Серп и Молот над Вестеросом

…Крейсерам Черноморского флота в кампании 1942-44 годов выпала основная работа по установлению полного контроля над окружающими Советское государство морями. В отличие от более медлительных линейных кораблей, крейсера ввиду большей скорости и дальности хода лучше годились именно для данной задачи. В эти годы как нельзя лучше реализовывалась концепция дальних океанских рейдеров, в каковой войне русский флот всегда хорошо показывал себя. Именно рейдер, одиночный сильный корабль, мог действовать вдали от своих берегов и создавать эффект присутствия советского флота одновременно на большом пространстве, что оказывало на противника определённое деморализующее действие. Опыт крейсерской войны был осмыслен нами и применён на практике при строительстве кораблей следующего, послевоенного поколения… С.Г.Горшков, Адмирал флота Советского Союза, в 1965-1985 годах Главнокомандующий ВМФ СССР. Крейсера на войне. Л.: Военмориздат, 2004

Северное королевство, Винтерфелл, 26 дня 1 луны 298 года (26 января 1942 года)       К великому удивлению Эддарда, принц Томмен, узнавший, что застрял на Севере достаточно надолго, по меньшей мере, на несколько лет, остался спокоен и истерик не закатывал. Только спросил нового опекуна:       - Дядя Нед… за что? Чем им не угодил отец?       - Скорее всего, он помешал им воровать. Увы, но близ его трона, по всей видимости, было много людей, видевших богатство государства исключительно как своё личное.       - Дядя Нед, а я не дам никому воровать! У меня будет по-другому!       - Конечно, Томмен, конечно. А я тебе в этом помогу, - улыбнувшись, ответил Эддард, взъерошив волосы подопечного, а про себя задумался – невинная душа принца ещё не знает о куда больших людских пороках…       Томмена тоже записали в школу, в первый класс, вместе с детьми из советского гарнизона. Любивший животных мальчуган сразу узнал, что при школе есть живой уголок, и моментально нашёл с его обитателями общий язык.       Любители животных нашлись и в самой семье Старков – Арья, во время одной из вылазок на территорию части набредшая на собачий питомник и наткнувшаяся там на диковинных щенят. Восторженный визг радостной девочки, нашедшей исполнение одного из своих желаний, услышал проходивший мимо генерал Антонов, тоже прекрасно знавший, что за сорвиголова подрастает в семье вождя союзников. Так что Арью и её закадычного приятеля Васю Чижова удалось отловить и представить пред ясны очи товарища генерала, но наказания не последовало. Наоборот, Эддарду доложили о проявленном интересе его дочери к животным из питомника, и он согласился пускать Арью посмотреть «больших собак». Уже позже, когда началась весна, устав от бесконечных россказней навпечатлявшейся Арьи о собаках и уходе за ним, Эддард всё же поговорил с Рокоссовским, и одного из найденных в лесу щенят преподнесли Арье на именины.       Впрочем, особой потери питомник не понёс. Лютоволков в Волчьем Лесу удалось наловить ещё, как щенков, так и матёрых зверей, хотя, конечно, отлов последних дался советским солдатам с огромным трудом. Однако за проблемы с разведением можно было теперь не беспокоиться – бегущим из-за Стены зверям, по-видимому, даже такая участь была куда лучше того, что ожидало их на старом месте.       …Вечером того же дня в Винтерфелл прилетело письмо от «короля» Джоффри. Самозванец требовал некоего лорда Эддарда Старка по получении сего немедля выехать в столицу для принесения присяги, и захватить с собой принцессу Мирцеллу, по причине того, что помолвка её с Браном отныне объявлена расторгнутой.       Ответ Эддард писать не стал. Вместо этого он отдал письмо компетентным товарищам из гарнизона – они разберутся со всем этим. Ну и, разумеется, ни слова о новой выходке фальшивого короля Эддард не сказал ни Брану, ни Мирцелле. Север уже определился со своими предпочтениями, насильника, обманом влезшего на Железный Трон, никто не признал и не собирается, так что самозванец теперь был волен приказывать о чём угодно – на Севере его никто не станет слушать… *** Железные Острова, Пайк, 28 дня 1 луны 298 года       С каждым новым днём Бейлон Грейджой, Лорд-Жнец и предводитель всей пиратской армады, чувствовал, как его семья теряет силу и власть.       Эурон пропал безвестно в Студёном море, летом. С тех самых пор пошла гулять по морям байка о единственном корабле таинственных «руски», который вышел на большую эскадру Железнорождённых и утопил их всех.       Аша пропала безвестно возле Арбора, в начале осени. Её последнему бою уже нашлись свидетели, рассказавшие о громадных плавучих замках, от которых невозможно удрать, ибо даже при попутном ветре их ход вдвое быстрее, чем у самого быстрого кракена. Корабль Аши был обстрелян и потоплен, но судьба наследницы оставалась туманной.       Виктарион погиб у Щитовых Островов на закате одиннадцатой луны, нарвавшись на тех же «руски». Глупо погиб – говорили, кто видел, как в тумане на его флагман выскочил корабль «руски» и таранным ударом разрубил пополам, спаслось лишь двое матросов.       Пока жив Эйерон, но это лишь оттого, что он больше не ходит в набеги, ибо служит Утонувшему Богу. Теперь его плавания ограничены собственно Железными Островами, куда таинственные «руски» пока ещё не заглядывали.       