Его выбор

      – Каччан!       Банка из-под кофе, со звенящим хрустом ударившись о столб, улетела в кусты. Бакуго, проводив её взглядом, совершенно спокойно пошёл дальше, сунув руки в карманы.       – Ну зачем ты мусоришь?!       – А тебе не поебать? – злобно оглянувшись через плечо, бросил парень.       Мидория, потупив взгляд и судорожно сцепив пальцы рук, упрямо продолжал стоять на месте, очевидно, пытаясь этим воззвать к совести одноклассника. Бесполезно.       – Пошли, тормоз!       Бакуго продолжил свой путь, не оглядываясь, но тщательно прислушиваясь и мысленно считая: «Один, два …». На счёт «пять» послышался шорох кустов, и, обернувшись, Кацуки убедился, что Мидория, как всегда, предельно предсказуем – полез шариться в поисках этой несчастной банки. Как будто делать больше нечего.       – Ты, блядь, издеваешься?! – Бакуго навис над ползающим на корточках парнем, сверля его свирепым взглядом.       Мидория не отвечал и даже не провернулся.       – Эй, ты!..       – Нашёл!       Изуку вынырнул из кустов, сияя как солнышко. В руках он с довольным видом сжимал отправленную Бакуго в полет банку. В зелёных глазах – торжество, а в волосах листья и какая-то веточка. Кацуки, забывшись, зачарованно протянул руку вперед.       – Каччан?..       Спохватившись, Бакуго в сердцах хорошенько стукнул Мидорию по голове, и, не слушая его возмущенные крики, выхватил из рук парня банку.       – Стой!       Изуку бросился вдогонку, торопливо читая Кацуки краткую лекцию об экологии, но замер на полуслове – одноклассник, донеся банку до мусорки, небрежно просунул её в отверстие и, не глядя на Мидорию, проворчал:       – Пошли уже. Бесишь.       Изуку, улыбаясь во весь рот, торопливо побежал следом.       «И что я, блядь, нашел в нём?!»– мрачно размышлял Бакуго, чувствуя, как настроение падает в минус с каждой секундой. –«Тупой, наивный, слабый, без причуды. И парень, к тому же».       Мидория, не подозревая о его мыслях, счастливо топал рядом.       – Подождёшь или поднимешься? – глядя Бакуго прямо в глаза, спросил Изуку у своего дома.       – Поднимусь, – смалодушничал Бакуго, хотя ведь обещал себе, что не станет этого делать. – Ты эти тетради хуй знает сколько искать будешь, я тут от жары сдохну.       – Здорово! – просияв, Мидория ринулся в дом.       Бакуго искренне надеялся, что комментарий относится к самой первой части ответа.       Вообще тетради были не то чтобы очень нужны, точнее, нужны не обязательно от придурка Деку. Половина девчонок класса раскраснелась от предвкушения, когда учитель попросил кого-то поделиться записями с пропустившим неделю одноклассником. И сам же учитель их и обломал, задумчиво сказав, что у Мидории, вероятно, всё записано наиболее подробно. А вечно готовый помочь Деку, конечно, с радостью согласился с этим. И вот теперь Бакуго оказался в его доме, в его комнате, напоминавшей персональную выставку Всемогущего. Фигурки, плакаты и прочая сувенирная мишура были повсюду. Бакуго готов был поспорить, что и трусы у Мидории на ту же тематику. Только подумал – и мигом почувствовал разливающийся по телу жар. Вот эти мысли уж точно были сейчас не к месту!       – Куда ж я их дел-то? –Изуку, встав на четвереньки, упорно копался в недрах комода.       «Бля-а...»– мысленно простонал Бакуго, заставляя себя оторвать взгляд от обтянутого форменными брюками зада. Знал же, что ничем хорошим этот поход не кончится, а теперь вот, похоже, материала для дрочки насобирал на месяц вперёд. Если бы ещё полгода назад ему сказали, что у него будет вставать на задницу Деку, он бы шутника стёр в порошок! А в итоге…       – Вот они! –Мидория, забавно фыркнув, выполз на белый свет с целой стопкой тетрадей, увидев которую, Бакуго не сдержал тяжёлого вздоха. – Тут вперемешку с моими записями, они не все нужны!       