Снег в горах

***

      — Разве не все демоны злые? — осторожно спрашивает Чэнлэ, боясь наткнуться на колкий взгляд Тэна.       Он зашёл за ним на рассвете, когда все в доме ещё спали, включая Джено, ворочающегося до первых лучей солнца. После максимально странного ужина оборотень никак не мог уснуть, то наваливаясь на Чэнлэ всем телом, то перекатываясь к другому краю кровати. Ему сложно расслабиться в окружении незнакомцев, плюсом к этому волнение за Чэнлэ, и, как результат, — бессонные часы за разговором. Птицы в этом месте не смолкают ни днём ни ночью, а с выключенным светом в доме невозможно разглядеть даже собственные руки, однако это им ни капли не помешало. Чэнлэ пил воду на кухне, когда в окне увидел лениво идущего к дому Тэна.       Он оставил на пороге огромную стопку книг, дав Чэнлэ понять, что сон в ближайшие недели у него будет исключительно по расписанию и не больше четырёх часов. Помимо этого, вручил ему тяжелый рюкзак, особенно сильно гремящий содержимым внутри в рассветные часы, и удалился на улицу, сообщив, что будет ждать пять минут, а потом уйдёт без него. Чэнлэ в жизни не собирался так быстро. Наспех умыв лицо и причесав колом стоящие волосы, он вылетел на порог через четыре с половиной минуты, споткнувшись о коврик на входе и вызвав у Тэна первое за этот день закатывание глаз.       — Примитивное мышление, — бросает маг, перешагивая выползшие из-под земли корни. Они пошли в другую от входа в деревню сторону, сначала двигаясь по краю озера и у последнего дома свернув вглубь леса. Растирая глаза и зевая, Чэнлэ не успел даже рассмотреть окружающую обстановку. — Это всё равно что считать, будто магия изначально либо хорошая, либо плохая.       — Но это не так, — отзывается Чэнлэ, спотыкаясь о сплетённую под ногами высохшую траву.       — Вот именно. Никто не рождается добрым или злым. Это всегда выбор. По сути своей демоны — духи. Пустые сосуды, не несущие в себе ровным счётом ничего, кроме голода. В зависимости от того, какими чувствами ты их напитаешь, что попросишь сделать, будет сформирована задача, цель, которую они поставят перед собой. За это ты расплачиваешься энергией, благодаря которой они поддерживают своё состояние.       Тэн выводит их на опушку с протоптанными дорожками и голыми кустарниками, раскиданными по периметру. Солнце, едва успевшее показаться из-за горизонта, скрывается за густыми облаками, почти чёрными на фоне голубого неба. Вокруг ни души. Даже птицы смолкли, стоило им ступить на безжизненный в это время года ковёр.       Они молча идут вперёд, сопровождаемые шумом ветра, и, дойдя ровно до середины, Тэн спокойно усаживается на землю, открывая рюкзак и выуживая оттуда потрёпанный чёрный блокнот. Простой переплёт, ничем не привлекающий внимания, кроме очевидно заношенного состояния.       — То есть если я сильно разозлюсь, например, — Чэнлэ опускается напротив (на рюкзак, конечно, потому что, в отличие от Тэна, в нём нет никакого желания отморозить себе задницу), — на кассира из-за медлительности, то случайно вызванный демон может убить его?       Тэн не меняется в лице, продолжая доставать из сумки никак не связанные между собой вещи. Холщовый мешок с камнями чёрного цвета, какая-то чаша, термос, карманный нож и несколько крупных монет со странными символами в центре.       — В данный момент — да.       Чэнлэ зарывается пальцами в волосы и тяжело вздыхает.       — То есть сегодня ты научишь меня… отключать эмоции?       Тэн впервые с их встречи позволяет себе кривоватую улыбку. Он поднимает лицо и хмыкает, при этом щуря глаза.       — Не отключать. Контролировать.       — Разве это не одно и то же? — спрашивает Чэнлэ.       