Из дневника камерленьо.
…22 июля И всё как в прошлом году. Герольды охрипли объяснять, что это не Саовины, а день траура. Снова отмечать начали заранее. Снова пытались украсть пугало. Снова побили стёкла в нильфгаардском посольстве. Нескольким малохольным привиделась Бестия, гуляющая по Главному рынку. Хорошо, что закрыли мост. Сказался больным. Ну, её к гулям эту охоту! На ужин подали судака. Ел без аппетита. Снился Эмгыр в исподнем. К чему бы это?..***
— Синица! Ты ещё не уехала? В дверной проём протиснулась спина профессора де’Эрбьена. — Мне срочно нужен хаакландский арагонит, — сообщил он. Профессор неуклюже развернулся, подтягивая за собой полотнище свитка. Одной рукой он балансировал стопкой таких же свитков, другой, в которой была зажата клюка, пытался удержать дверь. — Твои приятели-низушки не могли бы его достать? Да, где же это было? — профессор уткнулся носом в записи. — Eclthi, lautni… Есть! Заметив Детлаффа, старик схватился за сердце. — Всё-таки у моей жены странное чувство юмора, — проговорил он, растерянно улыбнувшись. — Впрочем, я рад, что Вы вернулись. Видите ли, я задумал экспедицию. Она непременно прольет свет на события прошлого и расставит в настоящем всё на свои места. Обсудим потом на досуге… — Остановите её, — с угрозой сказал Детлафф. Профессор изменился в лице. — Вы думаете, я не пытался?! — спросил он, как-то сразу угадав о ком идет речь. — Я не герой, я учёный. Поле моей битвы — страницы книг. Я не воюю там, где победить заведомо нельзя. И как учёный я ожидал, что столкнувшись с непреодолимыми препятствиями, девочка смирится. Она должна была смириться! Но Амантина взяла и сотворила невозможное… — профессор посмотрел сквозь вампира. Покачав всклокоченной головой, он произнёс с неожиданной злостью. — Если бы только мне хватило мозгов молчать. Если бы я не внушил ей ложную надежду. Да, что там! Возможно, сейчас они все были бы живы, если бы не я… Продолжая осыпать себя упрёками, профессор шагнул в темноту коридора. Вскоре до Детлаффа долетел его сердитый голос: — Жоржетта! Амантина! Чёрт бы вас побрал! Полный дом женщин, а в лавку послать опять некого! В ответ на его крики отозвалась Рутта, невозмутимая и довольная, ведь её дорогому Анселю больше ничего не угрожало: — Напишите, что нужно. Ёнтак на обратном пути забежит. — Арагонит. Вероятнее всего, он отыщется у алхимика или в ювелирной мастерской. Но не какой-нибудь порошок из раковин моллюска, а цельный кристалл полиморфа карбоната кальция, добытый непременно в Хаакланде. — Милсдарь профессор, не забивайте мне голову Вашей тарабарщиной, — капризно протянула Рутта. — И то верно, — согласился профессор де’Эрбьен. — Портить такую прелестную головку — преступление. Госпожа Туве, подайте-ка мне перо и чернильницу. Раздался глухой хлопок. Рутта возмущенно фыркнула. — Резвее, козочка моя. Они все помешались! С женщиной так это было понятно давно. Однако профессора Детлафф считал разумным человеком. Что он задумал? Eclthi, lautni ama — наипочтительнейшее обращение к древнейшим вампирам, иерархам иерархов. Он собирается так величать вар Астре? Что ж, они будут изрядно удивлены, возможно, польщены, но, что более вероятно это вызовет смех, от которого они вряд ли умрут. Ясно одно, профессор не собирается урезонивать жену. Детлафф вышел на улицу, и тут же ему в глаза сыпанули разноцветным конфетти. — А надели бы маску, они Вас испугались бы, — насмешливо проговорила Амантина за спиной Детлаффа. Видимо женщина, терпеливо ожидала его выхода на мраморной скамье у двери. — Чтобы вызвать страх, мне не нужна маска, — ответил Детлафф, сплёвывая изо рта резаную бумагу, с ненавистью глядя на проказливых гуляк, затеявших хоровод на площади. — Если мы не поспешим… Амантину прервал вопль: — Ёнтак!!! На крылечке, затенённом виноградной лозой появилась Рутта. — Ёнтак! Я кому говорю?! У господина к тебе поручение! Паренёк, увлёкшийся наблюдением за уличными танцами, встрепенулся. Спрыгнув с высокого облучка пёстрого городского фиакра, он подошёл к матери. Рутта передала ему сложенный вдвое листок и строго приказала: — Обежишь лавки и домой. Записку, исчезнувшую у мальчишки за пазухой, Амантина проводила хмурым взглядом. — Ну, мам! Я что маленький?! — возмутился Ёнтак. — Все мои приятели… — Сразу домой, — отрезала Рутта. Обратив внимание на то, что второе место на облучке пустует, она спросила. — А где твой отец? Ёнтак уныло указал на мужчин, сгрудившихся у карточного столика. От них как раз отделилась заметная в толпе крупная фигура. Высоко подкидывая на ладони выигранные монетки, Ансель неспешно направился к арендованной повозке. Амантина ещё раз проверила наличие заветного приглашения и позвала Детлаффа: — Идёмте. Поравнявшись с секретарём, она сказала шёпотом несколько фраз, показавшихся вампиру совершенной бессмыслицей: — У меня осталось немного капель… Через три-четыре дня уйдет цинтрийский корабль… Пускай уж лучше он со мной не разговаривает… Ансель кивнул. Вдруг он недоуменно посмотрел в сторону дома. Детлафф и Амантина оглянулись, но ничего необычного они не заметили. Лишь Рутта, натянуто улыбаясь, помахала им с крыльца.***
Покачиваясь на выщербленном булыжнике, фиакр петлял в столичных улочках, ставших вдруг удивительно тесными и шумными. Город наполнился музыкой, прибрался, принарядился, точно престарелая модница, протянув между домов вместо будничных верёвок со штопанным бельём яркие цветные гирлянды. Амантина ехала молча, поглядывая сквозь окошко, наполовину занавешенное выгоревшей шторкой с фестончиками из измочаленного золотого шнурка. — Объясните, зачем нам участвовать в этом балагане, если конечная цель — убить вар Астре? — не выдержал Детлафф. Он и так, и эдак обдумывал вопрос и никак не мог объяснить себе такие сложности. — Смерть за смерть, бесчестье за бесчестье… — О чём Вы? Женщина перевела внимательный взгляд на вампира, сидевшего напротив. — Вы ведь сделали некие выводы о моих мотивах на основе своего маленького расследования, — проговорила она, прищурив глаза. — Вы даже сочли их достойными, раз решили мне помочь. До чего Вы докопались? Детлафф усмехнулся. Причины, заставившие его принимать участие в игрищах госпожи де’Эрбьен вряд ли объяснялись так просто. А единственные следы трагедий, обнаруженные им, которые хоть как-то увязывались с гипотетической деятельностью вар Астре — это внезапная болезнь её мужа, что в итоге сам профессор косвенно подтвердил, ну, и, может быть, таинственная гибель семьи Амантины. В