Изменить всё или Повесть о Третьем элементе

Ранее, 24-го октября. Над Лондоном нависала непроглядная полоса туч. Слепящее осеннее солнце окончательно пропало из виду и город медленно опускался в сущий мрак. Азирафаэль торопливо шел вдоль широкой аллеи, намереваясь пересечь мост Ватерлоо. Часы безучастно показывали, что время перевалило за четыре часа дня. Он опаздывал, беспардонно опаздывал на встречу, которой добивался целую неделю. А если продавец книги откажется от сделки, посчитав такое поведение неуважительным?.. Нет. Этого букинист допустить не мог, поэтому резво шел вперёд, держа над головой всё тот же клетчатый зонт, прикрывающий светлые волосы потоков дождя, отчего-то разошедшегося сильнее. Где-то высоко сверкали молнии, на мгновение ослепляя, а грохочущие раскаты грома заставляли ангела слегка вздрагивать от неожиданности. По шоссе, да и в принципе, по асфальтированной дорожке тоже, текли игривые, шумные ручейки воды, то и дело разветвляющиеся, а затем сходившиеся в одно большое русло. Чрезвычайно редко мимо проезжали машины, поднимая в воздух воду, растекшуюся по дороге и поливая мощным фонтаном все вокруг. Удачно, что к одежде ангела, два раза попавшего по брызги мутной жижи, грязь не прилипала и потому он мог быть совершенно спокоен на счёт чистоты своего костюма. Единственное, насчёт чего небесный вестник сомневался, это то, правильно ли он записал адрес. Дело в том, что когда владелец книги, предусмотрительно созвонившись с потенциальным покупателем по телефону, назвал дом, куда ему нужно было подойти, Азирафаэль отвлекся на что-то (кажется, на краткий диалог с Кроули) и велики шансы, что он мог перепутать номер этого самого дома. Херувим невольно насупился, подумав о том, как обидно будет, если он ошибся в цифрах адреса подобно тому, как легко можно перепутать «25» и «26», или «20/а» и «20/б». Крепко задумавшись и поставил вспомнить верный адрес, он переложил ручку просторного зонта из правой руки в левую и непроизвольно потянулся к карману, где лежала записка с все тем же злополучным номером дома. Небрежно вытянув небольшую, уже потрепанную бумаженцию, букинист оценил озадаченным взглядом ее содержимое. Ватерлоо, Роупел-стрит 8. — он прокручивал у себя в голове проекцию квартала, вспоминая, где примерно находится эта улица. Возможно, ему не стоило так уж сильно переживать насчёт будущего приобретения. Но любой, кто хорошо знает Азирафаэля, навеян о его вдохновенной любви к книгам. Поэтому раз он загорелся покупкой какого-то конкретного издания, то не успокоится, пока оно не окажется в его руках. И волновался он даже о таких мелочах, как местонахождение столь ценного фолианта, который, к слову, уже почти что являлся его собственностью. Насколько букинист слышал, книга имела давнюю историю, дважды переписывалась автором и даже корректировалась неизвестным редактором, который впоследствии был выявлен как брат писателя. В загадочной книге было почти восемьсот страниц и поэтому весила она ни много ни мало, а килограмма два точно. На обложке красовалась какая-то старинная печать, а переплет был изготовлен из кожи и украшен металлическими бляхами. Конечно, все это со слов знакомых-библиотекарей, но все же… Даже если половина из этого будет неправдой, ангел ничуть не расстроится. К тому же, это даже интересно — приоткрыть занавесу тайны: какая она на самом деле, эта книга? Херувим уже представлял, как держит в руках тяжёлый том, как перелистывает страницы, с жадностью вчитываясь в резные, написанные на старый лад буквы. Он пребывал в полнейшем восторге от одной только мысли, что скоро станет счастливым обладателем такой стоящей вещи. Азирафаэль не замечал ничего вокруг — настолько увлекся представляемым образом грядущей покупки и идеями о том, куда лучше поставить книгу — на верхние полки, или на нижние. А может быть, лучше у входа? Чтобы назойливые посетители книжного, лезущие, словно мухи на мед, могли созерцать это дорогостоящее издание, и, возможно, даже завидовать букинисту. В темном переулке ангел свернул куда-то в сторону, машинально прокладывая путь и не на секунду не отвлекаясь от своих в какой-то мере горделивых мечтаний. А если в его магазин вдруг нагрянет какой-нибудь известный коллекционер, как это уже бывало не раз? Вот будет зрелище: у человека глаза на лоб полезут от удивления и он мгновенно захочет купить эту книгу. А потом, несомненно, ангел с властным видом ему откажет, заявив, что он не намерен продавать ее. И библиофил будет негодовать, но ничего поделать не сможет, ведь… Оглушающий скрежет прервал раздумья Азирафаэля, но, увы, слишком поздно. Будто бы угрожающе сверкая тусклыми фарами, прямо на него стремительно несся автомобиль на большой скорости, суматошливо, но тщетно пытаясь остановиться. На скользкой, мокрой поверхности дороги это предвиделось невозможным и потому колеса машины беспомощно скрипели, не в силах прекратить движение. Последним, что увидел ангел был темно-синий капот машины прямо в паре метров от него и лицо пьяного в дымину молодого человека за рулём. Может быть, водитель успел бы как-то среагировать заранее, но все произошло настолько быстро, что он опомнился, только