место. Тэиль усмехается и, проигнорировав его выпад, скрывается в своём кабинете, напомнив, что ждёт Донхёка с планером через десять минут. Меченый включает компьютер, несколько минут теряя на попытках вспомнить пароль от рабочей почты, приветствует коллег, вручая им маленькие сувениры, и делает две чашки кофе. С большей частью коллектива у него сложились очень тёплые, дружеские отношения. А Тэиль на первом корпоративе, перебрав с алкоголем, и вовсе признался, что Донхёк для него как сын. Все перестали шарахаться от его объятий, запросто делились чем-то личным, вроде служебного романа или развода с мужем, знакомили с детьми, а по субботам приглашали в гости. Он самый младший в компании, благодаря чему в его кармане есть некоторые преимущества. До одиннадцати часов Донхёк крутится как белка в колесе. Он просматривает самотёк, безжалостно удаляя все письма, оформленные не по правилам редакции, заказывает букет для писательницы, чья книга сегодня поступила в печать, звонит автору, который на протяжении двух недель терроризировал Тэиля просьбами прочесть отрывок своей книги, и выслушивает получасовой радостный трёп после приглашения на встречу. В половину двенадцатого он записывает дочку Тэиля к стоматологу и обменивается последними сплетнями с девочками из отдела продаж, а потом его телефон подает признаки жизни. Он изумлённо смотрит на экран, где нули в номере идеально ложатся на ноздри Марка с фотографии, и выходит из-за стола, прячась на чёрной лестнице. — Привет? — спрашивает он, замирая статуей, стоит тяжелому дыханию раздаться на том конце провода. — Марк? — Да, привет, — голос очень тихий, больше похож на шёпот, и руки Донхёка покрываются «гусиной кожей». Сердце подскакивает к горлу от испуга, а пальцы свободной руки оказываются в волосах. — Ты только не волнуйся… Донхёк перестаёт дышать. Он слышит, как Ренджун называет Марка идиотом и говорит, что это максимально дерьмовый способ начать важный разговор, но даже их голоса не помогают меченому успокоиться. Крупная дрожь рождается рядом с солнечным сплетением, и Донхёк жмурится, опускаясь на ступеньки и прижимая лоб к коленям. Все те знаки не были случайным совпадением. Ему стоило вернуться домой и пойти с ними, настоять на участии в авантюре. — Донхёк? — обеспокоенно раздаётся из динамика. В голосе Марка, несмотря на тяжелое дыхание, привычная невозмутимость, слегка оттенённая переживанием из-за долгого молчания друга. И вроде бы с ним всё хорошо, но Донхёк зажимает телефон рукой, судорожно всхлипывая и оглядываясь по сторонам. Парни целы, поэтому звонок не обязательно означает, что они вляпались в какое-то дерьмо. Он пытается взять себя в руки: прочищает горло и делает глубокий вдох, отпуская напряжение в плечах. — Только давай без прелюдий, милый. Я же на работе. Вас нельзя оставить одних даже на пару часов, — шутит он, изображая веселье и беззаботность. Всё же существует большая вероятность того, что, раз Марк позвонил, значит дела плохи и ему явно не до трясущегося от простого звонка телефона Донхёка. В таком случае ему стоит быть смелым. Тем, на кого можно положиться. — Ты?.. — Марк выразительно молчит в трубку, но озвучить не успевает. Слышится треск, какое-то шуршание, а потом Ренджун громко выдыхает ему прямо в ухо. — Нам нужна твоя помощь. — Сейчас? — удивлённо уточняет Донхёк, опуская взгляд на часы. До конца рабочего дня больше пяти часов, но скоро перерыв на обед, и он может отлучиться ненадолго под каким-нибудь предлогом. — Мы вляпались в дерьмо, — озвучивает подозрения Донхёка Ренджун, на что Марк на фоне смеётся и говорит «в прямом и в переносном смысле». — Всё пошло не так гладко, как мы рассчитывали. Я случайно нагрубил нескольким русалкам, и кто бы мог подумать, что они такие обидчивые? — Чёрт, Ренджун! — Мы уже шли к выходу, когда я наткнулся на здоровенного парня. И ты просто не поверишь! Он оказался чёртовым келпи. Донхёк распахивает глаза и подскакивает с места. — Какого хрена? Почему ты никогда не умеешь затыкать свой рот? — громко выплёвывает Донхёк, тут же оглядываясь по сторонам. Но на лестничной площадке он до сих пор один вместе с гуляющим эхо своего звонкого вскрика. — Да знаю я, боже. Он пытался утащить нас в пруд, но Марк порезал ему руку, и если тогда он собирался просто искупать нас за оскорбления, то теперь он перекинулся в лошадиную форму и уже