Поспешно оправдываясь, Мидория бухнулся на кровать, уложив стопку рядом. Бормоча что-то себе под нос, он принялся пролистывать каждую тетрадь, откладывая в сторону то одну, то другую. А Бакуго, не в силах пошевелиться, стоял и пялился на него, как идиот. Деку ж не заметил, что, сев на кровать, оказался как никогда близко к стоящему рядом Кацуки. Не заметил, что своим коленом касается его ноги, так же, как не придал никакого значения тому, что между его головой и животом Бакуго сантиметров двадцать, не больше. А вот Кацуки это всё очень даже взволновало – ему казалось, что через тонкую ткань форменной рубашки он чувствует дыхание Изуку, тепло его тела. Бакуго смотрел сверху вниз на взлохмаченные волосы, скользил взглядом по хилым и тонким кистям рук. Он знал, что Мидория плох в спорте, что тот едва-едва отжимается пятнадцать раз. Нескладный, несовершенный до крайности... но забравшийся в самое сердце настолько легко и естественно, что когда Кацуки заметил, было уже слишком поздно.       «К черту…» – Бакуго нервно сглотнул.       В ушах отдавались торопливые удары собственного сердца, в горле пересохло, а тело начала бить мелкая неконтролируемая дрожь – Кацуки слишком хорошо понимал, что хочет сейчас сделать. И знал, что своё желание осуществит во что бы то ни стало. Осторожно, но уже без колебаний, окончательно решившись, он медленно склонился над Изуку, перевел дыхание, и…       – Всё!       Схватив отобранную стопку тетрадей, Мидория резко вскочил, и Бакуго даже не сразу понял, что произошло. Просто вдруг мир перед глазами поплыл, голова закружилась, а лицо обожгло волной резкой боли. Инстинктивно, ещё ничего не осознавая, Бакуго прижал руку к носу и даже не почувствовал прикосновения. По пальцам потекло что-то теплое.       – Каччан!       Мидория в ужасе уставился на одноклассника, прижимая к груди тетради, но пришел в себя удивительно быстро. Отшвырнув конспекты прочь, он рванулся к шкафу, а потом молнией полетел обратно к Бакуго, стискивая в руках платок.       – Вот! Нужно остановить кровь!       – Придурок!.. – прошипел Кацуки, в досаде отворачиваясь.       – Прижми! – рыкнул Изуку, и Бакуго, растерявшись от подобного тона, невольно послушался.       Белая ткань стремительно начала менять цвет.       – Мам!       Мидория, схватив гостя за руку, рванулся вниз, и вновь оставалось лишь слушаться его. Нос неприятно заложило, а кровь, кажется, останавливаться не собиралась вовсе. Но всё это интересовало Бакуго гораздо меньше, чем судорожно вцепившиеся в его запястье пальцы. Со смесью злости и странной теплоты парень вдруг осознал, что не хочет сопротивляться, что он не против, чтобы Изуку вот так кудахтал над ним, участливо смотрел в глаза, суетливо объяснял что-то охающей матери. Лекцию последней на тему «драться нельзя» и оправдания Мидории пострадавший Бакуго пропустил мимо ушей – все его мысли были о том, что он почти сделал наверху. А ещё о том, что он, без всяких вариантов, вляпался по уши. Потому что он готов был сделать с Изуку ещё много-много всего. Прямо сейчас, наплевав и на его мать, и на любых других свидетелей.       – Каччан, как ты? – лицо Мидории непозволительно близко.       – Заебись, – поморщившись, Бакуго отвернулся и запоздало подумал, что при матери этого лохматого можно было бы вести себя приличнее.       