Улыбка Тэна гаснет и он закатывает глаза. Чэнлэ стыдно, что для него в новинку даже такие простые истины, поэтому он опускает глаза, сосредотачиваясь на шнуровке своих ботинок.       — Контроль — это не отключение «лишних» эмоций. Всего лишь способность делать выбор с холодной головой. Умение направлять яркие чувства в нужное русло или отделять их от своей магии вовсе.       Погода на улице сносная, несмотря на утренний промозглый ветер. Его холодные выдохи ложатся на шею Чэнлэ, поэтому он до конца застёгивает куртку, рассеянно думая, что стоило взять шарф. Судя по количеству вещей, которые Тэн достал из сумки, они тут надолго. В памяти вдруг всплывает Джисон с его недовольным цоканьем в день, когда они встретились на катке. Что-то бархатистое, ласковое и тёплое целует Чэнлэ между рёбер, стоит подумать о настойчиво-заботливом поведении младшего. Когда они встретились у бортиков, Джисон сразу же обратил внимание на его покрасневшие, окоченевшие пальцы. С выражением глубокой сосредоточенности на лице он, ругая Чэнлэ за безответственность, стянул одну из своих перчаток, натягивая её на правую ладонь мага.       — Не нужно. Так нам обоим будет холодно, — возмутился тогда Чэнлэ, на что Джисон ухмыльнулся в привычной манере и переплёл пальцы их незащищённых от холода рук.       — Точно? — спросил он, самодовольно кривя губы.       В тот момент Чэнлэ был искренне благодарен морозу, что скрыл его румяные щёки. Из-за такого Джисона сердце начинало сходить с ума в усиленном темпе.       — Сейчас ты эмоционально нестабилен, — продолжает Тэн, вынуждая Чэнлэ вернуться в реальность и поморщиться. — Любое яркое чувство может спровоцировать вызов духа. Ты как ребёнок, который случайным чихом может создать кучу проблем.       Чэнлэ обиженно сопит. Он хотел бы возмутиться, но сознание услужливо подкидывает картинки, как всего несколько дней назад шея Джисона с отчаянно борющейся за жизнь жилкой, медленно холодела под его хваткой. Сможет ли он когда-нибудь забыть чёрные синяки, которые оставил на младшем собственными пальцами?       — Это точно, — шепчет он, но Тэн слышит, осторожно бросая на него взгляд из-под угольно-чёрных ресниц.       — Слушай, — смягчается он, удивляя Чэнлэ своим поведением до крайности. — Впереди тебя ждёт немало ошибок. Ты будешь причинять боль не только себе, но и близким, потому что только так можно найти идеальный баланс. В этом я тебе не помощник, потому что единение с магией у каждого своё. Но одно скажу точно: не избавившись от страха, ты не сможешь даже с места сдвинуться.       Чэнлэ задумчиво смотрит ему в глаза. Зелёная радужка с вертикальным зрачком уже не выглядит столь неестественно, и где-то в глубине неё скрывается болезненная и длинная история, как у него самого. Ребята сказали, что магия Тэна пробудилась довольно поздно, но он смог её обуздать и теперь учит этому других людей. Поймав его взгляд, Чэнлэ вдруг понимает, что в груди с первого же прикосновения поселилась уверенность в том, что Тэн ему поможет. Джено относится к нему с осторожностью, и в тишине комнаты этой ночью попросил, чтобы демонолог был крайне осторожен, и это первый раз, когда их мнения кардинально различны. Чэнлэ доверился Тэну ещё в тот момент, когда старший маг зашёл в ангар.       — Что в блокноте? — он пальцем показывает на вещь, пытаясь перевести внимание на что-то менее тяжёлое. Чэнлэ знает, что до конца избавиться от страха пользоваться магией он в ближайшее время точно не сможет. Но он здесь. А значит какие-то шаги на пути к гармонии с силами сделать способен. Тэн щурится, но благосклонно решает не копать глубже.       — Мои сигилы.       — Э?       Тэн фыркает с выражения полного непонимания на чужом лице.       — Нет, ты даже хуже маленького ребёнка, — сообщает он, открывая первую страницу. На пожелтевших листах куча символов, непонятных цифр и геометрических фигур. Перечёркнутые звёзды и треугольники, рассечённые круги, а ещё неразборчивый мелкий почерк по углам. Чэнлэ не понимает ни слова, беспомощно поднимая взгляд на старшего мага. — Это сигилы. Символы, благодаря которым ты можешь контролировать демонов и рисовать демонические круги. Круг сам по себе не вызывает духов, как и сигилы. Это лишь средство, чтобы достичь нужного состояния демона и сконцентрироваться самому.       Тэн внезапно подрывается с земли и вытягивается в полный рост, смотря на него сверху вниз.       — Что ты видишь?       Чэнлэ непонимающе хмурится.       — В каком смысле?       — В прямом. Как ты видишь меня?       Чэнлэ окидывает его взглядом с ног до головы, и, не заметив ничего необычного, проводит рукой по загривку, разогревая холодную кожу. Тонкая куртка на Тэне вызывает у него дрожь. В принципе, он выглядит так же, как и вчера, разве что под верхней одеждой сегодня тонкий черный свитер с открытым горлом вместо рубашки. Простые чёрные штаны, тяжелые ботинки и блестящие серьги в ушах. Вместо ремня — длинная серебряная цепочка с кучей вырезанных на металле или дереве букв и символов.       — Мне перечислить, во что ты одет? — неловко пытается Чэнлэ, на что Тэн снова закатывает глаза и раздражённо цокает языком.       — Ты не видишь очевидного. Смотри внимательно.       Чэнлэ честно вглядывается в стройную фигуру, осматривает лицо, землю под ногами и заляпанные чёрной краской руки. Он действительно не видит ничего необычного.       — Попробуй увидеть мою магию, как сделал это вчера. Только без прикосновения.       Чэнлэ ощетинивается.       — Нет, не могу.       Тэн пристально смотрит ему в глаза.       — Тебе необязательно для этого призывать силы. Просто представь, что мы коснулись друг друга. Нарисуй картинку у себя в голове.       Чэнлэ тяжело вздыхает, но послушно закрывает глаза, рисуя в голове вчерашнее знакомство с магом. В мыслях он останавливается напротив Тэна, смотря на него сверху вниз. Почему-то первое, что он представляет, — как болтается на ветру длинная серьга в ухе, потом вспоминает тепло чужой руки и легкое покалывание, появившееся в пальцах, стоило ему встретить такого же, как он. Он восстанавливает в воображении расплывшийся чёрный зрачок, заполняющий пугающей пустотой весь глаз, и вздрагивает, потому что магия Тэна встречает его на полпути.       Чэнлэ распахивает глаза и видит.       Вокруг старшего мага синим пламенем горит демонический круг, а у его ног вьётся чёрная кошка с огненным блеском в глазах и язычками пламени, которые вырываются из маленьких ноздрей при каждом выдохе. Она гораздо больше тех домашних питомцев, которых заводят люди. Шерсть удивительно лоснящаяся, насыщенно тёмная, без единого пятнышка, и глаза один в один похожи на глаза Тэна. Чэнлэ поражённо переводит взгляд на мага.       — Кто это? — шепчет он, боясь разрушить видение перед собой.       Тэн улыбается, опускаясь на корточки, и пальцами гладит кошачью мордочку. Пламя вспыхивает на гладкой шерсти от каждого прикосновения мага, мягкой волной проходится от носа до хвоста, заставляя животное прогнуться в спине и доверчиво льнуть к рукам.       — Он представился как Фидес в нашу первую встречу, — Тэн поднимается и делает шаг назад. Кот, расстроенно проводив чужую ладонь глазами, усаживается на задние лапы и обращает внимание на Чэнлэ, смотря на него поразительно осознанным и сосредоточенным взглядом. По-человечески разумным. — Он принадлежит к семье огненных демонов.       Огненных демонов?       