***
— Я серьёзно, Гарри, — произнесла Гермиона неразборчиво, зажав в зубах шпильку, пока закручивала пряди у лица, чтобы потом заколоть, — не вздумай принимать угощения. Никакие. Я бы вообще на твоём месте последовала примеру Грюма и пила только из своей фляги. Гарри фыркнул, но заметно напрягся после рассказа Гермионы об услышанном в туалете. — После боя с хвосторогой у тебя отбоя от девчонок не будет, — произнёс Рон. Кажется, это было правдой, потому что пойти на то, чтобы пронести в Хогвартс запрещённое зелье, выглядело как настоящая бойня за сердце Поттера. Точнее, за возможность быть с одним из Чемпионов. Это вызывало у Гермионы приступы смеха и раздражения одновременно. Они шли в направлении кабинета ЗОТИ, зевая. У них прошёл только один теоретический урок за всё это время, и он, судя по всему, был лишь требованием программы. Каждое занятие было практическим. Гермиона искренне считала, что ставить подобные уроки первой парой — чистой воды издевательство. Грюм не слишком любил рассусоливать приветствия, и создавалось ощущение, что он продолжал занятие с того места, на котором остановился, не взирая на то, что преподаватель мог не видеться со студентами дня три. Сначала это казалось довольно жуткой манерой, но вскоре все привыкли. — Повторение! Самый сложный вид магии, против которого выстоять тяжелее всего? — спросил Грюм, осматривая сидящих. — Убивающие заклинания? — подал голос Невилл, и профессор перевёл на него яростный взгляд. — Сложность подразумевает под собой возможность исполнения, Долгопупс, — рявкнул он, и слизеринцы насмешливо обменялись между собой взглядами. — Нет! Ещё! — Инвазивная магия, профессор, — ответила Гермиона, зная, что поднятая рука — необязательный пункт на уроках Грюма. — То, что мы изучали последний месяц. — Верно, Грейнджер, — он почти никогда не добавлял очки за правильные ответы, что стало грустной закономерностью для гриффиндорцев. — Магия, воздействующая на мозг, — профессор постучал указательным пальцем себе по виску, создавая глухой звук в тишине класса. — Почему она самая сложная? Да, Забини? — Потому что мозг — самая беззащитная часть, подвергаемая магии, — ответил итальянец. — Точно! Империус, Круцио — всё это в первую очередь действует на ваш мозг, а уже потом на тело, — Грюм развернулся, постучав деревянной ногой. — Сейчас мы начнём отрабатывать то, что будет на экзамене в конце года. Слизерин, в шеренгу! Ученики поднялись со своих мест, когда по велению палочки профессора все парты сбились в угол. — Гриффиндорцы, встали напротив. Каждый из вас будет магически воздействовать на мозг партнера, исключая, естественно, запрещённые заклинания, а второй будет пытаться защититься. Затем перейдёте к следующему человеку, стоящему напротив, и так по кругу. Это поможет испытать на себе воздействие разной силы. Уяснили? Гарри скорчил рожу, понимая, что они опять будут работать в паре со слизеринцами. Учителя словно издевались. — Так, подальше, подальше друг от друга, держите дистанцию, вдруг кто-то упадёт в обморок! — крикнул Грюм, заставляя партнеров встать на расстояние пары метров. — Воодушевляюще, — скривился Рон, смотря на Нотта, который стал его первым оппонентом. Гермиона сжала палочку, подходя к первому человеку, которым оказалась Гринграсс. — Сначала я, — произнесла Грейнджер, а девушка напротив закатила глаза. Гриффиндорка вспомнила одно из галлюциногенных заклинаний, заставляющее жертву поверить, что её окутывает ядовитый туман, и сосредоточилась на руне. Дафна тут же отскочила, едва не ударившись спиной о подоконник, находившийся сзади неё, так что Гермиона сразу прекратила воздействие. — Я была не готова! — заверещала Дафна. — Святой Мерлин, вы же даже знаете, что вас будут пытаться проклясть, — раздражённо пробурчал Грюм, переходя от одной пары к другой. — Мне нужно было позвенеть в колокольчик? — цокнула языком Гермиона, ожидая проклятия в свою сторону. Через секунду у неё перехватило дух, потому что ей показалось, что горизонт падает, а мир переворачивается с ног на голову. Ужас затопил её легкие, но она сжала руки в кулаки, пытаясь подавить страх и вспомнить, что это всего лишь воздействие, от которого нужно было защитить мозг. Через секунду веки Гермионы открылись, и девушка посмотрела на оппонентку. — Так лучше, — пробормотал профессор, отходя в противоположную сторону. — Меняемся! Гермиона встряхнула головой, отбрасывая наваждение. Посмотрев на стоящего напротив человека после смены пары, девушке показалось, что Гринграсс ещё не сняла своё проклятие. — Грейнджер, — произнёс Малфой, лениво вертя палочку в руках, — как день? — Был лучше до этого момента, — нехотя ответила ему она, на что он усмехнулся, явно пребывая в хорошем расположении духа. — Готова? — спросил Малфой. Гермиона не успела открыть рот, как перед её глазами заплясала картинка, показывая вчерашний