Серп и Молот над Вестеросом

…Великий Совет стал временем, когда старый мир в Семи Королевствах умер окончательно. В эти дни двести девяносто восьмого года по прежнему летоисчислению те, кто собрался в Харренхолле, приняли решения, перевернувшие прежнее бытие и ничего от прежних порядков не оставившие. Ушло в прошлое рыцарство, были отменены титулы лордов и сиров, замки тех, кто сохранил верность присяге, остались лишь как семейные дома, но не как крепости, эпоха которых кончилась безвозвратно с приходом огнестрельного оружия и больших пушек. На смену господству владетелей шла эпоха сильных централизованных государств, но даже в этом случае избранным правителям пришлось потесниться, уступив часть своей власти народам своих государств, как это было сделано в Советском Союзе. Так ушли в небытие наследные короли, и власть перешла в руки народа… С.Р.Тарли, д.и.н., акад. Вестерос на сломе веков. М.: Академкнига, 2005

Речные Земли, Харренхолл, 23-25 дня 6 луны 298 года (23-25 июня 1942 года)       Главной сенсацией первого дня Великого Совета стало отречение короля Томмена, первого своего имени. Собственно говоря, со свершившимся разделением прежде единого государства на четыре отдельных, пускай и не было ещё пока объявлено о независимости кого-либо, кроме Дорна, отречение было простой формальностью, однако её нужно было соблюсти.       Убеждать Томмена не пришлось – он и сам вполне соглашался с тем, что на троне из мечей ему не сиживать. В восемь лет всё это ещё не имеет значения, да и сам мальчуган отнюдь не походил на того, кому бы была нужна власть как явление. Так что он совершенно спокойно вышел к трибуне с микрофоном и объявил во всеуслышание:       - Уважаемые товарищи, достопочтенные лорды и славные рыцари! Я, Томмен из дома Баратеонов, первый своего имени, сын Роберта, сына Стеффона, сегодня отрекаюсь за себя и своих детей от прав на Железный Трон Семи Королевств, ибо не чувствую в себе способности к управлению государством. Право определения нового претендента на трон я вручаю в ваши руки. Такова моя воля.       Сопровождаемый сиром Барристаном, теперь уже бывший принц Томмен снял с себя золотой венец и покинул зал заседаний, направившись в аэропорт – его ждал самолёт до Винтерфелла. И у трапа старый рыцарь попрощался со своим бывшим подопечным.       - Удачи в новой жизни, мой принц.       - Я больше не принц, сир Барристан. И Ваша клятва с моим отречением утеряла силу.       - Прости… Томмен. Да будет лёгкой твоя дорога.       - Благодарю Вас, сир Барристан. Спасибо Вам за всё. Счастливо оставаться!       Томмен поднялся в салон самолёта, и ПС-84, запустивший моторы, тотчас взлетел, направляясь на север. Старый рыцарь смахнул с глаз непрошеные слезинки и ушёл к шатрам северной делегации – ему ещё требовалось доехать до Королевской Гавани и найти Белую Башню, столько лет бывшую ему домом. Последний правомочный Лорд-командующий Королевской Гвардии должен был завершить дела этого старого и славного ордена…       Тем временем заседание продолжалось. Решив вопрос с формальным освобождением Железного Трона, пять делегаций принялись обсуждать вопрос земельного передела. Противоречий накопилось много, и земельных наделов, свободных к занятию, тоже образовалось много – предложение товарища Сталина по отчуждению в казну вновь образовавшихся государств все земельные наделы всех лордов и рыцарей, поддержавших фальшивых королей, было принято единогласно. По площадям больше всего таких образовалось в Просторе, и без того являвшемся вторым по величине среди прежних семи королевств, а по долям – в Закатных Землях, где «при своих» оставались только Крейкхоллы и Фарманы. Ещё львы не успели истребить род Вестерлингов, но там от всего рода остались лишь две женщины. Все остальные закатные рода теряли всё и подчистую. Более того, от самой территории Закатных Земель отрезались солидные куски в пользу Простора и Севера, точнее, Полуночного государства, как оно именовалось теперь после аннексии Речных Земель и Долины.       Вопрос аннексии Речных Земель особых прений не вызвал – после гибели Талли и измены Фреев претендовать на первородство там было некому. Те, кто поддержал Талли, либо принесли присягу Старкам, как это сделали Маллистеры и Блэквуды, либо были изгнаны и вернулись позже, как Пайперы и Вэнсы, но эти дома после войны оказались слишком малочисленны, чтобы претендовать вообще хоть на что-то. Те же, кто присягнул фальшивому королю, из списков благородных отныне вычёркивались и земель лишались, и по этому пути провели находящихся ныне под следствием Дарри, Бракенов и Мутонов. Наследником Талли становился Робб Старк как Талли по матери, а всё, принадлежавшее Фреям, отходило в казну Севера как выморочное.       С Долиной разбирались куда дольше – там после войны сохранили свою позицию Ройсы, привлёкшие на свою сторону Редфортов и Уэйнвудов. Однако линия Арренов пресеклась, и наследовать Орлиное Гнездо было некому. Поэтому торговались долго, но, осознавая необходимость присоединения к кому-то сильному, Бронзовый Джон всё же принял решение в пользу Старков, хоть и выговорил себе определённую автономию в плане принятия решений. Ройсам ещё требовалось пройти с самого начала тот путь, по которому уже шли северяне.       