Серп и Молот над Вестеросом

…1942 год стал годом, когда Советский Союз вступил в новую эпоху — эпоху атома и космических полётов. Даже в новых условиях, когда вокруг Советского Союза расстилалось сплошное средневековье, работы по созданию ракетных и специальных изделий не останавливались ни на минуту. Известия о существующих и здесь угрозах для существования человеческой цивилизации только подстегнули ход работ – промедление могло обойтись нашей стране слишком дорого, и все наши товарищи прекрасно это осознавали. И они не подвели – изделия были готовы в срок, даже с опережением графика. О героизме и самоотверженности физиков, строителей, испытателей можно написать ещё не одну книгу, но результат оправдал все ожидания советского народа. Отныне, с весны 1942 года, нашим людям покорилась новая могучая сила… И.В.Курчатов, д.ф.-м.н., акад., в 1942-1966 гг. директор ИАЭ АН СССР. Новые горизонты. М.: Академкнига, 1983

Стена, Чёрный Замок, 21 дня 2 луны 298 года (21 февраля 1942 года)       Над Стеной уже не первый день летали советские разведчики. У развалин замка под названием Корона Королевы советские солдаты оборудовали ровную площадку, с которой можно было взлетать. А сегодня, двадцать первого, здесь приземлились штурмовики Ил-2 одного из авиаполков, переведённых для отслеживания всех неположенных перемещений за Стеной.       Все до единого чёрные братья Ночного Дозора прекрасно понимали, что это означает. Последние две луны со Стены не наблюдали никакой активности одичалых – стало быть, они на самом деле увели свои кочевья к условленным местам сбора. За людьми ушли и звери, которые кормились от стойбищ. Вот уже сколько дней за Стеной царила лишь звенящая тишина. Хотя даже у уходивших на юг и восток зверей не следовало становиться на пути – так один из недавно прибывших на Стену, Русе Болтон, даже клятву принести не успел. Во время пути к Белому Древу он стал добычей лютоволков, пришлось сопровождавшему бывшего Лорда-Пиявку брату Гареду возвращаться несолоно хлебавши...       Теперь задачу наблюдения за землями Застенья перенимали из рук дозорных советские солдаты. Даже одно лётное поле обслуживало куда больше людей, чем осталось в Чёрном Замке.       Лорд-командующий Ночного Дозора Джиор Мормонт, прозванный Старым Медведем, прекрасно понимал, что в новых условиях Дозор уже утратил всякое значение. Он видел, ещё в прошлый раз, когда команды «руски» приехали из-за Стены и отправились обратно, что новые союзники Севера имеют войско куда мощнее, чем остатки некогда могучего Дозора. Они могут смотреть за Стеной и за Застеньем куда зорче, чем самый глазастый из братьев на Стене.       Чёрное братство на глазах превращалось в никому не нужную реликвию ушедших времён, и конец Дозора теперь требовалось лишь подтвердить на бумаге.       С этими мыслями Лорд-командующий собрал в Чёрном Замке всех, кто имел в Дозоре хоть какой-то вес, а когда последний из них – Аллисер Торн – вошёл в зал, Старый Медведь встал и начал говорить:       - Чёрные братья! Вот уже восемь тысяч лет стоит наш Дозор, охраняя Стену от угроз из-за неё. Многие годы и мы с вами несли стражу на Стене. Но времена изменились, и я с прискорбием наблюдаю, что те, кто пришёл из-за моря помочь Северу, видят куда больше и дальше, чем это дано нам. У Короны Королевы теперь стоят их летающие драконы, всадники которых служат разведчиками в их войске. Ватаги одичалых больше не беспокоят нас – многие из них ушли на восток, как было оговорено с Севером. Сюда с каждым днём прибывает всё больше и больше войск Союза Советов, они уже могут заменить нас. Увы, но наш Дозор с каждым днём становится всё меньше нужен нашему миру.       - Что же Вы предлагаете, милорд-командующий? – не выдержал Торн.       - Я предлагаю одно. Распустить Дозор и разойтись по домам. Кто не мыслит своей жизни без Стены – может остаться здесь. Кому есть куда идти – Советы помогут добраться до замков и городов на Севере.       - То есть вот просто так взять и уйти? – удивился Бенджен Старк.       - Да, Бенджен. Отныне твоя клятва утеряет силу. Ты волен отправиться в Винтерфелл – я слышал, что Неду нужно всё больше и больше помощников, чтобы управляться с делами королевства. Он писал мне недавно, говоря, что созвал все знамёна и переучивает воинов на те уставы, что привезли ему Советы.       - Право слово, это как-то неожиданно.       - Увы, Бенджен, ныне это – явь. Наш Дозор окончен, братья. Теперь нести стражу на Стене будут другие.       - Но… как же мы позволим пропасть Дозору? Он стоял на Стене веками… - вопросил Боуэн Марш.       - Спросите себя, сир Боуэн, во что ныне превратился Дозор? Это в Век Героев сюда, на Стену, шли лучшие из лучших, достойнейшие из достойнейших. И шли по своей воле, зная о смертельной угрозе, которую удалось отразить лишь ценой огромных жертв. А что мы видим сейчас? Сюда ссылают разбойников, убийц, грабителей и насильников со всех Семи Королевств, из места службы лучших и отважнейших рыцарей Дозор превратился в каторжную тюрьму для таких отбросов, половине из которых я бы немедля снёс их тупые головы! Стена стала заменой смертной казни для тех, кого неведомо как носит земля! Дожили… так что я решил, что дальнейшее существование Дозора не имеет смысла. Наши союзники справятся с угрозой нашествия из-за Стены куда лучше, чем это могли бы сделать мы. Я отдам им все записи и книги, всё то, что сможет помочь им.       - Но ведь обо многих из нас уже забыли – там, дома… а у кого-то и домов давно нет.       - Кто желает остаться, пусть остаётся, я никого не неволю. Только пусть каждый желающий остаться здесь подойдёт ко мне, я поговорю с начальством союзников.       - Вам хотя бы есть куда идти, милорд-командующий, - ответил Торн. – А что делать таким, как я? Нас же сослали сюда за то, что были верны Драконам и отказались присягать Оленю.       - Неужели Вы ничего не знаете, сир Аллисер? – удивился Старый Медведь. – В столице переворот, король Роберт свергнут и убит, государство распалось на пять частей, и уже идёт гражданская война! В столице – один король, здесь, на Севере, второй, в Штормовом Пределе – третий, Дорн вообще отделился, а Простор пока нейтрален. Думаю, что если Вы, сир Аллисер, прибудете на Север, в Винтерфелле Вам никто слова плохого не скажет. Клятва дозорного всё равно отныне теряет силу. Скажу Вам по секрету, Север и его союзники намерены идти до конца, тем, кто присоединится, лорд Старк обещает полное прощение всех грехов былых и нынешних.       - Раз лорд Старк обещает… так уж и быть, поверю ему на слово…       …Передача имущества, замков и собственно Стены, советским представителям и командованию Третьей армии, прошла довольно буднично. Самолёты-разведчики и так уже летали каждый день, обшаривая пространство вокруг Стены. Теперь на самый верх поднимались и связисты – ставить на глыбе льда охранную сигнализацию, простейшую, на основе телефонной линии, должную давать тревогу при каждом нарушении контакта на том или ином участке.       К услугам Джиора Мормонта, Бенджена Старка, Аллисера Торна и всех остальных, кто желал покинуть Стену, были предоставлены автобусы, доставившие их в Винтерфелл, где бывших дозорных ожидала дружеская встреча. Уехал со Стены и старец Эйемон, всё-таки внявший советам советских товарищей, что близ людей ему будет лучше. Для перевозки вещей старого мейстера понадобился не один грузовик – за долгие годы на Стене Старый Дракон накопил не одну сотню книг и реликвий. Часть библиотеки старца уже изучали в Москве – теперь настал черёд остального. Самому же Эйемону теперь предстояло подлечиться силами Окружного военного госпиталя Северной группы войск.       Теми, кто попал в Дозор по выбору между Стеной и плахой, занялись отдельно - предстояло отделить агнец от козлищ. Тех, кого ещё можно было реабилитировать, тех, кто искупил свои прегрешения пролитой кровью, отправили на юг, неисправимых же воров, убийц и насильников большей частью ставили к стенке. Джиор Мормонт дал советским товарищам все бумаги, и о предыдущих похождениях каждого конкретного чёрного брата представление было, так что над судьбой дальнейшей дважды не думали.       Многие из бывших дозорных по прибытию в Винтерфелл изъявили желание встать в ряды вновь формирующейся армии Севера. Среди них был и Бенджен Старк, получивший звание майора и должность командира разведывательного полка.       Воронов, оповещающих весь мир о роспуске Дозора, Старый Медведь не отправлял – знать об этом кому-либо, кроме Севера, всё равно было незачем… *** Дорн, Солнечное Копьё, 22 дня 2 луны 298 года (22 февраля 1942 года)       Приведением войска к единому образцу занимались и в Дорне. Но если образцы формы Севера составлялись с учётом господствующих там холода и вьюг, то внешний вид будущей дорнийской армии явил собой комбинацию обмундирования Туркестанского округа с униформой английских частей из Африки – тех, кто в преддверии Конца Всему уходил из Александрии на кораблях эскадры Каннингхэма.       Наибольшим энтузиастом в переучивании воинов на новые стандарты и уставы стал принц Оберин, гонявший домашнюю гвардию Мартеллов в хвост и в гриву. Сам же принц Мартелл присвоил сам себе звание маршала, на что советские союзники закрыли глаза – если он проявляет искреннее желание работать, тащить весь этот воз перемен и изменений, всю эту адову кучу работы на своём горбу и не жалуется на тяготы, то честь ему и хвала, и не нужно попрекать мелочами.       Пока же дорнийская армия тренировалась, части Южной группы войск заняли позиции в проходах через Красные горы. Теперь все три дороги, через которые можно было попасть в отделившееся королевство, были плотно пристреляны автоматическими пушками. Так что кавалерию любого из посторонних королей, будь то Ланнистеры, Тиреллы или же Баратеоны, ждал горячий приём.       Генерал Ватутин получил телеграмму от генерала Рокоссовского – северный товарищ просил помочь в доставке на Север праха героев, павших у Башни Радости. Самой башни, конечно же, уже не было – только каменные курганы, насыпанные над могилами павших рыцарей и воинов. Но гербы, хоть и выгоревшие на солнце и посечённые ветрами, всё же удалось распознать – кто там был из какого дома. У развалин Башни лежали не только северяне, но и дорниец Эртур Дейн, имевший титул "Меч Зари", чей прах отвезли на самолёте в Звездопад.       Возвращение останков Меча Зари в родной замок принял в штыки представитель другой ветви их дома – Герольд Дейн по прозвищу Тёмная Звезда. Этот известный своей жестокостью претендент на легендарный титул поначалу попытался вызвать советских офицеров на бой, а будучи послан по-русски – от него просто отмахнулись, как от назойливой мухи – попробовал напасть исподтишка. Однако поединок продлился всего-то пару секунд, ибо капитан Савельев успел выхватить свой ТТ… так что когда Тёмную Звезду стали вязать, бывший рыцарь мог лишь выть от боли в простреленном колене. На допросе он наговорил много чего нелестного, признался в сознательном покушении на жизнь советских офицеров, «поганящих Дорн своим присутствием», так что принц Доран не горел желанием его спасать, а вердикт принца Оберина был и вовсе неутешителен. Красный Змей никак не мог понять, как же такую падаль, как Тёмная Звезда, до сих пор носит земля – впрочем, советские особисты сию оплошность исправили, поставив ложного Дейна к стенке.       