Серп и Молот над Вестеросом

…Единство Семи Королевств в последние годы правления Роберта I Баратеона трещало по швам – слишком разные цели преследовали в каждом из Семи. Север столкнулся с угрозой вторжения из-за Стены. Запад, обеспокоенный упадком морской торговли, пытался любой ценой вернуть своё положение богатейшей части государства. Простор, наоборот, это своё положение отстаивал. Дорн жаждал независимости и в прибытии советских войск видел шанс получить её. Союз Севера с короной был временным и держался лишь на личных отношениях короля и тогдашнего Хранителя Севера. Всем было ясно, что бесконечно долго такая конструкция не продержится. Собранная из несовместимых между собой элементов, она просто обязана была рухнуть… Е.М.Примаков, в 1986-2005 годах Народный комиссар иностранных дел СССР. Новый мир – новые вызовы. Из сборника к 100-летию советской дипломатии. М.: Тип.НКИД, 2017

Застенье, 126 км к югу от Сурового Дома, 29 дня 11 луны 297 года (29 ноября 1941 года)       Переговоры с Мансом Налётчиком окончились на хорошей ноте – вождь одичалых отправил гонцов по всем признавшим его племенам с призывом идти на восток.       Советская сторона тоже ответила – к Суровому Дому подошёл десантный транспорт, привезя запасные части и ремонтную мастерскую для обслуживания изрядно уже побегавших танков, а к Восточному Дозору-у-Моря из Ленинграда вышел плавучий госпиталь для приёма женщин и детей вольного народа.       Однако Застенье было исследовано ещё не всё, поэтому, заправившись и починившись, советские танкисты двинулись в обратный путь, к Стене. Первый день пути по уже укатанной трассе прошёл без приключений, а вот дальнейшему походу помешали.       Дорогу танковой колонне неожиданно преградило поваленное дерево, рухнувшее в каких-то нескольких метрах от головной машины. Когда же из ближайшего бронетранспортёра выскочили ругающиеся пехотинцы с автоматами наперевес, они стали свидетелями достаточно жуткого зрелища.       По лесной просеке в сторону советской танковой колонны, медленно и пошатываясь, брела толпа мертвецов. Именно мертвецов – живые так не ходят и не выглядят. Все как один – серые, со спутанными волосами и чёрными кистями рук, какие-то разваливались на ходу – но даже так они были опасны.       - Все за броню! – скомандовал подполковник Вишняков. – Таких из автоматов не взять! Огнемётчики! Ваш выход!       Вперёд выдвинулись две машины ОТ-36, изрыгнувшие длинные языки пламени. Мертвецы загорелись и начали валиться на землю – однако это были ещё цветочки. За немёртвым войском двигались громадные туши неживых мамонтов.       - А это ещё что такое… Бейте слонов! – новые команды, вопли, мат…       ШАРАХ! – отзывается шестидюймовая морская пушка, снаряд, выпущенный из неё, врезается в переднюю тушу, взрывается – и шерстистый слон рассыпается в прах. Ещё двоих упокоили огнемётчики, сумевшие достать подошедших близко слонов. Вот только противников оказалось слишком много.       С правого фланга пришла помощь – некая фигура, отдалённо напоминающая закутанного в балахон человека, метнула с рук огненные шары, охватившие очередного слона. Вот только эта фигура была только одна, а слонов – много, целое стадо.       - Да их же в бога душу мать… - выругался подполковник, не отрывая глаз от перископа. – Они что, почкованием делятся, ё… б… на…?       - Тащ полковник, может, реактивными по ним ё…?       - Близко слишком, по своим бить будем… - прокричал в ответ Вишняков.       - Эту нежить поднимают ходоки… Вон он! – особист заметил в перископ стоявшую где-то поодаль, в нескольких километрах отсюда, на возвышенности, белую человекоподобную фигуру с синими глазами, блестевшими, словно прожектора. – Вон он, ходок!       - Вот туда уже можно и въе… - согласился подполковник. – Так! Которые там трубовозы! Цель пять вёрст юго-запад! Херачь его!       Реактивный миномёт выдвинулся на позицию. Его трубы поднялись, выбирая угол наведения. По команде «Огонь!» миномётную установку моментально заволокло клубами порохового дыма, из которого со скрежетом вырвались огненные стрелы. Шесть… Восемь… Восемнадцать… Двадцать шесть… Разматывая за собой огненные хвосты, реактивные снаряды унеслись куда-то вдаль, туда, где стоял предполагаемый виновник набега слоновьего стада, и накрыли площадь, залив всё вокруг сплошным ковром адского пламени.       Такое действие всё же возымело эффект – немёртвые слоны прямо на бегу рассыпались в прах, точно так же, как и бредущие мертвецы. Лишь та самая фигура в плаще осталась, пребывая в недоумении от того, что так быстро всё закончилось. В её руках медленно рассеивались так и не понадобившиеся огненные шары – там, где некогда стоял белый ходок, всё и так горело и исходило дымом.       - Уфффф… - вытер пот со лба подполковник. – Вроде разобрались… А это там ещё кто такой? Разобраться и доложить!       Фигуру в балахоне окружили бронетранспортёры, но, когда выскочившие из них пехотинцы наставили на пришельца дула своих автоматов, фигура неожиданно промолвила:       - Не нападайте! Мы пришли к вам с миром! Нам нужно поговорить с вашим военачальником!       - В чём дело? – от центра уже поспешали командир и особист, удивлённые явлением незваного гостя. – Кто Вы и с какой целью здесь оказались?       - Я – посланник Детей Леса, - промолвила фигура. – Моё имя Листочек, и я пришла передать вам наше послание.       - Что вы хотите нам передать?       - Трёхглазый Ворон недоволен вами. Он не ожидал, что вы приметесь убеждать вольный народ покинуть Застенье. Он видел войну с ходоками и вспышку нового солнца на месте Короля Ночи. Он опасается, что земля после этого лишится сил.       - Так чего вы хотите конкретно?       - Ваши люди не должны растапливать Короля Ночи во вспышке нового солнца. Иначе мы восстанем против вас. Наше могущество пусть и утрачено, но мы ещё можем опустить землю под воду. Такова наша воля, - и фигура, именующая себя Листочек, скрылась в лесной чащобе. Дерево скоро обрубили и убрали с пути, и танки двинулись дальше.       - Чушь какая-то, - хмыкнул подполковник, всё ещё обмозговывавший услышанный им поток сознания. – Какая, на хрен, вспышка нового солнца, о чём речь вообще? И почему, ё… на…, мы не должны уничтожать «ночного короля»? Он же всей здешней нечистью верховодит.       - Скорее всего, эти самые «дети леса», как они себя назвали, действуют из своих шкурных интересов, - особист был несколько более подкован в искусстве блуждания в потёмках душ человеческих и не только. – Вот только кто они такие? Союзники еле про ходоков вспомнили, что уж им про этих знать… Нужно сообщение в штаб, генералу Антонову, авось там о них больше узнают… *** СССР, Ереван-Москва, 1 декабря 1941 года       Над образцами «драконьего стекла», полученными от заморских союзников, геологи корпели недолго. Структура предъявленного материала сомнений не оставляла – это обсидиан, месторождения которого раскиданы по всему Закавказью. Вот только для изготовления мечей он не подошёл бы – слишком хрупкий это минерал, расколется при попытке механической обработки. Только и получит кузнец, взявшийся работать с такой заготовкой, что кучу разнообразных осколков с острыми, как бритва, краями.       Однако именно это обстоятельство натолкнуло на новую идею. А что, если не делать из обсидиана оружие, но использовать его для начинки боеприпасов? В снаряд большого калибра можно поместить довольно много осколков, и действовать такой боеприпас будет подобно шрапнели. Большой калибр, типа того, что стоит на новых Т-36, ЛК-2 и самоходных установках на их базе, обеспечит хороший разлёт осколков, и одним снарядом можно будет скосить не одного, но нескольких мертвецов.       …Первая партия добытого обсидиана поступила на оружейные заводы в начале декабря, и экспериментальные бомбы и снаряды с нестандартной начинкой скоро были готовы. Теперь оставалось только опробовать их, благо и полигон имелся, прямо с прогуливающимися по нему тварями – отчёт о бое с «ходоками» через пару дней уже лежал на столе товарища Сталина.       Всё-таки эти ледяные твари оказались отнюдь не такими прочными, как о них рассказывали легенды – огнемётами и реактивными миномётами их вполне можно бить. Ещё бы проверить, как осколочные с обсидианом себя покажут. Проблема в том, что так называемые «ходоки» всегда появляются неожиданно и пытаются задавить любое сопротивление – где силой, а где и хитростью. Значит, боекомплект для всех частей СГВ надо комплектовать обсидиановыми осколочными как минимум на четверть, а для тех, что будут работать возле Стены и за ней – так и вовсе почти полностью… *** Закатные земли, Утёс Кастерли, 2 дня 12 луны 297 года       На новолуние замок покинул лорд Тайвин, срочно направляющийся в столицу – его дочь, королева Серсея, написала отцу письмо с просьбой прибыть поскорее, ибо Джон Аррен, очевидно, что-то з а п о д о з р и л. Лорд Тайвин помнил и предыдущее письмо дочери, касавшееся её недовольства приказом мужа-короля немедленно отправить на Север принцессу Мирцеллу, ибо, как оказалось, пьяный олень в Винтерфелле быстро сговорился со своим дружком-волком и просватал единственную дочь за второго сына Старка. Да ещё привлёк в это дело союзников Старка из-за моря, и принцесса отбыла на Север на их железном плавучем замке.       Истинное дело крылось несколько в другом – наследник престола, как бы ни было неприятным Тайвину это признавать, действительно зарвался и опустился уже до изнасилований. Пока об этом не узнал король, требовалось срочно сделать не по годам наглому принцу внушение, а кто ещё, кроме деда, единственного, с чьим мнением Джоффри ещё считается, сможет вколотить разум в бестолковую голову?       Тирион в отбытии отца увидел и свой шанс. Всё это время, с тех самых пор с получения письма от своей жены из Браавоса, он думал, как поудачнее до неё добраться. Но пока отец-лорд был в замке, покинуть Утёс не получалось – у Тайвина по всем Закатным землям хватает ищеек и соглядатаев. Теперь должно получиться – лорд-хранитель в пути, письма от доверенных лиц сразу прочесть не сможет, значит, Тирион сможет хотя бы попытаться ускользнуть. Вот только как это сделать? Корабли на Эссос не отплывают уже давно, с тех самых пор, как Вольным городам настал конец. Торговля, впрочем, не прекратилась, вот только теперь «руски» привозят свои товары на своих кораблях в Дорн и Белую Гавань, а оттуда уже их волен забрать кто угодно. Пробраться же сушей может получиться лишь по дороге на Риверран – уже за Золотым Зубом владения Ланнистеров заканчиваются, и начинаются Речные Земли. Хостеру и Эдмуру Талли без разницы, какие счёты у Тириона и Тайвина, но Талли – союзники Севера, а за Старками, помимо милости короля, теперь встала поддержка Союза Советов. А это значит, что, добравшись до Белой Гавани и договорившись с людьми Старков и Мандерли, можно попробовать сесть на корабль до Браавоса. Да, да, так и сделаем…       Собрав свои невеликие пожитки и сбережения, Тирион под покровом ночи через известный ему подземный ход выбрался из замка. Выход оттуда прикрывал верный человек – верный лично ему, Тириону, но не Тайвину – со свежей лошадью. И двое тронулись в путь на северо-восток, по дороге, ведущей в Риверран. *** СССР, Нижний Новгород, 3 декабря 1941 года       На Среднем Поволжье не было даже намёка на снег и морозы. Так, ноль или около того, несмотря на начавшийся декабрь, поливали дожди, а снег, если и выпадал, то тут же таял. Если бы не освоенная советской промышленностью выделка резиновых сапог до колена, так в иных местах тонули бы люди в грязи.       