Изменить всё или Повесть о Третьем элементе

Воспоминания об Эдеме преследовали Кроули уже очень долгое время. Разумеется, в совершенно разных проявлениях, но чаще всего во снах. Каждую ночь он отправлялся в царство Морфея, где становился заложником временной петли, вновь исполняя злополучное первое искушение, а после… А после этого садился где-нибудь на краю стены и мирно беседовал с Азирафаэлем на всевозможные темы. Но несмотря на то, что этот ангел был всего лишь проекцией его воображения, Змий продолжал каждый раз встречать его так, словно они не знакомы много тысячелетий и впервые видят друг друга. По крайней мере, полусонное сознание находило такой сценарий вполне логичным и Кроули ничего бы не смог изменить в его течении, даже если бы сильно постарался. Пышные кроны деревьев склонялись над землёй, едва колыхая своими ярко-зелеными листьями причудливых форм. По темным резным стволам, обвитым диким плющом, то и дело карабкались белки, перекликаясь друг с другом неясными щелкающими звуками. На более или менее прочных извилистых ветках расселись сборища птиц, самых разнообразных — как по внешнему виду, так и по манере пения. Так, пернатые создания голосили дни напролет и над зеленеющими просторами всегда звучала живая упоительная мелодия. Это могла быть и трель соловья, и щебетание дроздов вперемешку с весёлым мотивом зяблика, и свист овсянки. Крупные кусты, растущие тут и там по всему Саду, прикрывали намокшую плодородную почву и прятали от дождя тварей земных — мелких грызунов, кое-каких насекомых. Высокий травяной покров также таил в себе множество разной живности, которая до этого старательно создавалась руками Всевышней (и ее подчинённых). Тонкие зелёные ленточки, кое-где пробивающиеся молодые ростки, еле заметные голубые и цветочные чашечки — все было покрыто мельчайшими капельками недавно закончившегося дождя. Ещё несколько часов назад, здесь, над самыми травинками порхали большие пестрые бабочки (длина размаха крыльев порой достигала размера человеческой ладони), однако с наступлением непогоды им тоже пришлось укрыться в своем убежище — листве. Предположительно, они замерли где-то на ветках розового куста, что рос у самой стены на западе Сада. Растение красовалось своими белыми цветами и столь дурманяще пахло, что Ева (пока ее не выгнали из Эдема, разумеется) очень часто любовалась изящными соцветиями этих роз. Эти же шипастые ветви облюбовали пчелы и шмели. Пыльцы на цветах было хоть отбавляй, и полосатые трудяги всегда находили, чем поживиться. Так, ко всем названым природным звукам добавлялось ещё и монотонное жужжание пчел, которые не хотели попросту тратить время и неустанно перелетали с места на место. Недалеко от роскошно цветущего кустарника раскрылись не менее прекрасные бутоны красного рододендрона, желтого и белого жасмина. Вслед за ними простилалась изгородь из нежных кистей сирени, вереска и лапчатки. Кисти растений немного свисли вниз, намокнув после сильного ливня, но всё ещё не обронили ни одного лепестка и стойко пережили испытание водой. Ещё дальше виднелся небольшой пруд с тихо журчащим прозрачным ручейком и несколькими кувшинками, на которых, как и положено, взросли розовые лилии. На мели, в золотистом песке, сидели две лягушки, о чем-то яростно перепирающиеся друг с другом. Веселое кваканье то громко раздавалось по окрестностям, то затихало, когда одна из лягушек решала прыгнуть в воду с характерным всплеском. Тихое бульканье как нельзя успокаивало, и раньше Адам был рад проводить время тут, свесив ноги в теплую воду и задумавшись о чем-то своем. Потом, правда, Ева забеременела, и посиделки у пруда отошли на второй план. Ну, а сейчас… Навряд ли они вообще смогут когда-нибудь сюда вернуться. Над землёй гудели стрекозы, время от времени усаживаясь на гладкую поверхность листьев и пытаясь выбрать подходящее место для отдыха. В траве еле слышно пищала мелкая стайка мошкары и уже норовила выбраться на свет, прознав, что дождь закончился. Где-то под мошкарой суетливо носились жучки разной формы и цвета: жужелицы, хрущи, божьи коровки, колорадские жуки… Были и муравьи — они только начали сооружение своего жилища и уже во всю таскали камешки, стебли и корешки растений на стройку. У подножий деревьев затейливо трещали цикады, подгоняемые торопливым стрекотанием сверчков. Эдем был полон жизни — все цвело, пахло, пело, рокотало, ветвилось, кружилось и стремилось познать земную радость в полной мере. Даже совсем неприметная каменная стена попала во власть природы и оказалась увенчана аккуратными светлыми лианами и мягеньким мхом у подножия. Как известно, к тому времени Богиня ещё не до конца разобралась в устройстве собственного создания и пока не установила среднюю температуру воздуха. Из-за этого в погоде часто случались перепады — одни дни были чертовски холодными, другие — невыносимо жаркими. Сегодняшний, несмотря на прошедший дождь, относился к последнему типу. Палящие лучи солнца беспощадно жгли загривок, а знойный воздух мешал дышать. Любому разумному существу показалось бы очень хорошей идеей найти укрытие. Посреди Сада возвышалась могучая яблоня с огромными спелыми плодами, которые так и манили вкусить их. К сожалению или счастью — непонятно, но это дерево — единственное, что имело широкий крепкий ствол и отбрасывало длинную тень. Если хорошенько приглядеться, можно было разглядеть у подножия этой яблони два силуэта — черный и белый. Если подойти поближе, можно было с уверенностью заявить, что один из них — Азирафаэль, страж Восточных ворот (который, возможно, скоро станет бывшим стражем), а второй — Кроули, который уже черт знает сколько раз сменил имя и теперь не знает, какое из них подобрать, чтобы представиться в собственном сне. — Энтони?.. — ангел сощурился, задумчиво глядя на солнце и будто бы прицениваясь к простенькому имени сидящего рядом демона. — Что ж, я запомню. — Куда ты дел свой меч? — с нежной улыбкой произнес Кроули, уже в сотый раз представляя, как мило страж начнет нервничать и отнекиваться, а потом все же сознается в том, что отдал свое оружие людям. Азирафаэль почти не смутился, а лишь косо и немного сурово взглянул на Змия. Впрочем, суровость была липовой — ангелу просто не хотелось выставлять себя слишком мягким перед потенциальным врагом. — Не язви. — эта довольная ухмылочка на устах Кроули никак не давала покоя Азирафаэлю, и он снова настороженно покосился на искусителя. Не то чтобы он опасался, просто… Как-то странно себя чувствовал, словно не в своей тарелке. — Ты же сам видел, что я его отдал!.. — Где это я мог видеть? — Змий склонил голову набок и улыбнулся ещё шире, сообразив, что его раскрыли, но не выдав своего огорчения. В конце концов, ему все равно ничего не будет — это же его собственное воображение. — Я знаю, что ты за мной следил. — ничуть не рассердившись, ответил небесный вестник, подобрал под себя ноги и поправил белую тогу, которая случайно съехала с одного колена. — Между прочим, абсолютно невежливо с