когда машина рывком натолкнулась на что-то, и, наконец, остановилась прямо посреди дороги. Бездыханное тело, обильно испачканное кровью, в, некогда бежевом костюме отлетело на обочину, собрав на грязь со всех луж на своем пути и поломав спицы зонта. Сообразивший что произошло, и до чёртиков перепугавшийся шофер выскочил из салона и метнулся было вызвать скорую, но на лицо было видно, что скорая тут уже не поможет. Рай озарился коротким, но впечатляюще ярким мерцанием. В воздухе вскружилась белая полупрозрачная дымка, привлекая внимание двух стоявших поодаль ангелов. Спустя пару секунд на том же месте появился слегка растерянный Азирафаэль и белый туман тотчас пропал, будто его и не было. Херувим в замешательстве начал оглядываться, не понимая, почему он вдруг оказался на Небесах, хотя даже не планировал посещать их в ближайшее время. Этот факт ему совершенно не нравился не только потому, что он неуютно ощущал себя меж белых холодных стен Рая, но и потому, что велик шанс теперь попасться на глаза Гавриилу. А вот этого вообще не хотелось: букинист всего лишь что-то напутал с отчетами, но Архангел, как мы уже знаем, довольно придирчив и заставит небесного сотрудника переделывать все несколько страниц. А это долго, муторно… И вообще, Азирафаэль не любил бумажном волокиту в любом ее проявлении. Между тем, если бы ангел сам сюда не заявился, Гавриил бы даже не стал заморачиваться. Спускаться на эту полную грехов Землю, тратить время на поиски бестолкового работника… Да кому это надо? Придешь сам — пожалуйста, будь добр, переписывай. Не придешь — Бог с тобой, у меня и без тебя уйма дел. — Азирафаэль! Эй! — букиниста, который только-только начал задумываться о том, что и как помогло привести Наверх, внезапно окликнул один из ангелов — тех самых, что стояли неподалеку. Он резко обернулся на зов. Ему навстречу, разрезая белоснежную поверхность пола тяжелыми шагами, с торжественным видом шествовала одна из его ангельских знакомых. На вскидку, миловидная девушка с пепельно-черными короткими волосами и в официальном белом костюме — принятом дресс-коде. — Здравствуй, Ванесса. — тот в замешательстве повернулся, нервно кивнул в знак приветствия и рефлекторно спрятал руки за спину, как и делал каждый раз, появляясь на Небесах. — Гавриил тебя искал. — она слегка потемнела лицом, стоило ей лишь упомянуть об Архангеле. Да и немудрено — он был очень строгим начальником, держал подчинённых в ежовых рукавицах, за что многие его недолюбливали. В ином случае, Азирафаэль не нашел бы ничего общего с этой небесной жительницей. — Зачем?.. — букинист сделал вид, будто искренне недоумевает, за какие заслуги его хочет видеть босс. Может быть, все же пронесёт? Есть шанс, что Гавриил уже забыл про несостыковку в бумагах и есть какой-то другой повод увидеться - об этом варианте не стоит забывать. — Вроде как… Ты в рапорте обсчитался. — та с неким сожалением повела плечом и слегка склонила голову, словно вспомнив, что там говорил начальник. Судя по ее лицу, ничего хорошего. — Все настолько плохо?.. — огорченно уточнил херувим, прекратив прикидываться идиотом. Видно, все же придется потратить несколько часов на перепись документов, что поделать. Ванесса ничего не ответила, а после смерила ангела анализирующим взглядом и с интересом выдала: — Неужели ты впервые за шесть тысяч лет развоплотился? — она пораженно всплеснула руками, словно не веря в собственные слова. — Прости, что?.. — до Азирафаэля даже не дошло, с чего знакомая вдруг решила, что он развоплотился. Он же… Он же не мог…? — Просто какая-то божественная удача… — восторженно продолжала та, изредка взмахивая тоненькими ладонями и неподдельно удивляясь тому, как букинисту удалось такое долгое время прожить в первоначальном теле. — Я развоплощалась около трёх раз, хотя спускалась всего на месяц!.. Это не удача. Это всего лишь его Кроули. Эйнджел, Лондон 27.10.19, 12:00 Прошло три дня с момента, как единогласно было решено, что Азирафаэль мертв. Первые двое суток Кроули провел в книжном магазине, продолжая заливать алкоголь, перебирать мысли, больно истязающие его, так ни разу и не поднявшись из-за стола. На третьи сутки он не вытерпел. Не смог находиться там больше ни одной жалкой секунды. Нет, он любил книжный, в нем было уютно и тепло в любое время года, но… Только от присутствия ангела. Без него помещение становилось тесным и холодным, словно сковывающим сознание чем-то липким. Его больше нет. Сегодня, в половине второго ночи демон стремглав рванул из проклятого магазина, чтобы больше не видеть этого злополучного места. Черт возьми, не видеть ничего так тесно связанного с Азирафаэлем. Этих книжных полок, содержимое которых букинист буквально лелеял и так бережно хранил испокон веков. Этих неустойчивых конструкций, образованных кучей тяжёлых томов и которые Кроули постоянно задевал, роняя на пол, после чего ему приходилось выслушивать долгие нотации ангела. Этого мягкого дивана с излюбленным клетчатым пледом Азирафаэля, на котором они по-домашнему рассаживались и часто выпивали под долгие ночные разговоры. Ничего. Забыть дорогу в Сохо. Но что-то он должен был забрать. Что-то ценное. Хотя бы частичку