***
Хогбэк-лейн, Тадфилд 10:50, 07.11.19 Зимняя стужа погрузила все города без исключения в свои белоснежные мертвые объятия. Конечно же, коснулась она и Тадфилда. Шумная деревенька затихла, умолкла, будто бы перестала быть живой, потому как все жители попрятались по домам. Впрочем, ни у кого мороз не вызывал сильного возмущения — все были готовы к нему и смиренно приняли подступающий холодный сезон. Никто не обращал существенного внимания на снежные массивы (которых в пригородах Оксфорда стало даже несколько больше, чем в Лондоне) лежащие вдоль узеньких улиц, ведь внутри домов, стоящих по обе стороны от дороги, всегда было тепло и уютно. В любом случае, зима — прекраснейшее время года, хоть и в меру суровое. Да и не обязательно при первых заморозках закрываться дома и не выходить до самого начала весны. Можно, к примеру, сходить к соседу в гости и поболтать по душам. Такого же мнения о нынешних морозах были, скажем, Анафема и Ньют, решившие придти к Адаму и рассказать ему и его любознательным друзьям о разных оккультных штучках. Родители Адама, разумеется, были только за, и даже сами позвали в гости молодых людей, на плечи которых можно взвалить ответственность за четырех детей. Оставив все хозяйство на Анафему и Ньюта, миссис и мистер Янг воспользовались моментом и куда-то уехали на целый день. Собравшись у камина, в котором приятно потрескивали сухие дрова, Брайан, Пеппер, Уэнсли и Адам с нетерпением ждали, когда же ведьма начнет рассказ. Спустя пару минут дружная компания, развалившись на мягких креслах, с аппетитом поедала песочное печенье, пока на кухне громко свистел чайник. Никто не расслышал назойливого свиста, который стремился осведомить гостей, что чай готов, ведь все были настолько погружены в мистические речи Анафемы, что забыли обо всем на свете. Солнце, хоть и не грело, но приветливо светило сквозь оранжевую занавеску, то бегая бледными лучами по лицу Адама, то отражаясь солнечными бликами в очках Уэнслидейла. Часы монотонно отсчитывали минуту за минутой, но на время никто даже и не думал смотреть. Атмосфера была настолько загадочной, что у детей аж перехватывало дыхание от каждого слова Анафемы. Хоть и она старалась не говорить о том, что вполне могло бы вызвать у её друзей страх или ужас, им вполне хватало одного ее таинственного тона голоса. — Ауры бывают разного цвета. — нагнетающе произнесла оккультистка, поправив небольшую подушку за своей спиной, чтоб удобнее было сидеть. — И цвет может указать на эмоциональное и психологическое состояние человека. Вот, к примеру… — она пристально взглянула на своего парня, сидящего рядом и преспокойно жующего питательный шоколадный батончик. — На данный момент аура Ньюта переливается зеленым и желтым цветом, но в ней так же проскальзывают нотки малинового. Инженер поперхнулся и с неким беспокойством уставился на Анафему. — Это плохо? — неуверенно вопросил он, на что девушка только успокаивающе улыбнулась, а со стороны Брайана послышалось тихое и короткое хихиканье. — Определенно нет. Я могу рассказать вам, что значат определенные цвета в оккультизме. — она ещё не успела спросить, хотят ли дети услышать об этом, как они все дружно закивали. — Что ж. Аура зелёного цвета чаще всего выражает вежливость и тактичность. Насыщенно желтый — умственную силу. Темно жёлтый же — наоборот, интеллектуальную опустошенность. — Ты не сказала, насколько моя аура… — попытался встрять Ньютон и напрягся, недоумевая, назвали ли его глупым или умным. — Твоя аура ярко-желтая. — тут же отметила ведьма, пока ее вторая половинка не начала волноваться из-за пустяка, и продолжила свою речь, — Малиновый означает любовь. — она чуть слабо улыбнулась, но попыталась это скрыть. — Однако любовь может выражаться и темно-красным, если чувства грешные, и розовым, если они по-настоящему искренние. Пульцифер сейчас же подумал о том, почему его чувства к Анафеме это что-то среднее между двумя оттенками красного, но так и не пришел к единому выводу. — Есть ещё множество других цветов. Алый выражает страсть, а черный — ненависть, но в комбинации они, как правило, означают, что человек очень зол и находится в состоянии