твоей стороны. Мог бы сначала подойти и познакомиться. Откровенно говоря, он выглядел слишком беззаботно для того, кто узнал о слежке со стороны демона. Даже настоящий Азирафаэль в Эдеме был более осторожен, нежели этот. Что же, видимо именно таким его хотел видеть Кроули. Ну или его подсознание, что более вероятно. — Не думал, что мы будем общаться. — пожал плечами демон, смахнув упавшую на лицо рыжую прядь. Ага, конечно, Кроули, вообще не думал. Именно поэтому ты неизвестно сколько времени пытался накрутить волосы подручными средствами. Конечно не думал, нет. — Что ты здесь делаешь? — ангел разглядел недалеко упавшее яблоко и с подозрением смерил зрелый плод взглядом. — Разве ты не должен был совершить искушение и уйти? Да и мне велено не впускать в Сад демонов. — Тогда почему ты меня не выгнал? — Кроули вскинул бровь, посмотрел на херувима и опять неосознанно заулыбался, теряясь во влюбленных догадках, что были одна глупее другой. — Не боишься лишиться звания? — Мне скучно здесь. — честно, но немного несмело сознался тот, сложив руки на груди и подняв взгляд куда-то наверх, будто проверяя, не заметили ли наверху его общение с демоном. — И вообще, будешь поднимать эту тему — точно выгоню. — Далеко ушли Эти? — искуситель повел плечом и послушно направил назревающий разговор в другое русло. Завидев, куда смотрел ангел, Змий подхватил с земли то самое яблоко, что одиноко лежало в траве и смахнул с него парочку муравьев, успевших вдоль и поперек истоптать неизвестный им фрукт. — Слышал, они даже не пытались вернуться… — Им незачем возвращаться. — скоро перебил его херувим и печально опустил глаза, будто вспоминая о чём-то нехорошем. — Теперь у них есть свобода воли. Сидеть запертыми здесь уже не имеет никакого смысла. — Зато здесь красиво. — Кроули охватил всю территорию широким жестом и потер яблоко о край черной тоги, намереваясь полакомиться сочным плодом. — Это тебе не скучные пустынные просторы. — Действительно, очень красиво. — кивнул тот, с довольным видом озираясь по сторонам и осматривая разнообразную природу Сада, скользя взглядом по кривым стволам деревьев, кустам и гроздьями мелких цветов. — Впервые вижу, чтобы Богиня планировала что-то так старательно. Столько внимания уделено окружению и всяким… Существам. Прямо перед ангелом и демоном, сквозь травяные заросли почти незаметно прошмыгнула серая мышь, качнув только несколько серебряных метелок ковыля на своем пути. Кроули неоднозначно хмыкнул. — Всевышняя затеяла что-то масштабное, не думаешь?.. — Змий внимательно посмотрел на расслабленное лицо небесного вестника, что со стороны показалось несколько задумчивым. Ангел поразмыслил о чем-то, выждав паузу, и сметливо блеснул глазами, ощущая себя как-то некомфортно под пронизывающим взглядом искусителя. — Что бы она не решила, это нас не касается. — с расстановкой начал он, вдобавок ещё качая рукой перед собой, для большего эффекта убедительности. — Меня не касается, а тебя тем более. Змий повертел яблоко в руках, ища более темную сторону, и, наконец, откусил. Фрукт оказался водянистым, как и обычно. Забавно, но сколько бы яблок в своей жизни Кроули не съел, во сне ему всегда представлялся вкус того самого — первого, съеденного в Эдеме. Возможно из-за приятных воспоминаний? А может и из-за того, что это яблоко заметно на него повлияло?.. Факт тот, что других яблок в его сновидениях ни разу не появлялось. Азирафаэль состроил максимально неодобрительную мордашку и даже собрался спросить, разрешено ли демону самому поддаваться на искушения заветных плодов, но в последний момент передумал, сочтя, что любой ответ в итоге откажется утвердительным. — Не скажи. — он перекинул яблоко в другую руку и продолжил жевать. Кисловатый сок стекал по его красной глянцевой поверхности и пачкал руки. Все таки, известный фрукт оказался слишком уж сочным и приходилось прилагать усилия, чтобы не налить одежду его липким нектаром. — Я участвовал в создании кое-чего из этого. — Ты? — удивлённо переспросил ангел, резко повернувшись, чтобы убедиться в правдивости услышанной им информации. В ответ на него убеждающе честно смотрел искуситель, беззаботно раскинувшийся по коричневому бугристому стволу и нагло поедающий яблоко, что ранее служило, по факту, орудием искушения. — Когда был ангелом. — махнул рукой тот, опять впившись зубами в наливную мякоть. — Полномочия, знаешь… Повыше были. — И что же ты создавал? — с неподдельным интересом полюбопытствовал херувим, невольно поерзав и ожидая услышать какую-нибудь историю. В конце концов, Земля — чудесное место, и услышать что-то о разработке из первых уст казалось очень заманчивым. Если учитывать, что Азирафаэля к созданию не допускали. — Так, по мелочи. Звёзды, в основном. Космические туманности неплохо выходили. — Кроули напрягся в попытках вспомнить то, что происходило более шести тысяч лет назад. Не такая уж простая задача, на самом деле. — А конкретно здесь… Наша группа занималась облаками. Растения — это по другой части. — Разве много времени уходит на создание облаков? — недоумевал ангел, прикидывая, сколько всего можно создать за длительное время, вместо кучки кристаллизированного воздуха. — Зависит не от того, как долго ты создаешь, а что ты создаешь. У каждого одинаковые идеи реализованы по-разному: один предпочитает курчавые облака, другой — перистые, у третьего они пушистые, а четвертый не понимает, как создать что-либо помимо сгустка плотных туч. Никто не смог бы повторить облако другого и эта неповторимость — самое главное. — вальяжно откинувшись назад и облокотившись спиной на твердую кору, Змий абсолютно серьезно рассказывал о таких, казалось бы, очевидных вещах. Однако Азирафаэль слушал его, и причем слушал с таким восторгом, будто бы только что сам стал создателем какой-нибудь красивой вещи. — Я имею в виду, если бы работал только один ангел, все облака были бы однообразными и скучными. Так что это вполне имеет смысл. — Да, полагаю, ты прав. — наконец выдавил херувим, медленно переваривая все, что сказал Кроули и преспокойно глядя на двух активно чирикающих и взмахивающих крыльями щеглов, что устроили потасовку неподалеку. Нависла неловкая тишина — оба молчали, не зная более, что сказать. Полное безмолвие нарушал один лишь хруст яблока, от которого искуситель раз за разом отхватывал лакомые кусочки. Неожиданно для себя он обнаружил, что яблоко кончилось. А ведь только вошел во вкус… Кроули досадливо отбросил худой огрызок в кусты и из зарослей послышалось возмущенное пищание — он попал прямо в ту мышь, что несколько минут назад пробегала мимо и только пристроилась отдохнуть под покровом густой листвы.  — Знаешь… — Азирафаэль печально вздохнул, отмечая, что ему первому придется нарушить молчание. — С тобой приятно общаться. Мы могли бы стать хорошими друзьями, будь ты ангелом. «Но тебе совсем не мешает и то, что я демон.» — Кроули еле заметно усмехнулся и тонкая тень довольства скоротечно пробежала по его лицу. Что бы там не говорил Азирафаэль, но Змий, несомненно, был ему очень дорог и считался лучшим другом если не все шесть тысяч лет, то половину отведённого срока — точно. По крайней мере, «лучший друг» — единственное определение, в котором небесный вестник мог признаться, в первую очередь, себе. Хотя и сам демон знал, как никто другой, что он важен для ангела ровно настолько же, насколько и ангел для него. — Мне рассчитывать это как комплимент или наоборот? — он снова засиял такой чистой улыбкой, что факт о его демоническом происхождении непроизвольно оказывался под сомнением. Ангел скоро уловил в его словах саркастическую насмешку и тут же обиженно надулся из-за того, что его не восприняли всерьез. Змий переменился в лице и мгновенно сообразил, как выйти из такого щекотливого положения. — Кстати, я тут вспомнил… Было еще кое-что, над чем мы работали. — многозначительно протянул он, желая заинтересовать херувима. И ведь у него вышло — долго ждать не пришлось. — И что же? — тот отвернулся, все ещё делая вид, что сердится, но несмотря на это всё-таки хотел узнать, о чем конкретно говорит собеседник. — Я мог бы тебе показать, если хочешь. — демон вытянул ноги, отодвинулся от дерева и лениво встал на ноги, отряхивая разорванный подол черного одеяния. В то время, конечно же, не существовало никакой обуви, поэтому расхаживая по Саду босиком, Змий измазал все ноги в грязи и сухие комки глины намертво пристали к его подошвам. Искуситель торопливо потер одну ногу о другую, дабы избавиться от следов земли, но поняв, что все бесполезно, прекратил свои попытки. Азирафаэль с подозрением проследил за ним, совсем не понимая, куда это собеседник намылился и стоит ли предложить ему свое сопровождение. Впрочем, ответы на все вопросы всплыли в следующую же минуту. — Давай, пойдем. — Кроули протянул ангелу руку, которой секунду назад тяжело опирался на ствол яблони. Херувим в непонятках ещё раз смерил демона взглядом, но послушно накрыл ладонь своей белой ручкой.

***

— Что ты собираешься мне показать? Я здесь был уже уйму раз! — ангел задумчиво осматривался, энергично шествуя по каменной поверхности и поглядывая вниз — на Сад. Он не имел ни малейшего представления, зачем Кроули затащил его на эту высоченную стену. Что здесь может быть интересного?.. — Почти пришли. — сдержанно ответил Змий, а затем внезапно выставил руку перед херувимом, чем остановил его. Под ногами, утопая в лучах заходящего солнца, сонно развалился птенец какой-то птицы, неизвестно как залетевший на такую высоту. — Осторожно, не наступи. — демон одернул его за рукав, вынудив обойти отдыхающее животное. И они беспечно продолжили путь. Азирафаэль все так же сомнительно озирался, допуская, что Кроули что-то задумал, а сам же искуситель лишь таинственно поглядывал на горизонт. — Уже темнеет. — несмело произнес небесный вестник, явно расстроенный тем, что демону сейчас придётся уйти. — Мне нельзя находиться здесь ночью. Я должен спуститься обратно в Сад. А тебе… Ангел не успел закончить свою мысль, так как Кроули вдруг остановился и бухнулся прямо на нагретую поверхность стены, потянув за край туники и его самого. Азирафаэль окончательно потерял существующую логическую цепочку и уже с неким недоверием присел рядом на корточки. Змий выглядел так, словно он что-то действительно замышлял и уже заранее гордился своим деянием. — Что мы здесь делаем? — как-то утомленно вопросил он, развернувшись всем телом к демону. — Энтони, что ты задумал? — Мы ждём, пока сядет солнце. — Кроули свесил ноги вниз, усаживаясь поудобнее. Азирафаэль любил встречать рассветы и провожать закаты ещё издавна — об этом Змий был наведан и часто использовал это в своих интересах — чтобы провести больше времени с ним. Но вот первую реакцию Кроули благополучно пропустил, потому как в то время они были ещё совсем плохо знакомы и теперь ему жутко хотелось узнать, как же ангел впервые проводит солнце. Определенно, он будет удивлен и восхищён. И в эти мгновения станет настолько непревзойденно прекрасным, что захочется просто обнять это светлое счастливое создание. В общем-то, где, как ни в собственном сне у Кроули есть на это шансы? Ангел недовольно фыркнул. — Я обязан вернуться вниз до заката. — убеждающе отметил он, все же понадеясь, что пара минут ожидания ни на что не повлияет. Небесный вестник желал оттянуть время разлуки с демоном, чья компания доставляла ему самое что ни на есть настоящее удовольствие. Он выправил ноги, но не стал опускать их — вместо этого сел в уже привычную для себя позу лотоса. — Дай угадаю, ты ни разу видел закат? — предположил искуситель, чуть подавшись назад и упираясь ладонями в остывающие каменные плиты позади себя. Небесный вестник растерянно заморгал, пытаясь как можно быстрее придумать себе оправдание. Признаваться в своей неспособности противостоять приказам начальства он посчитал чересчур глупым, хотя эта истина была буквально выведена у него на лице крупными буквами. — Это всего лишь огненный шар, что в нем может быть особенного? Я не считаю нужным тратить попусту время, и к тому же… — затараторил он, умело скрывая печаль, все же увиденную и раскрытую Змием, за скорыми репликами. — Почему они тебя там держат? Охранять уже некого. — демон неосознанно поморщился, припоминая что настоящий Азирафаэль, кажется, упоминал о том, что ему запрещено было выходить из Сада в первые дни сотворения Земли. Только вот причины демон, хоть убей, вспомнить не мог. — Это меня не касается. — смиренно ответил ангел, механически отточенным жестом разглаживая складки на белой тоге. В любом случае он не смог бы сказать почему, даже если бы хотел, потому что элементарно не знал ответа. — Наверное, дело было не в Этих. Небо понемногу окрашивалось в пастельные тона: сначала в бледно-желтый, потом — в персиковый, а затем и в розовый, становившийся все ярче и ярче по мере того, как солнце приближалось к горизонту. Земное светило разбрасывались своими лучами в разные стороны, будто бы пытаясь напитать энергией все живое, готовя к предстоящей ночи. Один из таких озорных лучей прыгнул прямо на лицо Азирафаэля, заставив его зажмуриться от неожиданно яркого света и отодвинуться, избавляясь от слепящего плена. Он наконец-то обратил внимание на картину у горизонта, где стремительно опускающееся солнце оставляло на своем месте лишь розово-алое пятно. Закат был поистине красивым. Один из самых зрелищных закатов истории хотя бы потому, что пока их случилось всего не больше десяти. Кроули слишком хорошо знал своего ангела и не прогадал. Азирафаэль был совершенно поражен: аж, сам того не замечая, раскрыл рот, вскинул брови, а в глазах горел восторженный огонь. Его простодушие и невинность были столь очаровательны, что не могли не вызвать лёгкой улыбки на губах Кроули. — Боже мой… — зачарованно выдохнул херувим, не отрывая взгляда от светлого горизонта и даже не найдя слов, которыми можно было бы закончить начатое предложение. Солнце вот-вот должно было скрыться из виду, но ангел даже не задумывался