Однако промышленность работала, даже несмотря на погодные неурядицы. Размокшую землю копали метростроевцы, и пассажиры, прибывающие на поездах на Московский вокзал, ругались последними словами, пробираясь через разрытую площадь по непролазной грязи. Стройка разворачивалась масштабная, тоннель чуть дальше за площадью должен был выходить на поверхность – на новый мост через Оку и дальше, на Нагорную сторону.       Вдоль проспектов постепенно поднимались стены капитальных жилых домов в четыре и пять этажей. Заводские посёлки, стоявшие несколько в стороне, ближе к проходным, уже приняли жильцов. В окружающих Нижний сёлах вдоль железных дорог и шоссе ещё летом желающие моментально расхватали под дачи все выделенные участки, разобрали даже пустыри, где никто не жил – лишь бы электричка ходила неподалёку… Но, так или иначе, а проблема перенаселённости города к зиме несколько сгладилась.       Сормовский завод постепенно наладил взаимодействие между бывшими французами и бывшими чехами, коллективы перемешались и сложили идеи в общую кучу, и работа пошла. Первый успех получился в трамвайном цеху – туда зимой привезли завод «Рингоффер» из Праги. Ещё до войны этот завод разрабатывал для пражской системы новые четырёхосные вагоны, отталкиваясь от новейших американских, бельгийских и итальянских разработок, однако последующие события заставили сии планы отложить. Теперь с них смахнули пыль и пустили в дело. Ситуация располагала, чертежи в наличии имелись, да и прототипы вагонов можно было потрогать руками – в Ростове-на-Дону, куда перевезли оборудование вагонного завода фирмы «Фиат».       Главный инженер нового завода ездил в командировку и в Ленинград, к тамошним коллегам за помощью. Кое-какие материалы он даже привёз, однако выпускающийся ныне в Ленинграде вагон МН образца 1939 года, прозванный по месту обитания «Слоном», казался нижегородцам, что старым, что новым, слишком тяжеловесным. Ленинграду он подходил ввиду своей большой вместимости, да и в других городах тоже не помешал бы, однако таких вагонов требовалось куда больше, чем мог выпустить питерский завод. Впрочем, никто не говорил, что «Слона» обязательно надо копировать – у ростовских итальянцев вагон вышел лёгким и стремительным. Авось что и в Нижнем получится?       Третьего декабря под поливавшим мелким осенним дождичком из ворот завода выкатили первый вагон нового типа, получивший название «Волгарь-Т1», раскрашенный в нарядные красный и жёлтый цвета. Черты итальянского прототипа угадывались легко, но изделие нижегородцев всё же вышло на вид несколько другим. Теперь предстояли испытания на разных маршрутах Сормовской, Нагорной и Автозаводской стороны, со спусками, подъёмами и развилками, благо развитая нижегородская сеть изобиловала участками на любой вкус. Развернувшаяся стройка метрополитена сложностей только прибавляла… *** Коронные земли Вестероса, Королевская Гавань, 4 дня 12 луны 297 года       Получив письмо от короля, Джон Аррен был почему-то ничуть не удивлён, увидев то, что там было написано. Потому что содержался в письме прямой и недвусмысленный приказ: «Милорд Десница, до моих ушей дошло известие о том, что принц Джоффри в попытках прославиться опустился до изнасилования, чем навлёк несмываемый позор на весь наш род. Со времён Ориса и Аргеллы никто и никогда в нашем роду не пытался делать того же, что сделал Джоффри. У меня не остаётся другого выхода, кроме как лишить выродка права на престол и изгнать его из нашего рода на веки вечные. Новым наследником я назначаю принца Томмена, указ об этом я высылаю в столицу сегодня же. Вам же я приказываю немедленно по получении сего моего письма взять под стражу бывшего принца, а ныне простолюдина Джоффри Безымянного, оскопить его как насильника и отправить в цепях на Стену, ибо такова моя королевская воля. Всё это требую сделать до моего прибытия. Роберт из дома Баратеонов, первый своего имени, король андалов, ройнаров и Первых Людей, повелитель Семи Королевств и защитник государства»       Указ с печатями Короны и Севера как свидетеля прилагался здесь же, и значилось в нём примерно то же самое. Выходит, Роберт отдаёт отчёт своим словам, и наследник престола действительно более не является таковым.       «Замечательно! Вот теперь я смогу отыграться на тебе за все твои прегрешения, щенок!», подумал старик Десница, которому давно надоело терпеть безобразные выходки Джоффри, но который ничего не мог сделать с выродком в обличье кронпринца, будучи вынужден кланяться коронованному щенку и его склочной матери. Будь по-иному, тот же Джон Аррен, натерпевшийся за долгие годы, с огромной радостью сгноил бы обоих в подземельях замка. Теперь же для этого выпала прекрасная возможность.       