Из протокола допроса Ж.Б. Вуйчика стряпчего из Генерального Казначейства герцогства Туссент 25 сентября 1277 года
Сержант Б. фон Коржик: Каким образом винодельня Корво Бьянко оказалась во владении супругов де'Эрбьен? Ж.Б. Вуйчик: Саконным опрасом-с. Посресством ауксиона-с. Сержант Б. фон Коржик: Не понял. Перестаньте коверкать слова, Вы затрудняйте работу писарю. Ж.Б. Вуйчик: Ах, я есё Вам с-сатрусняю-с! Ваши остолопы-с вышипли мне суп-с! Сержант Б. фон Коржик: Эти «остолопы», рискуя жизнями, защитили Вас от вампирской чумы. Они же оберегают Ваш покой в нынешнее тревожное время. Так что будьте осторожны, когда говорите о доблестных гвардейцах Её Светлости. Ж.Б. Вуйчик: Не снал, что вышипать супы-с честным люсям-с нынче приснак особой с-сапоты и с-соплести! Сержант Б. фон Коржик: Честным ли? Что-то сомнительно. У нас есть бумаги, которые подтверждают подложность аукциона. (Показывает бумаги, заплеванные стряпчим — примечание писаря). Ж.Б. Вуйчик: И сто Вы мне тут суете-с? Я что стенограммы-с ауксиона не видел-с? Сержант Б. фон Коржик: Обратите внимание, любезный, на список претендентов. Ж.Б. Вуйчик: И-с? Сержант Б. фон Коржик: Да вот же! Претенденты номер два и номер четыре! Ансель Туве — ставка 3000 крон. Янко Губастый — ставка 2000 крон. Ж.Б. Вуйчик: И-с? Сержант Б. фон Коржик: Иссс! Ансель Туве бывший секретарь госпожи де'Эрбьен. А Янко, прости господи, Губастый — нищий докер, который нынче пребывает в темнице на Журавлином острове за драку и порчу городского имущества. Ж.Б. Вуйчик: Я не опясан отслесивать моральный оплик претендентов-с. Сержант Б. фон Коржик: Вы «опясаны»! Вы обязаны информировать общественность об аукционе и провести открытые торги. Подозреваю, это не было сделано. Вы сговорились с госпожой де'Эрбьен. Передали ей документы на собственность, а стенограмму составили позднее. За щедрое вознаграждение, конечно же. Сколько она Вам дала? Две тысячи, три тысячи, а может и все пять? Ж.Б. Вуйчик: Вы бредите, люпесный-с. Если Вы пороетесь в Ваших пумасках-с, то найдете опразес-с опъявления об ауксионе. Оно висело на всех-с досках по всему Поклеру-с. Кроме того пыли ставки от госпосы-с Монкран и господина Короната-с. Внимательно читайте стенограмму-с. Сержант Б. фон Коржик: Да, но какая досада, госпожа Монкран опоздала с внесением залога. Приказчик, работавший на неё много лет, исчез вместе с деньгами, а спустя двое суток обнаружился в стельку пьяный в дешёвой таверне на окраине Боклера. У господина де Короната, как он заявил, внезапно пропало желание приобретать запущенный виноградник. Он снял свою ставку, и отказался от участия в аукционе. Все это как-то подозрительно. Ж.Б. Вуйчик: Послушайте, люпесный-с. Княшеская касна поселала испавиться от отчусденного у федьмака Геральта Ривийского-с имущества. При этом моему начальству-с непросрачно намекнули, что новым власельцем-с хотели пы видеть того, кто приведет винодельню в порядок-с. И я фесьма рад, что в насе тревосное фремя этим кем-то с-стала госпоса де'Эрпьен-с. Касаемо остальных-с претендентов, участвовать в ауксионе мосет люпой селающий-с…***
По каменной дорожке прогремели колёса. Во двор Корво Бьянко въехал фиакр с наглухо задёрнутыми шторками. Прислуга высыпала из домишек. Самые любопытные работники виноградника, побросав инструменты, заспешили к усадьбе, чтобы занять места получше. Особенно рьяные, рискуя сломать себе шею, оседлали каменную ограду. Всем было интересно, что нынче учудит их госпожа. А чудила новая хозяйка от души и с размахом. Явилась она когда-то с улыбочкой, с обхожденьицем. Всё под локоток, да с поклончиком, но не успел пан дворецкий опомниться, как в хозяйской спальне сменили мебель, забелили потолки и прорубили широкие окна. Оно, говорит, хотя и памятник архитектуры, да