остальном жизнь женщины казалась ему до тошноты благополучной. И вся возня с помолвками, переодеваниями, отравлениями была нужна ей исключительно для развлечения. Также как заданный сейчас вопрос. — Предположим, — Детлафф наклонился к Амантине, так близко, что чувствовал на своём лице тепло её дыхания, — вампиры убили Ваших близких. Но о бесчестие мне известно лишь о том, что Вы навлекли на себя сами. Губы женщины, замершие в снисходительной улыбке, дрогнули. Она откинулась на мягкую спинку. Детлафф не ощущал триумфа. Он принял брошенный вызов — ответил, уколол и, кажется, достиг цели, но это не доставило ему даже мимолетной радости. — Вы верно угадали, — проговорила Амантина. — Вампиры убили моего отца, мою мать, моих братьев. Речь её звучала глухо и отстранённо. — Из-за… Из-за определённых обстоятельств моя семья оказалась должна крупную сумму, неподъёмную для простого ассистента при академии. Однако жизнь полна чудес. Кредитор любезно намекнул, что состоятельный иноземец, подыскивает наставника племяннику-студенту. А ещё им в доме не помешала бы кухарка, да, и пара мальчишек в хозяйстве пригодится. Вскоре дела заставили щедрого южанина покинуть Новиград. Он попрощался, уехал, поручив племяннику проследить за отправкой имущества и рассчитаться с прислугой. В ту же ночь слуги ограбили дом и убили юношу. Пытаясь скрыть своё преступление, они устроили пожар, но сами в суматохе погибли. Их так и нашли с карманами набитыми оплавленными монетами. Как высокопарно скажет жрец на отпевании, алчущая золота чернь не знает благодарности, коварство её велико, а глупость безмерна и только Вечный Огонь способен положить конец всякому злу. Как Вам бесчестье такого сорта? — Почему Вы обвиняете вампиров, если… — Мерзкое клеймо, — перебила Детлаффа Амантина. — Много лет я несла его на себе, пока не узнала, что там произошло на самом деле. Но нужно признать, оно по-своему помогло мне выжить. Есть поступки, на которые не решится благовоспитанная барышня, а дочь убийцы и вора — легко. Интонация женщины не изменилась, однако её слова были пропитаны такой внезапной леденящей ненавистью, что Детлаффу стало неуютно в тесной кабине фиакра. Тем более мучительно было осознать, что объектом этой ненависти является он сам. Вампир захотел узнать причину. — Что произошло на самом деле? — На самом деле, господин ван дер Эретайн, не всякому злу страшен Вечный Огонь. Фальшивый племянник достиг подходящего возраста. Нелин мог занять своё законное место, что он и сделал. А юноша, его учитель и прислуга стали угощением на кровавом пиршестве, последствия которого уничтожило пламя — так титулованные вампиры отметили возвращение младшего вар Астре к жизни. Конец истории. Неожиданно фиакр остановился. Послышалось бормотание перемежающееся сдавленным хрюканьем, но все звуки потонули в гремевшей где-то рядом бравурной музыке. — Ансель, почему мы встали? — взволнованно крикнула Амантина. Сдвинув шторку, она высунулась в окошко. В этот момент с другой стороны открылась дверка. В залившуюся мягким вечерним солнцем кабину заглянула карлица. Рассмотрев пассажиров сквозь вуалетку морковного цвета, она удовлетворённо пропищала: — Трясогузка в позолоте и её ходячий кадаврик! Ну, наконец-то! Карлица сложила кружевной зонтик и, подобрав пышные юбки нежно-голубого платья, ловко запрыгнула в фиакр. Там, потеснив изумлённого вампира, она уселась напротив госпожи де’Эрбьен. — Ансель… — снова окликнула секретаря Амантина, вопросительно глядя на незваную гостью. Ансель не ответил, зато жалобно заныли рессоры. Повозку заметно качнуло, будто на запятки ей наступил великан. Детлафф вцепился в сидение, стараясь держаться от карлицы подальше. С недавних пор он обнаружил в себе необъяснимую фобию в отношении низкорослых старушек, сравнимую с той, что некоторые люди испытывают к мелким грызунам или шустрым насекомым с усиками. — Сейчас мадам Гаспаретта предскажет вашу судьбу, — предупредила писклявая карлица. В конце фразы она то ли хрюкнула, то ли смачно шмыгнула носом, дохнув на зрителей запахами табака и подсолнечного масла. — Гаспар? — недоверчиво проговорила Амантина. — Вижу!!! — взвыла мадам Гаспаретта и ткнула себя коротким пальцем, упакованным в ажурные перчатки, в то место, где под морковной вуалеткой, вероятно, находился третий глаз. — Вижу, не проехать вам по Дворцовому мосту. — Это почему? — усмехнулась госпожа де’Эрбьен, принимая правила игры. — А потому что выставил на пути в казённый дом валет бубновый стражу неподкупную. — Какой валет? Гаспар, в чём дело? Подняв вуалетку и недовольно глянув на Амантину единственным оком, низушек сказал уже своим голосом: — Закрыли мост. До рассвета. Подданные в городе набузыкаются и куда почешут? Выражать почтение и блевать на розарий Её Светлости, — заметив взгляд соседа по скамье, Гаспар поправился. — То есть любоваться. Здрасте. Детлафф поздоровался. — Как же мы попадем на ту сторону? — внутренне холодея, спросила Амантина. Вампиру вся затея изначально не нравилась, поэтому он поспешил внести предложение: — Никак. Вернёмся обратно… — Да, досадно. Летают куры паршиво, — посочувствовал низушек и поинтересовался у Амантины. — А может ты водоплавающая? — нахихикавшись вдоволь, Гаспар махнул ладошкой. — Ладно уж не сцы, милсдарыня, береги пёрья. Пока ты гузку золотила, я мимо стражи фланировал. Они запоздавших гостей на лодках возят от пристани рядом с Фазанерией. Подкинешь меня с мальчиками до Главного рынка, дальше через ряды пёхом… Ёнтак! Гаспар постучал ручкой зонтика в потолок кабины. Фиакр тяжело тронулся с места. — А зачем Вы меня ждали? — опомнилась Амантина. — Во-первых, — низушек выудил из безразмерного бюста мадам Гаспаретты горсть семечек и засунул одну себе в рот, — как выяснилось, утопший, ну, твой ковирский ростовщик, хранил на клиентуру подробные записи. Гаспар прицелившись, мастерски сплюнул шелуху в окошко. В этот момент разогнавшийся фиакр подкинуло на ухабе, и из-за пазухи низушка сыпануло начинкой. — Ёнтак, стервец, нежнее! Всю красоту растрясёшь! — заорал он, хватаясь за потерявшую симметрию грудь. — Записи у вас? — спросила Амантина, нервно перебирая пальцами фестоны на шторке. — Нет, их забрал тот, кто упокоил дотошного клопа, — Гаспар ухмыльнулся. — Но ты не беспокойся, Иво лично занялся переговорами. Если там есть, что искать, он это добудет. — Лично Иво? С чего вдруг такая честь? Гаспар, резко поскучнел. Его единственный глаз забегал из стороны в сторону. — Тут такое