вечер: — Подожди, Гарри, дай мне послушать, — она выдернула золотое яйцо у него из рук, сидя в пустом классе. — Может, это искажённый язык? Я как-то сталкивалась с подобным в мифологии. Взмах палочки, и девушка вновь оказалась в классе Защиты от Тёмных Искусств, хватая ртом воздух. — Малфой! Какого чёрта?! — возмущённо воскликнула Гермиона. — Инвазивная магия включает в себя легилименцию, — довольно протянул он, смотря на её шокированное выражение лица. — И да, холодно, Грейнджер. Она сразу же поняла, что Малфой говорил о разгадке, и нахмурилась. — Ты уже отгадал? — не удержалась девушка от вопроса. — Да, — слизеринец склонил голову, ожидая дальнейших действий Гермионы, но чёрта с два она будет спрашивать у него. Девушка лишь поджала губы, сделав вид, что её это не интересует, и Малфой хмыкнул, будто и ожидал такой реакции. — Ещё раз, Грейнджер, не будь тряпкой. Ей едва ли удалось приготовиться, когда она ощутила чужое присутствие у себя в голове. Гермиона сидела над докладом по истории, который девушка заканчивала после того, как пыталась помочь Гарри с разгадкой. Воспоминания о первом туре — смазанные, наполненные её нервозностью, и Малфой. Его руки, сжимающие бёдра девушки, и ощущение опухших губ, когда он оттягивал нежную кожу зубами. Шоколадные котелки, которые она поднесла к лицу и... — Нет! Хватит! — Гермиона вытолкнула его из своего сознания, чувствуя, что на это понадобилась немереная сила, отчего капля пота сбежала по её затылку. — Хватит рыться у меня в голове! — Самое забавное, что я даже не пытался. Это то, что лежит на поверхности. То, о чём ты думаешь чаще всего, — его кривая ухмылка светилась самодовольством, а она не хотела краснеть. Всё, что он говорит, может быть обычной чепухой. — Моя очередь, — зло прошипела Гермиона и подняла палочку. — Легилименс! Он рассмеялся, даже не шелохнувшись. — Грейнджер, мне был нипочём Империус Грюма, ты правда думала, что сможешь воздействовать на мой мозг, произнося это заклинание чуть ли не в первый раз в жизни? — покачал головой Малфой. — Делай взмахи резче, когда чертишь в воздухе кончиком. Возможно, я тебе поддамся. — Мне не нужно поддаваться, — чем лучше было его настроение, тем злее становилась она. Гермиона сосредоточила всю силу и ещё раз применила заклинание легилименции. То, что Малфой позволил ей проникнуть в свою голову, стало очевидно сразу. Магическая сила просочилась в сознание мягко, плавно, не натыкаясь на гранитный барьер, с которым столкнулась в первую попытку. Это было странное чувство, будто видеть что-то чужими глазами, ощущать то же, что и этот человек. Сначала Гермиона увидела... себя. В пижаме. Это был тот вечер, когда она сбежала посреди разговора с Джинни, чтобы не дать самой себе испортить работу над заданием Снейпа. Гермиона чувствовала, как Малфой осматривает её ноги, до того как девушка закуталась в мантию, и ощущает... одобрение? Это затягивало, эффект был похож на Омут памяти, когда ты становишься заложником того, что показывает тебе серебристая жидкость. В следующий момент Гермиона увидела, что Малфой встал со стула. Ощущение немного сменилось, оно было мимолетным, но она заметила. Словно цветокоррекция в фильме поменялась, потому что монтажёр не успел проверить всё на совесть. Гермиона увидела, как он подошёл к ней ближе и, усадив её на парту, избавился от мантии. Что?! Этого не было. Он всего лишь спросил о книге тогда. Картинка рябила, но девушка в голове у Малфоя помогала ему снимать с него рубашку, попутно избавляясь от куска ткани с названием всемирно известной куклы. — Хочешь посмотреть дальше? — голос Малфоя слышался так, будто он был прямо у Гермионы в голове, а затем её вытолкнули из чужого сознания. Сглотнув, девушка уставилась на слизеринца. Это была его — что? Фантазия? Но улыбка, которая стала ещё шире, дала ей понять — это было то, что Малфой хотел, чтобы она увидела. Картинка, состряпанная на быструю руку, чтобы смутить её. Лицо Гермионы залилось краской против воли самой девушки, когда она осознала, что только что увидела. Мерлин. — Дыши, Грейнджер, а то у тебя будет припадок, — произнёс Малфой еле слышно, не отрывая от неё взгляда. — М-мне нужно к следующему партнеру, — она отступила от слизеринца на шаг и сразу же отвернулась, мысленно уговорив себя не бежать. — Господи, Грейнджер, что с тобой? — поднял брови Забини, когда девушка встала напротив него. — Малфой тебя там что, пытал? Она дала себе секунду на выдох. Лучше б пытал. Гермиона повернулась через плечо, наблюдая, как Малфой уже упражняется с другой девушкой из Гриффиндора. На его губах по-прежнему играла та самая улыбка. — Давай просто начнём, — еле слышно произнесла Гермиона, прочистив горло и посмотрев на Забини, который уже устал ждать, пока та соберётся с мыслями. Спустя секунду она вновь почувствовала покалывание в районе затылка. Малфой наблюдал за ней. Гермиона расправила плечи и натянула на себя самую непринуждённую маску, которую имела в арсенале. Увиденные мысли Малфоя всё ещё проигрывались в её голове, как будто их туда поместили и приварили прямо к мозгу девушки. В конечном итоге, он добился того, чего хотел. Опять.***
