Изменить всё или Повесть о Третьем элементе

Ватерлоо, Лондон 04.11.19, 09:55 Последнюю неделю Кроули чувствовал себя из рук вон плохо. Он не был способен ни на что более продуктивное, чем многочасовое сверление стола усталым взглядом или затяжной безысходный разговор с Райли. Ничего банально не могло заставить его хотя бы один раз за несколько дней выйти на улицу. И все же однажды, под долгие убеждения подруги про свежий воздух и прочий бред, демону в голову пришла неплохая идея о том, чем можно, так сказать, увековечить самое неудачное в его жизни время. Один только минус — ради такого дела приходилось поговорить ещё с одним человеком, а к общению с внешним миром он был совершенно не готов. Узнав о намерениях Змия, Райли, заметно приуныла, но вызвалась сопровождать его по дороге. И это было довольно-таки кстати для обоих — Кроули не хотел идти один, так как опасался, что его опять прорвет на плач при малейшем упоминании Азирафаэля, да и смертная тоже не горела желанием оставаться в одиночестве, потому что в каждый раз это заканчивалось точно тем же, чем и у ее друга. В конце концов, поднявшись с утра пораньше, одевшись и сев на черные сидения Бентли, они на большой скорости направились в район Ватерлоо. — Очень странно. Мистер Фелл так ни разу и не позвонил!.. — мужчина в белой полурасстегнутой рубахе торопливо наливал гостю чай, хотя Кроули сначала отказывался и убеждал его, что пробовать подобный напиток не собирается. Хозяин дома вообще никак не подготовился к внезапному визиту и потому одет был совершенно небрежно (что ничуть не колыхало демона), а в кое-каких углах комнаты царил лёгкий беспорядок. Однако обстановка жилья была крайне дружелюбной — где-то в глубине коридора тихо играла пластинка, музыка которой напоминала старинный вальс, стены в большом количестве украшали всяческие картины (многие — в стиле барокко), затейливые панно и кашпо с искусственными цветами. Цветовая гамма интерьера, приятный запах рукописей (который вызывал у демона довольно горькие ассоциации по понятный причине) и чего-то пряного, едва уловимо щекочущего нос, только добавляли дому приветливости и комфорта. Да и в принципе, атмосферу заводил радушный хозяин, с неким удивлением, но все же благоприятно принявший двух незнакомцев. Он же, — владелец той загадочной книги, так и не продал ее. Немудрено, ведь больше ни с кем, кроме Азирафаэля он не заключал сделки. Но вот Кроули твердо намеревался заполучить этот проклятый кусок бумаги, из-за которого, можно сказать, погиб ангел. И притом Змий совершенно не собирался платить за издание, считая в глубине души, что подобное развлечение не стоит и гроша. — Я думаю, он передумал. — коротко бросил демон, напряжённо прислонившись к спинке мягкого дивана и скосив болезненный взгляд в пол, чтобы не видно было той тоски, что загорелась в глазах, когда слух уловил родное имя (фальшивую фамилию, точнее). Он рефлекторно потянулся к чашке с кипятком, по-привычке готовить почувствовать острый вкус алкоголя на языке, но вместо этого крепко обжёгся китайским чаем. Он пытался смириться. Все эти дни. Но ведь это попросту невозможно — нельзя так просто позабыть того, кому ты завещал свою душу и сердце на всю нескончаемую вечность. — Странно, он был решительно нацелен на приобретение этого тома. — владелец особняка с задумчивым видом подлил ещё немного воды себе в кружку, а затем поставил перед искусителем блюдце с кубиками сахара и печеньем. — Не думаю, что он отказался бы по своей воле. От таких слов демону стало в разы хуже, так как он очень хорошо понимал, насколько прав был собеседник. Ангел ни за что не оставил бы попытки раздобыть объект своей цели, если бы… Если бы был жив. — Он не смог собрать нужную сумму. — нехотя соврал Кроули, не подобрав другой отмазки, но так же не желая рассказывать каждому встречному, что букинист Азира Фелл мертв. Хотя такая абсурдная причина точно не остановила бы ангела. Он мог предложить состояние, которого никогда ни у кого не было, но после удачной покупки, — когда книга была бы у него в руках, случайным образом потерять половину суммы, чтобы не допустить экономического кризиса среди людей. А тут… Жалкая цена. Сколько он предложил?.. Две тысячи стерлингов? Пять? Ерунда, Боже мой. — Досадно. — мужчина, наконец, закончив все, присущие доброжелательному хозяину подготовления, уселся на кресло напротив и спешно застегнул рубашку, попытавшись в скорейшие сроки привести себя в порядок. — Может быть. — демон с максимально хмурым видом цедил горячую жидкость подозрительного цвета, вкус которой совсем не ощущался во рту, особенно после недельной пьянки. Как сказал хозяин дома, это ценный «первосортный цейлонский чай», который нужно пить с почтением великой китайской державе, но на деле Кроули не ощутил ничего ценного, кроме отвращения, сделав всего один глоток. Да и натянутое отношение у него было к чайным ритуалам — он не считал эту мутную жижу за полноценный напиток. Нет, ну что это? Высушенная трава, залитая кипятком? Вареное сено, получается? Людям больше нечего есть?.. — Где, к слову, молодая леди? — поинтересовался тот, заметив наконец отсутствие Райли. Она действительно на время покинула гостеприимный дом, заскочив в алкомаркет на