Снег в горах

***

      Джемин не представляет, что заставило их приехать к нему среди ночи полной луны. От напряжения, витающего в воздухе, у него начинается чесотка в горле. Он опускает взгляд на свою кружку, от которой на столе остался мокрый ободок, и думает, что стоило предложить гостям чай. Но прежде чем он успевает сказать хоть слово, хлопает входная дверь.       Джисон и Чэнлэ, счастливо улыбаясь, появляются на пороге комнаты и опускаются вдвоем прямо на ковер, ни на секунду не разрывая ладони. Их не было каких-то три минуты, за время которых в комнате никто так и не произнёс ни звука, но скользнув взглядом по другу, Джемин предполагает, что выходили они точно не ради того, чтобы поговорить. Пугающая бледность пропала с его лица, и насыщенный румянец опустился на щеки, напоминая друиду, что в действительности Джисон ещё очень юн. И столь сильная, граничащая с безумием влюблённость невероятно красит его, целуя смущением уши и шею, заставляя глаза светиться, вытягивая на поверхность то ребячество, которое тот обычно предпочитает скрывать, говоря, что уже взрослый.       Эти двое должны получить свой счастливый конец чего бы это ни стоило. И эта мысль возвращает Джемина к горькому осознанию того, насколько беспомощным он оказался перед природой. Перед магией, которая дарит ему прекрасные дни, но забирает порой слишком много.       Незнакомый парень на диване не вызывает у него никакого доверия, хотя их силы приветливо потянулись друг к другу ещё на пороге. У него куча пирсинга, кожаная куртка, которая в такой мороз выглядит просто абсурдно на маленьком теле, и расстёгнутая чуть ли не до пупка рубашка. Глаза кошачьи, и мелькнувшее видение подсказывает ему, что имя мага — Тэн. Он демонолог, поэтому в голове складывается примерная цепочка событий, где жители деревни выбрали его тем, кто будет обучать Чэнлэ.       — Меня зовут Джемин, — нарушает тишину хозяин дома, лениво складывая одну ногу на другую и откидываясь на спинку кресла.       — Тэн, — сухо бросает маг, отчего в глазах Джемина тот теряет ещё пару очков доверия.       — И всё-таки, что привело вас сюда?       Марк и Ренджун осторожно переглядываются. С того момента как они попали внутрь, ни тот ни другой не позволили их глазам встретиться. Джемин предполагает, что они отчаянно не хотят, чтобы друид что-то увидел раньше времени, отчего интерес тонким пёрышком щекочет грудь.       — Нам нужна твоя помощь, — голос Ренджуна немного раздражённый. Он последний раз хмуро смотрит на Марка, цокая языком, и поворачивается к Джемину. Ещё до того, как он открывает рот, у друида готов ответ на чужую просьбу.       — Где Донхёк? — он перебивает полукровку, отчего тот по-детски обидчиво поджимает губы. Но Джемин не хочет, чтобы он лишний раз переступал через себя, прося у кого-то помощи. Учитывая то, что оказать её друид не в силах.       Марк отрешённо смотрит в окно, вздрагивая от упоминания чужого имени. Ренджун и Чэнлэ мрачнеют, но магия не даёт Джемину ответ, сколько бы он не искал в чужих глазах. Судя по всему, увидеть его он сможет только в будущем темноволосого парня в очках.       — Я думал, что ты узнал всё ещё в тот момент, когда мы перешагнули порог квартиры, — пытается пошутить Чэнлэ. Он выглядит нервным. Глаза бегают, и под ними залегли тяжелые тени, словно последние несколько дней маг не спал вовсе. Однако сила нежным облаком окружает его тело. Не так плотно, как у другого демонолога в доме, но теперь она хотя бы рядом, а не взрывается редкими вспышками в моменты особой эмоциональной нестабильности. За две недели Чэнлэ явно сделал некоторые успехи, однако всё ещё далек даже от уровня «начинающий».       — Я ясновидящий, а не телепат. И Марк упорно избегает моего взгляда, а значит, не хочет выставлять это напоказ.       