Учитель Томиока добрее, чем кажется...

«Ты как море – мне тебя не удержать. Я могу только любоваться тобой»       Незуко шла по улице, чуть придерживая приспавший кардиган. Да, она обещала Ханако, что ничего не случится и… Ушла. Не то, чтобы она ушла из дома – таких порывов за ней не водилось. Просто захотелось подышать – дома на неё стали давить стены, так что взяв немного денег, легкий кардиган и сумку, из которой предварительно выбросила телефон на тумбу, несколько булок, термос с чёрным чаем (тем, что остался, когда кончилась матча), шла в парк. Тот самый парк, где прошлым летом кормила уток с семьёй.       Сейчас было ещё утро, но точного времени девушка определить не мгла. Да и зачем? На реке не оказалось уток, зато по поляне, где она утроилась, скакали две чёрные, крикливые вороны. Сначала они вместе нашли какой-то съестной кусок, но когда попытались его поделить, стали громко каркать. Незуко разломила булку на пополам, и бросила каждой птице по половине. Те утихли, набросившись на хлеб, широко расправив иссиня-чёрные крылья.       Можно было сказать, она прогуливала школу. Но вины в этом не ощущала – в такие моменты разум отпускает все незначительные мелочи, сосредотачиваясь на том, что тревожит сильнее всего. Люди так устроены – для того, чтобы что-то отпустить, им нужно прокрутить это заново у себя в голове, а потом стереть, как ластик стирает с листа неудачный набросок. Только порой карандаш давил на бумагу столь сильно, что остались следы, которые невозможно стереть.       Она прокручивала события вчерашнего вечера – белые обои, продавленная кровать и запах табака. Запахи – вот то, что сильнее всего врезается в память. Она вспомнила это потому, что мимо прошёл какой-то пожилой мужчина, пыхтя сигаретой. Никотин ударил в нос неприятной волной, и Незуко поморщилась, то ли от неприятного запаха, то ли от болезненных воспоминаний.       Вороны доклевали булку, и теперь требовательно смотрели на неё своими круглыми, умными глазами, похожими на бусины. Камадо достала из сумки последнюю булку и бросила им на растерзание, так ни одной и не съев. Чтобы желудок не мешал раздумывать, девушка заполнила его чаем из термоса, который успел порядком остыть. В конечном итоге, она пришла к мысли, что если не можешь забыть – вспоминай. Вспоминай, пока не станет тошно, пока не захочешь размозжить себе голову, пока не заплачешь кровью… Вспоминай…       Спёртый воздух напоминает полужидкую субстанцию, которая плотнеет с каждым прикосновением другого тела. Томиока толкает её – всё резко замедлилось, ничего не слышно – только сердце тарабанит с бешеной скоростью. Ему можно верить… Незуко отдаётся волне, которая накрывает её собой и прижимает к чему-то мягкому. Дышать сложнее. На шее, словно ожоги, влажные поцелуи. Тело начинало вспоминать ощущения, и Незуко невольно поёжилась – странно думать об этом здесь.       Она снова почувствовала голод и встала с травы – на этот раз чаем не отделаешься. Нужно бы зайти в магазин и купить поесть. Две вороны уже куда-то улетели, даже не каркнув на прощание. Хорошо птицам – им не нужно следовать никаким правилам этикета. И никто их за это не осудит. Птицы остались просто птицами – не стали делать открытия, не стали создавать школы, делиться на учителей и преподавателей, осуждать друг друга за что-то. Птицам проще – они просто живут. Так почему люди так не могут? Наверно, мы стали слишком умными. Это нас и губит.       Маленький супермаркет оказался забит школьниками – только что закончились уроки в школах. Форма была чужой, так что Незуко спокойно шла по магазину, не ожидая встретить знакомое лицо. Взяв упаковку пончиков и зефира, девушка пошла к кассе. Неподалёку ругалась парочка, но Незуко не стала вслушиваться в их конфликт. Даже при таких обстоятельствах, она могла им лишь позавидовать: «Вы можете всё, чего не можем мы. Как вы вообще можете друг на друга кричать? Лучше бы мы также ругались… Теперь мы даже не заговорим. Ссора лучше, чем холодность. Когда люди ссорятся – они что-то чувствуют»       На кассе она встала в очередь, попутно разглядывая товары на кассе. В глаза бросилась белая пачка сигарет с синим логотипом – такие курит учитель Томиока. Не так далеко висели образцы пачек презервативов. Не зная отчего, она вдруг захотела найти те самые, те, что лежат на комоде в однокомнатной квартире на восьмом этаже, где воздух пропах табаком, а суп недосоленный. Её отвлёк возглас: - Бери те, красные – стоят дороговато, зато надёжные. Первый раз покупаешь?       Это был какой-то парнишка её возраста. Высокий и статный – наверняка мечта всей своей школы. Такие парни лучше всего разбираются в девушках и презервативах и все их разговоры можно свести к этим двум темам. Он нагло придвинулся ближе и усмехнулся прямо ей в лицо: - Стесняешься? Давай я куплю! - Я ничего не собиралась покупать… - Незуко сделала шаг назад – Отстаньте, пожалуйста… - Да ладно тебе! – он шагнул вперёд – Меня Акихиро зовут, а тебя?       Незуко отступила ещё немного назад, потом почувствовала, что упёрлась в чью-то спину – перед ней оказался мужчина средних лет с пивным животом, но добрым взглядом. Он обернулся на неё и, видимо, слышал всё, что тут происходило: - Девушка, у меня продуктов много, а у вас одни пончики, так что проходите вперёд! - А м..можно? - Можно, можно…       Таким образом, она оказалась изолирована от того подозрительного парня и могла выдохнуть спокойно. Пробив свои покупки, она поспешила расплатиться и поскорее уйти. Лучше вернуться домой, пока не приключилось ещё чего-то. Не стоило ей пялиться на витрину с презервативами. Теперь идти домой было немного страшно, и невольно вспомнился учитель Томиока – был бы он там, никакие Акихиро не вздумали бы к ней приставать с глупыми вопросами.