соседней улице (будто бы ей что-то продадут?..), видимо, вдоволь насмотревшись на то, как демон пьет один и тот же абсент уже несколько дней и решив приобрести что-то новое для разнообразия. Да и она обещала очень скоро придти назад, так что это не было особой проблемой. Таким образом, ее не было уже минут пять. — Не беспокойтесь, вернётся. — холодно произнес демон, поправив очки и вдавив их, тем самым, в переносицу аж до неприятных ощущений. За темными линзами он прятал не только змеиные зрачки и неестественно яркого цвета радужку, но и само выражение глаз. Да-да, тот самый взгляд, что когда-то был дьявольским и вселял ужас, сейчас стал чрезвычайно суетливым, тревожным и открыто полным давящей скорби. А прежнюю репутацию терять хотелось в последнюю очередь. — Как я полагаю, вы хотите приобрести то самое издание? — догадался книголюб, указав куда-то на один из шифоньеров, где, судя по всему и лежала злосчастная книга. — Так и есть. — равнодушно кивнул Змий, отхлебнув ещё чая и кое-как сдерживаясь, чтобы не поморщиться от гадкого вкуса. Нет, определенно, не для него эта зелёная бурда. — Дело вот в чем… — мужчина мгновенно смутился, скрутив в руках кружевную салфетку и явно намереваясь рассказать всю ту долгую историю о своем дяде, которую прежде полчаса выслушивал Азирафаэль. Ну разумеется, меркантильность человека зашкаливала, он боялся продешевить и мог отказать сумме, меньшей, чем бывшее предложение ангела. И это, как ничто другое, злило Кроули. — Сколько он предложил?! — демон рывком подался вперёд, наклонившись почти через весь журнальный столик и чуть не пролив остатки чая, керамическую чашку с которыми он всё ещё держал в правой руке. Выглядел Змий как нельзя уверенно и можно было посудить, что он готов отдать свою квартиру и в придачу гараж, если бы он, конечно, существовал, в обмен на этот гребаный старинный фолиант. Владелец искомой вещи невольно дрогнул, взглянув на зловещее лицо Кроули, а затем отклонился назад и спокойно ответил: — Одиннадцать тысяч. — на всякий случай, он ещё и выставил одну из рук перед собой, потому как подсознание, завидев раздражённого демона, панически предугадывало возможную попытку нападения. Но вот Кроули был совершенно поражен такой немалой цифрой, и, придя в себя, потянулся через тот же стол обратно к своему дивану. — Сколько?.. — он настороженно поднял бровь. А Азирафаэль знает толк в подкупе смертных. Ну что же, как бы ни прискорбно, придется переплюнуть его замашки. — Двадцать и мы расходимся. — Я согласен. — не успел Змий договорить, как ошеломленный ещё большей цифрой, хозяин дома протянул руку вперёд в знак заключения договора. Искуситель смерил ладонь недовольным взглядом, но все же пожал ее. — Деньги у вас с собой? — А книга? — ну нет, демона ты не проведешь: сначала покажи товар. Спохватившись, тот резко встал с кресла и стянул со шкафа увесистую, на первый взгляд, книженцию. Видимо, именно ее и искал Азирафаэль. Кроули с искренним любопытством, не характерным для него и впервые проявленным к бумажному изделию, оглядел протянутый ему том. Издание действительно соответствовало всем тем легендам, о которых много слышал Азирафаэль, но искуситель, к сожалению, был не ознакомлен. — Я беру это. — под восхищённое наблюдение продавца чёрт вытащил откуда-то из кармана толстую пачку денег и небрежно бросил на стол, попутно поднимаясь на ноги. — Здесь все, можете не пересчитывать. Могу я идти?.. — Да-да, конечно. — мужчина вцепился в долгожданные купюры и жадным взглядом и цепкими пальцами, как заворожённый отсчитывая тысячу за тысячей и не поднимая больше головы. Демон, обронив пустое «Прощайте», развернулся к выходу, крепко держа в руках фолиант. И наивный человечишка даже не догадался проверить банкноты на подлинность. Кроули не заплатил за книгу ни фунта. Угрюмо выйдя из помещения, громко хлопнув дверью и испугав этим резким звуком (не)удачливого продавца, с упоением пересчитывающего наличные, Кроули одним шагом перемахнул через две ступеньки на крыльце и отправился прямиком к Бентли. Стояла она на довольно приличном расстоянии от жилища книгомана, потому как рядом с асфальтированной дорожкой, где сначала собирался припарковаться демон, красовалась огромная промоина. Из-за этого, собственно, пришлось искать другое место стоянки. Оккультное существо не спеша пересекло бурное шоссе, с ненавистью поглядывая на яркое солнце, которое так и норовило ослепить его, неделю просидевшего в густом мраке. Добравшись до автомобиля, Змий с негодованием отметил то, что придется ещё и ждать Райли, которая отошла так невовремя. Подумаешь… И зачем тогда она вообще напросилась ехать? Облокотившись спиной на кромку ламинированной автомобильной крыши, искуситель открыл новоприобретенную книгу и горестно прочитал первый попавшийся заголовок. «Раут судей» — звучит довольно интригующе. Ангел бы оценил, ведь ему нравились всякие заморочки и выверты в подобных произведениях. За это он, по большей части, и любил литературу. Кроули бережно скользил замерзшими пальцами по плотным стертым листам, словно находя в бумаге схожесть с шелковистой кожей любимого ангела и, собственно, вспоминая таким образом о нем. Страницы трепетно переворачивались буйными потоками ветра, но