Серп и Молот над Вестеросом

…Столица вражеского короля лежала у нас перед глазами, как на ладони. Четырнадцатая армия успела подойти к её стенам первой, на полдня опередив прорвавшуюся с северной стороны Вторую. Двадцать второго мая 1942 года фронты встретились и соединились, взяв столицу врага в осаду. Теперь осталось лишь дождаться либо капитуляции – на что враг, впрочем, идти не собирался – либо сигнала к началу штурма. Положение осложнялось тем, что самозваного короля и всех тех, кто разжёг пламя этой войны, обязательно нужно было взять живыми. Впрочем, накануне штурма Четырнадцатой армии была придана на постоянной основе та самая воздушно- десантная дивизия, что предварила нашу высадку, расчистив от врага плацдарм вблизи Штормового Предела. Десантная операция на столицу виделась одним из вариантов достижения цели, хотя мы и опасались, что город, набитый религиозными фанатиками, может стать большой проблемой… И.Р.Апанасенко, Маршал Советского Союза. Тернистый путь к Победе. М.: Воениздат, 1992

Северное королевство, Винтерфелл, 17 дня 5 луны 298 года (17 мая 1942 года)       После освобождения Риверрана Эддард Старк воспользовался оперативной паузой и, испросив разрешения командующего, прилетел домой в Винтерфелл.       Здесь его ожидало письмо от нового, как оказалось, правителя Железных Островов. Советский флот за полгода очень качественно проредил сторонников «Старого Пути» Бейлона Грейджоя, отправляя кормить крабов всякий раз при встрече, так что в один из дней настал момент, когда любители грабежей и налётов оказались в меньшинстве. Родрик Харлоу, прозванный Чтецом, улучил момент и сверг Бейлона Грейджоя, лично сбросив бывшего Лорда-Жнеца со скалы в море. На новом вече люди Харлоу сыграли решающую роль, и так Чтец Харлоу стал новым правителем, а его «Новый Путь» предполагал отказ от нападений на «зелёные земли» и переход к мирному сосуществованию с обитателями оных. Теону и пропавшей неведомо где Аше Чтец приходился родным дядей по матери, собственных детей он, однако, не имел, соответственно, именно Теон должен был наследовать Железные Острова… вот только как всё это произойдёт, никто пока ничего не знал. Многое зависело от мнения Союза Советов, ведь именно их корабли перетопили почти всех капитанов Железного флота. Так что письмо от Чтеца Эддард переслал в штаб Рокоссовского – пусть уведомят Москву. Если пираты больше не хотят пиратствовать – этому можно только радоваться. Лишь бы они сдержали своё слово, а не так, как обычно…       Живот у Кейтилин был уже очень заметен. «Доктор сказал – будет двойня», шепнула она мужу на ушко, пока никто их не слышал. Стало быть, Старые Боги одарили его не одним ребёнком, но двумя, и это не может не радовать.       Старшие же дети продолжали бегать в гарнизонную школу, хотя, конечно, успеваемость Робба временами оставляла желать лучшего. Пришлось, подговорив будущего свояка, однажды встретить из школы счастливую парочку, встретить, да и… дать согласие на будущую свадьбу, чем немало Робба и Элис ошарашили. Но, судя по тому, что жених и невеста синхронно покраснели, словно советский флаг, у них и без отцовского одобрения всё прекрасно сложилось. Свадьбу договорились сыграть, когда Роббу исполнится восемнадцать.       Остальное молодое поколение рода Старк тоже радовало. Санса добилась у директора школы открытия кружка рукоделия, где даже частенько подменяла учительницу. Бран считался за своего в автоколонне и гаражах – его тянуло словно магнитом ко всему большому, громыхающему и воняющему соляркой. Прицепом к Брану неизменно шла Мирцелла, у которой интерес к невиданной технике неожиданно проснулся тоже, хоть и в меньшей степени. Арья же не вылезала из собачьего питомника, где ухаживала за подобранными зимой в лесу лютоволчатами, смотревшими на неё как на хозяйку.       Теон Грейджой оставался в стороне – их с Роббом компания распалась в связи с появлением Элис, поскольку наследник Винтерфелла ни на кого, кроме неё, и смотреть-то не хотел. Теон же пребывал в печали, ибо прежний источник увеселений в виде дворовых девок был для него теперь недоступен за исчезновением таковых, оставалось лишь практиковаться в стрельбе из лука да перечитывать в который уже раз присланную из Москвы книжку.       Что же касается Джона Сноу, то теперь даже знавший его с детства Эддард не мог бы опознать своего племянника среди солдат гарнизона. Джон так освоился в новой для него жизни, что выучил русский язык – только небольшой акцент выдавал в нём некоренного – а уж ругался ещё на нескольких языках, благо в одной с ним роте служили и немцы, и шведы, и датчане. Генерал Рокоссовский отмечал, что рядовой Сноу уже вполне готов к сдаче вступительных экзаменов в военное училище, поскольку все положенные нормативы он уже сдал на «отлично».       Семнадцатого мая Джона провожали, он уезжал в Москву, учиться военному делу дальше. Прощались долго, и если Робб крепко пожал руку названому брату, то Арья расплакалась, словно и не была дворовой пацанкой, чурающейся всех этих нежностей. Проронили слезу даже Санса и Кейтилин, отношения которых с Джоном значительно улучшились в последнее время – с тех пор, как из Винтерфелла навеки исчезли жрецы Семерых.       На прощание Эддард подарил Джону небольшой валирийский кинжал, найденный в Близнецах среди трофеев. Джон же пообещал писать и хотя бы иногда приезжать на побывку. Но вот настало время отправления, и бывший бастард из Винтерфелла убыл в Белую Гавань. Он уезжал на рейсовом автобусе, запущенном автоколонной при штабе СГВ, пока ещё не достроена железная дорога – первый поезд в Винтерфелле ждали в разгаре лета, но к этому моменту война уже, скорее всего, успеет закончиться.       