Учитель Томиока добрее, чем кажется...

«Почти не дышишь. Взгляд отводишь. Видишь сны про то, как я Тебя целую. Ночью бродишь – Не измята простыня…» - Незуко… - Ханако ткнула её пальчиком в щёку – Незуко, вставай! Скоро обедать будем! Ну, вставай же, сестрёнка!       Девушка поджала под себя одеяло, потом приоткрыла глаза – в комнате было совсем светло, Ханако толкала её, стараясь разбудить, а тело стало ватным. Что ж, новый день… Нужно встречать его, даже не смотря на дикое желание остаться в постели до скончания века. Не хотелось подниматься, но переборов себя, Незуко резко обхватила младшую сестру руками и, играючи, повалила на свою кровать и стала щекотать: - Попалась! – девочка рассмеялась, шутливо отбиваясь, а Незуко продолжала – До смерти защекочу, чтобы больше не будила меня! - Ну хва… Хватит! – Ханако взмолилась, продолжая смеяться – Это Танджиро попросил тебя разбудить, его защекочи! - Ну, раз так… - Незуко прекратила и отпустила сестру – Сколько времени? - Я же говорю, скоро обедать будем. Давай вставай!       На этом Ханако соскочила с постели и выбежала из спальни, а Незуко ничего не оставалось, кроме как потянуться и встать. Тело и правда походило на вату… Ещё и в глазах темнело. Хотя, наверно, это от голода - со вчерашнего вечера во рту ни крошки.       Заправив кровать и переодевшись, девушка вышла в коридор, где её едва не сбил с ног Такэо, старавшийся поймать Шигеру, а тот дразнился. Раньше, в такие моменты она могла броситься играть с ними, но теперь… Теперь эта игра не доставила бы былой радости. Словно Незуко повзрослела за одну ночь…       Мама, в свой законный выходной, сидела и вышивала, Ханако возилась с Рокутой, показывая ему картинки в книжке, Такэо всё ещё пытался поймать Шигеру, которого Танджиро посадил себе не спину и катал по комнате. Только отцу сегодня нужно было на работу. Увидев Незуко, Танджиро затормозил, потом спустил на пол младшего брата и улыбнулся ей: - Доброе утро! Ты как? – потом заглянул ей в лицо – Что-то бледная… - А? Да всё нормально – просто проголодалась… Ты вчера поздно вернулся? - Ну… - Он явился под утро! – Такэо вдруг нахмурился – И какой-то сильно довольный!       Танджиро застыл и покраснел, а Незуко чуть расслабилась. В кругу семьи и правда было уютно. На время, даже можно было забыть обо всём, словно к душе приложили тёплую повязку и промывали рану от соли. Только она продолжала кровоточить… Киё оторвалась от шитья и подняла голову: - А ещё у него на щеке до сих пор помада… Да, сынок? - Где?! – парень принялся с силой тереть щёку, чтобы смыть следы поцелуев Канао – Это… Это вчера были канапе со сливой, просто я плохо умылся… - Танджиро, у тебя там не было помады, мама пошутила! – Незуко плюхнулась в кресло – А учитывая то, что там не было никаких канапе со сливой… Ты себя выдал!       Парень замолчал, потом стал походить на помидор и смущённо улыбнулся. Ханако, которая всё слышала, не упустила возможности: - Братик, ты влюбился?! – девочка подскочила – А она красивая? А фотографию покажешь? А она придёт к нам в гости? - Ханако, перестань… - Мама отложила шитьё – Танджиро сам решит, когда познакомить её с нами, не лезь к нему с расспросами. Но, если он вдруг захочет привести её в гости, то я буду не против, только пусть предупредит -Тут женщина многозначительно посмотрела на сына, а потом встала с кресла - Ладно, пора бы обедать… Пойду подогрею всё.       На этом, Киё поднялась, воткнула иголку в специальную подушечку и положила пяльцы с вышивкой на стол. Незуко вскочила за мамой: - Я помогу тебе? - Да, конечно…       После вчерашнего у Киё отлегло от сердца – дочь, кажется, стала приходить в норму. Глаза снова стали блестеть, речь оживилась и девушка больше не выглядела такой подавленной. Хотя, быть может, это была просто маска, под которой Незуко прятала горечь и боль? Об этом можно было узнать только у самой Незуко, но спросить мать бы не решилась.       Кухня в доме Камадо была просторная – как никак, семь человек должны были свободно тут находиться. Светло-розовые обои на стенах были обновлены только год назад, кухонные шкафчики и тумбы хорошо с ними сочетались, потому что были нежно-бежевого цвета. Стол стоял посередине комнатки, по его периметру было расставлено семь стульев. Ханако однажды вычитала в книжке про каких-то семь гномов, так что в шутку папа называл её гномиком. Девочка всегда заливалась краской, а потом хохотали над этим, представив себя в нелепом колпачке, в каких были нарисованы гномы в книжке.       