демон даже не противился этому, увлеченным взглядом хватая каждое слово, изящно штампованное темными чернилами. Он вчитывался, но не вникал в суть текста. Просто жалостно осознавал тот факт, что Азирафаэлю понравилось бы. Однозначно понравилось. А улицы были полны людей — прохожие суетились, копошились кое-где как сборище мелких насекомых в муравейнике, спешили и нечаянно толкали друг друга. Шум и создавали проезжающие мимо автомобили, сигналящие демону о том, что он мог бы подвинуть свою машину, а не оставлять ее посреди полосы проезжей части. Уткнувшись в заковыристые знаки, коими книга была исписана вдоль и поперек, Кроули игнорировал абсолютно всё происходящее вокруг. Да и ничего более не было важно. Он получил предмет, который неизменно будет напоминать о его любви, ушедшей навечно. О том, кого уничтожили его собратья, и… …Признаться честно, демону захотелось избавиться от сего исторического фолианта уже в первые пару минут. В голову опять пробирались прежние безысходные мысли и с каждой прочитанной строчкой становились все отчётливее. Азирафаэль так любил книги. Так вдохновенно сверкал глазками при одном только упоминании о каком-либо томике, которого не было в ассортименте его магазина. Так нежно и заботливо обходился с коллекцией бумажных изданий, собиравшуюся далеко не одно столетие. В моменты чтения он был столь очаровательно прекрасен, что Кроули мог любоваться им всю оставшуюся вечность. Но сейчас… Все закончилось. Никаких больше библиотек, никаких книг, никакого ангела. Лишь годы одиночества. Любому дураку ясно: ладно, Райли будет вытягивать его из бездны отчаяния ближайшие шестьдесят лет. Может, семьдесят. А дальше? Как и предречено всем смертным, она довольно скоро скончается. И после этого Змий останется один. Навсегда. — Хэй… Кенни, ну!.. Кенни… — весёлый женский голос, донесшийся откуда-то со стороны, с корнем вырвал Кроули из собственных раздумий, а затем звонко рассмеялся. Искуситель мгновенно повернул голову и закинул книгу в открытое окно салона, будто она являлась каким-то опасным объектом, который никому нельзя было видеть и за который его могли арестовать. По правой стороне от Змия, прямо навстречу ему, стуча каблуками ботинок и шпильками туфель по аккуратно асфальтированной дорожке, шла пара молодых людей. Скорее всего, пара, состоящая в отношениях, потому как они, с совершенно бесстыдными звуками тискались прямо на ходу. Девушка — ужасно ярко и безвкусно размалеванная блондинка с тремя слоями полупрозрачной одежды, количество которой не оправдывало ее скрытность, ибо даже сквозь тунику было видно нижнее белье, игриво хихикала и урывками расцеловывала лицо идущего рядом парня. Впрочем, и юноша был заинтересован в заигрываниях своей пассии, о чем свидетельствовал его взгляд, уверенно направленный, если и не в ее глаза, то определенно куда-то ниже лица. Намного ниже. В свою очередь, Кенни (похоже, именно так звали молодого человека) давал волю рукам, крепко обхватывающим узкую талию все той же девушки. — А колье? — она разулыбалась все все лицо, светя отбеленными зубами, а затем оставила на лице парня пару ярко-красных следов от помады, которые он даже не попытался вытереть. — Что насчёт колье? — Будет тебе колье. — глухо гоготнул тот, качнув пассию в сторону, отчего та довольно фыркнула и опять залилась негромким смехом. Затем вдруг замолчала, слегка задумалась и оценивающе оглядела юношу и телефон, торчащий из его кармана в куртке, после чего с лукавой ухмылкой выхватила мобильник, на дисплее которого высветилось не набранное до конца сообщение. Парень негодующе стрельнул взглядом, приказывая тем самым отдать имущество. Однако развеселая особа даже и не думала об этом: дразнящие покрутила смартфоном у него перед носом и запихнула в яркую пятнистую сумочку, прежде чем он успел что-либо возразить. — Ну, ты сама напросилась. — с неким нахальством произнес он, приволочив за затылок некультурную барышню к своему лицу и нагло поцеловав. Та в ответ громко цокнула каблуком о тратуарную поверхность, явно одобряя такой поступок и уже сама втянула юношу в бесцеремонно глубокий поцелуй с мерзким причмокиванием. Проходящие мимо граждане невольно оглядывались, косясь на беззастенчивую молодежь и, наверняка, мысленно предъявляя им претензии насчёт последующих действий непристойного характера в общественных местах. Но вслух никто ничего не сказал. Жаль, на самом деле. Со стороны подобное поведение парочек вызывало лишь неприязнь и желание поскорее уйти, либо согнать лобызающихся голубков с улиц куда-нибудь, наример, в уединенный номер отеля. Нет, однако, конечности бы им поджарить, чтобы не тянулись куда попало. Кроули, которого аж перекосило то ли от отвращения, то ли от чего ещё, раздражённо возмутился, когда разгорячившаяся блондинка столкнулась с капотом Бентли, благополучно проморгав ее присутствие. В отместку на озлобленный оскал демона юноша утянул свою даму подальше и выдал: — Пардон, папаша. — следом он энергично ткнул пальцем в его машину, усмехнувшись: — Классная тачка. В следующую пару минут, когда они почти скрылось с глаз, свернув за поворот, обоих доверху окатил из грязной лужи крупный грузовик, стремительно вывильнувший из-за перекрестка. Змий брезгливо