Серп и Молот над Вестеросом

…Заключение оборонительного союза СССР с двумя из семи королевств, будущими независимыми социалистическими республиками Севером и Дорном, означало для нашей страны новый этап развития военного дела. Наши успехи во время Освободительного похода признали, и теперь соседи пожелали союза с нами, чтобы отбиться от вероятного противника. Мы тогда догадывались, что соседний с нами континент находится на пороге гражданской войны, но и представить себе не могли, что всё там зашло так далеко. Группы советских войск, Северная и Южная, начали прибывать позже – пока вся работа велась ещё в Генеральном штабе, и штабная игра стала первым полем битвы в будущей войне, позже вошедшей в историю как Война Четырёх Королей… А.М.Василевский, Маршал Советского Союза. Как ковалась Победа. М.: Воениздат, 1984

СССР, Пентос, 23 августа 1941 года       Город и прилегающие к нему земли были включены в состав СССР вышедшим накануне Указом. С чем солдаты и офицеры Пятой армии были полностью согласны. Завоевали – так подать его сюда!       Правда, комендатура так и не смогла отыскать Визериса. Допрос лодочников и смотрителей причала показал лишь, что они видели, как в день падения города парусник с чёрным парусом под покровом ночи улизнул в сторону Мира, но в Мир так и не пришёл. Вместе с Визерисом пропал и неопознанный бородатый рыцарь, живший в городе и периодически встречавшийся с беглым принцем.       Пентошийцы уже начали понемногу привыкать к виду зелёных воинов и их диковинных повозок, передвигавшихся без помощи лошадей. Кто-то из вездесущих мальчишек добрался до «команданта руски» и увидел стоявший в углу одной из комнат большой ящик, верещавший, словно был доверху набит живыми мышами. Дежуривший там же солдат непрошеных гостей заметил, но не выгнал, а дал каждому по ломтю хлеба и выпроводил восвояси.       А вот чего не ожидал никто, так это начала переустройства города. Началось всё с приказа коменданта о воспрещении выливать ночные горшки, помойные лохани и прочие подобные сосуды прямо на улицу, нарушителей ждало наказание. Как выяснилось, провинившиеся грязнули были вынуждены под конвоем копать ямы или долбить ломом каменистую землю под сточные канавы, шедшие со всех улиц и площадей далеко за пределы городских стен. И пускай в богатых кварталах сточные трубы уже имелись - в бедных их обустройством никто не заботился. Сюда же, на рытьё канализации, были привлечены все бездомные и безработные – закон Советского Союза категорически безработицу запрещал, а коли уж человек сам не мог найти себе занятие, то государство бралось ему в этом помочь.       Следующим шагом стал отлов всех беспризорных детей. Сей контингент в Стране Советов был подведомствен НКВД, и товарищи в синей форме в город уже прибыли, будучи откомандированы для водворения и охраны социалистической законности. Они и ввели такой порядок, что все дети, не достигшие четырнадцати лет от роду и не имеющие живых родственников, должны встать на учёт в отделении милиции – но прямо из отделения их отвозили в детский лагерь, где бывших беспризорников, гаврошей и прочих бродяжек ждало трудовое перевоспитание и превращение из попрошаек и хулиганов в достойных членов общества… ну, тех, кого удастся перевоспитать – иные уже в столь нежном возрасте оказались безнадёжны, а к таким подход у НКВД был совершенно другим.       Пентошийцы же только радовались, что с улиц почти исчезли бродяги и попрошайки. Невдомёк им было, привыкшим к совершенно для своего времени обыденной картине, что где-то, оказывается, за попрошайничество можно получить арест и трудовую повинность, проституция карается тюрьмой, а за закабаление людей долгами можно и к стенке встать… Но, так или иначе, удивление первых дней начало спадать, и горожане вернулись к почти привычной жизни – пока привычной, но неуловимо меняющейся с каждым днём... *** Дорн, Солнечное Копьё, 24 дня 8 луны 297 года (24 августа 1941 года)       Рано утром с самой высокой башни замка Мартеллов заметили появившиеся из-за горизонта два плавучих замка в окружении меньших кораблей. Но если раньше большие корабли «руски» шли далеко, скорее показывая флаг и предупреждая о своём присутствии, то теперь они направились прямиком к дорнийской столице. Один меньший корабль явно опережал всех остальных, подойдя почти к самому причалу. С его борта необычайно громко прогремел голос:       - Просим принять нашего представителя для переговоров с лордом Мартеллом! Дорана поспешили известить незамедлительно – сам же правитель Дорна, знавший об одобрении его просьбы, подсуетился заранее, тут же приказав позвать сюда лордов Айронвуда, Кворгила, Сантагара, Вила, Манвуди и местоблюстителя Дейнов, а заодно – и своего родного брата Оберина, поскольку его помощь будет в намечающихся переговорах очень ценной.       Плавучий замок «руски» тем временем подошёл совсем близко и остановился, не доходя до причалов, отдав якоря. С его борта спустили катер, на который перешли несколько человек, и небольшое судёнышко запрыгало по волнам. ***       Поднявшись на пирс и представившись встречающей стороне, товарищ Громыко познакомился со всеми, кто вышел его встретить. От хозяев встречал высокий черноволосый человек в расшитом золотом наряде, представившийся Оберином Мартеллом, братом правителя Дорна. Сам же правитель, как оказалось, не мог ходить из-за мучившей его подагры – однако в СССР её уже научились лечить, так что участь главы дома Мартелл можно было бы немного облегчить. Или не облегчить – в зависимости от того, как пойдут переговоры…       Сам принц Доран, однако, настроен был довольно радушно, и, когда отзвучали все положенные в данном случае формальности, перешёл от слов к конкретной сути дела.       - Как Вы уже, наверное, знаете, сир Громыко, Дорн веками был независим, согласившись войти в состав Семи Королевств лишь путём династического союза между Мартеллами и Таргариенами. Но когда пали драконы, а воцарились олени, договор этот был нарушен, и законность короля из оленьего дома мы не признаём.       - Советский Союз знает о волнующем вас вопросе, - кивнул товарищ Громыко. – И я уполномочен Председателем Совета Народных Комиссаров товарищем Сталиным выслушать ваши просьбы и предложения, с тем, чтобы он вынес по ним соответствующее решение.       - Тогда, я надеюсь, Вы сможете понять, по какой причине мы поддержали законного короля в известных Вам событиях, но почему отказали в поддержке Узурпатору и не желаем признавать его законным королём и впредь. Мы не можем быть частью государства, где правят бал люди без чести и достоинства, пролившие столько крови, что они могли бы выкрасить ею все свои доспехи.       - Бесспорно, принц Доран, нам уже известно о Вашей давней вражде с домами Баратеонов и Ланнистеров, и нам понятны причины этой вражды.       - Нет, Вы, наверное, не до конца понимаете это! Скажите, сир Громыко… а как бы Вы отнеслись к тому, если бы Ваша сестра была убита наёмником вашего соседа?       - Безусловно, я бы попробовал добиться правосудия, - ответил поначалу опешивший Андрей Андреевич, лицо которого осталось, однако, беспристрастным.       - Мы тоже пытались добиться этого. Но судить нас в таком случае стал бы тот же, кто выносил приговор Элии и её детям. А у него один ответ на все претензии к нему – в молодости он точно так же позабавился с Рейнами и Тарбеками, а сейчас у него для этих целей есть ручной громила из вассального дома Клиган. И вот на руках этого Клигана как раз и есть кровь моей сестры, потому что это чудовище её изнасиловало до смерти по приказу своего сеньора.       - От имени Советского Союза выражаю Вам свои соболезнования по поводу столь трагичной участи Вашей сестры и её детей, - ответил Громыко. - Столь трагичная и явно преждевременная их кончина не делает чести Ланнистерам.       - Да они уже давно забыли о чести! - выпалил не сдержавшийся Оберин. - Сам драный лев был десницей у Эйериса и предал короля, когда узурпатор подошёл к столице, его сыночек пошёл в папашу и вонзил королю нож в спину, а дочка – львиная шлюха, раздвинула ноги перед тем, кто больше за неё выложил! Заменив дракона оленем, они распустились ещё больше!       - Прошу простить горячность моего брата, но он абсолютно прав, - вздохнул Доран. - Изменив присяге королю, Ланнистеры разграбили Королевскую Гавань, и учинили на улицах города страшную резню. За меньшее благородных лордов ссылали на Стену, здесь же Тайвин был лишь отправлен домой на Утёс Кастерли. Однако положение львов осталось незыблемым, ибо дочь Старого Льва теперь королева, и она весьма охотно пользуется своим положением, а пуще того – тем, что её мужу нет никакого дела до королевства и управления им. Узурпатор так и остался пьяницей, бабником и любителем охоты на кабанов. Могу лишь предполагать, что недолог уже тот час, когда Узурпатор отправится на встречу с Неведомым…       - Но мы тогда получим не Роберта Второго, но Эйериса Третьего, - снова вставил слово Оберин. – Мы не в такой уж и глуши живём, и нам, увы, известно, что есть такое кронпринц Джоффри. Это тварь ещё хуже своего деда, и, надев корону, он зальёт кровью все семь королевств по очереди. Не знаю, как и кто, быть может, кто-то не дорожит судьбой своих земель, а лично мне Дорн слишком дорог, чтобы позволить львиным прихвостням бесчинствовать здесь!       - Мой брат озвучил опасения, терзающие ныне многих дорнийских лордов, - печально промолвил Доран. - Мы опасаемся, что доселе на нас никто не нападал лишь потому, что наши земли слишком бесплодны, а пребывание здесь весьма опасно для чужаков, решивших прийти в гости без приглашения. Но всё это может в любой момент измениться, и нас могут просто задавить числом, ведь на каждого дорнийского воина львы и олени легко выставят четверых, а то и пятерых. А если на их сторону встанут и Розы, то они дадут ещё столько же войска. Но нас пока спасает лишь то, что Королева Шипов действует крайне осторожно и на союз со львами и оленями она не пойдёт. Поэтому, сир Громыко, упрочение наших оборонительных возможностей нужно Дорну как воздух, иначе королевство погибнет.       - Что ж, мне понятно, чего Вы опасаетесь, принц Доран, принц Оберин, - кивнул товарищ Громыко. - И ваша ситуация нам тоже достаточно хорошо знакома, ибо были в нашей истории и такие случаи, когда по земле русской прокатывался поход двунадесяти язык. Вот только наша земля уже стала могилой для многих поколений захватчиков, и мы, если будет принято такое решение, охотно поделимся с вами своим опытом по воздаянию непрошеным гостям по тяжести содеянного.       - Учитывая, насколько легко вы прекратили вольницу в Эссосе, мы ничуть не удивляемся, - ответил Оберин. – Так что, если это нужно для Дорна, я могу и сам проехаться по всем владениям, чтобы уговорить лордов поддержать нашу просьбу.       - Этим ты и займёшься, брат мой, - кивнул Доран, вновь переводя взор на товарища Громыко. - Вас же, сир Громыко, я хотел бы попросить передать приславшему Вас сюда тавариис Сталин, что мы готовы оплатить пребывание здесь ваших войск, как имеющимся у нас золотом, так и тем, что может принести наша почти бесплодная пустошь.       - Ваша просьба будет передана товарищу Сталину сегодня же, - ответил Андрей Андреевич. - Корабль, на котором я сюда прибыл, имеет возможность немедленно связаться с нашей столицей.       - Мы будем очень Вам признательны…       На том и распрощались. Правда, отбиться от горячего джигита Оберина, вздумавшего отвести высокого гостя в одно весёлое заведение, было делом достаточно трудным, но Андрей Андреевич не зря прошёл школу товарища Молотова, и умудрился так отказать Оберину, что только повысил его мнение о советской дипломатии, так что расставались едва ли не лучшими друзьями.       Впрочем, своё личное мнение о пребывании в Дорне товарищ Громыко тоже составил, и кого-то более консервативного дорнийские нравы привели бы в сущий ужас. По сравнению с чопорным Севером Дорн казался верхом легкомыслия. Даже тот самый Оберин Мартелл, не будучи женат, умудрился прижить восемь дочерей от пяти разных женщин, из них четырёх от нынешней любовницы Элларии Сэнд, фамилия которой указывала на не слишком законное происхождение её носительницы. Однако в Дорне никого не волновало, были ли чьи-то родители в супружестве между собой или же нет, положение дорнийских бастардов было куда лучше, чем в остальных королевствах (разве что за исключением Севера, но там и людей-то было мало). Здесь считались вполне пристойными и такие деяния, за которые в Советском Союзе полагались большие лагерные сроки, вроде чрезмерно крепкой мужской дружбы или столь же вопиющего детолюбия. По местным понятиям, девица, достигшая двенадцати лет, считалась вполне пригодной для замужества – в Советском же Союзе такой обычай являлся расстрельной статьёй, и за привычку выдавать замуж девчонок до шестнадцати лет во многих горских и туркестанских аулах в не так уж и давние годы пришлось поставить к стенке всех тамошних старейшин, ревнителей родоплеменных пережитков. Если же мужчина реализовывал действием свой слишком сильный интерес к другому мужчине, в Дорне на сие деяние закрывали глаза, по советскому же закону оно влекло от восьми лет лагерей и до высшей меры.       Вечером на торжественном приёме в честь прибытия посланника из Союза Советов товарищ Громыко познакомился и с остальным родом Мартелл, и от красоты и откровенности как наследницы Дорана принцессы Арианны, так и дочерей Оберина, тех самых «Песчаных Змеек», впору было зажмуриться – всё же Андрей Андреевич привык в Советском Союзе к несколько более консервативным женским привычкам. Здесь же женщины то и дело окидывали посланника СССР достаточно нескромными взглядами, и приходилось неустанно помнить, что он не имеет права ни во что влипать – советский дипломат не должен давать принимающей стороне поводов шантажировать его впоследствии. Так что девицы ушли в тот день несолоно хлебавши – ночевать товарищ Громыко отправился в свою каюту на «Севастополе», писать отчёт товарищу Сталину о том, что есть дорнийское королевство при взгляде от первого лица.       Однако если вынести за скобки тот праздник жизни, который дорнийцы попытались устроить высокому гостю, в целом первое впечатление отвращения не вызывало. Что товарища Сталина непременно заинтересует, так это то, что Дорн действительно заинтересован в сотрудничестве, поскольку желает провозгласить независимость от короны и приглашает СССР стать гарантом этой независимости. Слухи о военных успехах Советского Союза уже разлетелись по всему известному миру, следовательно, известие о покровительстве СССР некоторым странам должно будет остудить кое-какие горячие головы… *** СССР, Москва, 24 августа 1941 года       Радиограмма с борта линкора «Севастополь» дошла до Москвы за пару часов – рабочий день в столице ещё не успел закончиться. Так что товарищ Сталин сразу же и узнал из первых рук, что на самом деле происходит в Дорне.       Значит, они подтвердили свои намерения – хотят утвердить свою независимость от короны и подкрепить её нашими штыками. Ну, во всяком случае, обещают оплатить наше присутствие. Занятный факт – Северу платить за базы будем мы, а Югу настолько невтерпёж, что они готовы принимать советские войска даже бесплатно, и даже приплачивать. Что ж, Южную группу войск, в дополнение к Северной, сформировать недолго – как раз на базе Восьмой, Девятой и Одиннадцатой армий, а командовать поставим генерала армии Ватутина, показавшего себя при прорыве к Волантису.       А вот лёгкость тамошних нравов может стать проблемой. Товарищ Громыко уже живописал, что его уже звали на какую-то попойку, наверняка с девицами, но отказался вежливо. Не исключено, что офицеров Южной группы будет ждать нечто наподобие, причём на уровне от взводного звена и выше. Останется только уповать на офицерскую честь и направлять туда только самых морально устойчивых.       На Севере, кстати, всё уже решили, и первые полки Второй, Третьей и Пятой армий, передаваемые в состав Северной группировки войск, скоро начнут погрузку на корабли. Командующего же, начальника штаба и командующих всех трёх армий нужно вызывать в Москву для объяснения им боевой задачи и планов на возможные будущие кампании. Туда же, на Север, пойдёт новая гусеничная техника, когда ленинградцы доведут до ума свои Т-36 и ЛК-2, а харьковчане – Т-34М. На том театре военных действий от колёсных броневиков толку будет мало…       Но что ответить товарищу Громыко? По-хорошему, на этих Мартеллов нужно посмотреть лично. Такие переговоры, как и с Севером, предстоит вести самому – так что пусть зовёт дорнийцев в Советский Союз, а здесь вопрос решим. По крайней мере, здесь у них будет куда меньше поводов устраивать попойки – чай, не петровские нынче времена «всешутейшего собора»… *** Простор, Хайгарден, 25 дня 8 луны 297 года       Вдовствующая леди Оленна Тирелл, мать нынешнего Хранителя Юга и фактическая глава дома, размышляла над письмом от Пакстера Редвина. Хозяин острова Арбор приходился ей родным племянником, а значит, вопрос, значившийся в письме, был вполне себе семейным.       