Пэнси подтолкнула Драко к колонне, не касаясь. Её рука взяла его галстук и игриво накрутила на палец. — Я кое-что купила для тебя, — произнесла Пэнси, смотря на губы парня. — М, да? — Драко поднял вверх бровь. — Да, — она тут же расплылась в улыбке. — Что-то красное, что-то горячее. Тебе понравится. Пэнси расцветала, когда у него было хорошее настроение. Паркинсон всегда точно знала, в какое время подойти, когда Драко в духе, когда она была уместной. Как выдрессированная породистая кобылка. Малфой усмехнулся, обводя её глазами. Ему хотелось расслабиться. Всю неделю его голова была забита чёртовой загадкой драконьего яйца, и он уже практически стал магическим зоологом в теме подводных тварей. Пэнси пришла как никогда кстати. — И где оно? — Драко склонил голову вбок, и Паркинсон закусила губу, смотря в сторону, а через миг её глаза расширились, и она отскочила от парня. — Мистер Малфой... — пролепетала Пэнси, поправляя на себе одежду. Драко был уверен, что это какая-то шутка, но спустя секунду его отец вышел из-за колонны, осматривая подростков. — Какая приятная встреча, — поджал губы он. — Отец? Что ты здесь делаешь? — Малфой опешил. Он был не в состоянии прислать сыну внятный ответ на хотя бы одно из его писем, но примчался в Хогвартс лично? — Я здесь официально. С делами Министерства к вашему директору, — на последнем слове губы мужчины презрительно сжались. — Пэнси, свали, — сказал Драко, и она тут же побежала по ступенькам вниз. — Из тебя никудышный джентльмен, — произнёс Люциус и пошёл по коридору. — Почему ты меня не предупредил? — парень просто поверить не мог, что, если бы Пэнси не вздумалось позажиматься конкретно здесь, он бы ничего не знал о визите отца. — Я же сказал, что здесь не по прихоти. Тебя это не касается, — холодно ответил Малфой-старший, и Драко вскипел, обгоняя его и перекрывая дорогу. — Тогда давай поговорим о том, что уже совершенно точно меня касается. Ты не ответил внятно ни на одно моё письмо. Люциус прищурился, осматривая сына. Слизеринец понимал, что отец скован в стенах замка, так что ему придётся с ним поговорить. — Я был занят, — сказал Люциус по слогам. — Мне казалось, что ты уже в состоянии побыть без родителей какое-то время. — Не делай из меня идиота, — наклонился к нему парень. — Зачем тебе моё участие в Турнире? Что за этим стоит? — Это не твоего ума дело, Драко, — слизеринец почувствовал, как звенит струна терпения отца. — Ты не заставишь меня участвовать в чём-то, не говоря ни слова. — Тогда я найду того, кто заставит, — усмехнулся Люциус той же улыбкой, какую Драко часто наблюдал в зеркале. — Твоя задача — просто проходить испытания, закрыв рот. Это достаточный уровень сложности, сумеешь не облажаться? — отец посмотрел на ярость, которая мигала во взгляде у сына, и фыркнул. — Ты делаешь то, что тебе сказано, и я не обязан что-то объяснять или в чём-то отчитываться. Это ясно? — Серьёзно? Что, если не стану? Я сыт по горло поручениями, понятия не имея, куда они ведут, — огрызнулся Драко. — Рискнёшь нарушить магический договор? — холодные глаза мужчины сверкнули. — Ну давай, мне интересно посмотреть на последствия, — он посмотрел на Драко сверху вниз, учитывая, что их рост был идентичен. — Ты всего лишь мальчишка с необузданным гонором, который не может взять себя в руки, и сейчас ты своим поведением только доказываешь это. Когда повзрослеешь, тогда, возможно, я буду считать тебя за равного, а пока, прошу простить, у меня есть дела поважнее, чем нянчиться со своим несозревшим отпрыском. Люциус оттолкнул его тростью, продолжая идти дальше по коридору так, будто ничего не произошло. Драко хотелось что-то ударить, взорвать, бросить парочку Бомбарда отцу в спину, в несколько стен вокруг себя, потому что тот накал гнева, который он испытывал... человек просто не может столько выдержать. Всё лето Драко делал, что велено. Он слепо выполнял указы отца, тренировался, упражнялся в магии, терпел наказания, всё для какой-то цели. Контролировал Пожирателей, которые ненавидели его за обязанность уважать. Все до единого. Драко делал всё, что Люциус от него хотел. Всё, чтобы мне плюнули в лицо. Внезапно часы на его руке загорелись, и он поднял глаза к небу, думая, что старый хрыч, видимо, ни единого выходного себе не берёт, чтобы не упустить возможность наслать на него какую-нибудь херню. Грейнджер. Драко забыл, что сегодня они должны были встретиться, чтобы доварить зелье, потому что последний этап слишком сложно делать в две руки, а рисковать не хотелось. Он уже отлевитировал котёл в класс Зелий. Они