о том, чтобы вернуться. Его словно гипнотизировала величественность закатывающегося светила, неизменно сопровождающаяся палитрой теплых цветов. А сидящего подле Змия гипнотизировало по-детски изумлённое лицо напротив, и он, в свою очередь, не мог прекратить любование нежными чертами ангела, пока тот увлечен и не видит этого. Помимо его святого облика, который вполне оправдывал свое название, большого внимания требовала Эдемская одежда. Тогда ничего другого не надевали, но даже он умудрялся носить тогу иначе — не так, как остальные. И именно этому одеянию среди всех исторических нарядов ангела отдавал предпочтение Кроули. Скорее всего из-за того, что оно было самым открытым из его гардероба — позже небесный вестник выбирал более скромные вещи для носки. Азирафаэль с неподдельно восхищённой улыбкой смотрел на небесные просторы. Солнце наполовину опустилось за линию горизонта, оставив после себя лишь полосы насыщенно красного цвета. Ангел повернул голову, бросил короткий счастливый взгляд на Змия, а затем опять вернулся к завороженному наблюдению за солнцем. В ответ Кроули смог только лишь безмолвно кивнуть, потому как большее грозило выплеснуть всю бурю острых эмоций наружу, а этого он совершенно не хотел. Подобное до добра не довело бы, это уж точно. А впрочем… Что ему мешает? Демон пододвинулся чуть ближе, осторожно накрыл ладонью руку херувима, бездейственно покоящуюся на серой глади. Азирафаэль расплылся в ещё более теплой улыбке, всё ещё не глядя на умелого искусителя. Тот, в свою очередь, соизволил наконец оторвать взгляд от изящного тела и также устремил его вперёд — на небо. — Кроули, это… — небесный вестник взволнованно сглотнул, почувствовав горячее прикосновение. — Это самое прекрасное, что я когда-либо видел… Демон не скрывал того, что бы дьявольски доволен своим замыслом — оно того стоило. Созерцать ангела вот таким, обвороженным, казалось бы, простыми вещами, было одной из самых любимых его вещей. В таком состоянии херувим пребывал часто, при каждой выходке Кроули: с неожиданно купленной за свой счёт порцией блинчиков, новой книгой в подарок или согласием на предложение съездить куда-нибудь заграницу вместе. И сейчас он имел удовольствие снова увидеть эти радостные глаза, услышать благодарный тон голоса… Прекрасно, так? Но вот только один нюанс… — Стой. Погоди… — Змий резко дернулся, в непонятках посмотрел на ангела. Тот все так же не сводил глаз с горизонта, словно околдованный природной красотой. Солнце скрылось из виду, однако тьма не спешила окутывать Землю. Небосвод всё ещё был светел и отливал красивым красным оттенком. Неестественно кровавым. Он же представился как Энтони, в чем дело? Или это его же собственное подсознание выдало Азирафаэлю его настоящее имя? Очень странно. Обычно Кроули мог контролировать свои сны. По большей части… Впереди сверкнуло что-то оранжевое. Неопытный метеоролог (если бы он существовал в то время, конечно) мог бы с уверенностью утверждать, что это была молния. Совсем не так. Молний такого цвета не существует. Опять игры разума? Огонёк сверкнул ещё раз. Красные облака, сгустившиеся у горизонта и от которых отражались потерянные лучи солнца, поползли вверх. Небосвод очень скоро затягивался алыми пятнами и прежде чем Кроули успел как-то отреагировать на происходящее, таинственная искра блеснула вновь. В небе запылало пламя. Настоящий огонь — рыжий, с горячими острыми языками, растянувшийся по всей небесной глади. Создавалось впечатление, что кто-то пролил на небеса бензин, а потом поджёг — именно так выглядело бы подобное зрелище. Теперь уже неясно было — блестит ли какой огонёк, потому что блестели абсолютно все всполохи огня, тут и там разбросанные по облакам и уже готовые спуститься на Землю. Пожар в небе? Это что-то новое. Кроули вскочил на ноги, ещё крепче сжимая кисть Азирафаэля в своей хватке. Он потянул ангела за руку, хоть и аккуратно, но слишком резко, из-за чего тому волей-неволей пришлось последовать за ним. Укрыться было негде. А где спрячешься от полымя, падающего с неба? Уж точно не в Саду, где все растения сгорят в один миг, оставив после себя одинокие кучки пепла. У демона потемнело в глазах. Люди, бесспорно, имеют такую неприятную особенность, что при резком подъёме начинает кружиться голова. Но Кроули — не человек. Мало того, он спит — как может кружиться голова во сне? Огонь пал. По крайней мере, Змию так показалось. Все вокруг стало таким ярким, что слепило и без того помутившийся разум. Воздух, наполненный дымом, пронзил противный запах горящих досок и чего-то ещё. Кроули собирался было спросить у ангела, что, по его мнению, вообще творится (насколько хорошо он знал историю, в настоящем Эдеме такого точно не было), но внезапно ощутил, как гладкая ладонь выскользнула из его хватки. Он испуганно обернулся, но не увидел ничего, кроме ярко-оранжевых разводов перед собой. — Азирафаэль? — он вначале понадеялся, что его просто подвело зрение. Но, к сожалению, это было далеко не так. — Азирафаэль! Кроули сорвался с места, ринулся в первую попавшуюся сторону, и, к своему величайшему удивлению, на что-то натолкнулся. Что-то массивное, чего на поверхности стены уж точно быть не могло. Что-то, что отвечало глухим отзвуком на сильный стук недоумевающего демона. Что-то, что горело огнем и отдавало невыносимой гарью, режущей нос. И это что-то, по-видимому, было изготовлено из дерева. Шкаф. Шкаф в Эдеме? Кроули попятился. С ужасом он осознал, что среди непроглядного огня потерял своего ангела (причем неизвестно, обычное то пламя или адское), а ещё то, что под ногами скрипнула доска — ровно в том месте, где кончался отступ каменной стены, и, где пять минут назад был высоченный обрыв. — Азирафаэль!.. Черт… — он подался в противоположную сторону, уже не видя перед глазами ничего, кроме бесконечного пекла, но снова нарвался на что-то твердое. Треск горящих досок становился все отчётливее, но вот сознание Кроули почему-то решило отключить функцию зрения и он элементарно не мог сфокусироваться на чем-то перед собой. Стало очень душно. А ещё чувствовалось что-то колкое в груди. Какая-то неведомая сила сжимала душу Змия, а совесть упрямо настаивала на том, что он потерял Азирафаэля среди этого всего беспредела. Горло сдавливало, а разум неосознанно поддавался панике, заставляя искусителя метаться сквозь пламя, в попытках обнаружить хоть какие-то признаки присутствия ангела. Что-то неподалеку разбилось. Он навострил слух, наивно предполагая, что странный звук сам по себе не прозвучал бы — там кто-то есть. — А-ангел? — он тяжело сглотнул, ведь ничего, кроме уже приевшегося треска в ответ не донеслось. В грудной клетке активно прорастал какой-то сорняк тревоги и страха, который буквально на глазах становился все больше и больше. Он стоял прямо рядом в такую опасную минуту — неужели нельзя было держать твёрже?.. Совсем было отчаявшись, Кроули внезапно услышал приглушённые возгласы людей откуда-то со стороны. Неужто Адам и Ева?.. Что им