гнева. Серый — чаще всего подавленность или отрешённость. Но тёмно-серый может значить, что человек испуган или в ужасе. — оккультистка на мгновение призадумалась и сгрызла одну из печенек. — А… Можешь сказать, какого цвета моя аура? — робко спросил Уэнсли, дождавшись, пока Анафема прервется. Он никогда не верил во всякие оккультные вещи, а предпочитал науку, однако после знакомства с ведьмой его мировоззрение изменилось, и он жаждал узнать как можно больше о мистике. — Конечно. — кивнула та, внимательно осматривая мальчика. — Твоя аура… Фиолетового цвета. Этот цвет означает стремление к мудрости и знаниям. Я полагаю, это значит, что тебе интересно слушать меня. — Нам всем интересно. — подхватил Адам, погладил по голове Барбоса, пригревшегося у него на коленях и жующего кусок покрывала. — Ты рассказываешь важные вещи. Мне нравятся твои рассказы. — Спасибо. — довольно кивнула оккультистка, закинув ногу на ногу и почувствовав себя уверенней. — Может, вы хотели бы узнать что-то конкретное? — Есть вопрос. — задумчиво протянула Пеппер, потянувшись за новой порцией имбирного печенья. — Может ли быть, что у человека вообще нет ауры? — На самом деле… — Анафема сконфузилась, не зная, что ответить. Она покосилась на Адама. Он не был обладателем ауры, и ее давно терзал вопрос, почему. Каждый должен иметь ауру, ведь она — эфирное тело человека. По-видимому, ведьма сама ещё не знала столь многого, чтобы понять этот странный феномен. — Оккультизм изучен не настолько хорошо. Нельзя сказать о чем-то без сомнений. Наверное, бывают исключения. Например, такие как люди без аур или люди с раздвоенной аурой. — Раздвоенной аурой? — недоверчиво переспросил Брайан, попытавшись отряхнуться от крошек, которые сам же насыпал, и в итоге разбросав их по всему дивану и ковру. — Есть такие особенные люди — обладатели аур, которые, теоритически, не могут существовать. В своей жизни я видела всего двух таких человек. Их эфирное поле выглядит как белая аура с пятнами второстепенных эмоций. Оно всегда громадного размера, в разы больше ауры нормального человека. А если дополнительные эмоции слишком сильны, они могут на время закрыть белый слой ауры. — пояснила Анафема, сама путаясь в собственных словах. — Почему же они не могут существовать? Мы же начали разговор как раз с того, что бывают белые ауры… — нахмурился Уэнсли, отчего его очки съехали ещё ближе к переносице. — Дело не в этом. Белые ауры сами по себе могут существовать. Но люди с такими аурами — чистейшие, гармоничные и почти идеальные существа. А те раздвоенные ауры, о которых я говорила… — ведьма осеклась, обдумывая, как лучше сформулировать свою мысль. — Они могут иметь разводы темных, почти черных цветов. Это негативные эмоции. Святой, или-… Почти святой человек не может испытывать ненависть, а значит и белая аура не может быть черной. Поэтому такие ауры и называют раздвоенными. — Кто эти люди, о которых ты говорила? — Адам напомнил Анафеме, что она всё-таки встречала людей с такими аурами, а значит невозможное возможно. — Я не знаю. — честно призналась она. — Одного такого человека я видела ещё в далёком детстве. Я не помню, как он выглядел, но тогда я впервые в жизни увидела человеческую ауру. С него началась моя карьера оккультизма. — мягко заметила она, а затем плавно опустила взгляд к полу, словно пряма его от слушателей. — А второй… Не могу сказать, кто был ее обладателем. Возможно, его даже не существует и мне лишь кажется. Но… Я чувствую, будто есть какое-то смутное воспоминание в глубине моего разума, в котором… Был еще один человек, владелец раздвоенной ауры. — Жаль, что ты не запомнила их лиц. — с тенью грусти произнес Адам, сталкивая Барбоса с себя и намереваясь пойти на кухню, чтобы снять с плиты злосчастный чайник, который до сих пор свистел и дико действовал на нервы. — Можно было похитить их для экспериментов. — он коротко и безэмоционально засмеялся, даже не оценив собственную весьма несмешную шутку, после чего наскоро вышел из комнаты. Адам направился прямиком к кухонной двери, через коридор, где висела верхняя одежда гостей. Прикрыв окно, от которого неприятно тянуло холодом, бывший