Снег в горах

***

      Тэн с завидным терпением объясняет ему основы. То, что демоны сами называют свои имена, когда появляются, что они невероятно умны и хитры за счёт того, что живут не одну сотню лет. Обещает дать ему поговорить с Фидесом в следующий раз, чтобы он задал вопросы, касающиеся обратной стороны. Рассказывает про классификацию, которой пользуется сам и которой учит других, упоминая о десятке других способов различать духов.       — Это как приготовление одного и того же блюда в разных странах. Суть одна, но все делают так, как учили их предки. Может быть, в будущем ты придумаешь собственную классификацию, удобную тебе. Кто знает?       Он также показывает некоторые сигилы.       — Пентаграмма — сигил, который прижился в культуре и науке.       — Это звезда в круге, да?       Тэн кивает.       — Его используют все новички на первых парах. Благодаря тому, что вокруг изображаются пять букв, — он открывает чистую страницу и рисует пятиконечную звезду, пачкая пальцы гелиевой ручкой, — в пентаграмму можно призвать большинство мелких духов, без особого труда контролируя их в пределах окружности.       — Пять букв? — Чэнлэ непонимающе хмурится.       — Огонь, — Тэн постепенно дорисовывает символы вокруг, — вода, воздух и земля. Пятая стихия — эфир. Связующее звено. Этот знак рисуют в центре. Дальше всё зависит от того, кто именно тебе нужен. Я принес тебе книги, где собраны многие известные комбинации для вызова демонов, поэтому начнём с них.       — Но сам по себе рисунок их не вызовет?       Тэн хмыкает и растягивает губы в широкой улыбке.       — Как я говорил ранее — нет. Ведь грязная ругань, написанная на стене, не вызывает полицейских автоматически?       Чэнлэ смущённо опускает голову вниз. Несмотря на то что Тэн постоянно язвит и закатывает глаза, он дотошно объясняет детали, развивая тему только после того, как видит понимание в чужих глазах.       — Прежде всего я научу тебя вызывать кого-то вроде Фидеса. Огненные демоны легче других соглашаются на сделки и, если честно, — Тэн внезапно двигается к нему очень близко и шепчет на ухо, — не блещут особым умом.       — Получается, что огненные демоны связаны только с огнём?       Тэн отстраняется и отрицательно качает головой.       — Совсем нет. Они также наделяют силой, если тебе, допустим, нужно подвинуть мебель. В любом соревновании помогут победить, принесут удачу, распалив твой пыл. Они любят яркие отрицательные эмоции, особенно лакомятся гневом, поэтому нужно быть предельно осторожным. Любое мошенничество из разряда шулерства в картах, мелких краж — это всё про них. В особо тяжких ситуациях могут убить для тебя кого-то.       Яркие отрицательные эмоции. Возможно ли, что в тот день, когда Ренджуна задирали одноклассники, разумом Чэнлэ завладел именно огненный демон? Но Тэн сказал, что они также могут наделить его силой при необходимости. Чёртова двойственность магии, где никогда не бывает чего-то крайне отрицательного или положительного.       — То есть, если я вызову водного духа, он не сможет мне с этим помочь?       — Сможет, но не сделает это так же хорошо, как провернёт всё огненный дух.       Чэнлэ чешет макушку. Он знает, что большая часть ритуалов делается благодаря внутреннему чутью. Маги на интуитивном уровне понимают, что и в какой момент необходимо сделать. Однако Чэнлэ предполагал, что с демонологами всё немного иначе, потому что его знание о силе изначально строилось на неправильной аксиоме.       — Но как я пойму, какой именно дух мне нужен? Они же делают так много всего!       — Чэнлэ, — Тэн проводит пальцами по волосам и откидывается назад, ставя ладони на землю. — Ты рождён для этого. Как только научишься слушать свою магию, она сама начнёт давать тебе подсказки.       — То есть ты всё это узнал не из книжек, а потому что обрёл гармонию со своей магией?       Если отбросить раздражение, которое Чэнлэ испытывает из-за того, что ему вновь придётся довериться интуиции и забыть о правилах, логике, то в словах Тэна есть смысл. Однажды он уже послушал внутренний голос. Когда они окончили школу и пришло время выбирать факультет, Чэнлэ был уверен, что поступит на инженерный. Настолько, что поехал писать заявление в последний день приёма документов. Джено, который был с ним в тот день, увлеченно изучал страницу кафедры энергетического машиностроения, показывая Чэнлэ фотографии с прошлогоднего дня первокурсников, восхищенно зачитывал названия компаний, в которых магу предстояло пройти практику, и всё было прекрасно до тех пор, пока они не остановились в холле университета, узнав, где пишут заявление.       