Эддард проводил взглядом исчезнувший за поворотом дороги автобус и втайне порадовался за своенравного племянника. Джон предпочёл не идти по тому пути, что был ему уготован на Севере – он предпочёл ухватиться за появившуюся перед ним возможность… а там кто знает, куда выведет его эта новая стезя… *** Простор, окрестности Староместа, 18-19 дня 5 луны 298 года (18-19 мая 1942 года)       Большие корабли появились у входа в Шепчущий Залив на рассвете, пока Цитадель ещё спала. Немногие дозорные Трёх Башен и Чёрной Короны, хоть и видели, как со стороны открытого моря подползают громадные плавучие замки и драконьи гнёзда, но поднять тревогу они просто не успели – драконы начали взлетать со своих гнёзд.       За большими кораблями шли корабли и суда поменьше, и некоторые из них выползли на самый берег, распахнув в носу широкие ворота. Через эти ворота на земную твердь сошли первые солдаты «руски» и съехали первые боевые черепахи и безлошадные повозки.       Гвардейцы обоих прибрежных замков быстро поняли, что сопротивление бесполезно. Если «руски» добрались и сюда, они непременно возьмут то, что они здесь ищут, а противостоять им означает гарантированно навлечь на себя их гнев. Здесь уже знали, что произошло на дорнийской границе – появление неуязвимых для стрел и копий боевых черепах «руски» близ стен Хайгардена могло означать лишь то, что войско Рэндилла Тарли разбито наголову, а он сам или погиб, или попал в плен.       То же самое происходило сейчас и по всему остальному побережью, подвластному Хайтауэрам и их вассалам. Под прикрытием артиллерийских кораблей первого ранга к берегу подходили десантные транспорта и катера, выгружавшие со своих палуб солдат, пушки, танки, грузовики и боеприпасы. В соответствии с приказом командования на юго-запад Простора высаживалась Пятнадцатая армия, командовал которой генерал-полковник Ефремов. Направление главного удара – на Старомест, а после него – занятие всего юго-запада Простора вплоть до развалин Хайгардена, куда уже вошла Восьмая армия.       Флот оказывал огневую поддержку, и рычал басом главный калибр линейных кораблей, сносивший снарядами в тонну весом береговые укрепления Староместа, и роились над городом палубные самолёты, разведывавшие местность и обстреливавшие городскую стражу, выковыривая Честных Бедняков из их щелей и укромных местечек. Не трогали лишь Цитадель, самый удалённый от побережья район города. Беглые мейстеры, давшие показания в особом отделе военно-морской базы Звездопад, сообщили, что именно в Цитадели их бывшие коллеги по цеху скрывают знания, которые Конклав счёл запрещёнными. Так что Цитаделью займутся армейцы, у которых есть натасканные брать здания штурмовые батальоны. Найдётся управа и на служителей Семерых – накануне в войска поступило постановление Совнаркома, в котором товарищ Сталин объявил Честных Бедняков и Сынов Воина вне закона, как и всех тех проповедников, что будут замечены в потворстве бандам фанатиков. Резня в Староместе стала ясным доказательством того, что изначально не очень-то и вредное семибожие в исполнении Верховного Септона и его последователей выродилось в агрессивную секту, нетерпимую к любым проявлениям иноверия – а с сектантами в Союзе разговор короткий…       Передняя часть городских стен уже была срыта в ноль, и флот прекратил огонь, как только рухнули последние сторожевые башни. И тогда пошли в атаку штурмовые части, пехотинцы в полной броне, с тяжёлым вооружением и в сопровождении самоходных орудий. Не раз и не два фанатики Семерых пытались воспрепятствовать атаке, с советской стороны падали раненые и убитые, но фанатиков гибло куда больше.       Собственно говоря, именно фанатики являли собой наибольшую угрозу. Пускай Сынов Воина здесь было немного, но Честными Бедняками город просто кишел, почти вся беднота Староместа дружно записалась в их ряды. Память о Святом Воинстве здесь никогда не умирала и цвела пышным цветом – в конце концов, во времена, предшествовавшие Завоеванию, именно здесь находилась кафедра Верховного Септона, сиречь оплот истинной веры. Поэтому, как только из столицы прилетел указ о том, что Святое Воинство воссоздаётся в прежнем объёме и с прежней властью, так сразу все свитки с прежними проповедями времён первых Таргариенов были вытащены из дальних углов и переложены на самое видное место. Однако никакие проповеди не могли спасти Старомест и его истинных хозяев от того, что накатывалось сейчас на город со стороны моря и по обоим его берегам…       Основной удар развивался вдоль реки, к тому месту, где размещалась Цитадель, место обитания ордена мейстеров. Стены её, обращённые к реке, тоже уже лежали в руинах – палубные бомбардировщики не сплоховали – так что прорвать оборону штурмовым батальонам Пятнадцатой армии удалось довольно успешно. В ответ на стрелы грохотали ручные пулемёты, горшки с кипящей смолой встречали огнемётами, в окна летели гранаты, а по воинам, защищавшим город, проходила коса смерти в виде счетверённых зенитных автоматов.       