дело… Заказик мы приняли. Отказать никак не могли, сама понимаешь, репутация. Но по-дружески решили тебя предупредить. Интересуются тобой, красавица. — Кто? — А ты догадайся! — раздраженно буркнул Гаспар. — Чью ты любовницу на днях укокошила? Ох, и удивила же ты нас… — Я укокошила? — поражённо переспросила госпожа де’Эрбьен. — Вот те здрасте! А кто баронессу в каземате извёл?! — воскликнул низушек и уставился на Детлаффа подёргивающимся глазом, точно призывая вампира в свидетели такого вопиющего лицемерия. Притихший Детлафф, почуявший в какую сторону задул ветер, поздоровался повторно: — Добрый вечер. — Ничего не понимаю, — чуть слышно проговорила Амантина. — Малгожата мертва?! — Совсем мёртвенькая! — Гаспар яростно кивнул, отчего вуалетка свалилась ему на нос. — Ск…ва…ссс!!! — неразборчиво зашипел низушек. Поправив головной убор, он обличительно ткнул в испуганную женщину зонтиком. — Её Милость копыта откинула, старик вар Астре о тебе справляется. А ты, прям, как святая Мелитэлле, не в курсе, кто поминки заказывал?!! Амантина отрицательно покачала головой. Внезапно придя в спокойное состояние Гаспар переспросил: — Что, правда, не знаешь? Это, получается, я сейчас ценный фактик бесплатно слил? Иво ни слова! Он задумчиво почесал курчавую бородку. — Хм… Если не ты за дружеские пакости, тогда кто? Списочек, конечно, длинный рисуется, но у общей массы кишка тонка. Если только не сам благодетель пришиб любовницу, притомившись её закидонами. — Разве Малгожата была любовницей? — удивлённо спросила госпожа де’Эрбьен. — А ты думала они барыжат Сангреалем чисто платонически?! Амантина, ты как первый раз замужем! — гнусавенько фыркнул низушек. Детлаффа начала опасно раздражать фамильярность Гаспара в отношении женщины. — Не распускай язык, недомерок, — посоветовал он. — А то я тебе его вокруг шеи завяжу. Но коротышка, явно привычный к угрозам, не стушевался: — Я нижайше извиняюсь. А на кой ещё держать при себе бабу с такой внешностью и с таким норовом?! — Может быть, потому что она полезна? — возразила Амантина, проявляя непонятную настойчивость. — Ой, не в том месте ты упёрлась, милсдарыня! Вспомни-ка лучше, где князю дорожку перебежала. Вар Астре из тех людей, с кем спокойней живется, когда они о тебе не знают. А коли ты вылезла над грядкой — то кумекай, как Его Светлости лояльность выказать, пока головку не скосили вровень с остальными. — Приехали! — крикнул снаружи Ёнтак. — Ближе никак. Гаспар осторожно высунул нос на улицу. — Сойдёт, — одобрил он. Когда проходивший мимо патруль скрылся за поворотом, низушек опустил вуалетку. — Провожать не нужно, — сказал он писклявым голоском мадам Гаспаретты. — Если что, мы вообще не знакомы. Фиакр качнуло, дуги рессор облегчённо скрипнули и поднялись — «великан», недавно взгромоздившийся на запятки, спрыгнул на мостовую. Он оказался парой плечистых парней и знакомым Детлаффу простуженным мужичком, который услужливо распахнул перед низушком дверку. — Покедова, — попрощалась мадам Гаспаретта. Опираясь на зонтик и отчаянно виляя бедрами, она направилась в сторону рынка. Внушительная охрана последовала за «хозяйкой», то и дело отгоняя бесцеремонных повес, принимавших переодетого низушка за таинственную махакамскую деву. Оно и понятно. Вот, Вы сами хоть когда-нибудь видели краснолюдок живьём? Между тем, в кабину фиакра забрался Ансель. Оценив свободное пространство на обеих скамьях, он отчего-то выбрал ту, что занимал вампир. «Подвинув» соседа колючим взглядом, секретарь плюхнулся на сидение. — Слышал? — спросила у него Амантина. Она судорожно дёргала шторку, как назло застрявшую на узелке. Не рассчитав силу, женщина оторвала кусок золотого шнурка, украшавшего её край. — Чёрт… Всё слышал? Вместо ответа Ансель мрачно кивнул на небольшое сквозное отверстие под потолком, затянутое с двух сторон частой сеткой. Видимо, это означало «да». — Малгожата мертва! Как такое могло случиться?! — возбуждённо прошипела Амантина. Зажав обрывок шнурка в поблескивающем кулаке, она затравленно поглядела сначала на него, потом на мужчин. Детлафф отвернулся, но расширенные зрачки женщины, бездонные, полные безысходного ужаса не давали ему покоя. Вампир уже почти собрался сознаться, вот, только покаянные слова застряли у него в горле острой костью. Она не простит! Амантина не сможет понять, что всё это случилось из-за неё. Она просто возненавидит его сильнее, чем прежде… — Ещё слишком рано! Слишком рано… — повторяла женщина. — Ансель, они не должны были ни о чём заподозрить… Ансель неодобрительно крякнул и забрал у Амантины истерзанный шнурок. Безжалостно выкинув его за окошко, он задвинул обе шторки. На какое-то время в кабине стало совсем темно и тихо. — Хочешь сказать, мне нужно затаиться? — спросила его Амантина, прервав гнетущее молчание. Детлафф кашлянул. Выдался удачный момент вмешаться, пока женщина не начала интерпретировать гримасы Анселя как-то иначе. Превозмогая внутренний протест (надо же, он всерьёз воспринимает звуки издаваемые немым громилой), вампир осторожно проговорил: — Это разумный совет. Вар Астре заметили Вас, а благодаря Вашим друзьям они узнают о Вас всё. Амантина перевела застывший взгляд на вампира. Поразмыслив, она возразила: — Нет. Не думаю. — Вы настолько доверяете низушкам? — изумился Детлафф. Женщина отрицательно покачала головой, подвески в её украшениях мелодично звякнули. Она ответила неожиданно спокойно: — Низушки почему-то решили, не афишировать наше знакомство. Чтобы предупредить меня, Гаспар, рискуя свободой, вылез из тайной берлоги, нарядился кокоткой и гулял по городу, переполненному стражей. Значит, они сильно встревожены. Напрашивается вывод — в отчёте Иво умолчит обо всём, что может вывести на них самих. Во всяком случае, он придержит эту информацию до поры, пока не станут окончательно ясны причины княжеского интереса и его последствия, — женщина невесело улыбнулась. — Жаль, что так вышло, и надо сказать, весьма волнительно оказаться под столь пристальным вниманием противника, но раз вар Астре начали со сбора досье, то прямо сейчас мне ничего не грозит. С остальным разберёмся после охоты. Идём. Госпожа де’Эрбьен решительно потянулась к дверной ручке, намереваясь покинуть кабину. Однако Ансель преградил дорогу легкомысленной хозяйке и усадил её обратно, сопроводив действия возмущённым сопением. — Волнительно и только?! — поддержал его не менее возмущённый Детлафф. — Вар Астре — вампиры, а Вы пытаетесь предсказать их поступки, пользуясь