Чэнлэ тогда застыл среди лестницы, получив в спину кучу раздражённых вздохов и непонимающий взгляд Джено.       — Что не так?       Обеспокоенный вопрос друга окончательно поставил всё на свои места. В тот день Чэнлэ подал документы на архитектурный, несмотря на то что его художественные способности откровенно хромали. Ему повезло только потому, что в школе Чэнлэ получил высший балл за экзамен по черчению, проработав навык до идеала из-за упорства и бесконечных попыток стать лучше.       Возможно, он просто пытался доказать себе, что его не сдерживает страх. Чэнлэ хмыкает, подумав, что тогда его, скорее всего, тоже вёл демон.       — Уверен, ты в курсе, что большинство ритуалов именно так и проводятся. Нужно просто научиться слушать то, что говорит тебе сила.       Тэн некоторое время внимательно смотрит на него, отчего Чэнлэ становится до крайности не по себе, а потом достаёт из-за спины сумку, выуживая оттуда такой же чёрный блокнот, как у него самого.       — Держи, — он протягивает книжку Чэнлэ, задевая его тёплыми пальцами. Должно быть, хорошо, когда тебя на постоянной основе согревает невидимая печка. — Попробуем нарисовать парочку сигилов.       Парочка сигилов превращается сначала в один десяток, затем в другой и третий. Чэнлэ благодаря отточенной до безобразия аккуратности легко копирует символы в свою тетрадь, подписывая рядом значения и соединяя комбинации воедино. Его голова кипит от новых знаний, но он не может оторваться, слушая тихий голос Тэна, уверенно объясняющего суть.       — В сигилах зашифрованы тайные имена духов. Мы знаем только приблизительную расшифровку, поэтому, когда вызываешь демона, первое, что ты должен сделать, — спросить его имя.       — Они могут соврать?       Тэн фыркает.       — Они никогда не назовут тебе настоящее имя! Иначе ты станешь их полноправным владельцем и сможешь призывать и указывать им без контракта.       Когда пальцы Чэнлэ начинают с трудом двигаться то ли от холода, то ли оттого, что последний раз он держал ручку в пальцах много лет назад, на часах стрелка давно перевалила за полдень. Тэн удивлённо вскидывает брови, когда начинающий маг говорит ему об этом, и тут же поднимается с земли, подхватывая вещи. Последними он собирает камни, правильную расстановку которых мучительно долго пытался донести до Чэнлэ.       — Мы сделаем тебе такие же, — говорит он, убирая последний камень в мешок и складывая всё в рюкзак. — Морионовые камни помогают мостику между мирами стать устойчивым. Ими пользуются все начинающие демонологи, потому что, если магия выйдет из-под контроля, камень не позволит им завладеть твоим сознанием.       Чэнлэ заторможенно кивает, перенасыщенный количеством новой информации, и оглядывается вокруг. Облака всё так же гуляют по небу, сменяясь всеми цветами серого, и трава от этого выглядит до боли сухой. Мёртвой. Вероятно, поляна, где растёт дерево Джисона, без толщи снега выглядит также. Он вздрагивает от мысли о дриаде. Позавтракал ли он или снова завалился спать сразу после смены?       — Помнишь, как Чангюн спросил, является ли Джено моим фамильяром? — дождавшись, когда Тэн закинет рюкзак на плечи, Чэнлэ делает шаг в сторону леса. Туда, где за толщей деревьев скрыта деревня. Вероятно, всех начинающих специально обучают вдали от озера. — Разве такое возможно?       — Конечно, — Тэн уверенно кивает, словно сотни раз сталкивался с подобным. –Оборотни, которые были рождены такими, не смогут стать фамильярами. Но существует обряд, который может сделать вервольфа из обычного человека.       — Что? — Чэнлэ отодвигает еловую ветку, чувствуя, как царапают кожу острые иголки. Интересно, как маги узнали о том, что такое вообще возможно? Единственное, к чему маги всегда относятся скептически, — эксперименты со сменой сущности. Скрещивание собственного разума с животным или демоническим, эликсиры бессмертия, а ещё использование силы против таких же представителей магического мира. Список не особо большой, но всё это — строгое табу для каждого представителя их народа.       — Это сложная, энергозатратная магия, — голос Тэна теряется в шуме ветра. — Нужна ведьма, которая сможет наслать сильное проклятье и закрепить его на теле до конца человеческой жизни. И ещё демонолог, способный призвать необходимого духа с той стороны. Они запечатывают демона внутри, тем самым создав оборотня, животная сущность которого будет поклоняться магу.       — Что? Но зачем это вообще нужно?       Тэн долго молчит, продолжая пробираться сквозь лес к дому. Ноги Чэнлэ проваливаются в мох, а кончики ушей начинает сильно щипать из-за долгого нахождения на улице. Всё-таки магия Тэна немного согревала и его самого, учитывая, какой сильный холод сковал мышцы сейчас. Старший останавливается только в тот момент, когда границу озера можно рассмотреть за редкими деревьями, поворачивается к Чэнлэ и серьёзно смотрит ему в глаза.       — То, что я сейчас скажу, никак к тебе не относится. Надеюсь, ты это понимаешь, — начинает Тэн, поворачиваясь в профиль и останавливая взгляд где-то в пустоте. — В демонологах заключена очень большая сила, Чэнлэ. И не все могут справиться с ней. Кто-то помнит о том, что магия — нейтральна, но забывает, что для нас никто не отменял человеческие представления о добре и зле. Могущество пьянит. Ты поймёшь, о чем я говорю, когда начнёшь использовать силы.       Не трудно сложить два и два. Демонологи могут сойти с ума от той власти, которая заключена в них, и с Чэнлэ вполне может произойти подобное. При желании с помощью демонов можно и мир захватить, не говоря уже о том, что маги одним приказом могут оборвать чью-то жизнь. Вся его уверенность в один момент сдувается как воздушный шарик. Если он двинется, осознав горящую внутри власть, то не поможет даже Тэн с его мудрыми уроками. Обучиться всему — только половина беды. Настоящее испытание ждёт его уже после, когда придётся всю жизнь контролировать себя, дабы не сорваться с обрыва, из которого уже не будет выхода.       Тэн прощается с ним на развилке, удостоверившись, что Чэнлэ помнит, куда идти, и, упомянув, что урок завтра в то же время, разворачивается в противоположную сторону. Он уходит не оборачиваясь, невзирая на то, что явно заметил подавленное состояние младшего. Однако Чэнлэ от подобного жеста только сильнее проникается к нему симпатией: все окружающие только и делали, что жалели его. Это выматывает.       Значит, он может сойти с ума, даже если обучится контролю. Думать об этом во второй раз легче, но в ногах снова появляется сильная слабость, словно все мышцы резко стали воздушными и невесомыми, как облака. Безусловно, он не скажет об этом парням. Не сейчас, когда все из них обрели надежду на лучший для Чэнлэ исход. Да и сейчас слишком рано для того, чтобы делать какие-то выводы. Он не может призвать даже собственную магию, что уж говорить о демонах.       Пока Чэнлэ бредёт к дому Куна, уныло пиная камешки под ногами, на часах вспыхивает уведомление о новом сообщении. Он поднимает руку к лицу, вглядываясь в мелкий шрифт, и чувствует, как сердце стремительно летит вниз.       «Я скучаю».       Щёки моментально обдаёт жаром, стоит увидеть имя отправителя. Сообщения от Джисона всегда несвязные, написанные под эмоциями и сиюминутными порывами. Они обменялись номерами во вторую ночь пребывания Чэнлэ в Снежной Ночи. С тех пор его телефон не замолкал ни на секунду, пока они были порознь. Картинки, фотографии, жалобы на тяжелый уровень в игре — всё, что приходило Джисону на ум, он тут же писал Чэнлэ, с легкостью поднимая ему настроение всего парой слов.       Как сейчас.       Он даже не пытается скрыть улыбку. Если собственная магия не сведёт его с ума, то Джисон определенно способен сделать это. Чэнлэ горит от взрывной смеси противоречивых эмоций, которые вызывает в нём младший. Джисон в мыслях, в сердце, на губах и в воздухе. Не даёт ему покоя даже во сне, вызывает щекотку в животе одним искренним, нежным сообщением.       Чэнлэ озирается по сторонам, замечая невольного свидетеля всплеска его эмоций, в один момент разогнавшихся от полной безнадёги до щемящего счастья. Девушка из дома напротив опирается локтем на подоконник, подперев ладошкой острый подбородок. Она выгибает бровь, поймав его взгляд, и Чэнлэ неуверенно поднимает руку в приветственном жесте, сразу же срываясь с места, чтобы продолжить путь.       До встречи с Джисоном он даже не задумывался об отношениях. Его мысли были разделены в равных долях между контролем магии, друзьями и родителями, так что все девушки и парни, проявлявшие к нему интерес в университете, были автоматически определены в группу «знакомые», без права покинуть установленные границы. Джисон — ещё одно важное решение в его жизни, подсказка от внутреннего голоса.       