любимой, безвозвратно ушедшей души. Это было первое, на что наткнулся Змий, распахнув дверцы случайного старинного шкафа. Вроде бы ничего странного — все те же крупные залежи книг, какие-то словари неизвестного языка, два церковных сборника, гора вскрытых писем, и… Какая-то резная шкатулка. Кроули впервые ее видел, но выглядела она многообещающе, поэтому он не раздумывая открыл ее все ещё дрожащими пальцами. Искать что-то другое хотелось меньше всего — демону было просто невыносимо перебирать ящики шкафов, когда все вокруг пропахло Азирафаэлем и нарочно не выпускало его родной образ из головы. К счастью, небольшая коробочка оказалась незапертой и прикладывать каких-либо усилий не пришлось. Внутри, как оказалось, лежала всего пара ювелирных украшений. Хотя, пожалуй, «ювелирных» — громко сказано. Да и «украшений» тоже… Это было два золотых (смею предположить, что подделку ангел не приобрел бы) почти ничем не отличающихся друг от друга кольца. Различия были лишь в принте поверх изделий, да и то, столь малозаметны, что издалека их вообще нельзя было различить. И вот, наконец, двенадцать часов дня, Кроули напивается, но теперь в своей квартире. Да и это уже кажется сомнительным — прежде довольно комфортабельная квартира стала такой же ледяной и молчаливой, как и ночные улицы Лондона. Тишина выедала мозг и пусть Кроули на вторые сутки добился того, чтобы держать себя в руках и прекратить беспомощный плач, разрыдаться снова хотелось как никогда сильно. За окном ярко светило солнце, но демон за те восемь часов, что находился дома, даже не повернул головы в сторону улицы, скрытой прозрачным стеклом. Все это время он лишь сверлил убитым взглядом стол перед собой, попивая где-то найденную бутылку абсента и с невероятной частотой наполняя ее снова и снова, потому как не собирался каждый раз утруждать себя колдованием новой бутылки. А больше спиртного, по какой-то причине, в его залежах не было. Может быть, он плохо искал. А вот Райли, за последние трое суток толком не спавшая, все-таки вырубилась ночью и заметив пропажу Змия лишь в десять утра, люто перепугалась. Перезвонив другу и убедившись, что все нормально (насколько нормально может быть все у того, кто потерял всякий смысл существования), она заверила его, что скоро приедет. Ну, и по дороге купит ещё сигарет, как он попросил. Не сказать, что ее попытки вывести демона на разговор как-то помогали ему восстановиться после чудовищной потери последних дней, но, по крайней мере, он не был один. Потому пустота, которую своим присутствием нарушала смертная, значительно уступала той внутренней пустоте, которая нещадно грызла совесть, нервы и душу Кроули. Пусть он и не был бессердечно забыт и оставлен в унынии, но чувство одиночества не отпускало его вот уже несколько дней. Змий, чуть ли не буквально съежившись, навис над столом, опираясь на локти и с определенной периодичностью вертя золотое кольцо на мизинце. Во взгляде усталых глаз не содержалось более никакого чувства, кроме смиренной горечи. Каменное лицо, казалось, напрочь лишилось всяких эмоций и выражало лишь полнейшее безразличие. Только вот, несмотря на неподвижность мышц и холод взора, скрытую сокрушенность демона выдавали дрожащие губы и жуткий тремор конечностей, в особенности — кистей рук. Да и само тело било мелкой лихорадкой, подобно той, что бывает при лёгкой простуде, что окончательно добавляло облику Кроули до ужаса нездоровый вид. Ну или как минимум — невменяемый. Сил уже не оставалось ни на что — хотелось просто лишиться этих чертовых эмоций, раствориться в воздухе, оставив после себя лишь чёрное пыльное облако. Исчезнуть наконец из этого поганого мира. И у демона была такая возможность. Была, и он не понимал, почему до сих пор не воспользовался ею. Напротив, прямо посреди пустующей серой стены висела картина знаменитого художника Леонардо да Винчи, которая подозрительно хорошо вписывалась в окружающий темный интерьер. Он выкупил эту картину (набросок, точнее) почти пятьсот лет назад, прямо из рук выдающегося творца, но не оставлял того ни с чем: в ночь в мастерской художника волшебным образом появилось творение, полностью идентичное проданному им вчера. По какой-то причине он даже не был удивлен. Так, после этого случая существало, по-факту, два оригинала «Мона Лизы»: один, известный — в парижском Лувре, а второй, уже менее прославленный (так скажем, знали о нем лишь трое существ — сам Кроули, Райли и Азирафаэль, один раз бывавший в гостях у демона). Но было еще кое-что, о чем, по мнению Змия, знал лишь он один: за таинственным портретом скрывался просторный сейф, надёжно закрытый и заблокированный длиннющим паролем. Там хранились самые ценные и дорогие искусителю вещи: тот самый авторский сборник стихов от Пушкина, семь аккуратно сложенных писем от ангела (примерно в начале восемнадцатого века Азирафаэль и Кроули, будучи много наслышанными о значимости письменной переписки, некоторое время обменивалсь символичными посланиями — с шифром, который сами же придумали и утвердили в использовании), пара старинных фотографий — тысяча восемьсот пятидесятого и тысяча девятьсот семьдесят второго года, с изображением