Честные Бедняки накатывались волнами – и отходили, унося раненых и бросая убитых. Фанатики предпочитали забрасывать врага мясом, в надежде продавить оборону – и чего-то даже добивались, стволы пулемётов и автоматических пушек раскалялись докрасна, а взводы, отстрелявшие весь запас патронов, отходили в тыл на пополнение боезапаса…       Однако в распоряжении Пятнадцатой армии был и ещё один козырь – несколько огнемётных взводов, укомплектованных красными жрецами, прошедшими подготовку. Глава культа Огненного Бога жрец Бенерро, обретающийся в Волантисе, тоже почувствовал гибель своих собратьев по вере – и он с радостью благословил своих подчинённых идти на бой. Как и Торос из Мира, геройствующий ныне в окрестностях Хайгардена, волантийские жрецы выбирали своим оружием огнемёты, наскоро обучались с ними управляться и шли в атаку. И вот сейчас на улицах Староместа они несли возмездие отродьям Великого Иного, погасивших в этом городе Свет…       И пускай Честные Бедняки шли на смерть, не считаясь с потерями, звериная ярость советских солдат и красных жрецов в сочетании с современным оружием сделали своё дело. Защитники Староместа дрогнули, пытаясь спастись от огнедышащих черепах и озверевших красных жрецов, сжигающих всё на своём пути. Дрогнули – и побежали, что позволило обойти Цитадель и отрезать мейстерам путь к бегству.       …Архимейстер Теобольд был застигнут в своих покоях, откуда он пытался бежать, думая, что защита города продержится достаточно долго, чтобы позволить спасти достойнейших и мудрейших. Однако все мечтания главы Конклава пошли прахом, когда в коридоры Цитадели ворвались «руски», уничтожающие всё и всех на своём пути. Самого Теобольда, не проявляя никакого уважения к сединам и авторитету, пребольно уронили на пол и заломили руки, а попытки возражать пресекали сапогами по рёбрам, сопровождая всё это прямо-таки возмутительными обвинениями – случись их услышать давно покойным родителям Теобольда, они бы умерли на месте от стыда от приписываемых им омерзительных привычек.       Но падение Цитадели ещё не означало конец сопротивления. Штурмовые батальоны продолжали методично зачищать город, уничтожая и выжигая дотла любой намёк на сопротивление – в живых оставляли лишь тех, кто бросил оружие на землю и не проявлял никаких попыток напасть на советских солдат и офицеров.       Красный флаг взвился над Староместом лишь к вечеру девятнадцатого мая, лишь тогда уже можно было говорить о том, что штурм окончился, а город полностью перешёл под контроль советских войск. Не меньше тысячи военнослужащих погибли либо от рук Честных Бедняков, либо от пожаров в горящем городе. Не менее десятка тысяч было ранено и покалечено. Но в итоге двухдневного боя возносить молебны Семерым в Староместе было больше некому – все Честные Бедняки и Сыны Воина полегли под огнём, септоны разделили участь своей паствы, а глава культа оказался схвачен живым. Как попались живыми и многие мейстеры во главе с Теобольдом – их всех ждал особый отдел. Взявшие под контроль Цитадель бойцы НКГБ сразу же приступили к выемке всех найденных бумаг, книг и прочих вещественных доказательств. То, что мейстеры сберегали веками и тысячелетиями, непременно будет использовано против них на суде… *** Речные Земли, близ Дарри, 19 дня 5 луны 298 года (19 мая 1942 года)       Пока Черноморский флот громил укрепления Староместа, ничего не подозревающий Джейме Ланнистер вёл войско коронных, речных и закатных лордов в сторону Рубинового Брода.       Однорукий Рыцарь торопился – Риверран пал неделю назад, взяв его, северяне получили прямую дорогу к Закатным Землям. От бывшего замка Талли до Золотого Зуба несколько дней пешего перехода, и если лорд Киван, приходившийся Джейме родным дядей, не успеет собрать ополчение, Леффордов сомнут, и сделают с ними то же самое, что сделали с Фреями… да и с Тарли, похоже, тоже. Никаких иллюзий по отношению к лорду Рогова Холма Джейме не питал – если у Сидерхолла и Новой Бочки, судя по письмам от тамошних мейстеров и септонов, заметили зелёных черепах, это могло означать лишь одно. Божье Око войско прошло, никем не потревоженное. Ну как «никем»… дракон «руски» летал на огромной высоте, сливаясь с летним небом. Но на этих драконов, которые никогда не опускаются так низко, чтобы угрожать людям, уже давно не обращали внимания. Летает, ну и пусть летает…       Однако Джейме ошибся. Фронтовой разведчик «Юнкерс» Ju.88, взлетевший с временного аэродрома близ городка Добрая Ярмарка, высматривал продвижение вражеских войск в полосе Второй армии. С высоты в пять километров львы и всё то, что они успели насобирать, просматривались, словно на ладони. Идут, однако, очень для феодальных времён быстро – наверняка Старый Лев накрутил хвоста сыну и потребовал как можно скорее снять вражескую угрозу. Ну что ж, мы не жадные, у нас на вас на всех хватит…       …Небольшой лесок близ древнего замка под названием Харренхолл, которым владел некогда сильный и многочисленный, а нынче практически вымерший род Уэнтов. Сколько уже таких лесов и рощиц попадалось на пути… И ни следа «руски», только один дракон летает, что странно. Судя по всем письмам, «руски» уже возле Перекрёстка, и, скорее всего, оседлали как Королевский тракт, так и Высокую дорогу... В любом случае Уэнтам нужно нанести визит, да спросить старуху леди – на чьей она стороне? До сих пор её никто не трогал, но сейчас Короне катастрофически не хватает людей…       Однако до Харренхолла Джейме не дошёл. Едва он завёл своё войско в лес, попавшийся по пути к замку, как откуда-то издалека послышался дикий скрежет, словно кто-то скрёб железом по оконному стеклу. Потом со стороны то ли замка Уэнтов, то ли Дарри, в небе показались тучи огненных стрел, летевших по небу. Первые стрелы упали меж деревьев леса и зажгли его, пламя быстро охватывало всё новые и новые деревья. Войско, с таким трудом собранное, мгновенно превратилось в неуправляемую толпу. Пешцы и конники, наплевав на приказы, принялись пытаться вырваться из огненной западни – но удавалось это только тем, кто зашёл позже других. Огненных стрел оказалось очень много, и там, где они падали на землю, разверзалось сплошное огненное пекло, словно снова рухнуло небо, как это случилось почти год тому назад. Только почему Семеро вдруг предали своих воинов?..       …После трёх залпов капитан Флёров отдал приказ расчётам реактивных миномётов своей батареи прекратить стрельбу. Вслед за ним, расстреляв боекомплект, начали сворачиваться и соседние батареи полка особого назначения. Задание командования Второй армии было выполнено, войско противника, попавшее под накрытие, сгорело в лесу, ставшем западнёй, и лишь немногие смогли оттуда вырваться – впрочем, отловом уцелевших займётся пехота на бронетранспортёрах. Живых там в любом случае будет немного.       ...Когда лес догорел до конца, а вылившийся дождь остудил пепелище, трофейная команда обследовала место последнего пристанища Золотого Льва. Нашли немногое – оплавленные остатки того, что некогда было позолоченными доспехами, кусок рукояти от меча да несколько расплавившихся от страшного жара золотых колец. Попадание нескольких сотен реактивных снарядов по месту расположения львиного войска создало в лесу такой жар, что там сгорело дотла всё то, что могло гореть, в том числе и несколько десятков тысяч отборных воинов, конных рыцарей, а также приданных войску Честных Бедняков. А это уже открывало дорогу Второй армии дальше, к столице. *** Коронные земли, Королевская Гавань, 20 дня 5 луны 298 года       Сегодня над столицей впервые пролетела большая стая железных драконов «руски». Показавшись из-за Узкого моря, они прошли над городом и высыпали из своих чрев какие-то белые клочки необычайно белого пергамента. Эти клочки принесли лорду Тайвину, и Десница, он же Король-За-Троном, прочтя их, впал в привычное для него в последние дни состояние тихой ярости.       Дела в Семи, а точнее, уже в Двух с Половиной Королевствах, с каждым днём шли всё хуже. Речные Земли можно было считать потерянными – если «руски» дошли до Перекрёстка и взяли Харренхолл, то ещё неделя, в лучшем случае две – и они покажутся в виду столичных стен. Штормовые Земли тоже потеряны – стража Королевской Рощи тоже встречает вражеских солдат. Корона лишилась и контроля над Простором, поскольку «руски» перешли Мандер и идут к морскому берегу, чтобы разрубить королевство пополам и отсечь от Староместа. Потеряна власть и над Долиной – этот выскочка Бейлиш жалуется, что владетель Рунного Камня пригрозил своему же регенту виселицей, стоит тому хоть раз показаться вблизи от владений Ройсов. И Бронзовый Джон не один такой, Долина раскололась пополам, и лишь немногие дома хранят верность вдовствующей леди Аррен и регенту, состоящему при ней. Что вкупе с тем, что на Высокую дорогу к Орлиному Гнезду уже выходят «руски», не обещает Бейлишу ничего хорошего.       Лорд Тайвин никак не мог понять, где он допустил такую оплошность, что разозлил «руски» до такой степени, что они не стали дожидаться, пока над Севером и Дорном раздастся львиный рёв, и решили прореветь сами. Теперь они идут по Вестеросу, сметая всё на своём пути, и их невозможно остановить. Север, Близнецы, Риверран. Дорн, Штормовой Предел, Хайгарден. Хотя… вторжение «руски» последовало за падением Речных Земель и переворотом в Просторе. А ещё раньше было триумфальное возвращение в Штормовой Предел Станниса Баратеона, лорда-ренегата, в начале года уведшего из гавани весь коронный флот. Станнис же был братом покойному Роберту… вот, значит, с чего всё началось! Всё началось со свержения Роберта! Как ни иронично бы это звучало, но покойный зять даже сейчас, давно лёжа в могиле, продолжает пакостить Тайвину и всем Львам. Так стоило ли устранять одно неизбежное зло, хоть и знакомое, чтобы получить себе на голову угрозу куда большую? Стоило ли убивать взбрыкнувшего оленя, чтобы разозлить Волков? Стоило ли ломать Роз, чтобы по их стеблям выползли Змеи?       Однако исправлять ситуацию уже было слишком поздно. «Руски» не остановятся, пока не подойдут к столице и не затребуют выдачи Тайвина и всей его родни. Собственно, в тех самых клочках пергамента, что разлетелись надо всем городом, именно это требование к жителям столицы и содержалось в числе прочего. Выдача для суда Тайвина, Джейме, Серсеи и Джоффри Ланнистеров, а также многих других лиц, так или иначе причастных к развязыванию в Вестеросе войны Четырёх Королей, это единственное условие, на котором командование войском «руски» согласится принять капитуляцию Королевской Гавани. Также там подробно объяснялось, что Джоффри, Король на Железном Троне, незаконно занимает своё место, и что единственный настоящий наследник – это его брат Томмен, обретающийся ныне на Севере, под присмотром Лорда-регента Эддарда Старка. Кроме того, немало жидкого навоза плеснули и в Верховного Септона, подробно объяснив, к чему привело решение о воссоздании Святого Воинства в Староместе, и о тех реках крови, кои были там пролиты. Тем, кто покинет столицу до того момента, когда «руски» подойдут к её стенам и начнут штурм, гарантировались жизнь и непричастность к преступлениям Короны. Честных Бедняков и Сынов Воина сие не касалось, ибо оба ордена объявлены вне закона и за принадлежность к оным полагается смерть.       