выбрали этот день, потому что шанс того, что в вечер пятницы кто-то будет так гореть оценкой по проекту Снейпа, что потащится в подземелья, был минимален. Драко хотелось послать Грейнджер и забить, но он понимал, что потом ему придётся расплачиваться за это дополнительными часами в её обществе. Чтоб тебя. Его кровь всё ещё горела в жилах, и ему казалось, что она сожжёт все нервные окончания, когда он вошёл в класс. Грейнджер уже стояла там, держа одной рукой учебник, а второй перебирая прядь волос. — О, я как раз... — Заткнись, — рыкнул Драко, подходя к котлу, и она инстинктивно отступила назад. Гермиона нахмурилась, сжимая губы. Прелестно. Малфой опять не в себе, это стоило предугадать. — У нас нет кедровой эссенции. Её нужно либо добыть, что займет несколько часов, либо... Малфой! — он не слушал её и пошёл прямо к полкам Снейпа, просмотрев содержимое, а через мгновение достал оттуда прозрачную баночку. — Он убьёт тебя. — Я куплю новую, — отрезал Драко, добавляя три капли при помощи пипетки, не спрашивая при этом девушку. Она бросила на него осуждающий взгляд, но что-то ей подсказывало, что ему до этого совершенно не было никакого дела. — Сейчас мы должны всыпать пыль крыльев фей и перетёртые в порошок иглы фугу. Я уже всё сделала до того, как ты пришёл, — Гермиона передала ему две пиалы. — Всыпай по пять граммов каждого, пока я буду мешать. Малфой выдернул пиалку из её рук так, будто посудина была виновата во всех грехах человечества. На кончике языка девушки вертелся вопрос, но она тут же себя пресекла. Тебе нет никакого дела. — Отлично. Да, только осторож... Осторожно, Малфой! — крикнула Гермиона, когда зелье чрезмерно забурлило. — Лучше тебе сейчас закрыть рот и не трогать меня, грязнокровка, — его взгляд был таким кровавым, что она почувствовала удар по горлу. — До тебя мне нет никакого дела, — произнесла Гермиона, сглотнув. — Сделай так, чтоб мы не послали коту под хвост всё время работы над идиотским зельем. Это нужно было тебе, чтоб показать, что ты способен приготовить что-то вне программы! Её грудь кипела от напряжения. Всё, на что Гермиона рассчитывала, — это в молчании закончить готовить зелье, а потом отключиться. Вчера они с Джинни проговорили полночи, и девушка спала от силы часа три. Её веки слипались от усталости, но Малфой быстро стёр сонливость. — Просто, блять, давай закончим это и больше не будем пересекаться, — он начал всыпать ингредиенты, и Гермиона ощутила, как знакомая гематома в районе груди заныла с новой силой. Неважно. — Ты будешь мешать или нет, Грейнджер? — рявкнул Малфой. Она решила просто не говорить с ним. Этого было достаточно. Она просто... устала. Гермиона не была готова с ним ругаться и мериться количеством выплёскиваемого яда. Пусть утонет в нём сам. Ей плевать. Она признала, что Малфой был хорошим зельеваром даже в гневе. Он добавлял всё без напоминаний и совершенно точно знал рецепт. Несколько раз Гермиона чисто на автомате решила проконтролировать его действия, как всегда бывало с Гарри или Роном, но в ответ получила такой взгляд, что смотреть на слизеринца перехотелось вовсе. Они работали в полной тишине, но, даже несмотря на это, Гермиона могла чувствовать исходящие от Малфоя волны злобы. Они будто физически на неё воздействовали и заставляли концентрироваться ещё тщательнее, дабы не замечать этого напряжения. Спустя сорок минут им оставалось лишь добавить половину лунного камня, чтобы зелье приобрело кроваво-красный оттенок, когда в кабинет вошла Макгонагалл. — О, мисс Грейнджер, мистер Малфой, — кивнула она головой, — не подскажете где Севе... профессор Снейп? — Его директор вызвал к себе, — ответила Гермиона. — И его тоже? О, что за напасть, — нервно вздохнула Макгонагалл, поправляя длинную юбку в пол. — Может, ему что-нибудь передать? — спросила девушка, хотя они уже заканчивали свою работу и оставалось только подождать пять минут томления, чтобы налить зелье в бутылочку и поместить на стол учителя. — Нет-нет, дело в том, что мне нужно передать очень важный файл мистеру Бэгмену в Хогсмиде до завтра, но сейчас я должна бежать на собрание по поводу второго тура Турнира, я не знала, что профессор Снейп тоже привлечён к этому... — Минерва тараторила, явно пытаясь найти решение. — Что насчёт совы? — подняла брови Гермиона, наблюдая за тем, как Драко безмолвно уменьшает огонь под котлом, совершенно не интересуясь беседой даже из чувства вежливости. — Мадам Трюк велела воздержаться от совиной почты до завтрашнего дня. Погода ненастная, не хотелось бы, чтобы этот конверт затерялся, — объяснила женщина, стуча ногтями по столу и сверяясь со временем, явно пытаясь придумать, что делать. — Возможно, я могла бы вам помочь? — неуверенно предложила Гермиона, понятия не имея, насколько важным был файл. Минерва перевела удивлённый взгляд на девушку. — Если это так важно, я бы могла