Если не считать Эйерона да томящегося в плену у Старков Теона, от всей семьи теперь остался только сам Бейлон, и он никак не мог понять, за что же Утонувший Бог так прогневался на род Грейджоев. Ведь всё шло куда как замечательно. Веками вольные мореходы разоряли зелёные земли, веками привозили пленников и сокровища – и вдруг всё в одночасье пошло прахом. На их острова теперь неумолимо надвигается что-то иное, в грохоте железа и дыму сгоревшего земляного масла.       Впрочем, ещё не всё было потеряно. С зелёных земель сообщали, что там теперь новый король. Старый, Узурпатор-Олень, скоропостижно скончался, а новый, не успев усесться на Железный Трон, тут же расколол королевство на несколько частей, которые в шаге от войны друг с другом. Большего подарка для тех, кто не сеет, придумать было сложно. Как раз поблизости, в землях, где заправляют львы, наметилась своя, местная заварушка. Кабаны разругались со Старым Львом, часть домов пошла за ними, самого Льва это разозлило безмерно, и теперь Запад постигнут беды и разорения. Тут могут подсуетиться и Железнорождённые, что там осталось от некогда могучего флота… и под шумок повторить своё разграбление Ланниспорта десятилетней давности. Только вот некому уже повторять, Виктарион погиб, а из всех более-менее знатных капитанов остался только Чтец Харлоу, которому Бейлон не хотел поручать такую задачу. Всё дело в том, что Харлоу с точки зрения верных последователей Утонувшего Бога считался еретиком, не желал убивать, грабить и разорять, называя это «Новый путь».       Но ладно, сам Бейлон тоже ещё не промах. Если суждено роду погибнуть, так лучше уж погибнуть в бою, на корабле, в хорошей драке. Что мертво, умереть не может… Утонувший Бог с радостью примет всех. *** Коронные земли Вестероса, Королевская Гавань, 30 дня 1 луны 298 года       - Какие-то новости от моего деда? Я жду его прибытия! – спросил Джоффри мейстера Уолгрейва, присланного из Цитадели на замену пропавшему Пицелю.       - Увы, Ваша Светлость, лорд Тайвин больше не писал.       - Проклятие! – произнёс сквозь зубы Джоффри, повернувшись к королеве-матери. – Он не сможет прибыть сюда, потому что восставшие Кабаны ему более ценны, чем призыв короля!       - Не будь столь категоричен, мой милый, - принялась успокаивать сына-короля Серсея. – Твой отец умудрился поссорить твоего деда со многими из его вассалов, поэтому твой дед сейчас вынужден исправлять ошибки, совершённые твоим отцом.       - Был бы он сейчас жив, я бы спустил с этой пьяной свиньи шкуру! – взвизгнул Джоффри. – Как он посмел! У меня ведь до сих пор ноет всё тело!       - Ты мой бедный львёнок… Твоего отца сейчас судит Неведомый. Я думаю, что он подберёт для него достойную кару.       - Когда мы одержим победу, я хочу лично покарать всех, кто был сторонником моего отца во всём этом!       - Конечно, милый, - кивнула Серсея, про себя подумав, что так её сыночку пришлось бы вырезать половину знати во всех семи королевствах, включая двоих Хранителей, что неминуемо развязало бы войну.       - Ваша Светлость, Ваша Светлость, - в тронный зал вошёл Петир Бейлиш, согнувшийся в поклоне. Был он чрезвычайно взволнован, что не могло укрыться от взора королевы-матери.       - Лорд Бейлиш? Какими судьбами? Отчего Вы так встревожены?       - Ваша Светлость… Дорн до сих пор не прислал податей за прошлый год.       - Как не прислал? – удивилась королева-мать.       - То мне неведомо, Ваша Светлость. Единственный доверенный человек, который у меня остался в Солнечном Копье, сообщал, что корабль уже был готов к отплытию, но его вдруг начали разгружать обратно. По всему городу какое-то оживление, но никто не знал, отчего. Было это две недели тому назад, но никаких новых вестей от него не поступало.       - Проклятые Змеи! – выругался Джоффри. – Они что, не знают, что казна государства нуждается в пополнении после того урона, который причинил ей мой отец?       - Увы, Ваша Светлость, Мартеллы всегда были себе на уме.       - Они всегда были близки к драконам, - прошипел Джоффри. – Правильно тогда поступил мой дед, лорд Тайвин, когда приказал передавить гадючье племя.       - Тише, тише, сынок, - снова попыталась успокоить сына королева. – Не забывай, ты говоришь о благородном доме, который не моложе нашего.       - Было бы с чего им кичиться благородством! – фыркнул Джоффри, не уважавший ничего и никого. – Преклонят колено, как и все остальные, в особенности когда я прикажу при отказе казнить их.       - Дорнийцы никогда не простят этого.       - Плевать на них! Пусть сидят у себя в пустыне и умирают от жары! Там им самое место!       Однако дорнийцы, судя по всему, не были согласны с той судьбой, которую для них заочно выдумал Джоффри, потому что мейстер притащил письмо с солнцем и копьём на печати. По крайне растерянному виду мейстера и его трясущимся рукам Серсея поняла, что в письме написано что-то очень нехорошее. Взяв из рук старика свиток и прочитав написанное там, королева-мать поняла, что предчувствия её не обманули. Дом Мартелл в достаточно изысканных, витиеватых и не повторяющихся выражениях уведомлял Железный трон о восстановлении независимости Дорна. С собственноручными подписями – принц Доран Мартелл как правитель отныне независимого государства Дорн, и его брат Оберин как глава Совета мастеров. Свидетелями выступили, судя по присутствующим здесь же родовым печатям, дома Дейн, Айронвуд, Гаргален, Джордейн, Кворгил, Блэкмонт, Уллер и Аллирион. Ещё одну печать с перекрещёнными серпом и молотом и надписью на незнакомом языке распознать не удалось.       