***

- Я дома! – Танджиро сбросил кроссовки – Есть кто? Незуко! Ханако! Он услышал, как кто-то всхлипывает в комнате девочек. Подошёл к двери, убедился в этом и постучал. Там кто-то заворошился, и заплаканный, детский голос пропищал: - В…входи…       Камадо узнал голос младшей сестры и толкнул двери. Ханако сидела на кровати Незуко с заплаканным лицом. По её лицу можно было понять, что тут явно что-то не так. Старший брат подошёл к ней и положил руку ей на голову: - Что случилось? - Н..Незуко…       Заприметив на тумбочке телефон и новую банку чая, Танджиро обнял сестру, погладил по спине и стал успокаивать: - Ханако, не плачь, успокойся – твой старший брат рядом, он не позволит случиться чему-то плохому. Скажи, где Незуко? - Я… Я н..не знаю! Она дала мне денег… Сказала… Сказала, чтобы я купила чай… - Так… А когда ты вернулась, её не было дома? - Д..да… - Вот как – Танджиро вздохнул – Она не говорила, куда пошла? Ты ничего странного не замечала за ней? - Нет… Но… - Ханако утёрла слёзы рукавом – Когда я принесла ей перекусить, она… Она прятала вот это…       Девочка запустила руку под подушку сестры и нащупав там фотографии, вытащила их и протянула Танджиро. Тот взял их, ошарашено рассмотрел и глянул на Ханако: - Послушай, я сам поговорю с Незуко, можешь за неё не переживать. Только, давай вот это – Он поднял фотографии – Останется секретом Незуко, хорошо? Не говори никому, ладно? Это ради Незуко. - Хорошо, братик… - она расширила глаза – Это её парень? Ну, на фотографиях… - Ну... – Камадо снова вздохнул – Не знаю…