Стало быть, король каким-то образом узнал обо всём том, о чём сам же Десница сообщал Серсее. И узнал он, скорее всего, от дочери, ибо её отправили морем на Север на следующий день после того, как это произошло. Выходит, Мирцелла каким-то образом смогла подслушать слова Десницы и ответ королевы, запомнить сказанное и пересказать отцу, и услышанное предсказуемо вызвало государев гнев. Да, да, кому как не Джону Аррену знать, что король ещё с восстания, когда лишился невесты, люто возненавидел всех тех, кто берёт женщин силой. Да ещё там, в Винтерфелле, был и Нед Старк, брат вышеупомянутой невесты, а северяне насильников сами терпеть не могут. Нед точно не стал бы защищать принца, в особенности после слов Роберта о том, что же наследник собой представляет.       Содеянное принцем только добавило старику Деснице подозрений. Роберт, конечно, горяч и вспыльчив, но до такой мелочности, капризности и жестокости он не опускался никогда даже в детстве. Воин должен драться с воином, а если он воюет с женщиной или ребёнком, то это не воин, а разбойник, не ведающий чести. Баратеоны же веками славились именно как искусные воины, и ни один из них, вплоть до терявшихся в глубине веков их предшественников Дюррандонов, не опускался до столь бессмысленной жестокости, мстительности и бездушия. Зато такое свойственно Ланнистерам. На совести Тайвина гибель кронпринцессы Элии и её детей, замученных вассалами Старого Льва, да и не только её – пехотинцы львиного войска, захватившие Королевскую Гавань после измены львов присяге Безумному королю, учинили страшную резню и разграбление, кровь лилась не ручьями – реками, вода залива Черноводной красная текла три дня. И никто, никто не лишился жизни за дозволение такого беззакония, никто не отправился на Стену, хотя львы стократ это заслужили… Так что душой, вернее, отсутствием таковой, Джоффри явно пошёл в мать и деда, обликом тоже… да и вообще, было ли там хоть что-нибудь от отца?       Но королевский приказ требовал незамедлительного исполнения, а потому Джон Аррен, отложив размышления на будущее, кликнул стражу замка и нашедшихся в наличии рыцарей Королевской Гвардии – всех пятерых, без учёта охранявшего королеву Джейме Ланнистера и пребывавшего с королём Барристана Селми – и отдал им приказ:       - Именем короля! Немедленно взять под стражу принца Джоффри! Не позвольте ему уйти!       Вход в покои принца преградил воин с обезображенным многочисленными ожогами лицом – Сандор Клиган по прозвищу Пёс, приставленный Тайвином охранять внука.       - Милорд Аррен! Наследник престола никого не пускает к себе!       - По воле Его Светлости короля Роберта принц Джоффри лишён титула и изгнан из рода Баратеонов. У меня есть королевское повеление немедленно арестовать бывшего принца как насильника и позор дома Баратеонов, - Джон Аррен достал и предъявил Псу указ со всеми полагающимися печатями.       - Ну, раз король приказал… - Пёс, пожав плечами, отошёл в сторону, и стража, выбив двери, ворвалась в покои.       - Я же сказал никого не впу… - протянул Джоффри, чтобы, обернувшись, подскочить и застыть на месте.       - Милорд Аррен? Что всё это значит? По какому праву Вы…       - По повелению Его Светлости короля Роберта. Джоффри Безымянный, Вы арестованы.       - Вы за это ответите! – взвизгнул бывший принц. – Я наследник престола!       - Уже нет. Наследником назначен принц Томмен. Вы же лишены всех титулов и званий.       - Это произвол! – заверещал Джоффри. – Вы пожалеете! За меня заступятся!       - Боюсь, что на Стене Вы уже никому не будете нужны. Оттуда хода нет.       - На какой ещё Стене? Я наследник Железного Трона!       - Джоффри Безымянный, Вы что, оглохли при рождении? Указом Его Светлости Вы лишены всех титулов, изгнаны из дома Баратеонов и ссылаетесь на Стену как насильник. Так что Вы теперь никто, не принц и даже не благородный. Обычный простолюдин без рода и племени. Взять его!       Джоффри пытался сопротивляться и даже выхватил валирийский кинжал, но против шестерых он ничего не смог. Гвардейцы уложили бывшего принца мордой в пол, пару раз больно приложив об стены.       - Связать его и бросить в чёрные камеры! И заткните уже ему рот, чтобы не перебудил своим воплем весь замок!       Трепыхающемуся, верещащему и упирающемуся Джоффри заткнули рот какой-то грязной тряпкой, связали руки и ноги, и поволокли прочь из покоев. Однако уйти без внимания не получилось – крики бывшего наследника не оставили безучастной Серсею.       - Что происходит? – выглянула она из покоев. – Милорд Аррен? Как понимать Ваше вторжение в покои наследника?       - Он больше не наследник, Ваша Светлость. Вот указ Его Светлости короля Роберта о назначении наследником принца Томмена. Бывший принц Джоффри тем же указом лишён всех титулов и изгнан из дома Баратеонов за совершённое им изнасилование.       - ЧТО? – взвилась королева. – Вы не посмеете!       - Такова воля Его Светлости. По его прямому повелению, полученному мной сегодня, бывший принц должен быть взят под стражу и сослан на Стену.       - О нет, нет, нет…! – взвилась королева. – Моего мальчика, моего драгоценного сыночка… к этим каторжникам… в чёрное логово… нет, Вы не посмеете это сделать!       - Почему же? Его Светлость неоднократно заявлял о своём намерении решить участь Джоффри, если тот не возьмётся за ум и не начнёт вести себя так, как подобает наследнику престола. Очевидно, каким-то образом Его Светлости стало известно о том, о чём я говорил Вам незадолго до отбытия на Север Её Светлости принцессы Мирцеллы, и это переполнило чашу его терпения в отношении бывшего наследника.       - Вы пожалеете, милорд Аррен! – выкрикнула Серсея. – Мой отец этого так не оставит!       - Не понимаю, какое отношение имеет простолюдин Джоффри Безымянный к дому Ланнистеров. Его участь решена, и теперь уже никто не сможет ему помочь.       - Это мы ещё посмотрим! – зловеще бросила королева и, не говоря больше ни слова, удалилась в свои покои, громко хлопнув дверью.       Джоффри был помещён в чёрные камеры, куда не попадал дневной свет, и лорд Аррен на прощание сообщил, что когда бывший принц в следующий раз увидит солнце, он уже не сможет никого изнасиловать. И в тот же день он отправится на Стену.       Распорядившись отыскать подходящего коновала – всё же впервые будут оскоплять не кого-нибудь, а бывшего принца – Джон Аррен отправился в свои покои и долго размышлял, что же происходит.       Роберт сам на себя не похож. Он словно воспрянул духом, превратившись из опустившегося пьяницы последних лет в того самого бравого и отчаянного воина с бешеным нравом, которого обожали друзья и боялись враги на поле битвы – и который не побоялся сойтись один на один с кронпринцем, одним из искуснейших мечников Семи Королевств, и не просто сойтись, а выйти из схватки победителем, убив Рейегара и сбросив тело в воду Трезубца. Роберт, не боясь гнева Старого Льва, изгоняет наследника из рода, да ещё ссылает на Стену. Роберт подчёркнуто не замечает воплей и притязаний своей же жены – а вот это уже может быть опасным, ибо Серсея есть живое воплощение всей гнилой и лживой львиной сути, и понятие о чести ей неведомо. Роберт быстро нашёл общий язык с «руски» на Севере, раз Мирцелле не пришлось тащиться по суше через грязь, метели и морозы – вместо этого за ней пришёл крейсер «руски», доставивший невесту Брана Старка в Белую Гавань со всем возможным бережением. Наверняка добились согласия и мастера над кораблями Союза Советов, или как он там у них именуется. Или даже их правителя Сталина…       Чего теперь стоит ожидать дальше? Завтра Джоффри лишится своего срама и отбудет на Стену. Роберт скоро вернётся в столицу, и – неужели вспомнит, что он правит государством? Гнев львов его, очевидно, не устрашит – для противостояния Тайвину он должен созвать знамёна, причём не только свои. Помимо Штормовых земель, королевские притязания в таком случае поддержат Север и Речные Земли, Долина тоже не останется безучастной, ибо Аррены правили там веками. Вассалы подчинятся своему сюзерену, и придут на битву второй раз за двадцать лет. Да и Дорн не придётся долго убеждать, ради мести Старому Льву Мартеллы забудут о вековых распрях с Баратеонами. И сюда же стоит добавить и «руски», раз уж у них соглашение о союзе с Севером и Дорном. Неведомо, какое у них сухопутное войско, но флот выше всяческих похвал. Львов сомнут… Львов сомнут…       Ночная темень как будто развеялась, и в башне Десницы стало светло как днём. Взглянувший в окно Джон Аррен увидел яркий светлый день, плещущееся за окном бескрайнее синее море и длинный серый корабль на нём. Корабль выглядел, как тот самый, что увёз на Север принцессу Мирцеллу. Только как море оказалось так высоко, и где, собственно, башня Десницы и вообще весь Красный Замок?       Замка больше не было. Старый лорд стоял на поросшем весенней травой высоком обрывистом берегу и видел обоих своих покойных сыновей, таких, какими они были когда-то, молодыми, крепкими и весёлыми. Но что они здесь делают?       - Отец! Как хорошо видеть тебя здесь! – воскликнул старший.       - Пойдём с нами! Мать тебя заждалась! – добавил младший.       Джон Аррен оглядел себя – и не поверил своим глазам. Он больше не был стар и дряхл, как в последние годы. Вместо этого он отчего-то вновь сделался таким, как три десятка лет тому назад, когда была ещё жива первая жена, когда не погибли ещё сыновья…       - Откуда вы знали, что я приду сегодня? – спросил он в изумлении.       - Мать говорила, - ответил ему старший сын. – Сказала, что весть от тебя получила. Твой поход окончен, и ты теперь дома, отец. Пойдём с нами.       И он пошёл, ступая за обоими сыновьями, к замку на берегу моря, очень похожему на Орлиное Гнездо. В воротах замка его встретила жена, молодая, красивая, как была когда-то – в те годы, когда и сам он был юн и полон надежд, только что произнеся брачные клятвы в септе родового замка… Она прильнула к своему мужу и повела в тёмный коридор. Тёмный, как сама ночь… просто померк вдруг свет факелов, задул сильный ветер, а коридор закрутился, завертелся, и всё вокруг слилось в одну сплошную пустоту…       …В покои Десницы неслышно вошёл человек в расшитом золотом кафтане и с аккуратной бородкой. Увидев, что старый лорд сидит без движения в своём любимом кресле и невидящими глазами вглядывается куда-то в ночную темноту, человек самодовольно ухмыльнулся. Подойдя к столу, он поднял лежавшую там стопку листов и свитков пергамента, взглянул на лист, лежавший верхним, и чему-то улыбнулся, словно гордясь содеянным. Аккуратно спрятав взятые бумаги, человек снова бросил полный торжества взгляд на застывшего в кресле старца и тихо вышел, бесшумно затворив за собою дверь и постаравшись остаться незамеченным.       Джон Аррен больше никому ничего не расскажет… *** СССР, Мурманск, 5 декабря 1941 года       Над Главной базой Северного флота до сих пор не выдуло с неба ни снежинки, да и полярная ночь, обычная и примелькавшаяся в былые годы, до сих пор так и не началась. Солнце до сих пор поднималось из-за горизонта достаточно высоко, чтобы понять – пускай и недолгий, но день всё-таки будет.       