Серп и Молот над Вестеросом

…События начала 40-х годов на землях, где пребывали в те годы наши Северная и Южная группы войск, являлись прямым следствием бытовавших на тех землях дворянской безнаказанности и беззакония по отношению к простому люду. И если, к примеру, на землях, именуемых ныне Северной Республикой, крепкий закон, установленный правителями этой земли, соблюдало большинство, уважавшее авторитет Хранителей и неотвратимость наказания, то на иных землях жизнь простолюдина оценивалась весьма дёшево. Но даже на Севере находились отщепенцы, не ставившие закон в грош, а их благородный статус мешал привлечению их к ответственности. Однако так не могло продолжаться вечно, и с приходом наших специалистов правосудие для знатных стало значительно более суровым… Р.А.Руденко, в 1954-81 годах Генеральный прокурор СССР. Торжество закона. М.: Издательство МГУ, 1984

Территория Ночного Дозора, Восточный Дозор-у-Моря, 12 дня 10 луны 297 года (12 октября 1941 года)       Здесь никогда не бывало лета – там, где заканчивалась, упираясь в море, легендарная ледяная Стена, со времён её постройки царила вечная зима.       Восточный Дозор держал важный участок – когда на Север приходила Зима, море могло замёрзнуть, и одичалые получали возможность пройти за Стену большими группами, чем они весьма охотно и пользовались. Так было много веков подряд – но не в этот раз.       Слухи о том, что Первый Разведчик Бенджен Старк приволок из-за Стены немёртвого упыря в подарок брату, облетели весь Дозор. Кто-то даже видел этого самого упыря собственными глазами, и понимал, что это не сказки и не магическая чушь – это происходило прямо здесь и прямо сейчас. Стало быть, Иные пробудились и снова идут к Стене, а значит, наступающая Зима будет самой суровой за последние восемь тысяч лет.       Но проблески надежды всё же имелись. За морем из ниоткуда, по воле какого угодно бога, возникла огромная страна с огромной армией. Правитель этой страны, Советского Союза, как они себя называют, заключил с Хранителем Севера соглашение о совместной обороне, причём именно лорд Старк был инициатором этого соглашения, отчаявшись искать поддержки у короля.       Так что в замок стали регулярно приходить вести о высадке новых войск «руски», а ведь высаживались не только люди – на кораблях под красным флагом приходили и их боевые машины, неуязвимые для стрел и копий.       Вот и сейчас, прямо к замку подходило три корабля, из них один был вооружён, а два – нет, хотя и были куда больше по размерам. Стало быть, военный ведёт двоих торговцев… но куда? Учитывая их громадные размеры, они наверняка не смогут подойти к причалу.       Однако поводы для удивления дозорных ещё не закончились. Да, корабли «руски» остановились посреди гавани, где было достаточно глубоко, но где уже можно было не опасаться штормов. Но на палубах обоих торговцев задвигались стрелы подъёмных машин, спуская на воду кораблики меньших размеров, впрочем, даже такие кораблики превосходили размерами всё то, что когда-либо имелось в распоряжении Дозора.       Вот такие корабли уже смогли подойти прямо к берегу и выгрузить то, что они привезли, и так дозорные Восточного Дозора узрели те самые боевые машины «руски», с помощью которых были опрокинуты все Вольные города. Несколько десятков таких черепах сошло на берег прямо у Стены, но к северу от неё – там, где начинались ничейные земли, населённые племенами одичалых.       Командир Дозора-у-Моря знал, куда они идут – сам Лорд-командующий Мормонт писал ему об этом. Соглашение с «руски» предусматривало, что новые союзники отловят столько одичалых, сколько смогут, и вывезут их к себе. Северные лорды не хотят видеть у себя свою вековую угрозу, но и оставлять их превращаться в умертвия – тоже, так что правитель Союза Советов предложил то решение, которое в итоге устроило всех.       Вот сейчас и наблюдают дозорные, стоя на Стене, как «руски» приводят в движение своих рычащих черепах, и как те понемногу уползают в лесную чащобу, продавливая в снегу глубокий след. Чем-то эта идея обернётся? *** СССР, Ленинград, 14 октября 1941 года       В своих позднейших воспоминаниях Конрад Цузе всегда говорил, что именно благодаря работе в Ленинграде он состоялся как учёный и стал тем, кем он стал впоследствии – одним из наиболее известных разработчиков электронно-вычислительных машин, тем, кто стоял у истоков советского программирования и кибернетики.       Началось всё ещё в 1935 году, когда Конрад, только что окончивший Берлинскую техническую школу, был вынужден покинуть Германию из-за обострившихся противоречий внутри Рейха. Гитлер забирал в свои руки всё больше власти, а его охранные отряды принялись терроризировать учебные заведения, вышвыривая как студентов и профессоров еврейской национальности, так и тех, кто у них учился.       Так что Конрад покинул свою родину вслед за многими профессорами своей школы, и добрался в итоге до города на Неве, где его приветствовали с распростёртыми объятиями. Там он поступил и окончил аспирантуру в Ленинградском институте точной механики и оптики, после окончания которой смог посвятить свою жизнь тому, что давно его увлекало.       