отвернулся, после того как убедился, что двое людей поплатились за похабность посреди бела дня и грубость по отношению к его машине. С одной стороны, Кроули ведь демон — ему должно быть все равно на то, чем вообще занимаются смертные в черте города. И к тому же, Похоть — один из семи грехов, так что подобные действия с его стороны даже должны поощряться. …Но нет. Почему-то это работало иначе. Искуситель, хоть и был таковым, но в последнее время очень остро реагировал на любое проявление привязанности, а уж тем более подобных стремлений. Нетрудно догадаться, почему теперь романтика в любом своем проявлении была ему противна — раньше он относился к ней гораздо терпеливее. — Да где тебя черти носят… — грубо прошипел Кроули, сощурившись и напряженно озираясь по сторонам, предвидя то, что Райли вернётся ещё не скоро. Все процессы мышления, как бы он не старался отвлечься, непреклонно сводились к томительным воспоминаниям об Азирафаэле, от которых к горлу вновь подступал давящий ком, вызывающий крайне неприятные ощущения. А как, черт возьми, искренне, по-настоящему ангельски он улыбался… Эта светлая улыбка, вызывающая на щеках крошечные милые ямочки, сияющая нежностью и согревающая даже в самые холодные зимние дни, навсегда въелась в память демона, ни на секунду не выходя из головы. И тот невинный, доверчивый взгляд из-под густых полуопущенных ресниц, безмолвные извинения и немые мольбы держать себя в руках преследовали Кроули каждый раз, когда они с ангелом оставалась наедине. А уж сейчас это все и подавно вспоминалось с огромной болью в сердце, над которым безвыходно навис давящий камень прошлого. Змий был готов держать себя в руках сколько угодно — пусть даже ещё шесть тысяч лет, лишь бы родственная душа снова была рядом. Сущность, одновременно столь умная, но по-своему глупая и наивная. Такая близкая и дорогая. Только не здесь. Только не здесь. Устроить истерику посреди улицы было бы крайне унизительно. Азирафаэль всегда говорил, что любовь прекрасна, как бы она не выражалась. В общем-то, ангел и должен так говорить, правда?.. Кроули, возможно, был бы готов ему поверить, если бы не испытал к тому времени все тягости этого чувства на своей шкуре. Как раз поэтому он всячески оспаривал вышеназванный факт, на что небесный вестник лишь хмуро отвечал, что демону этого не понять. Думай как знаешь, называется. Похоть — это, конечно, тоже чувство. Возможно, не настолько ужасное, чтобы приравнивать его к смертному греху, но иногда довольно-таки мешающее. Ну или, если разобраться в понятиях: в какой-то мере выражение увлеченности, тем более для людей это нормально. Дьявол ее побери, эту систему… А между тем, они с Азирафаэлем однажды заводили тему об известных тленных грехах. Практически всю беседу Кроули подбивал ангела насчёт того, что ему совсем не чуждо чревоугодие (в шутку, разумеется). Хоть и букинист попутно кидал на него обидчивые взоры и сердито нахохливался, раздосадованно надувая розовые губы при любой подобной шутейке, общение вышло как обычно восхитительным и после него демону даже пришлось спуститься Вниз, дабы выяснить пару мелких подробностей, из-за которых они с Азирафаэлем поспорили. На удивление, ангел оказался более сведущ в делах грешников и поэтому в этом споре он выиграл. Ну ничего, когда-то улыбалась удача и Змию. …Но явно не сейчас. Он искренне хотел примириться с тем, что больше не увидит свое святое белокурое чудо. Правда хотел. Только вот мозг напрочь отказывался воспринимать эту информацию, отступал при каждой попытки мирения. И ровно каждый день ему казалось, что вот-вот на телефоне заиграет особый рингтон и он вновь услышит знакомый голос, который непременно начнет отчитывать его за что-нибудь. Или Азирафаэль сам его отыщет, если будет необходимо — просто появится откуда ни возьмись, явив свою веселую мордашку наивно влюблённому демону. Но это было невозможно. Об этом кричала оставшаяся здравая часть его разума, убеждая в том, что это конец. В итоге обычно это противостояние выливалось в очередной бесцельный плач, потому как Кроули просто не понимал, что ему теперь делать. Чем заниматься? Пытаться делать вид, что ничего не произошло? Заниматься теми же вещами, что и раньше? Стать первоклассным демоном, наконец проявив свои способности?.. Не хотелось ничего из этого списка. И вообще ничего. Возможно, выпить ещё. Пить до следующего Армагеддона. Плевать на Землю, плевать на людей. Отныне нет никакого смысла в его жалком существовании. И искусителя постепенно накрывало болезненное оцепенение, пока слезы вновь не начали капать из глаз, подгоняемые, к тому же, не только мучительными мыслями, но и пылью, которую поднимали в воздух спешащие автомобили. Кроули медленно сползал по дверце Бентли, пока не оказался сидящим на холодном сером асфальте. Он торопливо заморгал в попытках избавиться от застилающей глаза пелены, не удосуживаясь даже поднять руки для этого действия. Подобные эмоциональные волны порой выматывали даже демона. Демона. Кроули сглотнул, отрывисто вдохнул и вдруг вздернул подбородок, устремив неистово тяжкий взгляд в светлеющее небо. Впервые за осенние дни оно было пустым — ни единого облачка, лишь дымчатые полосы от пролетающих самолётов. Но Змий