Антихрист внезапно почувствовал, как по спине пробежали мурашки, а его тело бросило в ледяной пот. Мальчик машинально шагнул назад, подальше от окна. Это не хорошо. Поздно он спохватился. Только тогда, когда его уже пожирало очень странное, колкое ощущение — наподобие страха или волнения. Но Адам, к несчастью, становился заложником своих эмоций не впервые и сначала даже не думал придавать этому значения. В последнее время из-за многочисленных стрессов такое с ним происходило часто, но обычно усиливалось только когда он находился наедине с самим собой длительное время. Однако он уже несколько часов болтал со своими друзьями — одиночеством здесь и не пахнет. Тогда в чем дело?.. Может быть, предчувствие? Мальчик тяжело сглотнул, протер влажный лоб рукавом и решил завершить действие, за которым он направлялся на кухню — снять чайник, из которого, наверное, уже испарилась вся вода, с плиты. Но не тут-то было. Стоило Адаму лишь подойти к кухонной двери, за которой раздавались отчаянные свисты чайника, как чувство нарастающей опасности поглотило его целиком. В голову снова полезли панические мысли о том, что Анафема очень просто может раскрыть тайну Адама, лишь поняв, почему у него отсутствует аура, а затем и вычислить его настоящую сущность. А что потом? Его начнут презирать окружающие, ведь он — исчастие Ада, сын Дьявола. Между тем, и сам Сатана не будет рад принять мятежное дитя в свои Адские объятия, ведь оно даже не было способно следовать Великому плану и просто напросто провалило попытку устроить Армагеддон. Весь мир отвернется от Адама и тогда бедный мальчик останется наедине со своими страхами совсем один. Навсегда. Между прочим, бывший Антихрист и сам недавно открыл для себя способность видеть чужие ауры, и в первую очередь убедился в том, что у всех окружающих его людей они есть. Разумеется, он хотел удостовериться, что ничего подозрительного вокруг него не происходит, и, не дай Бог, никакая сверхъестественная сущность за ним не следит. Тягучие темные мысли обволакивали разум Адама, не давая ему и шанса вздохнуть спокойно. Что будет, если ведьма все же разберётся в том, что скрывается за маской простого деревенского мальчика? Если она узнает, что его аура на самом деле не отсутствует, а просто настолько огромна, что просто выходит за рамки мышления молодой оккультистки? Что произойдет, если… За входной дверью послышалось какое-то далёкое звяканье, а затем уже более громкий и отрывистый скрип снега. Кто-то решительно направлялся к дому Адама, игнорируя то, что топчет только что выпавший и ещё не успевший как следует осесть снег. И этот кто-то был убежден, что сию минуту врежет по лицу владельца дома. Ясная, отчётливо различимая злость, исходящая с улицы, пугала и путала сознание Адама окончательно. Дверь распахнулась, прежде чем мальчик успел что-либо сообразить или хотя бы запечатать дверь магией. — Адам, значит. — в помещение буквально ворвалась разозленная Райли, растрясая хлопья снега, осевшие на ее куртке. Ее голос звучал яростно и настолько громко, что бывший Антихрист аж вздрогнул и очень быстро попятился при упоминании своего имени. — Адам, блять, Янг! Девушка с порога бросилась к мальчику и схватила его за свитер, чуть было не приподняв парнишку над полом. Адам оставался в состоянии шока и не отступающей паники, но в глубине души уже осознал, что раз Райли нашла его — это конец. — Какого хуя?! Что ты с нами сделал?! — разгневанно прокричала та прямо в лицо бывшему Антихристу, чудом ещё не порвав ткань синего свитера, в которую отчаянно вцепилась. В глазах девушки горела настоящая и искренняя злоба, и мальчику было в некоторой степени страшно смотреть на нежданную гостью. Очевидно, она сумела что-то вспомнить. Что ж, слабоваты у Адама навыки стирания памяти. В коридоре повисла напряжённая тишина, прерываемая одним только гулом ветра, стремящегося попасть в дом через открытую гостьей дверь. Сын дьявола молчал, не зная, как себя вести и боясь даже пошевелиться, ибо девушка в таком состоянии могла и ударить его (уж он то помнил, как она чуть не застрелила его во время Армагеддона). А Райли ждала ответа, не сдвигаясь с