Серп и Молот над Вестеросом

…Одним из величайших прегрешений в Семи Королевствах издавна считалось клятвопреступление. Преступившего присягу владетеля могла ожидать самая суровая кара. Для Севера, в дни Войны Четырёх Королей давшего приют королю Томмену из дома Баратеонов, последнему правителю Семи Королевств, священен был и обычай гостеприимства. Ещё со времён древних Королей Зимы там было принято, что гость, вошедший в дом, кем бы он ни был, неприкосновенен для хозяина, как неприкосновенен и хозяин для гостя. Дом Фрей умудрился нарушить оба этих обычая, первый – преступив присягу роду Талли в пользу Ланнистеров, а второй – убив в своём доме своего же Верховного лорда, которому веками присягали все рыцари в роду Фрей. Для Севера, союзником которого до войны был дом Талли, это злодеяние было поистине неслыханным. Север до последнего сохранял нейтралитет, даже заручившись поддержкой могущественного союзника из-за моря, однако содеянное Фреями стало последней каплей, переполнившей чашу терпения даже такого терпеливого лорда, как Эддард Старк… С.Р.Тарли, д.и.н., акад. Падение Семи Королевств, М.: Академкнига, 1998

Простор, Хайгарден, 30 дня 4 луны 298 года       Караван из Королевской Гавани подтянулся к осадному лагерю Рэндилла Тарли вскоре после завтрака, солнце уже стояло достаточно высоко. Войска были уже построены, а осадные орудия собраны и готовы обстреливать твердыню Тиреллов.       Чем именно лорд Десница поделился с верным слугой Железного Трона, лорд Рэндилл знал – накануне прилетел ворон с письмом, объясняющим, как работать с бочками с дурно пахнущим содержимым цвета свежего болотного мха. Дикий огонь, оружие последних Таргариенов… долгие годы горшки с ним лежали в подземельях под столицей, сложенные туда по воле Эйериса Безумного. Сейчас его извлекли оттуда, ибо новая власть видела в нём шанс как следует ответить «руски», захватившим Север и Дорн, раздавившим вольную торговлю и уничтожившим флот Закатных Земель, да и не только их. Опасения Короны разделял и владетель Рогова Холма – прибытие чужаков уже успело встряхнуть всю картину мира, казавшуюся знакомой и изученной, по меньшей мере, последние несколько веков, и с каждым днём мир менялся всё больше. Даже над Роговым Холмом уже несколько раз видели драконов «руски», прилетавших из-за Красных гор – явно из Дорна…       Как всякий праведный рыцарь, посвятивший военному делу всю свою жизнь, лорд Тарли ненавидел Дорн и дорнийцев. Род Тарли воевал с Дорном веками, почти с момента своего основания, ибо во времена до Завоевания Эйегона, когда каждое королевство было отдельным, ватаги дорнийских разбойников совершали набеги из-за гор с завидным постоянством. Дорнийцы брезговали честными рыцарскими поединками, предпочитая оружие женщин, коварство и яды. Таких нельзя уважать, но нужно бить, желательно насмерть. Во все века это удавалось сделать почти всегда, и так было до тех самых пор, когда Дейерон Добрый привёл Дорн к присяге. Но теперь Змеи отложились, воспользовавшись гибелью прежнего Короля. А ещё у них появились могущественные союзники из-за моря – теперь проклятым Змеям будет сущее раздолье. Но ничего, скоро найдётся управа и на гадючий род – из столицы пришли известия о воссоздании Честных Бедняков и Сынов Воина, двух некогда могущественных орденов, немало сделавших ради воцарения и укрепления в Семи Королевствах Истинной Веры. Такие известия можно было лишь приветствовать… и при этом горько сожалеть, что старший сын и бывший наследник, Сэмвелл, вырос совсем не похожим на отца, предпочитая мечу книги – каковые сам лорд Рэндилл считал бесполезным мусором – из-за чего в день своих пятнадцатых именин отправился на Стену. Хвала Воину, второй сын, Дикон, относится к рыцарскому делу с куда большим прилежанием, готовясь в один из дней получить шпоры, а потом и принять наследство…       Зелёные знамёна Тиреллов всё ещё развевались над башнями Хайгардена, и лорд Рэндилл подумал, что там, наверное, сейчас верховодит калека Уиллас, а этот неудачник, сделавшийся негодным для войны после первого же своего турнира, вряд ли окажется способным обороняться. Хотя вот у него есть средний брат Гарлан, вот это достойный рыцарь… сам лорд Рэндилл ещё долго будет вздрагивать, вспоминая, как средний сын бывшего властителя Простора изрубил в капусту десятерых гвардейцев.       Но время Тиреллов ушло, сейчас об этом в осадном лагере уже говорили открыто. Осталось лишь сбросить со стен Хайгардена зелёные знамёна, да вырубить розовый сад. Хотя зачем тратить силы на рубку того, что можно выжечь? Огонь очищает любое поле.       Первые горшки с диким огнём, с особой тщательностью разлитым из бочонков, уже подали к камнемётам. По сигналу бросательные орудия зашвырнули свой груз в небо, и глиняные сосуды понеслись к стенам Хайгардена. Вот первый падает… разбился… и там, где он ударился об стену, полыхнуло зелёным пламенем. Вот упал второй сосуд, и пламя разразилось посреди лабиринта между средней и нижней стенами. Вот падают ещё и ещё, в городе занимаются пожары, они разгораются с каждым часом всё больше, перекидываются на предместья, охватывают замок… Но флаг с розой всё ещё реет над самой высокой башней, и на момент лорду Рэндиллу даже показалось, что там виднеются люди – он даже восхитился безумству храбрецов, не желающих признавать, что все они уже давно мертвы. Порт тоже в огне, хотя какую-то то ли лодку, то ли корабль, сорвало с причала и потащило по Мандеру, но людей на ней не оказалось.       