двух, все тех же оккультно-эфирных существ. Помимо этого, ящик был забит ещё некоторыми безделушками, которые Змию даром не сдались, но были подарены ему ангелом, поэтому о том, чтобы выкинуть этот хлам Кроули даже не задумывался. Последним предметом, запрятанным в самом углу загадочного сейфа, был клетчатый термос со святой водой, который искуситель с горем пополам получил от небесного вестника пятьдесят с лишним лет назад. Азирафаэль очень волновался, когда вручал Кроули средство, которое легко могло бы убить его — это было видно налицо. Он нервничал и спустя десяток лет, когда они наконец помирились и затеяли типичную пьянку в магазине букиниста. Да, тогда он в какой-то мере жалел о содеянном и рассказал о своих опасениях насчёт убийственной жидкости, очень сильно просил не использовать ее при первом попавшемся случае. «Ты же Кроули, старый, коварный змей-искуситель, ты найдешь выход из любой ситуации.» Но эта ситуация единственная, из которой выхода не было. Что бы демон не сделал, куда бы не рванул — все было тщетно. Азирафаэль уже не вернётся. Достаточно ли это веская причина, чтобы преждевременно прекратить существование? Он обещал Азирафаэлю, что будет осторожен и будет искать другие варианты при любых обстоятельствах. Но не сейчас. Это просто бессмысленно. Кроули медленно поднял стеклянные глаза на портрет, прожигающий его ироничным взглядом, и будто насмехающийся над ним. Нет, работа мастера над этим шедевром была поистине поразительной — черты лица, мимика — все было изумительно передано. Настолько, что молодая женщина, изображенная на холсте, казалась удивительно живой — будто бы она стояла здесь и сейчас, непреклонно взирая на демона и едва сдерживая едкую улыбку. Словно говорила: «Эй, ты. Да-да, ты. За шесть тысяч лет так и не научился вытаскивать своего возлюбленного из неприятностей? Было так сложно присматривать за ним? Неужели? Что же, ты сам виноват — нечего было оставлять его одного в такое опасное время, когда Земля сплошь кишит демонами». А Кроули знал, что он виноват. Он уже давно раскаялся. Даже пытался обратиться к Богине с просьбой как-то повлиять. Сделать что-нибудь, что могло вернуть его ангела. Змий был готов на все что угодно для спасения Азирафаэля - хоть отдать собственную жизнь взамен. Но Господь ответила ледяным молчанием и падший ангел даже не знал, дошел ли его зов до Создателя. Не выдержав, по-сути, безжизненного взгляда Мона Лизы, Змий грубо и (в связи с сильным опьянением) нелепо взмахнул рукой, отчего крышка сейфа с прикреплённой на внешней стороне картиной резко открылась, припечатав портрет лицом к стене. На автомате введя код, демон, не вставая со стула отпер вторую — стальную дверцу. Наконец, перед ним предстало все содержимое сейфа: ровно от книги до стоящего в тени светлого термоса, к которому тотчас прилип взгляд Кроули. Азирафаэлю всегда так нравились эти чёртовы клетчатые узоры, что он пихал их абсолютно везде — начиная от каждой мелкой детали своего гардероба и заканчивая мебелью в книжном. Даже святая вода, которая фактически являлась орудием убийства (точнее, самоубийства) не была исключением — на термос был нанесен симпатичный тартан в светлых тонах. Впрочем, это было выполнено не случайно — ангел беспокоился на счёт Кроули, который может решить безосновательно воспользоваться ею и предположил, что тартан напомнит демону о нем, и такая хитрость вполне может сработать. Дескать, подумай трижды, прежде чем открывать, ты очень дорог мне и я боюсь потерять тебя. И вот, сейчас он один наедине со своими мыслями, гребаным термосом и воспоминаниями о встревоженном Азирафаэле, от которых в глазах непроизвольно начинали собираться слезы. Озноб усиливался. Намерения крепчали с каждой секундой. Видимо, обещание придется нарушить. В любом случае, это больше не будет иметь значения. Ничто не будет иметь значения. Большого труда Кроули стоило подняться на подкашивающиеся ноги и удержать равновесие при сильном головокружении — выпитый круговорот абсента давал о себе знать. Дальше уже демон плохо соображал. В голове пульсировала лишь одна мысль: все скоро кончится. Не будет больше ни Рая, ни Ада. Ни его бесконечных чувств и желаний, ни боли по ушедшей любви. Для него уже ничего не останется. Возможно, это будет больно? Да, определенно. Но точно не хуже, чем сейчас. Это можно будет стерпеть. Змий, решительно приблизившись, рывком вытянул термос из-за прочных стен сейфа и парой грубых движений отвинтил крышку, даже не позаботившись о том, чтобы раньше времени не облиться. Слезы уже начали течь по щекам, прожигая кожу ровно на тех же местах, что и два дня назад. Руки немилосердно трясло, из-за чего демон чуть было не промахнулся мимо горлышка бутылки с алкоголем. Пара секунд — и она наполнена до самого верха каким-то сомнительного цвета раствором, который даже для человека был бы слишком ядерным. Нет, ну что это такое — смешивать спиртное и святую воду?.. Задвинув полупустую ёмкость обратно внутрь ящика и не став даже надевать крышку, Кроули нервно выдохнул, будто бы наслаждаясь последними минутами жизни и поднес стеклянное горлышко к губам. Тремя крупными глотками Кроули осушил бутылку.