Почвы для тягостных размышлений добавило новое письмо – четыре дня тому назад мейстер Старого Дуба писал, что к его замку подступают «руски», доставшие из своей повозки пробитый насквозь щит с тремя дубовыми листьями как знак сдачи лорда Окхарта, сына и наследника леди Арвин. Старый Дуб – это уже очень близко, оттуда рукой подать до границы Закатных Земель. И если «руски» уже там… о Боги, они же вот-вот прорвутся к Утёсу! *** Закатные Земли, Золотой Зуб, 20 дня 5 луны 298 года (20 мая 1942 года)       Двадцатого мая части Пятой армии впервые вошли на территорию Закатных Земель, присягавших Ланнистерам. Отсюда уже оставалось не так-то и далеко до Утёса Кастерли, обители помойных львов. Самолёты-разведчики уже летали туда и замок этот видели, как и следы памятного визита невежливости советского броненосного крейсера. От вида краснозвёздных «летающих драконов» внизу, на земле, поднялся нешуточный переполох, и люди в львиной столице бегали, словно муравьи, когда в их гнездо пару раз ткнули лопатой.       Золотой Зуб, первая по пути к Утёсу западная крепость, была неплохо укреплена, и разведка показала наличие на стенах и башнях большого количества лучников. Эта линия обороны преграждала путь поперёк, упираясь в горы как слева, так и справа. Наскоком, как Риверран, западную твердыню было не взять. Однако в распоряжении Пятой армии имелись самоходные осадные гаубицы, шедшие в арьергарде основных сил. С той дальности, с которой восьмидюймовки могли вести огонь, им ничто не угрожало, как не угрожало и самолётам-штурмовикам, нёсшим под крыльями реактивные снаряды и бомбы с зажигательной смесью. Этому оркестру вторили орудия калибром поменьше – как шестидюймовые корпусные пушки, так и обычные дивизионные гаубицы, по нескольку батарей которых входило в каждую стрелковую дивизию. Час артподготовки и авиационного налёта с гарантией вычистил стены крепости от лучников, могущих нанести урон с большого расстояния, главной же цитаделью занялись северные штурмовики – отдельный батальон под командованием Большого Джона Амбера, укомплектованный воинами из домов Амбер и Мормонт и оснащённый тяжёлым вооружением, способным начисто снести любую пехотную оборону.       Так и случилось здесь, в Золотом Зубе. Потеряв тридцать человек убитыми и больше полусотни ранеными, батальон истребил защищавшую крепость гвардию Леффордов, словно лютоволк стадо овец. От вида громовержцев, одетых в северные одежды и по виду явно северян, но извергающих огонь из ручных жезлов подобно легендарным уже «руски», нервы у защитников не выдержали – и уцелевшие воины стали сдаваться. Крепость больше не преграждала путь вглубь Закатных Земель – дорога к Утёсу Кастерли была открыта.       Здесь же радиостанция начала принимать сообщения за подписью «генерал Гудериан», каковой, как было совершенно точно известно Эддарду, командовал механизированным корпусом на юге, начавшим своё наступление из дорнийских гор. Однако Боги, очевидно, благоволили этому «Быстроходному Гейнцу», раз он за полторы недели проехал от Башни Радости до Крейкхолла и уже успел его взять, не будучи никем остановлен. По его следам идёт Восьмая армия, подчищая всё оставшееся вдоль маршрута передового корпуса. Соседи из Одиннадцатой армии успели занять Горький Мост, а высадившаяся близ Староместа Пятнадцатая взяла штурмом и город, и замки близ него, а дом Флорентов решил проявить благоразумие и капитулировал – очевидно, тамошнего лорда сумел убедить Станнис Баратеон, женатый как раз на леди Флорент…       А Большой Джон Амбер, празднуя падение первого из львиных укреплений, выпил на радостях пять литров пива в один присест, и потом долго хвастался в кругу всех тех, кому это было интересно, как он «выбил львам Золотой Зуб»… *** СССР, Москва и Подмосковье, 21 мая 1942 года       Наследница Дорна Арианна Мартелл следила за ходом войны лишь мельком, куда больше занятая когда учёбой в МГУ, а когда и ловлей взглядов московских кавалеров, набивающихся в женихи. Женихов было много – всё же у себя дома Арианна считалась признанной красоткой, а сюда ещё и приехало таких, как она, всего-то ничего – только сама принцесса и четыре её двоюродные сестры. Хотя вот уже неделя, как у неё, похоже, появилась конкурентка – здесь же, в Москве, навстречу Арианне попалась никто иная, как сама Золотая Роза, в миру Маргери Тирелл, во плоти и крови. Как выяснилось, погорельцы из Хайгардена, сожжённого изменившим присяге лордом Тарли, приехали сюда на переговоры с правителем Союза Советов Сталиным, и пока ещё находятся здесь. Уиллас лечит поломанную ногу в московской хирургической больнице, а когда вылечится, то наравне с Гарланом пойдёт в тот же университет, только на год младше Арианны и её кузин. Маргери же по советским законам ещё предстоит пару лет отучиться в школе… хотя как будто это её остановит…       Впрочем, дорнийская принцесса не стала раскрывать перед своей конкуренткой все рыбные места – пускай сама поищет, поломает голову. Сама же Арианна в конце учебного года оставалась единственной изо всех дорниек, до сих пор не нашедшей пару. Все Песчаные Змейки, даже книжница Сарелла, уже обрели постоянных женихов, твёрдо намеренных в один из дней поставить принца Оберина перед фактом.       Но кто заберёт сердце наследницы Дорна? В былые годы отец неоднократно говорил, что принцесса дома Мартелл достойна лишь короля – но достойные её руки короли кончились ещё до появления в сущем мире Союза Советов со всей его мощью. Русским же оказалось глубоко безразличны как длина родословной, так и законность происхождения, что они и демонстрировали на практике.       