людской логикой. Амантина упрямо сжала челюсти. — Да, у них привычка действовать в рамках этой логики старше, чем у всех ныне живущих знакомых мне людей! Вот, заподозри Вы меня в причастности к похищению или смерти Сианны, что бы Вы сделали? — Я убил бы Вас, — ответил Детлафф. Приподняв густую бровь, на него покосился Ансель, а Амантина возбуждённо воскликнула: — Именно! С плеча! Не раздумывая! Наплевав на любую логику! Взглянув на вампира под другим углом, она нахмурилась. — Все же как-то это странновато… Странновато, даже если не брать в расчет слухи, а придерживаться официальной версии, что опальная, но раскаявшаяся княжна умерла во дворце в результате нападения нежити на Боклер. Натравили-то нежить Вы… Господин ван дер Эретайн, а чем Вы занимались в последние дни? — Я… Детлафф почувствовал в теле признаки острого недомогания, вероятно связанные с затянувшимся похмельем. Его шею и подбородок залила душная волна, в горле пересохло, так, что он не узнал свой собственный голос. Иные звуки исказились, словно вампир оказался внутри стеклянного пузыря. Где-то на задворках сознания мелькнула душеспасительная и безнадёжно запоздалая мысль о пользе воздержания. — Я был… — Детлафф осёкся. — Кто-то собирается перевернуть фиакр… В этот момент с улицы донеслась брань, и сразу же Ёнтак громко зашептал в слуховое окошко. — Тут господа артисты говорят, что застолбили место с рассвета, а мы его заняли и мешаем представлению. Они намекают на неприятные последствия, если мы немедленно не уберёмся. Госпожа, мне везти Вас домой? — Нет-нет! Мы выходим! — взволнованно крикнула Амантина. Недовольный гомон стих, едва на улице во всей красе показался Ансель. Лениво размяв плечи, он достал одну из выигранных монет и протянул её акробату с испитым лицом, загримированным синими и белыми ромбами. Вторую монету, хитро ухмыльнувшись, секретарь засунул обратно за пояс. Следом за Анселем вышла Амантина. Не отходя далеко от повозки, женщина огляделась. — Поторопитесь, — позвала она Детлаффа. Вампир замешкался, завязывая карнавальную маску. Надеть их немедленно в ультимативной форме потребовал Ансель. Учитывая природу их противника, требование было, мягко говоря, бессмысленным, но Детлафф так радовался, что избежал неудобных вопросов, что не возражал. Нет, он не испытывал угрызений совести по поводу смерти баронессы, хотя признавал, что несколько погорячился и что-то там нарушил в грандиозных планах госпожи де’Эрбьен. И уж точно Детлафф не боялся разоблачения. Какая разница, узнают люди или нет? Правда жизни такова — вампир всегда и при любом раскладе останется чудовищем в глазах человечества. Это совсем недавно наглядно демонстрировала женщина, повествуя об утрате своей семьи. Натянув капюшон, Детлафф появился на ступеньках фиакра. Амантина обернулась, одарив его долгим и проникновенно-загадочным взглядом. «Загадочным» от того что маска, украшенная золотыми перышками, закрывала большую часть лица женщины, и вампир никак не мог расшифровать эмоцию, вызвавшую этот неожиданный взгляд. Но сердца его, дав фальстарт, все равно заколотились в блаженный разнобой. — Не будете ли Вы столь любезны… — проговорила Амантина. «У неё такой восхитительно приятный голос, когда она не тараторит…» — подумал Детлафф, с наслаждением наблюдая за артикуляцией женщины. — …сойти с моего платья? Сердито поджав губки, Амантина слегка подёргала подол, на котором вольготно разместился сапог вампира. — Буду, — злобно буркнул Детлафф. Ёнтак, завистливо глянув на суету у пёстрых ларьков, погнал ненужный фиакр назад. На освободившемся месте артисты раскатали широкую подстилку из сшитых вместе кож. Вскоре над ней замелькали булавы и горящие обручи. А Ансель, Амантина и замыкающий шествие вампир влились в шумную людскую реку, наводнившую Главный рынок. — Свежая рыба! — орали с одной стороны. — Бери ковры! Хватай ковры! — откликались с другой рычащим бандитским говорком. Пока они пробирались к крытым рядам, Детлаффу последовательно предложили приобрести «гомеопатические афродизии, одинаково эффективно действующие на павлинов и на дам»; провести вместе ночь (наверное, афродизии были настолько сильны, что их необязательно было покупать); удалить в честь праздничка гнилые зубы «один по цене двух»; и догнаться фисштехом, потому что «судя по виду, ему очень надо»… Уклоняясь от назойливых торговцев, Детлафф с удивлением отметил большое количество ряженых в толпе. Здесь были зайчики, привидения, коронованные особы и даже огнедышащий дракон с сидящим на нём рыцарем, горделиво болтающим короткими тряпичными ножками, свисающими вдоль бочонка, который изображал брюхо рептилии. — Не отставайте! — крикнула вампиру госпожа де’Эрбьен, стараясь пересилить невообразимый ор, топот, звон бубнов и визг пищалок. Детлафф прибавил шагу. Следуя за Амантиной, вампир обдумывал её слова. Допустим, женщина права, хитро-вывернутые ублюдки весьма осторожны и избегают поспешных поступков, но что мешает вар Астре очеловечиться настолько, чтобы не побрезговать услугами наёмных убийц? Простая превентивная мера — избавиться от раздражающего фактора заранее, не дожидаясь отчёта низушков. Видимо, женщина сама не исключала такого развития событий и, несмотря на недавнюю браваду, нервно вглядывалась в лица встречных людей. Вдруг она резко изменила направление. Шепча на ходу «я так больше не могу…», Амантина устремилась к одному из прилавков. Встревоженный Детлафф повернул за ней, случайно задев в сутолоке мужчину в маске волка. Тот, как показалось вампиру, удивлённо уставился на него и, медленно закинув правую руку за спину, пошевелил пальцами в воздухе, будто он собирался почесать затылок, но передумал. Эликсиры и мёртвая кровь — эти запахи ударили в нос Детлаффа, протащили назад, по осколкам прошлого, выдернули из памяти невыносимо яркое воспоминание о мече, рассекающем его тело надвое. Подавив в себе зашевелившиеся ростки ярости, вампир лишь глухо произнёс «простите». Обогнув человека, он, не оглядываясь, пошёл дальше. Недоуменно пожав широкими плечами, мужчина в маске волка обернулся и крикнул рыцарю на драконе: — Хм… Лютик, сколько можно выбирать между двумя одинаковыми кальсонами?! — Что бы ты, дремучий варвар, понимал в прекрасном?! — беззлобно отозвался рыцарь, прикладывая поочередно кальсоны к драконьему заду. — Эти цвета ночной розы, а этот называется «пощекочи меня». Между прочим, любимый цвет герцогини… — Лютик, — мужчина в маске волка устало покачал седой головой, — прошлую