Узнавшие о принудительной отправке Тёмной Звезды на тот свет, остальные члены рода Дейн прониклись к русским даже большей симпатией, нежели имело место быть доселе. Всецело на стороне новых союзников находился и Берик Дондаррион, которому теперь ничто уже не мешало взять в жёны Аллирию Дейн, что он и сделал незамедлительно. За неимением в Звездопаде септона по причине ареста оного новобрачных расписали в комендатуре советского гарнизона. После пира в их честь молодые отбыли в замок Горный Приют, по понятным причинам оставшийся бесхозным.       Близ Солнечного Копья же продолжалось строительство железной дороги вглубь дорнийской территории. Пути уже дотягивались почти до Дощатого Городка, а насыпь отсыпали и дальше вдоль берега реки Зеленокровной. До Водных Садов уже ползали рабочие поезда, в столице полным ходом шло строительство вокзала, депо и мастерских. Открывать движение поездов наметили, когда завершится, хотя бы вчерне, сооружение станции близ Дощатого Городка. Пока же к услугам жителей и гостей столицы были автобусы, приписанные к автоколонне советского гарнизона и осуществлявшие рейсы между рынком Солнечного Копья, Водными Садами и Дощатым Городком.       Дорнийские дети по образу и подобию северных тоже привыкали бегать в русские школы. Сам принц Оберин, отправивший четырёх старших дочерей в Москву в университет, записал в гарнизонную школу пятую и шестую, Дорею и Лорезу. С обеими младшими, Обеллой и Элией, пока сидела мать. Почин принца был подхвачен наиболее преданными людьми – так что недостатка в учениках из-за пределов гарнизона в школах не наблюдалось.       Двадцать второго февраля дала первую нефть скважина близ города Вейт. Прибывшим из Баку специалистам теперь стало ясно как божий день – нефти здесь не просто много, а ОЧЕНЬ много. И горючее из этой нефти выйдет первоклассное, хоть в баки самолётов его заливай. Учитывая, что летать советской авиации предстояло высоко, далеко и долго, новое месторождение пришлось как нельзя кстати… *** Коронные земли Вестероса, Королевская Гавань, 22 дня 2 луны 298 года       В Великой септе Бейелора было людно. Главный храм Церкви Семерых не знал такой толпы, наверное, со времён Таргариенов, когда, как жаловались септоны, крепость Святой Веры в умах людских была куда прочнее. Сейчас же, как неоднократно сетовал в своих проповедях Верховный Септон, слишком много ересей развелось по всем Семи Королевствам. Кто-то веровал в Красного Бога, кто-то – в Утонувшего, в дорнийских пустынях был популярен культ Матери Ройны, а Север никогда и не отрекался от Старых Богов. А сейчас из-за моря пришли чужестранцы, принёсшие своего бога, распятого и воскресшего. Причём эти чужаки сдружились с язычниками-северянами и с пустынниками-дорнийцами, и, начав с истребления истинного знания, принялись выкорчёвывать в этих землях и любые ростки Святой Веры.       Для Верховного Септона эти известия не предвещали ничего хорошего. Смутьяны из-за моря, сокрыв от северян и южан Святые Истины, ввергнули их во мрак неведения, поработили разумы и свернули многих людей с истинного пути. Жители Севера и Юга, впавшие в ересь, теперь сами сделаются такими же смутьянами. Невиданно и неслыханно – сделать корабли из железа, которые не тонут! Сделать повозки, бегущие без лошадей! Сделать драконов, летающих по воздуху, подобно настоящим! Горе, горе настанет миру людей, если ересь свободомыслия завладеет им! Божок чужеземцев говорит: «Делайте по совести», но разве не является это вольнодумством и отступлением от заветов Семерых, которые раз и навсегда заповедали людям, как жить и как умирать?       Верховный Септон приложил все свои силы, чтобы стянуть на площадь перед Великой Септой как можно больше людей. В этом ему помогали преданные слуги из городской черни. Фанатики, готовые работать за еду, считали каждое слово своего покровителя откровением, сказанным Самими Богами. В донесении Святого Слова до ушей каждого из многих тысяч жителей Королевской Гавани и гостей города они были действительно бесценны – толпы черни, одетой в рубища, исступленно призывали к послушанию и требовали явиться на площадь во избежание кары Богов. Громкими воплями и исступленными телодвижениями они смогли добиться требуемого, и в септе и вокруг неё теперь было не протолкнуться.       - Дети мои пред ликом Семерых! – он вышел перед собравшейся толпой. – Я благодарен вам, что вы сегодня пришли сюда, дабы показать силу веры своей. И я вижу, что верны вы, как никогда, и говорю я, что это хорошо, ибо лишь в следовании заветам Семерых мы сможем обрести спасение, язычники же канут во седьмом пекле, и души их будут пожраны слугами Неведомого. Но если вы крепите веру свою, язычники Севера и смутьяны Дорна рушат все вековечные устои, а безбожники из-за моря потворствуют падению их во тьму. Многие братья наши по вере исчезли там, будучи преданы великим мукам, и погибли в застенках чужестранцев. Многие светочи истинного знания пали жертвой коварства безбожников. Хотите вы повторения такого же и здесь?       - Нет!!! – в один голос взревела толпа.       - Хотите ли вы, чтобы сюда пришли воины чужаков на повозках, влекомых нечистой силой, и совратили вас в свою ересь? Хотите, чтобы пламя в ваших очагах погасло навеки? Хотите, чтобы ваши дети забыли о своём роде и своей душе? Хотите?       - Нет! Нет! Нет! – продолжали неистовствовать собравшиеся люди. – Веди нас, владыка!       - Вы хотите услышать моё слово? Я скажу вам его! Властью, данной мне Семерыми, я объявляю анафему всем тем, кто не следует учению Семерых, кто не следует Святой Вере, кто поклоняется ложным богам! И я призываю всех вас, братья мои пред ликом Семерых, ищите еретиков, язычников и безбожников! Ищите их и карайте! Пусть никто из тех, кто неустойчив в вере своей или славит ложных богов, не уйдёт от вашего гнева! Каждый, кто хочет зваться верным сыном Семерых, пусть да проклянёт ближнего своего, если тот славит ложного бога! Каждый, кто знает о ереси, пусть скажет слуге Семерых, и да будут отпущены ему грехи его!       - Да! Мы не предадим! – орала толпа.       - В таком случае я призываю всех, кто в этот трудный час сохранил верность Святой Вере, кто сохранил свою душу чистой от ересей и смуты, присоединиться к походу Святой Веры на язычников и смутьянов! Я призываю тех, чья рука крепка и поступь тверда, поддержать наш призыв! Пусть благородные рыцари возглавят наш поход Семиконечной Звезды, и да благословит вас Воин возвратиться с победой! Пусть те мастера, кто умеет ковать оружие, делать доспехи и шить одежду, снабдят это войско, и да придаст Кузнец вам силы выполнить работу в срок. И пускай хранит вас всех слово Отца, да пребудет Он нам всем верховным судией! Жён же и матерей тех, кто уйдёт в поход, пусть благословит Мать, невест же пусть наградит Дева любовью и силой дождаться женихов своих! Тем же, кто уже в летах, но может ещё помочь нашему делу, пусть поможет Старица да продлит дни их! Неведомый же пусть поберёт души тех нечестивцев, кто струсил и уклонился от помощи делу праведному – но я искренне надеюсь, что таких среди вас не будет. Собирайтесь и приходите сюда, и мы понесём в края язычников и смутьянов свет Святой Веры! И да благословят нас Семеро!       Толпа ликовала и неистовствовала, а, получив благословение, разошлась по домам – собираться в поход. Те же немногие, кто пользовался особым доверием при дворе, знали, что новое войско Верных нужно собрать и подготовить к моменту прибытия в столицу Тайвина Ланнистера, Десницы короля и Лорда-командующего всеми войсками Короны. Пусть Верховный Септон отрабатывает своё жалованье и дальше – его проповедь в этот раз удалась, люди вняли «голосу Семерых» - что ж, чернь не жалко, чем больше фанатиков сложит свои пустые головы в этом «великом походе», тем чище станет столица…       В тот же день, уже ближе к вечеру, случилось и ещё одно событие. С одной из повозок, загруженных бочками с «диким огнём», сорвалась плохо закреплённая бочка. Вспышка зелёного пламени охватила два соседних дома, но, как ни бились, потушить не смогли – пока не выгорело само. Избежать взрыва удалось только чудом.       Король Джоффри о случившемся узнал, но никакого значения пожару не придал – это же простолюдины, кто их считает… а раз сам Тайвин Ланнистер затребовал достать эти бочки из пещер под столицей, то он знает, что говорит… *** Северное королевство, Белая Гавань, 26-27 дня 2 луны 298 года (26-27 февраля 1942 года)       Корабли Станниса Баратеона вошли в главный порт Севера около полудня. В порту немало удивились виду большого скопления парусников и гребных галер, втягивающихся в створ гавани – за последние полгода от парусников здесь уже почти отвыкли. Станнис, соответственно, впервые в своей жизни видел столь большое скопление паровых и дизельных кораблей, как стоявших на разгрузке или погрузке, так и передвигавшихся по акватории Белой Гавани – либо уходящих в открытое море, либо прибывающих оттуда.       Среднего из братьев Баратеонов со чады и домочадцы встречал на причале сам лорд Виман Мандерли, просветивший бывшего командующего королевского флота о том, что же произошло в мире и на Севере со дня переворота. Также он сообщил, что законный претендент на Железный Трон благополучно добрался до Винтерфелла, где и пребывает в настоящее время. Также Станнис узнал о созыве всего северного войска – и переобучении солдат на новые уставы, привезённые из-за моря.       Собственно говоря, то, что мир уже вовсю менялся, Станнис ясно видел и за пределами порта. Теперь вместо повозок на лошадиной тяге в порт и из него выезжали ревущие моторами грузовики и танковые тягачи. По лежавшим вдоль улицы рельсам полз маневровый паровозик, тащивший куда-то четыре вагона. Шагали строем советские солдаты в шинелях и меховых шапках, на ходу распевая неведомую Станнису песню.       Новый Замок, родовое гнездо Мандерли, был ярко освещён, однако Станнис с огромным удивлением не обнаружил в коридорах и покоях замка ни единой свечи и ни одного факела. Как объяснил сам же лорд Виман, сопровождавший семью Баратеонов по своим владениям, это советские союзники провели по замку и городу «электрический свет», который куда безопаснее – от стеклянной лампочки невозможно угореть, как это бывает с факелами.       Поскольку дело уже шло к вечеру, семейство Баратеонов переночевало в выделенных для них покоях Нового замка, а с утра отбыло в Винтерфелл на рейсовом автобусе. Все команды кораблей оставались в Белой Гавани под командой Давоса Сиворта, человека, которому Станнис доверял больше всего.       Винтерфелл встретил среднего Баратеона примерно тем же оживлённым гулом, что и Белая Гавань. Над замком развевались знамёна всех вассальных родов, а на одной высоте с хозяйским серым лютоволком было поднято жёлтое полотнище с коронованным оленем, то есть личный штандарт принца Томмена. Это означало, что наследник престола всё-таки здесь, он жив и здоров.       Предчувствия не обманули бывшего лорда Драконьего Камня – вся северная знать действительно была в замке и вокруг него. Только сейчас Эддард Старк был занят новым и неизведанным для себя делом – сколачивал из полутора десятков разношёрстных поместных ополчений нечто похожее хотя бы на резервные полки Советской Армии. И сейчас разномастная толпа в серых шинелях русского образца, но с новыми погонами и волчьей головой на кокарде маршировала на плацу, то и дело не попадая в ногу. Меткий глаз старого вояки заметил, что к левой ноге каждого новобранца была привязана сушёная рыба, а к правой – пучок соломы. Громовой рык русского «сержанта», страхолюдного вида мужика в шинели и с тремя нашивками на погонах, пояснил, для чего это всё нужно – командуя «рыба-солома», сержант пытался заставить неграмотных новобранцев, не различавших левое и правое, шагать в ногу.       