Тэн опускает пальцы к одному из талисманов на поясе и очерчивает его кончиком большого пальца.       — Покажи себя, — в его голосе слышна сила, непоколебимая уверенность в своих действиях, но Чэнлэ не успевает почувствовать зависть.       Эта фраза была сказана коту, и Чэнлэ понимает это только в тот момент, когда кольцо вокруг ног Тэна разгорается, ползёт по земле, кусая лапы животного, концентрируясь над ним в воздухе странным символом, похожим на объемный крест. Чёрная шерсть осыпается в одно мгновение, являя светло-розовую кожу с набухающими мышцами. Тело Фидеса медленно растёт, становится одной высоты со стоящим немного позади магом, и Чэнлэ подскакивает на ноги, когда лапы демона начинают отдалённо напоминать человеческие руки. Стоит мягким подушечкам превратиться в ступни, демон уверенно делает шаг в его сторону, играя желваками и растягивая уголки губ в безумной улыбке. Долговязое тело продолжает расти, и, когда Фидес подходит почти вплотную, Чэнлэ не решается поднять глаза, утыкаясь взглядом в широкую голую грудь с синеватой кожей и чётко выпирающими рёбрами. Он сглатывает скопившуюся под языком слюну и осторожно смотрит вверх, сталкиваясь с насыщенной зеленью радужки и язычками пламени, лижущими уголки губ. Демон перед ним гордо расправляет плечи, окончательно становясь похожим на человека, и прочищает горло, откашливая пепел себе в кулак.       Спасибо, что не Чэнлэ в лицо.       — Здрасьте, — басит он, отчего Чэнлэ вздрагивает и делает шаг назад, испуганно дыша, словно только что пробежал марафон. Разве демоны не должны выражаться более изысканно и высокопарно?       — Привет? — этот писк с его стороны звучит ужасающе жалко.       Демон поднимает длинный палец, будто прося у него минутку, и неестественно прогибается в спине, складываясь пополам, касаясь лопатками нежной кожи под коленками. Чэнлэ кривится от отвратительного звука, с которым хрустят чужие суставы. В целом существо перед ним приятной наружности. Короткая стрижка, чем-то похожая на причёску Тэна, кошачьи глаза с вертикальным зрачком и выражение полного блаженства на лице, стоит ему вернуться в исходную позу. Единственная действительно угрожающая деталь во внешнем виде — гуляющее по коже пламя, периодически плескающееся искрами, словно оголённый провод.       — Давненько я этого не делал, — демон ещё немного разминается и возвращается глазами к Чэнлэ. — Меня зовут Фидес, хозяин.       — Какой он тебе хозяин? — возмущенно шипит Тэн за спиной демона, по дуге огибая духа и показываясь Чэнлэ на глаза. — Забыл, кто вытащил тебя из темноты?       Демон ухмыляется с высоты своего роста, смотря на появившегося из-за спины мага, отчего по рукам Чэнлэ пробегаются ледяные мурашки. Одного взгляда хватает, чтобы понять, насколько опасный и древний дух стоит перед ним.       — Конечно нет, хозяин, — звучит довольно едко. Чэнлэ прячет подрагивающие пальцы в карманы, слыша холодную интонацию, но Тэн совсем не боится, полностью теряя интерес к духу и обращая глаза к магу.       — Некоторые классифицируют демонов по месту их обитания. Четыре стихии, а также подземные и светобоязненные демоны, не выносящие солнечных лучей. Последних вызывают только в тёмное время суток и лишь на короткий промежуток времени, чтобы не убить дух. Или, например, знаешь историю царя Соломона?       Чэнлэ отрицательно качает головой, боязливо сжавшись под высокомерным взглядом демона, находящегося в круге подле Тэна. Фидес изваянием застыл на месте, не смея двигаться без приказа своего хозяина, заключенный в плен магических символов. Его неспособность шевелиться немного успокаивает.       — Уф, — старший демонолог тяжело выдыхает, — это будет намного сложнее, чем я предполагал. По легендам, это первый человек, сумевший договориться с демонами. Ему удалось связать и запечатать в медном сосуде больше семидесяти демонов-князей с подчиняющимися им легионами.       — О! — Чэнлэ внезапно озаряет догадка. — Я что-то слышал про это в школе. Кажется, благодаря помощи духов, у которых он учился, ему удавалось оставаться невредимым в битвах и снискать доброе отношение многих людей, изначально настроенных скептически.       Тэн кивает.       — Именно. Он призывал их и командовал по своему усмотрению. Но демонов намного больше, чем семьдесят два. Множество духов рождается ежедневно, оставаясь на обратной стороне до тех пор, пока их не вызовет демонолог.       — Обратной стороне? — Чэнлэ вздрагивает, когда демон усмехается и опускает руку с очень длинными пальцами ему на волосы, пугающе поглаживая его по голове.       — Там, где мёртвые, — загадочно сообщает он, заставляя мага застыть ледяной глыбой от прикосновения. Длинные ногти прочесывают волосы Чэнлэ, в какие-то моменты особо болезненно задевая чувствительную кожу. Он хочет отойти, спрятаться от холодных рук. Несмотря на окружающий огонь, от демона не исходит никакого тепла, только мертвенная стужа, вызывающая озноб.       — Почти все мелкие демоны соглашаются на договор в обмен на часть твоей энергии. Для них это что-то вроде…       — Обеда, — заканчивает Фидес за Тэна, получая недовольный взгляд в свою сторону. Впрочем, дух оказывается сильно похожим на хозяина, поэтому маг в ответ получает только полыхнувшие огнём глаза. — Мы рыщем в темноте в поисках обеда. Некоторые вытягивают нас случайно, не контролируя силу, и мы питаемся ими досыта. Эмоциями, магией, получая контроль над чужим телом. Опытные демонологи заключают сделки. Взаимовыгодные, конечно.       — И у вас… — Чэнлэ переводит взгляд с демона на Тэна, — тоже заключена сделка?       — Конечно, — легко бросает Тэн. — Он согревает меня в холодное время года, а я позволяю ему есть за мой счёт.       Чэнлэ долго смотрит в глаза старшего, а потом начинает смеяться. Сначала легко, пытаясь скрыть смешки покашливанием, но истерика накатывает внезапно, и через секунду он не может остановить хохот, вытирая слёзы в уголках глаз.       — А я, — задыхаясь, выдавливает он, — всё пытался понять… как ты ещё не отморозил себе всё.       Тэн смотрит на него удивлённо, не скрывая озадаченности чужим поведением. Чэнлэ натыкается на такой же изумлённый взгляд демона и на дрожащих ногах падает обратно на землю, зарываясь пальцами в волосы и опуская голову между коленей.       — Придурок.       Он так ненавидит себя прямо сейчас. Всю жизнь маги, использующие силу для своего блага, вызывали у него жгучее чувство несправедливости. Он завидовал травникам, которые при желании читали мысли, разговаривали с животными и обходили стороной все беды. Никак не мог принять варварские методы медиумов, которые сдавали экзамены, призывая умерших учёных, писателей или музыкантов. А на деле давно мог бы также использовать свою магию и жить не зная забот. Если бы только не был так сильно напуган.       Он столько времени провёл в страхе за жизни окружающих и так долго подавлял огромную часть себя, чтобы в итоге услышать, что благодаря демонам можно не надевать тёплую одежду зимой. Будь тут Ренджун, он бы умер от смеха.       В глубине души Чэнлэ каждую секунду жалел себя, думал о том, как ему не повезло и как хорошо было бы стать кем-то другим. Хоть на секунду перестать сравнивать себя с теми, кто лучше в магии, кому повезло научиться справляться с ней. Он ведь даже не пытался изменить что-то, предпочитая обижаться на обстоятельства и судьбу, игнорируя собственное участие в происходящем.       