тут делать? «Сгорит… Прямо живьём…» — обрывками слышался нервный женский голос, в которых четко звучали слезы лютого испуга. «Покинуть район… Книжный… Мы изолировали…» — отвечал басом второй, мужской — взволнованный, но еще держащий себя в руках. И Кроули вспомнил, что за запах не давал сделать ему и вдоха все это время. Запах палёных книг. Что-то щелкнуло в голове во второй раз, вспыхнуло перед глазами и ударило в виски тупой болью. Ноги подкосило, и неизвестно, каким образом демон вообще устоял. Невыносимая тревога терзала его, словно сотней острейших копий, вонзающихся в тело поочередно. На глаза непроизвольно накатывались слезы непонимания и каждый вдох сдавливался, давался все труднее. Становилось все страшнее и только потому, что Азирафаэля нигде не было видно. А ведь это очень плохой знак… — Азирафаэль, пожалуйста! — Кроули порывисто качнулся и устремил глаза в первую попавшуюся сторону. Ничего, кроме огня — ну разумеется. И только демон раскрыл рот, чтобы от безысходности позвать ангела ещё раз, как о что-то споткнулся и таки грохнулся на пол, гулко ударившись о твердую поверхность. Он невольно сжался, прикрыл глаза, содрогнулся и выдавил очередное слезливое «Азирафаэль…». Уши резко заложило, подобно тому, как бывает при неожиданных скачках давления. Раздался тихий лязг. Сначала донесся до слуха откуда-то издалека почти беззвучным отголоском. Однако далее стал громче — видимо, подобрался ближе. А затем вдруг прозвучал сразу в нескольких местах и все они смешались в пронзительно звонкую гамму, больно прорезавшую слух. Кроули медленно поднял голову, даже не надеясь что-то увидеть. Но разглядеть нечто, как ни странно, вышло. Огонь понемногу начал рассеиваться и вместо него над головой нависло темно-багровое пятно. Что это за объект, было совершено непонятно. Кто-то что-то глухо прокричал. Змия толкнуло. Какого черта? Пару секунд назад он был здесь совершенно один! Он мгновенно развернулся лицом к неизвестному, беспардонно задевшего его, но не смог различить ничего, помимо черных теней, появившихся невесть откуда и имеющих очень нечёткие очертания. Эти тени скользили прямо перед его глазами, путались, наталкивались друг на друга, кружились над землёй. С большим трудом среди темных силуэтов можно было заметить и светлые, но на фоне потускневшего зрения черный выделялся более контрастно, нежели белый. Змий в смятении оглядывался до той поры, пока не раздался оглушающий грохот, тряхнувший и землю, и самого демона. — Аз… ир… — искуситель только совершил очередную тщетную попытку разыскать ангела, но сообразил, что сидя на земле это ему уж точно не удастся. Только встать на ноги он банально не успел. Над Кроули нависла громадная тень, — насколько устрашающая, что ее нельзя было не заметить даже в его полуслепом положении. Встревоженный не на шутку, он вздёрнул подбородок к небу. Над ним что-то летало. Точнее, кто-то. Очертания странного существа демон, на удивление, легко разглядел (возможно, зрение наконец начало нормализовываться): у него определено была пара широких красных крыльев на подвид тех, что красуются за спиной у Люцифера. По крайней мере, именно таких — остроконечных — не было ни у кого в Аду, помимо Сатаны. А уж его Кроули видел так часто, что приевшийся ужасающий образ невольно всплыл в памяти. Пока Змий пытался разобраться, кого он видит, существо продолжало беззвучно парить в высоте, лениво помахивая крыльями. Создание очень походило на ребенка — по крайней мере, ростом, и, в общем-то, телосложением. Прямо на его голове, из-под объемных темно-коричневых кудряшек, пробивались два длинных резных рога — это, несомненно, указывало на его демоническое происхождение. Глаза мальчика будто почернели и только изредка жутко поблескивали, когда он слепо пялился куда-то в пустоту, не обращая внимания ни на Кроули, ни на смутные события вокруг него. Ещё одна деталь жутко настораживала — ухмылка на светлом лице маленького существа была поистине зверской и, ясное дело, не внушала никакого доверия. Змий уже сделал выводы, что этот паренёк как две капли воды похож на Владыку Преисподней. Единственное, что отличало дьявольское отродье от самого Дьявола, так это бледная кожа (определенно человеческая) и наличие полного комплекта одежды. Ну, а ещё то, что он долго и бездельно о чем-то раздумывал. Сатана, в отличие от него, обычно действует, не церемонясь. Кроули продолжал испуганно пялиться на устрашающее отродье, как вдруг оно наконец опомнилось, шевельнулось, грубо махнуло рваными крыльями и посмотрело вниз — прямо на растерянного демона. На самом деле, глядел мальчик не конкретно на Змия — объект рассматривания был неясен из-за отсутствия зрачков у него, однако от леденящего душу взора искусителю стало не по себе. Толпа мурашек резво пробежала по похолодевшей спине демона и он машинально отодвинулся назад. Внезапно раздался хриплый рык, который, будто исходя из самых глубин Ада, пронесся эхом по окрестностям и отозвался где-то в темной дали. Кроули вздрогнул, попятился ещё активнее, признав наконец в парнишке силу Люцифера. На лбу уже выступили капли холодного пота, свидетельствующие о том, что даже демону было очень некомфортно находиться рядом с такой жуткой тварюгой. Как-то яростно оскалившись, дьявольское создание раскрыло крылья во всю длину, от чего несколько черных и белых теней отбросило в сторону сильным потоком воздуха. Земля задрожала, и он заговорил. — Ты проиграешь. Как только новое солнце взойдет, ты проиграешь. — голос создания звучал чертовски неестественно и неправильно для мальчика такого юного возраста, и, без всяких сомнений, пугал. А значение его слов пугало ещё сильнее — кто знает, что там замышляет это кошмарное чудовище?.. Позади него сверкнула молния и загрохотал гром, заглушая перекатами дальнейшую речь парнишки. Все: испуг от вида адского существа, его жутких слов, грозы, теней, громких звуков и тревога за ангела в один момент усилилось в десять крат и смешались в какую-то буйную смесь, отчётливо стучащую в голове. Хотелось забыться и снова кинуться в слезы, но, по какой-то причине, делать это не выходило и демону приходилось держать порывы эмоций в себе. Далее случилось то, что заставило Кроули сжаться от ужаса и, собственно говоря, окончательно добило его. Вдали кто-то пронзительно прокричал имя искусителя, и он мог бы поклясться, что это был Азирафаэль. У Змия перехватило дыхание и он, будучи не способным сделать и вдоха, в панике обернулся. Картинка перед глазами неожиданно закрутилась, потемнела, а звуки становились все тише и тише, пока не исчезли совсем. Прежде чем Кроули смог что-то сделать, чёрное полотно перед его глазами сложилось, как карточный домик (а захотел бы он сыграть одну партию этими картами, в его случае вся колода сплошь состояла бы из пиковых тузов). Пустота завертелась с ужасной силой. Змий, в конце концов, ошеломленно распахнул глаза и порывисто, громко вдохнул, судорожно дернувшись от резкого пробуждения и немедленно