неделю я провел на подтопленном кладбище, не в самом приятном обществе, и теперь намерен осесть борделе, и позволить ночным розам щекотать себя до утра. Ему тут же нашлась компания. Одна из гуляющих по рынку девушек, опередив конкуренток, аккуратно взяла его под руку. Обольстительно улыбаясь, она поманила мужчину за собой. — Погодите! Я с вами! — оживился рыцарь на драконе. Пошвыряв кальсоны на кучу тряпья таких же поросячьих оттенков, он бросился догонять парочку. — Как на счет повторить знаменитый флотзамский заплыв?.. Детлафф нашёл Амантину у винной лавочки. — Это не «Владислав и Елена», — твёрдо проговорила женщина, отодвигая от себя стакан с вином. — Ча?!! — завопила торговка. Она угрожающе нависла над прилавком грудью, похожей на убегающую из кадки опару. — Это не «Владислав и Елена», — повторила Амантина, вежливо улыбнувшись. — Ча ты несёшь, шалашовка заезжая? — спросила торговка по инерции, уже заметив рядом Анселя. — Э… Госпожа де’Эрбьен, я Вас и не признала! Ещё богаче будете… Эй, бездельник, нацеди-ка красненького из непомеченного бочонка! Елейно улыбаясь, она отступила вместе с грудью назад, в пределы своего торгового бастиона, предоставив право обслуживать клиентов своему супругу. Новый стакан принёс колченогий и рано полысевший владелец лавки. Поставив вино перед Амантиной, он хмуро произнёс: — Ну, как говорится, ешь, пей, рассупонивайся. Ты в, мать его, Туссенте и так далее. Исполнив свой долг в отношении посетительницы, он потряс за плечо пьяницу, спящего на толстой стопке листков, пахнущих свежей типографской краской. — Пан философ, не усугубляйте. Если Вы опять посуду поколотите, душечка будет скандалить и грозиться выпить купорос. — Я в норме! В норме… — пьяница, поднял голову, оказавшись довольно симпатичным, но немного помятым молодым человеком. — Хотя, что есть норма? — поинтересовался он у присутствующих. Остановив мутный взгляд на стакане с вином, забракованным Амантиной, молодой человек схватил его и предложил: — За нас с Вами и за ху… ху… Хотите быть моей Дамой Сердца? Он прицелился, чтобы стукнуть стаканом по стакану женщины, однако промахнулся. Амантина залпом выпила вино. — За занозу в заднице, земля ей пухом… — сказала она, переворачивая свой стакан донышком вверх. — Даа… Memento mori… — сочувственно протянул помятый философ. Заметив Детлаффа, он радостно воскликнул: — Вот и костлявая собственной персоной! У, зубастая какая… Пьяница, не слишком метко обвёл вампира указательным пальцем, задумчиво приговаривая: «Где-то я уже это видел…» Вдруг, придвинувшись к своей соседке, он таинственно зашептал: — Но знаете, что я скажу, Вам-то бояться нечего. Феникс завсегда ускользнёт от смерти… Не обращая на него внимание, Амантина поднялась. — Что Вы там застряли? — спросила она у подошедшего вампира. — Мы же торопимся. — Милая! Птичка моя! Постой! Мы так славно беседовали… — запротестовал пьяница. В конце концов, он безнадёжно махнул рукой в сторону удаляющейся троицы и пожаловался владельцу винной лавки. — Это потому, что в Туссенте не нужна философия. Тут все обходятся простеньким in vino veritas. Молодой человек слез со скамьи. Покачиваясь и что-то бурча под нос, он потащил за собой стопку газет, сметя при этом с прилавка оба стакана. Обозрев черепки на мостовой, молодой человек шкодливо улыбнулся хозяину. — Не благодарите. — Рукожоп проклятущий! — вскипела «душечка» — Обездолил! Разорил! И как мне жить сироте?! Только и осталось купоросом отравиться! Глядя на неё, молодой человек поднял над головой один из листков и закричал: — Сенсация! Водяная баба, обитавшая на руинах дворца Галлион, поселилась в городе! — Тьфу! — в сердцах плюнула в его сторону покрасневшая торговка и погрозила ему метлой. — Пошёл прочь, балабол паршивый! Вздохнув, молодой человек покорно развернулся и побрёл в толпе, выкрикивая с удвоенной силой: — Покупайте «Хроники Боклера»! Коррупция в Северных Королевствах! Кому Дийкстра передал банный бизнес?! В Виковаро небывалый урожай мандрагоры! Упадет ли цена на самогон?! Заявление от Регентского Совета! Войны не будет, не верьте подстрекателям! Подписан пакт с Маг-Тургой! Достижения нашей дипломатии! Что же наденет герцогиня на свадьбу?! «Хроники Боклера»! Цена четверть флорена! Неграмотным прочитаю, недалеким разъясню… Минуя галерею рыночного павильона, Ансель, Амантина и Детлафф снова наткнулись на людей Гаспара. Они скучали, подпирая стену у закрытой шорной мастерской. Обе стороны сделали вид, что совершенно не знакомы друг с другом, а вампир подслушал начало весьма интригующего диалога, происходившего за опущенными ставенками. — Говоришь, порошочек Красавчик спёр? — спросил Гаспар. — Он! Он, лихоимец! — ответил ему дрожащий мужской голос, удививший Детлаффа. Что ж такого ужасного мог углядеть человек в крохотном низушке, переодетом в нелепое женское платье? — Был бы фисштех у него, он бы им откупился, — проговорил Гаспар. — А нынче Красавчик привет передавал с шибеницы. Правда, неразборчиво, ему железом каленым рожу подпортили. — Ох, беда, беда! Теперь порошочек-то мосье Поже совсем тю-тю. Красавчик, верно, ждал, что мазелька его денег достанет. Бегала тут за ним одна деревенская, Аннушка, что ли… — Поумнела видать, в отличие от тебя. Про Красавчика ты Поже свистеть будешь. Мне расскажи про своего дружка гвардейского, с которым вы это дельце обстряпали. — Шашнями с меднолобыми мараться?! Да, не в жисть! — возмутился уличенный в обмане мужчина. — Товар через мастерскую завсегда до клиента доходил! Гаспар, ты же меня знаешь! — Как облупленного, — произнёс Гаспар тоном, не сулившим собеседнику ничего хорошего. — Я такой слушок организую, что с тебя, крыса, свои шкуру лоскутами спустят, седел понашьют, а там уж только гадай, под чьей жопой твоя морда окажется. Но прежде этот зонтик я засуну туда, где Поже свой фисштех должен был искать в первую очередь! — Помилуйте, господин Гаспар… Раздался очень приятный звук, с каким обычно на стол опускается полный кошель золота. — Отрадно… — одобрительно проговорил низушек. — Отрадно, что ты решил вступить на путь исправления. Ну, так как? Это твой гвардейчик баронессу Монкран стерёг? Рассказывай… — Туда! — воскликнула Амантина и этим отвлекла внимание Детлаффа. Привстав на цыпочки, женщина указывала на набережную, где за гвардейским оцеплением, точно овцы в загоне, ожидали переправы счастливцы, удостоенные герцогской милости. Сколько бы вампир потом не прислушивался, он не мог отыскать потерянный разговор. У