Кульминацией дня стало вручение Эддарду Старку, Оберину Мартеллу и Станнису Баратеону орденов «Победа», как знак вклада союзников в разгром войск самозванца. На этой праздничной ноте первый день заседания подошёл к концу. Однако работа Совета только начиналась…       Второй день заседаний принёс бурную дискуссию между дорнийцами и представителями Штормовых Земель. Станнис Баратеон крайне неприязненно отнёсся к попыткам Оберина Мартелла включить в состав дорнийской республики территории к западу от руин Летнего Замка, то есть владения Каронов, Селми и Дондаррионов. Умерить гнев последнего из Оленей заставили только слова товарища Сталина насчёт того, что в качестве компенсации Штормовому государству будут переданы Коронные Земли вместе с тем, что осталось от столицы Семи Королевств, а также островами Дрифтмарк и Драконий Камень. Скрепя сердце, Станнис всё же согласился на такой размен земель, ибо хорошо понимал, что если бы не помощь СССР, то Штормовой Предел удержать не удалось бы. Да и кто, кроме русских целителей, смог бы помочь бедной Ширен?       Дорнийцы тоже остались довольны. Земли вокруг замка Колосья считались самыми плодородными в окрестностях, а Дорн как никто другой нуждался в хлебе и пригодных для вспашки землях. Сейчас такая возможность им представилась – и Оберин поспешил ухватиться за шанс.       После решения этого вопроса сначала Оберин, а потом и Эддард подошли к Сталину и попросили о расширении положений договоров о сотрудничестве, ибо как Север, так и Дорн уже успели убедиться в выгодности имеющихся соглашений. «Дай им палец – всю руку откусят», подумал товарищ Сталин, но от переговоров не отказался, поскольку для Советского Союза расширение сотрудничества тоже приносило выгоду.       Третий день заседания посвятили проблеме Простора. После измены более чем половины знаменосцев некогда богатейшее королевство лежало в развалинах – Тарли не церемонился и безжалостно уничтожал тех, кто сохранял верность старой присяге, и даже замок Хайгарден всё-таки сжёг именно он. Но Тарли, пребывавший ныне в плену, давал показания следователям, и в конце Великого Совета его привезут в Харренхолл на суд. К длинному перечню его преступлений северяне добавили свой вклад – результат беседы с его сыном Сэмвеллом, которому жалеть своего жестокосердного отца было не за что. Младший Тарли уже пребывал где-то в Советском Союзе, где собирался поступить в университет и заняться наукой.       В Просторе при сохраняющемся верховенстве Тиреллов на вторые роли выходили Флоренты и Фоссовеи, как самые большие из уцелевших родов. Тарли, Окхарты, Хайтауэры и многие другие теряли всё, и их земли отходили в казну обновлённого государства.       От Закатных же земель, бывшей вотчины Ланнистеров, оставался только Ланниспорт да кратер на месте Утёса Кастерли, с небольшим клочком прилегающих земель. Северо-восточные территории подлежали передаче северянам, южные – Простору. В самом же Ланниспорте размещался оккупационный гарнизон, ибо земли эти считались бывшей собственностью врага, а мнение львов никого больше в бывших Семи Королевствах не интересовало, хоть и был ещё жив Тайвин Бессердечный.       Остаток дня делегаты провели за примерным начертанием новых государственных границ, дабы на следующий день закрепить раздел Семи Королевств на четыре государства уже законным образом. Работы по демаркации границ на местности начнутся после закрытия Совета… *** Оккупированная территория, Королевская Гавань, 25 дня 6 луны 298 года (25 июня 1942 года)       Сир Барристан шёл по улицам бывшей столицы – и не узнавал города, где прошла большая часть его службы. Там, где когда-то кипела жизнь, теперь свистел ветер в стенах покинутых домов. Там, где нести стражу Золотые Плащи, теперь зияли проломы в стенах, разрушенных огнём осадной артиллерии. Там, где когда-то возносились молитвы Семерых, теперь прямо на ступенях Великой Септы горел костёр в честь Огненного Бога, охраняемый хмурыми красными жрецами в своих вечных одеяниях, но также в армейских сапогах русского образца и с касками на головах.       Красный Замок тоже был безлюден, лишь трофейные команды ещё копошились, извлекая из коридоров, галерей и переходов всё то, что могло быть оценено и конфисковано. Теперь в бывшей резиденции Таргариенов, Баратеонов, а потом и Ланнистеров царило запустение, и лишь тишина была спутником старого рыцаря, в последний раз вернувшегося в эти стены.       Но вот и Белая Башня, почти три столетия служившая местом жительства Королевской Гвардии. Три века достойнейшие из достойнейших поступали на службу, охраняя королей и их семьи. Но королей уже нет, и, пожалуй, больше и не будет, так что клятвы гвардейцев утеряли силу.       Осторожно взяв в руки толстый том Белой Книги, сир Барристан прочёл последние страницы, касающиеся его самого и подчинённых ему рыцарей гвардии последнего состава, служившего королю Роберту.       «…В царствование короля Роберта Баратеона, первого своего имени, назначен Лордом-командующим Королевской Гвардии…», так начиналась последняя запись о нём самом. Старый рыцарь взялся за перо, обмакнул его в чернила и добавил:       «…По повелению короля Роберта спас и доставил на север наследника Семи Королевств принца Томмена и был при нём неотлучно до дня его отречения от престола 23 дня 6 луны 298 года, когда клятва утеряла силу. Долг Короне исполнил до конца».       