***
Холод. Лилит могла чувствовать лишь холод, что резко окутал ее. Весь свет и тепло пропали, и даже звуки, в которых так нуждалась женщина, словно были уничтожены. Ее сон превращался в кошмар, который сожжет ее изнутри, если брюнетка не выберется отсюда. Она хотела покой, хотела обрести конец для своих страхов и ран, чтобы наконец почувствовать облегчение. Почувствовать защиту и безопасность. Лилит никогда не желала тепла, пусть подобные мысли и закрадывались в ее голову. Однако она понимала, что смерть — самое холодное, что только можно почувствовать. Демонесса не шевелилась, стараясь уловить хоть какой-нибудь звук, движение, дыхание кого или чего-либо, но вокруг была тишина. И в сердце словно на мгновенье пробралась знакомая пустота, что становилась такой привычной. Она была неотъемлемой частью самой Лилит, словно то, что сидит прямо в груди. - Дорогая, — раздался до боли, самой настоящей боли, знакомый голос. — Люцифер, — прошептала Лилит, почувствовав крепкую хватку на плече. — Неужели ты думала, что так просто убежишь от меня? В голосе слышалась улыбка и, черт бы побрал Лилит, лучше бы она умерла тогда, нежели здесь и сейчас. Хватка на волосах была слишком крепкой даже для него, но все равно именно его касания она узнает из тысячи. Вот он, тот максимум, что заслужила Демонесса. Разве кто-нибудь захотел бы подарить ей свои мягкие и нежные касания? Прямо как те, что Зельда дарила Мамбо Мари в ту ночь, да и во многие другие. Эти касания могли были принадлежать Лилит, они должны были быть ее и только ее, но брюнетка того не заслужила. Женщина могла объяснить, почему сейчас в этом мире вся ее жизнь крутилась вокруг Сабрины, но когда весь этот мир начал крутиться вокруг нее? Вокруг неприступной рыжеволосой ведьмы, старого друга, что так просто может предать? На ненависть к ней брюнетка никогда не будет способна, даже если Зельда собственноручно вырвет ей сердце. Более того, Лилит не будет даже возражать. Она была ужасной правительницей, и не потому, что не справлялась со всем вокруг, а потому, что разочаровала ее. Вот почему все внутри отзывалось отвращением к самой себе. Вот почему хотелось быть ближе, хотелось помочь и не подвести, оказаться в безопасности рядом со Старшей из тетушек Сабрины. Люцифер мог навредить ей, более того, именно это он и планировал. Однако у Сабрины, что взялась из ниоткуда, были совершенно другие идеи по поводу Лилит. Как она смогла найти ее так быстро? Сколько ей вообще пришлось искать? Хотя разве от нее возможно убежать? Эта девочка достанет любого, если того захочет, и от осознания этого у Лилит потеплело в груди. — Отпусти ее, отец, — откуда-то издалека послышался голос блондинки, и сердце слегка защемило от мучительно сладкой боли. Разве она настолько дорога этой девчонке? — Ты слегка забываешься, Сабрина. Я все еще Темный Повелитель, и я все еще имею полную власть над ней, — он еще сильнее потянул брюнетку за волосы, и так шикнула, борясь с этим знакомым чувством. — У меня к тебе предложение, — проигнорировала слова отца девушка. Мужчина напрягся, готовясь к очередной уловке дочери, но все же разум окутала заинтересованность. — Продолжай. Лилит не знала, что именно взбрело блондинке в голову на этот раз, но всеми фибрами своей прогнившей души она надеялась, что речь пойдет не о том, о чем она думает. Сабрина зажгла пару свечей вокруг, чтобы не разглядывать и так знакомые фигуры во тьме. Слегка подняв подбородок, ведьма уверенно начала, не спрашивая, а именно утверждая: — Ты простишь и отпустишь Лилит… После этих слов раздался глухой смех, а сама Демонесса изменилась в лице. Неужели это удивление? — Ты забыла, кто я? Для меня нет понятия «простить» и «забыть», — ответил Люцифер, чуть ближе держа брюнетку. — Тогда тебе придется попрощаться с идеей меня, сидящей на троне рядом с тобой, отец. — Сабрина, нет, — наконец подала голос Лилит, но быстро умолкла, ощущая резкую боль в теле. — Все, что ты просишь взамен, это она? Не кажется ли тебе, что это слишком мелкая, незначительная цена? — Я не озвучила все свои требования, — прервала Люцифера младшая Спеллман. — Ты ставишь мне условия после того, как прервала казнь? После того, что сотворила на глазах у всех? Я мог бы жестоко покарать