знал, что где-то там, наверху, над небосводом, есть другие облака — Райские. Как раз те, с которых ему и миллионам других ангелов не посчастливилось стать скинутыми в адскую бездну. За все эти годы он мог свыкнуться с тем, как жестоко обошлась с ним Богиня. Да, пожалуй, у него уже получилось. Но Азирафаэль?.. Почему Она так бесстрастно распорядилась уничтожить собственное небесное творение? Божественное творение, до края наполненное добротой, душевной мягкостью и вдобавок настолько нужное Змию — разве оно заслуживало такой участи?.. — Мама… — он запнулся, едва проговорив лишь одно слово, но продолжал сквозь прозрачные градинки слез неуклонно смотреть ввысь, где блистало яркое солнце, беспристанно жгущее глаза. — Почему ты забрала его?.. Острые осколки разрушившейся в одно мгновение надежды с огромной силой вонзились куда-то в область груди, буквально раздирая сердце на части. Неукротимое чувство безысходности туманило сознание, но падший ангел решился ещё раз переговорить с Богиней. — Ты ненавидишь меня за то, что я Пал?.. — Кроули ощущал, как в висках что-то противно затукало. И это представлялось единственным, что могло послужить хоть каким-то откликом на его бесконечные вопросы. А небо, у которого, забыв обо всем, обреченный демон просил помощи, угрюмо молчало, не послав ему ни одного высшего знака о том, что речь была услышана. Змий почувствал, как от осознания собственной беспомощности душу опять начинало терзать колкое отчаяние, вслед окутывающее тело бессильной дрожью. Раскаяние незаметно сменялось нарастающей злобой, но демон в итоге сдался, уткнувшись лбом в острое колено и позволив себе первый глубокий всхлип, в котором звучала вся пронзительная боль и непомерное сожаление о произошедшем. Душераздирающее молчание Небес в ответ на его отчаянные попытки отвоевать любимого назад было худшей карой, намеревающейся окончательно добить мятежную душу. — Верни его… — надломано прохрипел демон куда-то в черную ткань своих джинс, не поднимая головы и уже не надеясь увидеть хоть какой-нибудь сигнал от высших сил (либо просто не желая видеть затянувшееся безмолвие в вышине). — Я знаю, ты можешь это… И снова давящая тишина. Гул толпы, газующие машины, искусное пение птиц и шелест листьев — все это несомненно доходило до слуха любого жителя города, разбавляя холодный ноябрьский воздух разнообразными звуками. Звуками жизни. Но для Кроули все застыло в считанные минуты. Не было больше ни просторных улочек Лондона, ни спешащих то туда, то сюда смертных, ни той бесстыдной парочки, что бесцеремонно выбила искусителя из колеи, ни даже ветра, леденящего уши и срывающего с деревьев последнюю побагровевшую листву. Отныне существовал лишь он и безжалостная молчаливая Господь, гордо взирающая на бывшего ангела сверху вниз. Слишком тихо, чтобы не сойти с ума. — Я же больше не задаю вопросов… — опять начал Змий, ненавистно скрежетя зубами. — Я демон. Да, он чертов демон. Больше не ангел. Но разве это лишает его права хоть на какое-то счастье?.. Одинокой звездочки средь пустого ночного небосвода, редкого лучика света в его темной жизни — того, чем являлся для него Азирафаэль, он, спустя такое долгое время, лишился по воле Всевышней. — Это не значит, что я не могу любить! — вдруг Змий вскинул голову и во второй раз направил бешеный взгляд на безжизненные голубые просторы. Внутри закипала лютая обида, жалость, негодование и все это сжималось в один громадный бессмысленный комок сумасшествия, понемногу захватывающий разум сверхъестественного существа. Азирафаэль не должен был погибнуть из-за него. Богиня могла уничтожить Кроули одним легким дуновением, но вместо этого Она избавилась от ангела. Это изводило Змия, это действовало ему на нервы, играя на них как на напряжённых струнах скрипки, это оказывалось, в конце концов, просто несправедливым. И это следствие заставило Кроули тут же вскочить на ноги, дабы не принижать себя настолько, насколько этого добивалась Господь. Ни один из водителей автомобилей, проезду которых демон бессовестно мешал, не смел согнать его, потому как десятки людей, ничего не подозревающих и спокойно сидящих за рулями своих железных коней, оказались полностью парализованными, не имея возможности даже поднять руки. — Я не могу без него! — остервенело выкрикнул демон в небо, полностью отдавшись бушующему внутри него урагану. Противное чувство безысходности разливалось, казалось бы, по венам вместо крови, а тело аж дёргало от гнетущей мысли о том, что Богиня забрала совсем не того, кого собиралась изначально. Прохожие, — те, на кого не подействовал непроизвольно и, по-сути, выборочно вылившийся гипноз Змия, с подозрением косились на него, но все так же спешно проходили мимо. Кто-то вглубине души сочувствовал чудовищной потере незнакомеца, которую видно было аж издалека, кто-то с презрением отмечал, что надо меньше пить, чтобы потом не скандалить подобно этой уличной пьянице, а кто-то лишь беспокоился за себя, опасаясь попасть под горячую руку. Но никто не подошёл ближе, чем на пять метров. Никто не разрушил угнетающую тишину, прорезающую Кроули насквозь. — Я не собираюсь это терпеть! — навзрыд вскрикнул он, выворачивая всю душу наизнанку перед той, кому откровенно было плевать. Оглушающий надрывистый возглас разнёсся эхом по шумному городу, заставляя некоторых смертных испуганно оборачиваться. Что-то острое пронзило на мгновение область лопаток и прежде чем демон сумел что-то сообразить, позади раскрылись два черных, как настоящая зимняя ночь, крыла. Подняв с земли весь песок, пыль, задев дверцу Бентли и оставив две неглубокие поперечные царапины на полированной поверхности, крылья приняли устойчивое положение, опустившись вполовину длины на проезжую часть дороги.  — Ты можешь убить меня взамен! Моя жизнь ничего не стоит! — черные перья взъерошились и с силой ударились о земь, стоило Змию отчаянно воскликнуть то, что крутилось у него в голове все это время. Обмен. Не слишком равноценный, но выбирать не приходилось. — Но верни его! Верни моего ангела! Шокированные гурьбы встречных людей в ужасе окаменели, когда через полминуты над трассой нависло дьявольски пугающее существо с явно лишними маховыми конечностями, к тому же, жутко кричащее что-то вверх. Ещё не до конца высохший после вчерашнего дождя асфальт вмиг заполыхал адским пламенем и прохожие шарахнулись назад. Кто-то набрал номер полиции. Кроули было невыносимо больно без ангела. Но ему никто не отвечал.

***

Райли, проведя в магазине от силы десять минут, а уже вдоволь наслушавшись лекций от продавщицы, провернула такую же махинацию, как и с покупкой сигарет: попросила первого попавшегося мужчину на улице купить ей бутылку виски. На этот раз сначала не сработало, потому что незнакомец, по мнению девушки, оказался чересчур правильным юристом. Об этом она догадалась исходя из факта, что он без запинки рассказал пару законов, в которых говорилось про запрет на алкоголь для граждан младше восемнадцати лет. Вторая попытка оказалась более удачной — мимо неторопливо проходил какой-то хиппи, который отреагировал не так бурно на подобную просьбу и помог Райли в осуществлении ее намерения. После этого продавщица начала возмущаться ещё больше. — В таком возрасте употреблять алкоголь запр… — только начала ворчать сварливая старуха за кассовым аппаратом, как ярковолосая особа вышла из магазина, гордо жахнув дверью. Подумаешь, пузырь виски. Для дела ведь, не просто так. Обойдя отцвевшую клумбу возле входа в алкомаркет, смертная направилась в сторону дома, который так спешно покинула, попутно пытаясь засунуть бутылку в тесную, без того переполненную черную сумку. В воздухе беззвучно витала умиротворенная прохлада и привычная осенняя сырость. Леденящие капельки воды, незримо зависшие в воздухе, освежали и бодрили смертную, за последние дни спавшую всего по три-четыре часа. Она была зла. Зла и недовольна политикой Небес, при которой ангелам — Божественным слугам, не предоставляется ровно никакой охраны от злых чар, которые одним ударом могут приложить одного из них. Или… Или иначе объяснить произошедшее никак нельзя было. Ну не настолько же Азирафаэль идиот, чтобы не смочь дать отпор шайке демонов, при том, что он не какой-то там рядовой, а имеющий значительно уважаемое звание херувима. Райли уверенно топала подошвами лакированных сапог по тротуару, то и дело случайно натыкаясь на прохожих и получая в лицо выговоры о том, что она слишком рассеяна и совсем не смотрит по сторонам. В ответ на подобные замечания она лишь грубо отворачивалась и молча продолжала путь. Непрекращающийся ветер развевал подол черной ветровки, а при условии, что девушка умудрилась потерять их три пуговицы от существующих пяти, куртка почти насквозь продувалась морозными потоками, отчего девушка судорожно ежилась. Забавно — они с Кроули даже не обсуждали это, но единогласно приняли решение соблюдать полугодовой траур, несмотря на то, что это было одним из правил католической веры. Так, Райли уже одиннадцать дней носила исключительно черную одежду и не снимала туго намотанной бинтовой повязки с левого запястья. Самому демону требовалось лишь сменить красный воротник на уже известный цвет, потому как оставшиеся детали его костюма и так были нужного окраса. Эта неделя была худшей за последние десять лет жизни девушки. Она за все свое существование не видела столько горя и безысходности, не слышала такого до ужаса дрожащего болезненного голоса как при диалогах с Кроули. Наверное, «диалог» — слишком громкое слово для их коротких переговоров, но подобное название давало хоть какое-то напоминание о том, что Кроули ещё не свихнулся окончательно. Она никогда не задумывалась, что кто-то способен так любить. С другой стороны, людям действительно чужды столь искренние и безгрешные чувства, поэтому вживую ей не доводилось созерцать подобного. Но сейчас это было как нельзя возможно — вот он, Кроули, который уже полторы недели не может найти себе места, отказываясь принимать тот факт, что его возлюбленный мертв. И, честно говоря, Райли не знала, что делать. Чем могла помочь она — обычная глупая смертная в сравнении с событиями такого масштаба. Хотя, наверное, с этим она перегибает палку — дернуло же ее что-то принять участие в предотвращении Армагеддона полгода назад. Если она, конечно, вообще принимала в этом участие… Одним словом, все, что ей приходило на ум — самые, что ни на есть, безумные идеи. Ну, а как иначе? Двое сверхъестественных существ, ангел и