Старший даже не дёргается. Он удивительно спокойный, несмотря на то что дело, из-за которого они приехали сюда, напрямую касается его самого. Чужая отрешённость не на шутку раздражает Джемина. Но, возможно, на происходящее влияет ещё и то, что среди прибывших нет Джено. Значит, видение, которое ему показала магия всего несколько часов назад, — правда и белый волк сейчас находится в лесу рядом с деревней магов.       Эта мысль неприятно сжимает грудь. Вернётся ли Джено сюда после полнолуния?       — Что с твоей рукой? — вдруг басит Джисон, удивлённо хватая руку Чэнлэ и притягивая израненные, покрасневшие костяшки к глазам.       Джемин слышит смешок с дивана и поворачивается к Тэну, вальяжно раскинувшемуся на диване. Друид впервые испытывает к кому-то столь противоречивые чувства. Внешний вид Тэна максимально отталкивает его, но шестое чувство с легкой подачи магии остаётся доверительно-спокойным, словно они знакомы уже миллион лет и ожидать какой-либо опасности с его стороны нерационально.       — Он избил своего друга. Демон силы помог ему. Один из лучших наших уроков, когда он впервые так долго контролировал духа.       Чэнлэ покрывается красными пятнами и сжимает губы.       — Ты должен был меня остановить!       — Зачем ты избил Джено? — одновременно с демонологом спрашивает Джемин. Он мог бы сам узнать, что случилось, но для этого нужно больше магии. Видения из прошлого не приходят просто так, их нужно призывать. И несмотря на то что в полнолуние он куда ближе к своим силам, сделать это без крови и дуба всё ещё невозможно.       — Хватит, — вдруг обрывает их Марк, наконец обращая внимание на Джемина. — Мне нужна твоя помощь. Поверь, если бы у меня был другой выход, я бы не пришёл.       Перед глазами Джемина мелькает картинка, где Марк возвращается в пустую квартиру. Раньше во всех видениях из будущего рядом с ним неизменно фигурировал Донхёк. В этой квартире, которую магия показывает ему сейчас, на обеде в больнице с боксами для обеда, вечерами в машине. Но в этом видении вокруг мертвенная тишина, и Джемин разочарованно поджимает губы, понимая, что Марк, как ни старался, не смог сберечь хрупкое сердце Донхёка. Ему до трясущихся пальцев хочется узнать, что случилось между ними за эти две недели, но, вероятно, для него это так и останется тайной. Джемин просто надеется, что после его отказа подавленное состояние Марка не усилится ещё больше и он продолжит искать решение сложившейся ситуации.       — Мой ответ — нет.       Он отчётливо видит, как в глазах Ренджуна гаснет надежда. Полукровка выглядит смертельно уставшим: его губы сухие и потрескавшиеся и, несмотря на то что лицо осталось по-прежнему холодно-привлекательным, красивым, без следов бессонницы или нервного истощения, взгляд до боли растерянный, беспомощный. До того момента как они уехали отсюда, Ренджун выглядел уверенным, собранным и готовым ко всему, что с ними может случиться.       Если сдастся Марк, то ребёнок вампира никогда не позволит себе такой роскоши. Он слишком дорожит их дружбой. Как и Джено.       — О чём речь? — Джисон, кажется, единственный, кто совершенно не понимает, почему Чэнлэ и Тэн вдруг приехали из деревни, почему Марк и Ренджун здесь и куда делся Джено. Очаровательно растерянный, из-за чего Джемин напрягается, вспоминая, что давно должен был начать искать решение, которое бы отделило младшего от места, давшего ему жизнь, а не разбираться с кучкой едва знакомых людей и их проблемами. Дриады сильно зависят от своего дерева, и непонятно, как повлияет его природная, естественная смерть на Джисона.       Джемин умён и знает многие вещи, но древняя магия и существа, появившиеся почти одновременно с эльфами, слишком далеки от современных реалий. Счёт дриад и наяд идёт на единицы, а друидов, которые разбираются в таких вещах, наверняка давно уже нет в живых. Что ему делать? Как защитить Джисона?       — Пожалуйста, Джемин. Кроме тебя нам никто не сможет помочь, — в голосе Чэнлэ слышится раздражение. Его лицо потеряло всякий намёк на прежнюю радость от встречи, из-за чего Джемин удивлённо выгибает бровь. Красноречивый взгляд, направленный прямо ему в глаза, посылает по загривку друида холодный пот.       — Я не могу вам помочь.       — Объясните мне, что происходит!       Ноздри Джисона раздулись от возмущения, и в голове Джемина звучит жалобный голос его дерева, умоляющий, просящий о помощи дриаде. Его коробит от мысли, что, отказывая сейчас Чэнлэ, он, возможно, подписывает приговор всей их компании, но иначе Джемин не может.       — Марк украл кольцо у эльфов, чтобы провернуть ритуал перехода от сущности эльфа к человеческой, продал его на чёрном рынке, и теперь эльфы опомнились, нашли его и требуют свою реликвию назад, — Ренджун сжимает переносицу пальцами. — Кольцо мы обнаружили, но оно у вампира, который не отдаст его просто так ни за что. Он потребовал, чтобы друид посадил ему дерево.       Пока Джисон удивлённо хлопает глазами, смотря то на Марка, то на Ренджуна, Джемин следит за реакцией Тэна. Тот, судя по отсутствию таковой, определённо в курсе происходящего, и друид не понимает, что движет им. Они не друзья, Чэнлэ просто один из его учеников, так почему Тэн поехал с компанией неугомонных парней?       — Как он вообще узнал о том, что вы знакомы с друидом? — задаёт вопрос Джисон, пытаясь построить цепочку событий в своей голове.       — Подслушивал. Мы соседи, — отвечает Ренджун, с силой выдыхая через нос. Джемин знает, что этот вампир — тот, кого он видел в день знакомства в глазах полукровки. Но сейчас их отношения явно не на том уровне, когда можно говорить хотя бы о симпатии. Джемин делает такой вывод, потому что при упоминании этого «соседа» лицо Ренджуна кривится от раздражения.       — Но Джемин не может этого сделать, — уверенно заявляет Джисон.       Он понимает. У Джемина теплеет на сердце от благодарности и нежности. Младший без раздумий занимает его сторону, несмотря на то что одним из тех, кому нужна помощь, является его любимый человек. Джисон знает, что друиды не сажают деревья по чьей-то прихоти и минутному порыву. Деревья живые, и относиться к ним надо так же уважительно, как к любому человеку, насекомому или животному.       — Интересно, что такого сложного в посадке деревьев? — шипит Чэнлэ. Магия за его плечами вспыхивает искрами, начинает клубиться, из-за чего Тэн напряжённо выпрямляется на диване, заметив чужие изменения, но пока не вмешивается. — Ты такой же эгоистичный сукин сын, как Джено. Тебе не составит никакого труда посадить грёбаный куст в подарок одному отбитому богатею вампиру, но ты всё равно говоришь «нет», зная, что Марка могут убить из-за этого.       По ногам Чэнлэ ползёт темнота, укалывая жаром Джисона, который всё это время сжимал чужое колено. Он отдёргивает пальцы, удивлённо смотря на мага, но тот даже не поворачивается в его сторону, сосредоточенный на друиде. Джемин бегло окидывает гостиную взглядом в поисках дубовой ветки. Сможет ли он защитить всех, если Чэнлэ выйдет из-под контроля?       Демонолог очень зол. Огонь горит в тёмных глазах, и Джемин следит, как медленно чернеет радужка, заполняя собой весь глаз.       — Угомонись, Чэнлэ. Ты можешь сделать кому-нибудь больно, — Тэн произносит это осторожно, сжимая на поясе одну из фигурок. В глубине души, под толщей страха за присутствующих, Джемин безумно хочет увидеть его магию в действии. Врождённая жажда знаний не даёт ему покоя даже в такой ситуации. Сильнее ли он? Интерес вспыхивает в груди как спичка, из-за чего на кончике языка скапливаются едкие слова, которые смогли бы сильнее раззадорить демонолога.       