Серп и Молот над Вестеросом

…События июня-июля 1941 года стали поворотной точкой в истории советской дипломатии. Мы должны были начинать всё заново. Вместо прежних государств, вместо прежней системы дипломатических отношений за пределами Советского Союза размещались лишь средневековые феодалы и банды работорговцев. Освободительный поход уничтожил вторых, а первых привёл к необходимости договариваться с нами. Впрочем, нельзя сказать, что не было тех, кто искал союза с нами добровольно – в том клубке противоречий, в который выродились печально известные Семь Королевств к моменту нашего появления здесь, были правители, искавшие союзников. Для борьбы ли против соседа или же против иной угрозы, это не составляло большой разницы. Но это дало нам возможность распространить своё влияние и туда – и мы этой возможностью воспользовались… А.А.Громыко, Народный комиссар иностранных дел СССР. Записки дипломата. М.: Политиздат, 1988

Северное королевство, Белая Гавань, 3 дня 8 луны 297 года       Писать письмо лорду Старку Виман Мандерли не решился сразу – так, на основании лишь одного листа пергамента от торговца, Хранитель Севера может и не поверить. Слова – ветер, пусть уж лучше сначала вернутся корабли с Лората… или эти самые таинственные «руски» внезапно придут в Белую Гавань…       А они, между тем, всё-таки смогли отыскать проход в главный порт Севера, и рано утром третьего дня новой луны, не успело взойти солнце, лорд Виман был разбужен громким гудком с моря.       Для человека столь широкой души, каким был глава дома Водяного, добраться до смотровой башни замка было делом нелёгким. Но едва он всё же осилил это, зрелище удивило и потрясло его одновременно.       С полуденной стороны в створ гавани вползал настоящий плавучий замок с одной высокой дозорной башней, тремя крупными боевыми и несколькими башенками поменьше. Ни парусов, ни мачт на нём видно не было – вместо этого из двух широких труб поднимался к небу чёрный дым, а за кормой вода залива расходилась пенной волной. Из каждой из трёх крупных боевых башен этого замка торчали по три длинных хобота. Однако ни катапульт, ни скорпионов на этом замке видно не было. Наверное, всё же идёт не с войной…       Плавучий замок явился не один – чуть поодаль, у входа в залив, стоял ещё один такой же, а по бокам маячили силуэты меньших кораблей.       На дозорной башне того из замков, что подходил к порту, пополз вверх синий флажок. Лорд Виман съел в делах мореходства не одну собаку, и прекрасно знал, что этот сигнал означает просьбу выслать переговорщика. Стало быть, «руски» пришли с миром и хотят о чём-то договориться – только о чём?       - Скажите Венделу, чтобы пришёл сюда! – подозвал лорд Виман слугу. Тот бегом кинулся в покои второго сына.       - Отец, ты звал меня? – спросил Вендел, войдя в кабинет отца получасом позже.       - Да, Вендел, ты мне нужен. Наверное, ты уже видел, что «руски» уже здесь, но они настроены мирно и зовут переговорщиков.       - Я видел два плавучих замка, отец, но разве не можем мы от них отбиться?       - Зачем отбиваться от того, кто не нападает? Пока что «руски» ведут себя предельно учтиво, насколько это возможно с их стороны. Поэтому я поручаю тебе встретить их представителя, а сам немедля напишу письмо лорду Старку, что «руски» уже здесь. Что бы они ни предлагали, без согласия Хранителя мы сами принять решение не можем.       - Хорошо, отец, я отправляюсь на причал.       - Постарайся расположить наших гостей к добросердечию! Кто бы ни были эти «руски», у них должно остаться о нас самое лучшее впечатление!       Вендел кивнул и вышел из кабинета. Сам же лорд Виман, вздохнув, взялся за перо и начал писать письмо Эддарду Старку, Хранителю Севера.       Между тем плавучий замок остановился, не доходя до причалов. Как потом Венделу сообщил командир корабля «руски», назвавшийся «кэптен Юрйефф», осадка его корабля слишком велика для возможностей этого порта. Поэтому для сообщения с берегом пришлось спускать катер.       Вечером того же дня посмотреть на плавучий замок вблизи пришёл и сам лорд Виман, оставшийся весьма ошарашенным – он даже и представить себе не мог, что такое возможно воплотить в реальность. *** Северное королевство, Винтерфелл, 4 дня 8 луны 297 года       К воротам родового замка Старков подскакали трое всадников, одетых в чёрные одежды.       - Кто у ворот? – спросила стража.       - Бенджен Старк из Ночного Дозора, и со мной двое братьев! – объявил старший из всадников. – У нас есть срочное послание для лорда Старка! По поручению Лорда-командующего!       - Хорошо, сир Бенджен! Я открываю ворота!       Дубовые створки ворот медленно распахнулись, и Бенджен Старк во главе своих помощников смог проехать во двор замка.       Сам лорд Эддард Старк из рода Старк, Хранитель Севера, приходившийся Бенджену родным старшим братом, вышел встречать на ступени своего дворца.       - Бенджен? Я не ждал тебя так скоро, - сказал Эддард, когда братья обнялись. – Что-то стряслось?       - Стряслось, брат, и не просто стряслось. Весь Север находится под угрозой неминуемой смерти.       - Не могу понять, о чём ты?       - Луну тому назад я был в дозоре за Стеной. Ты ведь знаешь, что одичалые постоянно пытаются напасть на нас… так вот, проезжая мимо одного из их стойбищ, мы увидели, что все до единого жители его погибли, и не просто погибли, но были умерщвлены с невиданной нами доселе жестокостью. Человек на такое едва ли смог бы пойти.       - Умерщвлены? Кто же смог убить их?       - Это было только начало. Стоило нам остановиться, как мертвецы поднялись и накинулись на нас. Двоих из моих людей – Отара и Кана – они задушили сразу, мы лишь чудом смогли отбиться от них. Но и это ещё было не самое страшное – мертвецов направляла другая тварь, снежно-белая и с кристально-синими глазами. Ещё трое – Семар, Хага и Алир – стали жертвами поднятых ею мертвецов, но нам всё же удалось оторваться от них.       - Немёртвые снова ходят? – вспомнил Эддард старинные легенды былых времён, которые он слушал ещё в раннем детстве. – Но ведь это же сказки старой Нэн…       - Сказки? – удивился Бенджен. – Если бы я не видел это собственными глазами, и не сражался с ожившими мертвецами, я бы не отважился идти к тебе. Но мы изловили одного из тех, что нападали на нас, и я своими глазами видел ту тварь, что их поднимает. Иные пришли, Нед, они уже за Стеной, они снова идут за нами.       Бенджен дал знак своим людям, и воины в чёрном положили на землю странный свёрток. Внутри, завёрнутый в грубую чёрную ткань мантий дозорных братьев, оказался с виду обычный человеческий труп с почерневшими кистями рук и оскаленной мёртвой пастью, обмотанный цепями. Почуяв живых людей, труп дёрнулся и попытался прыгнуть в сторону Старка. Домашние гвардейцы Винтерфелла оказались наготове, и один из них отрубил мечом протянутую мёртвую руку. Но даже так рука продолжала ползти, пока её не прижгли факелом.       - Это же… вихт! – ахнул Эддард. – Бен, ты что, изловил немёртвого?       - Как видишь, Нед. Надеюсь, ты теперь понимаешь, ЧТО нас всех здесь ждёт, если мы не соберёмся и не дадим мертвецам отпор.       - Нужно срочно сообщить Роберту и созывать все наши знамёна.       - Большой Джон Амбер уже знает обо всём. Мы проезжали через Последний Очаг. Он пообещал помочь в созыве людей.       - Тем лучше. Но этого мало. Нужна помощь короны.       - Если бы только он тебя послушал. А то рекруты Дозора говорят всякое.       - Что именно говорят?       - То, что в иных обстоятельствах могло бы стоить им головы, но дальше Стены уже пути нет, мы короне не подчинены, и в речах можно не стесняться.       - Страшные вещи ты говоришь, Бен.       - Какие есть, Нед, какие есть. Сам Лорд-командующий, отправляя меня сюда, прямо велел мне ехать как можно быстрее, чтобы сообщить тебе о том, что нам грозит. И, кстати, тебе предостережение. Я слышал, что твой бастард, Джон, хочет присоединиться к нам – умоляю всеми Старыми Богами, не отпускай его туда!       - Я бы и сам его не отпустил на Стену, особенно сейчас – но он весьма упрям и убеждён в своей правоте. Нужно будет тебе самому говорить с ним.       - Кажется, он больший Старк, чем твои дети от Кэт. Но это сути не меняет. Там, куда в любой из дней могут прийти Белые Ходоки, нечего делать детям.       - Хорошо, Бен, я тебя понял. Ты надолго к нам?       - Ночь переночую, а потом поеду обратно.       - Лорд Старк! Лорд Старк! – из своей обители показался Лювин, мейстер Винтерфелла.       - Лювин? В чём дело?       - Прилетел ворон из Белой Гавани с письмом для Вас.       - Что же хочет сообщить мне лорд Мандерли?       - Вот, смотрите, лорд Старк, - Лювин протянул Эддарду свёрток пергамента.       - Ну-с… - Эддард развернул лист и вчитался в написанное. Бенджен смог уловить на лице брата выражение полнейшего неверия, но, тем не менее, к концу письма Неда что-то обнадёжило.       - Бен, есть неотложное дело. Нам с тобой нужно обсудить его в моём кабинете.       - Что же такого может быть в этом письме?       - Кажется, у нас есть надежда на спасение. Пойдём.       Пойманного ожившего мертвеца замотали обратно в ткань, и ещё раз связали – для надёжности, примотав к лошади, которая доставила этот груз в Винтерфелл. Эддард и Бенджен прошли в личный кабинет хозяина замка и продолжили беседу там. Запирая дверь, Эддард сказал выставленному у входа гвардейцу, чтобы не пропускал никого без личного дозволения лорда.       - Вот, Бен, слушай, что пишет мне Виман Мандерли. Слышал ли ты о таинственной стране, что полторы луны тому назад объявилась в Эссосе?       - До нашей глуши редкий ворон долетит, Нед. А что там стряслось?       - Эта страна за короткий срок сумела покончить с пиратством в Студёном море, разгромить и подчинить половину Вольных городов, истребить дотракийских дикарей – а теперь два их плавучих замка пришли в Белую Гавань и приглашают нас к участию в переговорах с их людьми.       - Плавучие замки? Не сошёл ли лорд Мандерли с ума?       - Едва ли, Бен. Он видел их сам, и утверждает, что это обычные корабли, только очень больших размеров, точно замок если не грандлорда, то знаменосца. И они передвигаются по морю сами, без парусов, влекомые неведомой силой. Если этот народ, «руски», как они себя именуют, смогли заставить замки плавать по морю, то я догадываюсь, как они смогли покончить с пиратами.       - Но что мешало им разделаться и с Водяным?       - Как пишет лорд Виман, он получил ворона от одного из своих кормчих, кого он отправлял в Лорат с грузом леса. Они нарвались на пиратов, но разбойникам помешал осуществить свои злодеяния один из кораблей «руски», вышедший наперерез и в одиночку утопивший четырёх из восьми. И спасённые им корабли без потерь прошли к Лорату, возле которого увидели не менее сотни кораблей «руски», самый большой из которых был размером не меньше Винтерфелла.       - Корабли размером с Винтерфелл! – ахнул Бенджен. – Неужели такие бывают?       - Так пишет Виман, и у меня нет причины ему не верить. Стало быть, у этих «руски» нет недостатка ни в кораблях, ни в людях, ни в военной силе. Если на нас действительно идут Иные, такой союзник нам пригодится. Вот что, брат. Задержись здесь ещё на несколько дней, перед лордом-командующим я объяснюсь сам, если это будет нужно. Нам придётся отбывать в Белую Гавань, на переговоры с «руски». И помоги нам Старые Боги, чтобы они держали своё слово как мы, а не как это делают львы…       В тот же день Эддард написал письмо главам всех своих вассальных родов, приглашая их как можно быстрее отправляться на общий сбор в Белой Гавани. Если Белые Ходоки на самом деле идут к Стене, нужно хвататься за любую возможность если не пресечь, то хотя бы оттянуть это вторжение.       Написали письмо и королю, объясняя ситуацию с пойманной нежитью и крайней опасностью для королевства ситуации, когда такие твари примутся разгуливать за Стеной массово.       Когда же письма были подписаны, запечатаны и отданы Лювину для отправки, а Бенджен ушёл в отведённые для него покои, Эддард всё ещё сидел в кабинете, размышляя над нависшей над Севером угрозой.       - Лорд Старк! – постучали из-за двери. – Леди Старк желает Вас видеть.       - Пусть зайдёт, - ответил Эддард.       В кабинет вошла его супруга Кейтилин, в девичестве Талли. Выражение лица её выражало искренний испуг.       - Нед… я в…видела то… существо, что привёз твой брат…       - Увы, Кэт, это правда. Бен не солгал. Иные действительно уже здесь, и они поднимают мертвецов там, за Стеной. Недолог уже тот день, когда они вырежут за Стеной всё живое, обратят вот в таких вот упырей, а потом пойдут к нам. И если мы промедлим, если не успеем, всех нас ждёт участь, что хуже смерти.       - Есть ли какая-то возможность их остановить? Я не хочу превращаться в… это!       - Возможность есть. Мне написал Виман Мандерли, утверждая, что у него в Белой Гавани стоят корабли тех самых «руски», о которых уже ходят слухи по всем Семи Королевствам. И с его слов, «руски» настроены вполне мирно и хотят поговорить с нами.       - Делай что хочешь, Нед, но останови этих мертвяков! – взмолилась Кейтилин. – Если ты не хочешь думать о себе, подумай хотя бы о наших детях!       - Я уже написал всем своим знаменосцам и объявил общий сбор в Белой Гавани. Мандерли в курсе, и они предупредят «руски». Тебе же я бы посоветовал написать отцу и брату, чтобы тоже не сидели. Здесь понадобятся все наши усилия, все люди, каких мы сможем собрать.       - Хорошо, Нед. Я напишу Эдмуру, он повлияет на отца. На том и порешили. А на следующий день Эддард Старк и его брат Бенджен в сопровождении должного количества стражи выехали в Белую Гавань. *** СССР, Екатеринбург, 4 августа 1941 года       Вывезенные из Германии заводы понемногу начинали давать первую продукцию. Сначала выехал первый локомотив из ворот завода «Сименса», который строили близ станции Шарташ. Электровоз, которому присвоили новую серию У, поступил для ходовых испытаний на Горнозаводскую линию, где таскал то грузовые, то пассажирские поезда. Потом отметились первой продукцией заводы электроприборов и горнопроходческого оборудования, а вот в начале августа настала очередь и трамвайного завода.       Вдохновение для образа будущего вагона «Уралец» конструкторы завода черпали кто в немецких чертежах опытных вагонов, а кто и в Ленинграде, где уже бегали новые вагоны со стальным кузовом типа 1939 года. Новый вагон должен был быть столь же простым и пригодным к массовому использованию на сетях нормальной колеи, как и питерская продукция – вот только Ленинград свои вагоны делал почти исключительно сам для себя, учитывая потребности его громадной и разветвлённой сети линий, а уральский должен был заместить вагоны прежних типов по многим сетям в стране.       И вот, под звуки оркестра из ворот завода на пути, соединявшие заводскую сеть с рельсами городского трамвая, выехал первый вагон, выкрашенный в вишнёвый и кремовый цвета, ещё без номеров, и с эмблемой «Уралец», означавшей место изготовления. Под гром аплодисментов вагон разорвал протянутую поперёк ворот ленточку и направился в городской трамвайный парк – сейчас ему предстояло пройти испытания, по итогам которых будет выдана рекомендация в серию.       Вместе с заводами рос и сам город, каменные пятиэтажные дома вытянулись вдоль проспектов и главных улиц, а в стороне от них возводились двух- и трёхэтажные дома заводских посёлков. В нескольких местах рыли котлованы под будущие новые пруды – для отдыха горожан и водоснабжения, поскольку старых уже явно не хватало. Городской совет уже принимал заявки по выделению вдоль новых угодий земельных участков – кому под дачи, кому-то так дом построить и жить. В сложившейся ситуации дать гражданам возможность построить себе жильё самим, не дожидаясь раздачи квартир, означало в значительной степени облегчить проблему с расселением людей. Остальное можно будет сделать и попозже. *** Коронные земли Вестероса, Королевская Гавань, 5 дня 8 луны 297 года       Человек в богато расшитом золотом кафтане и с аккуратной бородкой клинышком бился головой о резную столешницу, сжимая в руке лист пергамента.       - О, нет! – стонал человек, изобразив на лице гримасу величайшего горя, которое он когда-либо испытывал за всю свою жизнь. – Как они посмели! Как!       