Осторожно вытаскивая из холодильника кастрюли, Киё передавали их Незуко, чтобы девочка поставила их на плиту и подогрела обед. Потом они разольют суп и жаркое по тарелкам, поставят на стол, чтобы все поели. Вдруг Ханако сунула свой нос в комнату, подбежала к сестре и протянула ей телефон: - Вот, он пиликал только-что!       Незуко включила плиту, потом, пока мама занималась нарезкой свежего салата, взяла устройство из рук сестры, и девочка убежала обратно в гостиную. На экране значилось новое сообщение. От Кандзаки, как выяснилось, когда телефон был разблокирован. Что ж, обед подогревается, можно и ответить пока что.       Незуко рассчитывала на то, что в лучшем случае там будет предложение прогуляться вместе, а в худшем – Аой снова не понимает, как писать эссе по истории и просит помочь. Открыв переписку, она увидела комментарий Аой: «Смотри, какой кошмар вчера был на балу!», а ниже видеофайл. Нужно бы сходить за наушниками. Мама отвлеклась от салата и с любопытством посмотрела на дочь: - С кем-то переписываешься? - Не то, что бы… Просто Аой прислала какое-то видео. - Что за видео? – Киё нарезала редис – Что-то в Академии? - Н..нет… Просто… - она искала повод сменить тему – У нас суп сейчас убежит!       Девушка подскочила к плите и быстро сняла кастрюлю с конфорки, радуясь тому, что бульон не успел выкипеть. Мама снова вернулась к нарезке салата, будто её больше не волновала эта тема. Что ж, если дочь не хочет говорить о том, кто ей пишет – она имеет на это право. Рано или поздно, Незуко обо всём расскажет. Пусть даже это произойдет тогда, когда приведёт в дом парня, чтобы познакомить его с семьёй. Киё снова вспомнила мужчину с копной чёрных волос из своего сна, но её отвлёк Такэо: - Мам, скоро там? – мальчик стоял рядом с ней и стягивал со стола дольку огурца – Я уже есть хочу. - Скоро, Такэо, потерпи. Незуко, я дальше сама справлюсь. - Ну, ладно тогда… - она всё же решила сходить за наушниками – Зови, если что.       Закрывшись в спальне, девушка нащупала наушники в верхнем ящике тумбы, подключила их к телефону и воткнула вкладыши в уши. Видео грузилось не долго, и началось с того, что камера фокусировалась на траве, а на фоне стоял невнятный гомон. Это точно был пришкольный сад, потому что когда камеру приподняли, стали видны сиреневые ветви в освещении красных фонарей.       Учитель Томиока… На видео нельзя было нормально рассмотреть его лицо из-за плохого качества, но общий вид физрука оставлял желать лучшего. Сердце Незуко стало выбивать нечёткий ритм, когда она продолжила смотреть на всё. Физик наносил удар за ударом, а Томиока сдерживал их, потом получил явно болезненный удар в живот, смог ответить Шинадзугаве-сану, затем попытался скрутить его и прижать к земле. Совсем как тогда, возле школы… Ему ведь, наверно, было больно – Томиоке-сану. Он старался свести конфликт на нет, но получил столько ударов… Только бы он был цел!       Камадо со страхом смотрела дальше, боясь увидеть что-то, что не должна. Что вообще вчера с ним стряслось?! Или это он от того, что она ушла, так сорвался? Нет, не того он нрава… Боже, да зачем же ещё удар?! Перестаньте! Руки задрожали, но Незуко продолжала смотреть на экран, затрясшийся от её движений. Кажется, к ним идут Химеджима-сан и Ренгоку-сан, уж они-то наверняка их разняли! Вокруг столпились ученики… Но даже внешние шумы не заглушали маты физика.       Но спокойствие не настало – Шинадзугва-сан успел схватить со стола бутылку и явно бы разбил её об голову учителя Томиоки, только вот математик успел его удержать. Осколки… Оно полетели в физрука и, слава богу, он успел закрыть лицо руками, так что лишь один крупный осколок торчал из его ладони. Его было видно даже при плохом качестве видео.       Что же там дальше?! Как там учитель Томиока?! Видео обрывалось на моменте, где Ояката-сама вошёл в кадр, и его мягко придерживала жена. Незуко в смятении продолжала сидеть на кровати. Томиока-сан… Он жив, цел, но… Почему ей так за него страшно?! Какого чёрта творится с её фантазией, когда ей так хочется погладить все его ссадины и залечить их, сидя рядом с его постелью?!       Какое же это ужасное чувство – любовь: это из-за неё Незуко сейчас было сложно нормально мыслить, всё в голове смешалась в один большой, жуткий хоровод: осколки бутылки, поцелуи в шею и руки на талии…