Показывать письмо сыну королева не стала – ещё, чем Неведомый не шутит, его удар хватит от истерики. Лишь упомянула вкратце:       - Тут письмо пришло, из Дорна.       - О! – воскликнул Джоффри. – Они всё-таки желают раскаяться за своё своеволие и присягнуть мне?       - Хм… в общем, нет. Принц Доран объявил, что не признаёт тебя королём. Его брат и почти все их знаменосцы выступили свидетелями.       - ЧТО? – взвился самозванец, ободрав себе руку об один из вплавленных в трон мечей.       - Увы, мой львёнок, но это так. Дорн не желает присягать тебе.       - Да я… я… я уничтожу их! Их всех! За их неверность! Вот приедет дед, он их успокоит быстро!       Разбушевавшегося Джоффри удалось утихомирить далеко не сразу. Он то верещал, как резаный, то рыдал из-за оцарапанной руки, то плакался в жилетку матери и обвинял отца, и лишь слова Серсеи о скором прибытии деда-лорда смогли успокоить самозваного короля. *** Закатные земли, Утёс Кастерли, 5 дня 2 луны 298 года       В отличие от мечтаний его внука, Тайвин никак не мог покинуть родовой замок. Восстание Крейкхоллов, слишком буквально воспринявших указ покойного короля, и примкнувших к ним родов, медленно, но верно бурлило, вовлекая в свою орбиту сопредельные территории. Непокорные Кабаны немного порезвились на землях Свифтов, спалив тем амбары с урожаем, а Фарманы нарушили ловлю рыбакам Львов. Оставить Утёс Кастерли было не на кого – Тирион, бывший смотрителем замка, бежал в неизвестном направлении, пока сам Тайвин был в столице. Попытки поисков успеха не принесли.       Но нельзя сказать, что действия бунтовщиков не остались без ответа. Брат Киван сумел раздавить Кеннингов и снять угрозу со столицы Закатных Земель. Те, кто уцелел от этого жалкого семейства, бежали на юг, к Кабанам. Марбранды и Леффорды, подняв войска, уже разоряют земли Вестерлингов, откуда люди бегут во все стороны. Сами Вестерлинги, бросив свой замок, отступают к Бейнфорту. Свифты же, пылая праведным гневом за потерянное зерно, вытоптанные поля и разорённые селения, горят желанием как следует поклевать Кабанов – нужно подбодрить их на это, отдельно упомянув, что ни в коем случае нельзя позволить Крейкхоллам уйти на юг, через границу с Простором. Там они станут недосягаемы, пускай и только до поры.       Непонятное шевеление видели рыбаки, которых проносило ветром слишком близко к Железным Островам – больно уж много кораблей там сейчас нашлось. Старик Бейлон наверняка решился воспользоваться безвластием и отменой клятвы, данной покойному королю. Но что у них осталось от флота – сущие мелочи… тут Тайвин, хоть и ненавидел «руски» всем тем, что заменяло ему душу, но не мог не отметить тот факт, что пришельцы с Эссоса топят кракенов везде, где видят, а, стало быть, отчасти играют на руку и Львам, снимая опасность нового набега.       Письма от внука, ставшего королём, но написанные под диктовку его матери, Тайвин получал, но выполнить приказ не спешил и знал, что ничем не рискует. Скорее сам король будет плясать под дудку своего деда…       Письма, между тем, становились всё более тревожными. Самозваный штормовой королёк Ренли выступил на столицу, хоть и ответила на его зов лишь половина вассалов. Зато Простор нейтрален, и это очень хорошо. Тревожить самое сильное королевство раньше времени Тайвин не хотел. Однако добраться до столицы можно или через них, или через Речные Земли – впрочем, Рыб не жалко, это самый слабый из великих домов, власть которого держится лишь на авторитете лорда Хостера Талли. Хостер уже не жилец, он тяжело болен и последние несколько лун не встаёт с постели. А это означает, что в самое ближайшее время правителем Речных Земель станет его никчёмный сынок Эдмур, известный не столько полководческими талантами, сколько пристрастием к выпивке и неуместной бравадой. Есть ещё, конечно, Бринден Талли по прозвищу Чёрная Рыба, но этот аскет живёт почти отшельнической жизнью. Будучи уже в немалых годах, Чёрная Рыба никогда не имел ни дома, ни семьи, и уже, судя по всему, не заведёт, так что эта линия на нём же и прервётся. Дом Талли все прошедшие с момента восстания годы стремительно шёл к своему закату, после смерти Эдмура прямая линия наследования пресекалась «по мечу», и ближайшими наследниками по женской линии становились Старки или Аррены. Кроме того, речные лорды расколоты, старый Фрей на грани открытого бунта, его переправа, случись что, закроет дорогу северянам и всем тем, кто бы там ни решил заступиться за Старков.       Так что решено. Когда восстание удастся подавить, нужно выступать войском в столицу, и первым кандидатом на разорение станут Рыбы. Пусть, пусть Розы и дальше сидят у себя в Хайгардене. Когда против них поднимутся их же вассалы, они осознают свою ошибку, но будет уже поздно.       Новый повод для размышления прилетел с письмом утром пятого дня новой луны. Как оказалось, слова дорнийских гадюк не расходились с их делами. Мартеллы действительно отложились от Железного Трона, не просто провозгласив независимость, но ещё и объявив Ланнистерам кровную месть. А это уже куда хуже. Загнать распалившихся детей пустынь обратно в их пещеры будет очень непростым делом. Они и раньше-то стояли особняком, сдерживая все попытки напасть на них – теперь же заранее озаботились устранением всех возможностей повлиять на них извне, ибо мейстеров там уже не осталось, да и в Семерых дорнийцы веровали лишь постольку-поскольку. А добившись своего, взяли и отделились, весьма грубо уведомив об этом короля Джоффри.       