Учитель Томиока добрее, чем кажется...

«Почему мне кажется, что я знаю тебя сотню лет?»       Физика. Многими нелюбимая физика. Страшно было не то, что выучить все эти формулы было той ещё морокой, а то, как можно было схлопотать от учителя Шинадзугавы, если ты этого не сделаешь. А физик был весьма вспыльчив и, в отличии от Томиоки, никогда и никому не прощал незнания предмета.       Хуже всего было то, что сейчас шла лабораторная работа, которую Незуко выполняла с братом, совершенно не понимая происходящего. Но Танджиро, кажется, смог что-то разобрать в учебнике, так что теперь подвешивал на штатив какие-то грузики, заливал воду в специальные колбы. Незуко только усердно пыталась всё это разобрать и утрамбовать в своей голове, но ничего не получалось.       Вот на математике, где учитель Химеджима был мягок к тому, что ты не знаешь ответа, понять всё было куда легче, ибо он всегда всё пояснял. Только лодырей математик не любил, так что если ты попался на списывании или чём-то подобном, то будешь стоять у доски на одной ноге до конца урока. В общем, лучше потом переписать свою двойку…       На физике же в обоих ситуациях тебя ждёт кара – в лучшем случае, полчаса крика, в худшем – неделя дополнительных. Физик сейчас сидел за своим столом, явно недовольный тем, что на него свалилась масса бумажной работы. Сгорбившись над очередным отчётом, он походил на вулкан – кипел где-то у себя внутри, но чуть задень – всё недовольство выльется наружу.       Незуко снова посмотрела в окно – пусто. Видимо, этот урок учитель Томиока проводил либо в зале, либо на другой площадке. Её не отпускали мысли, которые пришли на биологии, так что девушка уже и не пыталась уловить сути лабораторной. Она устало прилегла на парту, а Танджиро не прекращал вчитываться в учебник.       Но когда голова Незуко коснулась стола, парта качнулась и… Штатив, вместе со всеми грузиками и стеклянными колбочками с водой, полетел на пол. В классе повисла мёртвая тишина, все замерли – учитель Шинадзугава поднял голову от бумаг, взбешённо окинул глазами Незуко. В общем, пощады можно было не ждать: - Камадо Незуко, встань! – когда девушка послушно поднялась, физик тоже вышел из-за стола – Тебе напомнить правила поведения в кабинете физики!? Или ты совсем неумёха, раз даже штатив удержать не можешь!? - Она не неумёха! – Танджиро вскочил, заступаясь за сестру – Мы сейчас же всё уберём!       Неясно, чем бы всё закончилось, не загляни так удачно Гию в этот кабинет. Он не стучал, только спокойно открыл двери, заглянул в класс и хотел было что-то сказать, но ситуация вынудила его обождать. Санеми, который, кажется, и не заметил вошедшего коллегу, не переставал возмущаться: - Ты вообще помолчи! – это было адресовано Танджиро – Если твоя сестра даже с железякой не справляется, то ты такое же бесполезное создание, раз вступаешься за неё! - Я прошу прощения, - Гию теперь проходил между рядов к доске – Мне нужен журнал 2-В.       Как бы нарочно, он остановился неподалёку от парты, где были Танджиро с сестрой, лишив физика возможности продолжить на них срываться. Тот, резко повернувшись к своему столу, взял с него нужный журнал и, в два шага оказавшись напротив учителя Томиоки, грубо протянул его вперёд: - На вашем месте я бы искал журнал на перемене! - У меня окно, так что я решил заняться выставлением оценок.       Холодные, синие глаза не выражали ни одной эмоции. Примерно одинакового роста, двое преподавателей сейчас старались скрыть свою неприязнь друг к другу от учеников, но у них это плохо получалось. Томиока слышал, как где-то недалеко кто-то начал всхлипывать. Он обернулся:       Незуко, закрыв лицо ладонями, всё ещё стояла, а теперь плакала возле своей парты. Её брат хотел бы, но не мог её утешить, так что только положил руку ей на плечё. Ну, учитель Томиока, конечно, не миротворец, но обладатель острого чувства справедливости: - Почему она плачет?       Учитель Шинадзугава недовольно вскинул брови: - Томиока-сан, не суйтесь на мои уроки, когда не можете нормально вести собственные.       На это физрук промолчал, снова ощутив болезненный укол совести. Но Танджиро не был бы Танджиро, если сейчас не начал бы отстаивать позицию: - Вы довели Незуко до слёз! Она же ничего такого не сделала! - Ну всё, ты меня достал! – Шинадзугава демонстративно прошёл мимо Гию, ухватил красноволосого паренька за ухо – Вот так с тобой и пойдём к директору!       Танджиро не сопротивлялся, потому как такое было уже не впервой. У него как-то особенно не заладились отношения с физиком, так что подобное случалось каждые пару месяцев. Все знали, что директор сначала выслушает их, потом выскажет что-то такое, что успокоит обоих и отпустит их с миром, так что переживать за судьбу Танджиро не приходилось. - Перестань. – Томиока холодно обратился к плачущей девушке – Иди умойся.       Определённо, подбирать слова утешения физрук не умел. И Незуко, стоя у раковины и плеская себе в лицо холодной водой, думала, как же теперь нелепо выглядела. Слова, которые он обронил, перед тем, как вышел из кабинета, прозвучали как: «Ты ужасна, когда плачешь. Не могу это видеть – выйди и умойся». А учитывая то, что следующим уроком была физкультура, всё становилось вдвойне отвратительным…