пятнадцать минут шныряет по округе, словно поисковая собака! Донхек набирает воздуха в грудь, собираясь разразиться гневной тирадой, но Марк вовремя выхватывает трубку у полукровки. — Слушай, мы прячемся в конце улицы, рядом с… — Ренджун шипит, что об этом даже говорить унизительно, — демоническим борделем, у мусорных баков, потому что только эта вонь спасёт наши шкуры. Но машину мы оставили со стороны жилых высоток на другом конце улицы. Поэтому… Донхёк матерится сквозь зубы. — Вы оба сумасшедшие! Чёртовы психи. С какой стати я вообще должен вас, придурков, спасать? Чем ты думал, когда доставал нож против келпи? Марк ничего не отвечает, выслушивая нотацию, а когда все оскорбления Донхёка заканчиваются, спокойно интересуется, через сколько тот приедет. — Минут через тридцать пять, если повезёт добраться без пробок. — Ключ за номером. Позвони, как будешь тут. Я скину тебе адрес. После гудков Донхёк с минуту сидит на ступеньках, пытаясь понять, как вообще могла случиться эта ситуация. Смутные воспоминания о келпи, водяных лошадках, последний раз нужны были ему на финальном тесте в школе. Вероятно, существо приняло облик человека, дабы завлечь в воду Марка и Ренджуна и утащить за собой на дно озера. Но этот дуэт вывел его из себя настолько, что он обратился скакуном, который в гневе съедает своих обидчиков. Русалки уже много лет завлекают их своим пением из эгоистичного желания иметь при себе красивого защитника. Становись они уродливыми, грязными стариками, эти любительницы прекрасного даже не пытались бы провернуть что-то подобное. — Я иду на обед, — Донхёк стучит костяшками по двери Тэиля, ловя удивлённо выгнутую бровь в ответ. — С каких пор ты ходишь на обед вне офиса? — О, мне очень захотелось пасты с морепродуктами. В ресторанчике через пару улиц шикарные креветки, — Донхёк врёт так легко, что в какой-то момент сам начинает верить в сказанное. В кабинете Тэиля творится полный хаос с разбросанными повсюду словарями и документами, поэтому после возвращения ему стоит навести порядок хотя бы на рабочем столе, заваленном черновиками и письмами. — Хорошо? — Мун отвлекается на телефонный звонок, удачно раздавшийся как раз в тот момент, когда он собирался задать ещё кучу ненужных вопросов или того хуже — спросить, не нужна ли Донхёку компания. Он срывается с места, краем глаза замечая уведомление о прибытии такси на телефоне и длинное сообщение с инструкцией от Марка. Они вечером должны будут купить ему самую большую сырную пиццу, которую только можно найти в городе.***
Когда этот дуэт клоунов появляется в зеркале заднего вида, Донхёк резко вытягивается вперёд и не может поверить своим глазам. Он следит за приближающимися фигурами, что, схватившись за руки, несутся к границе улицы, едва различая в чумазых, мокрых с ног до головы фигурах своих друзей. Они забираются через одну дверь, прыгая чуть ли не на колени друг другу, и Марк истерично просит его убираться отсюда. — Давай, Хёки, жми на газ! Пальцы Донхёка моментально перестают его слушаться, но он на автопилоте впивается ими в руль и жмёт на педаль, радуясь, что не успел выключить зажигание. В зеркалах он видит, как по дорожке, гордо покачивая гривой из водорослей, к ним несётся голубоватый конь. Из его ноздрей льётся грязная вода, оставляющая лужи на асфальте, а копыта стремительно рассекают воздух, из-за чего создается ощущение, будто тот совсем не касается земли. — Донхёк! — Ренджун бьёт его в плечо, умоляя ехать быстрее, поэтому меченому остаётся только перевести изумлённый взгляд обратно на дорогу и сосредоточиться на их спасении. Когда они выезжают на трассу, Марк восторженно вскрикивает, а потом начинает любовно оглаживать салон машины, бубня, что «в его детке двести сорок четыре лошадиных силы» и куда стоит пойти этому вонючему келпи. И только после этой фразы до Донхёка наконец долетает удушающий запах мусора, гнили и грязи. Он морщится от омерзения и опускает задние окна. — Как же от вас несёт, — жалуется он. Ренджун обреченно стонет после его замечания, немедленно сдирая куртку, шарф, и, немного подумав, снимает толстовку, протирая ей завившиеся от сырости волосы. Он с омерзением отдирает от джинсов присосавшегося червяка, наверняка являющегося представителем магической фауны, и безжалостно выбрасывает его на проезжую часть. Донхёк язвительно сообщает, что у него на шее всё равно