В своих размышлениях Арианна не заметила, как проехала свою станцию метро, и вместо «Маяковской» подъезжала уже к «Смоленской», что размещается у одноименного вокзала. Как и подобает привокзальной станции, здесь нельзя было просто так пересесть, тем более девушке – её закрутило в толпе прибывающих и отправляющихся пассажиров, вынесло на эскалатор подъёма. Так что, когда людской поток вынес дорнийку из вестибюля и рассеялся по площади, Арианне лишь осталось наблюдать здание вокзала и думать, что же делать дальше. Матери дома нет – она уехала на пару недель в Норвос. На сестёр надежды нет – они заняты своими делами… да ещё и ключа, как и кошелька с деньгами, в кармане не оказалось, то ли в метро обронила, то ли вытащил кто-то… и что же делать?       Впрочем, решение нашлось быстро, девушка заприметила компанию молодых людей и девушек с гитарами и рюкзаками и поспешила прибиться к ним – и тут же была узнана, оказалось, её новые знакомые тоже учились в МГУ, только на другом факультете, и о заморской принцессе были наслышаны. Сами же они собирались ехать на Можайское водохранилище «на шашлыки», однако помочь не отказались, нашли милиционера и объяснили ему проблему. Бравый сержант сделал под козырёк и пообещал разобраться. Удовлетворённые таким исходом дела, новые друзья Арианны поспешили на перрон, ибо до их электрички оставались считанные минуты, ну и новую подругу захватили с собой – не бросать же её одну!       Блестящий свежей красной и синей краской, электропоезд сообщением «Москва-Смоленская – Бородино» за пару часов домчал всю компанию почти до места назначения. Ещё час ушёл на то, чтобы дождаться автобуса и доехать на нём до посёлка при гидроузле. По пути новые знакомые рассказывали Арианне, мимо каких мест они сейчас проезжали – когда-то очень давно именно этой дорогой прошли на Москву полки Наполеона, а вот именно здесь, на поле близ села Бородино, чужеземным захватчикам был дан бой, память о котором живёт в веках…       Но вот и конечная остановка, небольшой посёлок с двухэтажными домами, и сосновая роща за ним, а дальше расстилается водная гладь рукотворного озера с песчаными пляжами и деревянными беседками. Новые друзья Арианны выбрали на берегу местечко поукромнее, где и поставили свои палатки, разожгли костёр и принялись готовиться к торжественному обеду. Пока пламя горело, разговорились подробнее.       Как узнала Арианна, её новые друзья ездили в такие вот походы постоянно, даже зимой, а сами учились уже кто на третьем, кто на четвёртом, а кто и на пятом курсе МГУ. Один из их компании, Василий Лопухов, уже успел отслужить в армии и пройти Освободительным походом до Пентоса, демобилизовавшись прошлой осенью и восстановившись в университете. Другой, Савелий Рюмин, в армию не успел, ибо не прошёл медкомиссию по зрению, зато учился на химическом факультете и подавал большие надежды. Третий, Максим Воронин, учился в Высшем техническом училище, но в компанию входил как лучший друг Васи, с которым они сдружились не разлей вода ещё в детстве. Эти трое приехали с девушками, которых звали Оля, Маша и Карина и которые кто дождался парня из армии, а с кем пары сложились уже в институте. Четвёртого из парней звали Сергей Неверов, он тоже служил, только на флоте, и демобилизовался только этой весной с балтийского эсминца «Бедовый». И именно старшина второй статьи Неверов был единственным во всей компании, не имевшим пары, однако он отказался раскрывать, почему именно. Но вот Арианна при этих словах поняла – шанс есть. Да и бравый моряк смотрел на дорнийку вполне себе заинтересованно – опытная соблазнительница читала такие взгляды на раз.       Костёр прогорел до углей – настало время нанизывать мясо на шампуры и разливать вино. Шашлык хорошо прожарился и оказался очень вкусным, а вино не пьянило… но от стаканчика «Киндзмараули» на откровенность пробрало уже Арианну.       Последние месяцы стали для неё временем если и не крушения, то серьёзной ломки её прежних идеалов и представлений о жизни. Теперь, вспоминая, как отец выбирал для неё кандидатов в мужья, она не могла не содрогнуться от ужаса – здесь, в Советском Союзе, молодые люди свободно могли создавать семьи с теми, с кем хотелось им самим, а не по воле жестокосердных родителей. Здесь всем было откровенно наплевать на аристократию и родословную… и пускай внешне Арианна была принцессой, гордой и своенравной — в душе она оставалась всего лишь женщиной, заждавшейся любви и того, кто мог бы её любить… да просто любить, ничего не требуя взамен, видеть в ней не принцессу, но всего лишь женщину…       На исповедь дорнийки у русских подруг быстро нашёлся ответ:       - Ариш, а ты, вон, на Серёгу глянь! - мигом нашлась быстрая на язык Маша.       - На кого?       - Да на моряка нашего, не видишь, что ли, он тебя глазами поедает!       - На Сирожу? Но разве у него нет подруги? Он ничего не говорил…       - Да нету у него никого, Ариш, нету! Была у нас такая Женя, гуляла с ним, пока он служить не пошёл. А как Серёга попал на флот и ушёл в море, так она тут же по рукам пошла и подцепила себе делового.       - Кого?       - Делового, дельца, спекулянта, то есть, купи подешевле — продай подороже. На чём, кстати, Женькин хахаль и погорел, и поехал в Сибирь на десять лет с конфискацией. А тут как раз и Серёга с флота пришёл. Женька в слёзы, к нему – а он уже обо всём знал, Макс и Савка его просветили, ещё в первый год, так что у него уже и отгорело всё. Так она с носом и осталась, сидит теперь, своего сидельца из лагеря ждёт… и подруг у неё тоже больше нету.       - Ужас… - только и смогла произнести Арианна, когда услышала историю их товарища, а попутно посмотрев и на себя саму со стороны. Вот какой бы она осталась в памяти людской? Ветреность никогда ни для кого добром не кончалась, а красота не вечна, что бы люди ни говорили… а замуж-то ей давно уж пора…       - Так… а почему он тогда один?       - Сами не знаем, Ариш. С подругами пытались свести, что мы, что Макс, а он ни в какую. Как будто сломалось у него что-то в душе, как он с флота пришёл. Попробуй, может, у тебя получится…       Весь остаток дня Арианна нет-нет, а и поглядывала на Сергея. Когда же на закате решили искупнуться в уже успевшей прогреться воде, то дорнийка с непривычки чуть не захлебнулась, всё же для неё подмосковные водоёмы были ещё холодными… хорошо, Сергей был рядом, успел подхватить замешкавшуюся девушку на руки. Подхватил, да и пропал в чёрных глазах заморской красавицы. Теперь и он на неё поглядывал, пока дрова рубил да огонь разводил. Когда же стемнело, и вся компания уселась у костра, то Арианна придвинулась под бочок к Сергею, а моряк и не возражал – наоборот, он взял гитару и спел песню, да такую, как дорнийка никогда ещё не слышала:       …Ты лечишь меня, ты доктор,       Я пью твой весёлый пепел,       Если любовь – рок, то       Её лечить – детский лепет.       Стану я диким горцем       По небу рукой шарить.       У меня под крылом солнце,       Пусть оно меня жарит…       У меня под крылом солнце, у меня под крылом,       У меня под крылом солнце, у меня под крылом…[23]       Арианна слушала звуки песни и чувствовала, как в её душе разгорается какое-то новое, незнакомое прежде чувство. Это не было мимолётной страстью – она таких испытала прежде немало и прекрасно знала о них. Нет, то, что она чувствовала к этому русскому, что пел ей песню, которую явно сочинил он сам, было больше похоже на ту самую любовь, о которой писали в старых книгах… а может, это она и есть? *** Закатные земли, Ланниспорт, 21 дня 5 луны 298 года       «Золотой Зуб в осаде. Нужны срочные подкрепления...» Прочтя это письмо, лорд Киван ясно почувствовал, как волосы на его голове встают дыбом. Запад ещё не знал худшего положения, и очень давно на земли, присягающие Ланнистерам, не отваживался посягнуть захватчик. Но, похоже, ничто не вечно, и неприкосновенность дома Львов оказалась временной.       Ополчение и отряд гвардии, последний резерв как раз на такой случай, уже сформирован и готов к отправке – пусть идут, если им удастся хотя бы замедлить «руски» в их продвижении к столице Запада, значит, они погибнут не зря. А больше защищать город просто нечем – только если задействовать городских септонов, чтобы подняли бедноту, в конце концов, созывали же для чего-то Честных Бедняков…       Но именно сегодня, на двадцать первый день пятой луны, лорда Кивана, приказом всесильного старшего брата назначенного командовать обороной Ланниспорта, впервые посетили мысли о сдаче на милость победителя. Лично он сам, Киван, не сделал ничего плохого ни северянам, ни дорнийцам, и не он приказывал убить принцессу Элию. Однако, похоже, что у Старков, что у Мартеллов злоба на его брата нынче настолько велика, что они, не моргнув глазом, вырежут всех потомков Ланна Умного и не оставят в живых никого. Пока они ещё не успели дойти до Ланниспорта, нужно попробовать спасти хотя бы свою жизнь.       Дополнительный аргумент в пользу сдачи прилетел вечером, в виде стальных драконов «руски», уронивших на Утёс Кастерли несколько своих смертоносных яиц. Сила взрыва оказалась такова, что с ближайших к замку домов посрывало крыши, а о стёклах не приходилось и говорить – выбило во всём городе. Замок же… такое чувство, что его вывернуло потрохами наружу вместе со всем, что там находилось.       «Последнее предупреждение», подумал Киван. Стало быть, сопротивляться бесполезно, и лучше отворить ворота и высылать делегатов на переговоры о сдаче. Пока «руски» ещё не успели добраться до стен Ланниспорта. Пока ещё не поздно… *** Коронные земли, Королевская Гавань, 22 дня 5 луны 298 года (22 мая 1942 года)       Все усилия по организации обороны столицы были напрасны. Напрасны, поскольку на южный берег Черноводной вдруг выехали зелёные черепахи «руски». Это означало, что враг уже здесь, у стен столицы Семи Королевств, и ещё немного, и они смогут обстреливать Королевскую Гавань, а помешать им некому – нет в арсеналах таких орудий, чтобы достать так далеко. Осадные катапульты смогут забросить горшок с диким огнём едва ли до середины Черноводной, а больше и нет ничего.       Но и это было ещё не всё – в середине дня такие же черепахи показались и с северной стороны, двигаясь вдоль Королевского Тракта со стороны Сенного Брода и Оленьих Рогов. Значит, войско сира Джейме разбито, а сам он, скорее всего, погиб. В городе остались лишь ордена фанатиков Семерых, для которых сдача города означала смерть, Золотые Плащи, остатки ополчений коронных домов и гвардия Ланнистеров, нёсшая стражу в Красном Замке, охраняя короля, королеву-мать и лорда Десницу. И всё… а против них – два больших войска «руски», одно подходит с севера, а другое перекрыло путь через реку. Попытаться улизнуть морем тоже не получится… вон они, корабли, входят прямо в залив, ничего не боясь. Два плавучих замка и шесть поменьше… мимо таких не пройти, остановят и расстреляют в два счёта. Да ещё драконы эти, летают и всё видят, что на земле творится.       