доставить ваш конверт мистеру Бэгмену в Хогсмид. Завтра выходной день, так что... — О, Гермиона, мне бы очень не хотелось вас утруждать... — Макгонагалл вздохнула, но на её лице явно читалась неуверенность в собственных словах. Гермиона тут же подобралась, пытаясь помочь любимому учителю. — Нет, мне правда не помешал бы дополнительный поход в Хогсмид. У меня закончились практически все чернила, и перьев нужно прикупить, — быстро ответила она. — Я бы отправила патронус, если бы это не был письменный документ, — оправдывалась профессор, явно пребывая в неловкой ситуации, — но если вы не против, то вы бы меня очень выручили, мисс Грейнджер. — Без проблем, профессор Макгонагалл, — улыбнулась она. — Так, по поводу мистера Бэгмена?.. — Да-да, он ожидает в «Кабаньей голове». Вам просто нужно отдать это, всё остальное мы обсудим в другой раз, я полагаю... — женщина замедлилась, думая о том, что ещё нужно было бы знать ученице. — Мистер Малфой, как хорошо, что вы тоже здесь. Вы ведь не будете против сопроводить мисс Грейнджер? — Минерва перевела на него взгляд, но голос совершенно не выражал вопросительной интонации. — Что? — Драко оторвался от котла, посмотрев на профессора Трансфигурации. — Вы же не допустите, чтоб девушка одна бродила вне окрестностей Хогвартса по темноте, — утвердительно сказала она, не обращая внимания на панику на лице Гермионы. — Нет, профессор, это вовсе не обязательно, я вполне могу сама с... — гриффиндорка попыталась предотвратить катастрофу. — Гермиона, это не обсуждается, — оборвала её Минерва. — Вот, держите, вам нужно просто отдать это. Я предупрежу мистера Филча, если вы вдруг немного задержитесь. Людо никогда не отличался сверхпунктуальностью... И да, прошу, оденьтесь потеплее, надеюсь, вьюга, о которой твердит мадам Трюк, не начнётся скоро, но всё же. Конверт в руке у гриффиндорки едва ли что-то весил, но она чувствовала, как он оттянул руку. Ей захотелось умолять Макгонагалл не оставлять её наедине с Малфоем, который кроме своего опешившего «Что?» больше не произнёс ни слова. Гермиона была уверена, что как только учитель переступит порог кабинета, он задушит девушку голыми руками. — Спасибо, мистер Малфой, мисс Грейнджер, мне правда не хотелось вас утруждать заботами, — вздохнула Макгонагалл. — Я позабочусь, чтоб это отразилось в чашах баллов ваших факультетов. Девушка лишь кивнула, слыша, как кровь стучит у неё в ушах. Он меня убьёт. Гермиона сглотнула, медленно повернувшись к Малфою. — Я не думала, что она заставит тебя... — девушка сразу попыталась защититься. — Просто. Закрой. Свой. Рот, — Малфой резко поставил стеклянную ёмкость с их фамилиями на стол профессора, отчего Гермиона моргнула, боясь, что та сейчас просто расколется надвое. — Никогда больше не предлагай кому-то помощь в моём присутствии. Вообще не открывай рот в моём присутствии! — Хватит! — крикнула на него она, глотая обиду. — Я не собиралась тебя приплетать! Можешь быть свободен, я сама справлюсь, мне не нужен эскорт. — Правда? Видимо, та маггла из Министерства, которая пропала без вести этим летом, тоже так думала, — произнёс Малфой, поворачиваясь к ней. — Ты не в состоянии толком применить ни одно защитное заклинание, не то что боевое. — Не делай вид, будто тебе не наплевать! — нервы Гермионы были на пределе, и она с ужасом поняла, что в шаге от того, чтобы разрыдаться. Это несправедливо: она ничего не сделала Малфою, но он будто использовал её, как грушу для битья. Через пятнадцать минут они встретились у ворот Хогвартса. Гермиона спрятала нос в красный шарф, понимая, что зима бушевала вовсю, бросаясь холодным ветром прямо в лицо. Она не поднимала взгляд на Малфоя, но знала, что он шёл в трёх шагах спереди. Девушка наступала на его следы, пытаясь идти так, чтобы ноги оставались как можно менее мокрыми, хотя уровень снега поднимался с каждой минутой. Они не произнесли ни слова, даже если бы могли, не боясь получить ангину в мгновение ока. Добравшись до паба, Гермиона выдохнула с облегчением, наколдовав согревающее заклинание, что тут же растопило снег на её волосах, ладонях и одежде. Девушку всё ещё слегка потряхивало, когда они сели за стол, оглядываясь и не находя человека, с которым должны были встретиться. — Два глинтвейна, — услышала гриффиндорка голос Драко, обращённый к официантке. Она кивнула, сразу умчавшись к другому столику. Гермиона подняла глаза и увидела, как Малфой проводит рукой по мокрым от снега волосам. Ей хотелось что-то сказать, но она не осмелилась, потому что он даже не смотрел на неё. Заведение было набито битком, что в пятничный вечер не казалось удивительным. — Здесь можно курить? — спросил он официантку, когда она поставила перед ними два ароматных стакана тёплого вина с добавлением специй. — Да, только потом примените Тергео, пожалуйста, — мило улыбнулась девушка, упорхнув, после того