Учитель Томиока добрее, чем кажется...

«Ты – зажигалка, в городе спичек: Не прогораешь от глупых идей, Не ищешь надежд, не участвуешь в стычках, Не знаешь любви и не знаешь людей»       Новый день выдался дождливым. Незуко и Танджиро прихватили зонтики, когда утром входили из дома. Дождь не переставал накрапывать с самой ночи, отбивая чечётку на подоконниках и стёклах. И, не смотря на это, было достаточно тепло, чтобы можно было не набрасывать на плечи куртку.       Урок музыки вёл учитель Узуй, разодетый в свой излюбленный, болотно-зелёный, костюм, сшитый по последней моде. Ученики дали ему кличку «сорока», ибо преподаватель питал неодолимую страсть ко всему яркому и блестящему. В частности, на голове он любил носить непонятную повязку, украшенную какими-то драгоценными камнями и отдалённо напоминающую ожерелье, приклеенное к косынке, обе руки были наряжены в золотые часы. Причём, если кто-то спрашивал, зачем Узуй носит два механизма, когда куда резоннее носить один, преподаватель обычно говорил, что одни золотые часы не способны подчеркнуть всего его великолепия, потому то он и носит пару.       Касательно женщин учитель Узуй придерживался той же политики, но ученикам об этом было почти ничего не известно, да и знать это было не положено. В любом случае, музыку Тенген преподавал интересно: - Теперь пробежимся по современной классике!       Современной классикой Узуй называл попсу, к которой питал слабость. И если бы песня «О Боже, какой мужчина» была бы переведена на японский, она определённо стала бы любимой песней преподавателя музыки. Как, собственно, и ряд песен Олечки Бузовой… В общем, хорошо, что до Японии эти песни не дошли, иначе ученикам Академии пришлось бы не сладко.       В любом случае, слушать попсу было интереснее, нежели корпеть над сонатами Бетховена, так что никто пока не жаловался. Учитель Узуй сегодня совсем разошёлся, ибо пока играла музыка, он вытянул из письменного стола очередной модный журнал, закинул ногу на столешницу и демонстративно его открыл. Потом, не отрываясь от чтения, окликнул учеников: - Вам задание до конца урока – культурно просвещаться! Кстати, как думаете, мне больше подойдут вишнёвые сапоги из коллекции прошлой осени, или сандалии цвета куркумы?       Класс молчал, в основном потому, что мало кто представлял, как выглядит куркума. Но Тенген сам ответил на свой вопрос: - Короче, возьму плащ, цвета чёрной орхидеи… Кстааати, Камадо Незуко!       Девушка подняла голову от тетрадки, в которой что-то рисовала, и учитель Узуй осмотрел её с головы до ног: - Где ты такой воротничок купила? У меня просто жена похожий присматривает.       В общем, скучать на музыке не приходилось. Если в кабинет вдруг заходил какой-то другой преподаватель, то Узуй говорил, что в классе «вечер свободной музыки», чтобы дети могли самовыражаться. Конечно, такие «вечера» Тенген проводил в течении всего своего рабочего времени…

***

- В рисовании, главное – чувства! Сегодня мы с вами постараемся изобразить влюблённость!       Учительница Канроджи была самым позитивным человеком в Академии… И задания у неё были своеобразными: - Вы должны мыслить образами, эмоциями! Постарайтесь подобрать цвет, выражающий ваши чувства. Что вы ощущаете, если человек, в которого вы влюблены, рядом с вами?       Танджиро, который сидел рядом с Канао, как-то неестественно замер, потом повернулся на соседку по парте и, когда она посмотрела на него в ответ, чуть не выронил из рук тюбик с краской. Незуко старалась не замечать того, как уставился на неё Агацума, которого, кажется, распирало от чувств и эмоций. Хашибира уже мазюкал по листу зелёными линиями, а Генья, стараясь не отставать, уже измазал весь лист красным цветом.       Только Незуко не знала, что тут можно изобразить. Наконец, собравшись с мыслями, она инстинктивно потянулась к баночке с синей гуашью, набрала немного на кисть и плавно провела по листу. Глаза… Такие глубокие, как синее море… Она набрала другой кистью немного белого. Кожа… Белая, бледная, как морская пена…       Сами собой, рисовались голубые горы – ледники. Такие же спокойные и холодные, как человек, в синем спортивном костюме. Чёрный – каменные уступы и склоны берегов, не покрытые ледяной коркой. Они выступают на ветру и порою разрушаются и обваливаются, напоминая этим непослушные волосы, заплетённые в низкий хвост.       В кабинет как-то робко постучали, потом дверь отворилась, и учитель Игуро высунулся из-за неё: - Канроджи-сан… Можно… Можно вас на одну минутку?       Казалось, вот-вот он начнёт заикаться. Мицури отвлеклась от работы Юширо, которому помогала сочетать синий и красный, и поспешила протереть испачканные руки влажной тряпочкой: - Да-да, я сейчас… Вы только… Я сейчас! – перед тем, как скрыться за дверью, она повернулась к классу – Дети, я скоро вернусь. Не шумите сильно, хорошо?       На этом, её силуэт скрылся за белой дверью кабинета, где в коридоре её зачем-то ждал литератор. Класс так никогда и не узнал, что было меж этими двумя в тот день. Но только с тех пор они уже не так заикались при виде друг друга…