дюже псиною смердело, а темнотища стояла, ровно оба глаза лопнули. Сказала так, и пообещала взяться вскорости за другие комнаты. Едва пан дворецкий отгоревал по гарнитуру, как госпожа привезла нильфгаардского умельца с похабной фамилией то ли Венгермухер, то ли Вагонмахер. В общем, этот Вамненахер с подручными разворотил всё правое крыло винного погреба и заделал ледник. Вещь, понятно, особливо нужная в хозяйстве, потому как госпожа туда так и шныряет. С этих дел бедный пан дворецкий совсем слёг. Хозяйка не на шутку за него встревожилась, что тут же сама мигренями застрадала. Даже доктора из городу вызвала, не эпидемия ли… Подозрительной хворью ль ей навеяло, иль чем другим, но ударило госпоже в голову выстроить за домом купальню. Вот спрашивается, зачем? Какая тебе разница в чём себя мочалкой шоркать? Нет! Она выписывает медную ванну из Маг Турги, отполированную до такого блеску, что честный бы человек ослеп. И пока пан дворецкий подлечивал ипохондрию клистирами, шабашники беспрепятственно расковыряли холм, из которого бил ручей, разрыли тропинку за домом, ещё и кузнеца местного заданиями завалили. Так что ни лошадь подковать, ни серп заточить времени у него не осталось. А все для чего? Чтобы новая госпожа крантик повернула, и горячая водичка в ванну полилась. Это ей доктор прописал, точно огурцу в рассоле полдня лежать.***
Ансель поспешил к фиакру, открыл дверку и опустил малюсенькую лесенку. Вокруг, словно ветерок по траве, пробежал шёпот: «Хозяин приехал…» Первой из повозки выбралась госпожа де'Эрбьен и подала руку человеку, с головой закутанному в шерстяной плащ. — Мой господин, прошу Вас, будьте аккуратнее, — щебетала она. — Вы ещё слишком слабы. Человек под плащом, правда, горбился и заваливался на сторону. Каждый шаг давался ему с таким усилием, будто он только что научился ходить. Амантина приветливо помахала дворецкому и кухарке, которые ждали их у дверей дома. Старушка добродушно улыбаясь, замахала в ответ, а господин Фоулти чинно склонил голову движением полным королевского достоинства. — Купальня готова? Всё на месте? — тихо спросила Амантина у Анселя, бросив на него тревожный взгляд. Секретарь утвердительно кивнул. Госпожа де'Эрбьен оглянулась на любопытствующих. Работники винодельни тут же сделали вид, что сильно заняты. Особо важные дела были у сидящих на ограде. Госпожа де'Эрбьен усмехнулась и, сказала уже чуть громче: — Рутта отпросилась в лавку на Турнирные поля, мы высадили её по дороге. Когда появится, пусть сразу идет в купальню. Она мне понадобится. Ансель застыл на месте, удивлённо уставившись на хозяйку. Та старательно отводила взгляд. Он беззвучно выругался и направился было к повозке, но Амантина остановила его: — Не отпускай фиакр! Там вещи Филиппа и сюрприз для господина Фоулти. Варнава-Базиль, услышав последнюю фразу, нервно переступил с ноги на ногу, однако изобразил подобающую случаю любезную мину. Внезапно закутанный человек, поддерживаемый госпожой де'Эрбьен, споткнулся на ступеньке и, чтобы сохранить равновесие, неловко взмахнул руками. Амантина побледнела как мел, спутник тяжело навалился ей на плечо. Еще немного и они растянулись бы поперек дорожки к великому удовольствию зрителей. Дворецкий с кухаркой бросились на помощь, но их опередил проворный Ансель. Он подхватил господина де'Эрбьена под локоть и помог подняться к дому. — Добрая Марлена, — обратилась Амантина к кухарке, незаметно переводя дыхание. — Мы страшно проголодались в дороге. Я знаю, у тебя всегда припасено что-нибудь вкусненькое. — Да, госпожа, всё горячее! — старушка засветилась редкозубой улыбкой и поспешила в дом. — Как Ваше самочувствие, господин Фоулти? — участливо спросила госпожа де'Эрбьен у дворецкого. Варнава-Базиль безошибочно уловил подвох, таящийся