Вместо вьюг и снегопадов над Колой и далее на восток чуть ли не до Оби лили дожди, временами перемежающиеся мокрым снегом, тут же таявшим. Море же до сих пор было чистым ото льда, плавающие льдины видели только в районе Груманта и к северу от него, так что выходить можно было хоть всем флотом, а ледоколы и вовсе перегнать туда, где они нужнее.       Такую погоду хорошо воспринимали бывшие англичане, что восемь месяцев тому назад пришли с эскадрой Тови. Уж кому-кому, а им, выросшим среди дождей, смога и туманов, такое безобразие было привычным, чего не скажешь об уроженцах более тёплых и сухих краёв. Но, тем не менее, рапортов на перевод на другой флот адмирал Головко получал мало и в основном от тех, кому подошёл срок выслуги, либо тех, кому по здоровью врач прописал служить в ином климате.       С дождями морская авиация села на аэродромы и к причалам – низкая плотная облачность не давала летать. Теперь, пока не развеются облака, пока не сдует их ветер, о скоростном сообщении придётся на какое-то время забыть…       Мало было дождей – ещё и мерзлота к востоку от Архангельска тает. Железную дорогу на Воркуту всю осень перекладывали, половину того хода от станции Печора и до самого конца, ибо и там подвижки насыпи уже имели место быть…       В мурманском порту стало меньше кораблей – часть их, как наладилась торговля с заморским союзником, ушла на Балтику. В Ленинград и Гельсингфорс везти товары куда сподручнее, железных дорог к Питеру ведёт гораздо больше, чем один мурманский ход, не надо ещё тыщу вёрст на север тащить, а море, лишившееся заслона в виде Датских проливов и сопутствующих им скал и мелководий, там куда более проходимое. Туда же, в Ленинград, и бывшую «Куин Элизабет» отправили, и теперь лайнер, получивший имя «Победа», готовили к курсированию между Ленинградом и Белой Гаванью – как только тамошний порт смогут углубить в достаточной степени, чтобы туда мог пройти корабль водоизмещением в восемьдесят шесть тысяч тонн. Здесь же, на Мурмане, остались только военные и промысловые суда, да ещё те сухогрузы, что с юга провизию везли, а на юг – выловленную и разделанную рыбу, мясо дикого зверя да шкуры, что охотничьи артели добыли. А ещё никель, что возле Печенги недавно начали добывать, да апатиты, сырьё для удобрений и не только, из города с одноимённым названием. От Архангельска же в основном лес возили, железная дорога пока оттуда только одна, да и та в одну колею, много не навозишь, пароходами всяко быстрее получится.       Рыбопромысловый флот регулярно привозил улов, и уже примелькались в порту загарпуненные и вытащенные на борт Левиафаны – исполинские киты, что привычны у заморских союзников. Мясо исполинского кита оказалось неплохим на вкус, а резко увеличившемуся количеству китового жира отменного качества оказалась рада промышленность. Оттуда же, с Севера, тащили больших крабов, с окрестностей острова под названием Скагос, где крабы наподобие камчатских густо населяли дно.       В общем и в целом, пусть и приходилось несколько подзатянуть пояса, а начинавшаяся зима оставляла почву для хорошего настроения – переживёт её Мурман. Переживёт, да ещё в прибытке будет… *** Коронные земли Вестероса, Королевская Гавань, 5 дня 12 луны 297 года (5 декабря 1941 года)       Королева Серсея восприняла известие о смерти Десницы как должное – на её холёном лице не было видно ни слезинки, ни даже тени скорби.       - Отчего бы мне жалеть о нём? – сказала она сама себе. – Он ведь приказал схватить моего сына!       Однако просьба королевы освободить Джоффри из чёрных камер осталась без ответа – охранявшие стражники отказывались пропускать кого-либо без приказа.       - Сюда могут войти лишь король, Десница или Лорд-командующий королевской гвардией!       - Десница умер, - ответила им королева. – Я прошу пропустить меня к сыну.       - Без приказа Его Светлости никто сюда не войдёт. Таково было указание.       - Неужели вы не впустите свою королеву?       - Нет, не впустим. Воля Его Светлости чётко гласит, кто может сюда войти.       - И вы не позволите матери увидеться с сыном?       - Нет, не позволим. Мы знаем, из-за чего бывший принц сюда попал. Ему место на Стене.       - Вот погодите! Когда сюда прибудет мой отец, он спустит с вас шкуры! – прошипела Серсея, удаляясь. Попытка освободить сына потерпела неудачу. Её брат и вовсе ничего не мог поделать, ибо слишком явный интерес к арестанту мог плохо кончиться для обоих. Бейлишу же были безразличны чьи-либо жизни, кроме его собственной, кроме того, какой интерес может быть у мастера над монетой к бывшему принцу, лишённому титула за изнасилование? В свете скорого возвращения короля навлекать на себя неминуемый гнев правителя никто не хотел.       А король, между прочим, уже был близок к своей столице. С борта броненосного крейсера «Юрий Долгорукий», доставившего его из Белой Гавани, башни Красного Замка увидели в два часа пополудни. Ещё спустя два часа король уже перебирался на катер, а ещё спустя час, распрощавшись с гостеприимными советскими моряками, вошёл в ворота своего замка. И сразу же от порога короля ошеломили неожиданным известием:       - Ваша Светлость, лорд Аррен умер!       - Чего? – не сразу понял Роберт.       - Лорд Десница скончался сегодня ночью! Только утром узнали!       - Джон умер? Как же так?       - Никто не знает, Ваша Светлость! Ещё вчера он взял под стражу бывшего кронпринца и отдал команду найти коновала, а сегодня его нашли уже холодным!       - Кого нашли, Джона или…?       - Лорда Десницу, Ваша Светлость! Бывший принц сидит в чёрных камерах! Что прикажете с ним делать?       - Неведомый с ним! Пусть там и сидит! Оборвать ему срам всегда успеем. Пускай помучается. Вот что! Сир Барристан! Поскольку Вы – Лорд-командующий Королевской гвардии, я прошу Вас заняться расследованием, отчего скончался лорд Десница.       - Слушаюсь, Ваша Светлость! – поклонился старый рыцарь.       - Пицель! Где этот старый дурак! Срочно приведите сюда Пицеля! – приказал король, и за грандмейстером кинулись стражники, найдя и приведя старца пред королевские очи. – А, вот и Вы, Пицель. Знаете ли Вы, что Джон Аррен умер сегодня?       - Д…д…да… - проблеял мейстер. – М…м…мне с…с…сообщили…       - Вот …! За что казна платит Вам жалованье? – выругался Роберт. – Другой на Вашем месте давно бы уже выяснял причину смерти, не дожидаясь, мать Вашу, не дожидаясь, пока ему об этом напомнит сам король лично!       - Но… В…Ваша св…ветлость…       - Довольно! Вы уже доказали, Пицель, чего Вы стоите в этом мире! Стража! Взять его и доставить в порт, там ещё стоит корабль из-за моря! Там будут очень рады видеть мой подарок!       Хнычущего Пицеля схватили под руки, заломили их за спину и поволокли по лестницам в порт.       - Уффф… Хоть вонять своим величием не будет… - перевёл дух король. – А то троим служил и ни одному не помог, чего он стоит тогда?       - Простите, Ваша Светлость, но почему Вы решили избавиться от грандмейстера? – спросил его Меррин Трант.       - По заднице! – захохотал король. – Этот старый пердун давно нарывался. А «руски» очень хотят поговорить с ним и его собратьями по Цитадели – сами говорили. Да и надо же мне как следует отдариться за столь быструю и приятную дорогу?       Против такого аргумента возражений не нашлось, и Пицеля утащили в порт, на борт советского крейсера.       Отдохнуть же с дороги королю не дали – в тронный зал ворвалась разъярённая Серсея:       - Роберт? Что ты себе позволяешь? Почему ты оставил Джоффри в чёрных камерах?       - Потому что я сам же и повелел его туда посадить! Чего ты хочешь – чтобы я помиловал выродка только лишь ради хороших отношений с твоим папашей?       - Неужели тебе нет дела до меня? Неужели ты настолько чёрств, что не позволишь матери увидеть сына?       - Если бы он ещё был достойным того, чтобы его звали сыном! Во всём нашем роду нет и не будет насильников! Нет, нет, женщина, этот мерзавец мне больше не сын. Я давно говорил, что сошлю его на Стену, и я не собираюсь отказываться от своих слов. Что же до твоего папаши, то я найду на него управу. Если кто забыл, то я здесь король, а он лишь Хранитель Запада. Я ему титул дал, я и назад заберу, делов-то…       Оскорблённая в лучших чувствах, Серсея повернулась и вышла, не говоря больше ни слова. Король же снова позвал Барристана.       - Вот что, сир Барристан. Мне не нравится поведение моей дражайшей супруги. Слишком она распоясалась после моего отбытия. Джоффри то, Джоффри сё… Поставь надёжных людей у её покоев, чтобы не впускали и не выпускали никого. Ещё бы братца её услать куда-нибудь, чтобы, не приведи Семеро, не решил повторить свой подвиг…       - Вы о Джейме Ланнистере, Ваша Светлость? – отозвался Барристан. – Это можно решить. Достаточно назначить его стеречь отхожие места, и он будет уже не опасен.       - Так и сделаем. А то видеть эту сияющую улыбочку выше моих сил. Сторожит он тебя – и думаешь, зарежет или не зарежет. За своего племянничка вполне, кстати, может. Убери его с глаз моих, так спокойнее будет.       - Слушаюсь, Ваша Светлость.       - Кто-нибудь, кстати, хоть что-то знает, отчего вдруг Джон умер?       - Увы, Ваша Светлость. Я и мои люди попытались опросить прислугу, но в покои Десницы в тот день, кроме него самого, заходила лишь одна служанка, приносившая ему ужин. Девки уже нет в замке, и куда она исчезла, никто не знает.       - Её, скорее всего, и в живых-то уже нет, - хмуро ответил король. – Свернули шею и кинули в яму поглубже, и вся недолга… Кто бы ни устроил смерть Джона, он замёл следы. Но всё равно попрошу выведывать и узнавать, может, кто-то что-то от кого-то слышал…       - От Пицеля, пока его тащили на пристань, узнали, что сюда едет Тайвин Ланнистер. Королева очень недовольна Вашими действиями и вызвала сюда своего отца.       - Значит, я не зря созываю все штормовые и коронные знамёна и позвал сюда Станниса. Пока Тайвин приедет, пока уедет к себе обратно, львы не двинутся с места. Мейстера, чтоб отослал ворона на их проклятый Утёс, у нас уже нет. А штормовые лорды уже скоро прибудут, да и коронным некоторым до столицы пару дней пути.       - Этого будет мало. Львы соберут больше воинов, чем мы.       - Зато нас поддержит Север, а Неда теперь прикроют «руски». Готов поставить свой молот, что Тайвин не упустит возможности напасть на Старков и Талли тоже, людей у него хватит.       - Тем хуже для него, Ваша Светлость. «Руски» обязательно вступятся за Север.       - На это я и рассчитываю.       - А если Старый Лев пойдёт на попятную?       - Это, конечно, было бы неплохо, но он не тот человек – слишком злопамятный. Джоффри он мне не простит. А мы тут львиному семейству здорово на хвост наступили. Тут как бы он нас на поединок чести не вызвал. Да и дочурка у него… змея подколодная, куда там дорнийским… Так что, Барристан, прошу помнить о моей просьбе насчёт Томмена. Оставлять его здесь значит погубить мальчонку. Нед же из него человека сделает.       - Я всё сделаю, Ваша Светлость.       - И ещё – до прибытия Станниса будешь исполнять обязанности моего Десницы. Я попробую примириться с братом и предложить пост ему. Помоги мне Семеро его переубедить… он ведь упрямее быка…       - Но почему бы Вам не предложить пост Десницы лорду Старку? Он ведь поддерживает Вас всегда и во всём…       - Нет, Барристан, Нед мне нужен на своём месте. С Севером без него никто не управится. Он не будет воевать ни за Тайвина, ни за Джоффри, пока Нед там, я могу быть спокоен. Да и «руски» ему доверяют, если что, буду просить помощи через него… *** Дорн, Солнечное Копьё, 6 дня 12 луны 297 года (6 декабря 1941 года)       - Узурпатор созывает знамёна? По какому-то вдруг поводу? – удивление Оберина Мартелла, только что узнавшего от брата свежие новости, было легко прочитать.       - Можешь не беспокоиться, Оберин, - Доран, тем не менее, излучал невозмутимость. – С нами это не связано никак. По всей видимости, кто-то смог открыть Узурпатору глаза на то, что же являет собой его наследник престола. И король повелел арестовать бывшего принца, лишив его всех титулов. Это стоило жизни Деснице, но Узурпатора не смогла остановить даже смерть своего первого советника. Он не на шутку расплевался со львами и созывает все штормовые знамёна.       - Нам-то с этого какой прок?       - Пока что нам лучше всего сидеть смирно и выжидать, чем закончится всё это противостояние. Если Узурпатор начнёт одерживать верх надо львами, так мы против него и не восставали, и мы даже можем предложить ему свою помощь в обмен на головы всех причастных к убийству Элии и её детей. Если же случится наоборот, и львы загонят и задерут коронованного оленя, то скорее замёрзнет Летнее море, чем мы присягнём им. Тогда у нас будут развязаны руки.       - Ты говоришь о войне как о чём-то решённом.       - Она так или иначе разразится. Слишком велики противоречия между королевствами. Согласись, мира между нами и львами быть не может. Волки относятся ко львам примерно так же, как и мы. Стоит оленям пасть, и война вспыхнет тут же.       - Ну, допустим. А на чью сторону встанет Союз Советов, у которого соглашение о союзе и с Севером, и с нами?       - Советский Союз поддержит наше стремление к независимости. Их командующий генерал Ватутин сегодня утром уведомил меня об этом. Он же и передал мне это послание, сообщив, что как военачальник он бы посоветовал занять выжидающую позицию.       - Он очень хорошо изучил нашу манеру вести войны.       - Видимо, иначе не стал бы военачальником. Кстати, Оберин, ты знаешь, что Узурпатор в счёт уплаты за свой проезд до столицы выдал Советам Пицеля?       - Он сдал Советам грандмейстера?       - Скорее всего, или сам увидел, или узнал от Тихого Волка, что на Севере Советы взялись за истребление питомцев Цитадели. А узнав, за что, принял меры, и я его понимаю полностью. После избавления от нашего мейстера, как ни странно, но мне стало значительно лучше – лекарь советского гарнизонного госпиталя в Солнечном Копье посмотрел мою ногу, и, как видишь, я теперь снова могу ходить! Да, пусть медленно, пусть с тростью, но - сам! Впервые за много лет, что я был прикован к своему креслу!       - Да, брат, они творят чудеса.       - Не в том дело, что они сотворили чудо, сколь в том, что для них моя болезнь – давно решённая задача. Но ты прав, они взялись лечить – и вылечили, в то время как эти бородатые козлы из Цитадели умеют лишь бородами трясти, а толку от них никакого. Ещё год, может быть, два, и они бы отправили меня к Неведомому, и здесь воцарился бы хаос.       - Стало быть, брат, советские как раз хотят, чтобы здесь было спокойно.       - В этом их отличие. Они не хотят развязывать кровопролитие, считая войну вынужденной, крайней мерой.       - Кстати, к слову. Я вчера был в советском гарнизоне близ нашей столицы, и там мне показали любимую советскими игру, как мне сказал их начальник гарнизона, это неплохая замена рыцарским турнирам. В этой игре участники редко получают что-то серьёзнее синяков и шишек.       - Хм, новая игра? И как же она называется?       - Советские именуют её футбол, или ногомяч по-нашему.       - Футбол? И в чём же состоит её смысл?       - Суть игры в том, чтобы забить в ворота противника как можно больше мячей, при этом попытавшись не наловить их своими воротами. Касаться мяча можно только ногами. Играют две команды по одиннадцать человек в каждой, без оружия и лат. Я посмотрел игру на площадке при гарнизоне, и, должен признаться, остался очень доволен. Когда я поинтересовался насчёт свода правил футбола, мне пообещали найти и перевести книжку по этой игре.       - Этот футбол так интересен?       - Не будь я слишком неповоротлив для того, чтобы бегать полтора часа без перерыва, я бы и сам на поле вышел. А так со своей стороны могу посоветовать и тебе, когда ты съездишь к генералу Ватутину, посмотреть на их футбольный матч.       - Ты думаешь, этот футбол понравится и нашим людям?       - Они же смотрят рыцарские турниры. Это почти то же самое, или ты выиграл, или проиграл. Только проигравшего не убивают. Хватит нам терять отважных воинов в глупых схватках, нас и так мало. Советы предложили нам отличный вариант сделать иначе…