демон — разве не похоже на рассказ сумасшедшего, сбежавшего из клиники? Другая часть ее сознания кричала, что и у безумства есть предел — все нелепые ее идеи о возможном воскрешении казались просто идиотскими. Но это ведь тоже имеет какое-то отношение к мистике? Черт его разберёт… Что делать — совершенно непонятно. Нельзя бросать Кроули в нынешней его отрешённости от мира. А как ему помочь — неясно. Между тем, день грозился стать ещё более ужасным. Оставалась пара домов, киоск, и Райли вышла бы как раз к повороту, где располагался дом продавца, книгу которого безоговорочно Кроули решил выкупить. И, собственно, там он остался для сделки, пока смертная моталась туда-сюда по магазинам. Все бы ничего, если бы из-за угла одного дома не раздался громкий вскрик, прервавшийся не менее громким плачем и резко ударивший по ушам, повлеча за собой звон в них же. Молниеносно узнав ломающийся голос и смутно догадываясь о произошедшем, Райли ринулась вперед, вполголоса невнятно ругаясь. Перед самым поворотом девушка буквально налетела на какого-то худого, бледного как смерть парнишку с выпученными от страха глазами. Встретившись взглядом с шокированным пареньком и прикинув масштабы того, насколько раззадорился демон, смертная рванула дальше. Она даже не обратила внимание на то, что юноша за ее спиной собрался с силами и хрипло выдавил «бес», потому как сама шокировано попятилась, едва выскочив из-за фасада какого-то здания. Ее взору открылась крайне отчаянная и ужасающая картина — теперь ясно, чего этот парень, как и остальные люди, так струхнул. Улица была в огне. Не в том огне, что был впервые добыт человеком и теперь активно использовался в промышеленности, совсем нет. Исконно дьявольский огонь — тот, каким полыхает земля в Аду, в котором пытают грешников, и, что самое главное… Лишь такой огонь способен подчиняться демону. Над серединой до этого столь шумного, но в данный момент абсолютно обездвиженного шоссе, на высоте не более пары метров, раскрыв пару угольно-черных крыльев, согнувшись пополам и закрыв руками лицо в попытках подавить в себе безудержные слезы, парил Кроули. Темные встепанные ветром перья колыхались из стороны в сторону, при каждом сильном взмахе массивных крыльев и чудом не попадали под воздействие огня, который вот-вот готов был подпалить пушистые кончики. Пламя было везде: уже охватывало одно из зданий, норовило поджечь и взорвать капот Бентли, на которую Змию внезапно стало все равно, ползло во все четыре стороны, захлестывая все большую и большую территорию в свои разгоряченные смертоносные объятия, и даже вскружилось вокруг освирепившего демона, завертевшись подобно тому, как вихрится вода в цунами. Воздух насквозь пропах горящей резиной, пеплом и дымом, беспросветно заполонившим весь проулок. Крупинки золы, не до конца сгоревшая и медленно дотлевающая труха и горсти огненных искр витали над самой землёй, мешая зрению ещё пуще, чем непроглядный сизый дым. Начинался пожар, а по причине слишком близко расположенных друг к другу зданий он вполне мог перерасти в массовый, даже не дождавшись, пока в район нагрянут пожарники. Хабарил мог бы позавидовать умению рядового искусителя создавать подобное бурное зрелище. Уж точно похлеще какого-то монастыря. Кроули было плевать буквально на все — он просто сдался. Богиня не отзывалась ни на одну просьбу демона о помощи, как бы тот не старался привлечь внимание. Умоляй он в вежливой форме — его ждал отказ, ровно как и в случае с агрессивными, неудержными ругательствами, компромисса он не добивался. Пора признать, что Господь не станет помогать падшему ни в каких начинаниях. А значит: это точно конец. Больше никто помочь не сможет. Азирафаэль ушел навсегда, неужели так сложно это понять?.. Прохожие, видя огонь и непонятного рода раздосадованную сущность, в панике звонили кто куда: и в правоохранительные органы, как уже было упомянуто, и в пожарную, и, что совершенно логично — экзорцисту. Кто-то особо отличившийся даже догадался набрать знакомого священника. Люди в страхе метались из угла в угол, спешили покинуть злосчастную улицу, а лучше и сам квартал или хотя бы попасть в более безопасное место. Но тут, собственно, бояться нечего — кому Кроули в таком состоянии и смог бы навредить, так это лишь себе. — Придурок, блять! Ты что тут устроил?! — ошарашенно и неожиданно для себя разозленно вскричала Райли, не отступая назад, но и не осмеливаясь подойти ближе: во первых, всюду разгоралось опасное для человека пекло, а во-вторых, Кроули совсем не выглядел готовым даже к тактичным переговорам и девушка предчувствовала, что сгоряча он может ей и не хило так вмазать. Да, наверное, не стоило так орать на демона — он был явно не в себе… Видно же со стороны: ему и без того херово. Змий закашлялся, оглянулся, всё ещё вися в воздухе и переодически хлопая пернатыми конечностями о потяжелевший воздух и бросил на подругу безрассудно-жалостный взгляд. Его лицо вчистую промокло от нежданного наплыва влаги, побагровело, — то ли от бурных рыданий, то ли от зародившейся злости на Создателя. Скорее всего, от суммы обоих обстоятельств. Прежде чем Райли успела поймать на себе измученный прищур янтарно-рыжих глаз, тленеющий серый покров пронзил голос, люто