***
Коридоры школы казались ему неестественно широкими. Физик плёлся где-то сзади, потом свернул на нужном ему этаже, а Гию продолжил подниматься – до звонка осталось не больше пяти минут, а он даже не проверил инвентарь, как делал обыкновенно. Чтобы добраться до спортзала, нужно было миновать двери администрации и актового зала. Как раз возле оных стояла биологичка и с усмешкой обернулась, стоило Томиоке пройти неподалёку: - Что у вас с лицом? Вы будто слизняка проглотили! - Да нет, вас вот увидел. Бросив это, физрук рассчитывал уйти от разговора и разобраться со своими мыслями. Их было слишком много, чтобы можно было сосредоточиться хоть на одной. А тут ещё Кочо-сан не желала оставлять его в покое: - Что ж тогда происходит, когда вы в зеркало смотритесь? – она ехидно улыбнулась и проговорила вдогонку – Вы б хоть побрились, а то похожи на кактус! Промолчав, Томиока коснулся рукой подбородка. Неприятно признавать но эта стерва была права – колючая щетина, которую он забыл сбрить с утра, неприятно покалывала кожу ладони. Но Шинобу уже осталась позади, а впереди была работа. Сегодня снова младшие классы…***
- Канао! Я уже подготовил подставку и наполнил колбу водой! – Танджиро смущено встречал свою пассию, которая вместе с Незуко сжимала в руках большой стенд, на котором были закреплены какие-то схемы, проводочки и тумблеры – Давайте помогу… Камадо перенял у них из рук этот проект, понёс в кабинет. Он уже привык, что Канао очень молчалива, так что даже не пытался выбивать из неё слова. Но, видимо, девушка заподозрила что-то неладное, потому что когда брат Незуко отвернулся, Канао тронула её за руку: - Что-то… болит? - С чего бы? – Незуко удивилась такому жесту – Нет, всё в порядке! - Что-то болит. – эту фразу Цуюри проговорила утвердительным тоном – Ты белая. Тебе плохо. Да. Болело. Что-то колошматилось под рёбрами, и это было даже не сердце. Сама душа билась в конвульсии. Что он вообще творит!? Что он снова ей сказал!? Почему стало только хуже!? Ведь… Он должен был так сказать, но даже так! Когда он прекратит её прогонять? Незуко очнулась, только когда Цуюри крепко сжала её в объятьях. Канао всегда понимала больше, чем другие люди. Возможно, это и притягивало Танджиро который оставался слеп касательно чувств сестры. Стараясь действовать из лучших побуждений и защищать её, он делал лишь хуже. Но Незуко не могла сказать ему об этом. Звонок заставил девушек разорвать объятья, пройти в кабинет физики. Учитель Шинадзугава ещё не пришёл, а такого ещё не бывало, так что класс гадал, куда он мог запропаститься. Незуко знала, куда – перед её глазами всё ещё стала картина, как учитель Томиока заламывает руку физику, потом гнёт его к земле, пока тот матерится, на чём свет стоит. Холодные глаза жестоки. Зачем он так жесток!? Зачем она его любит?! Нам так свойственно любить тех, кто делает нам больно…