места, и смотря в упор на ошарашенного паренька. Бывший Антихрист сглотнул, не смея сказать и слова и горько ощущая свою вину. Только сейчас, увидев всю досаду Райли, он понял, что совершил на самом деле. Руки Адама предательски задрожали и он стремительно побледнел. Лишь он один заметил, как огромное чёрно-белое магическое поле нависло за спиной явившейся молодой особы. Белая аура, насквозь пропитанная ненавистью и гневом. Теперь Анафеме пришлось бы разбираться сразу с двумя странными феноменами. — Я… — голос Адама неожиданно сел и он не смог произнести ни слова из того, что намеревался. Он попытался выдернуть свой свитер из рук смертной, но та сжала его ещё крепче, после чего хорошенько встряхнула мальчика. — Я не хотел… — Оу, да ты не хотел!.. — гневно передразнила его Райли, стиснув зубы и прожигая бывшего Антихриста бешеным неотрывным взглядом. Многому научилась у Кроули, ничего не скажешь. Большие темные синяки под глазами, выделяющиеся на бледной коже, так и подавно придавали ее образу нотки сумасшествия и безумия. — Это ты стёр нам память?! Отвечай! Адам замер, насквозь пронзенный ужасом. Он понимал, в каком беспомощном положении находится. Понимал, что человек, стоящий перед ним, недоволен его действиями и неизвестно, что у него вообще на уме. Все, что мог делать Адам в такой ситуации — лишь молчать и глядеть в налитые кровью глаза девушки, желающей отомстить ему. Бывший Антихрист только открыл рот, чтобы вновь попробовать объясниться, но его губы предательски задрожали, и он не мог произнести и слова. Однако Райли словно не замечала испуга мальчика и бездушно продолжала давить, пытаясь воззвать к его совести. Гнев сотворил с ней страшные вещи: ее дыхание сбилось и стало шумным, а на коже проступили капли пота (несмотря на то, что она долгое время пребывала на морозе). И раз это это жгучее чувство способно на такое, то оно не собиралось отступать так просто. Адам — сын Дьявола. И он, стыдно признаться, боялся человека. А ещё он боялся ответственности за свои поступки. Но в глубине души… Он знал, что заслуживал, чтобы на него кричали. То, что он сделал, не укладывалось в голове и у него самого. В тот день, в день Армагеддона, его страх взял верх над ним. Именно поэтому он стер память всем окружающим и угодил в такую отвратительную ситуацию. Нельзя, чтобы это произошло снова. Нельзя поддаваться панике. Адам попробовал расправить плечи, но каменная хватка Райли очень сильно мешала ему. Горло невыносимо сдавливало, а глаза начало жечь. Он знал, что виновен. Он должен понести наказание. — Я совершил ужасную вещь… — глухо произнес он, безуспешно пытаясь контролировать голос и избавить его от дрожи. Оробело бегая глазами по перекошенному от раздражения лицу девушки напротив, он чувствовал, что сейчас точно расплачется. — А никто и не спорит! — с нажимом вскрикнула Райли и Адам стал свидетелем того, как дернулась ее аура и как размытые пятна на ней начали увеличиваться. Очевидно, смертную эти слова разозлили ещё больше. — Я… Мне не стоило делать этого… — жалостливо продолжал он, и лицо начало гореть от слез, тотчас побежавших из глаз. Адам почти бесшумно всхлипнул, не отрывая взгляда от Райли, на которую его плач не произвел ровно никакого впечатления. — Я пойму, если вы не простите меня… — Райли, что происходит? — в дверном проёме наконец показался встревоженный Азирафаэль. Он видел, в каком состоянии находилась его подруга, и знал, что сейчас она как никогда склонна к насилию. Сцена, представшая перед его глазами, напрягла его ещё сильнее, поэтому он поспешил отреагировать как можно скорее. — Отпусти его сейчас же! — Ты хоть знаешь, что он вообще сделал? — возмущённо вскричала та, уже не зная, куда девать свой гнев и вымещая его в некой степени и на ангела. От таких громких слов девушки Адаму стало вдвойне больнее и он вконец расплакался. — Он-… — Та-ак, отлично. Опять драка, а меня не позвали. — из-за плеча Азирафаэля выглянул Кроули, взбесив Райли своей язвительной ухмылочкой и не дав ей договорить. — Райли! — Азирафаэль, видимо, волнуясь за эмоциональное состояние Адама, попробовал вернуть бесящуюся смертную в чувство, напомнив, что