как Малфой расплатился. Он бросил на стол уже знакомую гриффиндорке металлическую коробочку и поджёг сигарету, распространяя вокруг вишнёвый аромат табака и ванили. Гермиона схватилась за тёплую чашку перед ней, будто та была единственным якорем в нестабильном мире. Вино стекало по её горлу, немного заглушая запах дыма. Гермионе ужасно захотелось съесть шоколада, он всегда помогал, когда выдавался тяжёлый день. А сейчас, с каждой минутой потребность в сладком допинге только росла. — Где этот чёртов Бэгмен? — не выдержал Малфой, раздражённо оглядываясь по сторонам. Гермиона нервно посмотрела на часы. За окном на деревню окончательно опустилась непроглядная ночь. Грейнджер повертела в руках конверт. Интересно, что в нём? Если это что-то по поводу Турнира, она могла бы помочь Гарри с... — Думаешь, что такого важного в этой информации, если Макгонагалл не могла дождаться следующего дня, чтоб отправить с совой? — усмехнулся Малфой, но его глаза остались холодными. — Мне нет до этого дела, — отрезала девушка, отложив от себя конверт. — Ну, конечно. Это ведь не ваша троица на протяжении всех лет постоянно нарушала правила, — фыркнул Драко. В этот момент сзади него раздался звук колокольчика, и сквозняк прошёлся по спине Гермионы, заставив её вздрогнуть. — О, вот вы где! — расплылся в улыбке Людо, хотя Грейнджер не советовала бы ему это делать прямо перед Малфоем. У слизеринца явно была аллергия на хорошее настроение других людей. — Да, мне Минерва сказала, что послала двух студентов, так что я ещё заскочил в «Сладкое королевство», пока вы тут грелись! Гермиона сдержанно улыбнулась, понимая, что когда Макгонагалл говорила о непунктуальности одного из судей Турнира, она очень сильно преуменьшила. Они ждали его уже более получаса. — Здравствуйте, мистер Бэгмен, вот ваш конверт, — девушка протянула документы, понимая, что Малфой настолько взбешён безалаберностью, что вряд ли из него получится воспитанный собеседник, хотя Людо, кажется, ничего вокруг себя не замечал, потряхивая перед их лицами пакетом из магазина сладостей. — Да-да, чудесно, — кивнул он, переводя взгляд на Драко. — Один из чемпионов, какая честь! — засмеялся Бэгмен. — Уже готов к следующему заданию? — Естественно, — выговорил Малфой, не размыкая губ. О Боже. — Ну, мы тогда пойдём уже, — быстро затараторила Грейнджер, — и так уже задер... — Пойдёте? — засмеялся мужчина. — На улице кошмар, вряд ли вы пройдёте и несколько метров. Полагаю, вам лучше переждать эту бурю. — Бурю? — Гермиона посмотрела на Малфоя, который опустил взгляд к часам на руке. У них не было времени ждать, до отбоя оставалось не так много времени. — Да, я бы настоятельно рекомендовал вам пропустить ещё стаканчик-второй, а то и третий. Говорят, она затянется на всю ночь. Никакие заклинания удержания тепла не работают! — Людо возмущённо хлопнул себя руками по бокам, будто это было главной проблемой. — Уверен, мы справимся, — оборвал его Малфой. — Хорошего вечера. Драко и Гермиона прошли мимо заполненных столиков, где подвыпившие ведьмы и волшебники уже хорошенько раскрепостились. Забывая о правилах приличия, они часто кричали шутки и песни во всё горло. Как только ребята вышли на крыльцо, у Гермионы упало сердце. Бэгмен не шутил. Это действительно была буря. Ей пришлось ухватиться за клык кабана — железную фигуру, что украшала вход в заведение, — так как у девушки появилось ощущение, что её снесёт. — Твою мать, — гневно пробормотал Малфой, которому в голову, видимо, пришло то же самое. — Молодец, Грейнджер, — он выплюнул её фамилию так, будто она лично наслала этот ужас на Хогсмид. — Куда ты? — спросила его Гермиона, когда парень пошёл вперёд по улице, плотнее закутываясь в одежду. Хогвартс был в противоположной стороне. Малфой не ответил. Гермиона поняла, куда они идут, только когда подошла к трёхэтажному зданию, которое, к счастью, оказалось не так далеко от «Кабаньей головы». Она уже всерьёз боялась обморожения. Это был небольшой отель, занявший место между двумя магазинчиками. Тут гриффиндорка вспомнила о своём намерении купить письменные принадлежности и обрадовалась, что взяла с собой хоть какие-то деньги, потому что идти назад в такую погоду — самоубийство. Возможно, они смогут переждать несколько часов в фойе. Но когда она прошла немного дальше, её брови подскочили вверх. Холл был заполнен людьми. Кажется, они не одни попали в непогоду, не имея ночлега. Хотя судя по некоторым парочкам, которые не отрывались друг от друга ни на миг, становилось понятно, что вовсе не погода привела их в сомнительный отель на краю деревни. — Здравствуйте, нам нужно два номера. Высшего класса, — Малфой расстегнул пальто, выуживая из внутреннего кармана бумажник. — Прошу прощения, но никаких номеров люкс не осталось, — проговорил низенький мужчина за стойкой регистрации, который был едва ли выше профессора