Солдаты, впрочем, не только маршировали. В гарнизоне имелась и школа, где вчерашних крестьян, мещан, охотников и рыбаков в ускоренном порядке пытались обучить грамоте – читать, писать и считать хотя бы до сотни. Учителями выступали как офицеры советского гарнизона, так и мейстер Винтерфелла Лювин.       Двадцать седьмой день второй луны, или февраля, как всё чаще говорили здесь, выпадал по принятому у союзников календарю на субботу, сиречь день выходной. По этой причине всё младшее поколение Старков, начиная от Сансы и заканчивая малышом Риконом, плюс Мирцелла и даже Томмен, веселились в построенном специально для них снежном городке, кидаясь друг в друга снежками и катаясь с ледяных горок. Выглядело это настолько заманчиво, что дочь Станниса, Ширен, тут же загорелась желанием покататься и сама, и напрасно мать, леди Селиса, утверждала, что «леди так не подобает» - живой обратный пример стоял перед глазами.       Однако мечтания Ширен, увы, пришлось несколько развеять. Среди тех, кто встречал в Винтерфелле Баратеонов-средних, был советский военный врач, сразу же заметивший следы от жуткой болезни на щеке девочки. А потому, когда отзвучали все слова, положенные по случаю приветствия, Станниса попросили показать дочь в окружной военный госпиталь – всё же доктора из-за моря несколько лучше понимают в делах врачевания, нежели мейстеры. Скрепя сердце, Станнис вынужден был согласиться, ибо наблюдать мучения своего единственного дитя было выше его сил – стало быть, если Советы хоть как-то смогут ей помочь…       А вот мейстеров Крессена и Пилоса, прибывших с Драконьего Камня вместе с бывшим его повелителем, взяли в оборот сотрудники особого отдела СГВ, допросив на предмет имеющихся у них сведений о кухне Цитадели. Однако ни к каким грязным делам Цитадели ни Крессен, ни Пилос оказались абсолютно непричастны, будучи всецело верными дому Баратеонов и лорду Станнису в частности. Так что мейстеров отпустили, поблагодарив за содействие и сделав предложение поучаствовать совместно с Лювином и Эйемоном в ликвидации безграмотности среди населения Севера, и это предложение оба мейстера с благодарностью приняли.       С самим же Станнисом говорил Эддард Старк, весьма непривычно выглядевший без меча и в новом сером мундире с золотыми погонами, и незнакомые советские генералы, назвавшиеся командующим Северной группы войск генералом Рокоссовским и начальником штаба генералом Антоновым. Собеседники быстро добились расположения бывшего лорда Драконьего Камня и получили от него сведения о том, как и чем он может помочь в деле освобождения того, что осталось от Семи Королевств, от влияния львов и их прихлебателей, и восстановления законной власти короля Томмена, первого своего имени, по крайней мере в шести из Семи – поскольку Дорн о подчинении уж точно слушать не станет. Но, тем не менее, искренне желающий вернуться в родной Штормовой Предел Станнис согласился помочь – иного варианта добиться своего он не видел. *** Речные Земли, Риверран, 2 дня 3 луны 298 года       Эдмур Талли, новый Хранитель Речных Земель, заправлял делами уже давно – с тех самых пор, когда его отец Хостер тяжело заболел и слёг. И вот сейчас, третьего дня, накануне новолуния, лорд Хостер испустил последний вздох, замковый септон закрыл покойному глаза и вознёс молитву Неведомому, и таким образом власть перешла к Эдмуру.       Новый Хранитель с первого же дня своего правления оказался зажат меж двух огней. С одной стороны, он должен был обозначить свою верноподданность Железному Трону, присягнув королю Джоффри, первому своего имени, а также засвидетельствовать своё почтение Святой Вере, хоть он лично и не особо следовал её установлениям. С другой же стороны, Речные Земли являлись династическими союзниками Севера, ибо сестра самого Эдмура, Кейтилин, вот уже пятнадцать лет пребывала замужем за Эддардом Старком и родила ему пятерых детей.       Однако всего-то чуть больше недели тому назад жителям Севера как язычникам была провозглашена анафема, оглашал её сам Верховный Септон с алтаря Великой Септы Бейелора, и собравшиеся люди, как благородных, так и подлых сословий, расправу над Севером и Дорном поддержали единодушно. Но если на Дорн и все его пустыни Эдмуру было глубоко наплевать, то Север наравне с Долиной являлись союзниками Речных Земель.       Теперь же между союзниками наметился раскол – Долина в лице объявившего себя регентом Петира Бейлиша выступила на стороне Короны, Север же решил всецело положиться на помощь «руски» из-за моря. А вот куда пойти Речным Землям? Если склониться на сторону Севера, то тогда войска Короны, идущие в поход Семиконечной Звезды против сторонников иных богов, пройдут насквозь и раздавят хлипкие заслоны Рыб и их вассалов. Если же встать на сторону Короны, то Север неизбежно сочтёт род Талли предателями, не имеющими чести, а значит, о поддержке Волков, случись трудный час, можно будет забыть навеки – те, кто встал за волчьими спинами, с радостью забросают окрестности Трезубца своим диким огнём или как он там у них называется.       Эдмур думал долго и так ни к какому выводу и не пришёл. Семеро их ведают, что там близ Трона такое творится… *** Северное королевство, Винтерфелл, 4 дня 3 луны 298 года (4 марта 1942 года)       По календарю, принятому в СССР, четвёртый день третьего месяца приходился на субботу, а поскольку до праздника Пасхи оставалось семь недель, то именно сейчас весь Советский Союз праздновал Масленицу.       