***

— Бенсон черный. Три пачки. — Райли не составило труда остановить случайного прохожего с просьбой купить сигареты, когда в ларьке ей отказали. — Три пачки? Не много? — к счастью, прохожий не стал цитировать морали насчёт того, какое нынче невоспитанные и распущенное молодое поколение, а задал вполне адекватный вопрос. — Сдачу оставьте себе. — девушка наскоро протянула ему пятнадцать фунтов в знак того, что ответ в любом случае будет «нет», поэтому тратить время бессмысленно. Пожав плечами, мужчина в изящной шляпе подошёл к окошку ларька и попросил ровно тоже самое, что и Райли пять минут назад. Она находилась уже в квартале Эйнджел, подходила к дому Кроули, как вспомнила, что не купила сигарет. С этим, впрочем, проблем не возникало — район располагал огромнейшим количеством всяких магазинчиков и киосков. Они, только, разве что, не стояли друг на друге — улицы трещали от обилия минимаркетов по обе стороны от дороги. Поэтому, завернув в первую попавшуюся лавку, горожанка потерпела неудачу, получив отрицательный ответ и строгий взгляд, сопровождающийся фразой «Несовершеннолетним не продаем!». Пришлось прибегнуть к косвенным мерам. А между тем, дом Кроули был совсем недалеко — вон он, на другой стороне улицы, рядом с парикмахерской. Тут идти-то от силы три минуты. Райли торопливо переминались с ноги на ногу, понимая, что рискованно оставлять Кроули одного в таком состоянии — он ещё не отошёл от стадии сокрушенности и его жизненно необходимо было поддерживать. Хотя бы нескладными разговорами, как это делала она. Упорный ледяной ветер ворошил подол черной ветровки, которую она еле откопала в своем просторном, и, можно сказать, почти пустующем шкафу. Клубная ветровка совершенно не сочеталась с черными школьными брюками, но это были единственные вещи в ее гардеробе именно такого цвета. Траурного. Райли была ужасно опечалена гибелью Азирафаэля. Не так, конечно, как демон, это и рядом не стояло, но довольно прилично. За последний год ее друзья — единственное, что по-настоящему ее радовало. Эти все глупые кружения вокруг друг друга, длившиеся больше шести тысяч лет, ехидные подначки Кроули в адрес ангела и жеманство последнего не могли не забавлять, но в то же время вызывать какое-то сочувствие. Раз уж они по разные стороны, так совпало — но не в петлю ж им лезть со своей любовью? Надо что-то делать. И она пыталась. Когда как — иногда у нее получалось выбить пару неловких сцен между своими друзьями (после которых она либо сразу уходила, дабы не нарушать иддилию, либо не приходила вообще — действовала удаленно), иногда она с треском проваливалась, а могла и получить порцию нотаций от букиниста или, что менее удачно — по шее от демона. Возможно, отношения этих троих в какой-то степени были похожи на семейные и Райли впервые в жизни понимала, каково это — иметь дорогих сердцу (пусть не совсем смертных) людей. Но сейчас… Все оборвалось в одно мгновение. Умный, начитанный ангел, с которым можно было побеседовать совершенно в любое время суток, будь то три ночи или пять вечера, внезапно изчез. Просто был стёрт. Кроули почти перестал разговаривать, да и по нему было видно, какие душевные страдания он испытывает и потому можно было даже не надеяться, что он будет вести себя как раньше. Это не очередное раздражённое позерство Змия, коим он часто занимался, это — настоящая боль. Он потерял своего ангела и говорить о том, что он мог бы просто забыть об этом — не говорить ни о чем. Райли не просто потеряла друга. Она лишилась тех теплых дружеских отношений — единственных искренних, что она когда-либо помнила. И было то не бледнеющее чувство, будто бы она во второй раз потеряла семью. — Я должен был сказать это раньше, но курить вредно. — незнакомец незаметно подошёл к девушке, протянув сигареты и тронув за плечо, отчего она аж вздрогнула. Как и заказывал демон — три упаковки сигарет излюбленной фирмы. Райли спешно выхватила у него из рук добычу, пока он не передумал и не заграбастал себе все, включая сдачу. Распихав по карманам все три пачки, смертная второпях кивнула мужчине и рванула в сторону пешеходного перехода, оставив его стоять с полутора фунтами в руках. Резво перемахнув через белую дорожную зебру на красный сигнал светофора и не обратив внимание на газующие за спиной автомобили, девушка ринулась к подъезду, откуда как раз выходила какая-то женщина с коляской. Взбежав наверх по каменным ступенькам лестницы, Райли не могла не удивиться чрезвычайной тишине на этаже. Обычно в доме довольно сильно шумели соседи: справа от железных перил жила буйная парочка, ругающаяся на весь этаж если не каждый день, то раз в два дня точно. В квартире слева проживали две студентки, которые стабильно водили парней в свое обиталище и часто закатывали вечеринки с громкой музыкой. Однушку, расположенную через дверь от Кроули населяло со стороны приличное, но слишком уж строптивое семейство: мать-одиночка с двумя маленькими детьми. Каждый божий день в квартире стояли крики либо разгневанной мамаши, обнаружившей очередной перевернутый горшок с цветком или размазанную кашу в ящике стола, либо разбалованной малышни, которой влетало за подобные действия и которая вечно была недовольна чем-то. В общем-то, сам Кроули был не против погреметь чем-нибудь в отместку соседям и очень часто включал магнитолу с каким-нибудь оглушающим роком (чаще всего «Queen»), звучащим не то что на весь этаж, а на весь дом. Но это было раньше. Сегодня в подъезде царила гробовая тишина, которая невольно напрягала и заставляла нахмуриться. Райли, поднявшись, свернула налево и тут же неспокойно постучала в тяжёлую дверь, совсем забыв о существовании звонка. Глухой стук отразился от глянцевой поверхности и разнёсся эхом по этажу. Никто не открывал. Про себя эмоционально выругавшись, девушка дернула за дверную ручку характерной змеиной формы — раз уж у демона было такое необычное происхождение, к чему скрывать это? Ручка поддалась, замок хлипко щёлкнул и дверь приоткрылась, словно приглашая войти внутрь. Квартира оказалась не заперта. На самом деле Кроули редко закрывался на замок, так как просто не считал это нужным — кто осмелится влезть в квартиру демона? Да и сейчас, пожалуй, на эмоциях он просто не подумал о такой мелочи, как собственная безопасность. Смертная, не минуты не медля, ещё шире распахнула черную дверь вошла в помещение. В квартире было слишком уж темно, но в подъезде явно не