Такую же запись сир Барристан оставил и на странице Меррина Транта, сейчас пребывавшего на Севере и обучавшего северное и штормовое войско. А вот оставшиеся пять рыцарей, увы, не заслуживали такого хорошего упоминания о них. К примеру, на странице Бороса Блаунта было написано, что в начале третьей луны он уснул на посту и не проснулся, его обнаружили уже холодным. «Значит, старый пьяница всё же допился», подумал, горестно вздохнув, сир Барристан.       О печальной судьбе Джейме Ланнистера тоже были сведения, и страница бывшего Золотого Льва завершилась словами: «Сверг своего короля и дорого за это заплатил. Поддержал самозванца, но навлёк на себя гнев Богов. Сожжён заживо близ Харренхолла огненными стрелами, прилетевшими с неба».       Ещё троих рыцарей белого плаща советским штурмовым батальонам, бравшим Красный Замок, удалось захватить в плен живыми, но судьбу этой троицы решит суд. Связавшись с самозванцем, гвардейцы непоправимо измазали свои белые плащи в крови жертв самозванца и львиной кабалы.       В книге оставалось ещё несколько пустых страниц – их заводили, когда в Белой Башне поселялся новый жилец, но теперь новоприбывших рыцарей больше не будет.       «…На том и завершается история героического и достославного ордена благородных рыцарей, именуемого Королевская Гвардия», дописал сир Барристан, как бы подводя итог почти трёхвековому её существованию, да, пожалуй, и всему рыцарству как явлению в целом. На Совете собираются отменить рыцарские титулы и упразднить рыцарство… что ж, это закономерный итог Войны Четырёх Королей, когда благородные сословия очень сильно поредели числом, целые рода сгинули полностью, а многие, хоть и выжили, но их положение сейчас хуже, чем у беднейшего из землепашцев – и, что характерно, сир Барристан против этого отнюдь не возражал.       Поставив последнюю точку в Белой Книге и захлопнув толстый фолиант, старый рыцарь подхватил его поудобнее и понёс к выходу из башни. Рыцарей больше нет, и сюда больше не придут новобранцы… а книга, бывшая историей Королевской Гвардии и подробным описанием жизни всех воинов, когда-либо носивших белый плащ, станет украшением музея, памятной галереи или выставки. Как и Железный Трон… когда сир Барристан выходил из Красного Замка, то видел, как поваленный трон из множества сплавленных между собой мечей вытащили наружу, погрузили на прицеп, накрыв чехлом, зацепили большим гусеничным тягачом и куда-то увезли. Символично, ничего не сказать. Если Железный Трон покинул замок, то королевству конец. Конец не только Семи Королевствам – конец всему прежнему обычаю, конец всему старому мироустройству, на обломках которого победители начнут строить что-то новое. Конец всего старого мира, каким его знал сир Барристан и каким знали все те, кого знал он. Старый мир умер – из его развалин, из руин Королевской Гавани и Утёса Кастерли, Хайгардена и Староместа, Риверрана и Харровеи прорастают сейчас первые ростки нового мира… *** Полуночный Край, Харренхолл, 26-28 дня 6 луны 298 года (26-28 июня 1942 года)       Четвёртый день Великого Совета начался с импровизированного парада суверенитетов – одно за другим государства объявляли о своей независимости от Железного Трона. Первым из глав государств был правитель Дорна Оберин Мартелл, подтвердивший свою независимость, более того, объявивший, что государство Дорн переходит к строительству социализма. Отныне государство на самом юге Вестероса будет именоваться Дорнийской Народной Республикой, с формой правления в виде Народного Совета, председателем которого Оберин скромно назначил сам себя.       Вторым оказался Эддард Старк, вернувший старые времена Королей Зимы, когда Старки единолично правили на Севере, не оглядываясь ни на кого. Отныне государство, включающее в себя старый Север, Речные Земли и Долину, именовалось Полуночным Краем со столицей в Винтерфелле. Форму правления тоже выбрали условно республиканской – всё же при правителе имелся совет знаменосцев, чисто формально под критерии подходило.       Третьим оформил свою государственность Станнис Баратеон, подтвердивший включение в состав Штормового государства всего того, что осталось от Коронных Земель, доставшихся пускай и ценой утраты Дорнийских Марок. В развалинах Королевской Гавани ещё продолжались раскопки, и, по сообщениям оттуда, сапёрам всё-таки удалось выворотить из тронного зала Железный Трон, правда, для этого пришлось прицеплять трос к тяжёлому танку, а потом грузить на танковый трал и отвозить в порт тягачом. На вопрос, что будут делать с троном теперь, товарищ Сталин ответил – сперва выставят в Москве на ВДНХ, пусть народ посмотрит, а потом или в музей, или на переплавку.       Четвёртым и пока последним из независимых государств Вестероса оформил свою самостоятельность Простор, сохранявший свои территории и получавший южную часть бывших Закатных Земель. В разорённом войной Просторе ещё продолжались облавы – ловили тех владетелей, кто присягнул фальшивому королю. Старомест лежал в руинах, из Цитадели продолжался вынос тамошних архивов, а то, что осталось от Звёздной Септы, проще оказалось взорвать да расчистить площадку.       Ещё оставались Железные Острова, но власть Родрика Харлоу по прозвищу Чтец была ещё не столь прочна, чтобы он мог уверенно заявлять о себе как о правителе независимого государства – советский флот отправил на корм рыбам ещё не всех сторонников Старого Пути, и процедуру требовалось повторить.       Закатным Землям суверенитета не полагалось вовсе, по крайней мере, до окончания разбирательства по преступлениям дома Ланнистеров. Там пока размещался оккупационный контингент, как и на развалинах Староместа и Королевской Гавани.       