Собственно говоря, именно здесь, в Ленинграде, он и собрал свой первый вычислитель, именуемый ЦЛ-1, «Цузе – Ленинград – первый образец». Собранный из подручных материалов, на нескольких сотнях телефонных переключателей и со вводом данных со старой киноплёнки – но, тем не менее, он исправно работал и значительно облегчил молодому инженеру проведение расчётов к диссертации.       В этой машине Цузе использовал двоичную систему счисления – она показалась ему куда проще, нежели десятичная. В самом деле, в двоичной системе лишь два вида символов, единица и ноль, есть сигнал или нет сигнала, пробитое в перфоленте отверстие либо сплошной участок плёнки. И этим сочетанием единиц и нулей можно было выразить любую букву, цифру или символ, если их закодировать соответствующим образом – до кодовых таблиц из восьмибитных байт Цузе додумался сам.       Идея неожиданно получила успех. Уже на второй его машине, ЦЛ-2, ему помогали товарищи по работе в ЛИТМО. К вычислителям трудового коллектива под руководством Цузе неожиданно проявил интерес флот – о машине, способной проводить вычисления быстрее и точнее человека, узнал адмирал Галлер, сам Главнокомандующий Военно-морским флотом СССР. Узнал случайно, зайдя на работавший в интересах флота НИИ, один из сотрудников которого, так уж получилось, заказал коллективу Цузе какие-то расчёты и получил их куда быстрее, чем ожидал.       От адмирала Галлера о новых вычислителях узнал товарищ Жданов, «хозяин» Ленинграда, а следом и остальная верхушка Советского Союза. Выгоду от использования вычислителей поняли в Госплане – там для расчётов народно-хозяйственных планов приходилось считать много, долго и со вкусом, до рези в глазах.       Коллектив Цузе был не единственным в СССР, который работал над счётными машинами – аналогичные группы разработчиков появились в Москве, Киеве, Харькове, Ростове и Екатеринбурге. Заинтересовавшихся людей было много, высказываемых ими идей – ещё больше. Однако с каждым днём работы ощущение того, что необходимо как-то упорядочивать этот процесс, разработать и ввести какие-то единые стандарты для создания вычислительных машин, механизмов и логик программирования, а также взаимодействия коллективов между собой, становилось всё сильнее.       Необходимость такого единого подхода к разработке счётных машин понимал и председатель Госплана товарищ Вознесенский. Поэтому осенью 1941 года с его подачи в Ленинграде, на базе старейшего в стране профильного университета, было организовано Первое Всесоюзное совещание разработчиков электронно-счётных машин.       Конрад Цузе шёл на это совещание как глава коллектива, к тому моменту уже готовившего к испытаниям машину ЦЛ-3, уже электромеханическую и на лампах, проводившую вычисления в несколько десятков раз быстрее самого первого изделия. Коллектив к тому времени пополнился несколькими свежими выпускниками ЛИТМО, а также перебравшимися из Германии бывшими сокурсниками самого Цузе, так что работа кипела куда быстрее и продуктивнее, чем раньше.       Прения по стандартам для разработки вычислительной техники шли очень долго. И далеко не все и не сразу пришли к единому мнению о том, какие нужно строить машины. Так, если «ленинградцы» отстаивали необходимость двоичной логики и разрядность, равную степеням числа 2, то «киевляне» считали необходимым иметь разрядность 36, «ростовчане» - 44, «сибиряки» додумались до шестнадцатеричной системы исчисления, а коллектив из Еревана для своей машины под названием «Наири» и вовсе закладывал разрядность 39 – по количеству букв в армянском алфавите плюс пустое поле, равное нулю.       Однако идея необходимости обеспечивать возможно полную совместимость разных машин и написанных на них программ между собой в конце концов победила, Так что за стандарт приняли позицию «ленинградцев» - разрядность счётных машин должна была соответствовать степеням двойки, то есть двоичная логика получала своё дальнейшее развитие. Но и идеи, высказанные остальными, не остались забыты – кодовая таблица 16 на 16 поначалу использовалась для кодирования символов, выводимых на экран и печать, однако очень быстро пришли к необходимости её замены новой системой, с размером таблицы 32х32 и кодировкой каждого символа не одним, но двумя байтами – двухсот пятидесяти шести мест не хватило даже на латинскую и кириллическую графику, не говоря уже о других существовавших в СССР алфавитах.       На том же совещании присутствовавшие там товарищи Жданов и Вознесенский пришли к выводу, что взаимодействие государственного аппарата с научными коллективами, ведущими разработку счётных машин и написание программ для них, необходимо на постоянной основе – слишком большая потребность оказалась в стране в механизации расчётов. Так что не прошло и двух недель, как подпись товарища Сталина легла на постановление об организации Госкомитета по счётной технике при Совнаркоме СССР – работа выходила на новый уровень… *** СССР, Екатеринбург, 18 октября 1941 года       Над Уралом поливал осенний дождь. В былые годы, ещё в старом мире, в середине октября уже давно мела бы метель-позёмка, но уже сказывались последствия попадания всей страны на тринадцать градусов по широте на юг. Резкое потепление привело к тому, что даже осень началась намного позже, а снег, столь привычный некогда, и вовсе наблюдали только на самом севере