ярче. Девушка вслепую ощупывала стену близ проема в попытках найти выключатель одной рукой и другой попутно захлопнула за собой дверь. Едва ее пальцы коснулись кнопки включения света и под потолком засияло неяркое белое мерцание, вдруг что-то с неимоверной силой ударило куда-то в грудную клетку и отбросило к закрывшейся двери. Райли, не успев сориентироваться, шокировано подняла голову. Перед ней стоял озлобленный Кроули, вцепившись рукой в ее черную куртку и держа девушку таким образом над полом. Глаза демона, инстинктивно сузившиеся в две горизонтальные ярко-желтые прорези, повлажнели от ещё недавних слез, хотя выражение лица говорило лишь о дичайшей свирепости, нежели о грусти, от которой, на самом деле, не осталось и следа. Узкие брови сползли к переносице, чуть было не превращаясь в длинную беспрерывную линию с незаметными вертикальными складками. Змий, не сводил сумасшедшего взора с подруги и бешено оскалился, обнажая длинные клыки. Девушка, по правде говоря, не совсем понимала, с чего тот решил поменять тоску на агрессию, а от его гневного вида ей даже стало не по себе. — А-а?.. Какого черта?! — наконец выдавила она, держась как можно более уверенней, что у нее не совсем выходило: широко открытые глаза и непроизвольно вожатая шея выдавала зримый страх перед демоном. Оно и понятно — с разозленным Кроули лучше не шутить. Особенно сейчас. — Кто тебе разрешал приходить в мою квартиру?! — пугающе мертвым голосом процедил Кроули, прожигая растерянную смертную насквозь (пока не буквально, а только лишь глазами, но и до первого недалеко). Похоже, он знал, что Райли заранее осведомилась обо всем, а может быть и самостоятельно осуществила такой, однозначно мерзкий с ее стороны поступок. — Чего?.. — девушка скривилась, делая вид, что вообще не понимает, о чем говорит ее друг. Нет, она всё поняла. Невзначай покосившись вправо, она заметила тот самый злосчастный термос, бездельно валявшийся на полу в луже воды, которая, по-факту, должна была быть святой. Кроули понял все слишком быстро, а это не входило в ее планы. — Как ты открыла сейф?! — демон, вспылив ещё больше, грохнул смертную головой о железную поверхность двери, что вызвало характерный лязгающий звук. Райли болезненно зажмурила глаза, зашипела, сдерживая короткий вскрик и машинально потянулась рукой к затылку, которым ее неслабо так приложило. — Я ничего не делала… — простонала девушка, все ещё не поднимая век и тщательно ощупывая заднюю часть головы, в которой от такой встряски что-то заныло и начало тяжело тукать. Райли казалось, что ещё чуть-чуть и ей либо придется признаться в том, что она действительно прокралась в его квартиру и стащила настоящую святую воду, либо демон сожжёт ее целиком. — Где святая вода? — уже с неким отчаянием прорычал Змий, что заставило смертную все же открыть глаза. Наткнувшись на безразличный взгляд подруги, он ещё раз приложил ее об стену, после чего она, взвизгнув, упала на холодный пол. — Вылила. — глухо произнесла девушка, раскаиваясь и параллельно собирая растянувшиеся во все стороны конечности в кучу. Над ней возвышался Кроули с тем же покрасневшей от разгоряченности физиономией, на которой большими буквами читалась ненависть ко всему и всем. В ответ он невольно прохрипел что-то и гнев начал буквально сползать с его лица, стоило ему лишь открыть рот, чтобы наорать на горе-подругу. — Что в термосе? — с нажимом выдал он, готовый в любой момент сцепить горло девушки в цепкой хватке, но не решаясь осуществить это. Его вновь начала захлестывать волна горькой безнадёжности и он переживал, что не успеет осознанно как следует выругаться, прежде чем опять начнет бесконтрольную истерику. — Минералка. — созналась забитая особа, всё ещё потирая голову, но не смея больше поднять головы, так как чувствовала себя сокрушающе виноватой. Да и оправдано — этой водой Кроули почти сотню лет морочил голову Азирафаэлю, а когда все же получил ее… От такого ценного (и убийственного) подарка просто напросто избавились. Но это был единственный оставшийся вариант. — Райли, ты совсем конченная?.. — тихо и печально вопросил искуситель, задрав голову вверх и судорожно смаргивая что-то, чтобы раньше времени не расплакаться от обиды. — Ты знаешь, что ты сделала?.. — У меня тоже, блять, умер друг! — Райли резко вскочила на ноги, чуть было не завалившись назад, так как после удара голова нещадно кружилась. Лихорадочно и чрезвычайно громко начиная оправдываться, она яро всплескивала руками, сама еле унимая подступающие к горлу слезы, от которых голос переодически подрагивал. — И ты туда же хочешь?! Я не могу потерять ещё одного! — Так, да?! — на таких же повышенных тонах рявкнул Кроули, на автомате отступив назад. — А то, что я чувствую, тебя не ебёт?! Девушка хотела на эмоциях вставить ещё что-то в свое оправдание и уже даже открыла рот в попытках выдать небольшую энергичную реплику, но демон не дал ей этого сделать: — Я любил его! На протяжении шести, сука, тысяч лет! — надрывисто вскрикивал Змий, панически нарезая круги по комнате и отрывисто взмахивая руками во всю длину, пока из глаз снова не полились проклятые слезы, заставляющие его в голос всхлипывать в перерывах между бурными восклицаниями. — Ты представляешь, каково мне??! Ах, да, конечно!.. Ты просто очередная ёбаная смертная, которой ровно похуй на чувства других! — Мне похуй?! — девушка перешла в наступление, вскликивая так же сумбурно и жёстко, как это делал Кроули. — Я только что спасла тебе жизнь! — А я не хочу жить! — Змий, бесконечное число раз прочерчивая незамысловатую траекторию, порывисто развернулся лицом к Райли и навзрыд выкрикнул эту мучительную фразу. От такого громкого голоса сотряслись стены и едва не лопнули стекла на окнах. — Азирафаэль мертв! Мне больше ничего не нужно в этой блядской жизни! Райли постепенно начала жалеть о том, что развела крики на весь дом и довела обоих до истерики. Только вот, в общем-то, поздно. — Вот какого хуя ты теперь молчишь?! Нечего сказать?! — Демон рвался то в одну сторону, то другую, совершенно не унимаясь и активно стирая слезы с лица, что он делал совершенно напрасно, потому как бурный поток все никак не заканчивался. Изредка, в перерывах между частями несвязной речи, он останавливался, чтобы вдохнуть поглубже и пропустить пару тягостных всхлипов под мрачнеющим с каждой секундой взглядом Райли. Она промолчала. Не хотелось говорить, что настоящая святая вода у нее дома.