Звали этого человека Петир Бейлиш, он же Мизинец, и был он в Малом совете у короля Роберта мастером над монетой. Пергамент же, который он в настоящее время сжимал в руке, был получен им из Браавоса. Приказчик Бейлиша в Железном Банке сообщал, что Браавос подвергся нападению «руски», над городом летают стаи драконов и забрасывают всё вокруг своими взрывающимися яйцами. Арсенал горит, Банк и Пурпурная Гавань тоже. Пергамент был испачкан в крови и немного подкопчен, и означать это могло только одно. Браавос пал, и Железный Банк вместе со всем содержимым попал в руки «руски». А там ведь хранились сбережения очень многих уважаемых людей как с Вестероса, так и с Эссоса, в том числе и самого Бейлиша. О, Петир очень хорошо и старательно все эти годы наполнял золотыми драконами свой счёт в Банке – на правах ответственного за финансовые дела королевства он имел полное право запускать руку в казну, что и делал с огромным удовольствием. Тем паче, что короля состояние дел в казне не интересовало вовсе, и ни одной проверки со дня своего воцарения Роберт так и не провёл.       И вот теперь всё это пошло прахом. «Руски» на своих громадных плавучих замках изничтожили и захватили все плоды многолетних трудов Бейлиша, и теперь осталось только молить Каждого из Семерых по отдельности, чтобы там не отыскали бумаг на самого Мизинца. У того, кто заполучил контроль над главной сокровищницей известного мира, может возникнуть очень много неудобных вопросов, причём много к кому.       Нужно было срочно предупредить короля о свершившемся. Вот только Десница его в таком случае не поймёт. Джона Аррена, наоборот, очень обрадует тот факт, что Банка больше нет, а значит, наконец-то перестанут приходить письма об уплате долга и лихвы по нему. Не опечалится и Роберт, всем прочим делам предпочитающий охоту на кабана в Королевской Роще, мех доброго вина на пиру после охоты да девиц повеселее.       Обрадуется и Тайвин Ланнистер. Хранитель Заката не упустит свой шанс расширить своё влияние на короля. Золото он казне ссудит, только вот Тайвин – это не Роберт, жестокость главы дома Льва уже вошла в народные сказания – Рейны из Кастамере не дадут соврать. И он непременно спросит за каждый медяк.       Так что как ни крути, Бейлиш со всех сторон оказывался в проигрышном положении. Однако талант выкручиваться с прибылью из любой невыгодной ситуации не раз уже спасал Мизинца. Помогут ли Семеро в этот раз? В конце концов, хаос есть лестница, а значит, даже такую ситуацию можно использовать себе на пользу. *** Земли города Браавос, 6 августа 1941 года       Разбор завалов в некогда богатом и оживлённом торговом городе проходил попутно с фильтрацией населения. Командующий Второй армией генерал Рокоссовский, получивший за взятие Браавоса четвёртую звёздочку на погон, осознавал опасность, исходящую от возможно оставшихся в городе Безликих, поэтому приказал проверять со всей тщательностью. На всех заставах каждому подходившему на проверку человеку предлагали выпить стакан воды – вот только вода была святая, должная отличить честных людей от тех, кто служит иным силам.       На одном из пунктов фильтрации возникла заминка. К заставе подошли две женщины – одна постарше, вторая совсем молодая девушка, очень похожие между собой, словно мать и дочь. На лице той, что постарше, уже лежала печать прожитых лет и весьма тяжёлой жизни. Лицо девушки было ещё нетронутым, и выглядела она красавицей со своими золотыми волосами и зелёными глазами. Однако обе были одеты достаточно бедно – но вряд ли кто-то из них мог быть Безликим.       - Ваше имя? – спросил капитан, что вёл фильтрацию на этой заставе.       - Т…Тайша из Ланниспорта… это в Закатных Землях Вестероса, а это моя дочь Ланна.       - Род занятий?       - Что?       - Чем зарабатываете на жизнь?       - Нам с дочерью приходится торговать телом ради пропитания.       - Та-а-ак… Сколько вы проживаете здесь?       - Уже тринадцать лет. Простите, господин…       - Товарищ капитан. Господ больше нет.       - Простите, та-ва-рыш капитан. Вы не могли бы послать весточку моему мужу?       - Вы замужем?       - Была когда-то, но его отец силой разлучил нас, и я ничего не знаю о нём.       - Как зовут Вашего мужа?       - Тирион. Тирион Ланнистер, он сын лорда Тайвина Ланнистера.       - Вы сказали «Ланнистер»?       - Да, Ланнистеры с Утёса Кастерли. Мы с Тирионом любили друг друга… и даже успели сочетаться перед лицом Семерых, он – отец Ланны… но его отец разлучил нас… и повелел своим разбойникам… - Тайша всхлипнула. – Он повелел своим разбойникам изнасиловать меня, не зная, что я уже ношу дитя… а после отвезти в Эссос и продать там в рабство. На моё счастье, наш корабль попал в шторм и прибился к берегам Браавоса, здесь мне удалось бежать, а вскоре я родила Ланну.       - Мама? Почему ты мне об этом не рассказывала? – удивилась Ланна, широко распахнувшая глаза. – Ты только о том говорила мне, что мой отец был моряком, который уплыл и не вернулся.       - Доченька, - рыдающая, не скрывающая теперь уже своих слёз Тайша обняла дочь. – После того, как разбойники львов сделали своё дело, я лишилась чувств и памяти, и обо всём, что произошло, мне поведал один добрый человек по пути на корабль. Жив ли он ещё – я не знаю… а сама смогла вспомнить, из-за чего я тут оказалась, лишь седмицу тому назад, когда Браавос пал.       - Ясно, мадам Тайша, - подытожил капитан. – Можете проходить, но вам с дочерью отдельно. Ваши показания могут быть ценными для интересов следствия, чтобы Тайвин получил то, что ему причитается по закону.       - Вы будете судить Ланнистеров?       - За обращение человека в рабство, торговлю людьми и владение ими как вещами наш закон предписывает карать смертью. При этом мы не делаем различий, какое положение в обществе занимает подсудимый.       - Помоги Вам Боги покарать его! – всё ещё трясущаяся от тяжести свалившихся на неё воспоминаний Тайша, поддерживаемая дочерью, прошла, куда ей показали выход. Капитан же, вздохнув, позвал следующего по очереди.       Не везде фильтрация проходила гладко, и на одной из застав некто, выдающий себя за вольного негоцианта, попытался выхватить из рукава стилет и наброситься на советского офицера – но был изрешечён из ППД караульных сержантов. Ещё у одного, глотнувшего святой воды, вдруг поплыли черты лица, явив народу совсем другого человека. Этот тоже оказал сопротивление и удостоился трёх очередей в упор.       Развалинами Железного Банка занимались отдельно – помня о его былой репутации, там могло найтись очень много такого, что было бы весьма неприятным для здешних власть имущих. Для Советского же Союза это означало возможность взять за одно место этих самых власть имущих, если, конечно, они смогут пережить эти известия.       К радости представителей органов, архив и шкафы с бумагами оказались практически нетронутыми – авиационные бомбы обвалили перекрытия и кассовый зал, завалив вход, половину кассового зала и помещения управляющих банком. Нетронутыми оказались и подвалы, где хранилось всё то, что веками скапливалось в хранилищах клиентов Банка. Бумаги ещё предстояло изучить, а золото, серебро и драгоценности – выгрести, оценить и оформить в Госбанк СССР. Чем-то ещё впоследствии будут рассчитываться с королевствами Вестероса – когда разберутся в местных ценах и обменных курсах драгметаллов. Жалко, управляющие не пережили своего банка – впрочем, мелкие сошки наверняка успели во всеобщей суматохе разбежаться по городу, а на них фильтрация есть… *** Закатные Земли Вестероса, Утёс Кастерли, 7 дня 8 луны 297 года       Известие о падении Браавоса прозвучало для Тайвина Ланнистера подобно боевому кличу.       Глава дома Ланнистеров издавна хранил сбережения своей семьи в обширных подземельях родового замка, предпочитая не связываться с банками. Именно поэтому он не зависел от займов из-за Узкого моря, и не боялся предъявления требований к оплате долгов.       О том, что в Эссосе хозяйничают неведомые «руски», Тайвин узнал от своего конфидента, старца Пицеля, как только тому прилетело письмо из Дорна о подходе тех самых «руски» к Норвосу. Но тогда Старый Лев не придал значимости этим слухам – мало ли что почудится, мало ли что послышится, да и тому, что пересказано в третий раз, верить следовало лишь примерно.       Потом пришло письмо из Пентоса, что город открыл ворота перед «руски», и от этого уже отмахнуться не получилось. Стало быть, чужаки действительно обладают сильным войском, способным к быстрому передвижению, если они истребили дотракийцев и в короткие сроки вышли к берегу.       Третье письмо было из Браавоса, и оно сообщало об установлении блокады плавучими замками «руски», в связи с чем Железный Банк уведомлял о вынужденном приостановлении требований Короне по уплате долгов и лихвы по ним.       А вот четвёртое письмо было написано Бейлишем, и мастер над монетой, бывший, судя по прыгающему почерку, в состоянии сущего ужаса, сообщал, что Браавос пал, и все сбережения многих уважаемых людей пошли прахом.       «Старый пройдоха наверняка понимал под уважаемым самого себя, как будто к отщепенцу, лишь милостью Десницы пробравшемуся наверх, можно испытывать что-либо, кроме презрения», подумал при этих словах Тайвин, выскочку из Долины не любивший. Для него же самого крах Железного Банка означал звёздный час – лишённому займов Роберту вскоре понадобятся деньги на выпивку и турниры, ибо казна пуста. Брать деньги у Тиреллов Баратеон не захочет, ибо традиционно не любит тех, кто во время восстания поддержал законного короля и оставался верным до конца. Прочие дома большими богатствами похвастаться не могут.       И вот тогда Тайвин, как будто совершенно случайно, сможет информировать своего зятя, что есть возможность обеспечить Корону звонкой монетой в потребных количествах. Последствием этого шага предсказуемо станет окончательное попадание Оленя в подчинение Льва – но разве не таков ли закон природы, и разве не охотятся львы на оленей? А то, что Тайвин окупит свои вложения полной мерой, и каждый дракон, ссуженный им королю, обратится в десять – так горе неудачникам. Пусть, пусть Роберт пьёт и дальше – наследник Джоффри, когда взойдёт на трон, станет всецело зависим от воли собственных матери и деда, ибо при своей показной жестокости безмерно труслив, и сделается лишь безмолвным исполнителем воли Старого Льва. Хотя новый король и сможет иногда громогласно объявлять на публику что-то, значения не имеющее, по-настоящему вершить дела будет его всевластный дед. Да, да, тогда Тайвин не только вернёт себе всю полноту власти, утраченной после падения Эйериса, но и станет Королём, Что За Троном. За это стоит побороться… *** Территория близ города Мир, 7 августа 1941 года       Танки Восьмой армии остановились на подступах к приморскому городу, и генерал Толбухин, выбравшись из своего бронетранспортёра, оглядел окружающий пейзаж.       Врата города были широко распахнуты, над башнями развевались красные флаги, наспех пошитые жителями, а встречать дорогих гостей вышел некто, назвавшийся Саримом, предводителем народного восстания.       