за невинным, казалось бы, вопросом. Во что на сей раз выльются любезности хозяйки? В масштабную реконструкцию? Перепланировку? Капитальное строительство? Перед его глазами пронеслись ужасающие картины предстоящих бедствий. Блестящая лысина дворецкого покрылась испариной. Однако опыт, приобретенный за годы безупречной службы, взял своё. Следуя неписанному протоколу Варнава-Базиль поблагодарил госпожу де'Эрбьен за заботу и почтительно поприветствовал нового господина. — Да! У меня для Вас сюрприз, господин Фоулти! В фиакре новые картины для гостиной, — опомнилась Амантина, когда они с мужем и секретарём уже почти завернули за угол дома. — Ах, картины… — повторил дворецкий. Его напряжённое лицо на мгновение расслабилось и расплылось в улыбке. — Подумайте, пожалуйста, где они могли бы выигрышно смотреться. Уповаю на ваш тонкий вкус! — улыбнулась в ответ госпожа де'Эрбьен и скрылась вслед за мужчинами. Купальня, спроектированная мастером Венгермаером, состояла из двух частей. Одна представляла собой небольшую каменную постройку, к которой были подведены трубы, и где прятался котел с кипятком, устроенный так хитро, что мог сохранять температуру еще три-четыре дня после растопки. Вторая часть купальни, примыкавшая к первой, являлась обширной верандой. Стенами ей служили драпировки из кремового шелка, а потолок из практичной парусины, при желании можно было стянуть, превратив веранду в скрытый от любопытных глаз солярий. Именно здесь, на полу из розового мрамора, в окружении изящной ротанговой мебели, опираясь на крепкие львиные лапы, стояла сверкающая ванна — предмет вопиющей роскоши, источник грязных фантазий, зависти и сплетен. Ансель поднял занавес, пропуская супругов внутрь купальни, а сам остался у входа. Если бы сейчас кто-то из прислуги мог заглянуть сквозь плотный шёлк, он был бы сильно удивлен. Госпожа де'Эрбьен бросила немощного спутника, и, сотрясаясь от беззвучного хохота, опустилась в кресло. — Рутта, ты была великолепна! — смеялась она. — Ага, как молодая Ирен Ренар! Только лучше! — подтвердил человек в плаще, неожиданным, грудным контральто. Он скинул свой плащ и оказался высокой, крепкой девицей с красноватым от загара лицом, пшеничной косой, толстой и тугой как корабельный трос. — Уфф… Вся запрела, — отдувалась статная красавица, оглаживая влажный лоб над задорными, васильковыми глазами. На веранду протиснулся пыхтящий Ансель с тяжёлым подносом, на котором теснились блюда и пузатый кувшинчик, прикрытый льняной салфеткой. Марлена как всегда переоценивала возможности гостей. Секретарь опустил поднос на низенький столик, намеренно громко громыхнув тарелками. Он был не в духе. Увидев мужчину, Рутта упёрла руки в бока, выставив округлые локотки и кокетливо повела полными плечами. — Хороша я, ненаглядный? Могла бы я быть актеркой в «Мандрагоре»? — жеманно спросила она. Ансель послушно скривил рот в подобие улыбки, но глаза здоровяка обеспокоенно метнулись к гардеробу из морёного темерского дуба, стоявшему напортив ванны. — Несомненно, Рутта. Только с падением ты немного перестаралась, — заметила Амантина, исподволь наблюдая за своим секретарём. Между бровей госпожи де'Эрбьен легла тонкая морщинка. Ансель стер фальшивую улыбку, засунул в рот кусок ветчины с кольцом маринованного лука и враждебно заработал челюстями, буравя взглядом хозяйку. — Я думала карачун схвачу! — возбужденно восклицала Рутта, оборачивая смеющееся лицо то к Анселю, то к Амантине. — Сейчас мы с тобой в обнимку завалимся, и весь наш обман наружу выйдет. Но, гуль меня задери, зачем понадобился этот машкерад? Почему господин Филипп не поехали сами? Ансель, перестал жевать и, сложив на мощной груди руки, вопросительно уставился на Амантину. — Филипп пока не готов, — сказала госпожа