От слов старшего Чэнлэ испуганно вздрагивает. Он оглядывается по сторонам, замечая напуганного Джисона, и резко подскакивает на ноги, покидая дом. Удивительная вещь магия. Она заставляет магов нервничать, становиться кем-то другим, полностью лишая их спокойствия на начальных стадиях. Джемину любопытно, сможет ли Джисон принять Чэнлэ таким. Нервным, теряющим контроль и бурлящим, как вода в чайнике.       Когда младший срывается вслед за своим парнем, Джемин поднимается с кресла, напуганный их уединением, но Тэн останавливает его взмахом пальцев.       — Я пригляжу за ними.       Джемин долго раздумывает, смотря в чужие глаза, но удивительно легко соглашается. Только когда маг скрывается за дверью, он понимает, что тот надавил на его решение своей силой.       — И всё же подумай над нашей просьбой. Я знаю, что это священный ритуал, но нам больше не к кому идти, — говорит Ренджун, поднимаясь с дивана и толкая Марка коленом.       — Это не ради меня, — говорит Марк, посмотрев ему в глаза. — Эльфы не дадут им жить спокойно. Я бы давно сдался, но от этого пользы никакой.       Джемин не двигается, даже когда за последним гостем захлопывается дверь. Он задумчиво смотрит в одну точку, чувствуя абсолютную пустоту в мыслях, а потом срывается на улицу. Натягивает сапоги, обматывает шарф вокруг шеи и поднимает с пола рюкзак, с которым ездил сегодня к своим деревьям.       Ему стоит выкинуть из головы этих ребят и сосредоточиться на Джисоне.       Он ничем не может им помочь.       В постепенно гаснущем лунном свете дерево Джисона выглядит устрашающе. Тонкое, уходящее ветвями далеко вверх, но сухое, находящееся на границе жизни и смерти. Время близится к рассвету, отчего небесная тьма расступается, пуская на горизонт грязную тонкую серо-голубую полоску. Джемин опускается на колени перед мудрым советником и достает нож из рюкзака. Порез ещё не зажил, поэтому он совсем чуть-чуть надавливает на рану, морщась от боли.       — Помоги мне, — шепчет он, прикладывая ладонь к стволу, впиваясь пальцами в острые рубцы коры.       Его мгновенно переносит в другой лес, где среди пения птиц и треска веток под мягкой поступью хищных животных он видит широкое дерево с огромной тёмной дырой внутри. Джемин непонимающе оглядывается, осознавая, что это не то место, в которое магия закинула его в прошлый раз. Лес тут густой, смешанный, из-за чего местами в пейзаже прослеживаются острые голые ветви, соседствующие с пышными хвойными зарослями. Земля твёрдая, почти каменная, и Джемин делает вывод, что события, свидетелем которых он станет сейчас, произойдут совсем скоро.       Голоса ведут его куда-то за дерево. Когда он по дуге огибает его, осматриваясь вокруг, почти утыкается носом в знакомый красный шарф Ренджуна. Он удивлённо смотрит на Чэнлэ рядом с ним, видит широкую спину Джено, который загородил своих друзей, а впереди трёх эльфов, удивительно величественных и могущественных. Джемину приходилось сталкиваться с этим народом только в глубоком детстве, и он может поспорить, что с тех времен его представление о них ни на секунду не поменялось. Он всё также восхищается силой и мудростью, забывая о том, насколько порой жестоко чужое видение мира.       Он поражённо застывает на месте и перестаёт дышать.       Конечно. Эльфы.       Те, кто учил первых друидов, кто дал навыки магам, в чьих библиотеках собрано знаний больше, чем кто-либо из ныне живущих может себе представить. Радость обжигает его лицо улыбкой, и Джемин хочет было вернуться назад, в свое тело, но взгляд привлекает Марк, который отдаёт одному из эльфов кольцо.       — Ты говорил, что можешь помочь мне, если я вспомню как, — начинает Марк. Джемин всеми силами цепляется за картинку, но она сыпется сквозь пальцы словно песок. Он нехотя открывает глаза, долго смаргивая пелену с глаз и привыкая к светлеющему небу.       Его руки дрожат, и Джемин удивлённо смотрит на собственные пальцы.       