осталась куча водорослей, а в штанах наверняка отряд пиявок. — Я больше никогда не выйду из дома, — заявляет Ренджун, из-за чего Марк начинает нервно смеяться. Донхёк тоже оценил шутку, но, когда старший не перестаёт хохотать и через минуту, становится понятно, что это истерическое. — Я просто надеюсь, — отдышавшись, начинает он, — что всё это было не зря. Ренджун раздражённо говорит что-то про кровь, которую отправит почтой. — Вы узнали что-нибудь про кольцо? — интересуется Донхёк, включая поворотник. Его сердце немного замедляет ход под урчащий звук двигателя и красочный рассказ Ренджуна о случившемся. Оказывается, на выходе из лавки они столкнулись (в прямом смысле) с мужчиной, который среди зимы ходил по улице с мокрой укладкой и кучей ракушек в волосах. Ренджун сразу понял, в чём дело, поэтому как мог отнекивался от предложения «прогуляться», в то время как Марк («Будто неразумный щенок!») послушно пошёл за чужой магией. И когда полукровка всё-таки достучался до него, они уже пересекли мостик, ведущий к местному водоёму. Естественно, тот испугался, выхватил нож и попытался ослабить мёртвую хватку на своей руке, чем только разозлил келпи. Тот обратился, не забыв облить их водой из своих ноздрей и рта, и оставалось только бежать. — Мы прятались у мусорных баков, Донхёк! За всю свою жизнь я никогда не испытывал такого унижения! — Ренджун говорит немного взволнованно, а значит, внутри него бушует настоящий ураган негодования. — Ты забыл, что после этого из рассадника половых заболеваний вышла демоница, которая спросила, не хотим ли мы уединиться в более приятном месте, — добавляет Марк, широко улыбаясь. Донхёк сильно прикусывает нижнюю губу. — Что вы узнали в лавке? — они сворачивают на дорогу, ведущую к офису Донхёка. К обеду распогодилось, поэтому по тротуару гуляли редкие парочки, дамы с собачками и группы людей в костюмах, решающие, куда сходить на обед. Заметив паузу, он кидает взгляд на зеркало, становясь свидетелем немого разговора глазами между парнями. Его живот неприятно скручивает, но Донхёк не позволяет себя обнаружить, возвращаясь глазами обратно к дороге. — Айрин, фея, которая теперь там работает, сказала, что попробует найти информацию. — Жаль, что его купили, — блекло отзывается Донхёк, изводя себя мыслью о том, что от него могли скрыть. Он сжимает челюсть и больше не говорит ни слова, обижаясь ещё больше, когда Ренджун и Марк на задних сиденьях начинают тихо переговариваться. Когда он тормозит у офиса, раздражённо хлопая дверью и бросив грубое «пока», его останавливает голос Ренджуна. — Эй? Сырная пицца на ужин? — беззаботно спрашивает он, отчего кипящая злость в Донхёке начинает бурлить лишь сильнее. — У меня дела вечером, — грубо отзывается он и собирается уйти, но Марк, насквозь пропахший остатками человеческой жизни, тормозит его за рукав. — Перестань беситься. Мы сказали тебе правду, — Марк смотрит прямо ему в глаза, и на секунду Донхёк забывает, почему вообще сорвался на них. Однако щемящая обида из-за того, что они не взяли его с собой, строили какие-то планы, не рассчитывая на него, и глубокая, жадная ревность, причину которой страшно озвучивать даже в мыслях, заставляет меченого вырвать руку и зло прошипеть: — Меня это достало, Марк. Он отворачивается и, гордо задрав нос, идёт к офису, но далеко не уходит, пойманный во второй раз. — Я заеду за тобой после работы. Надеюсь, ты угомонишься к этому времени. Оставив последнее слово за собой, Марк спешно возвращается к машине, открывает дверцу со стороны водителя и резко въезжает в поток других автомобилей под оглушающие гудки вслед. Донхёк хочет бросить сотню оскорблений ему в спину, наорать до першения в горле, вот только хаммер скрывается за поворотом, а он так и остается стоять, приоткрыв рот с замершей в горле обидой. Тэиль, заметив его горящие глаза, настороженно поднимает несколько важных документов со стола и перемещается в кресло у окна, уступая место помощнику. Разбирая ворох ненужной почты и рекламы, Донхёк постепенно остывает, интересуясь тем, что Тэиль будет делать, если он когда-нибудь уволится. — Будет то же самое, что ты увидел, когда только пришёл, — не отвлекаясь от рукописи, говорит Мун. Его очки стоит отнести в салон и подтянуть, потому что от легкого наклона головы те скатились к кончику носа. Выкрашенные в русый волосы уложены так, чтобы лоб был