де'Эрбьен, покусывая ноготь. — Ой, да ладно! — усомнилась Рутта, распуская подол заправленной за пояс юбки, которую они с Амантиной подвернули в фиакре, чтобы та не торчала из под плаща. — Не наговаривай! Господин Филипп не могли в повозке прокатиться, да пару шажочков по лесенке сделать? Они намедни в хорошем расположении пребывали и так мне по заду шлепнули, ну, ровно бойкий юнош. А ты говоришь, не готов… Девушка сдвинула пёструю стопку одежды, лежавшую на диванчике, по-хозяйски уселась и принялась стаскивать с ног широкие мужские сапоги. Ансель возмущённо засопел. — Я поговорю с мужем, чтобы больше так не делал, — пообещала Амантина, пряча улыбку. — Мне-то что? Убудет от меня что-ли? Вот, только как теперь быть? Шутки — шутками, но супруга-то предъявить придется, — заволновалась Рутта и ткнула сапогами в сторону наполненной ванны. — Не растворился же он в твоем блескучем корыте! Амантина промолчала. Она взяла с соседнего кресла диванную подушку, обитую персиковым стёганым атласом. Ткань была гладкая, тёплая, удивительно приятная на ощупь. Отменная материя. Дорогая, триста флоренов за аршин, но госпоже де'Эрбьен удалось сбить цену на треть. Женщина обняла подушку, прижала к себе, словно хотела спрятаться за ней. «Оглянись вокруг, — нашёптывал ей добрый голос. — Всему, что ты отыграла у судьбы, всему, что ты так любишь, может прийти конец. Но ещё можно отступить, повернуть назад. Жить как жилось. Просто забыть…» Амантина поднялась, подушка бесшумно соскользнула на пол. Женщина сжала складку платья, чтобы скрыть дрожащие пальцы и широко улыбнулась. — Грядёт грандиозное событие, — проговорила она бодрым тоном. — Винодельня Корво Бьянко после трёх лет простоя возобновляет выпуск марочного вина. По этому случаю в ближайшее время я планирую устроить приём, где официально представлю Филиппа. Так что, Рутта, ты права, супруга предъявить необходимо. У меня есть превосходная кандидатура на сие вакантное место. Рутта, наклонившаяся подобрать подушку, подскочила и всплеснула руками. — Ансель, наша барышня совсем умом повредилась! Опять по-чудному лопочет. То видать новиградский говорок. Тьфу! — фыркнула красавица. — Слушайте меня. Ежели пан дворецкий спросит — скажем, мол, уехали господин обратно в город. До доктора им срочно надо… Пока Рутта занималась наставлениями и выдумывала новые причины внезапного отъезда господина де'Эрбьена, Амантина пересекла веранду и присела на край ванны. — Остыла, — с сожалением сказала она, дотронувшись ладонью до поверхности воды. Госпожа де'Эрбьен повернула изящный маховик у изголовья ванны. По выступающему из стены медному жёлобу, похожему на клюв цапли, потекла бурлящая, почти белая от напора, вода. Воздух на веранде наполнился густым паром. Ансель, оставь нас, — приказала Амантина и добавила: — Проследи, чтобы нас никто не беспокоил. Рутту я скоро отпущу. Гигант хмуро глянул на хозяйку, но все-таки направился к выходу. — Любимый, в фиакре под лавкой остались мои туфли, — крикнула ему вслед Рутта. Амантина присела к туалетному столику. Она критически осмотрела свое отражение в зеркале. Не дурна. Однако, тут особый случай. Амантина пригладила каштановые кудри, подняла их к затылку и повернула подбородок в сторону, чтобы можно было разглядеть изгиб шеи. Нет, так плохо. Она с сожалением стянула длинные карнеоловые серьги, заодно сняла с пальцев перстни, оставив только одно невзрачное колечко. Теперь лучше. Достаточно привлекательно. Во рту у женщины пересохло. — Рутта, помоги мне, пожалуйста, раздеться, — сказала она с усилием.***