Женщина, однако, не обратив на грубое слово внимания, мягко улыбнулась и отправила их в комнату, впихнув сыну поднос с чаем и печеньем. Здесь, стоило лишь двери захлопнуться, как призраки неисполненного появились вновь, заставив сердце биться быстрее.       – Ничего, что с вишней? – суетился вокруг Мидория.       Он сначала поставил поднос на пол, потом, очевидно решив, что это невежливо, переставил на стол, схватил чашку, обжёгся, едва не облился кипятком, торопливо опустил чашку и тут же бросился искать, чем можно вытереть расползшуюся по деревянной поверхности лужицу.       – Сядь, блядь, и не отсвечивай! –рявкнул Бакуго, теряя терпение.       Мидория, вздрогнув, послушно плюхнулся на пол прямо напротив. В зелёных глазах – искры тревоги и вины, а взгляд внимательный, пронзительный. По коже Бакуго пробежали мурашки.       –Каччан, я…       – Заткнись.       Надо было что-то с этим делать. Кацуки себя знал достаточно, чтобы понимать – просто так его не отпустит. Получит, что хочет, и чем дольше будет тянуть, тем хуже самому же придурку Деку.       – Замри, – приказал Бакуго, сглотнув. – Дернешься – убью нахуй.       И Изуку покорно застыл, будто статуя, смотря на гостя с опаской и недоумением. Он не шевелился, когда Бакуго сдвинулся с места, упёрся руками в ковер и оказался невыносимо близко. Смело, не опуская голову, выдержал тяжёлый взгляд алых глаз. И мелко задрожал, когда, с шумом выдохнув, Бакуго прижался губами к его губам, сначала медленно и неожиданно осторожно, а потом, отпустив контроль, влажно и требовательно. Изуку не отвечал, но и не отталкивал. В шоке распахнул глаза, пытаясь собрать разлетевшиеся птицами мысли. Каччан... целует... его.       – Можешь отмирать, – отстранившись, раздражённо бросил Бакуго. Однако голос его предательски дрожал: – Чёртов Деку…       Мидория молчал, казалось, целую вечность. Потом трясущимися пальцами коснулся своих губ, поник. Вскинув резко голову, уставился на Бакуго взглядом, которого никогда до этого тот у Изуку не видел. А в следующее мгновение Кацуки забыл, как дышать –чёртов Деку убийственно неумело, но невыносимо жарко припал к его губам в головокружительном ответном поцелуе.                     «Невероятное спасение Мии-тян!» – заголовок в приложении переливался всеми цветами радуги так, что глазам становилось больно. И, как будто этого не хватало, той же теме были посвящены, казалось, километры новостной ленты по всему интернету. Герой Деку как всегда оказался в нужное время в нужном месте, вытащив из лап маньяка-сталкера кукольного вида девицу, айдола из какой-то группы. С ума сходили фанаты Мидории, пищали поклонники Мии-тян, а снимки этой парочки в различных ракурсах, видимо, посчитал необходимым выложить каждый свидетель происшествия – профессионально улыбающаяся юная красотка, раскрасневшийся от внимания Изуку. Бакуго, поболтав пальцем над экраном, открыл мессенджер и торопливо, пока не передумал, набрал:       «Неплохо сработал» – большей похвалы бы он из себя не выдавил при всём желании.       Сообщение насмешливо висело непрочитанным. Вместо долгожданного ответа всплыло новое уведомление о начале прямой трансляции эксклюзивного интервью с главным героем дня. Кацуки заставил себя сделать глубокий вдох и после этого крайне неторопливо и спокойно вернул телефон в карман – этому приёмчику ему пришлось научиться с тех пор, как родители перестали оплачивать каждую разбитую вдребезги или сожжённую мелочь. Всё ещё крайне раздражённый, Бакуго мрачно посмотрел через стекло на прикованного к тяжёлому металлическому стулу мужчину – совсем обычный, в лице ничего злодейского. Сытый, упитанный, похожий на мелкого управляющего какой-нибудь захудалой конторки. Да уж, если бы злодеи выглядели как злодеи, жить стало бы намного проще.       