Как оказалось, подневольные сословия, узнав, что «руски» приближаются к Миру, поднялись на восстание, сбросили правителей и распахнули ворота. Более того, мирийские ткачи даже соткали красные флаги, хоть и без фигур на них, и вывесили на всех башнях, стенах и воротах, что были видны с восходной стороны – как раз оттуда, откуда и появились в итоге железные черепахи «руски».       На северном же крыле Восьмой армии узрели знакомые броневики – как оказалось, в эти же края уже вышла армия Четырнадцатая, и солдаты помыли сапоги в водах Узкого моря.       Так что с северного фланга технику стали оперативно перебрасывать на южный – на землях, обозначенных на картах как Спорные, хозяйничали многочисленные банды наёмников, ведущие там войну всех со всеми. Этому безобразию требовалось скорейшим образом положить конец.       В самом же городе Мир по привычке организовали комендатуру и приняли у повстанцев власть над городом. В процессе узнали от них, что немалую роль в подъёме восстания сыграли красные жрецы, наслышавшиеся от своих собратьев из Волантиса о том, как и во что верят эти самые «руски». Ну что ж, хоть какая-то от них польза оказалась… *** СССР, Москва, 8 августа 1941 года       Утром восьмого августа Андрея Андреевича Громыко вызвал к себе товарищ Сталин.       - Товарищ Громыко, - объявил он с порога. – Как Вы, наверное, уже знаете, к западу от нас существует феодальное объединение стран, именуемое «Семь Королевств». Одно из этих королевств, Северное, выразило согласие на переговоры с нами о сотрудничестве. Как сообщили нам представители нашего флота с крейсера «Адмирал Сенявин», находящегося в настоящее время там, у местных феодалов возникла некая проблема, решить которую они сами не могут. Есть мнение, что Вы, товарищ Громыко, должны выступить специальным полномочным представителем Союза Советских Социалистических Республик на переговорах с жителями Северного Королевства.       - Я готов, товарищ Сталин, - ответил Громыко.       - Прошу Вас сегодня же вылететь через Либаву на крейсер. Командование Балтийского флота предупреждено, самолёт будет предоставлен. Помните, товарищ Громыко, хоть там и дремучий феодализм, эти места и люди могут быть нам полезны, а раз они отстали от нас в своём развитии на несколько веков, то теперь наша роль – выступить учителями и наставниками. Мы должны объяснить им, подкрепив доказательствами, подтверждённые на практике преимущества социалистического строя, народовластия и нашего принципа построения народного хозяйства. Мы рассчитываем на Вас, товарищ Громыко…       Выйдя из Кремля и заехав по пути в НКИД, где он забрал свои материалы по королевствам Вестероса, Андрей Андреевич направился на Центральный аэродром, где его уже ждал самолёт – четырёхмоторный ПС-94, доставивший заместителя наркома иностранных дел в Либаву. Там, в этом портовом городе, в военной гавани пришлось пересаживаться на летающую лодку флота, и массивный Ш-6, поднявшись в воздух, взял курс на запад. По пути, сидя в пассажирском отсеке морского самолёта, мерно рубившего воздух своими четырьмя винтами, Андрей Андреевич пребывал в размышлениях, что же именно послужило причиной столь внезапного желания поговорить. *** Нейтральные воды к югу от Порт-Артура, 9 августа 1941 года       Исполняющий обязанности командующего Тихоокеанским флотом вице-адмирал Юрий Александрович Пантелеев разглядывал карту разведанного пространства, разложенную на столе в салоне флагманского линкора «Святитель Николай Чудотворец» и размышлял о том, как же внезапны бывают перемены.       Всего лишь неделю назад он был лишь начальником штаба и ни о каком командовании даже не помышлял. А вот случилось несчастье на флоте, прямо на боевом посту умер комфлота адмирал Беренс. Первого августа в Порт-Артур пришли, в точку сбора эскадр, ещё ничто беды не предвещало. На следующий день, уже второе было, после утренней побудки собрал комфлота всех младших флагманов и командиров больших кораблей на совещание по поводу боевого похода на юг, склонился над картой, да так на неё и повалился. Вызванный врач только руками развёл. И вся Южная база увидела, как на флагмане вдруг пополз вниз флаг с тремя звёздами, а кормовой на гафеле приспустили на четверть, а следом приспустили флаги и все остальные корабли, протяжно завывшие сиренами. Всем всё стало понятно – адмирал Беренс ушёл в свой последний поход.       Командующего похоронили в Порт-Артуре на следующий день, а выход главных сил пришлось задержать с переносом со второго на четвёртое число – главком, которого уведомили телеграммой немедленно, свой приказ подтвердил, назначив вице-адмирала Пантелеева временно исполняющим обязанности командующего флотом – до официального решения.       Так что четвёртого августа флот всё же вышел.       Жёлтое море изменило свои очертания, там, где когда-то были китайский берег и остров Формоза, теперь лишь горы поднимались из воды, и на воде навстречу попадались лишь мелкие лодчонки обитателей островов и островков. И там на этих островках наверняка смотрели на проходившие мимо линкоры, авианосцы и крейсера, думая, что же за времена нынче настали, раз такие корабли по морю ходят.       Восьмого на горизонте стали проявляться очертания земли по левому борту, и по мере приближения стало понятно, что эти земли полностью заросли джунглями без каких-то признаков разумной жизни. Здесь, в этих джунглях, водились какие-то гигантские птерозавры, птицы величиной с самолёт, пришлось поработать зенитчикам, чтобы отогнать непрошеных гостей, вздумавших наброситься на корабли.       