оцепления их встретил бравый старичок-герольд. Оттянув пальцем морщинистое веко, он зачитал бумагу с вензелями: — Профессор де’Эрбьен… — не отпуская веко, герольд смерил вампира оценивающим взглядом и вопросительно посмотрел на Анселя. — С супругой? — С супругой, — подтвердила Амантина, заняв передний план. Герольд проводил гостей к пустой скамье и уточнил, не желают ли они заслушать свод правил. Не потрудившись получить согласие, он монотонно затянул: — Мёртвые особи не засчитываются. Птиц нельзя травмировать. Потеря павлином более тридцати процентов оперения, влечёт за собой дисквалификацию охотника… — Спасибо, мы хорошо изучили сопроводительное письмо, — мягко перебила его Амантина. — Как пожелаете. Время ожидания вы можете скрасить прохладительными напитками. Величественным жестом старичок указал на официантов, снующих между скамеек. Пожелав гостям приятного вечера, он направился к мужчине в чёрном жреческом одеянии. Тот стоял неподалеку в компании зеленоволосой морской сирены. Поравнявшись с ними, герольд низко поклонился и предупредил: — Ваше преподобие, господин Деридо, сожалею, но Вам придётся уступить место в лодке. «Сирена» скорчила недовольную гримаску и капризно топнула ножкой. Мужчина, что-то тихо ей сказал, но девушка демонстративно отвернулась к озеру. Крылья у неё были сделаны удивительно добротно, из многослойного шёлка на каркасе из китового уса. Они без потерь перенесли лихое вращение. — На каком основании? — холодно спросил человек, подходя ближе к герольду. В движении казалось, что солнце, вышитое серебром на его одеждах, точно спрут щупальцами, шевелит волнистыми лучами. Старичок кивнул в сторону Детлаффа и пояснил с благоговейным придыханием: — Господам, назначена аудиенция у Её Светлости. «Жрец» без особого восторга взглянул на соперников. Амантина, заметив его, приветливо улыбнулась. — Господин Деридо! Да озарится светом Великого Солнца Ваш путь во тьме и скорби. Вы нас не узнали? Женщина произнесла религиозную формулу, из чего Детлафф сделал вывод, что чёрное одеяние на мужчине не элемент маскарадного костюма. Он, в самом деле, жрец и его следует опасаться. В человеческом мире люди в цветных мантиях, говорящие с выдуманными богами, обладали странной властью над умами подобных себе. Они были мерилом добродетели. Они определяли, что есть хорошо, а что плохо, что свет, а что тьма, что без жалости уничтожить, а чему можно позволить жить. — Да озарится, — ответил жрец сдержанно. Он протянул руку с крупным перстнем, к которому госпожа де’Эрбьен не замедлила приложиться. Дальше последовала неловкая пауза. «Ну, это уже слишком!» — заскрежетал зубами Детлафф, решивший, что от него ждут такого же унизительного жеста, но жрец, видимо, удовлетворился лобзаниями одной Амантины. — Господин де’Эрбьен, госпожа, разумеется, я вас не узнал, — сказал он, скользнув ироничным взглядом по Анселю, прислонившемуся к перилам. Обернувшись, преподобный Деридо позвал свою спутницу. — Сестрица, подойди поздоровайся. Зеленоволосая сирена нехотя исполнила его повеление. Едва она открыла рот, как Детлафф угадал в ней владелицу мелких изумрудов, присутствовавшую на приснопамятном ужине с отравлением. — Все-таки Боклер удивительно тесный город, — заметила девушка, когда темы пошатнувшегося после банкета здоровья и переменчивой погоды исчерпали себя. Детлафф мысленно согласился, припомнив встречу на рынке. — Удивительно тесный, — подтвердил преподобный Деридо и неожиданно едко добавил. — Настолько, что нас, дорогая, вытеснили из лодки. Амантина, беспричинно веселясь, предложила: — Раз уж это наша вина, то мы готовы… м… потесниться. Насколько я вижу, их ялики вмещают шестерых пассажиров, а нас всего-то пятеро. — Благодарю. Но, похоже, нас задвинут ещё дальше, — обернувшись на шум, сказал преподобный Деридо. — Прибыла чета обер-шталмейстера и их пять смертных грехов… Последние слова были произнесены очень тихо. Престарелого герольда окружили взволнованно щебечущие разновозрастные особы женского пола. Мужчина с желтоватой кожей и лошадиным лицом, приехавший вместе с ними, молча проследовал к самой дальней пустой скамье. Послав официанта к утопцам, он сел и устало прикрыл глаза. Почему жрец назвал девушек смертными грехами, Детлафф не понял. Совершенно не похожие на отца, яркие, зеленоокие, рыжеволосые — они все были довольно симпатичные, а грех номер четыре обещал вырасти в блистательную красавицу. «Сирена», подобрав расшитый ракушками «хвост», как-то незаметно переметнулась в девичью компанию. Смеясь и перешептываясь, они оборачивались, придирчиво изучая воздушный наряд госпожи де’Эрбьен. Детлаффу же доставались осторожные томные взгляды, полные романтического интереса. Вампир, в отличие от своих компаньонов не забывший об опасности, не терял бдительности и старался сохранять сосредоточенность, но как бы он не отрицал, ему льстило внимание юных дев. Улыбнувшись, он покосился на Амантину. Заметила ли она? Не заметила. К разочарованию Детлаффа госпожа де’Эрбьен увлеклась беседой, чем-то отдалённо напоминающей фехтование на булавках. И в этом было что-то категорически неправильное. Вампир вдруг неприятно отметил, жрец молод, наделен высоким статусом, признанным в человеческой иерархии, женщина могла бы посчитать это привлекательным, и главное их разговор подразумевал некое общее прошлое. — Успешно ли развивается Ваша духовная карьера, господин Деридо? — спросила Амантина, слегка понизив голос. — Я доволен, — охотно ответил преподобный Деридо. — Мажу елеем младенцев, благословляю урожаи, и творю прочие таинства за наличный расчёт. Амантина удивлённо приподняла бровь. — Не подозревала, что жрецами становятся из корысти. — В моем случае главным мотивом был целибат, — невозмутимо проговорил мужчина. Что за чушь? Детлафф посмотрел на Анселя. Ансель оттачивал карандаш, и буравил преподобного Деридо таким взглядом, словно собирался воткнуть свой карандаш в спину жреца. — Что? — Амантина рассмеялась. — Чем Вам насолили женщины? — О, это одно из тех взвешенных юношеских решений, когда отчаянно хочешь то, что получить не можешь и, в итоге, отвергаешь всё остальное, — по тонким губам Деридо пробежала тень улыбки. — А как поживает моё наследство? — Виноградник, что Вы изволили мне продать, процветает, — ответила госпожа де’Эрбьен, особо подчеркнув интонацией факт продажи. — Рад слышать. Значит, я не прогадал, и на том свете мне не придётся краснеть перед родителем… Впервые с момента встречи преподобный