Серп и Молот над Вестеросом

…Судебный процесс над поджигателями войны и гражданской розни, явившийся продолжением Великого Совета, увенчавшего гражданскую войну в Вестеросе, был неизбежен – в первую очередь из-за того, что слишком большую кровь пролили те, кто, попав в плен живым, сел на скамью подсудимых. Титулованные кровососы и мироеды, шарлатаны, прикрывавшиеся учёными степенями и мракобесы, возвещавшие о воле богов – все они, при старых порядках веками паразитировавшие на обществе, должны были ответить за все свои грехи. Специалисты в области правоведения из СССР, оказывавшие помощь товарищам из народных республик Вестероса, выступали как в составе судейской коллегии, так и на стороне обвинения – защищать столь явственных, закоренелых преступников не взялся никто – и во время процесса ознакомили новых коллег с особенностями советского закона и права. Однако даже по тем, старым, дореформенным законам деяния подсудимых в самом лучшем случае тянули на пожизненную каторгу – просто в прежние времена в судебные жернова, как правило, попадали мелкие сошки, обманутые нанимателями, сейчас же мы пропускали через эти же жернова самих лордов и сэров… А.Я.Вышинский, до 1954 г. Генеральный прокурор СССР. Правосудие не имеет исключений. М.: Политиздат, 1996

Полуночный Край, Харренхолл, 5 дня 7 луны 298 года (5 июля 1942 года)       Вот теперь о Великом Совете можно было говорить, как о завершившемся событии. Все четыре государства, на которые разделился Вестерос, и Советский Союз отныне связывали множество торговых, промышленных и военных соглашений, и можно было уже говорить о создании коалиции из пяти государств, избравших своим путём построение социалистического общества.       Все бумаги, предполагающиеся к подписанию, были уже подписаны и заверены печатями – серпом ли с молотом, волчьей головой, оленем, солнцем или розой. Все спорные вопросы утрясены и решены, к демаркации новых границ вскоре приступят. Каждая из стран-участниц получила свою долю вестеросского пирога, не оставшись внакладе. И даже грядущая полная отмена рыцарских титулов, до которой оставалось меньше месяца, не пугала Старков, Баратеонов, Тиреллов и Мартеллов – они уже знали, что без рыцарей и лордов можно жить, и жить при этом очень неплохо, так, как живётся в Советском Союзе. Да, они отдавали себе отчёт, что не всё сразу, но если они дружно возьмутся за работу, то рано или поздно построят точно такое же общество, где от каждого берётся по способностям, а даётся каждому – по труду его.       Под самый занавес со своими денежными единицами определились в Просторе и Штормовом государстве, представив на рассмотрение проекты введения просторского гарта и штормового дюррана соответственно. Эти денежные единицы получили наименования в честь первых известных правителей своих земель, правивших ещё во времена Века Героев. Теперь предстояло поработать художникам-оформителям, чтобы ко времени собрания совета СЭВ разработать и утвердить внешний вид монет и банкнот – на следующей встрече лидеров государств будут окончательно установлены обменные курсы.       Однако оставался ещё один вопрос, а именно суд над зачинщиками и поджигателями войны, то есть лордами, присягнувшими самозванцу, вместе с ним самим, а также служителями Семерых и мейстерами, так или иначе причастными ко многим неприятным событиям. Материалов следственного дела в НКГБ собрали не на одну сотню томов, и после прочтения их содержимого даже бывалые следователи ругались так жутко, что уши окружающих сворачивались в трубочку. Что уж говорить об умах и ушах неподготовленных…       Пятого июля товарищ Сталин объявил о закрытии Великого Совета как выполнившего свою работу. Но делегаты не прощались – через три месяца они соберутся в Москве, на установочной сессии Совета Экономической Взаимопомощи, да и присутствие на суде над преступниками могло открыть для глав великих и малых домов кое-какие весьма интересные факты.       Подсудимых уже привезли на нескольких десятках грузовиков и разместили в камерах в подземельях замка. Мейстеры и септоны, лорды и их наследники, рыцари, послушники и оруженосцы – все они ранее гордились своим благородством, служением и тайными знаниями, даже кичились этим, но здесь, в преддверии грядущего суда, все они были в равном статусе – подсудимого.       На судейской коллегии председатель уже был другой – товарищ Сталин улетел домой в Москву, ибо управление страной не терпело слишком долгой отлучки. Председателем судейской коллегии стал видный деятель германского происхождения Генрих Мюллер, а государственное обвинение представлял товарищ Вышинский, Генеральный прокурор Советского Союза. Защита на суде полагалась далеко не всем – едва ли кто-то взялся бы защищать тех чудовищ, коими являлись Ланнистеры. Да и не полагалось, в общем-то, никакой защиты тем, чья вина в совершении преступлений была доказана, и под эту же категорию попадали мейстеры, узурпировавшие власть над наукой, и служители Семерых, разводившие средневековое мракобесие и спровоцировавшие несколько случаев резни иноверцев. За убийство из религиозных побуждений по советским законам полагался расстрел без права на помилование – товарищ Сталин прекрасно помнил, как и к чему в былые годы приводили стычки между христианами и мусульманами.       Остальные главы делегаций оставались на местах, хоть и скорее в качестве зрителей, хотя Эддард Старк и Оберин Мартелл и вызвались поучаствовать в работе суда лично. Их поняли – в событиях шестнадцатилетней давности что Старк, что Мартелл являлись потерпевшими, ибо лишились близких родственников, и всё из-за коварства неких блистательных рыцарей в сияющих доспехах. Остальные члены коллегии вполне разделяли эти же настроения, и вполне сходились во мнении, что рыцарство как явление на этом суде нужно похоронить. Казнь Тайвина Ланнистера станет ярким событием, означающим, что старый средневековый мир окончательно умер, а застойное болото, в которое превратился Вестерос накануне прошлогоднего лета, пройдёт очистку и сделается живым водоёмом.       