После небольшой дискуссии о том, как после Совета проведут распределение государственных границ, четвёртый день Большого Совета закончился, но в самом начале пятого товарищ Сталин поднял куда более важный вопрос, затрагивавший саму основу старого миропорядка.       -…Сегодня, товарищи, - объявил он. – На повестке дня нашего собрания вопрос, касающийся аристократических титулов бывших королевств, а ныне народных республик. Поскольку вы в той или иной степени уже начали переход к социалистическому общественному строю, то есть мнение, что титулы лордов, рыцарей и иные наследственные звания стоит упразднить и лишить впредь какого-либо наполнения, дабы сословные различия не были препятствием для развития общества в ваших государствах.       Зал заседаний моментально превратился в разворошенный муравейник.       - Что? Как?       - Быть такого не может!       - Неслыханно!       - Почему? В чём причина?       - Предупреждая ваши вопросы, - снова заговорил товарищ Сталин. – Советую вам вспомнить, что в недавние дни имелись такие благородные лорди, которые торговали своей верностью и меняли её, как им самим того хотелось. Они без зазрения совести служили самозванцам, ратовавшим за свою самозваную власть. Лордом был Фрей, повешенный на воротах собственного замка. Лордом был Тарли, изменивший присяге и поднявший руку на собственного сеньора. Лордом, в конце концов, был Ланнистер, развязавший Войну Четырёх Королей. Они переходили от одного сеньора другому, присягая и переприсягая столько раз, сколько желали, но это не мешало им считать самих себя благородными лордами, да ещё и гордиться своими титулами. С них ли вы хотите брать пример?       Перешёптывания мгновенно прекратились, ибо сравнивать себя с помойными львами не хотел никто. Однако далеко не все желали расставаться с привычными титулами, обозначавшими положение в обществе. Рыцарство долгие годы и века было краеугольным камнем старого миропорядка – что же станет с миром, если рыцарей больше не будет?       Но были у сталинского предложения и сторонники. Северяне одобрили отмену титулов почти единодушно, и громче всех разорялся Большой Джон Амбер:       - Не надо нам на Севере сраных рыцарей! Мы и так хороши! Обойдёмся!       И даже Эддард Старк согласился с мнением своих людей, проголосовав за отмену всех и любых аристократических титулов. Ещё один голос в пользу предложения Сталина отдал Оберин Мартелл:       - У нас в Дорне рыцарство, хоть и применялось в своё время, но никогда не имело той силы, что в Коронных землях или в Просторе. Мы и Семерых-то почитаем лишь так, чтобы эти ханжи-септоны от нас отстали и не донимали своими проповедями. Так что не вижу причины для возражений. Те, кто у нас достиг уважения, тех уважают и без того, есть у него титул или нет. Многие, кто получил от рождения имя «Сэнд», ибо родился от невенчанных родителей, многие такие потом вышли в герои и достигли больших высот. У нас не делают различий между бастардом и законным сыном – почему мы должны различать людей по титулу? Нет, нет, если человек хочет, чтобы его уважали – пусть сам, своими руками и головой добивается этого!       Станнис Баратеон воздержался, леди Оленна Тирелл оказалась против. Три голоса против одного при одном воздержавшемся – решение принято. С первого августа сего года все рыцарские и аристократические титулы утрачивали силу и отныне считались недействительными. Отныне никто и никогда больше не получит рыцарских посвящений, а желающие расти по службе приглашались в ряды армий вновь образованных государств.       После решения проблемы отжившего своё рыцарства вполне логичным было решить вопрос с бастардами, рождёнными от невенчанных родителей. Оберин Мартелл и тут оказался горячим сторонником отмены этого порядка, поскольку в Дорне бастарды чувствовали себя куда лучше того же Простора, к примеру. Да и на Севере далеко не везде к таким детям относились как к существам второго сорта – на том же Медвежьем острове на факт супружества родителей никто не обращал внимания. Так что предложение снова прошло, четырьмя голосами при одном воздержавшемся, ибо леди Оленна в этот раз присоединилась к сторонникам уравнивания бастардов в правах с законными детьми, а Станнис предпочёл воздержаться.       На шестой день заседаний оказалось, что все рассмотренные ранее вопросы - это ещё цветочки, ибо товарищ Сталин был намерен взяться как следует ещё и Церковь Семерых, многие века служившую не просто опорой – основой, фундаментом, на котором возводился весь прежний миропорядок. Влияние Церкви Семерых не распространялось лишь на Север – род Мандерли для септонов-ортодоксов считался почти еретиками, ибо их обряд перенял многое от северян-язычников – и было достаточно слабым в Дорне, где положения Святой Веры столь же давно исполнялись лишь в той мере, в какой это устраивало самих же дорнийцев. Особняком стояли ещё Железные Острова со своим Утонувшим Богом, но этих никто себе ровнёй не считал. Все остальные королевства, территории и владения в Вестеросе возносили молитвы Семерым и следовали установлениям Семиконечной Звезды.       