Флитвика. — У нас в наличии всего один такой, и он уже занят. Малфой замер с полураскрытым кошельком в руках, смотря на мужчину в недоумении. В другой ситуации Гермиона бы рассмеялась, потому что слизеринец выглядел так, будто ему никогда в жизни не говорили, что номер, в котором он хотел бы поселиться, уже занят. Мерлин, в какой теплице прожил парень все эти годы? — Ладно, — с натиском сказал Драко, — пусть будут обычные номера. — Сэр, у нас не осталось номеров, — несмело произнёс мужчина, будто чувствуя, что собеседник находится на грани взрыва. — Все заняты, один освободится... дайте взглянуть... в пять часов утра, если не будет продлён. Ещё есть резерв, но... — Как понять «нет номеров»? — голос Драко становился похожим на лезвие бритвенного станка, а диалог всё больше походил на нелепицу. — Моя фамилия Малфой. Вы обязаны найти нам номера. — Сэр, — побелел ресепшионист, — я правда не думаю, что... — Я заплачу тройную цену за чёртов занюханный номер, — Драко склонился к работнику ближе, заставив мужчину отодвинуться назад и начать нервно перебирать записи. — Малфой, мы можем... — начала Гермиона, больше не в силах смотреть на это моральное насилие. Администратор данного места явно не привык к такому количеству гостей, и уж точно ему не приходилось иметь дело с говнюками, козыряющими своей фамилией так, будто она была золотым билетом. — Помолчи, Грейнджер, — оборвал он её ледяным голосом и вернулся к собеседнику. — Я м-мог бы снять резерв на один номер, — предложил тот. — Но он о-один. Честное слово, это всё, что я могу сделать. Вьюга сумасшедшая, те волшебники, которые не жалуют аппарацию, ринулись к... — Точно! — воскликнула Гермиона, касаясь плеча слизеринца и тут же одергивая руку, опомнившись. — Ты же... ты же умеешь аппарировать. Она вспомнила, как Малфой разрезал нити на её кистях на Чемпионате, выведя в лес, и аппарировал со щелчком, растворившись прямо в воздухе. — Ты мог бы нас... — Куда аппарировать? В Хогвартс? — он произнёс это таким тоном, что Гермиона тут же почувствовала себя идиоткой. Точно. За своим открытием о том, что Малфой уже успел обучиться аппарации, она напрочь забыла о том, что в школу невозможно перенестись ни одним из магических путей, даже камины были закрыты после прошлого года, когда «Пророк» твердил, что за Гарри охотится Сириус Блэк. — Скажите, что в номере раздельные кровати. — Раздельные! — сразу же убедил его администратор, обрадовавшись, что хоть чем-то смог угодить. — Раздельные, там их две. Номер стандартный. Он выполнен в британском стиле ранней... — Просто дайте мне ключ, — нетерпеливо выдохнул Драко, и Гермиона почувствовала себя зрителем в первом ряду какого-то ужасного представления. — Сколько? — Обычно номер стоит десять галлеонов... — произнёс мужчина, замявшись. Десять галлеонов! Мерлин, каким бы запуганным ни казался карлик, но своего явно не упустит. Номер в таком месте не стоит больше четырёх! Но Драко просто достал тридцать золотых монет и бросил их со звенящим звуком на отполированную столешницу. — Малфой, ты же не думаешь, что мы должны... снять один номер? — вопрос получился глупым, потому что судя по тому, что парень делал, это было как раз то, на что он рассчитывал. Всё происходило быстро и настолько шокировало, что информация едва успевала добираться до её мозгов. — Ты можешь поспать в фойе, Грейнджер, это будет только плюсом, — ответил Малфой, отворачиваясь. Девушка услышала вскрик какой-то молодой ведьмы: она сидела на диване на коленях у парня, когда ветка ударилась об окно отеля, напугав её. Ветер был просто зверским. Мысль о том, чтобы переждать в фойе потихоньку умирала в картине реальности Гермионы, потому что даже если бы вьюга успокоилась за пару часов, то таких вот людей, которые были не в состоянии заплатить тридцать галлеонов за захудаленький номер, собралось тут около десятка, и не осталось даже места присесть. — Я могу оплатить свою часть, — произнесла Гермиона, понимая, что у неё нет с собой полной стоимости половины, но она отдала бы ему в школе. Малфой лишь закатил глаза и обратил своё внимание на девушку в форме, которая подошла к ним, взяв их ключ от номера. — Здравствуйте, у вас есть багаж? — улыбнулась она, держа при себе палочку, готовая отлевитировать сумки. — Нет, — сказал Малфой, и девушка повела их по ступенькам вверх. — У нас еще полчаса работает кухня. Не желаете что-то на ужин? — незнакомка улыбалась Малфою так сильно, что Гермионе начало казаться, что у неё свело мышцы лица. — Да, я бы съела что-то, — обратилась к ней гриффиндорка, и Минди, судя по надписи на бейдже, повернулась к ней, будто только увидела. — Конечно, желаете что-то конкретное? — Что-то обычное и, если можно, что-то с шоколадом, — попросила Гермиона и услышала, как хмыкнул Малфой, хотя ей могло показаться. — С шоколадом, поняла, — кивнула Минди. — Вот, ваш