Но вот и башни замка скрылись в зелёном пламени, и рухнул флаг с розой. Тиреллы погибли, но не сдались, и, хоть и не досталось добычи, ибо замок неминуемо выгорит до основания, но главное дело сделано – о выскочках из дома Золотой Розы можно теперь забыть навеки. Теперь в Просторе будут править настоящие рыцари и храбрые воины… ***       Гарлан Тирелл в который раз вытер пот со лба и взялся за весло. Они всё-таки успели вырваться через портовое предместье, когда Тарли принялся забрасывать замок горшками с диким огнём. Что это за дрянь, знали многие – легенды о таинственном оружии последних Таргариенов ходили по всем семи королевствам. Значит, теперь оно снова в деле… и изменник Тарли, преступив присягу, решил как следует доказать свою верность новому хозяину. А что может быть лучшим доказательством, чем предъявленный новому хозяину труп старого? Видимо, прилюдного убийства Хранителя Юга на виду у половины его войска показалось мало – изменник решил сжечь и родовое гнездо Тиреллов.       Выход из сложившейся ситуации Гарлан видел всего один. Сейчас нужно каким угодно образом добраться до Арбора, туда, куда ушли все остальные, а там попытаться добиться переговоров с Советами. Однако очень многое потеряно… всё же мудрая бабушка перехитрила сама себя, пытаясь отсидеться в стороне от надвигавшейся войны, и теперь розовый сад выжжен до основания, а оставшаяся семья живёт на правах изгнанников – и хвала Семерым, что хоть где-то сохранили верность присяге. Сейчас осталось миновать земли Флорентов – хитрые лисы ведут игру, понятную только им – а в море уже можно никого не бояться. От Щитовых островов и на юг уже давно нет никаких пиратов. Только бы море было спокойным… *** СССР, Зурбаган, 30 апреля 1942 года       Канун Первомая выдался в городе моряков, поэтов и мечтателей поистине жарким, как в смысле погоды, так и фронта работ, требуемых к выполнению. Исполинская стройка только разрасталась, хотя теперь возить стройматериалы на неё стало ещё легче – за день до Первомая в Зурбаган пришёл первый поезд с Большой Земли.       Вокзал ещё сам стоял в лесах, только стены выросли уже до второго этажа, но пути пассажирской и товарной станции уже были уложены, светофоры расставлены, провода сигнализации – провешены. Набрали воду и в станционную водокачку. К приёму первого поезда всё было готово – и вот, во втором часу пополудни, с севера сначала показался чёрный дым, затем послышалось шипение паровой машины, и наконец, на пути неспешно въехал чёрный паровоз серии Э, тащивший за собой три пассажирских и полтора десятка грузовых вагонов.       Собравшийся на перроне флотский оркестр грянул туш. Подползающий паровоз разорвал протянутую поперёк путей красную ленточку, ознаменовав тем самым открытие железнодорожного сообщения. Теперь по однопутной пока линии намечали для начала пять пассажирских поездов в день, потом, когда достроят второй путь, их станет больше. А то, что второй путь понадобится, и его может быть даже мало, тоже не было секретом – уж больно хорошим оказалось местное побережье для туризма, как «дикого», так и «культурного».       Столь знаменательное событие не могло обойтись без личного присутствия товарища Брежнева, ради такого на день оторвавшегося от шедшей полным ходом посевной на целине. Леонид Ильич радовался вместе со всем рабочим людом и ходил по нарядным улицам среди ликующей толпы. Теперь связь нового города с Большой Землёй стала ещё прочнее. *** СССР, Гомель, 30 апреля 1942 года       Областной центр над Сожем готовился отмечать на Первомай восьмисотую годовщину со дня первого упоминания в летописях о том, что есть такой город. За последние годы городская территория сильно разрослась, а численность предприятий резко увеличилась, сформировав новые промышленные зоны. Теперь город над Сожем славился не только своим парком и лебединым прудом, но также заводом сельскохозяйственных машин, большой кондитерской фабрикой, а также множеством предприятий по выпуску промышленного оборудования и инструмента, главным образом привезённых из-за границы в преддверии Конца Всему.       На эти заводы и фабрики почти каждый день ездили тысячи и тысячи рабочих, и автобусы, пущенные в 1928 году, уже не справлялись с перевозкой пассажиров. Решением проблемы стал трамвай, который начали проектировать и строить в тридцать восьмом – так, чтобы открыть первую линию к юбилею.       Строители выполнили план в срок – теперь трамвайные рельсы, выложенные кольцом по контуру привокзальной площади, дальше тянулись по проспекту Ленина в сторону городского парка, у забора которого выворачивали на улицу Советскую и тянулись через весь город до кольца у завода электроаппаратуры на дальней северной окраине. Первую очередь должны были обслуживать новые вагоны, привезённые с завода в Киеве, в количестве двадцати штук – на первое время, к пуску второго маршрута понадобится ещё больше, в этом в трамвайном управлении не сомневались, ибо второй маршрут должен был идти на Сельмаш, самый большой из городских заводов.       Тридцатого апреля празднование восьмисотлетия города уже фактически началось. Город принарядился, деревья вдоль улиц и проспектов зазеленели свежей листвой, расцвели каштаны, а клумбы пестрели многоцветьем тюльпанов.       В парке играл пожарный оркестр, облепленный толпой зевак. В честь разразившейся на днях самой что ни на есть летней жары городские мороженщики выкатили свои тележки, и не успевали их пополнять – гомельчане и гости города моментально разметали мороженое с прилавков. Не меньшей популярностью пользовались разливной квас и бочковое пиво.       