Дверь распахнулась, и в комнату вошел неприметного вида парень. Судя по тому, как встрепенулся Айзава, это и был тот самый опаздывающий специалист по допросам.       – Симидзу, – скомандовал Бакуго, кивнув члену свой команды в сторону вошедшего.       Тот, как обычно, всё понял с первого раза.       Вообще настроение у Кацуки было ни к чёрту с самого утра. Потому что четыре года он угробил на этот балаган, чудом не потерял Деку, хотя последнее ещё не факт, но в итоге в первой серьезной операции в Роппонги налажал, упустив курьера, а потом ещё и толком не смог принять участия в его поимке. Ведь причуда Бакуго была дальше некуда от понятия «тайная операция», и на этот раз ему буквально разрешили просто рядом постоять, и то лишь потому, что без босса отказался работать ценный в данном случае Симидзу. Это бесило.       – Готовы? – спросил специалист по допросам, и, поймав ответный кивок, вместе с Симидзу вошёл к курьеру.       Бакуго давно не испытывал этих чувств – беспомощность и ненужность. Он привык, что все решения и результаты зависят только от него и его действий, что ребята из команды фактически молятся на него, ловя каждое слово. И вот теперь, в мире героев, оказалось, что Бакуго особо никому не интересен. Причуда у него, конечно, мощная, но таких умельцев и без воскресшего Кацуки хватает. Вынести противника всегда есть кому, здесь особого ума не надо. С подобными причудами был только один вариант – планомерно и долго доказывать, что ты отличаешься от остальных, что можешь лучше, больше и точнее. Как, например, Деку или тот половинчатый. А вот так, с чистого листа, ценились только редкие способности. Как у Бэнико и Симидзу. Не зря вокруг последнего до этого с полчаса нарезала круги какая-то женщина с цепким взглядом и сладкими речами, убеждая парня вступить в ряды героев и обещая великое будущее. И ведь так оно и будет, как иначе!       Курьера брали чётко и быстро – один герой постучал в двери ничем не примечательной квартиры, второй встал на балконе, а когда мужчина, используя свою способность хамелеона, попытался незаметно выскользнуть в окно, хватило всего одного прикосновения Симидзу. Веревки, взметнувшись, опутали курьера по рукам и ногам, подобно паучьему кокону. А Бакуго оставалось лишь смотреть, как тот мычит на земле, пытаясь вырваться.       – Я буду искать, а вы перекрывать помехи, – глухо донесся из динамиков голос специалиста.       Парень читал разумы, а Симидзу был нужен потому, что курьер, ехидно улыбаясь, с первых же секунд пребывания в штабе лиги героев заявил, что на его сознание наставлены блоки. Наивный дурак!       – Начинаем, – произнёс Чтец, и Симидзу бесстрастно, без единой эмоции на лице положил руку курьеру на плечо.       – Как он к тебе попал? – задал вопрос Сотриголова.       Бакуго фыркнул, не собираясь отвечать, и не удостоил мужчину даже взглядом. Тот, впрочем, воспринял это спокойно.       – Прикажи им присоединиться к нам, пока не поздно. И этому парнишке, и Бэнико. Если уж собираешься доводить до конца то, что задумал. Ты думаешь, я не понял, почему ты не хотел, чтобы герои в это лезли? Ты ведь изначально всё сам собирался сделать, верно?       Бакуго молчал, но в этом молчании угроза чувствовалась столь явно, что дух захватывало. Однако Сотриголова за свою карьеру и не с таким сталкивался, поэтому смог продолжить совершенно спокойно:       – Ты не ожидал, что тогда, в Роппонги, из всех героев столкнешься именно с Деку. Он спросил тебя, убивал ли ты, и я верю, что Бэнико тогда сказала правду –пока ты не убивал. А дальше?       