Не обошла Масленица и гарнизон Винтерфелла. Ещё накануне, в начале недели, весь военный городок начали украшать разноцветными лентами и бумажными цветами, снова заливать ледяные горки и катки, сооружать снежные крепости и сколачивать лотки и павильоны. На центральной площади Зимнего городка вкопали в землю высокий обтёсанный сосновый столб, на вершине которого вывесили несколько мешков с наградами для тех смельчаков, что заберутся на самый верх.       Всю неделю с двадцать девятого февраля на площади стояли полевые кухни, с которых гарнизонные повара бесплатно раздавали всем желающим солдатскую гречневую кашу и хлеб по вкусу. Впрочем, не кашей единой – в соответствии с духом праздника повара пекли блины и раздавали всем желающим. Гости праздника поначалу с недоверием смотрели на чудные кружки из тонкого теста, но, попробовав, одобрили и стали подходить чаще.       Так продолжалось всю неделю, и четвёртого марта празднество достигло пика. Стараниями коменданта гарнизона Масленица в Винтерфелле превратилась в праздник кулинарного искусства, так что знать и беднота могли попробовать самаркандский плов, ереванский шашлык, бакинскую пахлаву или полтавский борщ. Мастера родом из Италии, ныне жившие вдоль Чёрного моря, познакомили всех желающих с пиццей и пастой, харьковские баварцы презентовали колбаски с жареной картошкой и пивом, ленинградские шведы привезли копчёную рыбу – голодным с площади не ушёл никто. Медяки, собранные с бедноты и знати, позже передали Эддарду Старку на помощь сиротам.       Масленица выдалась праздником не только для взрослых, но и для детворы, и не один мальчуган и не одна девчушка просили родителей купить им «руски канфет» - карамельные леденцы, сахарные куличи или пирожки с вареньем. Но если за лакомства хоть какой медяк, но просили, то всевозможные качели, карусели и ледяные горки обходились детворе бесплатно, к вящей радости всей собравшейся публики.       Накатались вдоволь с горок и все младшие Старки, а также примкнувшие к ним Баратеоны, даже Ширен, которая впервые за всю свою жизнь как следует отвела душу. Впервые в её жизни появилась надежда, что всё переменится к лучшему.       …Приём в окружном госпитале, что разместился недалеко от штаба советской группы войск, обнадёжил среднего Баратеона и его семью, показал надежду на полное выздоровление единственной наследницы. Советские доктора выяснили, что шрамы от серой хвори вполне можно было свести и залечить, правда, операцию для этого пока могли сделать только в Центральном военном госпитале в Москве или иных подобных московских и ленинградских больницах. Так что дочери Станниса предстоял перелёт в Советский Союз и приём у московских врачей, и сам генерал Рокоссовский обращался по этому поводу к знакомым хирургам. Ближайший самолёт ожидали шестого числа, он-то и должен был отвезти Ширен с матерью в Москву.       Красную же жрицу Мелисандру, увы, ожидала постыдная неудача. Ещё по прибытии в Винтерфелл она раскинула свои сети, пытаясь заманить в них советских генералов – но, увы, ни товарищ Рокоссовский, ни товарищ Антонов поддаваться чарам опытной соблазнительницы не спешили. Не особенно торопились припасть к запретному плоду и офицеры званием пониже, да и кто бы пустил жрицу без пропуска… хоть красные жрецы и считались условно дружественными, но одному Богу ведомо, какие тараканы в голове некоей отдельно взятой гражданки...       Старкам же старшего поколения было не до смеха. Да, бывший Первый разведчик Ночного Дозора Бенджен Старк прямо на масленичных гуляниях закрутил безумный роман с Дейси Мормонт, и эти двое выходили из своих покоев лишь затем, чтобы поесть, но это была, пожалуй, единственная приятная новость. Куда больше было новостей неприятных. Старый Лев, даже несмотря на гибель всего своего флота, подавил восставшие дома и теперь выступает на столицу. Ложный же королёк Джоффри в попытке удержать свою власть обратился к Верховному Септону, добившись его полной поддержки. Слуги Семерых объявили анафему Северу и Дорну, принявшись собирать войско против «смутьянов, язычников и безбожников», как было сказано в письме из Риверрана.       Больше всего беспокоилась леди Кейтилин, в эти дни переживавшая крушение своих идеалов, на которых она была воспитана с детства. По всему выходило, что Семеро отреклись от неё, объявив еретичкой, спутавшейся с язычниками, и устами своих прислужников собирают войско, чтобы сжечь Винтерфелл и убить в нём всех живых. В крайне расстроенных чувствах Кейтилин сама, по доброй воле, к великому удивлению мужа, деверя и детей, пришла в богорощу замка, и даже помолилась Старым Богам, прислонившись к мужнину плечу. По возвращении же из богорощи, уже вечером, мать пятерых детей почувствовала, что Богам, неважно, каким, было угодно одарить её ещё одним ребёнком. Через семь или восемь лун в мир придёт ещё одно дитя рода Старк... *** СССР, Зурбаган, 7 марта 1942 года       У входа в пролив Босфор Новый уже вовсю благоухала весна. Зимних холодов и метелей этот край не изведал, так что на клумбах и площадях уже пробивалась зелёная трава и первые цветы.       Центральные проспекты города уже обрели свой вид, но их пока ещё только засыпали щебнем – для асфальта придёт ещё время, когда будут возведены под крышу дома, когда завершится благоустройство тротуаров и аллей.       