В детской части парка крутились карусели, новые, только весной собранные и проверенные. На набережной, как и на левом берегу, уже сейчас было не протолкнуться от купальщиков – вода прогрелась, значит, уже можно… Шум и гам стоял вдоль лебединого пруда, где мастера кулинарии расставили свои шедевры, приглашая всех и каждого отведать угощений и лакомств. Но главным аттракционом в этот день стали те самые сине-бежевые трамвайные вагоны, что с весёлым перезвоном катили по Советской и проспекту Ленина, от вокзала и через весь город. И, наверное, во всём Гомеле, от Сельмаша до Новобелицы и от Залинейной стороны до Волотовы, не нашлось такого мальчишки, который не добежал бы до вагона и не прокатился на нём – зайцем, конечно же, какой пацан в здравом уме будет платить за проезд… *** СССР, Москва, 1 мая 1942 года       Но кульминацией торжества по праву был традиционный первомайский парад в Москве, на Красной площади. По традиции, идущей со времён окончания Гражданской войны, праздник открывался прохождением военных колонн в десять часов утра.       До недавних пор командующий парадом и принимавший парад генералы гарцевали на конях. Однако последние три года, в ознаменование тезиса о том, что «грядущая война станет войной моторов», с коней товарищи генералы и маршалы пересели на армейские вездеходы. Всё логично, как в народном хозяйстве железный конь всё больше вытеснял коней живых, так и в армии места для лошадей оставалось всё меньше.       Вот и сейчас москвичи и гости столицы Советской страны наблюдали, как маршируют по брусчатке Красной площади колонны солдат и офицеров, а строй пехотных колонн сменяют выезжающие на площадь ревущие моторами танки, самоходные орудия и тягачи, везущие на прицепах пушки. Вот проехали танки Т-34М, новые, уже переработанная машина харьковского производства имела вместо прежней трёхдюймовки 88-мм пушку и башню большего размера. Тридцатьчетвёрки сменялись продукцией ленинградских заводов – сначала средними Т-36, а затем и тяжёлыми ЛК-2 с длинными хоботами 105-миллиметровых пушек, увенчанных набалдашниками дульных тормозов. Самоходные же орудия на шасси тяжёлых танков доходили калибром до флотских десяти дюймов.       Следом за танками проехали реактивные миномёты, как на колёсном, так и на гусеничном шасси, а за ними – бронеавтомобили и бронетранспортёры. Последними на площадь въехали гусеничные тягачи, тащившие на прицепах нечто сигарообразное, закрытое чехлом. Наблюдавший за прохождением войсковых колонн товарищ Сталин понимающе усмехнулся в усы – Вождь знал, что ракетчики не подвели, и «изделие Р-2М» после очередной доработки всё-таки угодило в круг диаметром два километра от намеченной цели. Это уже позволяло вести с «нечистью из-за Стены» предметный разговор. Хотя, конечно, и это не идеально – нужно будет уменьшить круг вероятного отклонения хотя бы до полутора вёрст, тогда сработает точнее. «Изделию КР-2М» же хватило и одного километра, но в самолёт-снаряд большой боеприпас не поставишь – тут нужно играть от меткости, то есть повышать точность хотя бы метров до семисот.       Но и это было ещё не всё. Следом за танковой колонной настала очередь воздушного парада, и в синем безоблачном небе над столицей прошли группы самолётов. Открывали парад истребители Лавочкина Ла-5, следом шли тяжёлые высотные машины Пе-3. За «пешками» следовали штурмовики Ил-2 и Су-8, следом летела четвёрка фронтовых бомбардировщиков Ту-2, а следом – дальних тяжеловозов Ар-4. Пара блестящих серебристой краской новейших Си-36, первых самолётов-носителей стратегического оружия, прошла над ликующей толпой. А следом раздался неслыханный доселе шум – к площади подходило двенадцать самолётов без винтов, за которыми тянулся чуть заметный дымный след. Как же они летают?       Вещавший о прохождении парада диктор Юрий Левитан объявил во всеуслышание:       - Над Красной площадью – эскадрилья новейших истребителей МиГ-9 Сто тридцать восьмого истребительного авиаполка! Это первые серийные истребители советского производства, использующие для движения реактивный двигатель…       Пилотом одной из реактивных машин был старший лейтенант Василий Иосифович Сталин. Хоть и не сразу, но до него всё-таки дошло, что такая честь, как стать пилотами первой части, освоившей совершенно новые машины, даётся не просто так, и не потому, что отец одного из лётчиков занимает пост на самой вершине. Рано или поздно такие истребители, или уже их более совершенные варианты, пойдут в полки по всей стране, и теперь предстоит как учиться самим, так и передавать свой опыт другим.       «Девятки» разработки товарища Артёма Микояна стали пока единственными из самолётов нового типа, которым довелось пролететь в этот майский день над Москвой. Но уже готовит свою машину товарищ Сухой, и товарищ Лавочкин раздумывает над ответом более удачливому Микояну. Германцы, приехавшие в СССР год назад, объединили усилия с советскими конструкторами и тоже не покладая рук трудятся над отладкой крылатых машин. Скоро, уже скоро станут на крыло и они… *** Закатное Море к югу от Уст Мандера, 1 дня 5 луны 298 года (1 мая 1942 года)       Второй день без воды дался тяжело. Хоть и вынесло их течением Мандера в море, а дальше пришлось грести самим. К берегу приставать не решились – неведомо, в чьи земли вынесет, да и где тот берег… утлую лодчонку унесло далеко в открытое море.       Из пылающего Хайгардена успели вырваться всего десять человек, из которых двое были ранены, и возглавлял их Гарлан Тирелл, куда больше потери родового замка переживавший за урон, нанесённый фамильной чести. Пожар Хайгардена случился на виду у всех домов Простора, пусть они и присягнули изменнику. Теперь, даже если и удастся когда-нибудь вернуть то, что осталось от некогда прекрасных садов, всё придётся восстанавливать заново.       