Что, если видение с мамой было ошибочным, чем-то далёким? Его не всегда забрасывает в нужный отрывок времени. И, учитывая буйное цветение в тех картинках, произойдёт это минимум весной. В то время как увиденные только что события явно случатся в ближайшее время.       Ему сразу стоило догадаться, что эльфы смогут дать ответ. Но единственный знакомый человек, который сможет помочь ему с поиском их местожительства, — Марк.       — И что, интересно, я должен делать? — устало спрашивает Джемин, падая спиной в снег. Звёзды почти не различить, и друид скучающе провожает их взглядом, прощаясь с очередным полнолунием. Он чувствует, как от носа по щеке тонкой струйкой сочится кровь, но от усталости не может заставить себя поднять руку и стереть след.       Как ему помочь Марку и этой безумной компании, спасти Джисона и одновременно с этим не предать всё то, во что верят друиды?       Он принимает сидячее положение, когда небо становится нежно-голубым и луна блекнет, застывая белым диском и ожидая первых лучей солнца. Вдалеке гуляет ветер, поднимая вверх вихри снега, и Джемин долго смотрит на них, пытаясь понять, что ему делать. До тех пор, пока среди зелёных елей не мелькает белое пятно.       Возможно, он даже не придал бы этому значения, ведь в этом лесу полно хищников, с которыми он дружно сосуществует уже много лет, удерживая их подальше от себя с помощью магии. Но это животное крупнее. С пушистой белой шерстью, сияющей как снег. Джемин задерживает дыхание, когда точка становится ближе, когда понимает, кто перед ним.       Это Джено.       Он вскакивает на ноги быстрее, чем успевает сообразить о том, насколько необдуманно это решение. Оборотни не до конца контролируют себя в луну, а значит, Джемину стоило бы просто проигнорировать волка, но он уверенно следует к нему, черпая ботинками снег, не отводя глаз от животного.       Когда первый солнечный луч касается густой, потрясающе лоснящейся шерсти, Джено скручивает пополам, и животный вой смешивается с человеческим криком, заставляя Джемина застыть на месте. Он слышит хруст костей, видит, как осыпается шерсть, и не может перестать смотреть на красные капли крови, что разлетаются в разные стороны от каждого шага волка, становящегося человеком. Чужая агония вызывает у него бурю эмоций, и одна его часть хочет остаться на месте, наблюдать за превращением, чтобы понять сущность чуть лучше. Но другая толкает вперёд, заставляет содрать с себя куртку и буквально подбежать к едва стоящему на двух ногах парню. Он ловит его за секунду до того, как подкашиваются слабые человеческие колени. Его взгляд обеспокоенно скользит по мучительно медленно затягивающейся коже, по израненным пальцам. В ушах громко звенит от болезненных всхлипов, и Джемин неосознанно прижимает стройное тело ближе. Он заботливо накрывает дрожащие плечи курткой, терпит обжигающий жар чужой кожи, не отстраняется, когда Джено по-животному принимается обнюхивать его шею, тычась носом куда-то за ухо.       — Привет, волчонок, — шепчет он, поглаживая волосы на чужом затылке.       Он не перестаёт говорить, что всё хорошо, позволяет Джено прижаться к нему так сильно, что становится трудно дышать. Джемин впервые за две недели по-настоящему расслабляется в чужих руках, осознавая это только сейчас.       Он всё ещё не знает о Джено ровным счётом ничего, тянется к нему скорее на физическом уровне, чем на духовном, но Джемин далеко не дурак. Этот волк вызывает у него чувство глубокой симпатии с первого взгляда, с того видения, которое показало ему Джено.       И, судя по всему, ближайшие дни они проведут вместе, чем Джемин обязательно воспользуется в полной мере. Во-первых, чтобы понять, что значили все те видения. А во-вторых, для своего собственного душевного равновесия, которое в чужом присутствии выходит на какой-то новый, до этого момента неизведанный Джемину уровень.