В случае со взбунтовавшимся Дорном стратегии действий прорисовывалось две – либо за спинами Мартеллов стоит Союз Советов, либо там нет такой поддержки. Причём второй случай виделся маловероятным, «руски» своего не упустят. Вот только какую поддержку заморские соседи могли оказать дорнийцам, Тайвин не знал, и это незнание пугало, ибо мешало выработать стратегию обуздания непокорных Змей. Хотя вызывать на бой дорнийцев не нужно – они сами напросятся на хорошую взбучку. Одного только упоминания имени Григора Клигана по прозвищу Гора будет достаточно – дорнийцы слетятся на подобную приманку, как слетаются мошки на подгнивающее яблоко, и особенно настойчиво пожелает драться пресловутый Оберин Красный Змей.       Мысль кое о чём крайне полезном ударила Тайвина подобно молнии. Он прекрасно знал, что вотчину Баратеонов, Штормовой Предел, не так-то просто взять, древняя цитадель Дюррана укреплялась и достраивалась не одну сотню лет. В попытке пройти через перевалы, ведущие в Дорн, тоже сложила голову не одна тысяча воинов. И, конечно же, очень твёрдым орешком окажется Север. Но что нельзя взять – то можно выжечь, а Тайвин ещё по своей бытности Десницей у Эйериса Безумного помнил, где взять огненное зелье. Последний драконий король на закате своего правления увлёкся алхимией и пиромантией и повелел изготовить великое множество «дикого огня», бочки с которым так с тех пор и лежат в подземельях под столицей. Что было сложено тогда, пригодится сейчас. А потому Тайвин сел за новое письмо дочери и внуку – нужно было как извлечь из-под столицы бочки с «диким огнём», которому вдруг нашлось применение, так и разыскать по всем оставшимся верными королевствам уцелевших алхимиков-пиромантов, чтобы приготовить новое огненное зелье, когда запасы старого подойдут к концу. Как пользоваться диким огнём, Тайвин помнил – а это означает, что как штормового королька, так и северян с дорнийцами, а равно тех, кто за ними стоит, ждёт очень горячая встреча… *** У неопознанных берегов в Тихом океане, 7 февраля 1942 года       Путь сюда был неблизким.       Четыре броненосных крейсера и два авианосца вышли из Владивостока на разведку районов, лежавших за пределами советских территориальных вод далеко на востоке. Когда-то в старом мире там находились Гавайские Острова, Аляска и Калифорния, сейчас же все знания о тех местах ограничивались пространством в несколько сотен миль за пределами территориальных вод. Лёгкие крейсера уже ходили на разведку обнаружившейся на юг от Сахалина островной гряды, и установили, что острова эти вполне себе обитаемы, правда, жители этих мест толком не вышли из родоплеменных общин, а архитектура тех мест оказалась хоть и похожей на японскую, но куда примитивней и грубее.       Новых «японцев» было решено пока в оборот не брать, но наблюдать и пресекать попытки высунуться. А потом снарядили экспедицию Юмашева и Хэлси на восток, навстречу солнцу, и вот крейсера, пройдя три недели, куда-то пришли. Во всяком случае, земля, напоминавшая обликом Калифорнию или даже Мексику, такая же выбеленная на жарком солнце степь, там и сям усаженная кактусами, да синеющие где-то вдали горы.       Чувства, обуявшие в этот день вице-адмирала Юмашева, с трудом поддавались точному определению – то ли осознание содеянного, то ли гордость за достигнутое… В самом деле, не каждый раз русский моряк становится первооткрывателем новой земли, доселе на картах не значившейся. В минувшем столетии такая честь досталась двоим балтийцам – Лазареву и Беллинсгаузену, открывшим Антарктиду. Столетие же нынешнее до прошлого года такими достижениями не блистало – зато за последние семь месяцев открытия посыпались как из рога изобилия, и картографы не успевали перерисовывать и перепечатывать составленные карты местности, окружающей Советский Союз. И все четыре флота, все армии и воздушные дивизии оказались к этому причастны.       Здесь же и сейчас на карты уже можно наносить что-то новое. Но остров это или же новый, доселе неизвестный континент? Чтобы не жечь мазут крейсеров, Юмашев приказал Хэлси поднимать с авианосцев несколько разведчиков и направить их вдоль берега и вглубь земель – пускай посмотрят и привезут хотя бы приблизительные очертания берегов. А глубины можно будет промерять и потом – когда станет ясно, от чего отталкиваться, и на что эта земля больше всего похожа.       Отрапортовали в штаб и приступили к исследованию – но первый же полёт разведчика, поднятого с авианосцев, не выявил никаких следов, чтобы на вновь открытой земле жили люди. А это означало, что побережье может быть пригодно для освоения. Хотя оно, конечно, ещё требовало проверки – пребывающий в изученном мире южный континент Соториос тоже был практически необитаем, но для жизни там людей, как показывали многие сотни лет наблюдений, непригоден вовсе. Впечатления об Ультосе, четвёртом из континентов, имелись уже и свои, относительно свежие – летом на флоте вдоволь насмотрелись на гигантских летающих ящеров, которых приходилось сбивать из всего стреляющего, что имелось на линкорах и крейсерах. Дай Бог, чтобы хоть здесь такой дряни не водилось… *** Северное королевство, Винтерфелл, 9 дня 2 луны 298 года (9 февраля 1942 года)       Начало февраля было ознаменовано окончательным сбором у стен столицы Севера всех поместных войск. Все знаменосцы Старков и прочие вассальные рода собрались по призыву своего правителя уже давно, и советские генералы уже успели ввести их в курс дела.       