Но вот, судьи и обвинители заняли свои места, и председатель герр Мюллер объявил:       - Встать! Суд идёт! Сегодня мы собрались здесь, чтобы начать судебный процесс по трём делам: делу о преступлениях мейстеров, делу ереси Семерых, и делу о развязывании Войны Четырёх Королей. Поскольку все три дела в процессе их рассмотрения оказались взаимосвязаны, слушания по ним будут объединены. Прошу конвой ввести подсудимых.       Конвой, в роли которого выступали сотрудники НКГБ, открыл двери зала заседаний, позволяя войти Тайвину Ланнистеру, мейстеру Теобольду, Верховному Септону и многим, многим другим. Выглядели подсудимые достаточно плачевно – со времени своего пленения никто из них не получал ни той еды, ни того уровня услуг, к которым привык в прежние годы. Хотя в более-менее презентабельный вид их всё же привели, чтобы не ввергать зрителей во вселенский ужас.       Подсудимых рассадили по группам мест – отдельно септоны, отдельно мейстеры, отдельно лорды и их наследники. Здесь не было мелких сошек – межевыми рыцарями, оруженосцами и послушниками занимались отдельно, да и приговоры по этим разбирательствам шли достаточно скромные – пять, десять лет лагерей в зависимости от личных прегрешений, а кого-то и вовсе оправдывали или осуждали условно, если суд не устанавливал причастности к известным событиям. Каков спрос с бедняка, всё богатство которого в дырявых штанах и ржавом мече, держащемся на честном слове?       А вот верхушка должна была ответить сполна. За каждым из некогда сиятельных лордов, учёных мейстеров и важных жрецов числился не один десяток преступлений, за каждое из которых полагалось от пяти лет лагерей и до расстрела. Хотя и тут были не все – Кивана Ланнистера судили отдельно как капитулировавшего и сдавшего Ланниспорт в целости, установили причастность только к одному деянию, учли смягчающие обстоятельства в виде явки с повинной и сотрудничества со следствием и присудили десять лет лагерей, отбыть которые ему предстояло на строительстве железной дороги.       - Слушается дело о развязывании домом Ланнистер гражданской войны, также известной как Война Четырёх Королей. Слово предоставляется представителю обвинения.       Товарищ Вышинский вышел к трибуне с микрофоном и начал зачитывать речь, упоминая о событиях, имевших место быть в январе сего года, и зрители узнавали новые подробности о заговоре против короля Роберта, окончившемся свержением законной власти и восхождением на престол самозванца, признанного лишь теми, кто его выдвинул.       В зале поднялся шум. Обнародование планов Тайвина по свержению не просто законного короля, но собственного зятя – этого, конечно, ожидали, но никто не мог представить, как и почему Старый Лев решится на такое. И как хитро он это обставил – формально его не обвинить в убийстве родственника, поскольку исполнителями вызвались быть мастер над шептунами по имени Варис, сын главного подсудимого Золотой Лев Джейме Ланнистер, а также мастер над монетой Петир Бейлиш. У двоих из этой троицы было уже не спросить – Вариса убил сам король, сражаясь за свою жизнь, а Джейме сгорел заживо в лесу неподалёку отсюда, когда вывел войско прямо под огонь реактивных миномётов Второй армии. Что же касается Петира Бейлиша, то этот деятель был ещё живым, но уже не на свободе, а значит – ненадолго, и он уже многое рассказал следствию, а предстоит рассказывать ещё больше.       Но отчего сам Тайвин решился свергнуть законную власть?       - Подсудимый Ланнистер! – задал вопрос Мюллер. – Объясните суду причины, подвигнувшие Вас на устройство заговора против законной власти!       - Роберт не устраивал меня своим транжирством, - ответил Старый Лев. – Он брал деньги у Железного Банка и проматывал их на выпивку, девок и турниры, до которых он был весьма охоч. Если бы всё пошло по моему плану, Роберт скоро отправился бы на тот свет, и королём стал бы мой внук Джоффри. Но я не ждал, что всё обернётся так быстро.       - Что же заставило Вас форсировать разработку этого заговора?       - Падение Железного Банка, во-первых, и появление «руски» в Вестеросе, во-вторых. Ваши люди заключили договор с Севером, упрочив позиции этого благородного простеца Старка, что вызвало интерес у моего покойного зятя. Он сорвался на Север, бросив в столице весь двор, а вернувшись оттуда, приказал бросить Джоффри в чёрные камеры, а свою супругу и мою дочь Серсею запер в своих покоях. Более того, Роберт нанёс мне оскорбление, издав указ о назначении Хранителем Запада моего вассала, отменив все вассальные присяги, чем вызвал восстание в моих владениях. Как, по-вашему, мне к этому относиться?       - Согласно имеющихся в распоряжении суда свидетельских показаний, Джоффри Безымянный был арестован по обвинению в изнасиловании горничной. Покойный король Роберт ненавидел насильников и карал их оскоплением либо ссылкой на Стену, при этом он был полностью в своём праве.       - Но не принца короны, Ваша честь?       - Учитывая обстоятельства, вынудившие короля Роберта ввести в королевстве весьма жестокие законы против насильников, а именно то, что упомянутый король лишился невесты ввиду её похищения с последующим изнасилованием, каковые осуществил именно наследник престола прежней династии, по отношению к собственному наследнику он был полностью вправе применить любое наказание, которое сам счёл нужным.       - Но он оскорбил представителя благородного дома Ланнистер! В наших правилах за такое нет прощения!       - А теперь объясните суду, подсудимый Ланнистер, какие именно привилегии несёт принадлежность к дому Ланнистеров по сравнению с домами Старк, Баратеон или Мартелл, учитывая, что длина родословной у каждого из этих домов не меньшая.       - Мы всегда действуем, как единая семья, как единое существо! Мы никому не прощаем оскорблений!       - Ваша позиция более чем спорная, подсудимый Ланнистер. Действовать подобно единой семье стал бы любой уважающий себя род. Что же касается Ваших заявлений о единой семье, то извольте ознакомиться с показаниями потерпевшего от Ваших действий Тириона Ланнистера, приходящегося Вам сыном.       - Этот уродец? Он – причина моих неудач! Везде и всюду его самого сопровождает неудача! Своим появлением на свет он убил мою жену!       - Он оказался о Вас несколько иного мнения… - и герр Мюллер зачитал привезённый из Браавоса протокол показаний Тириона, в котором младший сын Старого Льва напрямую обвинял своего отца в работорговле, обращении в рабство живого человека, вкупе ещё с несколькими преступлениями.       - По-вашему, подсудимый Ланнистер, именно ЭТО Вы именуете единой семьёй? Вы всячески унижали собственного сына, обратили в рабство и продали за море приглянувшуюся ему женщину, да ещё и повелели изнасиловать её…       - Пусть знает своё место! – прошипел Старый Лев, отнюдь не склонный к сочувствию.       - Хм… - покачал головой судья. – Если Вы так относитесь даже к членам собственной семьи, к собственным же детям, суд не удивлён Вашему отношению к чужим семьям и детям, а именно семьям Рейнов, Тарбеков, Крейкхоллов, Бейнфортов, Вестерлингов и других, так или иначе участвовавших в восстаниях против выстроенной Вами тирании.       - Я был в своём праве, когда восстали Рейны и Тарбеки! Эти отщепенцы заявили о том, что более достойны править Западом, чем я – что ж, я их успокоил.       - Истребив оба рода до последнего человека? А ведь там были и дети.       - Но чем, простите, ваш любимый Старк лучше? Он точно так же разделался с Фреями!       - С голов женщин и детей этого рода не упало ни волоска. А вот мужчины, так или иначе бывшие в замке, были причастны, и они ответили за совершённое ими преступление. Женщинам и детям Эддард Старк заменил смерть вечным изгнанием. Изгнанием – но не смертью! Им всем дали шанс начать всё сначала. Вы же такого шанса не оставили никому.       - Лучше так, чем дожидаться, пока кто-нибудь из них придёт за мной!       - За Вами и так уже пришли, подсудимый Ланнистер. Ваша тирания окончена, и теперь суд решит Вашу участь…       Допрос Тайвина продолжался ещё не один час, и Старый Лев наотрез отказывался как признавать свою вину в содеянном, так и сожалеть о том, чью смерть вызвало его правление на Западе. Столь упрямого типа уже не исправить – в этом вся судейская коллегия оказывалась единодушна во мнении.       Не добавлял оптимизма и выступивший на суде в качестве свидетеля Герион Ланнистер, считавшийся пропавшим – и он обвинил старшего брата во всём том же самом, что и суд. Герион неплохо помнил и о Рейнах, и о Тарбеках, кого-то из них он неплохо знал лично, вот только всесильный и бессердечный Тайвин даже в молодости не терпел, когда кто-то осмеливался возражать его воле, и не стеснялся в ответных действиях. Также Герион поведал, что его жена Бриони ввиду своего простого происхождения вынуждена была всё время до самой сдачи Ланниспорта жить в страхе ограбления или изнасилования молодчиками в красном со львами на щитах – вымуштрованная Тайвином гвардия относилась к простому люду точно так же, как и лорд-хранитель. Дочь же Гериона, Джой Хилл, жила на положении золушки, ненавидимой всеми обитателями Утёса Кастерли, кроме разве что Тириона. Высказавшись, Герион отбыл обратно – после суда над братом он не собирался больше появляться где-либо в Вестеросе.       Маршал Дорна Оберин Мартелл тоже не был склонен проявлять сочувствие – он был твёрдо намерен всё-таки узнать, кто же именно отдал приказ убить его сестру Элию и её детей. И подсудимый был вынужден сознаться – да, это он отдел приказ, поскольку принц Рейегар, взяв в жёны дорнийку, пренебрёг дочерью Тайвина, на тот момент признанной красавицей Серсеей. Тайвин затаил обиду и вознамерился отомстить. Такой ответ оставил Оберина оскорблённым в лучших чувствах – как же, из-за мелочной обиды убивать не только женщину, но и детей? Остальные члены коллегии с этим соглашались, ибо неадекватность принятых, так сказать, мер воздействия поражала даже такое подготовленное воображение, как у битых жизнью правителей Севера и Юга, а также советских товарищей, во времена оны чего только не нюхавших.       Однако оглашать приговор Старому Льву было ещё рано – Тайвин в своём управлении Семью Королевствами явно действовал не один, и подельники среди других подсудимых обязательно должны были найтись. *** Где-то за Стеной, 5 дня 7 луны 298 года       Сигорну из Теннов крайне не хотелось привыкать к тому, что он теперь возглавляет самый удалённый от Стены клан вольного народа, самый удалённый – и, наверное, единственный из уцелевших. Однако иного выхода у него не оставалось. А всё упрямство отца, не пожелавшего последовать совету Манса Налётчика да уйти со всеми, пока была такая возможность – увы, старый Стир, прежний Магнар Теннов, отказался покидать обжитые места, на свою же беду и погибель, как оказалось. Весь его отряд стал добычей белых ходоков, прибежал назад только один воин. Да и вообще… последнее время как-то тревожно стало. А тут ещё чардрево засохло, что росло близ стойбища. То есть оно пока стояло, но листья вдруг начали облетать, и лик потускнел, перестав источать красный сок. А тут как раз и вождь не вернулся с охоты. Сразу стало ясно – дело дрянь, и ходоки, похоже, взялись за полное истребление живых к северу от Стены. Не раз и не два Сигорн помянул Манса добрым словом – всё же Налётчик ушёл сам и вывел из Застенья большую часть вольного народа. Остались только те, кто не брезговал поесть человечины, вроде кланов ледяных рек – таинственные «руски» людоедов казнили сразу – и упорствующие, вроде Теннов. Но Сигорн понимал, что каждый день промедления уменьшает шансы спастись. Спасение, как бы странно это ни звучало, теперь на юг от Стены – туда ходокам хода нет. И остаётся только надеяться, молить Старых Богов, чтобы вороны в человечьем обличье, что сидят на верхушке Стены, не приняли их за оживших мертвецов.       