Однако Святой Вере потребовалось всего лишь несколько месяцев, чтобы полностью разрушить свою репутацию. Ни для кого не было секретом, что септоны ортодоксального толка превратили Церковь Семерых в секту фанатиков, нетерпимых к любому иноверию. Все жрецы, кому не повезло остаться в живых, сейчас были под следствием, и отделаться лёгким испугом удалось лишь септону Шейли из Винтерфелла и тем, кто служил в Белой Гавани. Северный обряд, который практиковался в месте обитания рода Мандерли, отличался куда большей веротерпимостью, и Честных Бедняков там не водилось даже во времена разгула Святой Веры при Таргариенах. Так что, допросив и не найдя в деяниях ничего подсудного, бывших жрецов Семерых из Винтерфелла и Белой Гавани привлекли к разоблачению Святой Веры.       Основной процесс по вскрытию истинной сущности служителей Семерых и ортодоксального обряда должен был состояться позднее, уже в ходе процесса над зачинщиками и поджигателями войны. Но главные положения будущего переустройства мира заложили уже сейчас – теперь главенствующим объявлялся обновленческий северный обряд, а вообще основные положения бывшей Святой Веры подлежали серьёзной правке. В частности, оттуда предполагалось нещадно вымарать любые упоминания о нетерпимости к иноверцам, о притеснении женщин и незаконных детей, о безбрачии жрецов, а также о каком бы то ни было влиянии на общественный строй. Но этим займётся совместная комиссия, куда войдут наиболее вменяемые жрецы Семерых, а также советские религиоведы и представители Православной церкви.       Обсуждение решения по радикальной реформе Церкви Семерых проходило с достаточным скрипом и потребовало весьма ожесточённой дискуссии, заняв весь день, однако так или иначе с необходимостью такой реформы соглашались все. Эддарду Старку до этого всего, по большому счёту, не было никакого дела, однако он прекрасно помнил, как и к чему фанатичная приверженность воле Семерых привела его жену. Оберин Мартелл толком ни во что не веровал, изображая следование заветам Семерых лишь внешне и лишь тогда, когда это от него требовалось. Леди Оленна Тирелл видела всех этих святош насквозь, и их истинные идеалы для неё были ясны как день. Станниса же Баратеона жизнь в своё время била достаточно, чтобы раз и навсегда разуверить его в справедливости Семерых и правоте септонов – отчего он, кстати, и уверовал так легко в Красного Бога. Так что к исходу дня решение о церковной реформе приняли единогласно, пятью голосами «за»… *** СССР, Севастополь, 28 июня 1942 года       Джой Хилл никак не могла понять, с чего бы это вдруг именно к ней и её матери было проявлено такое особое внимание. Настолько особое, что их выдернули из Ланниспорта, усадив в брюхо железного дракона «руски», и привезли не просто так, а в один из их больших городов, расположившийся по обоим берегам уставленной кораблями морской бухты, город, где дома из белого камня утопали в зелени деревьев, высаженных по обочинам необычайно широких дорог. Здесь Джой как следует насмотрелась на те дивные чудеса, которые в один из дней появились на улицах её родного Ланниспорта – только здесь их было куда больше. Здесь никто не носил ни доспехов, ни оружия. Здесь не было рыцарей, и никто не кичился цветами владетелей. Да и одежда живших здесь «руски» выглядела куда пестрее, чем дома – мужчины чаще всего в белых кафтанах поверх полосатых бело-синих рубах и длинных чёрных штанах, а женщины в лёгких летних платьях, едва скрывающих фигуры.       Что сама Джой, что её мать глядели во все глаза, когда их везли по городу, показывая и разъясняя, где именно они проезжают. Этот город назывался «Севастополь», и его имя было связано со многими славными страницами истории той страны, где они сейчас находились.       И возле памятника, что стоит в море у набережной, того самого, где из груды больших камней поднимается к небу колонна, на вершине которой сидит опустивший головы двуглавый орёл, их ожидал самый неожиданный сюрприз – такой, на который ни Джой, ни её мать не могли уже даже надеяться. Сжимая в руках огромный букет цветов, на берегу стоял мужчина, одетый как «руски», но очертание лица и цвет волос выдавало в нём чистокровного Ланнистера. И пока мать не могла поверить своим глазам, Джой кинулась вперёд, протянув руки и закричав на всю набережную:       - Папа!       - Джой! Здравствуй, моя принцесса! - ответил …отец, моментально подхвативший дочь на руки и закруживший в воздухе.       - Папа, ты живой! Ты вернулся!       - Да, я живой, и вернулся оттуда, откуда не возвращаются.       - Герион? Это вправду ты? – подошла мать.       - Это я, Бриони. Это я, и я вернулся из Валирии.       - Но как это оказалось возможным?       - Мне помогли русские моряки. Их корабль подошёл близко к тому островку, на который меня выбросило штормом, и вот я здесь…       - Ты так изменился…       - Всё меняется, дорогая моя. Всё изменилось, весь мир вокруг уже не станет прежним. Не дано измениться лишь одному – моей любви к вам, ведь именно благодаря вам, мои дорогие принцессы, я выжил и вернулся.       - Быть может, ты слышал, что произошло совсем недавно…       - Конечно, слышал. Мне уже обо всём рассказали. Но я ничуточки не удивлён – Тайвин всегда хотел властвовать, и не жалел для этой цели ничего и никого. Эта жажда власти и богатства и обернулась против него, ведь так?       - Против всех. У Ланнистеров отнимут всё.       - У всех, кроме меня – я говорил с властями русских, и мне подтвердили, что наше останется при нас. Меня признали заведомо непричастным к преступлениям моего брата, в особенности тем, что он успел натворить за последний год. Так что всё, чем владел я, останется при нас, только не в Вестеросе – теперь наш дом где-то здесь.       - Здесь?       - В паре сотен миль отсюда, на западном берегу моря, есть новый город под названием Зурбаган, его ещё только строят, но в домах уже можно жить. Там мне выделили участок земли, на котором помогут построить дом. Там мы теперь и будем жить…       - Ты не собираешься возвращаться в Ланниспорт?       - Нет, конечно! – хмыкнул отец и муж. – Что я там забыл? Если я не ошибаюсь, наше родовое имя в тех краях сейчас измазано в такой грязи, что любому потомку Ланна Умного ещё не один десяток лет будут плевать в спину. Здесь же мы получили шанс начать всё сначала – так давай же воспользуемся им с умом… *** Оккупированная территория, Королевская Гавань, 29 дня 6 луны 298 года (29 июня 1942 года)       Раскопки на развалинах бывшей столицы всё ещё продолжались. И пускай из замка уже удалось, к ужасу немногочисленных оставшихся в городе жителей, вытащить и увезти на прицепе Железный Трон, эту груду искорёженного самым немыслимым образом железа общим весом около семи тонн, но в бывшей резиденции Таргариенов, Баратеонов и Ланнистеров оставалось ещё много диковин. Вот, к примеру, двадцать девятого июня поисковые команды случайно обнаружили в подземельях громадные черепа каких-то зубастых тварей. Больше всего эти черепа напоминали головы ящериц, если, конечно, бывают ящерицы размером с паровоз. Ну, а золотые ювелирные украшения королей и королев, короны и диадемы, перстни, браслеты и прочий дорогостоящий груз выносили буквально ящиками, каковые после осмотра тут же опечатывали – трофеи ждала проверка на ценность, и что-то из этого потом непременно окажется в хранилище Государственного банка СССР, а что-то раздадут прежним хозяевам, если таковых смогут установить.       Черепа ящериц, оказавшихся ручными драконами первых королей из династии Таргариенов, тоже погрузили на машины для отправки в Москву – на ВДНХ уже готовилась экспозиция, посвящённая Семи Королевствам и их падению, сопровождающемуся переходом к социалистическому строительству. Там же разместятся короны королей и их доспехи, когда удастся установить соответствие, кто же из правителей в какие латы облачался и какую корону он при этом носил. Хотя кое-что особисты изымали сразу – к примеру, извлечённая из сокровищницы бронзовая корона с железными зубьями в виде еловых шишек явно принадлежала Старкам, соответственно, им же и должна была вернуться – товарищ Сталин передаст на Совете. Туда же, только уже в руки товарища Мартелла, уедет золотая диадема с изображением солнца, пробитого копьём – не исключено, что это украшение носила покойная сестра товарища Оберина. Нашли и корону с оленьими рогами, и не одну, а сразу две, это явно реликвии Баратеонов – нынешнему правителю Штормовых Земель о них будет известно куда лучше. Несомненно, союзники будут рады вернуть утраченные фамильные реликвии, и это более чем поспособствует улучшению отношений с ними. *** Полуночный Край, Харренхолл, 30 дня 6 луны 298 года (30 июня 1942 года)       Двадцать девятого числа решали вопрос с летоисчислением и календарём. Все понимали, что прежний порядок исчисления лет от Завоевания Эйегона, в общем-то, уже утратил свою силу, да и месяцы всё чаще называют по названиям, перенятым от советских товарищей. Вариантов для перехода на новое летоисчисление было два – либо вспоминать о предыдущей Долгой Ночи и считать годы от её окончания, либо перенимать порядок исчисления времени, принятый в Советском Союзе, последний вариант выглядел даже удобнее в свете успешно развивающегося сотрудничества. Впрочем, окончательное решение по этому вопросу пока виделось туманным – как в стане Старков, так и в стане Мартеллов хватало консерваторов, отстаивающих свой вариант, первые от строительства Стены, вторые от прихода ройнаров.       Однако календарными вопросами дело не ограничивалось – поскольку финансовая система, созданная Таргариенами и дополненная Баратеонами, уходила в небытие следом за Железным Троном, во всех четырёх вновь образованных государствах сейчас корпели над проектами своих денежных единиц, должных со временем вытеснить из обращения золотые драконы и серебряные олени. Немалую помощь оказали нарком финансов СССР товарищ Зверев и председатель Госбанка СССР товарищ Булганин, в чьём ведении этот вопрос был в Москве.       Быстрее всех успели дорнийцы – денежная единица Мартеллов получила название «салар», что означало «солнце» на древнеройнарском наречии, и один дорнийский салар приравняли к ста копам, обменный курс к советскому рублю установили 2:1. Вторыми свой проект принесли северяне – Вилис Мандерли решил назвать денежную единицу Полуночного края «куна», и одна куна равнялась ста грошам, за один советский рубль давали две с половиной куны. Простор и Штормовое государство пока думали и решали.       Проекты монет и банкнот Эддард Старк и Оберин Мартелл пообещали представить в Москву чуть позднее – когда совместный коллектив художников нарисует и представит лицевые и оборотные стороны всех планируемых к выпуску номиналов. Печатать банкноты и чеканить монеты предполагалось на Московском и Ленинградском монетных дворах – здесь и сейчас только там работали достаточно умелые для такой работы специалисты.       После перерыва на обед продолжение обсуждения проектов денежных единиц пришлось отложить – из Королевской Гавани привезли особо ценные трофеи. С прибывшего автомобиля сгрузили несколько опечатанных ящиков, и их содержимое товарищ Сталин выложил на парадном столе.       - Товарищи! Позвольте в знак укрепления нашей с вами дружбы вручить вам реликвии, найденные нашими войсками при разборе сокровищниц Красного Замка. Мы считаем, что их необходимо вернуть законным хозяевам, у которых они были неправедно отняты. Товарищ Старк, прошу Вас…       Эддард Старк получил из рук Сталина бронзовую корону, от вида которой наследник древних Королей Зимы пришёл в благоговение.       - Та…тавариш Сталин, но откуда? Это же корона моих предков… Нет в свете слов, которыми я мог бы описать свою благодарность Вам… Отныне и навеки Север станет верным другом Советского Союза, сим клянусь!       Подобное чувство разделял не только Эддард – и другие делегаты Полуночного Края, увидев, что Старкам вернулась их родовая корона, только ещё больше убедились в правильности своего, сделанного почти год тому назад, выбора.       Следующим получил свои реликвии Станнис Баратеон, и корон ему полагалось получить две – одну не так давно носил на голове его покойный старший брат, а другая некогда принадлежала предкам Баратеонов Дюррандонам, Штормовым королям древности.       Третьим получать свой подарок выпало Оберину, и ему достался сундук с украшениями, в которых правитель Дорна опознал то, что когда-то принадлежало его покойной сестре Элии, а также реликвии времён Дейерона Доброго, когда Дорн впервые присягнул Железному Трону.       Свою долю реликвий вручили и Тиреллам, правда, за утратой родовой короны и меча Гарденеров, сгоревших вместе с последним королём из дома Зелёной Руки, дело тоже ограничилось ювелирными изделиями, на которых нашли хоть что-то похожее на розу.       - Простите, та…таварещ Сталин, но откуда всё это? – не выдержала леди Оленна. – Всё это украшения, достойные королей, а короны, возвращённые Вами, и вовсе считались утраченными…       - В этом нет никакого секрета, - усмехнулся Сталин. – Наши поисковые команды сейчас проводят обыск покоев и подземелий Красного Замка, собственно, всё это было вынуто как раз оттуда, из замковых сокровищниц. Короли из бывшей династии проделали очень большую работу, собирая и скрывая то, что им никогда не принадлежало. Но королей больше нет, и власть переходит в руки народов, поэтому есть мнение, что было бы неправильным скрывать такое…       В символичности возвращения родовых реликвий Старков, Дюррандонов и Мартеллов ни у кого после этого сомнений не было. Теперь, когда Железный Трон пал, вместо единого королевства оказались четыре наиболее сильных, разделивших территорию Вестероса между собой. Четвёртому роду, Тиреллам, просто повезло, что их вынесло на самый верх – от многих остальных исчезли даже следы. Гарденеры, бывшие короли Простора, сгинули все до единого ещё во время Завоевания. Линии Талли и Арренов пресеклись уже сейчас. Имя же Ланнистеров оказалось покрыто несмываемым позором, и на бывшего лорда Тайвина накопали уже столько доказательств, что этого с лихвой бы хватило не то что на виселицу, а и на костёр. Так что Старкам, потомкам Королей Зимы, Баратеонам, потомкам Штормовых Королей, Мартеллам, потомкам Нимерии, и Тиреллам, выросшим уже в новую эпоху, теперь предстояло строить новый Вестерос – строить уже без рыцарей и титулов, без всевластия лордов и септонских ересей, зато хотя бы с каким-то подобием власти народа. Хотя, конечно, малограмотные землепашцы и не поймут поначалу, что же от них требуется – но никто и никогда не оказывается готов управлять государством сразу, его для этого нужно долго учить и готовить. А с обучением взялись помогать советские союзники, и первые школы для детей и курсы ликвидации безграмотности по двум из четырёх королевств уже вовсю работали. *** СССР, Браавос, 1 июля 1942 года       Следователь из НКГБ в сопровождении участкового милиционера подошёл к дому, где жил Тирион Ланнистер с женой и дочерью, после завтрака.       - Товарищ Ланнистер? Это Вас из НКГБ побеспокоили, старший оперуполномоченный майор Наумов.       В дверь высунулось заспанное лицо Тириона, который с огромной неохотой оторвался от жены.       - Да, это я. Но чем я могу быть Вам полезен, та-ва-реш майор?       - Мы бы хотели попросить Вас рассказать нам кое-что о Вашем отце. Как Вы, может быть, знаете, сейчас готовится суд над ним, и любое доказательство его преступлений будет для нас очень полезным.       - Конечно, конечно, проходите, пожалуйста. Хоть я и рассказывал уже Вашим сослуживцам о том, кто таков мой отец… но не откажусь помянуть его добрым словом ещё раз. В чём ещё его обвинили?       - В дополнение к тому, что за ним уже числится, добавилась узурпация власти и развязывание войны, а также косвенно он виновен в разгуле фанатиков Семерых – это с его подачи самозваный король дал им такую волю.       - Значит, он всё же добрался до вершины, хоть и ненадолго. Да, да, я узнаю своего отца, он хотел славы и власти, и получил её… вот только как теперь о нём будут отзываться?       - Теперь лев считается в Вестеросе символом трусости, жадности и властолюбия. Думаю, Вы поймёте.       - Пойму прекрасно. Я бы ещё добавил – и не знающей пределов жестокости тоже. Для моего отца даже жизни его детей не значили практически ничего, что Джейме, что Серсея были лишь игрушками в его руках, я же был для него бесполезен, что такое калека… символ его неудач. На мне он всегда вымещал свою злобу…       - Кстати, есть для Вас хорошая новость, - добавил следователь, когда протокол был уже составлен и подписан. – Нашёлся Ваш дядя Герион, известный как Смеющийся Лев.       - Герион? Он всё-таки выжил?       - Да, наш эсминец подобрал его близ валирийского берега. Сейчас он в Крыму, возвращаться домой в Ланниспорт он не хочет. Его семью мы помогли перевезти в Севастополь.       - Благодарю Вас, мой дядя Герион был, наверное, единственным приличным человеком среди всех братьев моего отца. И если он жив, то, видимо, у нашего рода ещё есть какая-то надежда.       - После того, что учинил Ваш отец, домой Вам путь, увы, заказан. Так что как Вам, так и Вашему дяде предстоит жить и работать здесь, в Советском Союзе.       - Это небольшая плата за жизнь и свободу, поверьте Вы мне. О тех местах у меня всё равно не осталось хороших воспоминаний. А если, как сообщало радио, от Утёса осталась только расщелина в земле, то… мне его не жаль… *** Полуночный Край, Харренхолл, 1 дня 7 луны 298 года (1 июля 1942 года)       Половина вопросов, вынесенных в повестку дня Великого Совета, уже решена – теперь осталось обсудить и принять решение по тому, что непосредственно вытекает из раздела Вестероса на четыре государства. С контурами новых земель уже определились – теперь предстояло договориться о сотрудничестве между ними. По предложению товарища Сталина решили сразу отталкиваться от единого пограничного, таможенного и торгового пространства – всё же свободный проезд без разрешений и виз стоило бы сохранить, как и отсутствие таможенных препон, существование которых частенько идёт только во вред.       Четыре государства становились и торговыми партнёрами Советского Союза. Во исполнение ранее заключённых договоров из Дорна в СССР шла нефть, добываемая по концессии, с Севера – древесина железноствола и саженцы деревьев, плюс геологи нашли недалеко от Последнего Очага выход полиметаллических руд – пока что никто, кроме Советского Союза, разрабатывать эти месторождения не умел, и учёба ещё только начиналась. Вниманию же населения предлагалась продукция советской промышленности – мебель, одежда, обувь, оружие, часы, металлическая посуда и электроприборы, стиральные порошки и мыло, лекарства и не имеющая аналогов еда. Увы, но жителям Вестероса предстояло ещё долго учиться, чтобы научиться создавать такое же – должен будет пройти не один десяток лет. Пока же СССР мог закупить у стран Вестероса, помимо сырья, нефти, древесины или камня, только разве что ювелирные изделия, ковры да какие-то предметы одежды – кое-что по русской моде местные портные уже сумели сшить, и в гарнизонах тех же дорнийских городов даже успели найтись ценители такой работы.       Так что делегатам из четырёх бывших королевств, а ныне – народных республик, предстояло ещё согласовать много тонких вопросов, но в главном уже все выводы были сделаны, и все стороны так или иначе достигли того, к чему стремились. Теперь предстояла работа узким специалистам, промышленникам, хозяйственникам, финансистам и торговцам… *** Где-то за Стеной, 2 дня 7 луны 298 года       Трёхглазый Ворон осматривал Вестерос – и не узнавал ничего. Где война всех против всех, где рыцари, где драка за драконье наследство? Нет ничего этого, кончилась война, и потерпел поражение львиный дом. В руинах лежит гордый некогда Утёс Кастерли, и покинута людьми Королевская Гавань. Северяне и дорнийцы сидят за столом переговоров, решая судьбу своих земель. Мир на земле… это уже хуже. Как теперь будут останавливать Короля Ночи?       Ночной Дозор покинул Стену, нет больше чёрных братьев – лишь железные птицы «руски» летают нынче вдоль Стены, оглядывают местность, не идёт ли что из Застенья? Ушёл и Вольный народ, почти все племена, населявшие Зачарованный Лес, покинули свои дома, сев на железные корабли и отбыв за море – туда, куда взор Трёхглазого Ворона уже не достаёт.       Те же, кто оставался на местах, самым бесцеремонным образом уклоняется от исполнения предначертанного им. Брандон Старк должен был стать следующим Трёхглазым Вороном – но нет, не видит он даже волчьих снов, он пропадает в гарнизоне чужаков вместе со златовласой девицей, его подругой. Теперь ему куда милее громыхающие железные повозки, чем рыцарское дело, а тем более то, что было ему предопределено. Арья Старк не отбыла за море – вместо этого она тоже не вылезает из гарнизона. Бастард из Винтерфелла, Джон Сноу, наоборот, вместо Стены как раз за морем и оказался, исчезнув и не собираясь появляться снова. Но что всё это значит? Кто теперь поведёт людей на бой? Кто даст им напутствие и наставит на путь истинный?       Погружённый в размышление Трёхглазый Ворон не заметил, как зашептали ему Дети Леса, встревоженные и испуганные чем-то. Когда же он обратил внимание, то было уже поздно – у входа в пещеру стояли четыре белых фигуры, чьи глаза ярко сияли во тьме, сияли синевой вечного льда.       Последнее, что увидел тот, кого когда-то звали Бринден Риверс, было – как падают от ледяных клинков последние из Детей Леса, его спутники и охранники на протяжении многих лет. Их оставалось всё меньше и меньше, пока, наконец, не погибли все. А потом ледяная фигура подошла совсем близко к чардреву, к корням которого прирос Трёхглазый Ворон…       Для мира это событие прошло незамеченным – но стали вдруг засыхать сердце-древа в богорощах северных городов. Лики на белых стволах величественных деревьев перестали источать красный сок, а листья тронул первый налёт увядания…