А значилось в письме вот что – буквально третьего дня лорд Редвин обнаружил, что в прямой видимости от его родового гнезда объявились сразу два плавучих замка «руски», проводившие до гавани торговый караван с Летних островов, разгромив по пути банду Железнорождённых, каковые на мирных торговцев было покусились. Как объяснял лорду Пакстеру старший капитан этого самого каравана, «руски» легко и непринуждённо догнали караван, даже несмотря на попутный для кракенов ветер, а потом расстреляли почти всех пиратов словно в тире, последний убрал паруса, но и его отправили на дно парой часов позже.       Прочитав письмо, леди Оленна погрузилась в размышления.       Стало быть, «руски» уже здесь, и их плавучие замки наведываются уже и в видимости Простора. А это, между прочим, означает, что о войне против Союза Советов не может быть и речи – если они за пару лун уничтожили или привели к подчинению все Вольные Города, разорив Железный Банк и покончив с работорговлей, то их армия не имеет себе равных. Стоит «руски» только обратить внимание на Вестерос, как их стальные легионы пройдут от Староместа до Стены и обратно и не будут никем остановлены, потому что останавливать их будет нечем и некому.       Что ж… Простор ничем не обязан правящей ныне династии, будучи пятнадцать лет тому назад верным последователем Таргариенов. Узурпатор оставил Тиреллам их позицию только из-за их богатства и военной силы. Однако пусть Роберт не заблуждается – его королевство трещит по швам, пусть даже он этого ещё и не знает.       Леди Оленна была более чем уверена, что, узнав о военной силе Союза Советов, хороших отношений с покорителями Эссоса принялись искать Мартеллы. Доран слишком сильно ненавидит короля и его окружение, чтобы оставить всё это просто так. А раз Дорн хочет отложиться от короны ради дружбы с «руски»… то и Простору было бы не лишним подумать о ней же. Чем Неведомый не шутит, вдруг «руски» понадобятся дары полей и виноградников с берегов Мандера и Летнего моря.       В то, что гости из-за Узкого моря станут разговаривать со львами, леди Оленна не верила. Если то, что о них рассказывают, правда, тогда они куда ближе по образу мыслей к честному простаку Старку, о котором также говорят, что он больший рыцарь, чем многие имеющие посвящение. Да, да, если Эддард и дальше будет таким честным простаком, ненадолго он задержится на этом свете… если только не найдётся тех, кто придёт ему на помощь. Хотя, если в руки «руски» попал Железный Банк, то у них должно быть достаточно кораблей и в Студёном море, наверняка Север тоже уже знает о неожиданных гостях.       Покоя не давал и слух об оживших драконах. Если кто-то из «руски» смог пробудить драконов из найденных где-то окаменевших яиц, значит, рано или поздно драконий дом возродится, хоть и под иным названием. А это означает, что однажды явится новый Эйегон и приведёт своё войско – вот только Тиреллам теперь нужно быть куда умнее, и не уподобляться последним Гарденерам при Завоевании, а определиться со своими друзьями и противниками заранее. А чем можно прочнее закрепить союз, как не супружеством? В доме Тиреллов есть незамужняя девица, красавица Маргери, а у правителя «руски» Сталина наверняка есть наследник. Здесь, правда, придётся выдержать нелёгкую битву с Дорном, ибо там тоже есть незамужняя принцесса, подзасидевшаяся в девках, которую Доран непременно захочет пристроить, но редкая змея пролезет сквозь розовый куст, не оцарапавшись о цветочные шипы. А тогда можно будет и посмотреть, кого предпочтёт наследник Сталина – юную розочку Маргери или эту дорнийскую гадюку Арианну, сменившую в ожидании свадьбы уже не одного любовника…       Солнце уже покатилось на закат, когда леди Оленна всё же приняла решение. Так или иначе, но снестись с доверенными лицами в Эссосе (надеясь при этом, что они ещё сохранили свои дома) и попытаться привлечь интерес «руски» к делам Простора. Увы, но Лев и Олень, обратив внимание на розовый сад, могут попросту вытоптать его, даже уколовшись о цветочные шипы – нужен хороший садовник, который выгонит из сада незваных гостей… *** Дорн, Солнечное Копьё, 25 дня 8 луны 297 года (25 августа 1941 года)       На второй день переговоров товарищ Громыко прибыл с борта линейного корабля уже с ответным письмом.       - Неужели ваш правитель так быстро откликнулся? – удивлённо спросил Доран.       - Да, Ваше высочество, товарищ Сталин часто работает допоздна. Он уже рассмотрел Ваши предложения по сотрудничеству, и приглашает Вас посетить Советский Союз для продолжения переговоров. По нашим законам соглашения подобного рода имеет право заключать только он лично как глава нашего государства.       - Посетить Вашу страну, сир Громыко? Но как мы туда доберёмся?       - На том самом линейном корабле, на борту которого я сюда прибыл. Он достаточно быстроходен, чтобы спустя неделю уже быть в Севастополе.       - Но позвольте, сир Громыко, Вы же сами показывали мне карты ваших земель, и тот путь, что, как Вы говорите, займёт неделю, наши корабли при хорошем ветре проделывают за луну, а то и более!       - Наши корабли не зависят от капризов ветра, принц Доран, и могут идти значительно быстрее, чем любой парусник.       - Ваше предложение очень заманчиво, сир Громыко, но, к сожалению, я сам не имею возможности воспользоваться Вашим предложением и приглашением лорда Сталина – увы, моё здоровье оставляет желать лучшего. С Вами поедет мой брат Оберин, Вы с ним знакомы, он пользуется моим безграничным доверием. Также я буду вынужден отправить с ним мою дочь и наследницу Арианну – увы, круг её нынешних знакомств внушает мне большие опасения, и я всерьёз беспокоюсь, что один из её приятелей навлечёт на Дорн беду. Но я надеюсь, что там у вас, в Союзе Советов, найдётся, кому указать на неправедность её жизни, раз уж мои предостережения она не воспринимает всерьёз. Помимо Арианны, к вам поедет мой средний сын Квентин, который стоит следующим в очереди на дорнийский престол – если с Арианной, не приведи Семеро, что-то случится, то наследовать придётся ему. Также я отправлю с Оберином некоторых своих знаменосцев, чья преданность Дорну не вызывает у меня сомнений.       - Если Вы будете любезны, принц Доран, мне был бы нужен список всех тех, кого Вы намерены отправить в Советский Союз. Необходимо проинформировать товарища Сталина, а также подготовиться к прибытию гостей.       - Конечно, конечно, такой список мои люди Вам приготовят. Когда вы намерены отправляться?       - Когда получу согласие на приём делегации. Командующий флотом и командир корабля предупреждены.       …Согласие на приём в Москве делегации от королевства Дорн было получено вечером, а отправляться было решено на следующий день. Нарком иностранных дел товарищ Молотов сообщал, что пока линкор доберётся до Севастополя, к приезду дорнийцев уже успеют подготовиться. *** Коронные земли Вестероса, Королевская Гавань, 26 дня 8 луны 297 года       Лысый человек в дорогом меховом халате сидел в своей комнатушке перед сваленной на столе кучей бумаг и думал, где и как он допустил ошибку, что вся любовно выстроенная игра начала разваливаться на куски.       Звали этого человека Варис, был он евнухом, а по совместительству – мастером над шептунами при дворе короля Роберта, и в его ведении находилась вся сеть осведомителей по всем Семи Королевствам и соседнему Эссосу.       Варис очень любил детей, но, будучи лишён возможности их иметь, выстраивал свою сеть соглядатаев из беспризорников, которых подбирали, откармливали и обучали его доверенные лица. И долгие годы эта практика не давала сбоев – до последних дней.       Всё началось тогда, когда «руски» подошли к Пентосу, где проживал давний приятель Вариса, магистр Иллирио Мопатис. Сам магистр не так давно прислал письмо, где сообщал, что пользовавшийся его гостеприимством принц Визерис Таргариен обворовал хозяина и сбежал в день сдачи города, а сестра принца попала в руки «руски» и более о ней ничего не известно. Два дня спустя прилетело письмо и от «пташек» - соглядатаев Вариса, которые углядели, что в руки «руски» попал и сам Иллирио, во всяком случае, дом магистра пуст и тщательно выпотрошен, и никого в нём нет. «Пташки» также предупреждали, что новых писем не будет, поскольку «руски», заняв Пентос, по образу и подобию своего государства взялись искоренять беспризорность и безработицу – по закону Союза Советов, работу, кров и пропитание должен иметь каждый, а детей, лишившихся родителей и других живых родственников, полагается пристраивать на государственный счёт. Так что беспризорников теперь отлавливают по всему Пентосу, где-то собирают и куда-то увозят.       Прочитав эти письма, Варис осознал первую свою крупную неудачу. Ставка на последних Таргариенов провалилась, Визерис бежал, Дейенерис тоже исчезла неведомо где, а значит, после смерти Роберта возвращать на трон будет некого. Вариант со Лжеэйегоном провалился ещё раньше – из Волантиса писали о том же самом, только тот город был взят штурмом с помощью туч драконов «руски», взлетавших с плавучих гнёзд, а Золотые Мечи, должные стать опорой Юного Грифа, попали под железный вал наступления «руски» и погибли почти все. В отличие от сторонников «Грифа», Варис не питал никаких иллюзий, ибо прекрасно знал, что настоящий Эйегон, сын Рейегара, так и не ставший шестым своего имени, погиб, был убит слугой Тайвина Ланнистера по имени Григор Клиган, тем самым, который убил и жену Рейегара Элию Мартелл.       И вот теперь прилетели вороны от «пташек» из Солнечного Копья – соглядатаи в Дорне сообщали, что в порту дорнийской столицы объявился громадный плавучий замок «руски», а принц Доран затворился в своих покоях с кем-то, прибывшим на этом самом замке, но о чём они беседуют – никому неведомо.       Стало быть, «руски» обратили своё внимание на Дорн. Что такое эти самые плавучие замки и что они могут сделать, хорошо запомнили в тех Вольных городах, что проявили непокорность и были взяты приступом. Варис отчётливо представлял себе, как горевал и убивался мастер над монетой Семи Королевств Петир Бейлиш, потерявший все свои сбережения в Железном Банке Браавоса – и как радовались в Хайгардене и на Утёсе Кастерли, ибо Ланнистеры и Тиреллы испокон веков хранят свои богатства при себе. А вот теперь Дорн… То, что там далеко не всё спокойно и послушно, не было секретом ни для кого мало-мальски понимавшего. О ненависти Мартеллов к Баратеонам и Ланнистерам только что песен не слагали, и Варис отчётливо представлял себе, что Дорн только и ждёт подходящего момента, чтобы отложиться от короны. Вот только какие дела вертят Мартеллы с этим загадочным Союзом Советов? Что они смогли ему предложить?       Было письмо и из Долины, от северных лордов, что там видели такие же плавучие замки, пришедшие из-за Узкого моря и направлявшиеся к Белой Гавани. Правитель Трёх Сестёр жаловался, что ему не стало житья – верные ему пиратские капитаны вдруг куда-то исчезли все до единого вместе со своими кораблями, и привозить награбленное добро стало некому, а уже привезённое стремительно заканчивается. Стало быть, и в Студёном море «руски» тоже есть, но вот какие у них отношения с Севером, было неведомо. Увы, но на полуночной стороне Перешейка у Вариса не было такой широкой сети соглядатаев, как в остальных королевствах – северяне не доверяли чужакам и не любили, когда кто-то суёт нос в их дела.       