взглянул в глаза собеседнице. Тут из переулка за Фазанерией вывалила толпа горожан, возглавляемая жрецами всех представленных в Туссенте конфессий. Один из людей нёс на длинной жерди оригинальную конструкцию из мешка набитого соломой, развивающихся на поперечной перекладине ветхих тряпок, венчал сие безобразие горшок с нарисованной красками зверской рожей. — Что означает эта процессия? — спросил Детлафф, занимая позицию между женщиной и преподобным Деридо. И хотя целью вампира было прервать подозрительный диалог, но пугало на палке его чем-то смутно беспокоило. Ансель за его спиной беззвучно рассмеялся. — Бестию несут на площадь Эпоны, — пояснил преподобный Деридо. Снова взглянув на Амантину, он добавил с нескрываемой гордостью. — Завтра Её Светлость, проведёт день в уединении у могилы сестры, но перед этим вместе с женихом и свитой почтит присутствием сожжение Бестии, где вашему покорному слуге оказана честь исполнить один из ритуалов. — Всё-таки, я думаю, Вы слукавили, — сказала Амантина с неожиданной грустью. — Не из-за разбитого сердца Вы бросили отцовское дело, а из-за собственного безмерного честолюбия. Лицо жреца вновь стало холодным и непроницаемым. — Прошу меня простить. Я, кажется, не поздоровался с господином Фалабелла, — проговорил он и отошёл к сидящему в одиночестве обер-шталмейстеру. Ансель тронул плечо Амантины. Ткнув пальцем в «уплывающее» вдаль пугало он, написал на листке, прикреплённом к планшету: «НУ, ПОХОЖ ЖЕ?!» Женщина коротко улыбнулась. — Слышите, что они кричат? — спросил у неё Детлафф, стараясь не обращать внимание на глумливые кривляния идиота. Между «сжечь» и «на костёр зверя» отчетливо звучало «шевалье вар Астре наш спаситель, вар Астре наш герцог». Амантина вздохнула. — В семьдесят пятом его и в Туссенте то не было, но судя по тому, как топорно начали действовать сторонники князя, истина больше не имеет никакого значения, — внимательно взглянув на вампира сквозь прорези маски, она добавила. — Да, господин ван дер Эретайн, я вот что хотела сказать, Вы так таращитесь на окружающих людей, будто подозреваете в каждом встречном врага. Ведите себя естественнее, что ли… Детлафф чуть не задохнулся от злости. Естественней — это как?!! Для него естественно защищать своё: жизнь, жилище, женщину — от стихии, от хищников, от других самцов. А что госпожа де’Эрбьен вкладывает в понятие «естественно»? Кокетничать со всеми без разбора и легкомысленно ввязываться в неприятности? — …Сию секунду на нас никто не нападает, — продолжила свою мысль ни о чём не догадывающаяся Амантина. — Как Вы могли заметить, вар Астре заняты политикой. Они многие годы трудились ради этого момента. Поймите, единственное, что их по-настоящему страшит — огласка. Поэтому для нас самая надежная защита — быть на людях. — Это если не делать окружающих людей врагами, — глухо прорычал Детлафф. — Вы про Деридо? — рассмеялась Амантина. — Ну, какой же он враг? — Он один из тех, кто славит вар Астре. Женщина отрицательно покачала головой. — Вы ошибаетесь. Я знаю его тысячу лет. — Не лгите! — рявкнул Детлафф, возмущенный её бессовестным враньем. — Это невозможно. Что Вас с ним связывает? — Он сын моего учителя. — И только?!! Амантина открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыла его. — Господа, господа! Прошу вас семейные дрязги оставить дома. Или я буду вынужден препроводить вас на выход, — предупредил их герольд. «Совсем охренел?» — прошептал губами Ансель, когда взгляд вампира упал на него. Предсказание преподобного Деридо сбылось. Первый вернувшийся ялик, точно банда отъявленных корсаров, захватили супруга обер-шталмейстера и её дочери. Самого господина Фалабелла они оставили в нагрузку следующей партии пассажиров. И, наконец, наступил долгожданный момент, когда компаньоны Амантины должны были взойти на борт широкой расписной лодочки, и четыре гребца переправили бы их к пристани Любовников, заманчиво сверкающей разноцветными огнями на другом берегу озера, однако внезапно выяснилось крайне неприятное обстоятельство. — Таков приказ, — развёл руками старичок-герольд. — Прислугу везём в последнюю очередь. Он указал на скамью недалеко от накрытого закусками столика. Там сидели две пьяненькие камеристки и печальный паренёк с опахалом из страусовых перьев. Девицы развлекали себя тем, что попивали халявный ликёр и бросали в бедолагу косточками от черешни. — Ансель не прислуга, — возразила Амантина, остановившись посреди шаткой доски, изображавшей импровизированный трап. — А кто? — искренне удивился герольд. — Он секретарь. Старичок недоуменно пожал плечами. В его системе ценностей должность секретаря располагалась где-то между мальчиком-посыльным и камердинером, причём в пользу последнего. — Но ялик рассчитан на шесть пассажиров! — возмутилась Амантина, едва не свалившись в озеро. Её аккуратно под локоть придержал Детлафф. Женщина в пылу спора этого даже не заметила. — И тем не менее, в последнюю очередь, — непреклонно ответил герольд. Амантина решила сменить тактику. — Возможно, мы могли бы как-то иначе урегулировать вопрос с социальным положением господина Туве? — проговорила она, выразительно поглаживая кошелёчек на поясе. Герольд задумался, но в конце концов сказал с досадой: — Со всем уважением, милсдарня. У меня приказ… — Вы проходите? — нетерпеливо спросила «сирена». Своими препирательствами госпожа де’Эрбьен учинила затор перед трапом. Женщина беспомощно посмотрела на Анселя. Он вытащил последнюю монетку, оставшуюся от выигрыша, и, показав Амантине большой палец, быстрым шагом пошёл к складам за Фазанерией, где на приколе стояли рыбацкие лодки. — Бесполезно, — равнодушно обронил жрец. — Ему не дадут высадиться. Весь западный берег патрулируется, от Дворцового моста и пристани Арронакаса до Чёрной впадины.***