нарастающей тревоги. На длинных ресницах уже нависали первые капли слез, а дыхание сбилось и стало неимоверно тяжелым. Стоило только ему осознать, что все произошедшее — всего-навсего сон, как в памяти молниеносно прорезалось болезненное воспоминание об ужасных событиях последних дней. В частности о том, что его ангел мертв. Сраженный наповал внезапно всплывшим фактом, Кроули глухо сглотнул, тут же ощутив адскую сухость в горле, и инстинктивно заморгал, потому как яркий свет больно резал без того слезящиеся глаза. Казалось: ещё секунда и демон точно расплачется. К счастью, его внимание вовремя привлек заметно обеспокоенный, но, одновременно с этим и нежный голос откуда-то сверху. — Ты в порядке?.. — вопрос был задан тихо и крайне неуверенно, как будто вопрошающий сам видел, что демон явно не в лучшем состоянии. Ещё не до конца придя в себя, Змий сообразил далеко не сразу, что сидит на чьих-то коленях и его, вдобавок к этому, крепко обнимают. Кроули вздрогнул, когда наконец ощутил мягкие ладони, мирно лежащие на его пояснице. Невзирая на совершенное непонимание происходящего, он попытался убавить выступивший озноб и хотя бы немного выровнять торопливое дыхание. Получалось, мягко говоря, не очень хорошо — воздух застрял где-то в горле и даже не собирался насыщать лёгкие кислородом. Впрочем, хотя бы черный туман перед глазами рассеивался и искуситель четко осознавал, что на данный момент бодрствует и, к тому же, находится в своей квартире. Пару секунд потупив в одну точку растерянным и взволнованным взглядом (вызванным не более чем, как прошедшим кошмаром), Кроули все же догадался поднять голову. Почти на автомате совершив это короткое действие, он тотчас замер с перекошенным лицом, завидя в нескольких сантиметрах от себя кудрявого ангела, пребывавшего одновременно в смятении и беспокойстве не меньше его самого. Очевидно, тот опасался, что демон снова устроит истерику (а вполне возможно, что и похлеще, чем вчера вечером), но все равно старался вести себя как можно спокойнее, хоть и выходило плохо. Все-таки, видеть слезы дорогого ему существа (к тому же, пролитые исключительно из-за него), бесспорно, он был не готов. А Кроули все так же ошарашено таращился на херувима с открытым ртом и тот уже сделал для себя печальный вывод, что вчера все начиналось ровно с того же самого. Всего за несколько минут несообразной игры в гляделки Змий сумел ощутить на себе такой убийственный ураган чувств, что остатки здравого смысла были уже не силах противостоять бушующим где-то глубоко эмоциям. Обескураженный демон попытался что-то выдавить из себя, но слова упорно не связывались и не желали выливаться в адекватную речь. После пары тщетных попыток он наконец сдался и сомкнул губы, побелевшие и высохшие от жуткого волнения. Азирафаэль все так же молчал. Искусителя остро пробирал не то страх того, что он окончательно сбрендил и ангела на самом деле здесь нет, не то смесь какого-то подавленного облегчения и искреннего неверия. Однако было кое-что, что затмило все эмоции вместе взятые. Боль — жгучая, как кипящее масло, рубанувшая прямо по сердцу словно топором, и окончательно подкосившая шаткое ментальное здоровье Кроули. Вообще не ясно, из каких темных уголков души она выскользнула, ведь в последние дни ей — гонимой алкоголем — все время удавалось успешно скрываться. Остановим течение повествования ради одного уточнения: демон совершенно не помнил вчерашний день. Ему, конечно, было не до этого, но даже попытайся он вспомнить, как вечером убивался, игнорируя жалкие попытки ангела его успокоить, то ничего бы не вышло. Лекарственные препараты в сумме со спиртным давали такое ядерное топливо, что свое имя навсегда забудешь, не то что предыдущий день. Не помнил Кроули и ночи, которую провел, отчаянно прижимаясь к груди Азирафаэля. Напрочь он забыл и то, как чересчур впечатлительный ангел, невзирая на напрасность своих стараний, всё ещё утешающе скользил рукой по напряжённой спине, что-то мягко бормотал в рыжие вихри волос и благополучно нагонял на него умиротворенный сон. Хотя, пожалуй, этого демону помнить и не надо было, ибо через несколько дней он определенно пожалел бы о том, что так просто раскрыл свою слабую сторону. И сейчас, без преувеличения находясь на грани срыва, Кроули грозился довести до конца раскрытие измученной души, открыв все свои карты (а как мы помним, колода состоит из пиковых тузов). Чтобы избежать подобной ситуации, ему стоило в первую очередь осознать факт того, что Азирафаэль жив, но это в его голове никак не укладывалось. Слава Богу, ангел успел принять решение о назревающем, и, возможно, не очень складном диалоге, и его взволнованный голос прорезал тишину первым. — Э… Кроули?.. — херувим судорожно сглотнул, даже не зная, какими словами приободрить Змия. Кроули смотрел ему в глаза невероятно пронзительным и уставшим взглядом и Азирафаэль просто не мог поверить, что это он довел его до такого состояния. Пожалуй, на данный момент ни один из жителей Земли не смог бы сказать, что видит перед собой ужасающего демона — первого искусителя, хитрого змея — хотя бы потому, что от прежнего дьявольски харизматичного образа не осталось и следа. Сейчас, оказавшись рядом с ангелом, поджав ноги и прильнув к любимым рукам, он предстал именно таким, каким являлся на самом деле — напуганным, отчаявшимся, до ужаса изнеможенным и уже дрожащим от подступающих слез. А что же Азирафаэль?.. Он все видел и все прекрасно понимал, но отказывался принимать происходящее за реальность, был совершенно поражен таким поведением и всё ещё недоумевал, как за столь краткий срок тот Кроули, которого он привык видеть, сумел стать таким ранимым.  — К-как спалось?.. — этот вопрос оказался первой более или менее адекватной мыслью, всплывшей среди эмоциональных догадок, круживших в голове херувима, и потому он незамедлительно озвучил ее. Ответа, как можно представить, не последовало. Кроули, разум которого насилу был полностью очищен от жуткого похмелья, уже не мог свалить все, что он видел, на пьяные тоскующие галлюцинации. Стало быть, рядом ним действительно сидел его ангел и мысли об этом окончательно сбивали с толку. Прямо в эти мгновения озарения демону ой как хотелось спросить: «Какого хрена происходит?», вот только почему-то ни слова не получалось выдавить. Внезапный и тревожный голос херувима скоро привел Змия в себя. Если можно так выразиться, конечно. Никак не ожидавший, что Азирафаэль что-то скажет, он аж содрогнулся, когда его слуха достигла незатейливая реплика, промолвленная с той самой немыслимой теплотой, что была так ему нужна. Кроули вынужден был отвести взгляд, потому что чем дольше он смотрел в глаза ангелу, тем сильнее его начинало трясти и тем обильнее текли бессознательные слезы. К счастью, на это быстро среагировал букинист. Завидев, что демон окончательно раскис, он чуть наклонился вперёд, и, осторожно обхватив его за шею одной рукой, притянул рыжеволосую голову к своему плечу. Вторая рука все так же