Значит, «руски» уже здесь, в окрестностях Вестероса, и их присутствие отныне придётся учитывать. Как и то, что их непредсказуемость может невосстановимо поломать любую игру, вывернув всё наизнанку. Знать бы только, какие у них намерения на самом деле… *** СССР, Москва, 26 августа 1941 года       Товарищ Сталин в очередной раз просмотрел список делегатов на переговоры Дорна с Советским Союзом. Всё, как и ожидалось, главой делегации с полномочиями на подписание выступит принц Оберин Мартелл, большой любитель выпивки и не меньший охотник до женщин. Он везёт с собой любовницу и четырёх старших дочерей с целью охраны как его самого, так и остальных гостей. Прицепом также идут наследница правящего дома принцесса Арианна и её средний брат Квентин. Также направлено несколько владетелей, вассальных Мартеллам, но эти, скорее всего, едут ради создания присутствия – реальную силу там будут иметь лишь слова Оберина.       Со слов товарища Громыко уже успела сложиться определённая картина по будущим делегатам. И в особенности товарища Сталина беспокоила принцесса Арианна – эта девица, судя по отчёту, увлекалась покорением мужских сердец и коллекционированием поклонников, в которых не знала недостатка. В наследницу Дорна были безнадёжно влюблены почти все дорнийские рыцари, близкие ей по возрасту, искренне надеясь, что по её воцарению в Солнечном Копье они смогут занять места при её дворе, а ещё лучше – в её постели. Хороши были и её двоюродные сёстры, именуемые Песчаными Змейками – эти девицы тоже не жаловались на недостаток мужского внимания к ним.       В сети этих соблазнительниц легко могут попасть многие молодые офицеры – и в первую очередь сын самого товарища Сталина, Василий, который только недавно окончил академию имени Жуковского. Но это легко решить, старшего лейтенанта Сталина В.И. можно перевести куда-нибудь в Западный, Прибалтийский или Ленинградский округ, чтобы не появлялся в столице, там соблазнов будет меньше. Можно и весь его авиаполк туда передислоцировать, и дать накачку полковому командиру, дабы держал сам знает кого в ежовых рукавицах, а заодно и всех дружков этого молодого офицера. Степан Микоян и Тимур Фрунзе тоже скоро окончат Качинское училище, и их тоже нужно будет распределить по окраинным гарнизонам – только там, а не близ столицы, быстрее станет понятно, чего офицер стоит и как человек, и как военнослужащий.       Да и вообще нужно взять за правило, что получить должность в Московском округе, а тем более в самой Москве, можно только отслужив лет так десять, а ещё лучше пятнадцать, по дальним гарнизонам, опыт участия в военных действиях и вооружённых конфликтах при этом только приветствовать. Чтобы не попадали «сынки» прямо из училищ на хлебные места, оттирая тех, кто действительно достоин перевода в столицу. Товарищи Кутепов, Триандафиллов, Шапошников и Будённый поймут.       Вот тогда и посмотрим, чья возьмёт. Дорнийцев часто именуют змеями – что ж, у нас на каждую змею найдётся ёжик. Каждой из этих девиц, что едут в мечтаниях найти себе кого-то, дадим провожатого из кадров – пусть товарищ Меркулов распорядится, а у него дилетантов не держат…       А вот ещё что будет крайне полезным – в городе Норвос, который сдался нашим частям Пятой армии и избежал разрушений, проживает дама по имени Мелларио, по мужу Мартелл, мать младшего поколения и тётя дочерей Оберина. Возможно, будет не лишним организовать здесь, в Москве, встречу матери со своими детьми. Это они запомнят и оценят, да и на Оберина тоже должно подействовать, после чего переговоры пойдут в куда более благожелательном направлении. Да, значит, так и сделаем. Пусть товарищи Меркулов и Ковалёв обеспечат проезд мадам Мартелл из Норвоса в Москву – за эту неделю, пока «Севастополь» добирается до Главной базы, это задание выполнить будет вполне по силам. *** Дорн, Солнечное Копьё, 26 дня 8 луны 297 года (26 августа 1941 года)       Линейный корабль «Севастополь» уже был готов отправиться в путь на восток, однако на пристани ещё не утихало прощание.       Принцесса Арианна никак не могла понять, за какие прегрешения её срывают из родного замка и отправляют неведомо куда, в страну за морем. Ужас на её лице можно было видеть даже на корабле, стоявшем от причала на почтительном расстоянии.       - Дочь моя, пойми меня, - продолжал Доран. – Дорну грозит беда. Мы отчаянно нуждаемся в союзниках, чтобы выиграть войну с остальными королевствами. Никто, кроме «руски», нам помочь не сможет. Нас самих слишком мало, чтобы пережить натиск львов. И нет, предупреждая твой вопрос, твои близкие друзья нам в этом деле не помощники.       - Но почему, отец? – вспыхнула Арианна. – Почему нам так срочно нужен этот союз? Неужели времена нашей прародительницы Нимерии ничему тебя не научили, чтобы ты искал союза с очередным королём из-за моря?       - В отличие от валирийцев, что изгнали наших предков с берегов Ройны, «руски» не претендуют на наши земли – у них достаточно своих, и они ещё не один год будут осваивать то, что завоевали. Поэтому я не верю, что нас покорят и изгонят – посланник правителя Союза Советов лорда Сталина ясно сказал, что нам, наоборот, помогут отбиться от врагов.       - Но всё равно – пускать чужаков на наши земли…       - Скажи мне, Арианна, сколько войска можем мы сейчас собрать, если я прикажу созвать знамёна?       - Ты когда-то говорил о тридцати тысячах…       - Да, со всех наших знаменосцев мы сможем получить только тридцать тысяч войска, пешего и конного вместе, и едва ли больше. А там, за Красными горами, одни только Розы могут на одного нашего воина выставить четверых, Львы и Олени столько же. Волков и Рыб я не учитываю – Тихому Волку нет дела ни до чего южнее Перешейка, а Рыбы с трудом могут защитить даже сами себя. Не знаю, насколько хватит твёрдости Королеве Шипов, она, вообще-то, не любит Львов и сама, но если Корона сможет её уговорить и они объединятся, то долго ли мы продержимся при соотношении сил один против восьми? Даже если мы завалим все проходы в горах, нас просто затопчут. Единственное, что может нам помочь, это если Семеро сотворят чудо, и Старки тоже захотят отложиться от короны, тогда Львам и их прихлебателям будет не до нас. Но таких чудес не происходило, по меньшей мере, последние несколько веков, а сейчас и подавно не может случиться. Эддард Старк предан Узурпатору и не пойдёт против него. Хотя я слышал, что он, к его чести, был смертельно оскорблён тем, что сотворили Ланнистеры, и даже хотел вызвать Тайвина на суд поединком. Так это или нет, но после коронации Узурпатора Тихий Волк удалился к себе в леса и с тех пор вылезал за Перешеек только единожды – когда Узурпатору понадобилась его помощь в усмирении восставших кракенов. Так что мы в грядущей войне будем одни, а в одиночку против Львов, Оленей и Роз мы не выстоим, и именно поэтому нам нужна помощь «руски».       - Но зачем нужно ехать мне?       - Потому что ты – моя наследница, и тебе будет крайне полезно хотя бы послушать, как ведутся переговоры между государствами. Когда меня не станет, именно тебе править Дорном, и тогда ты, а не я и не твой дядя, будешь вести все наши дела.       - А на кого я оставлю всё, что творится здесь и сейчас? На своих, как ты говоришь, друзей я могу найти управу, а когда меня тут не будет, они ведь решат… да Неведомый ведает, чего они решат!       - Твоих друзей я насквозь вижу, всех и каждого. И ни один из них не рассчитывает на большее, кроме как воспользоваться твоей к ним благосклонностью и занять более высокое положение при твоём будущем дворе. В особенности этот Герольд Дейн, который, несмотря на то, что он мастерски владеет оружием, на самом деле является жалким подобием покойного Меча Зари, и в нём нет ни капли их родового благородства. Я бы посоветовал тебе не возлагать на этого отщепенца слишком больших надежд. Сколь бы он ни отирался близ твоих покоев, толку из него не будет. Скорее у меня к тебе была бы другая просьба.       - Какая же? Что может быть хуже того, что мне уже предстоит?       - Попробуй обратить это моё поручение себе на пользу. Сир Громыко говорил мне, что у правителя Союза Советов Сталина есть сыновья, которые служат в его войске. Если ты хочешь, чтобы «руски» относились к нам несколько лучше, чем просто к соседям, попробуй добиться благосклонности кого-то из сыновей Сталина, я знаю, что ты это умеешь. Хотя… забудь, едва ли что из этого выйдет…       - Это мы ещё посмотрим! – загорелась Арианна, никогда не принимавшая ничьих отказов ей. Красота наследницы Дорна позволяла ей вертеть мужчинами так, как ей было угодно. И Арианна никогда не могла себе даже представить, чтобы кто-то когда-то вздумал отказать ей в небольшой просьбе – недостатка в преданных и безнадёжно влюблённых кавалерах она не знала. Что ж, такая задача ей по силам… и помоги Семеро её выполнить!       Добившись интереса наследницы, Доран взялся за обработку сына Квентина. Этот тоже проявлял упрямство, воспринимая предстоящую поездку как ещё одно изгнание из родного дома – отрочество он провёл на попечении в доме Айронвудов, будучи от сего события в немалом огорчении.       - Отец! Для чего мне эта ссылка?       - Это не ссылка, Квентин. Мы нуждаемся в помощи «руски», и для тебя, как ты там покажешь себя, это шанс вырасти и состояться как человек, что может принимать самостоятельные решения. Рано или поздно тебе предстоит помогать Арианне так же, как мне помогает твой дядя Оберин, а, не приведи Семеро, с ней что-то случится, тогда именно тебе надлежит наследовать Дорн. Поэтому я бы хотел, чтобы ты, будучи за границей, тоже набирался опыта и слушал, как надлежит заключать договор с союзником. Помощь «руски» будет бесценной для нас в будущем, каким его вижу я. Семь Королевств стоят на пороге междоусобной войны, а нас слишком мало, чтобы защищаться самим. Львы, Олени и Розы, если они объединятся, раздавят нас как виноград, идущий на вино. Возможно, «руски» смогут подсказать нам, как не допустить этого гибельного для нас союза, так вот, я хочу, чтобы ты дословно передал мне их совет и знал, как поступать в таком случае. У Арианны своя задача, эту же я поручаю тебе. Как Десница всегда стоит рядом с королём, так и ты должен быть готов помогать сестре. Думаю, ты понял, что я хотел сейчас сказать.       - Д…Да, отец, - вымолвил Квентин. – Что мне нужно сделать?       - Прежде всего – выполнять приказания твоего дяди Оберина как мои собственные. Он будет вести переговоры и подписывать соглашение с Союзом Советов от моего имени и от имени Дорна, ты же должен будешь учиться у него науке управлять государством. Следи за сестрой и не позволяй ей влипнуть в неприятности. Там, в другом государстве, иные порядки, иные обычаи и иные законы, на корабле вас с ними ознакомят, будь крайне внимателен, чтобы не попасть впросак и не навлечь позор на Дорн. Ты всё понял?       - Да, отец, я не подведу!       - Вот и хорошо. Ну, теперь отправляйтесь на корабль. Возвращайтесь с победой! – проводил Доран дочь и сына. Вместе с остальными дорнийскими лордами они сошли вслед за Оберином и сиром Громыко на катер под флагом флота «руски». Вот катер отвалил от причала, пробежал по гавани и пристал к борту громадины плавучего замка, из обеих труб которого валил чёрный дым. Катер подняли на борт, оранжевый флаг с солнцем и копьём вспыхнул на передней мачте, означая пребывание на борту членов иностранной королевской династии. Гудок – и громадный корабль, подняв якоря, медленно пополз в открытое море, но ему на смену причалил второй такой же – как выяснилось, корабль с собственным именем «Петропавловск» останется в Солнечном Копье до возвращения дорнийской делегации домой, на случай необходимости срочной связи.       Силуэт уходящего на восход корабля постепенно растаял в бескрайнем море, и Доран впервые за последние недели почувствовал, как легче стало на душе, и даже боль, изводившая его всё сильнее и сильнее, на какой-то миг отступила. Он сделал всё, что было в его силах – теперь помоги Семеро Оберину, чтобы он вернулся с подписанным договором. Ведь если он преуспеет и сможет уговорить Сталина, мечта о восстановлении дорнийской независимости и возмездии львам станет ближе. Ради этого Доран был готов на любые жертвы. *** СССР, Зурбаган, 27 августа 1941 года       Сегодня с утра снова пришёл пароход с Большой Земли, привёз путеукладчик и рельсовые плети – для укладки на будущем Центральном вокзале.       На самом вокзале уже копошились рабочие, рычали грузовики и пыхтели экскаваторы, готовя котлован под фундамент будущего капитального строения. Проект нашли быстро – в проектных конторах в Москве, Ленинграде и Киеве лежал не один десяток эскизов и готовых прорисованных чертежей, задуманных для будущих городов, но пока по какой-то причине оставшихся невостребованными. Один из таких проектов нашли, сдули пыль с толстой папки и утвердили в работу. Теперь по новому плану Зурбаган должен был получить здание вокзала с высокой центральной башней и смотровой площадкой на ней, и с этой площадки, по замыслу архитектора, должен был открываться хороший вид на окрестности, а коль уж город разместился на самом берегу моря, а вокзал – значительно выше уровня главной набережной, то видно оттуда будет хорошо и далеко.       Кипела работа и на будущей Адмиральской площади – в месте первых двух домов, что должны будут на ней встать, тоже копали котлованы под фундамент. Кое-какие из имевшихся в наличии проектов осталось только приспособить к новому плану – над тем же, чего ещё не имелось, корпели сейчас архитекторы, прилетевшие из Москвы, Киева и Одессы, приспосабливая свои наброски к местной географии.       В дополнение к временным деревянным баракам строителей в месте будущего посёлка при судоремонтном заводе начали возводить уже и капитальные строения – ракушечниковые, двухэтажные, на один и два подъезда и по шесть-восемь квартир в каждом подъезде. До главной улицы посёлка ещё не добрались – её черёд настанет несколько позже.       Набережную тоже уже начали одевать в камень. Отступив тридцать-сорок метров от уреза воды, чтобы оставить место для будущего городского пляжа, сюда принялись свозить самосвалами всю ту землю, что вынули при рытье котлованов, и надолбленные в процессе камни. Со временем, когда вал из земли и камней достигнет нужной высоты, его забетонируют, соорудят волноломы и лестницы для отдыхающих.       Между двух стройплощадок, над будущим Московским проспектом, кто-то повесил кустарно сработанный лозунг – на полутора десятках метров кумачовой ткани намалевали белой краской: «Через четыре года здесь будет город-сад!» Но, тем не менее, кто ходил мимо, только посмеивался – а в душе надеялись, что однажды так оно и будет, и город здесь вырастет – на загляденье всей стране. *** СССР, Кубинка, 27 августа 1941 года       Старший лейтенант авиации Василий Иосифович Сталин даже представить себе не мог, что в один прекрасный день в 138-й истребительный авиаполк ПВО, где он проходил службу, придёт приказ наркома, перевернувший прежде спокойную жизнь вверх ногами. Собственно говоря, в приказе том значилось поручение сдать материальную часть сменщикам, что будут нести дежурство на их месте, а личному составу по окончании передачи имущества немедленно выехать поездом в Самару для получения новой техники и обучения для полётов на ней. Срок исполнения – трое суток с момента получения.       Поднялся переполох, весь полк моментально превратился в разворошенный муравейник. Трое суток – это необходимо поднять все бумаги, убедиться в соответствии имущества, проходящего по бумагам, количеству имеющегося в реальности, после чего передать всю технику представителям нового авиаполка, прибывшего нести вахту на прикрытии Москвы. По завершении этой работы следовало, подняв на плечо Боевое Знамя, ехать на далёкую Волгу, в неизвестность. И что там будут за новые самолёты?       Техник Василия сержант Перегудов разузнал по своим каналам, что в Самаре довели-таки до ума что-то совершенно новое, что немцы в прошлом году перетащили. Видимо, на базе их полка решили новую технику обкатывать – и тут уже сам Василий подумал об отце, неужели не обошлось и без его воли? Отец неоднократно отмечал с горечью в голосе, что он, увы, читал многочисленные жалобы на самоуправство Василия, и обещал в один прекрасный момент принять меры – неужели этот момент настал?       Но слишком долго размышлять старшему лейтенанту не дали – третью эскадрилью авиаполка требовалось подготовить к передаче, самолёты привести в божеский вид, чтобы не ударить в грязь лицом перед приёмщиками – им на этих машинах ещё летать. И пускай не случилось войны на истребление, а в нынешних небесах Советский Союз властвует безраздельно, порох всё же нужно держать сухим, моторы – исправными, а бензин – наготове. И кто знает, как и когда придётся применять полученные знания…