Во всех его бедах виноват Чэнлэ и никто другой. Трусливый придурок, боящийся маленькой тени, когда дело касается магии.       — Эй, ты в порядке? — Тэн осторожно опускает руку на его плечо. Он становится напротив, и Чэнлэ впивается взглядом в чужие ботинки, покрытые мелким слоем пыли. Демон снова вьётся у его ног, приняв кошачье обличье, а сам маг наверняка нервничает, учитывая его дерганую поступь на месте.       — Всё нормально, — отзывается Чэнлэ.       Нет. Совсем не нормально. Он думает о Ренджуне, который столько лет твердил ему, что проблема Чэнлэ далеко не в магии, а в нём самом. В тех блоках, которые он поставил в голове, лишь бы только не натворить что-то страшное. Расти он здесь, среди магов, в месте, где есть такие же дети, как он, каким бы человеком стал Чэнлэ? Может, к тому моменту, как он разменял бы третий десяток, у него была бы куча отношений. Удачных и не особо, болезненных, счастливых, продолжительных или коротких, как мгновение. Он бы не боялся подпускать к себе кого-то так долго.       Этот воображаемый Чэнлэ никогда бы не сбегал от проблем, скрываясь в других городах или собственных мыслях. Он завёл бы кучу друзей и знакомых, переступив подростковый максимализм, начал бы равняться на Куна. А главное — в нём бы не жил панический, удушающий страх перед ошибками.       Он привык всё делать правильно и с первого раза. Переписывал тетради, стоило сделать помарку, часами практиковался в игре на музыкальных инструментах, лишь бы не сбиться с ритма, боялся начать рисовать, потому что в живописи нет никакой границы, за которой ярким предупреждением бы горело «ошибка».       Да, он не встретил бы ребят. Не познакомился бы с Джено, отчаянно нуждающимся в чужой любви, не встретил бы рассудительного Марка и солнечного Донхёка. Никогда бы не услышал, как заразительно смеётся Ренджун, если довести его шутками до крайней степени веселья.       Но он бы жил.       Чэнлэ думает о Джисоне. Решительном, страстном, таком, каким сам не сможет стать уже никогда. Он поджимает губы, потому что внутри всё начинает чесаться от желания увидеть чужие глаза, уткнуться носом в ключицы и хоть на минуту почувствовать знакомый запах. Одна только мысль о том, что он из страха позволил демону вроде Фидеса захватить своё тело, доводит его до трясущихся рук и сжимающегося горла.       Он ни за что не вернётся к Джисону, пока не станет кем-то, кто достоин его яркой жизни.       — Прости, — извиняется вдруг Чэнлэ, удивляя самого себя.       — Что? — переспрашивает Тэн, опускаясь на корточки перед ним.       — Прости. За всё, что тебе в будущем предстоит пережить из-за меня.       Чэнлэ поднимает голову и видит, как Тэн растягивает губы в ленивой ухмылке. Он протягивает к нему руку, хватая мягкую кожу запястья чуть выше браслета, и одними губами произносит какую-то фразу. Чэнлэ чувствует, как с каждой секундой рука горит всё сильнее от прикосновения, дергается, пытаясь уйти от боли, но завороженно замирает, стоит зрачкам Тэна заполнить темнотой глаза. Маг хищно скалится, показывая своё превосходство, и мажет языком по губам.       — Сомневаюсь, что ты сможешь задеть хотя бы один волос на моей голове.       Чэнлэ перестаёт дышать. Крепко связанный узел в груди, многие годы запирающий магию, слабеет. Его страх — всего лишь отсутствие нужных умений и навыков. И если всё, что ему нужно, находится на обратной его стороне, то Чэнлэ наберётся мужества, обучится контролю. У него есть поддержка Джено, Тэна и других магов, есть человек, который без сомнения стоит всех усилий. И Чэнлэ клянётся, что отыщет смелость в себе. В тех уголках души, куда не заглядывал никогда.