Они сидели на корме. Детлафф, не желавший чтобы место рядом с Амантиной досталось кому-то другому, особенно преподобному Деридо, уселся посередине. Справа от него расположилась «сирена» (в передней части ялика её великолепные крылья затрудняли работу гребцов, создавая излишнюю парусность), а жрец Солнца и брошенный семейством обер-шталместер заняли скамью на носу. Заметив, как женщина выискивает глазами секретаря среди множества уменьшающихся фигурок на узкой полоске набережной, Детлафф попытался её ободрить: — Не бойтесь, я с Вами. Амантина только пренебрежительно фыркнула. — Ваше присутствие, конечно, коренным образом меняет дело, но я и не боюсь, — женщина с присущим ей упрямством отрицала то, что от вампира утаить невозможно. Ялик быстро скользил по розоватой глади, подгоняемый мощными взмахами вёсел, а вслед ему с высокой террасы Фазанерии полилась знакомая мелодия. «Тесный город», — Детлафф усмехнулся, прислушиваясь к нежному пению виолы. — Что Вас развеселило? — рассеянно поинтересовалась госпожа де’Эрбьен, вертя головой и покусывая от волнения губу. «А если он сейчас… Вот, прямо сейчас её поцелует… Люди много чего такого делают в лодках…» — подумал вампир, испытывая какой-то безумный восторг, подпитываемый колдовской музыкой. Всезнайка Регис бы его непременно квалифицировал как одержимость. Детлафф положил ладонь на борт за спиной женщины. Почувствовав это, Амантина изумлённо посмотрела на вампира. — У Вас морская болезнь? Хотите поменяемся? — спросила она с тревогой. «Всё-таки бюрократия очень кстати вывела громилу из игры. Для всех остальных он, не Детлафф ван дер Эретайн Высший вампир, а обычный человек и муж госпожи де’Эрбьен. Раз женщина готова жизнью рискнуть ради своей мести, она не станет сопротивляться…» И она не сопротивлялась. Детлафф наклонялся все ближе и ближе. Амантина замерла. Её сердце забилось маленькой птичкой, пойманной в капкан. Внезапно «сирена», позади Детлаффа взвизгнула так, словно своей филейной частью обнаружила на сидении трехдюймовый гвоздь: — Какая прелесть! — Давайте взглянем на прелесть, — предложила госпожа де’Эрбьен, в то мгновенье когда Детлафф уже почти коснулся её губ. — …Не поскупились на магиков. Говорят, это будущий свёкр оплачивает торжество, — поделилась информацией сестрица преподобного Деридо. — Да, что Вы говорите… — произнесла Амантина. Она ещё не до конца оправилась от странного поведения вампира, поэтому не позаботилась о том, чтобы фраза не звучала слишком ехидно. А сам Детлафф был разочарован. Разочарован и зол. Хотя зрелище, надо признать, действительно впечатляло. Традиционно к пристани Любовников вела дорожка из плавучих фонариков. Мило, романтично и незатратно в содержании. Но сегодня гостей встречали настоящей феерией. В розовое небо взмывали звёзды и ослепительно взрывались огненными снопами искр. С озёрного дна поднимались сказочные цветы, сотканные из тончайших волокон магии. Между бутонов прохаживались гордые львы, раскидывали роскошные хвосты призрачные павлины, убегали прочь грациозные единороги, оставляя на зеркальной глади следы, точно от упавших капель дождя. А за лодкой следовали стайки крошечных светящихся рыбок. Они выпрыгивали из волн, созданных движением вёсел, и, пролетев рядом с бортом, исчезали в воде, чтобы через мгновение появиться снова. — Пустое позёрство эти ваши чары… — ворчливо прошептала госпожа де’Эрбьен, однако всё равно завороженно протянула ладонь к одной из рыбок. — Милсдарыня, эдак Вы нам на уху наловите, — хохотнул обер-шталмейстер, имея в виду рукава, госпожи де’Эрбьен. Прошитые лишь у запястья, они при движениях раскрывались широкой воздушной складкой похожей на крыло. Но рыбки легко прошли сквозь препятствие, оставив за собой таящую магическую дымку. Неожиданно изменив направление, вся стайка пронеслась над головами людей и нырнула в воду с другой стороны ялика, вызвав у «сирены» продолжительные катарсические стоны. Впрочем, восторгались не все… Жрец Деридо с ледяным выражением, наблюдавший за парой на корме, перевел взгляд на волны, где плыли сияющие пятнышки. Вдруг что-то заставило его внимательней вглядеться в играющую светом воду. В этот момент Амантина спросила у зеленоволосой девушки: — Где Вам смастерили такой чудный парик? Женщины!!! Сдались ей эти лохмы?!! Оказавшийся в ловушке между двух болтливых кокеток Детлафф недовольно заёрзал. Жрец Деридо, в свою очередь, решил, что ему всё померещилось. Ещё раз глянув на отражение добротных крыльев из шёлка и китового уса, он обернулся к обер-шталмейстеру, который тряс его за плечо. — Что за чаровница, разговаривает с Вашей сестрой? Не припомню, чтобы видел эту даму при дворе. После небольшой паузы, жрец ответил: — Это бывшая протеже баронессы Монкран из нуворишей. В общем-то, никто. — Хм… Я бы взял с ней парочку барьеров… — задумчиво проговорил обер-шталмейстер, поправляя перевязь на парчовом камзоле. На берегу пути пассажиров ялика расходились. Господину Фалабелла настоятельно не рекомендовали показываться на глаза Её Светлости, до той поры пока не стихнет скандал вокруг его бракоразводного процесса. Попрощавшись, обер-шталмейстер отправился к конюшим. Жрец с сестрой, не имевшие приглашения на охоту, должны были присоединиться к торжествам на одной из местных террас, а Амантину и Детлаффа впереди ждала аудиенция у самой герцогини Туссента и увлекательное ночное путешествие. — Погодите секундочку, — попросила госпожа де’Эрбьен встречавшего их лакея. Лакей недовольно возразил: — Милсдарыня, без этого никак? Мы уже непростительно отстаём от графика. — Только секундочку, — улыбнулась женщина и шепнула Детлаффу. — Я быстро. Вернувшись к пристани, она подошла к компании гостей, к которой примкнули преподобный Деридо и его сестра. Остановившись на почтительном расстоянии, Амантина негромко позвала: — Стефан. Жрец обернулся. Его сестра тоже. Девушка прислушалась к разговору, тревожно поглядывая то на брата, то на госпожу де’Эрбьен. — Аманциата? — вежливо произнёс преподобный Деридо. — Стефан, ты не мог бы замолвить за меня словечко перед своим богом? — спросила Амантина. Жрец удивлённо посмотрел на женщину. — Ты ведь не веришь в Великое Солнце. Амантина виновато улыбнулась: — Нет, но ты веришь. Может быть этого будет достаточно… Помедлив, мужчина кивнул и возобновил прерванную внезапным вторжением беседу. «Сирена» облегчённо выдохнула, а госпожа де’Эрбьен поспешила назад. Улучив возможность, жрец обернулся. Напрасно он выискивал её. Аманциата затерялась среди придворных вместе со своим странным спутником. Язык отказывался называть этого угрюмого человека её мужем. Что случилось с «выскочкой»? Зачем ей благословление? Он должен поговорить с ней… Или нет… Стефан посмотрел на свою руку, где сверкал желтым глазом цитрин — символ его веры и его проклятье. Когда-нибудь цитрин заменит бриллиант, а солнце на одеждах заблестит золотом, и Стефан сын винодела станет одним из самых могущественных людей в Туссенте. В Империи… Он сделал свой выбор. Пускай, продиктован он был желанием утереть нос несговорчивой реданской девчонке. Ничего уже не изменить. И не нужно менять… — Да озарится… — машинально ответил он на чьё-то приветствие.