За стеклом раздалась возня – курьер, дергаясь, безуспешно пытался вырваться, и Симидзу, устало скривившись, выпустил ещё несколько нитей. Мужчина затих, позволив Чтецу вернуться к работе.       – Подумай о Мидории, – не сдавался Сотриголова. – Способность понимать и принимать людей полностью – его конек. Но убийцу он не примет никогда. Каково ему будет потом, когда на тебя начнут охоту? Думаешь, он не захочет сам подвести итог вашей истории? Или тебя только одно в нём интересует, и плевать, что бу…       Атаку мужчина увидел, за это спасибо многолетнему опыту. Но предпринять ничего уже не сумел. Кулак Бакуго замер буквально в считанных миллиметрах от его скулы, безжалостно обжигая жаром пламени. В алых глазах напротив пылал ад.       – Не лезь, – прорычал Бакуго.       Айзава краем глаза заметил движение – у двери безмолвной тенью стоял Симидзу, и его взгляд впечатлил мужчину гораздо больше, чем даже выпад его босса. Потому что с Кацуки всё было понятно – избить и разорвать на части, что ж ещё он может сделать. А вот парнишка из команды смотрел очень нехорошо, без единой эмоции. Так смотрят на ещё живую рыбу на разделочной доске прежде, чем спокойно и деловито отрубить ей голову одним ударом.       – У тебя два варианта, Бакуго, – Айзава говорил в своей привычной ленивой манере, но взгляд его цепко следил за обстановкой, ловя каждое движение. – Ты откажешься от своей мести, главарь сядет, тебе с Деку ничего не будет мешать – это первый. Второй – отказываешься от Деку прямо сейчас, его утешает Тодороки, убиваешь главаря и дальше я лично позабочусь, чтобы тебя посадили.       Улыбка Бакуго была совершенно безумной, пробирающей до дрожи. На мгновение Айзаве показалось, что парень сейчас всё-таки сорвётся.       – Я сам разберусь, что и как мне делать, – выплюнул Бакуго, опуская занесённый кулак. – А ты лучше займись тем, для чего тебя сюда позвали, герой. Лекции будешь в Академии читать.       Смерив напоследок мужчину убийственным взглядом, Бакуго отошёл. Напряжённый, как натянутая струна, едва сдерживающийся.       – Заканчивай! – намного грубее, чем следовало бы, рявкнул он на Симидзу.       Парнишка, кивнув, ушёл обратно в комнату допросов, откуда за происходящим через открытую дверь с опаской наблюдал Чтец.       Сотриголова был прав по всем пунктам, и именно этим выбесил Кацуки. Потому что всё должно было случиться иначе, а возвращать Деку в свою жизнь Бакуго не планировал вовсе. Года три назад, когда поползли первые, самые невинные слухи о Мидории и сыне Старателя, Кацуки разнес половину штаба, кроша бетонные плиты и сметая скромную мебель. Этот урод с обожжённым лицом посмел прикоснуться к тому, что Бакуго считал своим по праву. Что ему позволил Деку? И что ещё позволит? Они также целовались? До головокружения, пока возбуждение не перехлынет через край, пока не начнут задыхаться, дрожа от сладкого предвкушения и страха того, что может случиться дальше. Также робко касались друг друга, скользя пальцами под футболкой, но не решаясь ее даже снять? Хотя нет, они ведь уже слишком взрослые для этих детских игр. Уже можно снимать, срывать, отшвыривать прочь, чтобы нельзя было отступить. И потом ласкать руками, губами, языком, прижиматься кожей к коже, обжигая дыханием и слушая пьянящие стоны.       Был особый мазохизм в том, что Бакуго рисовал в своем воображении. Как Тодороки берёт то, что ему принадлежать не должно, вгоняя член до упора, заставляя Деку биться под собой, кусать губы и полосовать пальцами плечи напротив. Как Изуку, краснея до самых корней волос, осторожно опускается на колени, расстёгивает его брюки и, стянув мешающие трусы, робко касается языком колом стоящего члена, а Тодороки хватает его за волосы и с тихим стоном насаживает глубже.       