на людей наезжать просто так нельзя. — В чем дело?! Только букинист собрался подойти к девушке, чтобы заставить ее отпустить Адама, как в помещение вбежал Барбос. Быстро оценив ситуацию, проворный пёс понял, что его хозяину грозит опасность и ринулся защищать его. С громким лаем он вцепился в штанину Райли, и та, с возгласом «Ах ты ж шавка-…» отпустила бывшего Антихриста и попыталась освободиться от собачьих зубов, стискивающих ткань брюк. — Барбос, нельзя! — сквозь слезы вскрикнул Адам, не желая больше никому причинять зла и стремясь отозвать своего пса как можно скорее. Может, на собаку у Райли рука бы и не поднялась, но вот ей Барбос навредить вполне мог. Реакция верного пса не заставила себя долго ждать — он в ту же секунду разжал зубы и отбежал назад, на безопасное расстояние, но не перестал звонко и заливисто лаять на гостью, которая так и горела желанием кого-нибудь придушить. Райли шикнула на Барбоса и тот боязливо поежился, но не отступил. Девушка взглянула на мальчика, который тяжело оперся на подоконник и пытался успокоиться, чтобы поговорить с гостями и все им объяснить. Насколько это представлялось возможным, конечно. Ангел и демон, не смевшие влезть в потасовку между людьми и собакой, настороженно стояли у входной двери, целиком и полностью не осознавая сложившейся ситуации и того, почему Райли так агрессивно отнеслась к Адаму. — Твои слезы делу не помогут! — нарушила тишину смертная, сердито разведя рукми. Адам и сам понимал, что плакать бессмысленно. Но столь болезненное осознание своей вины не давало покоя мальчику и он попросту не мог найти себе места. Он старался подобрать нужные слова, чтобы существа, заявившиеся к нему, поняли, что он чувствует. Чтобы поняли, что двигало им в ту секунду, когда он решился стереть память всем, кто присутствовал на авиабазе. — Адам? Все нормально? — откуда-то из-за угла послышался стремительно приближающийся обеспокоенный голос. Вышедшая из комнаты Анафема подверглась шоку, увидев плачущего друга, рассвирепевшего Барбоса, который замолк, стоило только в помещение войти оккультистке, и трёх незваных гостей, один из которых был явно чем-то недоволен. — Оу… Добрый день?.. — в первые секунды она старалась быть вежливой, но затем… Она увидела. Увидела их ауры. Две довольно большие, одна из которых окрашена в серый и ярко-розовый цвета, а вторая — в синий с примесью бледно-розового. Однако ничего подозрительного, них, пожалуй, не было. Сильнее всего Анафему поразила третья аура — чёрно-белая — раздвоенная, как она назвала ее несколько минут назад. Именно она заставила оккультистку удивлённо замереть и непонимающе заморгать. Молодой особе ничего не оставалось, кроме как ошарашенно уставиться куда-то в стену (где, на самом деле, находилась часть ауры, но никто этого благополучно не видел) с отвисшей челюстью. Сомнений в том, что в доме Адама находился обладатель раздвоенной ауры, не было. — Мисс? — первым оккультистку попытался успокоить Азирафаэль, предположив, что она волнуется за Адама или всполошилась из-за лая собаки, и даже не подозревая о том, что она способна видеть и его ауру. — Не переживайте, мы… — он недовольно взглянул на Райли, одним только взором указав на то, что теперь им придется извиняться перед всеми, кто был дома, за нарушение их покоя. — Наверное, не вовремя пришли. — Что за… — протянула Анафема, не сводя изумлённых глаз с ауры, которая будто специально начала сильнее переливаться черным и белым цветом. Со стороны это выглядело так, словно оккультистка спятила и начала видеть какие-то галлюцинации — по другому ее сильнейший интерес к пустой стене нельзя было объяснить. — Мисс, вы в порядке? — поинтересовался небесный вестник, уже с опаской покосившись на молодую особу, застывшую в проходе. — Может, нам уйти? — Кроули тоже обратил внимание на то, как ведёт себя Анафема и не горел желанием подвергать ангела хоть малейшей угрозе. И только Адам знал причину ее странного поведения, но он не мог сейчас встрять в разговор, поскольку не хотел привлекать к себе лишнего внимания и лишь беззвучно вытирал мокрое от слез лицо. — Ещё не хватало! — на слова Кроули резко