края – в Приобье и Берёзове…       Статистическое управление «порадовало» первыми, ещё приблизительными итогами переписи населения, прошедшей месяц тому назад – как оказалось, население уральской столицы превысило миллион человек, точнее, уже ближе к полутора. Впрочем, резко усилившийся поток рабочих и служащих на заводы был заметен и так – управление пассажирского транспорта было вынуждено выводить на самые значимые трамвайные маршруты поезда уже из четырёх вагонов, и то еле хватало. Из парка выгребли всё, что могло передвигаться хотя бы в качестве прицепа, и брать ещё вагоны было неоткуда, даже несмотря на то, что весь ещё небольшой выпуск уральского трамвайного завода шёл именно по месту обитания завода. Сейчас экстренными темпами строили второй парк, в самом начале Верхотурского проспекта, но всем было понятно, что это полумера – на Уралмаш нужно метро, иначе город захлебнётся.       Немного помогали соседи ближние и дальние – в Набережные Челны, приписанные ныне к Ижевской области, перебралась из Венгрии автобусная мастерская «Икарус», ставшая основой автобусного подразделения Камского автомобильного завода. Заказ на крупную партию автобусов для Екатеринбурга поступил сразу после начала работы, но очень редкий автобус в те годы мог сравниться в провозной способности с трамваем. И даже пущенный весной троллейбус не стал избавлением от проблемы, помогая разгрузить лишь линию на самый юг, где близ посёлка Уктус расположился завод «Химмаш». Вот и трещали по швам перегруженные трамваи, а на свисающих с подножек людей уже давно не обращали внимания.       Проект первой линии метрополитена, должной соединить центр города с заводом «Уралмаш» и новыми заводами и посёлками при них по дорогам в сторону Нижнего Тагила и Верхотурья, был уже составлен в общих чертах. Трассировку линии провели сами, а, к примеру, эскизами внешнего вида перспективных станций поделились москвичи и ленинградцы, взявшиеся рисовать на перспективу и не только себе.       Впрочем, такой же задачей были заняты не только на Урале. Так что товарищу Сталину на рассмотрение в положенный срок подали целый ворох проектов будущих метрополитенов. Помимо Екатеринбурга, желание обзавестись подземным транспортом выразили Нижний Новгород, Баку, Одесса и Новосибирск, апеллируя к тому, что, во-первых, по предварительным итогам внеочередной переписи их население уже превысило требуемый миллион, а во-вторых, в этих городах вполне себе имеются устойчивые направления перевозки пассажиров, с которыми не справляются трамваи. Расчёты и показания прилагались к схемам и чертежам.       Проект с утверждающей подписью получили в исполкоме края неделей спустя. Так что вдоль всей предполагаемой трассы первой очереди от «Верхотурской» до «Площади 1905 года» уже в ноябре начали закладывать шахтные стволы для проходки первых тоннелей… *** Северное королевство, Винтерфелл, 22 дня 10 луны 297 года (22 октября 1941 года)       Вопреки ожиданиям, лорд Болтон не противился вызову на беседу к Хранителю, но предложенным ему бронетранспортёром всё же пренебрёг, отправившись привычным способом, на лошади. «Ну и долб…», подумали в гарнизоне и были при этом недалеки от истины – сам Хранитель Севера частенько присматривался к советским вездеходам симбирской сборки и подумывал, а не приобрести ли ему для себя и своего замка парочку таких же.       Болтон добирался по снежной целине почти две недели, прибыв в Винтерфелл замёрзшим, как собака, и столь же злым. Традиционный в таких случаях эль не помогал, пришлось «догоняться» самогоном, секрет выделки которого появился на Севере вместе с приходом советских солдат.       Когда же нужный согревающий эффект был достигнут, Эддард Старк начал задавать вопросы.       - Какие отношения у Вас с бастардом Рамси?       - Практически никаких, лорд Старк. Он проживал на мельнице, и я не интересовался его жизнью.       - Как ни странно, он неоднократно заявлял, что Вы за него вступитесь.       - С какого бы то праздника, простите? Бастард всегда останется бастардом, и если бы не смерть моего сына Домерика, я бы не моргнув глазом отрёкся от этого выродка. Всё, что я о нём слышу, это постоянные жалобы моих крестьян и арендаторов о тех бесчинствах, что он творит на их землях. Что произошло на этот раз?       - К Вашему сведению, лорд Болтон, Ваш бастард был пойман солдатами из советской колонны за попытку травли людей бойцовыми собаками. Выжившая при этом потерпевшая сообщила следователям, что Рамси Сноу далеко не в первый раз практикует подобные зверства.       - Хм… - задумался лорд Болтон. – Да, я, конечно, слышал, что Рамси достал где-то щенков и хотел открыть псарню, но чтобы вот так?       - Увы, лорд Болтон, собак он натаскивал на людей и приучал их к человеческому мясу.       - Да уж… дожил я… Каюсь, милорд, думал я, что там всё спокойно. Спокойные земли, тихий народ, а тут мой же бастард вырос таким чудовищем. Что же ему грозит?       - Смерть, и без вариантов. Даже Стена была бы слишком мягким наказанием. Кроме того, советские союзники после поимки Рамси Сноу хотели его расстрелять сами, и мне пришлось лично говорить с их командующим, чтобы казнь отложили до суда.       - Покажите мне его!       