тебя, Сабрина, но все же решил показать свое милосердие по отношению к тебе. — Я смогла это сделать, отец. Значит, я в силах ставить те условия, которые считаю нужными, — голос казался далеким и холодным, словно это и не Сабрина вовсе, а демон, сидящий внутри. Конечно же, он согласится. Даже если ценой исполнения его планов будет весь мир. Блондинке следовало лишь пожелать, обещая править вместе с ним. Пойдет ли она на такое? Ради счастья Лилит и своей семьи, несомненно. — Ты отпускаешь Лилит и отправляешь всех нас обратно в мир живых, при этом исчезая из ее жизни и жизни моей семьи. Тогда я останусь в аду, и буду сидеть рядом с тобой, как полагает твоей дочери. Мужчина сделал вид, что размышляет о предложенном сценарии действий, но на самом деле всем троим было ясно, что отказать он не сможет. Азарт и желание иметь дочь под боком слишком велико. Но отпустить демона на свободу? Крепкая рука освободила волосы брюнетки, практически швыряя Демонессу в сторону. Оказавшись на полу, женщина выглядела не напуганной, но точно взволнованной. Она знала, что сейчас происходит именно то, чего она боялась. И дело сейчас не в троне, который так желала Лилит, а в самой Сабрине. Она не заслуживает видеть все эти страдания, всю жестокость и боль. Ей нельзя пропитывать сердце кровью и страданиями других. Каково будет ее семье? Как им жить с мыслью, что блондинка правит в аду и становится все более холодной и злой день ото дня? — Требования приняты, — наконец заговорил он, — пусть я и не ожидал, что для твоего повиновения необходима одна жалкая душонка. Сабрина сжала челюсти, чтобы не наброситься на него прямо там. Что она натворила? Как ей выбраться из этой ситуации? Эти вопросы скитались в сознании, но девушка точно знала, что сейчас делает правильный выбор. Он обязан быть правильным. — Сабрина, не делай этого, — оправилась Лилит, начиная осознавать последствия, — ты не понимаешь, что ад сделает с тобой. Подумай о тех, кому ты дорога. Они не смогут жить с мыслью, что ты сдалась ради меня. Я не смогу жить с этой мыслью. — Мне кажется, что настало время сделать тот выбор, о котором я не пожалею. И я его сделала. Пора возвращаться, не так ли? — повернулась к отцу Сабрина. Усмехнувшись, он всего лишь махнул рукой, возвращая их в живой, шумный и жестокий мир.***
Когда Сабрина глубоко вдохнула и распахнула глаза, ее взору предстали сразу несколько людей: Амброуз, с радостью готовый наброситься на кузину с объятиями, Пруденс, ни чуть не отличаясь эмоциями, сидевшая на стуле рядом, и Мамбо Мари, чье внимание было направлено на Лилит, что должна была вот-вот вернуться к ним. Наконец, когда голубые глаза распахнулись, Сабрина чуть не упала в обморок от того счастья, что свалилось ей на голову. Она смогла. Она вернула ту, что так много сделала для ее семьи, что стала такой важной. Взгляд брюнетки был усталым и слабым, и боль резко отдалась по всему телу доказывая то, что она жива. Но ценой чего? Счастливой жизни Сабрины, что теперь растворится, а на ее место придет страх и жестокость? И все ради… нее? Разве не легче было бы оставить женщину умирать, как она того и хотела? Как она вообще очутилась здесь? Когда Лилит вернулась из своих мыслей, Сабрина уже обнимала ее, и раны на спине заныли еще сильнее, заставляя женщину почти вскрикнуть. — Прости, прости, — быстро опомнилась блондинка, не в состоянии перестать улыбаться. Она на самом деле настолько рада ее возвращению? — Твои тети наверху, — тихо сказала Мари, подойдя ближе к юной ведьме. — у Зельды был… переизбыток эмоций, поэтому Хильда отвела ее отдохнуть. Все это время она не хотела покидать тебя. Вас. Слова женщины ранили всех присутствующих. Старшая Спеллман слишком устала, ей не стоило так изнемогать себя, но разве она могла позволить себе быть слабой в этот момент? Лилит заметила, какой акцент на последнем слове сделала шатенка, вложив в него… обиду? Эти эмоции были оправданы, ведь ревность — именно то, что вполне естественно испытывать, особенно если дело касается Зельды Спеллман, но почему она выглядит такой расстроенной? Она уже находится рядом с рыжеволосой, наверняка хоть на немного устроившись в ее сердце. Было в этом взгляде то, что Демонесса рассмотреть не могла, ведь была