***

В Тадфилде все шло своим чередом. Дождливые дни закончились и над деревенькой ярко светило солнце, пусть и не особо грело. Надев все свои теплые вещи, неразлучная компания из четырех друзей… Хотя, пожалуй, разлучная. Пеппер вместе с матерью пришлось на неделю уехать в Оксфорд, поэтому ее место в шайке Адама временно занимал Генри. Дети со своим сопутствующим энтузиазмом носились меж деревьев, подбирая все красивые сучки, шишки и камешки с замёрзшей земли, которые по лесу разбросал мощный ветер, сопровождающий ливни прошлых дней. Генри, разумеется, вел себя более культурно, особенно когда, блуждая по лесу, они наткнулись на уже хорошо знакомых им Анафему и Ньюта. — Это Межгалактический-Смертоносный-Ужасающий-Бластер-шесть-тысяч! — Брайан выставил перед собой толстую корявую палку, будто бы это было какое-то мощное оружие, собирающееся выстрелить. — Но это ветка. — неуверенно уточнила Анафема, косясь то на деревянный предмет в руках мальчика, то на него самого. — Просто включи воображение. — снисходительно посоветовал Уэнсли, подняв над головой точно такую же палку, но чуть более прямую. — Это… Меч. — Слишком сухо. — оценил Брайан, смерив взглядом орудие в руках друга, которое тот сейчас же опустил на уровень ниже. — Как насчёт… — Всеразрушающий-Космический-Ледяной-Клинок. — быстро, но пафосно проговорил старший брат мальчика, с важностью показывая широкие границы своей фантазии. — Кру-уто. — Брайан спешно кивнул головой, утвердив новое название оружия. — Теперь любой пришелец нам по плечу! — мальчик развернулся к Адаму, чтобы он согласился с его словами, но тот уже завел беседу с Ньютом и Анафемой. Пожав плечами, Макграт-младший отвернулся обратно к друзьям и начал активно обсуждать то, как они с помощью двух-трёх веток собираются уничтожить всех инопланетян и захватить контроль над Вселенной. Ой, точнее, с помощью величайшего оружия Галактики, прошу прощения. — Как идут дела? — нерешительно поинтересовался Адам, гадая, когда ведьма раскроет его настоящую натуру. Напрямую, она, конечно, не говорила, что ищет Антихриста, но мальчик догадывался, что и до этого недалеко. — Ничего. — огорченно и, в какой-то степени, утомленно ответила девушка, переглянувшись с Ньютом, словно спрашивая, стоит ли уведомлять маленького приятеля. — Ничего не можем найти. — А что вы ищите? — мгновенно насторожился мальчик, крепко сжимая в руке поводок, потому как Барбос, с которым он ходил повсюду, сегодня что-то разбушевался и весело прыгал на всех прохожих. — Это не так важно. — отмахнулась Анафема, все-таки решив не впутывать детей в свои пророческие дела. — Главное, что продвижения нет. — Абсолютный нуль. — добавил Ньют, разведя руками. — Не знаю, что будем делать. — Да, печально. — откуда-то сзади к Адаму подошёл Генри, который был свидетелем этого незатейливого разговора и мгновенно подключился к диалогу. — Трудное что-то время сейчас. Нас вот тоже в школе шпыняют. — У вас разве не каникулы? — бывший ведьмолов с неким любопытством уставился на подростка, будто бы заинтересовавшись школьными проблемами друзей. А те и рады были пожаловаться. — В этом-то и дело. Перед каникулами завалили тестами. — с отвращением пробурчал парень, будучи недовольным такой системой. — Никакого настроения нет теперь. Только Анафема собралась подбодрить Генри, чтобы он не унывал, а Ньют добавить, что в каждом возрасте свои проблемы, их перебил Брайан, который вместе с Уэнсли молчал, глядя на говорящих и только сейчас осмелился подойти: — У нас нет никаких тестов. — слегка горделиво оповестил он, машинально взмахнув перед собой веткой и чуть не задев острым концом пальто Анафемы. — Но мы проходим что-то странное. — Что странное? — поинтересовалась Анафема, вскинув бровь в ожидании того, что друзья смогут ее удивить (в чем она очень сомневалась). — Он имеет в виду историю. — разъяснил Адам, указав на Брайана рукой. Из-за плеча мальчика вывильнул Уэнсли, который с умным видом изрек: — Мы проходим носителей одного старинного титула. Может быть, вы слышали? — Уэнсли поднял глаза, но не дождавшись ответа, продолжил. — Основатель являлся внебрачным сыном Карла второго, родился в тысяча шестьсот сорок девятом году. — Что за титул? — Ньют озадаченно почесал голову, будто бы что-то такое слышал, но в подробностях не помнил. — Монмут. — пояснил Адам, опять потянув поводок с собакой на себя, так как Барбос упорно пытался замарать Анафему и Ньюта, вставая на задние лапы. — Как?! — всполошились ведьма, у которой в голове тут же промелькнули таинственные слова последнего изученного пророчества. — А что насчёт «дома» Монмута?.. Такого не было? — А ты откуда знаешь? — привился Брайан, спрятав на спину палку, чтобы не задеть кого-то ещё. — Было такое. — Дом Монмута был построен на площади Сохо при жизни самого герцога. После его смерти дом играл роль резиденции французского посла, но в тысяча семьсот семьдесят третьем году был разрушен. — Уэнслидейл процитировал эту информацию с таким непринуждённым видом, будто он был роботом и для него