Собственно говоря, речь шла в данном случае о переформировании всех поместных ополчений и создании на их основе регулярной армии постоянного формирования. Товарищи Рокоссовский и Антонов, а также командующие всех трёх составлявших СГВ армий и их начальники штабов, были подключены к этому процессу – как сделать из разношёрстных ополчений союзников хоть что-то похожее на армию хотя бы образца Великой войны. Определённый прогресс уже был – домашняя гвардия Старков и Мандерли, воины которой дольше всего общались с советскими солдатами и матросами, уже поменяла копья и мечи на винтовки и пистолеты-пулемёты, регулярно наведываясь на гарнизонные стрельбища. С них и начали, и новую организационную структуру обкатывали как раз там, в Винтерфелле и Белой Гавани. Собственно построение копировалось с принятого в СССР. Девять бойцов и сержант составляли отделение, три отделения и лейтенант – взвод, три взвода и капитан – роту, роты сводились в батальоны, а батальоны – в полки.       Наибольшее удивление попавшим под переформирование войскам принесла необходимость переодеваться в единообразную форму одежды – для строя и вне строя. Раньше-то ещё со времён Века Героев воины одевались кто во что горазд, лишь немногие самые богатые дома обряжали своих гвардейцев более-менее одинаково сносно, обычно же чуть ли не единственным знаком различия служил щит с гербом владетеля. Здесь же в Белую Гавань привезли целый пароход с одеждой, обувью и сапёрным инструментом. Мало? Привезут ещё, в Союзе этого добра не на один год хватит. Так что гвардейцы, пехотинцы, конники, верные щиты и мечи и прочие бойцы один за другим встали в очередь на обследование – кто и к какой службе пригоден, кто чему учился, кому какое дело известно, кто чем, не дай Старые Боги, страдает. Тем, кто прошёл комиссию, выдавали комплект формы по размеру – шинель, шапку, китель, рубаху, штаны и сапоги. Знаки различия каждый получал тоже сам для себя, петлицы и погоны полагающегося по роду войск цвета, а также кокарду в виде оскаленной волчьей головы и двух скрещённых мечей.       Будущих солдат новой армии Севера сводили в роты и полки без учёта присяжного дома, и так солдат с земель Толхартов вставал в один строй с воином Карстарков, а воин Сервинов стоял рядом с призывником Хорнвудов. Только так, по мнению советских генералов, можно было обеспечить хоть какое-то единство.       Оружие новобранцам, за редким исключением уже переучившихся ранее частей, пока не давали. Теперь предстояло научиться совместному выполнению приказов, хождению строем, валке леса и много чему из того, что приготовили в своих закромах учителя и наставники с золотыми погонами. Позже, когда Зима всё-таки завершилась, уступив место лету, начали учить и рытью окопов и укреплений. И не один воин молил потом Старых Богов об избавлении от муштры, лопаты, пилы и топора – но потом, когда настало время первых боёв, русских учителей поминали добрым словом.       По отдельной программе обучались те, кому предстояло в будущем составить первые специальные подразделения новой армии. Болотники Ридов, обученные ведению боя в условиях своих непроходимых болот, топей и коряг, становились диверсионно-разведывательными отрядами, которым надлежало идти впереди основного вала наступления, разведывать обстановку за линией фронта и там же наводить максимально возможный хаос, дабы лишить врага возможностей к сопротивлению. Конники Рисвеллов и Дастинов сводились в кавалерийские ударные части. Те же из воинов, кто ввиду не очень хорошего здоровья был признан негодным к строевой службе, зачислялись в службы тыловые – каптёрами, поварами, сапожниками и так далее. Возражения некоторых поборников старых порядков, что-де «солдат сам должен питаться за счёт тех земель и людишек, через которые проходит», пресекались быстро и решительно – обычно хватало одной душеспасительной беседы офицеров особого отдела с таким ревнителем, чтобы тот менял свою риторику. Убеждать дважды требовалось крайне редко, ибо о бескомпромиссности советских особистов по Северу уже ходили легенды.       Большего советские союзники до поры предложить не могли. Для обучения владению более-менее сложной техникой вроде автомобилей и артиллерии, не говоря уже о танках и тем более самолётах, требовалось наличие у призывников, зачисляемых в строй рядовыми и сержантами, хотя бы начального образования, а такие имелись в единичных количествах, и работа по ликвидации безграмотности на Севере ещё только началась. *** СССР, Москва, 14 февраля 1942 года       Лишь сейчас на железных дорогах страны завершилась перекладка рельсов, изношенных после окончания перевозок по «Ковчегу». Начали-то ещё в июне и с наиболее значимых ходов – Главного Октябрьского, Московско-Брестского, Московско-Севастопольского, Нижегородского, Великого Сибирского, и далее по списку. Закончив с заменой рельсов на главных линиях, переключились на второстепенные хода, но там работа шла уже медленнее – темпы производства металлургической промышленности за потребностями НКПС угнаться не могли, ибо менять рельсы приходилось почти везде.       Паровозный парк, достигнувший пиковых значений в середине июня, подвергали теперь радикальному сокращению. Ввиду выросших весов и длин грузовых поездов старые паровозы, выпущенные до 1925 года, уже не могли справиться с требуемой нагрузкой, а потому подлежали списанию и разделке на металл. Наиболее исправные машины из этого количества после ремонта были отправлены Северной и Южной группам войск, строительные подразделения которых вели сооружение железных дорог на Севере и в Дорне соответственно. Туда же отдавали и лёгкие вагоны, пришедшие с бывших европейских дорог.       