Вот послышался рокот, и показался одинокий дракон, скорее даже дракончик – маленький, летел низко и медленно, и, пролетая над самой высокой башней Красного Замка, чуть не зацепил её, но удержался, что-то сбросил, развернулся и улетел обратно. Когда стражники подошли к месту сброса странной посылки, они обнаружили там оплавленные доспехи, на которых просматривались лишь отдельные чешуйки позолоты, и обгоревший до ржавчины полуторный меч. Вещи сира Джейме… стало быть, драконы сожгли его живьём…       Как только королева-мать узнала об участи своего брата, вопль её истерики услышали, наверное, у Великой септы Бейелора. Серсея оплакивала Джейме, своего брата, свою… любовь, свою… вторую половину души, которая была у неё отнята, окончательно и бесповоротно.       Вдоволь наоравшись, королева-мать отдала повеление не сдавать город ни «руски», ни Богам, ни демонам, ни кому бы то ни было. Её царственный сын волю матери поддержал и подписал указ, привесив большую королевскую печать – и понеслись глашатаи вдоль городских стен, объявляя волю короля Джоффри, первого своего имени, повелителя Семи Королевств… хотя уже не Семи и даже не Четырёх, а в лучшем случае Полутора.       Никто не знал, что дорога, связывавшая столицу с Закатными Землями, уже перерезана бронеавтомобилями передового дозора Одиннадцатой армии, выехавшими на неё около Огненного Поля. Никто не знал, что Сумеречный Дол уже пал, когда туда высадилась с кораблей балтийская морская пехота. Никто не знал, что Четырнадцатая армия уже разворачивает осадную артиллерию, а на аэродромах в глубине занятой советскими войсками территории уже подвешивают бомбы под крылья штурмовиков – день, когда объявят штурм, будет поистине жарким… *** Закатные Земли, Ланниспорт, 22 дня 5 луны 298 года (22 мая 1942 года)       Механизированный корпус Северной группы войск под командованием генерал-майора Катукова пробился к воротам столицы Закатных Земель в одиннадцатом часу утра двадцать второго мая. Тяжёлые танки ЛК-2, накануне втоптавшие в землю последние резервы противника, подъехали к городским стенам и нацелили на ворота свои пушки. Всё, город надёжно запечатан, больше никто сюда не сможет ни въехать, ни выехать.       Парой часов спустя облако пыли показалось и с юга, и было оно до боли похожим на то, что тянулось вдоль дороги за бронированными крепостями Катукова. Так и оказалось – с юга подходил Гудериан, за две недели преодолевший не одну сотню километров от дорнийской границы.       Танкисты двух корпусов, зажавших в клещи столицу Запада, то самое львиное логово, вылезли из своих машин – теперь львы никуда не дёрнутся.       Катуков и Гудериан, поприветствовав друг друга, обменялись впечатлениями от пройденного каждым пути – и в отличие от северного корпуса, пробивавшегося с боями через линии вражеской обороны, южный катил, как на параде, не встречая серьёзного сопротивления, останавливаясь лишь на то, чтобы заправиться и перетянуть гусеницы, где приходилось. Но, так или иначе, они прибыли сюда, в ожидании подхода основных сил и хоть какой-то реакции противника…       А реакция последовала быстро – пехота подойти ещё не успела. И на глазах танкистов обоих мехкорпусов красные флаги с изображением золотого льва поползли вниз, сменившись белыми флагами капитуляции. Потом распахнулись главные ворота города, откуда выехал всадник, уже в летах и с непокрытой головой. Он подъехал достаточно близко к танкам, спешился и пошёл к Гудериану и Катукову.       - Достославные сиры! - сказал он. - Я, лорд Киван Ланнистер из дома Ланнистеров, Лорд-протектор Ланниспорта и командующий войсками Закатных Земель, прошу вас принять мою сдачу и пощадить город. У нас больше не осталось войск, сражаться нам нечем, и я прошу вас не учинять в Ланниспорте кровопролития.       - Гляди, Гейнц, всё-таки наша взяла! - промолвил обрадовавшийся Катуков.       - Точно, Михель, всё-таки львы далеко не такие гордые, как сами о себе говорили… - ответил Гудериан.       Лорд Киван протянул генералам-танкистам свой меч, и Гудериан предоставил Катукову право принять его.       - У меня уже есть трофейный меч, Михель, это твой, - сказал он. - Я свой взял в Просторе, когда разбил Тарли.       Катуков принял трофейное оружие и повернулся к Кивану.       - Ваша капитуляция принята, лорд Киван, - объявил он. - Прошу до прибытия наших войск воспользоваться нашим гостеприимством и остаться в расположении наших частей. Решением судьбы, как Вашей, так и Вашего города, займётся командующий армией товарищ Черняховский, когда прибудет сюда.       - Но скоро ли он прибудет?       - Мы ожидаем его в течение двух-трёх часов.       Грузовики с пехотой и пушками действительно показались на дороге через обозначенное время. А ещё спустя час подъехал и штаб армии, и сам генерал выбрался из своего бронетранспортёра, чтобы обсудить с Киваном условия сдачи.       Ланниспорт открывал ворота и принимал на свои улицы советскую пехоту, а городская стража складывала оружие и обязывалась не оказывать сопротивления. Отныне и до особого решения власть в городе переходила в руки солдат и офицеров Пятой и Восьмой армий. В тот же день на развалинах Утёса Кастерли, больше напоминавших недавно извергнувшийся вулкан, начались поисковые работы – развалины требовалось обыскать и вытащить оттуда живых, если, конечно, они там ещё остались.       Рапорт о победе на западном участке фронта Черняховский отправил в штаб сразу же. Теперь оставалось дело лишь за вражеской столицей – охота за поджигателями этой войны вступала в завершающую стадию... ______________________________________ [23] Михаил Башаков "Солнце под крылом" (сл. и муз. М.А.Башаков)