Долго искать Рамси Сноу не пришлось – он сидел в камере в подземелье замка, закованный в цепи. Передвигаться сам он не мог – простреленной ногой никто не занимался. Две недели допросов не прошли даром, и теперь живодёр лишь смотрел куда-то отсутствующим взглядом, полностью и совершенно сломленный.       - Ну что, Рамси, доигрался? – спросил отпрыска лорд Болтон.       - Смейся, смейся, папаша! – оскалился Рамси. – Будет с тобой то же, что и с Домериком!       - Откуда ты…       - Как же, это ведь я ему отраву подлил! Это я сжил его со света, чтобы ты наконец-то обратил на меня внимание!       - И ради этого ты стал травить чернь собаками?       - Конечно же! Я всё хотел показать, что я истинный Болтон! Это твой сынок всё из себя рыцаря корчил! А я хотел, чтобы как все мы, на Севере… – выговорившись, Рамси безумно захохотал, словно умалишённый.       - Делайте с ним, что хотите, лорд Старк, - отвернулся Болтон. – Этот выродок недостоин зваться моим сыном. Каюсь, моя вина в том, что я упустил его из виду.       - Хорошо, лорд Болтон. Если Вы признаёте свою вину, то я поручаю Вам выплатить компенсацию тем из простолюдинов, чьи родные погибли от собак Рамси Сноу. Кроме того, я прошу Вас не покидать Винтерфелла до суда над Вашим бастардом. Ваше присутствие будет необходимо.       Лорд Болтон намёк понял и распорядился выплатить всё полагающееся до последнего медяка. Оспаривать решение Эддарда Старка он не стал, ибо всё происходило по справедливости. По поводу выросшего чудовищем бастарда в душе лорда Дредфорта навеки осталось лишь сожаление, что всё вышло именно так. Лорд Русе был предельно разочарован тем, что всё, на что оказался способен Рамси, это прилюдно ославиться на весь Север, да ещё и только что за малым не выставить отца на посмешище. Лишь Старые Боги ведают, чего стоило лорду Болтону оправдаться перед Старками. В другой раз он такой промашки не сделает, да, не сделает. А ведь теперь владетелю Дредфорта нужна жена и мать будущего наследника. Кого же выбрать? *** Простор, Хайгарден, 26 дня 10 луны 297 года       Леди Оленна Тирелл беспокоилась не на шутку, и причина беспокойства на этот раз таилась в соседнем Дорне.       Всё-таки «руски» высадились и там, заключив соглашения о поддержке как Севера, так и Юга. Солнечное Копьё наводнено их большими кораблями, а в Летнем море всё чаще встречаются плавучие замки. Хотя, с другой стороны, всё это помогало и купцам Простора – торговцы уже забыли об угрозе пиратов, ибо всё незаконное мореплавание, без знамён или с поддельными гербами на парусах, «руски» давно повывели и истребили.       Стало быть, Дорн теперь под крылом у Сталина. Небось Доран теперь гордится, чего добился. Теперь он может спать спокойно, зная, что у Львов лапы коротки, до змеиного логова Тайвин не дотянется.       А вот розовый сад теперь могут и вытоптать. Леди Оленна прекрасно отдавала себе отчёт, что верность старой династии Розам не забыли и при случае припомнят. Олени и примкнувшие к ним Львы свою игру отнюдь не прекратили. Хотя, конечно, теперь в игру вступил новый игрок, Советы из-за моря, их сильные и слабые стороны во многом неведомы. Кроме огромного войска и чрезвычайно сильного флота, козыри Сталина пока не раскрыты, но и этого уже предостаточно, чтобы нового игрока брали в расчёт всерьёз.       Леди Оленна чувствовала, как на глазах убегает время, отведённое Простору для укрепления своих позиций. Дорану несказанно повезло – целый выводок девиц пристроил за морем. Не полагаясь на мейстеров, Королева Шипов много лет выстраивала свою сеть шептунов как по Простору, так и по его соседям, и знала, что в начале девятой луны принц Оберин отбыл за море на плавучем замке «руски» и в компании любовницы, четырёх из восьми Песчаных Змеек, принцессы Арианны и её брата Квентина. А вернулся только с Элларией, оставив остальных у Сталина. Что это, как не доказательство серьёзности намерений? Теперь Мартеллы будут чувствовать себя как в чертогах Семерых. Непонятно, правда, сумела ли Арианна найти наследника правителя «руски» и проложить себе дорогу в его постель, а значит, может статься, что время ещё есть, хоть и упущено его много.       Непонятную игру повели мейстеры. Старый пройдоха Теобольд из Цитадели рассылает письма одно страшнее другого и призывает септонов обрушить кары небесные на безбожников из-за моря. Он же смущает и лордов-владетелей, пытаясь склонить к чему-то… впрочем, понятно, к чему. Там, куда пришли «руски», таинственно и бесследно исчезают мейстеры. Сначала на Севере, а теперь и на Юге. Уж на что хитёр Теобольд, а всё же проглядел лазутчика Королевы Шипов у себя под носом, и выболтал, что «руски» отстранили мейстеров от их вековечного влияния в северных городах, а теперь оттуда и подавно не летают вороны, потому что творится сейчас на Севере, он не знает.       Зато догадалась леди Оленна. Похоже, «руски» заинтересовались этими серыми крысами и кого-то из этой шайки на чём-то поймали. Что ж, мейстеры такое отношение к ним заслужили полностью. Приличных людей среди серого племени можно пересчитать по пальцам. А это означает, что есть ещё одна возможная тема для беседы с посланниками «руски» - за долгие годы во главе дома Тиреллов у Королевы Шипов накопился не один толстый том грязных тайн ордена мейстеров, септонов и прочих ревнителей веры. Многие века они твердили о незыблемости порядка вещей и древних обычаев, и добились того, что мир превратился в стоячее болото с вонючей водой, а сами мейстеры стали в этом болоте жабами, не пускавшими туда никого иного.       