Погибли не все войска из числа тех, кто сохранил верность присяге. Кто-то успел отойти за реку, кто-то пробился сквозь кольцо осады. Всем этим теперь придётся какое-то время сражаться самим по себе… потому что от всего дома Тиреллов из Хайгардена теперь остались лишь те, кто ушёл на Арбор, все прочие, вероятно, погибли. Есть ещё родственники в Староместе, и среди них брат отца архимейстер Гормон, но что творится в городе Хайтауэров, ведомо лишь Семерым…       - Дым впереди! Дым! – из последних сил выкрикнул гребущий рядом с Гарланом Алин Амброз. И впрямь, вдали просматривался дым, как будто что-то горит… или это куда-то идёт корабль «руски». Пытаясь не спугнуть удачу, беглецы всматривались вдаль, туда, где синева неба переходит в синеву морской воды… и везение всё же их не оставило. Прямо на них действительно шёл дымивший серый корабль, из-под носа которого поднимались снопы пенных брызг, а от кормы тянулась волна. И сам Гарлан вскочил с места и замахал руками в надежде, что его увидят… ***       Эсминец «Доблестный» ходил по морям достаточно давно – ещё во времена иные корабль, поднявший флаг в далёком уже 1928 году, успел отметиться в сопровождении конвоев в Испанию и даже записал себе на счёт потопленный эсминец франкистов. Потом, в преддверии последних времён, «Доблестный» не раз прорывался в итальянские и греческие порты и вывозил оттуда людей. В те дни от кораблей требовались две вещи – скорость и вместимость, первого у эсминцев всегда водилось в избытке, а второго… тут уж выбирать не приходилось, в море выходили все до выгреба, и брали всех, кого могли увезти…       Построенный в Николаеве эсминец был оснащён четырьмя 130-миллиметровыми орудиями и восемью торпедными трубами, на тот момент такое вооружение казалось довольно сильным. Также в довоенные годы турбины эсминца выдавали сорок два узла. Сейчас же порядком износившиеся механизмы могли выдать не более тридцати восьми узлов. И ещё в мирные годы в строй начали вступать более мощные корабли – эсминцы серий «Б» и «В» имели по пять орудий, на серии «С» и «П» ставили уже по шесть, а новые «О» получат и вовсе восемь. Однако и эсминцы первой серии тоже ещё рановато было списывать со счетов – мореходности, скорости и дальности вполне хватало для новых условий, в которых с лета прошлого года оказался Советский Союз, так что «Доблестного», немного подремонтировав, отправили в патруль Западного оперативного района Черноморского флота…       - Человек за бортом! – раздалось с дальномерного поста.       «Что за…?», подумал командир эсминца капитан второго ранга Жаров. Но, взглянув в бинокль, и сам убедился – на водной глади качалась неведомо как сюда занесённая утлая лодчонка, в которой стоял человек и махал руками. Рыбака на ловле он явно не напоминал, да и что будет делать рыбак на такой скорлупке в тридцати милях от берега… так что ситуация ясна. По команде рулевому «Доблестный» повернул в сторону лодки и остановился рядом.       - Эй! На шаланде! Гребите сюда! – крикнули в рупор. На лодке быстро поняли, что имеются в виду именно они, так что замахали вёслами, подползая под трап эсминца.       Первым на борт поднялся бородатый молодой человек в кольчуге и с мечом на поясе, и на груди у него красовался зелёный щит с двумя золотыми розами. По виду – важная птица, розы выдавали принадлежность к дому Тиреллов. Вот только что представитель такого знатного рода забыл так далеко от берега?       Однако гость отнюдь не упорствовал и за меч не хватался. Вместо этого он с благодарностью принял поднесённый врачом стакан спирта и выпил единым махом, закашлявшись с непривычки.       - Кто Вы такой? – спросил капитан.       - Я Гарлан Тирелл из рода Тиреллов… из Хайгардена…       - Тирелл? Мы знаем о некоем Мейсе Тирелле, Верховном лорде Простора.       - Это был мой отец. Сейчас лорд – мой старший брат Уиллас. А кто Вы, позвольте полюбопытствовать?       - Вы находитесь на борту эскадренного миноносца «Доблестный» Черноморского флота СССР, и я его командир капитан второго ранга Жаров. Позвольте спросить Вас, что случилось, что Вы были подобраны нами в море?       - Хайгарден пал, сир Жа-роф. Один из вассалов моего отца, Рэндилл Тарли, изменил присяге, переметнулся ко львам и убил моего отца во время объезда войск. А вчера он пришёл под стены нашего родового замка и сжёг его диким огнём. Хвала Семерым, мы успели отправить всех наших жён, матерей и детей на Арбор, там они в безопасности…       Спирт развязал Гарлану язык, и рыцарь Двух Роз был достаточно откровенен в разговоре. Товарищ капитан только успевал записывать. Позже, когда уставший Тирелл сдался и захрапел, капитан связался по радио со штабом флота и передал свежие известия, в ответ получив приказ следовать на базу, зайдя по пути на остров Арбор – осадки «Доблестного» должно было хватить для тамошней гавани. Так что Жаров передал место в патруле своему товарищу по дивизиону, кап-два Марковичу, командиру эсминца «Дерзкий», и отдал команду поворачивать на юг – на Арбор. До базы ещё по топливу доставали… *** Речные Земли, на пути к Близнецам, 2 дня 5 луны 298 года (2 мая 1942 года)       В своих диверсионных рейдах болотники Ридов умудрились загнать в болото не просто мелкого рыцаря, присягающего лордам Близнецов, но Уолдера Фрея из Фреев, сына самого владетеля Переправы. Какого именно сына – следователям особого отдела сие было без разницы. Границу нарушил? Нарушил. В истреблении союзного Старкам дома Талли виновен? Виновен несомненно, ибо сам лично зарезал одного из гвардейцев покойного лорда Эдмура. К вящей радости Эддарда Старка, пленного передали ему – пускай судьбу отдельного представителя рода, преступившего обычай гостеприимства, решает сам Хранитель Севера. Впрочем, что значит «решает», если сам Эддард уже давно всё для себя решил – всех Фреев мужского пола, которые переживут штурм их замка, он предаст смерти, дабы истребился этот бесчестный род. Женщины и дети останутся в живых, но получат иные имена и будут рассеяны по всем сторонам света, дабы забылось даже то, что когда-то существовал такой род, род предателей, задёшево продающих свою верность…       Это произошло вчера, первого мая. А с первыми лучами солнца второго рассветную тишину разорвал грохот артиллерии. После недолгой артподготовки взревели моторы танков, бронеавтомобилей и грузовиков, и после коротких команд войска двинулись на юг. Поход начался.       