Очередной пароход привёз фонтаны для Адмиральской площади, которые предстояло установить каскадом – с самого верха, от вокзала, до нижней части площади у самого берега. Приехавший из Одессы скульптор Фишман, глянув на городскую набережную, мигом смекнул, как и чем он может её украсить – и его альбом запестрел набросками фигур девушек в развевающихся на ветру платьях, матросов с якорями и солдат с винтовками. А в центре, где однажды забьют в небо струи самого нижнего фонтана, по замыслу автора должна была встать фигура Ассоль, вглядывающейся в море в ожидании своего капитана с алыми парусами.       Но до статуй и прочих украшений было ещё далеко – ещё росли к небу стены домов в четыре и пять этажей, по новым проектам, разработанным специально для южных районов – с большими окнами, просторными светлыми комнатами, балконами и террасами. Дома обращались окнами к юго-востоку, к морю, чтобы дать жильцам даже верхних улиц возможность наблюдать приморские пейзажи, с северо-запада же, где вид оставлял мало приятных ощущений, в основном размещались нежилые, хозяйственные помещения. В составлении проектов немало помогли итальянцы, лучше многих прочих знавшие, как строить дома в тёплом климате. Да и немцы не остались в стороне – германские нормативы жилищного строительства, предусматривавшие возведение квартир не менее чем с тремя спальнями, постепенно становились правилами и в СССР. Всё же не дело, когда семья тружеников и строителей будущего ютится в комнатушке, сидя друг у друга на головах – какое будущее они тогда построят…       Первый поезд с Большой Земли ждали к Первомаю. Насыпь будущей железной дороги, хоть и вчерне и приблизительно, но была уже отсыпана по всей длине будущей трассы, теперь там тянули рельсовый путь. Да, поначалу он будет лёгким и не потянет тяжёлые паровозы и длинные поезда, но со временем укатают, подровняют, усилят – а потом и электрифицируют, если будет необходимо. Накатанный же грузовиками тракт уже превращался в полноценное шоссе, и близ Галаца полным ходом сооружали капитальные мосты через Сирет – один железнодорожный, под два пути сразу, а второй автомобильный, тоже с резервом под расширение дороги. Новый город на берегу Чёрного моря обещал стать курортом – в сезон потребуется хороший автобан, как строился уже от Москвы до Ленинграда, и было заложено ещё три – на Киев, Крым и Урал. Когда ситуация хоть немного успокоится, люди поедут отдыхать… *** СССР, Москва, 11 марта 1942 года       - Ну что ж, леди Селиса, операция Вашей дочери прошла успешно, - врач Центрального военного госпиталя был немногословен, но не обрадовать обеспокоенную мать не мог.       - Скажите, сир… могу ли я её увидеть?       - Можете, конечно, сейчас её в палату привезут. Только что спит она, после наркоза-то. Часа через два проснётся. Но хотел бы Вас предупредить… пускай самое страшное уже позади, и нам удалось исправить главное, Вашей дочери предстоит ещё долго лечиться и стоять у нас под наблюдением. Так что будьте готовы, что жить в Советском Союзе Ширен предстоит ещё долго, пока мы не убедимся, что она полностью здорова.       - То есть это ещё не всё?       - К сожалению, нет. Для нас было бы непростительно отпускать Ширен сейчас, после столь тяжёлой болезни. Поэтому ближайшую пару месяцев предстоит лечиться здесь, а там будет видно. В санаторий отправим, у нас есть заведения в Крыму и на Кавказе, не беспокойтесь, вылечим Вашу девочку.       - Всего-то две луны? - удивилась леди Селиса, когда переводчик перевёл ей ответ советского врача. - Наш мейстер выхаживал её полгода, но ничего не смог сделать.       - Да, здесь под нашим наблюдением придётся лечиться не меньше двух месяцев, пока не заживут следы операции.       - Вы просто чудотворец, сир… Мы с моим мужем будем перед Вами в долгу. Во сколько нам обойдётся спасение дочери?       - Вы что? - опешил хирург. - Какая ещё оплата, Вы, вообще, о чём? В Советском Союзе здравоохранение бесплатное, а за Вас ещё поручался сам товарищ Рокоссовский, мой хороший знакомый. Так что мы и так поставим Вашу дочь на ноги, и ни копейки с Вас не возьмём.       Леди Селиса долго не могла понять – как же это так, за столь тяжёлое лечение не брать ни гроша, да ещё и настаивать на этом. «Руски» выглядели в её глазах очень странными людьми, хотя все эти странности меркли перед главным деянием – они спасли Ширен, смогли вылечить ужасное уродство, мучившее бедняжку долгие годы. Ради такого можно было простить всё, что угодно. *** Ничейные земли в Краю Теней, 15 дня 3 луны 298 года (15 марта 1942 года)       Когда-то здесь был край известного мира, куда отваживались забраться лишь самые отважные смельчаки. Не каждый выдержал бы многие луны, а то и годы плавания. Так длилось веками, но последние полгода всё перевернули.       Неожиданно за краем исследованного мира обнаружились вполне жилые области, города, заводы и большие морские порты. Раскинувшийся на половину континента Советский Союз вытянул вдоль моря, заполнившего провал за Краем Теней, свой дальневосточный берег. Теперь там, где когда-то раньше зияла Бесплодная Впадина, расстилались Людоедские Пустоши и стояли селения Бескровных, плескались воды Жёлтого моря, поглотившего эти земли. Горы Теней же оказались полуостровом, омываемым водами морей Жёлтого и Восточного – и здесь теперь находился оперативный район Тихоокеанского флота. Немногие выжившие после страшного землетрясения, разрушившего Горы Скорби и города вокруг Скрытого моря, теперь видели бескрайнюю водную гладь до горизонта и большие дымящие трубами корабли, проходившие водами нового моря.       Город Асшай издавна славился как обиталище чёрных колдунов, теневых магов и жрецов давно забытых людоедских культов. Однако всё перевернулось вскоре после того, как рухнуло небо – корабли Тихоокеанского флота, прошедшие Шафрановым проливом, обрушили на Асшай град снарядов и бомб, уничтоживших всё в месте попадания. Один из таких снарядов случайно прилетел в дом, где размещалась гильдия алхимиков – и от грохота взрыва сдетонировали все наработанные запасы дикого огня, мигом поглотившего весь город как внутри стен, так и за их пределами. Горели даже воды Пепельной реки, текущей в океан, и долина её исходила ядовитым дымом, моментально задушившим всё, что там ещё оставалось живого.       