От этих картин трясло, как в лихорадке, но Бакуго не мог остановиться. До тех пор, пока не перегорел. В один момент до него вдруг дошло – это правильно. Так должно быть потому, что Каччан мёртв. Деку наверняка горевал, не спал ночами и оплакивал. Но это жизнь, и она идёт вперёд, а Мидория – молодой парень со своими потребностями. Глупо хранить верность тому, кого уже нет на этом свете. Тем более сын Старателя, если отбросить эмоции, не настолько уж плохой вариант. Подумаешь, лицо ему где-то попортили! Когда бы Деку волновали подобные вещи!       А потом этот грёбаный инцидент в Роппонги. Бакуго в пылу боя, за дымом и кусками вырванного асфальта, не видел Деку до того самого момента, пока того не приложило о здание, зацепив взрывной волной. Просто Кацуки вспылил, поняв, что курьер ускользнул, а потом как в замедленной съёмке увидел отлетающее прямо в стену тело. И не смог ничего с собой поделать. Он тогда толком не знал, на что рассчитывал. Мозги переклинило сразу же, как увидел его перед собой. Такого повзрослевшего, перепачканного копотью и землёй, с вечно растрепанными волосами. Настоящего, а не парня из ночных фантазий. И все пути к отступлению оборвались, когда Бакуго, проверяя пульс, коснулся его кожи, почувствовал его тепло и тут же понял – не отпустит. Не отвернется и не уйдет, не отдаст этому половинчатому, даже если Деку будет умолять. И тот умолял, но совсем не об этом. В пустой неприглядной комнате, связанный по рукам и ногам из малодушия Бакуго, Мидория изгибался под ним, шептал срывающимся голосом безумства, стонал и жадно тянулся к каждому прикосновению. И Кацуки тогда накрыло удушающе жаркой волной понимания – все слухи оказались бредом. Не было у Деку никаких отношений с Тодороки. Потому что Мидория бы никогда не предал, никогда не опустился бы до измены. А он настолько честно и искренне шептал о своей любви, что Бакуго, дрожа от раздирающего душу в лоскуты коктейля эмоций, осознал – он до сих пор его. И больше никогда ничьим не был.       С этого момента всё и пошло наперекосяк, простое стало немыслимо сложным. Весь план мести Бакуго, его желание искупаться в крови заварившего эту кашу ублюдка, строились на том, что терять ему уже всё равно нечего. Оказалось, что очень даже есть. И Сотриголова был прав, говоря, что Деку не примет убийцу. Но как можно не убить того, из-за кого в могиле оказались родители Бакуго? Кто едва не убил и его самого, отняв в итоге четыре года жизни, прошлое, перспективы стать героем, Деку. Вот так просто отпустить, дав спокойно доживать в уютной тюремной камере? Потому что правосудие несовершенно, и из всего, что этот подонок однозначно делал, доказать получится от силы пятую часть, а то и меньше. Никакой смертной казни не будет, максимум пожизненное во вполне комфортабельных условиях. И это – достойное наказание?       Бакуго, стиснув зубы, заставил себя перевести взгляд на курьера. Судя по его отрешенному выражению лица, с мужчиной уже закончили. А удовлетворенный взгляд Симидзу красноречиво говорил, что информации получили более чем достаточно. Осталось лишь тайно переговорить с ним, продумать план и действовать. Пусть герои пока думают, что контролируют ситуацию – так работать намного проще.       – Ты молодец, – положив руку на плечо вышедшего парня, искренне похвалил Кацуки.       Симидзу, расплывшись в довольной улыбке, кивнул.