В один из дней Тенны тронулись с места, собрав свои стойбища. Соседей можно не бояться – если вольный народ действительно покинул эти края, то до самой Стены теперь можно будет дойти, не встретив людей.       Чувствуя неладное, Сигорн требовал от погонщиков и вождей племён поторапливаться быстрее, гнать упряжки так быстро, как могут звери. Успеют ли? *** Полуночный Край, Харренхолл, 6-8 дня 7 луны 298 года (6-8 июля 1942 года)       Суд продолжался. Временно отвлёкшись от допроса Тайвина Ланнистера, судейская коллегия задавала вопросы угодившим в плен главам домов Марбранд, Свифт и Леффорд. Все трое в один голос подтверждали складывающуюся картину – да, лорд Тайвин действительно отдавал приказ на истребление Бейнфортов и Крейкхоллов до последнего человека, только лишь за то, что те последовали повелению покойного короля и сложили присягу львам, лишённым по королевскому указу права верховенства в Закатных Землях. По образу и подобию Рейнов и Тарбеков… которых, кстати, Старому Льву теперь тоже явно собирались припомнить. Раскопки, проведённые сапёрами Пятой армии на развалинах замков Кастамере и Тарбек Холл, причём в первом случае пришлось собирать со всей армии пожарные насосы для осушения затопленных шахт, уже показали наличие множества скелетов, в том числе опознанных как принадлежавшие женщинам и детям. Уже в таком случае судьба главы дома Ланнистер, даже если бы он не совершил более ничего противозаконного, была совершенно определённой и вела в расстрельный подвал. Ну, а тут по совокупности уже на три расстрела, две виселицы и один костёр накопилось – последнее полагалось за организацию убийств из религиозных побуждений, как еретику.       Впрочем, не Тайвином единым – следующей в очереди на допрос была его дочь, бывшая королева Серсея. Время, проведённое в камере, успело подточить её былую красоту – теперь лоск несколько спал, как и надутое самомнение, ибо следователи успели объяснить Львице, в подробностях и с картинками, что именно ожидает её в случае отказа от дачи показаний. О том, что даже в случае дачи этих самых показаний ей всё равно не отвертеться от того же самого, ей сообщить благоразумно «забыли».       Допрашивать Джоффри было бессмысленно – самозванец и прежде-то, после первой отсидки, не очень обеспечивал связность и грамотность своей речи, а после пребывания в ещё одной камере, на этот раз уже советской, даже об этом уже не приходилось говорить. Но следователи всё же смогли пробиться сквозь шквал истерик и сопутствующего им бессмысленного бормотания бывшего самозваного короля трёх с половиной королевств, доходчиво объяснив, что невменяемость в его случае не является индульгенцией от всех грехов, и что накуролесивший в особо крупных размерах да ответит по полной. Насильников и мучителей в Советском Союзе не любили ни в милиции, ни в местах не столь отдалённых.       На следующий день допрашивали попавшихся живыми изменников из Речных Земель, являя городу и миру, что же именно подвигло Дарри, Бракенов и Мутонов на продажу своей верноподданности первому предложившему на пять копеек больше. Как выяснилось, род Мутонов сам возомнил себя самой большой рыбой в этой речке, и подбил на измену соседей, мотивируя это тем, что «старик Хостер всё равно не жилец, а слабак Эдмур ничего в своих руках не удержит».       Основных речных изменников, Фреев, было уже не допросить – они своё уже получили. Из всех мужчин рода остались в живых только Оливар, помилованный личным распоряжением Старка, да Клеос, во время Красного Обручения пребывавший далеко от Близнецов. Кроме личного участия в захвате столицы Речных Земель, Клеос Фрей ни в чём более замешан не был, однако шёл как соучастник, ему грозило пятнадцать лет лагерей, и следователи говорили, что это он ещё легко отделается.       Также в этот день был допрошен и Петир Бейлиш, сознавшийся в убийстве Джона Аррена и Роберта Баратеона. А всё из-за того, что король и его Десница стали угрозой для бесконтрольного обогащения мастера над монетой. Заключив договор с Советским Союзом, они явно получили что-то о сбережениях Бейлиша, и какие-то действия срочно требовалось опередить. Решение Роберта о перестановках в составе двора и смене наследника престола стало последней каплей – и Бейлиш, никогда не любивший работать с кем-либо, кроме самого себя, договорился с Варисом, в лысом евнухе он видел ситуативного союзника – а потом избавиться от него было бы хоть и сложно, но всё-таки возможно, ибо мастер над монетой очень хорошо знал толк в ядах…       Восьмое июля посвятили допросу лордов и рыцарей Простора – Рэндилл Тарли, попавший в плен со всем своим штабом, обвинялся в клятвопреступлении и сожжении замка Хайгарден в числе многих других, да и у тех лордов, кто выступил на его стороне, руки были в крови по шею. Так что Окхартам, Рованам, Касвеллам, Хантам и иже с ними теперь светил казённый дом на много лет вперёд, а точнее, исправительно-трудовой лагерь, ведущий строительство железной дороги через весь Дорн. Учитывая, насколько горячо и нежно дорнийцы любили просторских ханжей, ещё неизвестно, какая участь была бы для них хуже. Лёгким испугом во время гражданской войны в Просторе отделались лишь Флоренты, затаившиеся и пересидевшие весь конфликт у себя в замках, да ещё продержавшиеся до подхода Гудериана Фоссовеи и Норкроссы вместе с беглецами из Речных Земель.       Но даже Тарли был лишь пешкой на доске у Тайвина Ланнистера, хоть он и не осознавал этого. Реальные подельники, мейстеры и служители Семерых, должны были идти следующими… *** СССР, пионерский лагерь «Артек», 9 июля 1942 года       В пионерский лагерь на южном берегу Крыма прибыла большая группа детей и молодёжи из Полуночного Края – отпрыски наиболее значимых северных домов приехали на отдых.       