Одного разговора с младшим хватило, чтобы Чэнлэ понял — это то самое. Симпатия, распустившаяся до влюблённости за один шаг, которую он принял как должное, не усложняя всё для них обоих. Джисон очевидно дал ему понять, что более чем заинтересован, поэтому не было сложностей, которых он боялся, насмотревшись на отношения Марка и Донхёка. Через несколько дней он с удивлением обнаружил их переплетённые руки, а к концу второй недели дрожал от медленного чувственного прикосновения чужой ладони к бедру. Каждый шаг к Джисону — естественный и необременённый ничем, кроме острого желания остаться с ним на очень долгое время. Чэнлэ не мог перестать неосознанно касаться его: прижиматься к плечу у камина, опускать руки на плечи, когда Джисону всё же приходилось работать ночью, гладить шею и подсаживаться ближе за завтраком. Интересно, все отношения такие?       Поглаживая браслет, он возвращается в тот день, когда Джисон нашёл их в пещере. Чэнлэ даже не понял, что кто-то появился в тусклом свете костра, до тех пор, пока Ренджун не распахнул удивлённо глаза, а крепкие руки не легли поперёк груди Чэнлэ, сильно сжимая его и оглушая шорохом ткани. Он снова оглядывается и, не заметив никого поблизости, смущенно касается шеи, вспоминая тяжёлое, горячее дыхание, сначала напугавшее до чёртиков, а после согревшее за секунды.       Что станет с ними, когда он вернётся в Снежную Ночь? Очевидно, что Джисон не может покинуть границы города, но в этом нет ничего страшного. В жизни Чэнлэ не так много важных вещей, с которыми ему придётся расстаться, переехав в такую глушь. Сообщение Джисона удачно напомнило одну из причин, из-за которой он будет бороться и учиться столько, сколько потребуется.       В доме подозрительно тихо. Чэнлэ скидывает ботинки, прислушиваясь к гнетущей тишине, и осторожно идёт в гостиную, обнаруживая всех обитателей дома у дивана. Он замирает на пороге, почувствовав огромную древнюю магию Сюйси, сосредоточенно склонившегося над спящим Хендери на диване. Чэнлэ моргает несколько раз, быстро пробегаясь взглядом по фигуре Джено, устроившегося в кресле, и обращает внимание на Куна, напряженно застывшего на коленях перед диваном. Он с закрытыми глазами сжимает руку ребёнка, поглаживая маленькие пальцы, иногда прижимая их к губам.       Чэнлэ не видит ничего необычного вокруг, не понимая, почему в комнате стоит мёртвая тишина, но, прищурившись, замечает трепещущий рябью воздух над головой рунника. Идея приходит внезапно. Чэнлэ закрывает глаза и пробует применить новый навык, благодаря которому увидел демона Тэна. Он представляет парящую, добрую магию Куна и сильную пульсацию силы, которую ощутил при знакомстве с Сюйси. Чэнлэ боязливо поднимает лицо после нескольких глубоких вдохов и улыбается словно сумасшедший, когда замечает то, что скрыто от чужих взглядов. Получилось.       Благодаря новому умению он может восторженно следить за пёстрым свечением, чем-то напоминающим северное сияние, исходящее от той самой ряби. Сгустки природной энергии Куна вмешались в ослепительно серебристые вспышки древней силы Сюйси. Магия нитями тянется к рунам, которые лежат у Хендери на лбу и солнечном сплетении. У Чэнлэ перехватывает дыхание, когда он становится свидетелем того, как медленно распускается над крохотным сердцем что-то, напоминающее цветок с длинными треугольными лепестками. Это свечение, раскрывающееся от прикосновения магии, приковывает к себе взгляд, словно завораживающий мираж, который растворится в воздухе, стоит отвести глаза или моргнуть. В его центре неровное чёрное пятно, теряющее яркость под воздействием силы. Внешний вид Хендери никак не меняется, но его грудь начинает двигаться более размеренно, хмурая морщинка между бровями пропадает.       Кун, до этого момента шептавший что-то себе под нос, открывает глаза и целует мальчика в лоб, прикладывая ладонь к его груди. Он накрывает сияние своим прикосновением, возвращая комнате обычный вид. Магия послушно скрывается в телах своих владельцев, заставляя Чэнлэ чувствовать себя немного разочарованно. Стоит ему поджать губы, как Джено наконец замечает его.       — Как прошло? — интересуется Сюйси, поднимая руки вверх и потягиваясь, разминая затёкшие мышцы. Его футболка ползёт вверх, и взгляд Чэнлэ против воли опускается на полоску загорелой кожи, появившуюся из-под задравшейся ткани. Он завистливо смотрит на чётко выраженные косые мышцы живота и успевает разглядеть длинную татуировку у пупка, написанную рунами. Всего на секунду Чэнлэ мыслями возвращается к тому вечеру, когда царапал короткими ногтями такой же рельефный пресс, отчаянно прижимаясь к губам Джисона и ощущая только как пылает кожа там, где её касался младший.       — К концу занятия я думал, что его глаза не смогут вернуться в обратное положение, учитывая, сколько раз он их закатил, — отшучивается Чэнлэ быстрее, чем успевает сообразить, о чём только что думал в присутствии стольких людей. Он сводит брови к переносице от наглой ухмылки Сюйси, в последний момент заметившего на себе чужой взгляд. Не хватало ещё, чтобы он навыдумывал себе чего-нибудь.       К счастью, Кун прыскает, отвлекая внимание рунника на себя, и широко улыбается, укрывая Хендери пледом.       — Он такой со всеми, не переживай. Пойдёмте на кухню. Не хочу его будить.       Чэнлэ ловит полный грусти взгляд Джено, когда Кун напоследок сжимает маленькую ладошку ребёнка и заботливо кутает тощее тельце в пушистый плед. Семьи, в которых царят любовь и гармония, всегда заставляют оборотня тосковать.       Дом Куна — синоним к словам «уют» и «тепло». Во время вчерашнего ужина, где за столом собрались по крайней мере три язвительных человека (серьёзно, Хендери буквально комок колкостей и замечаний уже в таком возрасте), атмосфера всё равно была очень домашней и свободной. В какой-то момент Чэнлэ показалось, что они все знакомы целую жизнь. Джису принесла вино, благодаря которому расслабился даже Джено, волком смотрящий на собравшихся в комнате незнакомцев, Чангюн и Шиён принесли пирог, и всё это так сильно отличалось от привычной жизни мегаполиса, где люди даже не знают своих соседей. Их родной город довольно большой, а соседний, где они учились в университете, и вовсе многомиллионный, поэтому такие родственные отношения соседей для Чэнлэ были в новинку.       Маг с удивлением смотрел, как доверчиво относится Джено к Джису, однако это неудивительно: в её обществе невероятно комфортно, и Чэнлэ не смог сдержать удивлённый звук, вырвавшийся из груди, когда она упомянула свой возраст.       — Я старше всех в этой комнате, — после этих слов Кун шутливо предложил ей присесть, потому что в таком возрасте люди устают довольно быстро.       — Соскучился по папе? Могу устроить вашу встречу, — колко ответила она, и для Чэнлэ такие шутки довольно неуместны в отношении умершего человека, но Кун и Сюйси громко рассмеялись, показывая, что подобные слова об отце травника здесь никого не задевают.       У него дома всё совсем по-другому. И почему-то здесь, среди всех этих людей, в стенах уютного дома, он впервые чувствует себя настолько в безопасности. В границах деревни Чэнлэ впервые понял, что может жить без постоянного страха.       Джено вызывается приготовить ужин, на что Сюйси удивлённо выгибает брови.       — Ты? Умеешь готовить?       Оборотень раздражённо щурится, вызывая у Куна смех.       — Приготовим что-нибудь вместе? — спрашивает старший, наверняка переживая за свою кухню. Джено пришлось научиться готовить, но, откровенно говоря, на вкус его еда та ещё дрянь. Хорошо, что Кун будет всё контролировать.       Время проходит незаметно. Спустя час на кухне появляется Хендери, ставший игнорировать Чэнлэ и свысока смотреть на Джено ещё более показательно после ритуала. Кун несколько раз намекает ему на неправильность такого поведения, проводит с ним воспитательную беседу, которая, впрочем, никак не помогает, поэтому Сюйси уводит ребёнка на прогулку к озеру.       Когда у Чэнлэ звонит телефон, они с Джено готовят чай для уставших и замёрзших магов.       — Это Марк, — радостно сообщает он, отвечая на видеозвонок. Лицо бывшего эльфа освещено только светом экрана, но это не мешает Чэнлэ разглядеть, насколько уставший у Марка вид. Он немного растерян, но, стоит изображению прогрузиться, расплывается в широкой улыбке, отчего сердце демонолога немного успокаивается.       — Эй, куда вы пропали? Джено уже собирался звонить Ренджуну, — говорит он, с улыбкой наблюдая за тем, как подлагивает картинка на экране.       Однако его радость длится недолго. Марк просит их сесть, а потом рассказывает длинную историю, достойную целого романа, открывая Джено и Чэнлэ своё криминальное прошлое.