Теперь пришли «руски», и они, похоже, хотят это болото как следует встряхнуть, превратив его в поток чистой воды, каким оно было когда-то, в забытые уже времена. Такое решение нельзя не приветствовать, хоть и не по нраву оно многим.       Леди Оленна взялась за письмо – в Дорне ещё оставались доверенные лица, вхожие к принцу Дорану. Пусть два соседних королевства и не очень любят друг друга, в такие дни, когда на карту ставится судьба целого королевства, давнюю вражду нужно отставить в сторону и хотя бы попытаться договориться… *** Северное королевство, Винтерфелл, 28 дня 10 луны 297 года (28 октября 1941 года)       Об аресте бастарда Болтонов Эддарду Старку пришлось оповещать всех северных знаменосцев и вассальных владетелей. Случившееся выходило за рамки всех писаных и неписаных законов и обычаев, даже в столь мало вяжущейся с понятием о человеколюбии земле, каков Север.       Обстоятельства дела Рамси Сноу дошли и до Москвы, и на помощь особистам Северной группы войск прибыли сотрудники Генеральной прокуратуры и Народного комиссариата государственной безопасности. Пусть они и не были ещё так сведущи в северных порядках и традициях, но они очень хорошо умели вести разбор дел и добывать нужные для суда сведения. Кроме того, все они в университетах изучали порядок осуществления правосудия в средние века, а теперь им представилась возможность понаблюдать и поучаствовать в оном действии лично. Товарищ Вышинский, напутствуя делегацию, особо отмечал, что, помимо некоего живодёра, привлечь к ответственности следует и лорда, такое непотребство заделавшего.       Впрочем, о косвенной вине лорда Русе было понятно и Эддарду – право первой ночи по Северу отменили ещё его предки, но, видимо, воле давних Королей Зимы следовали далеко не все и не везде. «В этом весь Болтон», думал Эддард, читая предоставленные товарищами из особого отдела СГВ протоколы допроса. «Они склонились последними, и никогда не устают подчёркивать свою, гм, самобытность. Наша воля для них не значит практически ничего… зато теперь, слава Старым Богам, мы можем как следует их приструнить…»       Первыми на призыв прибыть на суд откликнулись Мандерли, Сервины, Хорнвуды, Толхарты и Гловеры, но едва ли не в числе первых нагрянула вдовствующая леди Дастин, урождённая Рисвелл. Узнав о поимке убийцы её племянника, она поспешила в Винтерфелл, ибо была покойному Домерику вместо матери.       Эддард Старк был немало ошарашен рвением своей давней ненавистницы – однако возжелавшая правосудия леди Барбри забыла о старых обидах и согласилась дать показания весьма охотно, не удивившись даже тому, что писал протокол не писарь Винтерфелла, а советский «тавариш майор». Об обстоятельствах поимки подследственного Сноу её тут же просветили – а в ответ леди Дастин выложила кучу подробностей, заинтересовавших и советских специалистов. В частности, когда законный наследник Дредфорта, Домерик Болтон, вдруг слёг, как потом оказалось, со смертельным отравлением, замковый мейстер не смог определить факт подлива яда, первоначально объявляя то о желудочной грызи, то о завороте кишок, то ещё о каком-то постыдном непотребстве. Точный диагноз он вынес только тогда, когда все признаки отравления были налицо, но Домерику уже не смогли бы помочь даже Старые Боги.       Что леди Барбри удивило, так это то, что «тавариш майор», записав её слова, достал из-под листка ещё один, с таким же текстом. Но тут уже Эддард, посвящённый во все касающиеся Севера грязные тайны, сообщил по секрету, что товарищи из СССР ведут отдельное дело о преступлениях мейстеров, и начали с пойманного с поличным Теомора Ланнистера, ранее окормлявшего Белую Гавань. Тут леди Дастин и прорвало, ибо о мейстерах и их бессердечии она могла рассказать многое. «Тавариш майор» только успевал записывать.       Как с удивлением для себя узнал и Эддард, именно мейстеры были причиной срыва помолвки между леди Барбри, тогда ещё Рисвелл, и покойным братом самого Неда, Брандоном. Брандон и Барбри любили друг друга, и их помолвка была уже даже решена тогдашним хозяином Винтерфелла, Рикардом Старком, отцом Неда. Однако вмешались мейстеры, состряпавшие бумагу о бесплодии леди Барбри и подсунувшие её как Рисвеллам, так и Старкам. В результате помолвка сорвалась, Брандону пришлось искать невесту из Речных Земель, а потом и вовсе вся мирная и спокойная жизнь на Севере перевернулась вверх дном. Хранителем оказался Нед, его отец и брат погибли от руки Безумного Короля, а леди Барбри стала женой Виллема Дастина, товарища Неда по войску, погибшего у Башни Радости.       Сама же вдовствующая леди Дастин с тех пор люто ненавидела мейстеров, в открытую называя их серыми крысами без чести и совести, и собирала все доступные ей сведения, которые могли бы похоронить выходцев из Цитадели. В её замке, унаследованном от покойного мужа, за годы, прошедшие с восстания, накопилось немало доказательств злодеяний крысиного племени – и да, она охотно поделится ими с тем, кто возьмётся положить конец господству крыс. «Тавариш майор» только руками развёл – такого охотного сотрудничества со следствием он не мог не то что представить, а даже заподозрить.       