Эддард Старк ехал в бронетранспортёре, выделенном для него как командующего армией Севера. Несмотря на звучное название, северян набралось всего-то на дивизию – три полнокровных пехотных, один кавалерийский и один артиллерийский полк. Штаты полков и батальонов, не мудрствуя лукаво, просто-напросто скопировали с советских, тем паче что и действовать северянам предстояло совместно с частями Пятой армии, командующему которой генералу Черняховскому Эддард Старк формально подчинялся. Сам Хранитель Севера носил погоны генерал-майора, по своей должности комдива, и статусом этим ничуть не чувствовал себя униженным – он прекрасно понимал, что с приходом союзников началась другая война, и пройдёт она совсем не так, как воевали доселе.       Сопротивления на своём пути наступающие части не встретили. А вскоре после обеда бронеавтомобили головного дозора подошли достаточно близко к Близнецам. Над замком Фреев клубился чёрный дым – утром здесь побывали бомбардировщики, взлетевшие с аэродрома близ Рва Кайлин. Да, да, они оставили свой след – трёх башен как не бывало, в стене зияет пролом, но дух защитников крепости ещё не сломлен, а тяжёлая артиллерия, должная поставить точку в существовании такого замка, как Близнецы, ещё запаздывала. Кроме того, требовалось не дать Фреям уйти, так что, не тратя времени зря, немного выше и ниже по течению Зелёного Зубца уже стучали топорами сапёры, наводившие через реку наплавные и понтонные мосты, чтобы пропустить на правый берег советские танки. И Эддард мог поставить свой боевой рог, что старый Уолдер Хорёк сейчас смотрит на эти воинские приготовления и не верит сам себе.       «Смотри, смотри, клятвопреступник», подумал Эддард. «Ты думал, что со своей Переправой ухватил за бороду вашего Отца. Веками ваш род выбивал из нас немалые поборы за право пройти через твой мост, но теперь больше так не будет…» *** Нейтральные воды у входа в Шепчущий Залив, 2 дня 5 луны 298 года (2 мая 1942 года)       Обычный патруль эсминца «Беспощадный» оказался прерван неожиданным появлением неопознанного гостя. На ровной глади моря заметить небольшой вёсельный кораблик было делом достаточно простым. Флага на нём дальномерщики не заметили, так что командир отдал приказ – сблизиться и быть готовым атаковать. О том, что произошло парой сотен миль к северо-западу, у устья реки Мандер, на «Беспощадном» знали - возвращавшийся на базу «Доблестный» радировал вполне отчётливо, и о падении Хайгардена через пару часов после приёма на борт утопающих знал весь Черноморский флот.       Однако на деревянной шаланде тоже заметили идущих к ним «руски», и, чтобы не получить снаряд в борт, моментально убрали парус с единственной мачты, а вёсла подняли высоко в воздух.       «Беспощадный» подошёл к сдающемуся кораблику, держа наготове зенитные автоматы – если это какая-то дурацкая ловушка, то восемь автоматических стволов разорвут деревяшку в щепки.       Но на шаланде, судя по всему, даже не собирались атаковать, и на предупредительный окрик с палубы эсминца ответили лишь:       - Не топите нас, «руски»! Мы не причиним вам вреда! Мы идём сюда, чтобы сдаться вам!       - Сдаться нам? Ничего не путаете? – искренне удивился капитан второго ранга Забельский, привыкший, что морской пират от его эсминца предпочитает драпать сломя голову, не зная и не ведая о том, что эсминец на своих сорока узлах легко догоняет любого… - Действительно хотите сдаться?       - Да, «руски»! У нас нет воинов на борту! Только книжники из Цитадели!       Книжники из Цитадели? Но что допекло этих местных учёных, что они предпочли скорее утонуть от наших снарядов, чем сидеть у себя в Староместе, ни о чём не беспокоясь?       На борт поднялись девять человек. Первым шёл почтенный седовласый старец, действительно напоминавший учёного. Ещё один, пусть и седой, но этот больше напоминал скорее любящего выпить портового грузчика, не любящего утруждать голову лишним знанием. Третьим был довольно молодой мужчина лет тридцати на вид, остальные шестеро по виду казались совсем ещё студентами, но все девятеро были в почти одинаковых серых балахонах и с книжками в заплечных сумках. Самый важный на вид старец вышел вперёд:       - Моё имя Гормон Тирелл, я был архимейстером Конклава, а это мои собратья Марвин и Яндель. Мы бежали из Староместа, поскольку Святое Воинство, возрождённое волей нынешнего короля, зашло слишком далеко, пролив человеческую кровь, но Конклав твёрдо поддерживает во всём коронованное чудовище на Железном Троне.       - Что же произошло там такого?       - Как Вы, может быть, знаете, достойный сир, не так давно король Джоффри объявил о восстановлении Святого Воинства и о походе на язычников Севера, смутьянов Дорна и безбожников из-за моря, то есть… вас. Городская беднота Староместа восприняла этот призыв как должное, мигом собрав дружины Честных Бедняков – это один из орденов фанатиков Семерых, не приемлющий никакого иноверия. В Староместе же, помимо септ и септриев, были храмы и Владыки Света, по слухам, за морем ему поклоняются многие. Так вот, накануне нашего бегства Честные Бедняки пошли войной на поклонников Р’глора, и устроили на улицах Староместа страшную резню. Когда мы шли в порт, то видели текущие по улицам кровавые ручьи… - Гормон схватился за сердце, снова переживая то страшное зрелище, которое ему довелось увидеть. Капитан позвал врача, и тот подал старику из Староместа какие-то капли, глотнув которые, Гормон всё же пришёл в чувство.       - Благодарю Вас, сир… Собственно, я всё сказал, именно поэтому мы решили бежать. Святое Воинство не терпит инакомыслия и иноверия, септоны ненавидят магию, а мой собрат Марвин выковал звено своей цепи из валирийской стали, и доселе практикует умения, считающиеся среди остального Конклава проклятыми и подлежащими забвению. И он часто общался с красными жрецами, пытаясь постичь то, что ведомо им, но, увы, храм Р’глора в Староместе сожжён на наших глазах, а жрецы и поклонники Владыки Света дрались с Честными Бедняками не на жизнь, а на смерть, но, скорее всего, их бой уже проигран.       - Б…! – выругался про себя капитан, и было с чего – если в Советском Союзе представители разных верований давно уже научились работать вместе и не враждовать между собой, то здесь религиозные распри стоили жизней очень многим. Это безобразие требовалось прекратить, и как можно скорее. Поэтому, кинувшись в радиорубку, капитан радировал на общей волне. Ответный приказ от адмирала Басистого немедленно идти в Звездопад не заставил себя долго ждать, так что капитан Забельский скомандовал тревогу, и «Беспощадный» рванул на юго-восток, выжимая из турбин свои сорок два узла предельного хода… *** Речные Земли, Близнецы, 3 дня 5 луны 298 года (3 мая 1942 года)       Понтонный мост был наведён к утру, и по нему сразу же пошли танки – путь для отступления Фреев вглубь оккупированной территории требовалось отрезать. С северной стороны тем временем подтянулась и самоходная артиллерия – осадные пушки и гаубицы калибром шесть и восемь дюймов, как раз достаточно для разрушения цели типа «каменный замок».       Конечно, многие поколения Фреев не жалели денег, дерева и камней на укрепление своей родовой твердыни, и Близнецы могли выдержать долгую осаду, ведь стены замка были устойчивы против катапульт – но не против советской тяжёлой артиллерии. То, что положение Переправы не такое уж и незыблемое, Старый Уолдер понял, когда выше и ниже по течению начали стремительно расти новые мосты, сооружаемые этими затейниками «руски» с невиданной доселе скоростью. Теперь по ним с грохотом и лязгом ехали угловатые зелёные черепахи, и это явление не сулило ничего хорошего. Стало быть, Старк всё же решил отреагировать на гибель Эдмура Талли, но он позвал на помощь «руски», а это уже было опасным. Хвала Семерым, ещё вчера отправили жён и детей вниз, в подземелья под замком…       …-и-и-и-и-р-р-р-Ш-Ш-Ш-БАААХ!!!!!!       Свист прилетевшего откуда-то снаряда прервал ход мыслей хозяина Переправы. А от оглушительного грохота взрыва старый Уолдер даже присел на какое-то мгновение, пытаясь вышибить из ушей страшный шум. Собственно восточных ворот замка больше не существовало – вместо них в стене зиял пролом, и гвардейцы тщетно пытались чем-то этот пролом закрыть.       …-и-и-и-и-р-р-р-Ш-Ш-Ш-БАААХ!!!!!!       Новое падение снаряда, взрыв и оглушительный грохот, падают стены и сносятся крыши. За вторым снарядом на Близнецы упал третий и четвёртый, попытка отступления уже явно отрезана…       Эддард Старк пребывал в этот момент на наблюдательном пункте и за обстрелом родового гнезда своего заклятого врага наблюдал в полевой бинокль. И он с удовлетворением смотрел, как от падения тяжёлых гаубичных снарядов замок, преграждавший путь вглубь Речных Земель, постепенно превращается в простую кучу камней. Теперь путь будет открыт – только ему, Эддарду, сейчас нужно будет свершить правосудие. Север помнит – пока последний из Фреев, кого на развалинах найдут живым, не заплатил за нарушение гостеприимства кровью, его шурин не будет отомщён.       Советская артиллерия превращала Близнецы в груду битого камня в течение примерно часа. Когда же рёв восьмидюймовых осадных гаубиц стих, в дело вступили пушки поменьше – в бой пошли приданные в сопровождение северной пехоты танки Т-36. Точку в истории Близнецов должны были поставить именно солдаты северных полков, дабы пройти боевое крещение и показать, что уроки не пошли понапрасну. И воины не подвели – пехота легко сбила гвардию Фреев, и очень скоро на самой высокой башне взвилось серое полотнище с оскаленной волчьей головой.       Потери в первом же бою были не очень большими – всё же защитники Переправы после обстрела впали в слишком сильную панику, чтобы организовать какой-то массовый отпор, да и пистолеты-пулемёты били куда дальше полёта копья или выпада с мечом. Но совсем гладко дело не прошло – хватало и раненых, и поломавших ноги, а три десятка с таким трудом обучившихся солдат потом пришлось отпевать. На синяки же и шишки и вовсе внимания не обращали.       Однако Близнецы пали, и, на радость Эддарда, из многочисленного выводка Старого Хорька в плен попал как сам лорд Уолдер, так и большая часть его сыновей и внуков. Дочерей и внучек, а также совсем уж детишек сразу отделяли от взрослых мужчин и отводили в сторону – к женщинам и детям у северян претензий нет, и жизни им сохранят, правда, не в королевствах Вестероса. А вот сам Старый Фрей и его сыновья заплатят за всё.       Собственно теперь уже бывший владетель Переправы выглядел достаточно жалко, под его глазом наливался сочный синяк, а на спине красовался отпечаток подошвы солдатского сапога.       - Смейся, смейся, северный дикарь, - прокашлял Фрей, выплюнув изо рта выбитый зуб. – Да, я убил братца твоей Кейтилин, и что ты мне теперь сделаешь?       - Повешу вас всех на твоём же мосту. Твоего рода больше не будет.       - Наша смерть будет не напрасна. Скоро здесь будут Ланнистеры, я написал им вчера. Скоро вас погонят назад, за ваши болота…       Эддард ничего не ответил. Вместо этого он кивнул своим солдатам, и Старого Фрея, забив ему рот взятой откуда-то тряпкой, уволокли в темницу вместе с остальными попавшими в плен мужчинами с изображением Переправы на щитах. Суд должен был состояться завтра. *** Коронные земли Вестероса, Королевская Гавань, 4 дня 5 луны 298 года       Ворон из Близнецов долетел до столицы утром четвёртого дня по новолунию, и, прочитав письмо от лорда Уолдера, Тайвин Ланнистер, Десница короля, Хранитель Запада и Щит Ланниспорта, крепко задумался.       Северяне выползли из-за своих болот. Это совершенно точно, поскольку Фрей увидел, как «руски» наводят мосты в обход его Переправы. И теперь Близнецы, скорее всего, в осаде, хотя, вспоминая, как и благодаря чему удержался Штормовой Предел, Фрей мог уже и пасть. «Руски» наверняка использовали и здесь своих драконов, не знающих устали.       Однако радовали другие известия. Пали зазнавшиеся Тиреллы, Хайгарден выгорел дотла, а Рэндилл Тарли железной рукой наводит свои порядки. Конклав в Староместе тоже доволен, ибо Честные Бедняки выжгли в городе всё иноверие. Правда, несколько мейстеров и школяров в той суматохе исчезли, но на это можно закрыть глаза, ибо Бедняки могли не разобраться сразу. Но самое главное достигнуто – Простор подчинён, и его копья и мечи выступят туда, куда это нужно Железному Трону.       Что можно сделать сейчас? Для начала – приказать Рэндиллу Тарли, пусть воплотит в жизнь давнюю мечту своего рода. Змеиные головы на пиках порадуют его глаз. А вот Закатные Земли нужно отстаивать всеми имеющимися силами. Поэтому Джейме, который уже немного научился владеть мечом левой рукой взамен искалеченной правой, поведёт войска коронных, закатных и речных лордов на оборону рубежей – «руски» нельзя пропускать в Риверран и далее.       Также не лишним будет толкнуть этого выскочку Бейлиша, который назначил регентом Долины сам себя, исключительно из-за того, что близок со вдовой прежнего Десницы. Пусть доказывает, что не зря ест свой хлеб, и имеет достаточную власть, чтобы поднять лордов Долины на войну против общего врага. «Руски» нужно остановить любой ценой. *** Речные Земли, Близнецы, 4 дня 5 луны 298 года (4 мая 1942 года)       Суд был краток, ибо Эддард Старк отнюдь не собирался пускаться в законную казуистику. Главные преступления, совершённые родом Фрей, заключались в убийстве собственного лорда-хранителя, нарушении священного для всех северян обычая гостеприимства, а также сговоре с враждебным домом во время войны. Случись это в прежние времена, у старого Уолдера и его детей был бы выбор между Стеной и плахой, но не то нынче настало время, и не тем был уже Эддард Старк – пребывание на его земле советских союзников изменило всю жизнь на Севере, и его в том числе. Ну, а сейчас и вовсе война идёт, так что судили Фреев по законам военного времени…       - Именем Его Светлости короля Томмена из дома Баратеонов, первого своего имени, короля андалов, ройнаров и Первых Людей, повелителя Семи Королевств и защитника государства… - начал зачитывать приговор Эддард. – Уолдер Фрей и его потомки признаются виновными в убийстве Верховного лорда Трезубца Эдмура Талли, в убийстве в стенах своего замка гвардейцев дома Талли, в нарушении обычая гостеприимства и в сговоре с враждебным Короне и Северу домом Ланнистер с целью достижения верховной власти. Что вы можете сказать в своё оправдание?       - Я не понимаю, ради чего ты устраиваешь этот суд, Старк, - проскрипел Старый Фрей. – Мы в своём праве. Я присягнул на верность Железному Трону и поименован новым Хранителем Трезубца. Ты совершаешь большую ошибку, подняв на нас руку. Король Джоффри этого не простит.       - Север не знает никакого короля Джоффри, - отрезал Эддард. – Законным королём Семи Королевств является Его Светлость Томмен из дома Баратеонов, первый своего имени. Джоффри есть обычный самозванец и однажды ответит по своим грехам. А Хранителем Трезубца был лорд Эдмур Талли, тот самый, которого ты, Уолдер, убил собственноручно.       - Скоро здесь будут Ланнистеры, и они не оставят это так.       - Мы будем решать вопросы по мере их возникновения. Но даже сам Старый Лев не вымолит у нас пощады для тебя. По воле короля Томмена я, лорд Эддард Старк, Лорд-регент Семи Королевств и Хранитель Севера, приговариваю тебя, Уолдер Фрей, и всё твоё потомство по мечу к смерти через повешение. Женщин же и детей приговариваю я к смене имён и вечному изгнанию из пределов Вестероса, к рассеянию по всем сторонам света, их судьбу решат мои союзники, кому я передам всех изгнанников.       - Милорд Старк! Милорд Старк! – из толпы женщин послышался не то вскрик, не то плач. – Пощадите моего брата Оливара! Он ни в чём не виновен!       - Кто это говорит? Покажитесь! – окликнул Эддард.       - Это я, моё имя Рослин Фрей, которой так и не удалось стать невестой Вашего шурина, милорд Старк, - отозвалась плачущая девушка.       - Объясните, леди Рослин, почему я должен проявить снисхождение к Вашему брату?       - В день, когда… когда это случилось, его вообще не было в замке. Отец накануне услал его к Семи ключам, и он вернулся оттуда только через неделю, когда злодеяние уже свершилось.       - Кто-нибудь может подтвердить Ваши слова?       - Я могу, - из толпы пленных воинов вышел вперёд старик без левой руки. – Моё имя Шор, я десять лет служу привратником закатных ворот Близнецов. И я помню, как сир Оливар проезжал через мои врата две недели тому назад. Голова милорда Эдмура уже была к тому времени на копье на мосту, простите, милорд Старк.       - Так… Пусть Оливар Фрей сам расскажет, как всё происходило!       - Моя сестра говорит правду, - из шеренги подсудимых вышел молодой человек со свежим шрамом на щеке. – За день до Красного обручения отец неожиданно отправил меня с посланием владетелю Семи ключей. Дорога туда и обратно заняла у меня неделю, по пути обратно моя лошадь споткнулась и сломала ногу, и мне пришлось покупать новую. Когда же я вернулся, то увидел на мосту голову милорда Эдмура. На мой вопрос, что же здесь произошло, отец сказал, что это не моего ума дело, и что мне лучше заткнуть рот, если я не хочу кончить жизнь так же.       - Мерзавец! – прошипел Старый Уолдер. – Вот как ты ценишь отцовскую милость!       - Мне нечего терять, - ответил Оливар. – Ни меня, ни Рослин ты никогда не любил. Ты вообще никого не любишь, кроме самого себя. Мы, твои дети, лишь игрушки в твоей игре!       - Хорошо, сир Оливар, - вздохнул Эддард Старк. – Поскольку Ваши слова подтверждены, я согласен помиловать Вас, но заменяю смертную казнь вечным изгнанием, как и Вашей сестре.       - Спасибо, милорд Старк! – на два голоса ответили Оливар и Рослин.       - Оставить вас здесь я не вправе. Ввиду тяжести содеянного род Фрей должен быть истреблён и вымаран из памяти людской, герб прилюдно разбит, а замок заброшен. У кого-нибудь ещё есть, что сказать в своё оправдание?       Остальные Фреи угрюмо молчали. Видимо, все те, кто пережил осаду и штурм, в день Красного обручения были в замке.       - Что ж… - вздохнул Эддард, выждавший десять минут. – Тогда, раз никто более из вас не считает себя невиновным либо не может поручиться за невиновность другого… Приговор привести в исполнение немедленно.       - Даже не будешь рубить нам головы своим знаменитым Льдом? – даже стоя на краю, Уолдер Фрей всё ещё цеплялся за жизнь.       - Мечом рубят головы тем, кто заслужил достойной смерти. Содеянное же тобой есть предательство, Уолдер. Ты заслуживаешь казни для трусов и изменников. Уведите его!       Женщин и детей рода Фрей усадили в грузовики и угнали на север – в Белой Гавани им предстояло сесть на пароход, который доставит их в порт Пентоса, где судьбами людей из бывшего рода Фрей займётся советский НКГБ. Что же касается взрослых мужчин, вошедших в возраст и способных держать меч, то все они закачались в петлях посреди бывшего замкового двора, и последним, кого сунули в петлю, был Старый Фрей, увидевший, как у него на глазах умерли все дети и внуки. Единственным из мужчин рода Фрей, пережившим сегодняшний день, стал помилованный Оливар, которого усадили в один грузовик вместе с сестрой и увезли прочь. Гвардейцев же и ополченцев, переживших штурм, теперь ожидали строительный батальон и работа по расширению Королевского тракта.       - Что теперь, Нед? – спросил своего непосредственного начальника Рикард Карстарк, пребывавший ныне в звании полковника и должности командира Первого пехотного полка.       - Теперь нужно идти на Риверран. Мы дождёмся подхода резервов и двинемся с ними. А советские уже, должно быть, у Сигарда.       - Кто теперь будет Хранителем Трезубца?       - Поскольку род Талли на грани пресечения по мечу, а Чёрная Рыба категорически не захочет принимать наследство, то остаётся только моя Кэт и мой сын и наследник Робб. Думаю, те, кто остался верен, признают внука лорда Хостера своим Верховным лордом.       - Думаю, что да. Он Талли по матери, род будет продолжаться.       - Я тоже так думаю. А значит, я вправе воспользоваться своим правом Лорда-регента и присоединить Речные Земли к Северу. Думаю, Его Светлость мне не откажет.       - Вашему сыну нужна жена. Поскольку он же будет наследовать Север, то жена ему нужна из северных родов.       - Неужели у Вас есть кто-то на примете?       - Да. Моя дочь Элис тех же лет, что и Ваш сын, и она сейчас, если я правильно помню, учится с ним в одном классе.       - Это знаю и я, и не раз уже видел, как он провожает её до дома.       - Я тоже это видел. Она без ума от Вашего сына, он от неё, насколько я могу судить, тоже. Поэтому я предлагаю обручить Робба и Элис, пусть привыкают друг к другу.       - Хм… - задумался Эддард. – А ведь он мне говорил о том же самом накануне моего отъезда. Даже достал неведомо где её портрет и поставил у себя в покоях на видном месте.       - Это они заходили к мастеру мгновенных портретов при гарнизоне. Там эти портреты им и сделали, – для Рикарда слово «фотограф» оставалось ещё непонятным, но куда более подкованная Элис смогла объяснить отцу…       - Раз так далеко зашло… Хорошо, Рикард. Я согласен. Когда мы вернёмся в Винтерфелл, объявим об этом детям. Старкам и Карстаркам давно пора породниться снова.       - Не будет на Севере более преданного Вам дома, чем дом Карстарк! – от всей души произнёс обрадованный Рикард.       - Полноте Вам, Рикард, - улыбнулся Эддард. – Стая должна держаться друг друга, ведь Зима близко.       Голову Эдмура Талли, снятую с пики, похоронили по обычаю их дома – положили на плот, который зажгли и пустили вниз по Зелёному Зубцу. А вечером того же дня пришли свежие новости – передовой танковый полк ворвался в Сигард и втрамбовал в землю охранявший замок гарнизон из солдат Марбрандов. Теперь Маллистеры могли вернуться домой, а для северян открывался путь вглубь Речных Земель…