Когда в конце зимы над Краем Теней стали летать советские дальние разведчики, то с самолётов обнаружили, что развалины Асшая ещё курятся чёрно-зелёным дымом. Ничто и никто здесь жить уже не мог, да и этот район, пропитанный сверху донизу таким чёрным колдовством, что становилось не по себе даже командам прошедших мимо кораблей, был определён как полигон для первых испытаний нового оружия, проходившего по бумагам Спецкомитета как «изделие РДС».       Самолёты, должные привезти это «изделие» на место и там сбросить, уже прибыли на аэродром близ Порт-Артура. Новейшие Си-36, разработанные творческим коллективом под руководством Игоря Ивановича Сикорского и доведённые до ума его учеником Андреем Николаевичем Туполевым, составили опытный тяжелобомбардировочный авиаполк, экипажи которого тренировались сбрасывать одиночные имитаторы и уходить от места сброса на пределе возможностей моторов. Тренировки продолжались всю осень и всю зиму, и вот час настал.       Борт с номером 36 и нарисованным на борту пиковым тузом собирался в очередной полёт. И всё бы прошло как обычно, слетать до точки с заданными координатами, сбросить имитатор и вернуться назад, но все карты этого полёта оказались спутаны в самом что ни на есть прямом смысле.       Едва рассвело, к «пиковому тузу» подкатил трактор, тащивший тележку с опечатанным содержимым, напоминавшим по виду огромную бочку. Особист и командир полка сняли печати, техники стащили чехлы и открыли взору авиационную бомбу огромного диаметра, выкрашенную в голубой цвет и имевшую на «носу» большие «глаза» датчиков.       Бомбу подали под самолёт, подняли и закрепили в замках. Тем временем из казарм показался экипаж бомбардировщика, и командир полка на ходу отдал предполётные инструкции. Один за другим все, начиная от хвостового стрелка и заканчивая командиром экипажа, заняли свои места. Взревели моторы, раскрутились винты, и «пиковый туз» выкатился на взлётную полосу. Заправленный под пробку, он тяжело оторвался от земли, медленно набирая высоту и ложась на курс на юго-запад.       Под крыльями бомбардировщика проползло Жёлтое море, затем горы на противоположном берегу, и вот он, Асшай, развалины чёрного камня, всё ещё исходящие дымом. Место сброса.       Ключ повёрнут, кнопка нажата. Бомболюк уже открыт. Щёлкнул механизм боевого взвода – дремавшая до поры смерть пробудилась и готова заявить о себе. Замки разомкнулись, освободив удерживаемую ношу, которая тотчас же пошла вниз, раскрывая в полёте вытяжной парашют. Самолёт тут же развернулся и лёг на обратный курс, уходя на форсаже и пытаясь как можно скорее покинуть место сброса.       Бомба спускалась медленно – купол парашюта не давал ей упасть камнем, позволяя самолёту выиграть время и убраться подальше. Но с каждым мигом, чем ниже опускалось «изделие РДС», тем тревожнее чувствовали себя в экипаже бомбардировщика – они сделали всё, что смогли, инструкция выполнена, но как сработает их груз?       На высоте в пятьсот метров датчик сработал, приведённый в движение давлением воздуха. От искры сдетонировал заряд тротила, столкнувший вместе два урановых полушария, мигом разогревшихся от соприкосновения и начавшейся реакции распада…       Над руинами Асшая зажглось новое солнце, ослепившее всё вокруг и на мгновение сбившее с толку приборы улетевшего достаточно далеко самолёта. Стрелок кормовой турели был вынужден закрыть глаза, а следом даже натянуть на лицо шапку, чтобы не ослепнуть. Но со стороны было видно, как над развалинами медленно, но верно поднимается серо-чёрное грибовидное облако, затягивающее внутрь себя пыль и дым руин. А потом над землёй пронеслась мощная ударная волна, сносящая всё на своём пути и не оставляющая камня на камне от тех строений, что ещё оставались на своих местах, хоть и выгорели полностью ещё в летний пожар.       Самолёт тоже подпрыгнул на ровном месте, но экипаж недаром летал всю зиму, тренируясь в неблагоприятной погоде, командир удержал машину на ровном курсе, моторы работали без перебоев. За счёт того, что практически всё свободное место, исключая один из отсеков для бомб, было занято топливом, бензина хватило аккурат до Порт-Артура, сели на последних каплях, но сели ровно. Правда, весь экипаж напоминал своим видом выжатый лимон – никто не верил, что событие, подобное сегодняшнему, вообще возможно.       Киносъёмка, которую вёл находившийся на борту оператор, засвидетельствовала факт сброса первого боевого «изделия РДС», сиречь атомной бомбы. Изучившие эту плёнку товарищи Курчатов, Зельдович и Харитон убедились в том, что испытания их первого изделия прошли штатно, и Советский Союз получил новое грозное оружие.       Об удачном завершении испытаний немедленно доложили товарищу Сталину, и получили от него заключение – изделие РДС немедленно ставить в производство. А заодно приступать к изготовлению и испытаниям специальных боевых частей для изделий Р-2 и КР-2.       …Где-то за тысячи километров от Стены, в пещере, затерянной среди дикого, практически нетронутого человеком леса, содрогнулся внезапно Кровавый Ворон, у которого тысяча и один глаз. Содрогнулся – и понял, что всё-таки это свершилось, что посещавшие его видения не врали, и люди из-за моря всё-таки получили рукотворное солнце, сметающее всё на своём пути. Значит, они всё-таки готовятся воевать с Королём Ночи… вот только на что станет похож Вестерос после этой войны?