За доказательным материалом отправили грузовики в сопровождении бронеавтомобилей – и того, что привезли из замка Дастинов, хватило бы на несколько месяцев подробного разбирательства. Кипы бумаг, свитков, свёртков и тюков отправили самолётом на Большую Землю – производством по делу о преступлениях мейстеров занимались именно там, в Москве, в богоугодном заведении под началом товарища Меркулова.       Но если для крысиного племени всё ещё только начиналось, то участь Рамси Сноу предстояло решать уже сейчас, тем более что все созванные лорды съехались и были готовы выслушать в подробностях.       И для знаменосцев Старков было большим шоком узнать, что, мало того что лорд Болтон пренебрёг волей древних Королей Зимы и сохранил у себя право первой ночи, запрещённое за несколько веков до Завоевания Эйегона, так порождённый в результате этого бастард вырос чудовищем, в котором следствие не обнаружило ничего человеческого. Людей податных сословий этот недо-Болтон не считал людьми вовсе, полагая их лишь игрушками для себя самого. В своих владениях он постигал искусство пыток и нанесения увечий, практикуясь на соседских крестьянах, и доизобретался в итоге до разведения собак-людоедов и скармливания им живых людей, на чём и попался.       Лорды и леди слушали речь Эддарда с каменными лицами. И уж на что были они закалены в боях, драках и житейских неурядицах, а безучастным не смог остаться никто. Большой Джон Амбер что-то бормотал себе под нос, сжимая двухпудовые кулаки, Рикард Карстарк схватился за фамильный меч, а Виман Мандерли сделался цветом лица белее снега и, кажется, даже немного похудел.       - Каково будет ваше решение, милорды и миледи? – вопросил Хранитель Севера, закончив читать доклад, подготовленный для него следствием.       - Что тут думать, милорд Старк! Смерть выродку! – гаркнул Большой Джон Амбер.       - На дерево его! – поддержал соседа Саймон Толхарт. – Развесить на чардреве!       - Обычная казнь для таких, как он, слишком легка, - добавил Родрик Рисвелл. – Его нужно казнить прилюдно! Чтобы все видели!       - И не только его – папашу тоже надо прижучить! – вырвалось у Мейдж Мормонт. – Он один такой остался, все, кроме него, закон блюдут!       - Правильно!       - Другим урок будет!       - И королю скажем!       - Итак, милорды и миледи, насколько я понимаю, по поводу участи Рамси Сноу вы единого мнения, - Эддард Старк дождался, пока спор утихнет. Одобрительный гул был ему ответом.       - Что касается лорда Русе Болтона, то его, увы, мы не можем судить без одобрения Его Светлости. Но я рад сообщить вам, что Его Светлость в скором времени пожалует в Винтерфелл, в связи с чем прошу вас остаться здесь до прибытия королевского отряда.       - Король Роберт едет сюда? – удивился Рикард Карстарк.       - Да, как ни странно. Он узнал о том, что у нас здесь высаживаются войска наших союзников, и выразил желание увидеть всё это своими глазами. Отряд Его Светлости уже подходит к Сероводью, лорд Рид оповестил меня об этом.       - Замечательно! – ответила Мейдж Мормонт. – Там обсудим и старшего Болтона!       Рамси Сноу был повешен на рассвете следующего дня на площади у главных врат Винтерфелла. На грудь казнённому прикрепили табличку с надписью: «БЕЗ ЧЕСТИ ЖИЛ – С ПОЗОРОМ СГИНУЛ». Но никакого сочувствия к Рамси казнь не вызвала – наоборот, обитатели Зимнего городка, кого ни спроси, были единодушны – выродок, который без нужды убивает и калечит, недостоин жизни.       Товарищи из Северной группы войск с этим решением были полностью согласны. И именно генерал Рокоссовский подсказал Эддарду идею – Рамси Сноу именно повесить, а не рубить голову. Казнь ритуальным мечом всё же имеет какой-то оттенок почётности, а что хорошего совершил живодёр и мучитель? На таких и пулю жалко тратить… *** СССР, Одесса, 2 ноября 1941 года       - Зяма! Таки щто такое стряслось, щто по Ришельевской не пройти? – жаловалась на Привозе Софа Абрамовна своему старому знакомому Зиновию Исааковичу. – Сегодня шла там, так всё таки перекопано, щто аж а зох н вэй!       - Софочка, таки я Вас умоляю! Ви таки слишали за то, щто у нас в Одессе таки будут копать метро?       - Ох, Зямочка, но откуда? Тут за всем этим таки не уследить! А мене ж надо бичка торговать, щтоб моего Нюму в институт собрать. А Яшу в армию забрали, писал аж из-под какого-то Пендоса, щтоб ён так жил…       - Повезло Вашему Яше, Софочка! Так, поди, и в офицеры вийдет!       - Ён таки пошёл в своего покойного татэ, мой бедный Ёся ещё в ту войну успел отличиться. Так щто Ви там говорили за метро? Ми щто, таки будем ездить под землёй, как у в той Москве?       - Таки да, как ни странно. Вон, Софочка, уже смотрите, щто на том заборе пишут.       - На заборе таки пишут слово «поц», неужели Ви, Зямочка, не знаете за этого?       Между тем на заборе, что ставили сейчас на углу у вокзала, значилась надпись: «ОДЕСМЕТРОСТРОЙ», и чуть пониже – «Строительство первой очереди метрополитена в гор. Одессе»       - Таки видите, Софочка, я был прав? – сказал Зиновий Исаакович. – От дороги на Пересыпь до вокзала будут копать.       - И щто, мене таки ходить на Привоз по ямам и лужам? Трамваи же по Ришельевской не ходят теперь.       - Зато потом будете ездить с комфортом. Сядете у Потёмкинской лестницы, вийдете здесь, без проблем и вопросов.       - И не перекинуться парой слов с Симой с Дерибасовской, потом с Ривой с Пушкинской, потом с Хавой с Большой Арнаутской? Ой-вэй, они ж таки меня не простят, и за бичком не придут!       - Они таки сами приедут сюда за Вашим бичком, Софочка. О, как раз несут его, уже наловили…       Со стороны Рыбного порта сквозь утреннюю толпу протиснулся грузовик, с которого принялись сгружать мешки со свежевыловленными дарами моря. Привоз даже сейчас, осенью, оставался весьма оживлённым местом. Осень же выдалась такой первая за всю одесскую историю – тёплой, мягкой и приятной. Купальный сезон продолжался до середины октября, а последние отдыхающие разъехались только сейчас.       Зиновий Исаакович, видя начинающуюся суматоху, поспешил раскланяться с Софой Абрамовной – до вечера. Сама же торговка, печально вздохнув, разложила на своей лавочке свежевыловленного бычка. Просыпающийся город скоро придёт за рыбой – не нужно заставлять людей ждать! *** Северное королевство, Винтерфелл, 5 дня 11 луны 297 года (5 ноября 1941 года)       Шёл пятый день Зимы.       О её наступлении мейстер Лювин объявил ещё на новолуние, когда над Винтерфеллом пронеслась особо сильная вьюга.       Советский гарнизон перешёл на зимнюю форму одежды ещё раньше, практически с момента прибытия, и теперь все танки, бронемашины и грузовики вместо защитных бортов щеголяли белыми.       Мейстер Винтерфелла был одним из немногих питомцев Цитадели, которого особый отдел СГВ оставил в покое. Один раз допросили, выяснили глубоко враждебное отношение к царящим в Староместе порядкам и категорическое неучастие во всех глубоко законспирированных схемах делания королей и их ниспровержения – поблагодарили и отпустили восвояси. Негласный надзор не выявил ничего из ряда вон выходящего – жаловаться в Старомест Лювин не стал, к радости Эддарда, своему мейстеру доверявшего. Впрочем, когда близ Винтерфелла открыли военно-полевой госпиталь, то старик Лювин был в числе первых, кто пришёл учиться хотя бы фельдшерскому ремеслу.       Тем временем приближался день приезда короля, и на пятый день по новой луне он настал. После обеда с самой высокой башни замка увидели жёлтые знамёна с чёрным оленем – к столице Севера приближался королевский отряд.       В замке всё уже было готово ко встрече короля, оделись в парадное даже советский гарнизон и штаб СГВ. Генерал армии Рокоссовский и его начальник штаба генерал-полковник Антонов присутствовали в числе встречающих.       Роберт из дома Баратеонов, первый своего имени, король андалов, ройнаров и Первых Людей, въехал в ворота Винтерфелла под звуки серебряных труб. Въехал и спешился, подойдя к вышедшему навстречу Эддарду.       - А ты раскабанел, - таковы были первые слова короля.       - Ваша Светлость, Винтерфелл Ваш.       - Ох, Нед, ты это перестань. Светлость, хренетлость… я, между прочим, с тобой выпить приехал, как в старые добрые времена, а ты меня титулами обзываешь… Кэт, а ты всё так же прелестна, - расшаркался король перед супругой Эддарда.       - Вы мне льстите, Ваша светлость, - смутилась Кейтилин.       - А ты, должно быть, Робб… - поприветствовал король наследника, но дальше, когда он окинул взглядом остальных собравшихся лордов, заметил двоих, ему абсолютно незнакомых. – О! Я вижу новые лица, никак те самые «руски» из гарнизона? Не представишь?       - Охотно, - ответил Эддард. – Позволь представить командующего войсками Союза Советов здесь, на Севере…       - Здравия желаю, Ваше величество, - подошёл Рокоссовский. – Командующий Северной группы войск генерал армии Рокоссовский, к Вашим услугам.       - Здравствуйте, сир… - произнёс король, оглядывая фигуру советского генерала. – Так это Ваши войска заняли Браавос?       - Так точно, - ответил генерал. – Я тогда командовал Второй советской армией, но заняли Браавос именно мои войска.       - Ох, молодец! Я хочу выпить с Вами, сир! Вы ведь не откажетесь?       - Не откажусь, Ваше величество. Кстати, позвольте вручить Вам подарок от товарища Сталина. В знак своего хорошего расположения он имеет честь прислать Вам дары его родных земель, - по знаку Рокоссовского адъютанты принесли и поставили перед королём ящик и бочонок.       - Что это? – спросил сначала король, но потом нос старого пьяницы уловил так милый его сердцу спиртовой дух. – А, чую, чую запах хорошей выпивки. Ваш этот лорд Сталин как знал, чем меня порадовать. Пойдёмте же скорее! И, кстати… Эй, жирные бурдюки! А ну тащите то, что я припас для дорогих гостей!       Присяжные рыцари короля принесли длинный деревянный ящик, из которого король извлёк меч наподобие римского гладиуса в богато украшенных ножнах.       - Это валирийский меч из королевской сокровищницы, - продемонстрировал он. – Мой подарок лорду Сталину в знак будущих хороших отношений.       - От имени Союза Советских Социалистических Республик и лично товарища Сталина я благодарю Вас за щедрый дар, - с поклоном принял меч Рокоссовский. – Мы искренне надеемся на добрую дружбу между нашими странами.       - За нами не постоит! – усмехнулся Роберт. – Ну же, пойдёмте как следует выпьем за это!       За столом разговорились.       - Ох, хорошее пойло… - оценил Роберт армянский коньяк. – Вот не подскажешь, Нед, по какому поводу ты созвал всех своих знаменосцев?       - Подскажу, Роберт. Неделю тому назад у нас состоялся суд над бастардом Русе Болтона.       - Суд над бастардом? И почему же ты ради такого случая созывал всех?       - Потому что того, что сотворил Рамси Сноу, не знал доселе Север. Лорд Болтон мало того, что нарушил волю Королей Зимы, моих предков, и породил бастарда в нарушение прямого запрета «права первой ночи», но помянутый бастард вырос чудовищем и замучил до смерти многих простолюдинов из земель вокруг Дредфорта. Люди из советского гарнизона поймали его на травле людей собаками-убийцами.       - Что? Выродок травил людей собаками? – удивился король.       - Да, и его жертвами стало не меньше десятка человек. Сейчас в Дредфорте и вокруг него работают следователи из числа советских, выясняют, кого ещё мог замучить или искалечить Рамси Сноу.       - Что же ты с ним сделал?       - Повесил перед вратами Винтерфелла в присутствии всех моих вассалов. Лорд Болтон сейчас тоже находится здесь под стражей, я ждал твоего приезда для суда над ним.       - Погоди, Нед, осудить ублюдка я всегда успею. Давай лучше сначала выпьем… Эх, отменное пойло, жжёт как огонь! – посмаковал король, закинув в рот ещё один стакан коньяка и крякнув от души.       - Я тут, собственно, вот чего придумал, пока ехал, - продолжил Роберт, доверительно склонившись к старому другу. – Я предлагаю соединить наши дома. У тебя есть сын, у меня – дочь…       - Ты предлагаешь обручить Мирцеллу и Робба?       - Нет, твоего среднего, кого зовут в честь твоего брата.       - Брандона?       - Да, Нед. Если ты согласишься, Брандону быть мужем моей Мирцеллы. А герб и владения я ему определю в качестве приданого.       - Но почему бы не обручить мою дочь и твоего сына…       - Томмен ещё мал для таких договоров, а мой старший за все его дела скоро поедет на Стену, - буркнул Роберт. – Когда я уезжал, я сделал ему последнее предупреждение. Ещё одна его выходка в отношении прислуги и вообще людей – и я сам лично отволоку мерзавца в Чёрный Замок. Так что этот обойдётся. А вот Мирцелла у меня подрастает – золото, а не невеста. Вся в мать, только без львиной склочности. Красивая, добрая, умная. У твоего сына будет хорошая жена. Так по рукам?       - По рукам, - кивнул Эддард, будучи не в силах противостоять сердечной просьбе и бешеному напору старого друга.       - Я знал, что ты согласишься! – обрадовался король. – Так выпьем же за помолвку Брандона из дома Старков и Мирцеллы из дома Баратеонов!       За такое выпили все. Леди Кейтилин лучилась счастьем – как же, её сын станет мужем принцессы!       От королевской гвардии в отряде присутствовал сам лорд-командующий, старик Барристан Селми, но его больше волновали не матримониальные перипетии, а военное искусство советских солдат. Он наседал с вопросами на Рокоссовского и Антонова, но тут сказалась более чем пятивековая разница в развитии военного искусства – мечами и копьями в СССР давным-давно уже не воевали.       Решив вопрос с помолвкой и приняв за это ещё раз, король тоже обратил внимание на советского генерала.       - Так как же Вы, сир, заняли Браавос, не поделитесь?       - Охотно поделюсь, Ваше величество, - ответил Рокоссовский. – Этот город нам удалось взять, когда мы замкнули кольцо окружения вокруг него. С юга, откуда в город можно попасть с суши, подошли вверенные мне войска, а с моря блокировали корабли Балтийского флота. Они же и нанесли городу основной урон.       - Хм, но отчего же вышло так?       - Те орудия, что стоят на кораблях, гораздо мощнее того, что мы провезли по суше. И бьют они дальше…       К этому моменту король уже достаточно нахлебался дарёного коньяка и перестал следить за нитью разговора. Так что когда Рокоссовский живописал процесс установления советского контроля над Браавосом, король уже мог лишь кивать головой, а сир Барристан, хоть и не пил, но понятия не имел, что же имеет в виду военачальник этих «руски». Какие-то артиллерийские батареи, полки стрелковые и танковые… что это вообще такое?       Но в конце концов Рокоссовский пообещал устроить во время королевского визита смотр войск с демонстрацией боевых возможностей того, что уже успели доставить сюда в составе советских частей. Королю этого хватило – рыцарские турниры он любил очень – так что расставались весьма довольные друг другом.       Последнее, что запомнил король – это отдачу поручения мейстеру Лювину срочно отправить в Королевскую Гавань письмо с повелением по получении оного сей же момент собрать и отправить на Север с надёжной охраной принцессу Мирцеллу – в связи с решённым бракосочетанием её со вторым сыном Хранителя Севера.       А потом кто-то погасил свет… и спустя несколько секунд король богатырски храпел, улёгшись на широкой лавке прямо в зале, где проходило пиршество. Эддард, у которого голова соображала несколько лучше, распорядился перенести Его Светлость в приготовленные для него покои. Всё же это не дело, когда король земель дальних и ближних спит подобно простолюдину…