Проходили и мимо острова, тоже поросшего джунглями, но на берегу просматривались какие-то развалины. На Тихоокеанский флот уже успели доставить карты здешнего мира, так что поняли – это остров Улос, а те большие заросли – это либо континент, либо просто большой остров, именующийся Ультос, но ни о континенте, ни об островах близ него неизвестно практически ничего – только то, что они есть.       Самолёты, поднятые с авианосцев, привезли свежие разведданные – впереди достаточно узкий пролив, на берегу которого находится чёрный город. Чёрный в прямом смысле – все его стены, башни и дома чёрного цвета, а через город протекает река с чёрной водой. Стало быть, это Асшай, город чёрных колдунов и магов теней, от которых можно было ожидать чего угодно. Первая цель похода. Всё-таки сведения, полученные из Норвоса, оказались правдой.       Так что адмирал Пантелеев объявил о суточной стоянке – для подготовки к высадке и взятию города. Снаряды и заряды к ним было решено поднять из погребов в башни – для первой подачи. Команды же ждали завтрашнего боя… *** Северное королевство, Белая Гавань, 10 дня 8 луны 297 года       На десятый день восьмой луны в Белую гавань прибыл лорд Эддард Старк и те из его знаменосцев, что присоединились к нему по дороге. Здесь были ещё не все – отдалённые дома, такие как Мормонты, Амберы или Карстарки, пребывали ещё в пути и должны были прибыть позже.       Плавучий замок всё так же стоял в порту, и все гости с удивлением разглядывали развевающийся на его корме флаг, который не соответствовал ни одному из известных домов как в Вестеросе, так и в Эссосе. Виман Мандерли, встречавший дорогих гостей, сообщил, что по его указаниям «руски» чувствовали себя в Белой Гавани как дома, по соглашению с их капитаном им позволили сходить на берег и посещать город – однако к закату все до единого должны были вернуться на борт…       С восхода послышался приглушённый рокот, словно приближалось что-то ревущее. Вскоре показалось и то, что этот рокот издавало – нечто, напоминавшее тёмно-синего дракона, летело по воздуху и снижалось.       - О Боги! Это же дракон! – вырвалось у Роббетта Гловера. – Неужели это ловушка?       - Погодите! – ответил Вендел Мандерли. – Видите? Он не машет крыльями! Это тот дракон, которого приручили «руски», и он не причинит нам зла!       Между тем странный дракон опустился совсем низко и сел на воду, подняв фонтан брызг. Самые зоркие теперь могли разглядеть, что в боках этого «дракона» прорезаны окна, над носом тоже что-то прозрачное, на хвосте нарисована красная звезда, а впереди толстого крыла – какие-то символы и эмблема – белая акула, пробитая красным ножом.       Дракон подплыл к плавучему замку и остановился, четыре жёлтых круга, что вращались перед его крылом, замедлили вращение и вскоре разошлись в три лопасти наподобие мельничных. В боку его распахнулась дверь. С борта плавучего замка спустили катер, он подошёл к дракону и принял на борт человека в меховой шубе и шапке, после чего запрыгал по волнам в сторону причала.       Когда же катер причалил, все собравшиеся уже были уверены – это действительно не те драконы, которыми Таргариены некогда держали в страхе весь Вестерос. Это лишь нечто, с д е л а н н о е изобретательными «руски» в виде дракона – умно, ничего не скажешь, с земли и не отличить, когда оно летит.       На причал вышел тот самый человек, что прилетел на драконе. В руках он держал кожаный мешок странной прямоугольной формы. Был он без доспехов и меча, но его сопровождали моряки «руски» с их обычными ручными жезлами.       Лорд Эддард Старк подошёл встречать.       - Я, лорд Эддард Старк из дома Старк из Винтерфелла, Хранитель Севера, рад приветствовать гостя из далёкого Союза Советов на нашей земле!       - Я благодарен Вашему гостеприимству, лорд Эддард Старк, - ответил гость на вполне понятном всеобщем. – Я Андрей Громыко, полномочный представитель Союза Советских Социалистических Республик, уполномоченный Председателем Совета Народных Комиссаров Иосифом Сталиным на проведение переговоров с Северным королевством. ***       Когда самолёт всё-таки пошёл на снижение, Андрей Андреевич Громыко смог разглядеть ту самую Белую Гавань, два советских броненосных крейсера в заливе, а также множество флагов, которыми был украшен порт. Среди флагов угадывались знакомые по тщательно изученным материалам цвета домов – Мандерли, Флинты Вдовьего Дозора, Гловеры, Сервины, Хорнвуды, но больше всего было серых флагов с оскалённой волчьей головой – флагов дома Старк, главного на Севере. Стало быть, Хранитель Севера уже здесь, и он и есть то самое лицо, заинтересованное в переговорах с Советским Союзом.       Лететь пришлось долго, с двумя посадками – одной в Лорате, второй на краю Браавоса, на временном причале среди своих кораблей. В Браавосе Андрей Андреевич и ночевал, на время сменив пассажирский отсек самолёта на каюту линейного корабля «Наварин», побеседовав тем же вечером с командующим Балтийским флотом адмиралом Кузнецовым. Со слов адмирала выходило, что Советский Союз установил полный контроль над своей частью моря и готов окончательно пресечь неположенное судоходство даже вблизи территориальных вод сопредельного континента. Что ж, это к лучшему – когда придёт приказ высаживать десант на вражеский берег, флоту ничто не станет помехой…       И вот теперь Белая Гавань, первый город первой иностранной державы в новых условиях существования Советского Союза. Товарищ Громыко достаточно давно уже проработал в наркомате иностранных дел, пройдя школу самого товарища Молотова, и в своих способностях был уверен.       