отреагировала Райли, и, кипя изнутри, развернулась к Адаму. Сейчас ей не хотелось говорить ни с кем кроме того, кто совершил такую наглую подлость по отношению к ней и ее друзьям. — Может перенесемся к той части диалога, где ты извиняешься за всю ту хрень, что ты натворил?! И Адам вдруг решился. Он решился рассказать всем. Рассказать Узнали, Брайану и Пеппер о том, что сделал в тот роковой день и о том, кто он такой и каково его предназначение. Да, после этого они не то что не согласятся дружить с ним, а больше никогда не посмотрят в его сторону. Плевать. Он забрал чужие воспоминания и он должен прекратить скрываться от правосудия. Сын Дьявола шмыгнул носом и коротко кивнул. Последний раз протерев покрасневшие глаза рукой, он резвым шагом направился в гостиную и жестом позвал всех последовать за ним.***
Снизу вверх на него смотрели несколько пар ошеломлённых глаз. — Ты должен был уничтожить мир? — заикаясь, переспросил Уэнсли и его толстые линзы очков аж запотели от его волнения. — Ты не шутишь? — Я не человек. — все так же твердо повторил Адам. По крайней мере, ему казалось, что он говорил твердо и непреклонно. На самом же деле его голос всё ещё дрожал и колебался, но он умело игнорировал этот фактор. — Ты не можешь быть Антихристом! — возмутилась Райли таким тоном, словно одним своим словом она могла переписать всю родословную Адама. — Разве… Разве Антихрист — не Маг?.. — последние слова она произнесла уже намного неуверенней и скорее задавала вопрос Кроули, сидящему справа от нее. Тот, завидев на себе сомневающийся взгляд девушки, озадаченно пожал плечами, сам не понимая, кем себя возомнил Адам. — Я бы не смог стереть память вам всем, если бы не был Антихристом. — смиренно добавил мальчик, все сильнее расстраивалась к концу сказанного им предложения. — Ты не хотел, чтобы мы помнили о таком, да? — догадался Брайан, напихав полный рот печенья. Хоть они и говорили на важные темы, он не мог обойтись без еды и минуты. — Ты правильно сделал. Если бы я помнил о конце света, то боялся бы выходить из дома до самой старости. — Говоришь, ты испугался? — недоверчиво уточнила Пеппер. Она не очень-то верила в байки о том, что ее друг — сын Сатаны и все время искала нестыковки в рассказе Адама и пыталась поймать его на лжи. — Слабо верится. — Я бы посмотрел на тебя, если бы твоим отцом был Дьявол и он заставлял бы тебя уничтожать Землю. — Брайан оспорил мысль о бесстрашии Адама, приведя довольно спорный аргумент. Впрочем, Пеппер все же согласилась. — Но если Адам действительно Антихрист, то… — отрешённо начала Анафема и поднесла чашку ароматного ягодного чая к губам. — То он тот, кого мы искали. — закончил ее мысль Ньют, значительно повеселевший от мысли, что больше не нужно будет долго и муторно разбираться в загадочных пророчествах Агнессы. — Я хотела сказать, что… Нам больше нет смысла искать Третий элемент. — поправила его оккультистка и отхлебнула ещё горячего чая. — Адам вернёт нам память и все будет в порядке. Да, Адам? — Я… — бывший Антихрист значительно помрачнел и его глаза вновь печально заблестели. — Я не думаю, что это возможно. — То есть?! — мгновенно встрепенулась Райли, чуть не свалившись с мягкого кресла от такого заявления. — Мои силы стали намного слабее после Армагеддона. — он стыдливо потупил взгляд в пол, боясь взглянуть на друзей и ожидая осуждения за то, что он не может изменить случившегося. — Реальность слабо слушается меня. — Да как так?! — раздражённо вскрикнула та и опять машинально повернулась в сторону демона, будто надеясь, что он поддержит ее и тоже начнет возмущаться по этому поводу. Однако Кроули задумчиво молчал и казалось даже, что он не слышит и не видит ничего, что происходит вокруг. Может быть, это потому, что рядом с ним наконец-то сидел Азирафаэль и он был по-настоящему счастлив. А может, была и другая причина. — Это не сработает. — безнадежным голосом проговорил сын Дьявола. Чтобы доказать присутствующим, что он говорит правду, Адам несколько раз щёлкнул пальцами, но ничего не произошло. — Видите? Я попробовал вернуть вам воспоминания, но это не работает. Я бы почувствовал, если бы кто-то из вас что-то