Путь сюда оказался для них неблизкий – сначала турбинным лайнером от Белой Гавани до Ленинграда с четырьмя днями экскурсий по Городу Трёх Революций и его пригородам, потом на ночной «Красной Стреле» до Москвы, с экскурсиями уже там, затем на «Тавриде» до Севастополя, а уже оттуда автобусами до «Артека». Здесь, в лагере, детей и молодёжь распределили по отрядам и возрастам, перемешав с теми, кто здесь уже отдыхал. Но, конечно, разлучать Брана и Мирцеллу, а также Робба и Элис никто не стал. Прочие, пары ещё не имевшие, попали куда пришлось.       Однако в «Артеке» северным детям понравилось. Болтать по-русски они уже умели – сказался учебный год в русских школах, хоть понемногу, а научились все – так что пионервожатых худо-бедно понимали.       С Браном Старком был связан смешной момент – юный танкист наотрез отказывался носить на голове что-то, отличающееся видом от подаренного в гарнизоне Винтерфелла танкового шлемофона. Так он и на утренней побудке в строю стоял, все – в красных пилотках, а Старк-средний – в шлемофоне. Кличка «Танкист» прилипла к нему моментально, а он и не обижался – вот нравилось ему копаться в железных потрохах грузовиков, бронемашин и танков, нравилось и всё тут. И мало того что сам чаще пропадал в гарнизонном автопарке, чем дома, так ещё и Мирцеллу приохотил к тому же, эти двое, на радость водителям, уже вовсю постигали науку технического обслуживания и ремонта – и проверили уже здесь на практике. Когда автобус, на котором Брана и Мирцеллу везли в «Артек», поймал гвоздь на улице Ялты, так водитель немало удивился, когда из салона выскочил мальчуган в шлемофоне и помог поменять пробитое колесо, да ещё и объяснил об этом на понятном среди шофёров языке. Глаза водителя раскрылись шире фар его же автобуса и не закрывались до самой конечной остановки.       В «Артеке» северные дети нашли друзей из числа советских детей, а также дорнийцев, чья делегация прибыла в Крым несколько раньше и с экскурсиями по Одессе и Севастополю. Родившихся под солнцем южных пустынь Москва и Ленинград ждали позже – в конце их смены. Так что послушать о красотах советских столиц собеседников хватало – подавая пример, товарищ Оберин Мартелл отправил сюда своих пятую и шестую дочерей, Дорею и Лорезу, и этому примеру последовали все те его генералы и полковники, кто успел понюхать пороху в весенней кампании, отправили в путешествие за море детей, а кто уже и внуков. Малолетний глава дома Падающей Звезды Эдрик Дейн, ещё не достигший призывного возраста, поехал на отдых сам – и уже нашёл себе подружку из числа советских пионерок. Здесь же встретили в одном из отрядов и бывшую принцессу Дейенерис Таргариен, здесь и сейчас уже благополучно забывшую, что она принцесса… да и не было уже больше никаких Семи Королевств, было четыре народных республики, входивших в Совет Экономической Взаимопомощи. Так что Дени, как она просила себя именовать, просто наслаждалась жизнью, которой ей в прежние времена давать никто не собирался, и гоняла в футбол вместе со всеми, купалась в море, смеялась и дурачилась, не думая ни о чём.       Где-то там взрослые делили наследство Семи Королевств, да судили тех, кто разжёг войну, а здесь и сейчас дети и подростки уже привыкали к миру – миру, который изменился необратимо. Скоро, уже совсем скоро на Севере и в Дорне станет точно так же, как и здесь – а детвору, будущие поколения Старков и Мартеллов, Мандерли и Кворгилов, Мормонтов и Дейнов, научат, как и что строить дальше… *** Полуночный Край, Харренхолл, 10-11 дня 7 луны 298 года (10-11 июля 1942 года)       Допрос подсудимых дошёл и до мейстеров, подававших себя как скромных служителей наук, безобидных книжников и врачевателей – вот только в распоряжении суда были материалы, доказывавшие обратное. Началось всё с поимки мейстера Белой Гавани по имени Теомор, и сей скромный врачеватель так хорошо посмотрел супругу Вилиса Мандерли, что долгожданный наследник так и не появился на свет – несчастная женщина выкинула мёртвый плод. Хотя советские товарищи сделали чудо, и в доме Водяного снова ожидали прибавления в семействе, однако оставлять злодеяние безнаказанным суд не мог никак.       Теомор сознался во всём, и все узнали, что это глава Конклава, руководствуясь своими великими планами, приказал немного подправить родословную Мандерли. Также он сказал, что будь на месте безобидного Лювина кто-то другой, куда более внимательно следующий политике Конклава, то и Кейтилин Старк вряд ли удалось бы выносить и родить не одного, не двоих, но пятерых здоровых детей. Отвергнувший свет Истинной Веры Север требовалось обескровить и сделать более послушным – и Теомор искренне сожалел, что сделать этого не удалось.       Бывший глава Конклава архимейстер Теобольд показания своего подчинённого подтвердил, ибо сам же и отдавал приказы. Увиливать было бессмысленно – в распоряжении суда находились и письма, и бумаги, и книги. Да и самому Теобольду ещё на допросе вполне доходчиво объяснили, что упорствовать – себе дороже. Так что бывший архимейстер заливался соловьём и выдавал все тайны ордена, фактически озвучивая выводы, составленные в НКГБ после прочтения материалов, изъятых из закромов Цитадели. Заговор с целью получения ничем не ограниченной власти над всеми Семью Королевствами выходил налицо, и в этот план вполне укладывались многочисленные убийства лордов, леди и наследников благородных семейств. Таргариены, Баратеоны, Мандерли, Болтоны, Дейны, Тиреллы, Уллеры, даже Ланнистеров не миновала чаша сия… и несть им числа. В самом деле, никто не заподозрит скромного книжника, серого и незаметного, украдкой подливавшего в питьё сиятельного лорда точно рассчитанную дозу отравы. Мейстеры вели игру, в которой при обычных условиях не могли проиграть – если лорд всё-таки слегал, врачевал его тот же целитель-отравитель, и он же оповещал об отбытии владетеля в лучший из миров. Так продолжалось веками и могло продолжаться ещё Боги их ведают сколько, но, на беду, мейстеры, считавшие себя блюстителями Древнего Обычая, то есть теми, кто единолично устанавливает правила игры, внезапно столкнулись с теми, кто не собирался признавать вообще никаких правил. Новый игрок, вступивший в игру, твёрдо знал, что самый сильный ход в шахматах – это ход доской, и именно этим ходом приводил в чувство нечестивцев, возомнивших себя богами. Потому-то, когда врачевать больных и немощных взялись советские военные врачи, обученные по совсем другим правилам и наставлениям, правда на свет Божий и вылезла, на беду Цитадели и её обитателей.       