преспокойно возлежала где-то в районе поясницы, но впоследствии Азирафаэлю пришлось поднять ее выше, чтобы поудобнее обнять тело Змия. Кроули вздрогнул ещё раз, замер. Как-то совершенно неровно и часто дыша, он рывком дернулся ближе и таки прижался лицом к рубахе небесного вестника. Отныне никаких сомнений не оставалось — Азирафаэль точно жив. Что бы ни случилось, кто бы ни послал его обратно к его демону, он жив. И она — одна единственная мысль, пульсировала в пустой голове Змия, заставляя его сжимать херувима в неуклонных объятиях ещё туже. Глаза предательски горели, но он держался изо всех сил, чтобы не расплакаться и только молча утыкался в шелковый воротник, зажмурившись и периодически хлюпая носом. «Ты здесь.» Ангел утешающе поглаживал разбитого демона по плечам, обтянутым грубой черной тканью и вдоль всей спины, стараясь не обращать внимания на его болезненное состояние. Пока тот пытался произнести хоть что-то, помимо приглушенных «ангел» и «Азирафаэль», наперебой рвущихся из дрожащей груди, букинист сочувственно запускал пальцы в его потускневшие волосы и ласково выдавал что-то вроде «Успокойся, пожалуйста» или «Все хорошо, дорогой». «Ты рядом.» Однако Кроули не выдержал и пяти минут такого бездейственного сидения, жаждя узнать, каким же образом ангелу удалось вернуться, и надеясь излить всю скопившуюся боль в их привычные беспечные диалоги. Скрестив руки за спиной Азирафаэля и вжавшись в него так, будто видит его в последний раз, он ещё раз почти беззвучно шмыгнул носом и с трудом приподнял голову. — Почему ты здесь?.. — как назло, голос оказался до жути сиплым и демон аж закашлялся, не успев даже проговорить слова до конца. — Я планировал объяснить тебе, но… Вчера ты не был готов к разговору, я-я полагаю… — букинист снова замялся, увидев, как жалобно заблестели глаза его возлюбленного, но кое-как нашел в себе силы продолжить. — Это все — чистое недоразумение и мне безумно—… Мне правда очень жаль, что все так сложилось. Кроули не понял ни слова из того, что сказал ангел. По большей части потому, что тот говорил слишком сбивчиво и сам не знал, как лучше изъясниться. Но остальную нить диалога демон упустил из-за собственного внимания, которое сосредотачивалось отнюдь не на словах Азирафаэля. — Видишь ли, я всего лишь ненадолго развоплотился. — наконец небесный вестник сумел сконцентрироваться и произнести важную вещь, которая должна была, как минимум, угомонить встревоженного Кроули. По крайней мере, Азирафаэль искренне надеялся, что это сработает. — Я абсолютно не понимаю, почему вы сделали такие… Странные выводы. — Развоплотился?.. — сдавленно переспросил тот, начиная осознавать то, как ангел смог вернуться. Умозаключения давались ему чересчур тяжело и поэтому велик был шанс вернуться к событиям пятиминутное давности, чего демон совершенно не желал. В попытках избавиться от давящего ощущения в горле, он стремительно придвинулся ещё ближе, но, подобрав ноги, не рассчитал силы и довольно сильно въехал коленом себе прямо в грудь. — Да, именно так. — тут же подтвердил херувим, накрыв то же злосчастное колено ладонью, пока демон, черт его побери, не выбил себе все лёгкие. Кроули, однако, встретил инициативу положительно, при этом даже разогнувшись и заерзав на его светлых брюках в попытках расположиться удобнее и при этом вместиться в кресло (а при его-то росте втиснуться поперек кресла, не сворачиваясь калачом, было бы уже великим достижением). — Значит, теперь ты останешься здесь?.. — все ещё подавленно и как-то неуверенно вопросил Кроули, а после сконфуженно потер нос рукой, внезапно ощутив тонкий аромат сладкого одеколона, тянувшегося из-под воротника. Можно с уверенностью заявить, что сейчас демон не выпустил бы Азирафаэля из объятий, даже если бы грянул второй Армагеддон. — Если «здесь» — это на Земле, то разумеется. — рассудительно отметил букинист, с абсолютно поддельным интересом разглядывая голую стену напротив. Он старался смотреть куда угодно, только не на демона на своих коленях, от сокрушенного вида которого у Азирафаэля аж щемило сердце. — А если ты имеешь в виду свою квартиру, то, пожалуй, нет. Здесь, конечно… Уютно… Но я бы в любом случае предпочел свой магазин. Сообразив, что его понесло куда-то не туда, Азирафаэль поспешил замолчать. — Почему ты никак не сообщил мне об этом… Развоплощении?.. — Кроули всё ещё выглядел расстроенным, да и возможные варианты для разговора путались в его собственной голове. — Ты мог позвонить. — Как ты себе это представляешь? — ангел отозвался слишком эмоционально и было ясно, что он точно готов возразить. — Что я сумел бы набрать твой номер, пребывая на Небесах в окружении других ангелов так, чтобы меня не заметили? И все ради сообщения, что меня, о, какой ужас, сбила машина. — последнее предложение он произнес с явным сарказмом, хотя оно не имело цели как-то задеть Кроули. — Тебя сбила машина? — Змий слабо улыбнулся, уже даже не удивляясь тому, насколько букинист порой бывает глуп. Что бы он ни хотел изобразить на своем лице, но то была скорее усталая и невесёлая улыбка, чем что-либо иное. В конце концов он понимал, сколько ужаса и боли принесло ему это ангельское развоплощение и поэтому даже насмехаться над этим был попросту не готов. — Ты пережил две Мировые, Французскую Революцию и ещё кучу всего, а потом тебя сбила машина? — Похоже на то. — херувим погрустнел, но не нашел, что можно было бы возразить. Особенно если учесть, что Кроули был полностью прав. — Ангел… — Змей изнеможенно выдохнул и грузно упал лбом на мягкое плечо, отказывая себе в удовольствии поспорить с Азирафаэлем только из-за того, что его эмоциональный каркас был поврежден слишком сильно и ему банально не хватило бы сил на какого-то рода дискуссии. — Тебя ни на минуту нельзя оставить… — Между прочим, тебе тоже не стоило так экспансивно относиться к произошедшему. — Азирафаэль поздно поймал себя на мысли, что совершенно неуместно укорил демона в его эмоциональности и даже не вспомнил о том, через что тому пришлось пройти. Лишь когда Змий буркнул что-то неразборчивое, обидчиво поморщился и собрался было обернуться, ангел поспешно изменил формулировку своей мысли на более благосклонную: — В следующий раз, пожалуйста, будь спокойнее. Для твоего же блага. — Ты собрался развоплотиться ещё раз?.. — горько усмехнулся Кроули, мгновенно позабыв о том, что хотел обвинить собеседника в бестактности. Сегодня, на удивление самому себе, он воспринимал все слова небесного вестника всерьез, что очень сильно подбивало его и без того слабый дух. — Этого ещё не хватало. — проронил Азирафаэль и мягко потрепал Кроули по волосам, отросшим и сильно разлохматившимся за эти две недели. Демон смущенно фыркнул, рефлекторно мотнул головой и спрятал лицо в складках помятой рубахи ангела. Тот мгновенно просиял, заметив, что ситуация становится менее напряжённой, и бережно обнял его за шею. К сожалению, он не заметил искренней, влюбленной и безгранично счастливой улыбки, в которой