запомнить десять страниц текста — пустяки. Сохо?.. Дом Монмута в Сохо? Тогда… Ведьма, внезапно озаренная догадкой и не сказав ни слова детям, потянула бывшего ведьмолов за рукав, заставляя таким образом отойти в сторону. Мальчики не приняли этого всерьез и позволили парню с девушкой отойти, опять начав оживленно о чем-то спорить. Лишь только один Адам с неким сомнением взглянул в спины отдалившимся молодым людям, которые активно перешептывались. — Сохо не очень благоприятный район. Но там есть несколько книжных. — убеждала Анафема инженера, всё ещё не отпуская его руки, будто бы это был источник всех ее светлых мыслей. — Значит, все сходится! — Я так понимаю, нам придется съездить в Лондон в ближайшее время? — догадался парень, на что получил скорый утвердительный кивок своей радостной пассии. Ведьма была довольна тем, что наконец разгадала злосчастное предсказание и была уверена, что дальше дела пойдут в гору. — Раз Агнесса написала, что мы там будем, то ехать придется в любом случае. — неоднозначно констатировала та, попытавшись найти что-то углубление кармане (очевидно, листок с пророчеством), но у нее не вышло, так как тот был полон всякого барахла. — Тогда, все-таки, пойдем домой? — предложил Ньют, указав на выход из леса — туда, откуда они пришли. Парочка болталась по лесу уже три часа и парень порядком утомился. И проголодался, вдобавок. — Да, я хочу сделать кое-какие пометки. — Анафема загадочно улыбнулась, а затем выкрикнула детям: — До свидания, мальчики! Толпа мальчишек попрощалась с уходящими знакомыми громким дружным гулом. Адам все с таким же смутным подозрением смотрел вслед им. Он что-то чувствовал. Что-то важное произошло, или… Или скорее всего, произойдет. Кому как не ему, Антихристу, это знать?

***

Дольше, чем полчаса Кроули истерить не мог. Просто не хватило сил. Он не обменялся с Райли даже и словом, но купленные ею сигареты забрал себе и тут же закурил. Очень скоро квартира наполнилась густым дымом и под собственный глухой кашель смертная раскрыла все окна в помещении дабы не задохнуться смрадом табака. Под круговорот из трёх бутылок спиртного и полторы пачки курева Змий поневоле отрубился. Нельзя сказать точно, был ли то обморок или обычный сон, но вывод исходил один: лучше было находиться в сознании. Он видел сновидение. Давненько такого не происходило, надо признать. Если Кроули заваливался спать, то просто слепо таращился в черный экран несколько часов (или дней), не проходя никаких игр разума, коими считал человеческие сны. Иногда, конечно, были исключения, когда демон пребывал в чересчур хорошем настроении, но такое выдавалось крайне редко. И вот он снова оказался свидетелем такого нечастого события, которое, на самом деле, было схоже с миражом. Сначала пропадало напряжение в теле, что свидетельствовало об отключении от реальности. Ну, а после этого оболочка наполнилась какой-то странной лёгкостью, будто демон парил где-то высоко в небе на своих крыльях. Резко зрение прорезала яркая вспышка света и искуситель оказался стоящим посреди неизвестного белого полотна. Бесконечная светлая пелена расстилалась во все четыре стороны, не оставляя и следа от черной пустоты, еще минуту назад дразнящие маячившей перед глазами. Демон в замешательстве огляделся, чувствуя себя жертвой очередного бессмысленного видения и не понимая, куда попал на этот раз. Сделал шаг. На удивление, поверхность под ногами оказалась твердой, словно камень, и по ней с лёгкостью можно было пройтись. Он ступил ещё и ещё. Направился вперед, нещадно разрывая нескончаемую белоснежную полосу своим скорым движением. С каждым метром Кроули ускорялся все сильнее, пока ходьба не переросла в бег. Он несся вперед, надеясь увидеть хоть что-то помимо слепяще яркого свечения, но вокруг царила лишь беззвучная невесомость. Абсолютно заброшенная. И до ужаса безмолвная. Кроули резко остановился, выставив обе ноги вперёд и по инерции чуть не завалился по направлению бега. Он в панике обернулся ещё раз, не веря в то, что из всех снов, которые мог сгенерировать его мозг, выбор пал на безлюдный непроглядный туман. Но лучше бы он действительно оказался пуст. — Кроули?.. — где-то вдалеке послышался неясный шум, отголоском донесшийся до слуха Змия. Он мгновенно среагировал и дернулся посмотреть по направлению к звуку. Разумеется, он ничего не увидел, помимо уже ненавистной белесой дымки. Ну и что это за ловушка собственного сознания?.. — Кроули? — на этот раз звук отчётливо раздался за спиной демона и тот был уверен, что обладатель голоса стоит в паре шагов от него. Кроули порывисто развернулся и тут же отпрянул, перекосившись от ужаса, будто его облило ледяной водой. Напротив него стоял Азирафаэль. — Будь осторожен, дорогой. — ещё пара секунд беспомощной игры в гляделки и ангел растворился в воздухе, не оставив и следа от своего присутствия. И даже собственный разум, казалось, с насмешкой издевался над Кроули.

«5044. Да будетъ сгущатися мгла над стропами города, покамест не впадет каждый жителин в бридкое нечаяние.»