Помимо Вилиса Мандерли, в качестве пострадавшей от злодеяний мейстеров выступила и Оленна Тирелл. Она, передавшая следствию всё то, что нашлось на серых крыс в её личных бумагах, сообщила и от себя лично, что во времена своей молодости из-за тогдашнего шарлатана-целителя дважды рожала мёртвых детей, и лишь Мейсу удалось дожить до взрослых лет. Вдовствующая леди Тирелл была не одна такая – и другие, кто присутствовал на суде, вспоминали и давали показания, обличающие бывших питомцев Цитадели, не давая им ни единого шанса выйти сухими из воды.       Мейстерам поставили в вину ещё и искусственное сдерживание развития общества, не в последнюю очередь из-за монопольного положения ордена как хранителя знаний. Только Конклав решал, что разрешить, а что запретить, да тамошним старцам и было выгодно складывать все трактаты о новых изобретениях как можно дальше, лишь бы не нарушать Древнего Обычая и Священной Традиции. Среди бумаг, изъятых из подвалов Цитадели, сотрудники НКГБ, к превеликому удивлению для себя, нашли и рецепт чёрного пороха четырёхсотлетней давности, и проект гребного колеса для большой лодки, и даже чертежи прототипа парового котла. То есть, если бы не застывшие, погрязшие в предрассудках староместские старцы, Вестерос уже давно мог бы получить и пороховые орудия, и даже паровую машину. Однако ничего этого создано не было, и теперь жителям бывших Семи Королевств предстояло ускоренными темпами догонять прогресс. *** СССР, западные отроги Костяных гор, 12 июля 1942 года       По трофейным картам, здесь начиналась Костяная дорога, некогда важный торговый путь через горы. Он вёл к горной крепости под названием Баязабхад, южной из трёх крепостей так называемой «Вотчины Гиркуна» - единственного наследия давно канувшей в небытие державы. История насчёт того, что же именно это была за держава и как давно она сгинула, терялась в веках, как, собственно, и история этих трёх городов – к северу от Баязабхада находились ещё две таких же крепости, под названием Самириана и Кайякайянайя. Вот только на те земли, где находились эти две крепости, чуть больше года тому назад вынесло территорию Советского Союза, и, соответственно, всё, что находилось там ранее, сгинуло в дыме и пламени. Так что из трёх гиркунских городов уцелел лишь один, и уцелел он, собственно, лишь для того, чтобы стать краем прежнего мира.       С тех самых пор, как ко входу на Костяную дорогу вышли части советской Четвёртой армии Туркестанского военного округа, а потом и пограничники, сдвинувшие охраняемые рубежи на юго-восток и юг вплоть до развалин Кварта, всякое движение через этот горный проход прекратилось. Дороги, ведущие от Баязабхада на север, тоже перегородило новой границей, которую стерегли Тринадцатая армия и Семиреченское казачье войско. Всякая торговля с землями за горами теперь могла осуществляться лишь через один проход – у развалин Кварта, где за год обустроили таможенный и карантинный сектора, памятуя о периодически случающихся в землях И-Ти и соседних с ними мелких владений вспышках чумы, холеры и прочих заразных болезней. Все остальные проходы через горы и пустыни, ведущие к границе Советского Союза, были перекрыты, укреплены и каждый день просматривались разведывательной авиацией. Только торговли этой вот уже год как не было даже в помине – ни один караван не решался выходить туда, где однажды рухнуло небо, испепелив всё живое.       Собственно говоря, над этим самым Баязабхадом тоже уже летали. Дальние разведчики Си-18Р и Ар-4Р, стартовавшие с авиабазы в Оше, облетали горы и проходы в них, стремясь засечь всякое приближение чужаков к советской территории, и радировать в штаб, чтобы по обозначенным координатам вылетели другие самолёты, уже с бомбами.       Девятого июля такой вот профилактический облёт оказался результативным – разведчик Си-18Р заметил большую колонну пеших и конных воинов, вышедшую на Костяную дорогу из западных ворот Баязабхада. Так что на пограничные заставы и гарнизоны Четвёртой армии ушло предупреждение – смотреть в оба и быть готовым к отражению вражеской атаки.       Это произошло три дня тому назад, и вот теперь на советском рубеже пограничники занимали позиции, заряжая пулемёты и изготавливаясь к стрельбе. В наставлениях уже давно значилось – большие массы пехоты и конницы нужно бить плотным огнём пулемётов и автоматических винтовок. И так бы и поступили, если бы не одно «но». Взглянув на неприятельских воинов в бинокль, командир заставы увидел, что все они – женщины. Да, да, по дороге в сторону советской границы маршировала колонна женщин, скорее даже девушек, обнажённых как минимум до пояса, хоть и обвешанных оружием до зубов.       Против такого неприятеля боевое оружие уже не применишь – стрелять по женщинам на поражение пограничникам не позволила бы совесть. Вопрос срочно требовалось решать без крови – но как это сделать? Хотя… не так давно солдатское радио передавало, что, когда Вторая и Четырнадцатая армии брали столицу вражеского королька-самозванца, то замок его зашвыряли слезоточивым газом, от которого супостаты разрыдались и прочихались как следует, и в плен они угодили все достаточно невредимыми, пара битых морд не в счёт. Это, кстати, мысль – авось и на ближайшем аэродроме чего найдётся…       На ближайшем аэродроме «чего» всё-таки нашлось – на случай появления лихих людей хоть по паре баллонов с «черёмухой», а всё же в наличии было. И штурмовик Су-8 тоже нашёлся, под крылья которого эти самые баллоны и подцепили. Дальнейшее оказалось делом техники – похватать и повязать чихающих и утирающих слёзы новоявленных амазонок, совсем уже не воинственных, когда газку нюхнули.       