Строили железные дороги и на вновь присоединённых землях. От бывшей приграничной станции Лодзь тянули будущую магистраль к Норвосу и далее – на Пентос. От Измаила же, по наведённому через Сирет временному мосту, тянулась линия в сторону Зурбагана, должная в перспективе продолжиться на Волантис. В Закавказье строили дорогу в сторону бывшего Залива Работорговцев, недавно переименованного в Залив Труда в связи с полным истреблением всех любителей торговать людьми. Куда сложнее оказалось пробираться через Карпатский хребет – там, где некогда были тоннели, ведущие на венгерскую территорию, всё строительство приходилось вести заново, ибо старые пути обрушились во время землетрясения. Так что планы по строительству дорог от станций Стрый и Ворохта пока пришлось отложить до тех пор, пока не пробьют новые тоннели на ту сторону.       На внутренние дороги страны теперь шли с заводов только тепловозы и электровозы. Выпуск паровозов пришлось свернуть совсем даже раньше, чем изначально предполагал нарком товарищ Ковалёв – недостатка в паровой тяге Союз нынче не знал, а замена парка уже успела развернуться во всю ширь. Так что недолго уже оставалось до того дня, когда паровозы окончательно уйдут с главных линий, уступив место тепловозам, а где-то – и электровозам, ибо провода над дорогами тоже тянулись исправно и сверхпланово. Да и заводы не подводили, а конструкторские бюро при тех заводах обуял творческий дух – проекты новых серий локомотивов и вагонов несли на стол наркому с периодичностью примерно раз в неделю.       На очередное заседание коллегии наркомата впервые вынесли вопрос строительства высокоскоростных железных дорог. Да, существующий Главный Октябрьский ход уже работал в качестве скоростной трассы, но вопрос соединения такими же линиями Москвы и Киева, Севастополя, Сталинграда, Урала и Сибири прямо-таки висел в воздухе. Огромные российские пространства вполне располагали к тому, чтобы поезда по ним ходили куда быстрее, чем это происходило сейчас.       Но переоборудованием существующих дорог этот вопрос было не решить – в таком случае грузовое движение оттуда пришлось бы убирать на дублирующие и боковые хода, где и без этого хватало поездов. Сошлись на том, что для движения на скоростях в двести километров в час и выше нужно прокладывать с нуля новые пути, обходящие стороной те населённые пункты, где не предполагались остановки. Старые же пути планово реконструировать, повышая скорость движения с нынешних ста – ста двадцати до ста шестидесяти километров в час. Магистрали закладывать с резервом под ускорение – пока обкатают нынешний перспективный электровоз нижегородцев, разгоняющийся до двухсот, они успеют сделать новый, уже на двести сорок, потом на триста, и так далее.       Некоторым наиболее маститым и заслуженным железнодорожникам сама идея скоростного движения виделась утопичной. Но, с другой стороны, перспектива доехать от Москвы и до Чёрного моря за шесть-семь часов вместо нынешних шестнадцати-восемнадцати привлекала своей заманчивостью. Желающих проехаться с ветерком найдётся много – такой вопрос заслуживал внимания… *** Закатные земли, Крейкхолл, 17 дня 2 луны 298 года       Сир Лайл Крейкхолл, прозванный Могучим Вепрем, третий день возглавлял свой род, но радости ему это не приносило никакой. Три дня прошло с тех пор, как его отец, лорд Роланд, и старший брат, сир Тибольд, сложили головы при попытке прорваться сквозь плотный заслон Свифтов. А теперь и родовой замок уже на грани падения, ибо войска, верные узурпатору Ланнистеру, наседают с каждым днём всё сильнее.       На севере, где восстали поддержавшие дело Кабанов Бейнфорты, тоже уже почти всё глухо. Эстрены и Фолвеллы рассеяны и истреблены больше чем наполовину, Бейнфорты договорились с Фарманами и теперь вывозят своих людей на остров – там, если не проснутся вдруг Кракены, куда больше шансов пропустить рёв Старого Льва мимо ушей.       Кабанам же так не повезёт… и сам сир Лайл не далее как третьего дня пытался вырваться вдоль берега в Простор, благо земли присягавших Розам Оукхартов начинались не так-то и далеко – но все пути к бегству оказались уже отрезаны, на всех дорогах и полях неприятельские заслоны.       И вот он теперь, стоит на причале близ родового замка, откуда отчаливают корабли с кабаном на парусе. Дом Крейкхолл уходит в изгнание, подобно Мандерли, изгнанным из Простора на Север. Корабли уходят… но сколько их уйдёт? С севера уже видны паруса, красные паруса с золотым львом. Львы не знают пощады, и дом Крейкхолл, если сдастся на милость победителя, повторит участь Рейнов и Тарбеков… а теперь ещё и Кеннингов, Вестерлингов, Эстренов и Фолвеллов.       Крыша первой башни замка уже объята пламенем. Остатки домашней гвардии – здесь, прикрывают отход в порт. Кораблей у причала всё меньше и меньше, остаётся только один – флагман флотилии, и сир Лайл еле успел вскочить на его палубу. Сходни убрали, отвалили. Выскочившим на причал конникам Свифтов оставалось только лопаться от бессильной злобы, ибо своего флота у них нет, а львы ещё далеко.       