Эддард Старк принял гостя из Москвы со всем радушием, пригласил преломить хлеба, и приглашение Андрей Андреевич с благодарностью принял. В качестве ответного жеста щедрости Хранитель Севера получил подарок от товарища Сталина – горскую меховую папаху и кавказский кинжал в богато инкрустированных ножнах.       За ужином Эддард Старк поинтересовался государственным устройством Советского Союза.       - Скажите, сир Громыко, что это у Вас за Совет Комиссаров?       - Это примерно соответствует вашему Малому Совету при короле, милорд.       - А кто же у Вас король?       - Королей у нас нет, форма правления в СССР республиканская. Главой государства является Председатель Совета Народных комиссаров. А его Первый заместитель – это вроде вашего Десницы. Народные комиссары возглавляют народные комиссариаты соответствующего направления, по которому ведут работу, они примерно соответствуют вашим мастерам.       - То есть, мастер над войной – это ваш… народный ко-ми-сар войны? Так, сир?       - Не совсем так, милорд, военными вопросами у нас занимается народный комиссар обороны. Мастеру над кораблями у нас скорее соответствует народный комиссар военно-морских сил адмирал флота Галлер. Но это, наверное, единственные полные соответствия, милорд. Работу вашего мастера над монетой ведут два человека – народный комиссар финансов и председатель правления Государственного банка.       - У вас есть собственный банк?       - Да, милорд, и даже не один. Но при этом наши банки всецело подчинены государству и не имеют своей самостоятельности. Поэтому мы не зависим от займов извне, а требование лихвы по заёмным деньгам является преступлением.       - Преступлением?       - Да, в нашей стране ростовщичество запрещено под угрозой сурового наказания. Товарищ Сталин неоднократно подчёркивает в своих речах необходимость борьбы с этим пережитком прошлой эпохи. Понимаете, милорд, в истории нашей страны уже было такое время, когда жадность банкиров поставила страну на грань выживания, и мы смогли спастись от гибели, лишь уничтожив самих банкиров и изъяв все накопления в их банках.       - Здесь жадность Железного Банка тоже известна.       - Железный Банк больше не будет беспокоить Вас, милорд. Браавос занят нашими войсками, поэтому все обязательства перед банком утеряли силу.       - Это хорошо, но нас, сир Громыко, сейчас волнует не Банк и не его займы, - вздохнул Эддард. – Когда соберутся все мои знаменосцы, я объясню Вам, что за опасность висит над Севером, и почему нам нужна любая помощь, какую мы сможем собрать.       - Милорд, я уполномочен принять у Вас запрос о помощи, что бы ни требовалось. После этого окончательное решение должен принять товарищ Сталин.       - Как же Вы доставите нашу просьбу, сир? На этом же Вашем драконе, на котором Вы прибыли сюда?       - О, нет, милорд, мне достаточно добраться до нашего корабля, что стоит здесь в гавани, и в тот же день сообщение, касающееся Вашей просьбы, поступит в нашу столицу, город Москва, и тогда же будет доставлена товарищу Сталину. Его решение по поводу Вашей просьбы я получу столь же быстро. Однако повторюсь, окончательное решение будет принимать именно он и никто другой.       - Я понимаю Вас, сир. Но поверьте, нам действительно нужна помощь. *** Шафрановый пролив близ Асшая, 10 августа 1941 года       Город пылал, горели, кажется, сами стены домов, и вода Пепельной реки полыхала. Колдуны почуяли грозящую им опасность слишком поздно, и всё, на что их хватило, это наворожить смерч, появившийся откуда-то с западной стороны на ровном месте. Авиацию поднять удалось не сразу – слишком сильный поднялся ветер – но орудиям линейных кораблей и броненосных крейсеров погода оказалась не помехой, и бомбы калибром десять, четырнадцать и шестнадцать дюймов обрушились на Асшай, накрывая обречённый город, разнося дома в каменное крошево и хороня колдунов под обломками.       Смерч развеялся, да и ветер стих, когда очередной снаряд, кажется, с флагмана, разнёс неприметное здание примерно в центре города – и тогда своё слово сказала авиация. Двести сорок самолётов довершили начатое кораблями линии, и город запылал от края до края.       Вице-адмирал Пантелеев, однако, не спешил бросать в бой морскую пехоту – пускай прогорит всё то, что высыпали линкоры. Если там так жарко, то, скорее всего, после пожара уже не останется ничего живого.       Причём так оно, скорее всего, и окажется – по земле пополз какой-то ядовито-зелёный дым, и пожар от этого только усиливался. Слава Богу, что над водой эта муть не расползлась – а корабли и так стоят на хорошем расстоянии, между крейсерами и берегом восемь миль, линкоры и авианосцы ещё дальше, а прочие корабли и вовсе в открытом море, в охранении ордера.       Солнце уже склонялось к закату, а город Асшай всё ещё продолжал гореть, выбрасывая в небеса ядовитое пламя. Корабли давно уже прекратили огонь и отошли дальше, и с их палуб теперь вахтенные наблюдали, как обращается в небытие одна из жутких легенд местного мира. Всё же в столь опасное место людям лучше не соваться – далеко не все знания одинаково полезны для мира…