слишком слаба для этого. Ей не хотелось показывать слабость перед ними, но иного пути не было. Разве они не поймут? Разве они и так не знают о силе, которую может продемонстрировать Лилит? Разве им просто не плевать? — Мамбо Мари, прошу, расскажите моим тетушкам о том, что мы вернулись. И попросите тетю Хильду подготовить отдельную комнату для Лилит, — сказала Сабрина, позволив нотке встревоженности овладеть голосом. — Сабрина, не стоит, — возразила Лилит и только тогда поняла, как жалко звучит. Неужели она свободна? Или Люцифер снова пошел на обман, ведь ему это ничего не стоит? — Тебе нужен отдых и лечение, а ты слишком слаба, чтобы позаботиться о себе. Ты останешься здесь, как наш гость, а потом мы все вместе решим, как быть дальше. Хорошо? Брюнетка кивнула, не сдержав улыбку. Эта девушка не должна быть королевой ада. Ангелом — да, чудовищем — нет. Горький смешок почти сорвался с губ Демонессы. Амброуз с любовью прижал кузину к груди и закружил, не в силах совладать с эмоциями. Пруденс подошла к Лилит, мягко улыбаясь и предлагая руку, чтобы вновь сесть. — С возвращением, — она кивнула в знак уважения, и Лилит почти подумала, что заслужила его. Взяв Пруденс за руку, она постаралась сесть как можно удобнее, но голова закружилась, и Найт мгновенно среагировала на пошатывание брюнетки. — Как ты… как такое… вообще возможно? — не унимался Амброуз, держа свои руки на плечах Сабрины. — Долгая история… — уже не так облегченно выдохнула девушка, опустя голову. — у нас осталось последнее дело. Ты со мной? — А как иначе? — слегла насторожился парень, заинтересованно поднимая бровь. — Тогда обсудим все при тете Хильде и ковене. Но не при тете Зи, хорошо? Ей нужно отдохнуть. — Хорошо, хорошо, — ответил Амброуз. Дверь в подвал отворилась и, будь Лилит проклята, за ней стояла и Зельда. Пока тетушки обнимали юную ведьму, мимолетом отчитывая ее за такое рискованное действие, остальные члены ковена стояли вокруг нее и ждали своей очереди порадоваться возвращению будущей королевы ада. И как Лилит могла не дать этому ковену все лучшее на этом свете? Хильда наконец подошла к Лилит, у которой при любом движении головы все плыло, а ощущение боли по всему телу заставляло морщиться. — Привет, милая, — слишком тепло сказала Спеллман, невесомо кладя руку на спину брюнетки. — как ты? — Мне так жаль, Хильда, — все, что могла сказать Лилит, пока их никто больше не слышал. — мне очень, очень жаль. — О чем ты говоришь, Лилит? — нагнулась к лицу Демонессы блондинка, — что случилось? — Я не должна была позволить… я… — пыталась сказать брюнетка, но голос предательски дрожал, а перед глазами все плыло. Лилит снова отключилась. Когда перед глазами вновь начали появляться четкие фигуры, Демонесса находилась в отдельной комнате на втором этаже дома Спеллманов. Было удивительно, что даже с полным домом ведьм ей уделили не только целую кровать, ведь с местом наверняка были проблемы. Слишком много заботы для нее, слишком много хорошего. Лилит была одна, что говорило о том, что без сознания она была весьма долго. От отсутствия кого-либо рядом стало чуть легче, ведь наконец у женщины появилась возможность проанализировать всю ситуацию. Рассказала ли Сабрина о том, что ей предстоит сделать? Наверняка Зельда убила бы сначала Лилит, а потом и саму блондинку за это. Но брюнетка все еще жива, все еще может дышать и чувствовать, что говорит о том, что этот тяжелый разговор еще не состоялся. Все, что сейчас может сделать Дьяволица — ждать. Стрелки часов каждый раз показывали совершенно разное время, так как иногда Лилит все же проваливалась в глубокий сон, но все равно время сейчас было слишком медленным. Демонесса не знала, чего ей стоит ожидать и чего опасаться, не знала даже, куда ей идти. Что, если она умрет без Люцифера? Кто она без него? Первая женщина на Земле, мать демонов и могущественная ведьма, подумала Лилит. И она жива благодаря Сабрине. Это дар, подарок, и его нельзя растрачивать впустую. Но в любом случае ее не должно быть здесь, ей здесь не рады. Зельда уже прогоняла ее, и с того времени мало что изменилось, разве что в постели рыжеволосой нашло свое пристанище тело чужеземки, что слишком уж добра ко всем. Дверь тихо отворилась, и в комнату