С борта всё больше удалявшихся от родного причала кораблей люди наблюдали за тем, как солдаты захватчиков предают огню как замок, так и прибрежные селения рядом с ним. Правду говорят – Тайвин Ланнистер не имеет сердца, и карает со всей возможной безжалостностью. Теперь эти земли наверняка отойдут в награду завоевателю, который перекроит всё под свою мерку.       Паруса с золотым львом на красном поле становились всё ближе. Значит, всё же погоня. Львы не оставят Кабанов своей милостью, и будут преследовать их до тех пор, пока не погибнет последний из решившихся восстать против тирании Тайвина Бессердечного.       Однако, судя по всему, Семерым дом Крейкхоллов ещё был нужен живым. С юга, где расстилались земли Простора, появился одинокий серый корабль, почти сливавшийся с таким же серым небом. Он шёл без парусов, но из-под его носа поднимался большой бурун, стало быть, корабль идёт на очень приличной скорости… а такое себе могут позволить только на одном-единственном флоте во всех землях ближних и дальних.       Стало быть, «руски» уже добираются и сюда, хотя раньше их корабли не заходили дальше Щитовых Островов. Но по чью они душу? Сир Лайл немного слышал, что гости из-за моря очень не любят Железнорождённых, истребляя везде, где видят. А вот какое у них отношение ко львам?       Корабль «руски» приближался, он шёл полным ходом, его очертания быстро росли вдали. Минуло не больше часа, чтобы как сир Лайл, так и все матросы и командиры его кораблей, смогли разглядеть гостя во всех подробностях. На них шёл плавучий замок с двумя массивными боевыми башнями, из каждой из которых выглядывали по три огнедышащих хобота. Из его единственной трубы не валил клубами чёрный дым – вместо этого лишь струя горячего воздуха поднималась к небу. Но это были «руски», на корабле развевался их флаг, цвета которого знали все, кто последние полгода выходил в море.       Но раз он подошёл так близко – значит, с миром? Да, плавучий замок прошёл мимо кораблей с кабаном на парусах, не подавая даже знаков, что намерен открывать огонь. Однако сир Лайл видел, как на передней башне задвигались вдруг хоботы, концы которых поползли вверх, очевидно, на что-то нацеливаясь. А следом раздался грохот, от которого у половины шкиперов флота Крейкхоллов заложило уши, корабль «руски» на мгновение окутала вспышка чёрного дыма и оранжевого пламени – и что-то со свистом понеслось в ту сторону, где алели львиные паруса. Там сначала поднялся в небо высоченный фонтан, следом ещё один, куда дальше, а с третьего раза один из кораблей погони исчез в облаке взрыва, разбросав вокруг себя обломки.       Вот оно как, значит, когда охотник становится дичью, а за прежнюю дичь неожиданно находится, кому заступиться. И пока сир Лайл тряс головой, пытаясь вернуть себе слух, «руски» разбили ещё несколько кораблей Львов, пробивая через строй погони широкую просеку, как пробивается кабан сквозь пшеничное поле. Корабли флота Ланнистеров, на которых явно увидели приближающуюся погибель, пустились наутёк, точнее, попытались пуститься – плавучий замок «руски» нагонял их вдвое, даже втрое быстрее, чем могли себе позволить самые новые и быстрые ладьи Тайвина… *** Где-то в Закатном море, 17 февраля 1942 года       Броненосный крейсер «Генерал Тотлебен» шёл на север.       Ещё год назад он назывался «Адмирал Шеер», и построен он был, когда Германия восстанавливала свой флот, оправляясь от губительных последствий Версальского договора. Строился он как дальний рейдер для действий в отдалённых морях, для чего оснащался мощным для крейсеров артиллерийским вооружением, а также дизельными двигателями, дававшими ему фантастическую дальность плавания.       Таких кораблей германские верфи сдали три, другие два именовались «Дойчланд», позже его переименовали в «Лютцов», и «Адмирал граф Шпее». Третий из этой тройки успел в первый же год начинающейся войны погибнуть в Атлантике, будучи тяжело повреждён в бою с английскими крейсерами, доведён до нейтрального порта, где и взорван. Двум оставшимся повезло больше, оба дизельных рейдера в преддверии Конца Всему перешли в Ленинград, где и спустили флаг. Позже «Шеер» и «Лютцов» вошли в состав советского флота, получив новые имена в честь генералов русской армии, новый статус броненосных крейсеров, а также новое вооружение, соответствовавшее стандартам, принятым на русском флоте. Впрочем, мощность вооружения изменилась не сильно, ибо на место старых 280-миллиметровых орудий пришли 254-миллиметровые, а средний и зенитный калибр был заменён единым 130-миллиметровым. Частично обновился и состав команды крейсера, взамен демобилизованных или переведённых на другие корабли матросов и офицеров пришло свежее пополнение.       Вскоре по выходу из ремонта оба дизельных рейдера, бывшие «Шеер» и «Лютцов», а ныне «Генерал Тотлебен» и «Генерал Драгомиров», перешли Узким морем на Черноморский флот – на Балтике, или же на Студёном море, им теперь было делать нечего. Зато на Летнем море работы имелось куда больше, чем кораблей для неё, так что дизельные крейсера с их огромной дальностью плавания пришлись ко двору. И вот через несколько дней после Нового года их командиры получили новое задание – пройти Закатным морем на север от Щитовых островов, разведать побережье вплоть до острова Медвежьего. Кракенов – топить, прочих – в зависимости от их поведения.       