Теперь осталось только дождаться транспортных бортов – отправить весь этот бабий батальон, когда карантин пересидят, под конвоем в Ходжент или даже в Ташкент, пусть там разбираются, кто пришёл да зачем пришёл. Бытовавшего среди этих самых амазонок наречия никто на заставе не знал. Нападение пресекли, по команде доложили – и то хлеб… *** Полуночный Край, Харренхолл, 14-15 дня 7 луны 298 года (14-15 июля 1942 года)       Если допрос мейстеров и не совсем внушил бывшим владетелям и рыцарям, что есть сущий ужас, то допрос служителей Семерых безусловно такое впечатление оставил. Септоны, на словах все из себя верующие нестяжатели, по факту оказались развращены иной раз даже больше, чем мейстеры с лордами-изменниками, вместе взятые. Во всяком случае, при допросе Верховного Септона, казалось бы, должного являть собой образец того, что о чём он же сам возвещает с алтаря, следствие и суд выявили пристрастия подсудимого к растлению мальчиков из городской бедноты, заведомо не достигших двенадцати лет. Да и прислужников в Великую Септу он себе подобрал под стать, точно таких же извращенцев. Септа Мордейн, арестованная при очистке Севера от служителей Семерых, показала, что сознательно внушала леди Кейтилин Старк и её дочери Сансе ненависть к Северу и людям, его населяющим. Схваченные живыми септоны из Староместа утверждали, что устроить резню всех иноверцев потребовали как Верховный Септон, так и местный иерарх.       Отдельно всплыл вопрос ордена Молчаливых Сестёр, монахинь-служительниц божка смерти Неведомого. Солдатам советских частей уже приходилось сталкиваться с этими безмолвными дамами – а при зачистке крупных городов вроде Староместа ещё и обыскивать, чтобы убедиться в отсутствии на них оружия. Присутствовавший на коллегии Оберин Мартелл задал вопрос – правда ли, что при посвящении каждой новой Молчаливой Сестре отрезают язык? На что подсудимые жрецы лишь ехидно посмеялись – как оказалось, не только язык, но и кое-что ещё, дабы у монахинь не возникало плотских желаний, а вместо этого они знали лишь боль. Повидавший всякое Оберин живо представил себе весь этот процесс изуродования женского тела, более схожий с пыточной камерой, и схватился за табельный пистолет – с трудом остановили. Дорнийский маршал слишком сильно любил прекрасное в лице красивых женщин, чтобы спокойно относиться к такому издевательству над ними во имя неведомо чего. Остальная коллегия лишь порадовалась, что никакого монашества и никаких ультимативных обетов в обновлённом обряде семибожия больше не предусматривается, а ультраортодоксальный староместский толк уже заранее, ещё на Великом Совете, запретили как ересь.       Служители бывшей Святой Веры признались и в помощи Тайвину Ланнистеру в деле войны против безбожников. Пропаганда Святого Воинства и призывы к расправе над всеми, кто поклонялся каким-то другим богам, кроме Семерых, вполне совпадали как с планами Старого Льва по войне с Севером и Югом, так и с чаяниями мейстеров по уничтожению инакомыслия. А учитывая уже состоявшееся разбирательство по делам на самозваных хранителей знаний, всеобщая картина складывалась весьма пугающая и в перспективе, не произойди военного вмешательства СССР, не сулившая народам Вестероса ничего хорошего. *** СССР, Зурбаган, 16 июля 1942 года       С тех пор, как через новый город пролегла железная дорога, с Большой Земли пошёл широкий поток переселенцев, ехавших дальше на запад, на освоение целины. Присоединение к Советскому Союзу обширных областей, ранее относившихся к Территории Вольных Городов, позволяло разгрузить города и пригородные посёлки, где год назад в преддверии Конца Всему люди сидели друг у друга на головах. Теперь же в распоряжении Страны Советов имелись обширные и почти незаселённые площади с богатыми чернозёмами и нетронутыми залежами полезных ископаемых – на этих землях вполне можно было разместить не один десяток миллионов человек населения. Вот и ехали теперь, кто на чём – на поездах или автомобилях, на автобусах или грузовиках, на самолётах, а кто и коня в телегу запряг и двинулся своим ходом. На севере железную дорогу дотянули до Норвоса и строили дальше, на Пентос. На юге поезда принимал вокзал Зурбагана, и трассу будущего продления линии отсыпали в сторону Волантиса. По центральному участку работы ещё не достигли такого прогресса - через Главный Карпатский хребет ещё требовалось пробить новые тоннели взамен обвалившихся во время прошлогоднего землетрясения.       До новых мест на целине доезжали не все – кто-то, умевший работать на стройке или заводах, оставался здесь, в Зурбагане, и помогал создавать новый город. Увеличение потока народа возымело свой эффект – теперь стены домов ползли вверх куда быстрее, а реперные отметки, обозначавшие очертания будущих улиц, отползали от Адмиральской площади всё дальше и дальше. Поговаривали, что в скором времени уже и трамвай запустят, во всяком случае, рельсы вдоль будущих главных проспектов уже лежали, но пока что горсовет ограничивался автобусами.       