дрожащий от слез, сдерживать которые уже просто не выходило. Кроули ответил на беспочвенные (да ладно?) претензии необычайно тяжело: — Я больше так не могу! — относительно спокойные крылья резко дернулись вверх, оборонив два клиновидных пера, вскружившихся в воздухе и плавно опустившихся на землю. Огонь, до этого монотонно переливающийся и мирно наворачивающий круги вокруг разъяренного оккульного хозяина, вдруг всколыхнулся, запламенел в разы сильнее, принял острые, обрывистые очертания. — Я не понимаю, что мне теперь делать! Райли наконец пришла в себя, потопталась сапогами на одном месте, принимая более устойчивое положение и сделала пару неуверенных, почти незаметных шагов вперед. На всякий случай она выставила далко перед собой ладони, сигнализируя тем самым о своих недурных (а то каких ж ещё!) намерениях и принуждая друга прекратить весь этот балаган. — Ты… — она оборвала себя на полуслове, пытаясь подобрать слова, чтобы утихомирить демона и при этом самой не отхватить. — Ты ж сейчас пол улицы спалишь!.. Но Змий не слушал. Не хотел слушать. — Я больше ничего не понимаю! — он плакал взахлёб, убиваясь, рвясь непонятно куда, непонятно зачем и не давая себе ни единого шанса на жизнь без Азирафаэля. А она была возможна. С болью можно было свыкнуться, сродниться и идти по жизни дальше — пусть уже не как ни в чем не бывало, но хоть как-то. Но Кроули не хотел этого. Он просто не мог представить ни года, проведенного на Земле с осознанием того, что он потерял свое самую сокровенную ценность — ангела. — Кроули, да что с тобой такое?! — не выдержала девушка, которую от такого напряжения саму бросило в слезы. Демон не реагировал ни на одну ее сравнительно адекватную попытку привлечь его внимание, потому она заголосила настолько громко, насколько получилось. — Приди в себя, в конце концов! И он взметнул крыльями в последний раз. Но в самый сокрушающий — огонь разлетелся по сторонам, крупными яркими сгустками влетая в стволы деревьев, стены домов и уличные фонари. Ужасающей силы взмах погнул несколько звеньев в крепком железном заборе, сбил с ног особо уязвимых людей и в небольшом количестве разогнал мутный дым. Прежде чем Райли сумела опомниться и отмахаться от грязной пыли, отнесенной прямо ей в лицо, сквозь оседающий пепел что-то громко шмякнулось на землю. Причем довольно далеко, но очень энергично — асфальт под ногами аж тряхнуло. Пожар закончился, так в полной мере и не начавшись. Прохожие, от прежнего числа которых к концу концерта осталась от силы четверть, растерянно осматривались, недоумевая, почему пламя так быстро погасло. Видимость становилась лучше. Совсем неожиданно над городом нависла мертвая тишина, прерываемая одним лишь негромким — почти беззвучным, но горьким плачем впереди. Очевидно, это Кроули упал с высоты прямо на дорогу. Так и оказалось: когда горелый туман вконец рассеялся, Райли удалось разглядеть темную дрожащую фигуру с широкими завесами, образующими своеобразный шатер над головой, инстинктивно организованный в попытках обезопасить себя. Уже понимая, насколько все стало хуже, девушка кинулась к Змию, как только издали узнала его силуэт. В голове крутилось великое множество бессвязных мыслей, но все они сводились лишь к одной — она должна была остановить это безумие. Прямо сейчас. Демон стоял на испачкавшихся в пыли коленях, согнувшись пополам и аж скосившись от невыносимой боли, сковывающей все движения. Крылья стали полностью неподвижными, застыв, словно каменная статуя и только редко вибрировали, когда Кроули бесшумно всхлипывал сквозь толщу слез. Райли подскочила к нему как ошпаренная, небрежно бухнувшись поодаль и замешкалась, все ещё не зная, с какой стороны подойти к назревающей беседе. Она горестно сдвинула брови, покосившись на разбитого друга и нервно сглотнула коварно подобравшийся к горлу ком. А демон не обращал на взволнованную смертную абсолютно никакого внимания, либо просто был не в силах что-то сказать. Набравшись храбрости, девушка сочувствующе опустила холодную руку на его дрожащее плечо, находя это более вразумительным, чем пустые ободрения. Тот протестующе дернулся, жалостливо хныкнул сквозь стиснутые зубы и беззащитно разревелся в конец. — Знаешь, я… — Райли шмыгнула носом, уцепившись за второй помятый рукав демона, поднимая его во более ровное продолжение, потому как ещё пару минут и в такой позе он легко мог встретиться лбом с потрескавшимся асфальтом. Голос предательски дрожал и девушка сильно сомневалась, что таком тоном сможет поднять дух другу, раз не могла даже успокоиться сама. — Я думаю, он сейчас в лучшем месте. Кроули лишь машинально выдавил имя своего ангела, приложив левую руку к лицу, дабы не светить физиономией в паршивом состоянии и опять опустил потерянный взор вниз. Он даже не стал отпираться, когда девушка неуверенно сгребла его трясущиеся плечи, смягчающе сжав в слабых, но таких человеческих объятиях. В конце концов, она знала, каково это — терять близкого человека. Райли в последний раз взглянула в чистое, бездымное небо. Богиня никому не собиралась помогать, вероятно, с усмешкой глядя на бесцельно мечущегося падшего ангела. И смертная за долгое время окончательно сделала для себя выводы. Помощи можно было не ждать.