Уже когда корабли находились в море, из штаба пришла новая телеграмма, повествующая о перевороте у соседей, восшествии на их престол самозваного короля и фактическом начале гражданской войны, а также о начавшемся в Закатных Землях восстании против Ланнистеров, в связи с каковым требовалось помочь восставшим домам, список прилагается, приметы для опознания тоже. Приказ получен и принят к исполнению… и вот теперь на горизонте появились корабли тех самых домов, которые нуждались в защите. Эти удирали, а догоняли их корабли куда больше числом, с парусами, на которых красовался золотой лев. Львы с двенадцатого января считались врагами, поэтому на бывшем «Шеере» сыграли боевую тревогу, дизеля раскрутились до двадцатиузлового хода.       Мимо кабанов прошли, даже помахали руками – идите, мол, куда шли, не трогаем вас! А вот львы уже попадали под накрытие главного калибра, сто кабельтовых – для верности подошли на восемьдесят, отвечать всё равно некому, а уж с восьмидесяти всыпали львам под хвост от всей широты русских и немецких душ, служивших на «Тотлебене».       Первый из неприятелей, самый большой, попал под снаряд сразу – едва ли не первым залпом носовой башни его разнесли на плавающие дрова. Ещё нескольких упокоили со следующих трёх. Уцелевшие пустились наутёк, точнее, попытались это сделать – но даже на двадцати узлах «Тотлебен» шёл втрое быстрее самого скоростного парусника вражеского флота. После сближения на пятьдесят кабельтовых заговорили и 130-миллиметровые орудия противоминного калибра, которые расстреливали парусные и гребные суда, словно на полигоне. Оставшиеся корабли охотника, резко ставшего дичью, отчаянно пытались удрать, и их команды ломали вёсла в тщетной надежде прибавить хотя бы узел.       Несколько часов спустя «Генерал Тотлебен» загнал остатки львиного флота в гавань обозначившегося на горизонте приморского города, где и добил. Заодно отсалютовали по видневшемуся за городом замку – как полагается, двадцать один выстрел, главным калибром из кормовой башни, фугасными бомбами. Дальномерщики наблюдали пожар и обрушение двух башен замка вместе с частью стены. Удовлетворившись достигнутым результатом, командир крейсера приказал прекратить стрельбу, пробанить орудия и отворачивать в открытое море – до Медвежьего острова ещё оставалось несколько дней пути… *** Закатные земли, Утёс Кастерли, 18 дня 2 луны 298 года       Лицо Тайвина Ланнистера привычно не выражало ни единой эмоции, но знавшие Хранителя Запада достаточно близко знали, что он с огромным трудом сдерживает бешенство.       Флота у Закатных Земель больше не было. Всего лишь один корабль этих взявшихся из ниоткуда «руски» - и все труды многих лет идут насмарку. Всего лишь один корабль, пришедший с юга – и остатки восставших Крейкхоллов преспокойно могут убираться туда, где у Старого Льва коротки лапы дотянуться до них. Всего лишь один корабль, вставший между охотником и его законной добычей – и от всей некогда большой и могучей эскадры не остаётся ни одного корабля. В столице паника, родовой замок частично разрушен обстрелом, но самое главное – впервые с начала войны понёс потери дом Ланнистеров. Наследник одной из побочных ветвей сир Дамон, назначенный вести эскадру, был на том корабле, что возглавил армаду, отправившуюся на перехват мятежных Кабанов, и погиб одним из первых, когда плавучий замок «руски» принялся играючи разбивать всё, до чего дотягивались его огнедышащие хоботы. Когда же «руски» загнали остатки некогда сильного флота в гавань Ланниспорта и там добили, от разрыва сердца умер хранитель города лорд Стаффорд.       Да, победа достигнута, восстание подавлено и единство Запада в войне против мятежных королей восстановлено, но какой ценой? Флот погиб полностью, уцелевшая каботажная мелочь не справится теперь даже с самым захудалым шкиперёнком с Железных островов, да что там Кракены – даже браконьера, вздумавшего половить рыбу вопреки господской воле, не догонят. Земли нескольких домов разорены – однако самые сильные из вассалов, Леффорды, Марбранды и Свифты, сохранили свою мощь. Нужно немедленно выступать на помощь законному королю, и сам лорд Тайвин должен был вести своё войско. На хозяйстве останется Киван, восстанавливать обвалившиеся стены и башни, чтобы отразить новую атаку. А когда из пещер, что прорыты под столицей Семи Королевств, привезут дикий огонь, тогда любая атака будет обречена захлебнуться. «Руски» завоевали море? Хорошо, пусть оно останется им. На суше их заставят умыться своей же собственной кровью.       Тайвин не верил ни в каких богов, разочаровавшись в своей вере и любых богах после смерти жены. Возможно, именно это хладнокровие помогало теперь сохранить голову на плечах, даже после такой большой беды, свалившейся на Закатные Земли и дом Ланнистеров в частности. Расстановка фигур в начавшейся игре не предвещала ничего хорошего, у противника очень сильные войска, которые легко раздавят любое сопротивление. Пока коалицию во главе с Ланнистерами спасает лишь то, что противник не спешит воевать, предпочитая единичные, хоть и очень чувствительные укусы. На этом, пожалуй, можно сыграть, как следует подготовить оборону и встретить противника во всеоружии – и притом там, где он будет ожидать нападения меньше всего. Жаль, что погиб Варис, он был весьма сведущ в приготовлении ядов и их применении. Бейлиш ему в подмётки не годится, этот пройдоха куда больший мастер в очистке карманов, кошелей и государственной казны. Но зато уже удалось найти кое-кого из создателей дикого огня, и мейстеры в Староместе, узнав, для чего Ланнистерам нужно такое знание, охотно пойдут навстречу. Пусть, пусть «руски» надеются, что победа у них в кармане – они ещё услышат рёв Старого Льва…