Учитель Томиока добрее, чем кажется...

«Ну что в твоих глазах – опять печаль? Но голос твой так строг – не дрогнет. И горьким кажется твой чай, И душа от боли стонет…» - Незуко, ты сама красивая на свете! – Ханако закалывала сестре шпильку в волосы – Все мальчики в обморок попадают! Вот увидишь! Маленькие дети часто рассуждают о вещах, которые сами не понимают. Незуко, уже одетая для выступления, стояла напротив зеркала, висящего на шкафу. Красавица, это уж точно про неё. Только, чего хорошего в красоте, если ты несчастна? На запястьях - золотые браслеты, в ушах – крупные, розовые серьги в виде цветов, в сердце – зияющая дыра… Всё прекрасно сочеталось… Мама поправляла пояс оби на её талии. Красная клетка на белом фоне была утянута тонкой верёвкой, очерчивала фигуру. Если сравнивать Незуко с остальными девушками, то на их фоне она была, по меньшей мере, выделяющейся. Киё не могла не подметить, что дочь – это её копия в молодости: нежные ручки, ровный овал лица, густые волосы… Лишь от отца достались ярко-оранжевые опалины на кончиках локонов и красная радужка глаз. - Тебе так идут кимоно… - Женщина поднялась с пола, где сидела подле дочери, разглаживая ладонями каждую складочку на её одежде – В нашем роду не было гейш, но все самураи рода Камадо брали в жёны красавиц. Помню, в юности, я всё просила у мамы, чтобы она мне разрешила надеть эти украшения на встречу с вашим отцом! - Мам… - Незуко терпеливо стояла и через зеркало наблюдала, с какой осторожностью Ханако поправляет её волосы – А ты любила папу? - Я и сейчас его люблю… - Киё заглянула в глаза девушке – Почему ты спрашиваешь? Или… Ты в кого-то влюбилась? - Ч..чего? Нет, просто… В детстве ты рассказывала сказку о девушке, которую насильно выдавали замуж. Её наряжали в самое красивое кимоно перед свадьбой, накладывали самый белый грим, всю увешали золотом… Только она была несчастна. А потом, уже когда была возле алтаря, эта девушка вздумала сбежать. Это ничем хорошим не закончилось – она хотела стать гейшей в маленькой окейе, но… - Попала в захолустье квартала Красных фонарей… - Мать опустила глаза – Незуко, никто насильно не выдаст тебя замуж, обещаю. Так… - она мягко взяла её за подбородок – Ханако, принеси румяна, а то она у нас и без белил бледная!       Пока младшая дочь убежала в спальню родителей, чтобы взять с маминого столика коробочку с красным порошком, Киё наклонилась над Незуко, держа в руках тонкую, косметическую кисть, и прошептала: - Если хочешь кого-то заинтересовать, то во время танца медленно подними руки, чтобы с них упала ткань, и оголилось запястье… - мама игриво улыбнулась – Много веков женщины так делают. Работает безот… - Мама, вот! – Ханако уже вбежала в комнату, неся с собой чёрный, лакированный коробочек – А накрась потом и меня, как сестрёнку! Я тоже хочу быть красивой! - Милая, ты тоже красавица! – женщина подводила глаза Незуко красными, плотными тенями – Рановато тебе краситься, погоди годок-другой. Но, если так хочешь, то сегодня я покажу тебе твоё кимоно… - Правда? – глаза девочки загорелись – И дашь примерить? - Нет, Ханако, - теперь Киё подкрашивала дочь тушью – Пока рано, тебе ещё нужно вырасти. К тому же, ему много-много лет, нельзя надевать такую вещь лишь потому, что захотелось примерить. «Поднять руки так, чтобы оголить запястья… Что же в этом особенного? Руки как руки… Разве это не просто очередная мамина сказка? Да и как я их подниму во время танца? Все движение уже распланированы, нет времени что-то менять. И зачем оно мне? Я не должна никого заинтересовывать…» - Незуко, ты… У меня нет слов! – Папа облокотился на дверь, Танджиро стоял рядом и улыбался от уха до уха – Вся в тебя, Киё… Забрать вас на машине вечером, или сами доберётесь? - Просто вызовем такси, не волнуйся, пап! – она выдавила улыбку – К тому же, со мной постоянно будет Танджиро, так что мне не о чем беспокоиться, да, братик?       Парень кивнул, всё ещё удивлённый видом сестры – в этот раз её наряд был ещё красочнее, чем в прошлый раз. С самого утра мама подготавливала её, а теперь настало время ехать в Академию, открывать бал. Весь вечер они проведут там, лишь к полуночи приедут домой. И, хоть глава семейства был уверен в том, что Танджиро убережёт сестрёнку, он волновался, как бы кто к ней не пристал: - И помни, дочь, одна по тёмным местам не ходи! – он для виду сострожился, но тут же размяк – Повеселитесь там!       Такси уже ждало их у подъёзда. Водитель явно был удивлён, что в машину сели подростки в традиционной одежде, но промолчал, так что до Академии добрались в тишине. Только на одном повороте дорогу перебежала чёрная кошка, так что пришлось проехать два лишних квартала, чтобы избежать последствий плохой приметы.       Уже начинало вечереть. Они приехали значительно раньше, чтобы успеть отрепетировать выступление на главной сцене, которую соорудили специально для этого. Прямо в саду, меж деревьев, на землю стелили татами, на которых можно было сидеть, ставили столики с лёгкими закусками и бутылки с газировкой.       Всё мероприятие должно было начаться часов в девять вечера, когда совсем стемнеет и дети Отяката-самы, которым позволено присутствовать так поздно в особом порядке, зажгут все, до последнего, фонарики в саду. По сценарию, заиграет музыка и Незуко с братом выйдут на сцену. После выступления они могут быть свободны – они решили, что останутся до конца праздника, на танцы и на слушания песен жены директора Кагая, которая обладала великолепным, хоть и тихим, голосом. И всё это в раскидистом саду, где сиреневые ветви свисают прямо над головами, так, что их можно коснуться рукой.       Всюду ещё пусто. Незуко сжала в руке белый веер с рисунком солнца, когда Ренгоку-сан, одетый в официальный, серый костюм, заприметил их и поспешил подойти, держа в руках несколько красных фонариков: - Так, молодцы! Вы просто вылитые самурай и гейша! - Я не… Не гейша… - Незуко опустила голову – Гейши завязывают пояс спереди, а у меня сзади…       На самом деле, понятие гейши порой оскорбительно – безусловно, это прекрасные женщины… Которые развлекали мужчин и посвящали этому жизнь. Их можно было разделить на два типа – те, что лишь проводили время с мужчинами, ублажая их разговорами и выпивкой, но не более и те, что работали проститутками. Первые завязывали пояс сзади, а вторые, чтобы было легче раздеваться, спереди. Позже, гейш-проституток упразднили, но теперь это звание часто ассоциируется у людей незнающих с женщинами, которые продают своё тело. Примерно так можно объяснить реакцию Незуко на слова историка. Ренгоку это нисколько не задело, во многом потому, что в таких вещах он не смыслил: - Что ж, будь по-твоему… - он улыбнулся и сунул им в руки по фонарику – Расставите по периметру сцены, ладно? - Конечно! – Танджиро чуть потянул сестру за руку, ласково посмотрел – Сестрёнка, идём…