кто-то вошел. Брюнетка не сразу отвлеклась от своих мыслей, представляя лицо Мари, ощущая множество эмоций одновременно. Но когда женщина все же взглянула в сторону двери, ее мысли сразу же испарились, а все внимание было направлено лишь на нее одну: Зельду. Слова Сабрины о том, что она все расскажет без тети Зи, которые Демонесса все же уловила, давали знак о том, что сейчас будут одни из самых сложных минут в жизни этой семьи, что значит, что Лилит нужно хоть ненадолго задержать ведьму. Но когда в последний раз их не было? Так хотелось бы подарить каждому в этом доме хоть минуту покоя, но Лилит не была способна на такое, и рыжеволосая ведьма об этом знала. Она так выросла с момента своей первой молитвы, стала такой сильной… Зельда не подчинилась Демонессе, подходя вплотную, не стесняясь. Ее глаза были жестокими и холодными, но было в них что-то иное, что было видно всегда. Что же видит ведьма, когда смотрит на нее? — Твой ужин, — не глядя в глаза брюнетки, сказала старшая Спеллман, ставя поднос на тумбу у кровати. — Спасибо, — слабо ответила Брюнетка, так же ища голубыми глазами зеленые. — Зельда? — Да? — остановилась у кровати ведьма, ища взглядом что-угодно, чтобы просто не смотреть на Лилит. — Мне жаль, что твоей семье приходится проходить через все это из-за меня. Знаю, ты не хочешь меня здесь видеть, и я уйду как только смогу, но… — Не надо, Лилит. Сейчас ты мой гость. Наш гость. Хильда придет к тебе позже с лекарствами, а сейчас поешь, — почти приказала Зельда, отчего внутри Демонессы заиграла гордость за то, что такая, как Зельда, молилась ей. Женщина как можно сильнее вцепилась в рукав платья Зельды, но жест все равно был слишком слабым, чтобы удержать ведьму против воли. Спеллман не ушла. — Посиди со мной, — почти жалобно выдохнула Лилит, наконец встретив такой забытый зеленый омут. Она не хотела приказывать, ведь на Зельду это все равно не подействует, да и поздно строить свои стены заново. Скоро она уйдет, и никто из ковена больше не услышит о ней, поэтому какой толк? Спеллман кивнула, слегка поджав губы и садясь как можно дальше к концу кровати, чтобы не позволить себе быть слишком близко к брюнетке. Ведьма не достойна сидеть с ней, не достойна смотреть ей в глаза и… — Ты была права, от меня одни проблемы. — Так и есть, — ответила Зельда, напрягаясь, — но, пожалуй, сейчас вся вина лежит на мне. — Не говори так, — Лилит сразу поняла, о чем идет речь, — Ты поступила правильно. Более сильную высшую жрицу нельзя и представить. Спеллман шумно выдохнула, наконец получая то, о чем просила все эти годы: похвалу и гордость. Сама Лилит, мать демонов и первая ведьма хвалила ее, и разве это не то, чего всегда желала Зельда? Разве не этого она ждала, когда Лилит была на троне и несла ковену лишь горе? Какой смысл в этой похвале, если брюнетка уже не имеет никакой власти? Что ей нужно? Зачем она это говорит? Рыжеволосая точно знает, что Демонесса не может говорить с ней искренне, не после того, что случилось. Но разве не Зельда помогла ей выжить? Разве не самое время ее поблагодарить? — Я навлекла очередную беду на свою семью, когда сказала Сабрине, что ты все еще жива, — почти шепот, что вызывал мурашки, — но не жалею об этом. Поэтому не смей говорить, что виновата лишь ты. Вина на нас обеих, и ты это прекрасно знаешь, Лилит. Брюнетка отпустила рукав ведьмы, освобождая ту от довольно слабых оков. Она еще не знает, подумала Лилит. Как только и Зельда узнает, какую цену за жизнь Демонессы придется платить ее племяннице, вся вина свалится лишь на Дьяволицу, и та даже не станет возражать, потому что это правда. Но о чем она говорит? — Ты… что? Ведьма вдохнула, скрестив руки на груди и вновь скользя взглядом по комнате. — Я… я почувствовала, что ты жива. Когда Он закончил. Если бы я промолчала, это было бы как второе предательство, а мне даже первое далось не так легко, как ты думаешь. Хотела ты умереть или нет, я не могла этого позволить. Ты заслужила менее жалкую смерть, что бы ты не делала. Мне пора идти, — напоследок сказала Спеллман, разворачиваясь на каблуках и направляясь в сторону двери. — Зельда? — Что еще? — Спасибо, — на этот раз улыбка была искренней, но все еще слабой. Рыжеволосая молча вышла из комнаты.