тотчас расплылся Кроули. Возможно, в такие моменты его клеймо демоничности автоматически снималось на неопределенный срок и он был просто не способен сдерживать свою любовь к Азирафаэлю. И этот момент был самым первым. Не слабо израненная душа демона безмолвно кричала о том, как сильно она любит этого чертового ангела, но Змий не решился произнести вслух эту фразу, пытаясь подавить яростное желание признаться в своих чувствах. К счастью, ему удалось быстро и незаметно перефразировать свою мысль в более нейтральные рассуждения, чтобы херувим ничего не заподозрил: — Тебя не было так долго… — начал он, забыв, что раньше они могли не видеться десятками лет. Что стоят жалкие две недели в сравнении с этим?.. — Я думал, что с тобой что-то случилось… И я не чувствовал твоего присутствия на Земле. Кроули с силой прикусил нижнюю губу, припоминая, какие ужасные ощущения пустоты он испытывал на протяжении минувших мучительных дней. Он медленно поднял руку и вытер влажные глаза от жгучих слез. Осторожно склонив голову обратно на плечо любимого и прикрыв глаза, он едва слышно добавил: — Я скучал. Эти два слова, до ужаса простые в своем значении, были произнесены с таким трепетом и болезненной неуверенностью, будто Кроули сказал совершенно не то, что хотел. И по его интонации Азирафаэль понял, что тот имел в виду. Он понимал это с первых секунд, проведенных рядом со Змием в таком состоянии. Он понимал, через что ему пришлось пройти. Ангел слегка торопливо, но уже относительно спокойно вздохнул, когда почувствовал, что тело в его руках тяжелеет и окончательно расслабляется, обнимая его ещё крепче. — Я тоже. — тяжело выдохнул он, переводя искренне чистый взгляд на усталое лицо Кроули, тотчас удивлённо взглянувшее на него. Под растерянным взглядом демона он почувствовал себя неудобно, однако брать свои слова назад не стал. Его голос зазвучал как-то негромко и бесхитростно, отчего у Змия по спине аж пробежали мурашки. — Правда. Они оба знали, что сказали друг другу что-то более глубокое и проникновенное, нежели простое «я скучал». Но произнести что-то большее они не осмелились. Слишком рано. Слишком опасно. Небесный вестник все так же любяще глядел на Кроули, и неловко молчал, будто бы ожидая, что тот что-то добавит. Не дождавшись ответа и решив сменить тему, он поднял вопрос, который волновал его все утро: — Откуда у тебя мое кольцо? — мягко спросил он, стараясь, чтоб Кроули ненароком не подумал, что его это напрягает. Он был совсем не против, чтобы демон носил его украшение без причины, но интерес брал верх. — Я не припомню, чтобы ты любил ювелирные изделия. Тот слегка нервно поджал ноги, не найдя, что ответить и невольно спрятал лицо в теплой рубахе небесного вестника. Он находил разумной мысль о том, что стоит быть полностью откровенным с ангелом и поэтому ему ничего не оставалось, кроме как сказать правду. Но вот слова подобрать он не успел. — Мне нужно было взять что-то на память… — приглушенно промычал он в голубую ткань, и его глаза вмиг жалобно заблестели от подступающих воспоминаний о прошедших днях. — Прости, я не собирался что-то красть, просто… — он приподнял голову, взглянул на херувима. Слезы в который раз больно сдавливали горло, кожа резко побледнела, а губы вновь начали подрагивать. — Просто… Азирафаэль изумлённо уставился на чуть не плачущего Кроули и на сердце становилось все тяжелее. Неужели ему было настолько плохо без ангела? Херувим невольно вспомнил о своем полупальто, за которое вчера так отчаянно цеплялся Змий. Очевидно, всеми этими вещами, некогда принадлежавшими ангелу, он пытался воссоздать липовую атмосферу присутствия безвозвратно утерянного любимого существа. Эти бесполезные попытки заставляли душу букиниста болезненно сжиматься, когда он лишь задумывался о них. А тогда что чувствовал Кроули?.. Небесный вестник потускнел, сочувственно смотря в опухшие от слез и недосыпа глаза оккультного существа, а затем коротко глянул на дрожащую руку, на мизинце которой красовалось его собственное золотое кольцо. Недолго думая, он подхватил бледноватую кисть ладонью и поднес к лицу. Бережно коснувшись губами прохладной кожи, Азирафаэль оставил почти невесомый, печальный поцелуй на худых пальцах. Кроули посмотрел на него абсолютно сражено, шокировано и не совсем понял, что вдруг нашло на ангела. Тот немного стыдливо опустил взгляд, его ресницы на мгновение дрогнули и он ласково прошептал: — Тебе идёт. — он наконец решился поднять глаза и посмотреть на ничего не понимающего, но польщенного Змия, чьи щеки с неимоверной скоростью начали приобретать алый оттенок. — Можешь оставить себе. После немых переглядываний, длящихся около десяти секунд, ангел бесшумно кашлянул, осознав неловкость создавшейся ситуации. Кроули в этот раз не удалось сдержать смущенной улыбки, сколько бы он ни старался прикусывать губы. Он скоро поступил взгляд в пол, чтоб только не видеть настырных голубых глаз, с неподдельной любовью взирающих на него. Эта ситуация была до крайности нелепой. Нелепой, но насквозь пропитанной нежностью. Херувим быстро пришел в себя, смутился, понял, что произошло и поспешил отдернуть руку Змия обратно. Он не хотел останавливаться на этом, но ему пришлось. — Ты… — небесный вестник сконфуженно отвернулся и укорил себя за то, что забылся. От волнения аж начал заикаться. — Ты выглядишь неважно. — Ага. — согласился демон, пытаясь утаить лицо, покрасневшее от неожиданного знака внимания со стороны ангела. Как минимум, он не был готов к такому (тем более не в ближайшее время) и был нехило поражен. — Извини, не подготовился к твоему приходу. — последние слова он произнес с ноткой горечи. — Думаю, если ты приведешь себя в порядок, будет неплохо. — заботливо заметил букинист, будто проигнорировав последнюю фразу, сказанную Змием. В действительности ему было больно видеть того в таком страшном состоянии и он очень хотел снова созерцать того наглого и харизматичного Кроули, которого знал на протяжении шести тысяч лет. — Да…? — Змий резко повернул голову в сторону Азирафаэля, а затем так же скоро вернул ее в исходное положение, полагая, что движение было чересчур нервным, и это надо скрывать. Он не хотел расставаться со своим ангелом ни на секунду после случившегося, но тоже считал, что стоит подредактировать свой внешний вид. — Пожалуй, мне нужно сделать укладку. Видя, как нерешительно колеблется демон, херувим доброжелательно погладил его по плечу, дабы успокоить. — Я подожду тебя на кухне. Сделаю нам кофе. Тебе, как обычно, без молока? — бархатный голос Азирафаэля прозвучал совсем близко — чуть выше уха, а по коже Змия тотчас пробежала приятная дрожь. Кроули кротко кивнул, почувствовав вдруг себя таким любимым и нужным, каким не чувствовал никогда. На пальце пуще прежнего блестело отполированное золотое кольцо. В груди смутно ощущалось какое-то тепло и это могло значить лишь одно: Теперь все будет хорошо. Лучше прежнего. Пока его ангел с ним, пока они вместе, быть иначе попросту не могло.