вспомнил. — Но мы же смогли вспомнить о тебе! — выпалила Райли, которая все никак не могла спокойно усидеть на месте и постоянно ерзала на сидении. Немудрено — она пришла сюда с желанием набить морду тому, кто стёр ее память, а в итоге не смогла этого сделать и вынуждена выслушивать его нудные речи. — Не очень-то и мощное это твое заклятие… — последние слова она пробубнела себе под нос так тихо, что почти никто не услышал. — Возможно, воспоминания можно вернуть каким-то иным образом? — предположил Азирафаэль, скромно сидя на краю дивана, слушая обсуждения окружающих его людей и попивая черный чай. Он, как и демон со смертной, был поражен тем фактом, что настоящий Антихрист — не Маг, и, в силу своей доверчивости, быстро поверил в это. — Если бы я знал… — вздохнул мальчик, виновато оглядев лица своих друзей, словно оценивая, насколько они удивлены тому, что их друг оказался не человеком. — Вы… Злитесь на меня?.. — Нет... — с тенью сомнения ответил Уэнслидейл, не понимая, что такого сделал его друг. Брайан был прав: стирание воспоминаний - вынужденная мера. Компания Адама ещё слишком юна, чтобы запоминать такие травмирующие события. — Нет. — отмахнулась Пеппер, на самом деле немного заинтересованная тем, что Адам оказался демоном. Отлично, ведь теперь в их британской инквизиции бывший Антихрист всегда будет занимать роль жертвы. А ведь роли инквизиторов всегда интересней, поэтому девочка была довольна таким раскладом. — Почему мы должны злиться? — уверенно поддержал его Брайан. — Ты — наш лучший друг! Мы всегда будем на твоей стороне! — Да. — сухо отрезала Райли, пафосно закинув ногу на ногу. — Ковыряться в чужих мозгах — последнее дело, Адам. — Мне правда очень жаль. — искренне признался сын Дьявола, опять часто-часто заморгав и грустно посмотрев на смертную. — Почему нельзя было просто обсудить это? — опять начала ворчать она, нахмурено глядя то на Адама, то на окружающий его интерьер. — Хотя не-ет, конечно нет, это не наш метод… Надо ж обязательно-… Кроули, ты сейчас чай прольешь! — она легонько пихнула демона в плечо, ибо пока тот витал в облаках, кружка, которую он все это время держал в руке, накренилась и грозила вылить содержимое прямо на черные брюки. Кроули вздрогнул, словно очнувшись, коротко огляделся, пробежался глазами по окружающим, будто пытаясь понять, где он вообще находится. — Кроули?.. — осторожно позвал его Азирафаэль, опасаясь, как бы не оказалось, что его состояние не перетекло во вчерашнее. Демон выглядел неважно. Или, наверное… Честно сказать, он выглядел весьма странно. Он вдруг резко покраснел, а его значки в разы увеличились, хоть и из-за темных очков этого никто не заметил. Было видно, что он довольно сильно нервничает и явно не из-за того, что сейчас услышал. Он словно… Смущался чего-то?.. — С тобой все нормально? — Райли прищурилась, пытаясь понять, что такое со Змием творится, и внезапно тот взглянул на нее, как будто пытался сказать что-то своим неспокойным взглядом. — А? Стой. Подожди... — она замерла, словно поняв, что он хотел ей сказать. В следующую же секунду её глаза округлились. — Откуда я помню, как вы… Адам был неправ, сказав, что он не способен вернуть память своим знакомым. Однако он не соврал, когда отметил, что не знает, как это сделать. Сам не отдавая отчёт своим действиям, он постепенно возвращал память как Райли, так и Кроули. К сожалению, он был лишен способности осознанно выбрать счастливчика, к которому память вернётся скорее всех, потому что мог снять заклятие с человека лишь тогда, когда в глубине души он действительно хотел этого. В конце концов, память вернётся ко всем — рано или поздно. Это лишь вопрос времени. Райли, Кроули и Азирафаэлю повезло больше всех — беспокойства на их счет Адам уже не держал и перед ними он чувствовал громадную вину. Собственно, из-за этого они и вернули почти все свои воспоминания в этот же день по пути домой. Друзьям Адама, пожалуй, стоит подождать чуть дольше… Бывший Антихрист слишком встревожен на счёт них.5053. Коли будетъ поймовать сын Диавола, что боле туляться никакоже, раскроетъ он свои крыла смурые пред общиною своей, да поведаетъ о скрове.