Шестнадцатого июля лёг первый камень и в фундамент будущей областной больницы – до того горожане и гости города довольствовались сначала временным военно-полевым госпиталем, а потом столь же временными бараками, на скорую руку сколоченными из привезённых на корабле щитов. Теперь щитовую конструкцию заменит капитальное строение – всяко лучше… *** Полуночный Край, Харренхолл, 18 дня 7 луны 298 года (18 июля 1942 года)       Товарищ Вышинский заканчивал читать обвинительное заключение:       - …На основании всего вышеизложенного обвинение требует признать подсудимых: Тайвина и Серсею Ланнистер, Джоффри Безымянного, и иных в соответствии с прилагаемым списком, виновными в незаконном захвате власти и свержении законного правителя, развязывании гражданской войны, организации массовых убийств, вызванных религиозными предрассудками, и приговорить: лиц, указанных в части первой вышеуказанного списка, к лишению свободы на срок пятнадцать лет с конфискацией всего имущества; в части второй – к лишению свободы на срок двадцать пять лет с конфискацией всего имущества; в части третьей – к высшей мере социальной защиты с конфискацией всего имущества…       В первую часть попали в основном мелкие лорды, бывшие на вторых ролях, а потому ни в чём значительном не замешанные. Вторую часть составили лорды средней руки, знаменосцы и мелкие служители Семерых, чьи деяния ещё не тянули на высшую меру, а третью возглавили Тайвин и Серсея Ланнистеры и Джоффри Безымянный, и далее по алфавиту перечислялись лорды, мейстеры и септоны – все те, кто плёл сети заговора, свергал Роберта Баратеона и разжигал гражданскую войну, а также устраивал резню и точечные смерти невиновных.       Все члены судейской коллегии с этим требованием товарища Вышинского были полностью согласны по всем приведённым пунктам. Да, мейстеры устраняли владетелей и их наследников по своему плану. Да, септоны подводили под эти смерти самое богоугодное обоснование. Да, львы выступали как ревнители старого порядка, развязав войну и спровоцировав искоренение инакомыслия. Старый Лев и его прихвостни пролили столько крови, что за ней уже не видно было золота. Все те, кто сидел на скамье подсудимых, были виновны – и они теперь должны были ответить за всё, ими содеянное.       В связи с этим совещание прошло очень быстро, и поднялся уже герр Мюллер как председатель коллегии:       - Встать! Суд идёт! Рассмотрев материалы дел, предоставленных следствием, показания подсудимых, свидетелей и потерпевших, и учитывая заключение, предоставленное обвинением, суд принял решение. Признать Тайвина Ланнистера, Серсею Ланнистер, Джоффри Безымянного… - герр Мюллер зачитал имена, перечисленные в списке подсудимых. – Признать виновными в совершении преступлений, классифицированных как организация заговора по свержению законной власти, убийство с целью захвата власти, незаконное занятие государственной должности, подготовка и развязывание войны, геноцид по причине религиозной нетерпимости, измена присяге, убийство двух и более лиц, в том числе женщин, включая беременных, и детей, не достигших двенадцати лет, сокрытие сведений, имеющих критическое значение для общества, пропаганда тоталитарной секты и принудительное вовлечение сторонних лиц в её деятельность, убийство и причинение тяжкого вреда здоровью под видом оказания медицинской помощи. Суд постановляет приговорить: Тайвина Ланнистера, Серсею Ланнистер, Джоффри Безымянного… - перечислялись имена и фамилии наиболее злостных преступников, и Рэндилл Тарли, Петир Бейлиш, мейстеры Теобольд, Пицель и Теомор, а также Верховный Септон тоже попали в эту дружную компанию. – К высшей мере социальной защиты – смертной казни, с конфискацией всего имущества.       Тайвин перенёс приговор стоически – чего-то похожего он давно ожидал. Лицо Серсеи было мертвенно бледным, а Джоффри и вовсе еле сдерживал очередную истерику. Мейстеры молились Семерым, ибо такой приговор для них был шоком. Но боги были глухи к вредителям и убийцам.       Следующими судья зачитал имена тех, кому в качестве наказания назначались двадцать пять лет лагерей, а потом – тех, кому лишь пятнадцать. Разумеется, что в первом, что во втором случае всё имущество приговорённых подлежало изъятию в казну. Дальше последовало уточнение подробностей:       - В отношении лиц, приговорённых к высшей мере социальной защиты, способом исполнения приговора избрать прилюдное повешение, за исключением Тайвина Ланнистера, каковой ввиду особой тяжести совершённых им деяний подлежит сожжению заживо. Джоффри Безымянного перед приведением приговора в исполнение оскопить как насильника. В отношении Серсеи Ланнистер суд считает целесообразным заменить высшую меру социальной защиты лишением свободы на срок двадцать пять лет с отбыванием приговора в исправительно-трудовом лагере особого режима при предприятии системы Спецкомитета при Совете Народных Комиссаров СССР. То же место отбывания приговора назначается и всем остальным лицам, приговорённым к лишению свободы на срок двадцать пять лет…       Под этой вывеской скрывались урановые рудники, раскиданные по территории отдалённых областей СССР – что-то близ Ходжента, что-то в степях неподалёку от Акмолинска, а что-то в Забайкалье. В прошлом году, когда сотрудники НКГБ трясли как грушу «лучших людей» бывших Вольных Городов, на уран в результате этого загремел не один богатый купец и делец. Сейчас настала очередь бывших сиятельных лордов.       Те же, кто получил пятнадцать лет, срок свой должны будут отбыть на строительстве железной дороги. На свободу они выйдут не раньше, чем из Солнечного Копья в Винтерфелл и обратно пойдут пассажирские поезда.       - Дело закрыто! – произнёс герр Мюллер финальную фразу, увенчавшую процесс. В зале суда разразились аплодисменты – наконец-то правосудие восторжествовало. Больше никто не станет развязывать религиозных распрей. Больше никто не станет держать простой люд в постоянной нищете. Больше никто не узурпирует власть над тем, что по праву принадлежит человечеству. И никогда больше не появится самовластного владетеля, который во имя собственных амбиций разожжёт кровопролитную войну. С последним ударом судейского молотка под феодальной эпохой в Вестеросе была окончательно подведена черта. Старое время окончательно завершилось, и началась новая эпоха – эпоха перехода к социалистическому строю, смены общественного устройства на подлинную власть трудящихся…