открыт, а давно снятый галстук Донхёк находит в куче бумаг на столе. Ухмыляясь, он вспоминает высотки из документов, которые разбирал в первые дни своей работы тут, так как что-то более серьёзное Тэиль ему доверить боялся. Те славные времена, когда он случайно вытащил на поверхность из горы хлама робкие наброски начинающего автора, ставшие сейчас мировым бестселлером. Возможно, только поэтому Тэиль ещё не уволил его за язвительные комментарии и излишнюю тактильность. — Скучал по работе? — спрашивает начальник, откидываясь на спинку кресла, чтобы сделать перерыв. Стрелка часов неумолимо ползёт к трём часам, и Донхёк просто надеется, что Тэиль не услышит урчание в его животе. — Конечно. Тэиль смотрит на него со скепсисом в глазах. — Серьёзно! — Донхёк рвёт на части рекламную листовку из аптеки. Работа — единственная часть его жизни, которая никак не связана с магией. На ней он просто Донхёк: мальчишка, едва окончивший университет и путём невероятного везения оказавшийся в знаменитом издательстве. Место, где не случается чего-то вроде безумной беготни от разъярённого келпи и где никто не оскорбляет его за то, что он любимчик неведомой силы. — Работа — мой остров спокойствия, — вслух говорит Донхёк, не собираясь объяснять свои слова. Но Тэиль и не спрашивает, возвращаясь к пачке листов с ярким текстовыделителем. Донхёк бросает взгляд на телефон, в котором диалог с Джено не открывался с прошлой пятницы. Донхёк скучает по нему и Чэнлэ, немного злится, что те поехали с тем выскочкой, а ещё переживает за то, как всё проходит. Не станет ли его звонок излишне навязчивым? — В любом случае теперь без тебя тут становится пусто, — Тэиль говорит небрежно, не понимая всего веса этой фразы для Донхёка. Он опускает голову и сжимает пальцы на коленках, крепко зажмуриваясь. — Ты что, плачешь? Он слышит, как Тэиль поднимается со своего места и подходит к нему, осторожно опуская руку на плечо. Чем Донхёк тут же пользуется, набрасываясь на начальника с крепкими объятиями. — Так и знал, что ты скучал по мне, — щебечет он, сопротивляясь сильным толчкам в грудь. — Боже, отцепись уже от меня, — Тэиль высвобождается из захвата и отступает на несколько шагов, раздражённо одёргивая пиджак. Он случайно задевает рамку с фотографией своей семьи, стоящую рядом с монитором, и Донхёк искренне улыбается, заметив привычную нежность на суровом лице, которая неизменно проявляется в приподнятом уголке губ и осторожном прикосновении к золотому ободку на пальце. Семья Тэиля чудесная, такая, какую в будущем для себя хотел бы Донхёк, где тепло согревает зимой во время снегопада, а смех освежает знойным летом во время прогулки у реки. Досадное разочарование сворачивается клубком в районе груди, поэтому меченый трясёт головой, прогоняя чёрную, вязкую эмоцию, и выходит из-за стола. — У меня же для тебя подарок, — нарушает тишину Донхёк, оборачиваясь у самой двери. — Оставь себе эту ужасную футболку. — Как грубо. А я ведь выбрал твой любимый цвет! К вечеру они собираются на кухне, празднуя возвращение Донхёка. Их коллектив больше напоминает сумасшедший дом, где каждый по отдельности является адекватным взрослым человеком, но вместе они образуют сумбурную, хаотичную группу творческих людей, объединённых любовью к своему делу. В этой дружелюбной, лёгкой атмосфере он совсем забывает о том, что Марк обещал приехать за ним. Поэтому, когда его телефон в первый раз разрывается трелью, он даже не замечает этого. — Тебе кто-то настойчиво звонит уже второй раз, — говорит кто-то на ухо, и Донхёк отрывается от кружки с чаем, смотря на время. — Вот чёрт, — Марк собирался заехать за ним, и прошёл почти час после окончания рабочего дня. Он быстро собирается, извиняясь за столь внезапный уход, выслушивает сотню шуток про побег на свидание и расспросы о его кавалере. Парень из отдела продаж обещает заехать за ним утром (он живёт на соседней улице), а Тэиль просит не звонить завтра до обеда, так как у него назначена важная встреча. Донхёк натягивает пальто уже на выходе, одергивая шарф, хвостом ползущий за ним по земле. Марк припарковался прямо напротив, получив, вероятно, сотню угроз в свой адрес, поэтому он без лишних споров и упрямства забирается в салон, пристёгивая ремень и поворачиваясь к Марку. — Ладно, — говорит он, очерчивая взглядом заострившийся в вечерних огнях профиль. — Давай поговорим.