Хроники акулы

Соулмейт дается не каждому. Скуало не знал по каким критериям выбирались счастливчики, но чужое имя на запястье носил сколько себя помнил. По правде говоря, на родственную душу ему плевать. Появится — хорошо, нет — еще лучше, меньше мороки. В мафии вообще к этому относились не так трепетно, как среди гражданских, но соулмейтов все же ценили. В Варии отмеченным был только он. Рядовые временами пытались рассмотреть тонкие иероглифы на чужом запястье, офицеры же привыкли быстро. Только Лусс временами мечтательно вздыхал, глядя на Скуало, и предпринимал попытки найти, кто же является его идеальной половинкой. Суперби это не нужно. Он и имя-то узнал благодаря Солнцу Варии. Именно Луссурия таскал к нему переводчиков и в итоге определил, что метка написана на японском. Савада Тсунаеши — так звали соулмейта Скуало. Он даже ненадолго задумался, является ли этот Савада родственником Иемитсу или просто однофамилец, но узнавать не стал. Зачем? Тем большим ударом стало знакомое имя, названное информатором. Претендент на место десятого босса Вонголы, главный противник Занзаса — его соулмейт. Верить в это не хотелось. Скуало почти убедил себя, что это тупое совпадение. Когда шел за кольцами — уже почти не сомневался, но практически голый Савада, ставший на пути к Базилю, все иллюзии разбил мгновенно. Не заметить яркие, четкие буквы, складывающиеся в его имя на чужой руке, невозможно. А после Дино его представил. И по радостному осознанию в чужих глазах мечник понял — они точно соулмейты. Потому быстро схватил кольца и поторопился свалить до того как на него вывалят радость и счастье от встречи родственной души. Скуало не был счастлив. Он вообще не очень понимал как этот сопляк может быть его соулмейтом. Бред же. Хотя, справедливости ради, он видел, за что мог бы уважать мальчишку. Страха, когда тот в одних трусах вставал на пути мечника, не было ни капли. Скуало мог бы принять чужую решимость признать родственную душу, попробовать найти что-то общее… Но Савада враг того, кому Суперби клялся в верности — и это все решало. Неприятным открытием стало то, что в Варии ему больше не доверяли, отводили глаза, замолкали при приближении. Скуало не считали предателем, но допустить, что он пойдет против родственной души, не мог никто. Когда Занзас предложил найти дождю замену на время конфликта, Скуало не выдержал и напился вдрызг. Самое паршивое, что офицеры пытались быть понимающими, даже чертов босс! Они не винили его ни в чем, но уже негласно вычеркнули из списка бойцов. Злость Скуало выместил на предполагаемых заменах, а в Японию вылетел первым. Не оставалось уже сил смотреть на жалость и сочувствие в глазах остальных. Скуало ничем не жертвовал, ничего не терял и на соулмейта ему плевать. Почему из него делают чуть ли не великомученика, жертвующего собой ради семьи — он не понимал. Он надеялся, что конфликт заставит всех забыть о связи соулмейтов и у окружающих просто не будет времени на тупые мысли, но все стало еще хуже. Он забыл про Саваду. Чужие больные глаза бесили. Парень смотрел так, словно Скуало на его глазах котят потрошил! Суперби предпочел бы выпотрошить соулмейта. Обстановка накалялась. Противники смотрели на него как на врага народа. И ладно бы из-за конфликта, так из-за того, что он игнорирует их драгоценного Саваду! Вария его сторонилась, одновременно сочувствуя и подозревая, что Скуало скоро свалит помогать своему соулмейту. Последняя капля в чашу его терпения упала накануне боя дождя. Савада наконец-то набрался смелости и выпалил: — Почему? Мы же родственные души! Мы должны всегда поддерживать друг-друга! На Скуало смотрели все: Вария, мелкие противники и их группа поддержки, Червелло. Ждали ответа. Вся ярость, злость из-за ситуации вдруг резко исчезли. Навалились усталость, апатия и безразличие. Слова словно царапали горло, голос был хриплым, но Скуало должен это сказать: — Нет у меня соулмейта. *** Говорят, отказ от родственной души — это больно. Скуало смешно. Не больнее, чем отрубить себе руку! Говорят, что отказавшийся уже больше никогда не сможет найти себе счастья в любви. Скуало плевать, ему это и не нужно. Ночь проходит в бреду, знаки на руке выцветают медленно, словно давая шанс одуматься и остановиться. Скуало пьет виски из заначки босса и смеется. Боль — ничто. Идти в бой с чужим клеймом на руке куда хуже. Утром все тело ноет, двигаться тяжело, даже пальцем пошевелить, кажется, невозможно. Как он будет сражаться с мелким дождем — Скуало не особо представляет. Но к завтраку спускается с улыбкой… …и абсолютно чистым запястьем.