Учитель Томиока добрее, чем кажется...

«Книги придуманы не для того, чтобы нравиться, а для того, чтобы чему-то научить"       Когда ты остро ощущаешь свою вину, то ищешь любую возможность её загладить. Просто особенность человеческой психики. Все чувства, эмоции – всё это набор биохимических и нейронных процессов в организме, вызывающих бурную реакцию. Если так рассуждать, то мы поймём, что вовсе не избавились от животных инстинктов, а лишь вывели их на иной уровень.       Но даже если так – что нам мешает думать, что наука ошибается? Что чувствуем мы сердцем, а не серой массой в черепной коробке? В конце концов, наука не объясняет, как мы можем рассуждать о единстве душ, желать кому-то добра, ощущать привязанность…       Незуко в школу не пришла. Гию понял это, когда увидел Танджиро, сидящим в компании своих друзей без сестры и хмуро уставившимся в свою тарелку. Камадо, очевидно, чувствовал себя неуютно и подавленно. Впрочем, то же можно было сказать и о физруке – подперев голову рукой, он сидел за столом и не притрагивался к еде.       Когда ты чувствуешь себя виноватым, то с трудом можешь есть. А порой не можешь вовсе. Это ещё одна особенность психики. Томиока, конечно, даже не задумывался о том, что все его мысли несущественны и пусты, так что уже больше суток корил себя за всё, что случилось на том злосчастном уроке.       Вчера, после того, как подвёз Незуко, он отогнал машину в сервис. По природе своей не особо разбираясь в технике, Гию предпочитал оставлять дела подобного рода профессионалам. Объяснив работникам ситуацию с заменой прокладки, Томиока побрёл домой пешком. Идти было не так далеко, так что дорога была не в тягость.       Весенние ночи ещё холодны. Совсем скоро должна была начать цвести слива и вишня – лучшее времечко в году. Но это больше не радовало – слишком много всего накопилось.       Он не уследил за ситуацией классе, хотя и должен был оберегать каждого ученика. До сей поры подобные случаи бывали, но так остро по нему эти ситуации ещё не били. А потом он нёс ученицу в медицинский кабинет на руках. Стыд, да и только – какой из него преподаватель, если он нанёс Камадо столько неудобств? Вероятно, она сильно рассердилась, раз её пульс так подскочил. Насколько же тогда он был ей противен…       И не смотря на это, её маленькое и нежное тело было мягким и тёплым. А кожа приятно пахла не то кремом, не то духами… Его руки пропитались этим запахом и до самого вечера, пока Гию не зашёл в душ, этот аромат сопровождал его. Подумать только, до чего он дошёл…       А потом эта идиотская ситуация с презервативом… Ладно бы она увидела сигареты – чёрт с ними, а вот презервативы были куда более нелепой покупкой, ведь ты не объяснишь ученице, что у тебя полетела прокладка на машине! В лучшем случае, она подумает, что ты чинишь машину с помощью презервативов и посчитает странным, а в худшем… В худшем – она не поймёт, зачем тебе прокладка…       Да и как бы он, в конце концов, оправдывался? «Камадо, я не для себя их купил, а для машины»? Даже звучит глупо… И очень хорошо, что девушка тактично промолчала, даже если всё заметила. Вероятно, она решила, что у него есть женщина и решила не соваться в это дело.       Но всё было не так! У него то и отношений толковых так и не выходило – встречи на пару ночек, какие-то походы в кафе… В конце концов, это ему осточертело. И если женщины и бывали, то на пару часов. А теперь Незуко думает, будто он кого-то себе нашёл…       А почему он вообще переживает, что там себе придумала эта ученица? Разве он не имеет права на личную жизнь? Томиока, всё же, зачерпнул палочками остывший омлет и проглотил кусочек. Тогда он понял, что больше в него полезет. Понял, почему его волновала эта ситуация – он видел в Незуко не просто ученицу, а отдельно взятую личность.       Может, он и дальше бы корпел над обедом и размышлял о Камадо, но перед ним возник силуэт в огромном, чёрном свитере с нелепой горловиной и классным журналом под мышкой: - Ты понимаешь, что подставил весь коллектив?       Обанай стоял над ним, строго пронзая взглядом. Томиока, кажется, только сейчас обратил внимание на его гетерохромию – разные глаза. Из-за горловины слова литератора прозвучали глухо, а значит, не весомо. И при всём этом, Игуро упёр руки в бока и ждал ответа. Ничего не оставалось, кроме как попытаться закрыть тему: - Я понимаю всё и принёс вчера свои извинения. Я откажусь от зарплаты в этом месяце в пользу остальных.       Он решил это ещё тогда, на педагогическом совете. У него была отложена достаточная сумма, чтобы скромненько дотянуть ещё месяц, так что Томиока хотел успокоить всех, не приняв положенные деньги и поделив их меж учителями, в качестве надбавки за усложнившуюся работу.       Обанай хотел сказать что-то ещё, но не успел – Канроджи тронула его за плечо, неловко переминаясь с ноги на ногу так, что литератор потерял дар речи от смущения, которое с трудом мог скрыть: - Игуро-сан… У меня в кабинете сегодня лампочка лопнула, а ждать, когда Хотаро-сан починит ещё долго. Можете вы её прикрутить?       Хотаро заведовал в школе различными ремонтами и разбирался с любого рода поломками. Но так как теперь он увлёкся ремонтом подвала, и не выходил оттуда сутками, ждать помощи от него не приходилось. Вот Мицури и нашла, кого попросить.       Литератор вытянулся, потом спрятал лицо за горловиной. Было видно, как подрагивают его руки, как расширились зрачки глаз и как участилось дыхание. Его возлюбленная стояла перед ним в своём строгом, сером платье в чёрную клетку, совсем не вяжущимся с её розово-зелёными, густыми косами. Ну как тут отказать: - Д..да… Я хоть сейчас! - Спасибо вам большое! – Мицури, кажется, была готова броситься его обнимать – Я жду вас у себя после уроков.       На этом, она выпорхнула из столовой как можно быстрее, чтобы её румянец не заметили ученики. Обанай, всё ещё ошарашенный, совершенно забыл о Гию и медленно поплёлся к учительскому столу.       Конечно же, Томиока всё видел и понимал. Только не ясно ему было одно – когда влюбится он сам, он тоже будет так нелепо выглядеть? Так же мямлить, а потом ходить со странной улыбкой, понятной только ему самому? Эти мысли улетучились вместе с прозвеневшим через полчаса звонком – пора на урок, а он так и не обедал…