Амантина подсунула валик из свёрнутой простыни под голову, облокотилась на бортик ванны и прикрыла глаза, с наслаждением чувствуя, как тело покалывает тысячей крохотных иголочек. — Куда твои горничные кладут полотенца? — спросила Рутта, пристраивая на спинку кресла пышные юбки госпожи де'Эрбьен. — Не знаю, — блаженно ответила Амантина. Она погрузилась в горячую воду до подбородка и провела пальцами по гладкому дну. Хорошо. Очень хорошо… Глубоко в сердце снова шевельнулся маленький парализующий холодок. «Нет. Нельзя забывать», — твёрдо сказала себе Амантина, стараясь подавить неприятное ощущение. — «Я справлюсь. Я же всё предусмотрела. Позже я отошлю Рутту и сделаю то, что умею делать блестяще. Заключу сделку». «С чудовищем», — с иронией подсказал добрый голос, очень похожий на голос Филиппа. «Избирая себе союзника, руководствуйся одной лишь целесообразностью, а не личной привязанностью. Взаимная симпатия сторон не является обязательным условием для временных союзов. Искусство манёвра: Между дипломатией и битвой», — процитировала Амантина. «Филипп» в её голове, также как оригинал, уважал труды древних мыслителей, поэтому интеллектуально поверженный голос скромно затих. Женщина прислушалась к тому что, говорила Рутта. — …на рынке только и судачат про победу нашей гвардии в Карависте. А я так тебе скажу, — девица задумчиво отщипнула от кисти несколько виноградин, сунула их в рот и громко сплюнула косточки в кулак, — никакая это не победа. Ну наподдали наши шайке распоясавшихся молокососов. Повесили парочку бандюг для успокоения. Только сама самозванка в Маг Тургу сбежала. Анариеттка-то, небось, для её рыжей башки уже и пику заготовила под окошком. Оконфузился шевалье вар Астре, но все его славят как героя… Заныл свежий порез от ланцета доктора Фауле. Амантина поморщилась. «Пора с этим заканчивать», — подумала она раздражённо. — А как там твоя прежняя хозяйка поживает? — спросила госпожа де'Эрбьен. Девица прыснула в ладошку, и шлёпая босыми пятками, подбежала ближе к Амантине. Словно кто-то мог их подслушать, Рутта таинственно зашептала, срываясь от избытка информации в захлебывающееся хихиканье. — Её муж, барон Монкран, что в ещё позапрошлом годе в Эббинг на могилу дедушки «на месяц» упорхнул, письмо прислал. До того всё больше его кредиторы писали. В письме он денег требовал и разводом грозил. Потому как вдовица, которая ему на чужбине постельку грела, бастардика прижила. И теперь, как честный человек, он желает вступить с ней в законный брак, а их брак с Малгожатой, бездетный и постылый, расторгнуть. — Зря он так написал, — сказала Амантина, знакомая с нравом баронессы Монкран. — А то! Конечно зря! — согласилась Рутта. — Малгожата обозлилась, нового молоденького полюбовника из безземельных дворяшек взяла, но денег пройдохе-мужу выслала. Да только весёлая вдовушка с приплодом нонче не жильцы. Изведёт их госпожа Монкран. «А может и не успеет», — подумала Амантина не без удовольствия. Она снова закрыла глаза и расслабленно произнесла: — На носу праздник Ламмас, герцогская охота, винные торги, свадьба. Малгожате будет не до мелких шалостей барона. — Порешит! — горячо настаивала Рутта. — Помяни моё слово. Девушка засопела и отошла немного обиженная, что её предсказание не восприняли всерьез. — Где же полотенца? — спросила она снова, кругами бродя по веранде. Рутта не любила тишину и всячески старалась заполнять её хотя бы такими пустяковыми вопросами. — Наверное Ансель положил на диван вместе с халатом, — предположила Амантина, размышляя, не убрать ли крышу. Вампиры недолюбливают солнечный свет. Возможно так она получит маленькое преимущество на переговорах. Партнёр, которому некомфортно, не будет слишком упорствовать в цене, не будет скрупулёзно изучать контракт и вчитываться в мелкий шрифт. — Нету, я посмотрела… А это что за бандура? От прежнего хозяина что-ли осталось? Может сюда полотенца засунули? Амантина не успела её остановить. — Ох ты, божечки, святый Лебеда!