номер на третьем этаже. Они подошли к простой деревянной двери. — Если желаете, у нас есть специальный пакет для пар за дополнительную плату. В него входит... — Мы не пара, — прервала её Гермиона и поняла, что собственный голос звучит слишком высоко. — Как скажете, — кивнула Минди, не расслабляя губы, но теперь взгляд девушки по отношению к Малфою изменился. Господи. Пока она что-то говорила слизеринцу, Грейнджер зашла в номер. Да уж, в этой комнате к британскому стилю имели отношения только тёмно-зелёные гардины, и то, лет, эдак, пять назад, пока не выцвели от прямых солнечных лучей. Во всём остальном это была самая простая комната. В подобной Гермиона останавливалась с родителями, когда они путешествовали, разве что эта оказалась более потрепанная. Две кровати, небольшой столик под стеной, светильник и дверь в душ. Но, судя по лицу Малфоя, которое она увидела, когда Минди, наконец, от него оторвалась, он был готов упасть в обморок. Это настолько повеселило Гермиону, что ей даже пришлось закусить губу, чтобы не рассмеяться. Наверное, это было истерическим. Немного отодвинув вышеупомянутые гардины, девушка убедилась, что за окном всё ещё бушевала вьюга. Она подумала, не наведёт ли панику Макгонагалл, поняв, что они не вернулись в школу. Бросится ли профессор проверять их вообще? — Ты умеешь вызывать Патронус? — спросила Гермиона, повернувшись через плечо. — Нет, — резко ответил Малфой и вышел из комнаты, оставив верхнюю одежду. Она вздохнула, решив, что завтра утром лично встретится с профессором и объяснит всю ситуацию. В конце концов, у них не было выбора. Гермиона оглянулась и заметила, что на краю стола уже стоял поднос с двумя сэндвичами, куском шоколадного торта и небольшим графинчиком, в котором плескалось молоко. Она ничего не ела с обеда, поэтому набросилась на еду. Шоколад подействовал на её нервы подобно пантенолу на ожог. Ладно, она просто уснёт, а завтра забудет об этом приключении, как о страшном сне. Возможно, Малфой и вовсе не вернётся. Девушка кивнула сама себе и взяла полотенце со стопки. Убедившись, что оно пахнет свежестью, Гермиона пошла в ванную. Малфой вернулся как раз в тот момент, когда домовой забирал поднос с пустой посудой. Он исчез, растворяясь в воздухе. Из ванной слышался плеск воды. Драко закрыл входную дверь, проходя вперёд. Казалось, что даже сотня сигарет не сможет успокоить его нервы. Он перекатил на языке жвачку и упал на стул. Более убогой комнаты парень в жизни не видел. Радовало только, что постель была белой и без пятен, иначе он бы просто не вынес этого. Усталость разлилась в нём, когда вода в ванной выключилась. Драко сложил руки на столе и положил на них голову. Это последнее, что ему было нужно сегодня: оказаться наедине с Грейнджер. Она являлась воплощением того, что нельзя. «Ты всего лишь мальчишка с необузданным гонором, который не может взять себя в руки». Слова отца прокручивались в его голове, будто специально не давали снять напряжение. Хоть бы на секунду избавиться от ярости, кипевшей в нём. Люциус опять это сделал. Просто использовал его, выбросив на поле с закрытыми глазами, предлагая искать бладжер на ощупь. Драко опять повёлся. Хренов кретин. Дверь щёлкнула, а он всё ещё лежал с опущенной головой. Драко услышал тихий вздох неожиданности, когда грязнокровка вышла, ступая по ковру. — Я думала, что тебя всё ещё... Малфой? — её голос стал тише, но он не ответил. — Малфой, с тобой всё в порядке? Драко тяжело выдохнул, понимая, что это будет длинная ночь. — Скажи, Грейнджер, тебе обязательно постоянно говорить? — спросил он, подняв на неё взгляд. — Как тебя терпят Поттер с Вислым, если ты никогда не затыкаешься? Гермиона открыла рот в возмущении, а Драко уставился на её одежду. Большая футболка, явно трансфигурированная из какой-то части одежды, очень влажные волосы, что лежали на плечах девушки и уже оставили мокрые пятна на ткани. И голые ноги. Гриффиндорка отбросила груду своих вещей на кровать и, кажется, забыла, во что одета, так как поставила руки на талию, делая футболку ещё короче. — Скажи, Малфой, тебе обязательно быть таким ублюдком двадцать четыре часа в сутки? — воскликнула она, и её щёки, которые только начали приобретать нормальный цвет после горячей воды, вновь стали алыми. — Ты хоть когда-то отдыхаешь? Берёшь выходные? Я не просила тебя со мной идти! — Тогда нужно было позвать одного из твоих шавок, чтоб потрудились убедиться, что их мамочку никто не проклянёт посреди ночи, — рявкнул Драко, поднимаясь на ноги. — Это вообще не твоя забота! Ты достал постоянно вести себя так, будто я виновата во всех твоих бедах! — их явно слышали постояльцы за стеной, но в тот момент Гермионе было плевать. — Бедный мальчик, который приходит в ужас от отельного «стандарта», вечно отыгрывается на грязнокровке! Вот это проблемы у тебя в жизни, Малфой! — Закрой рот! Ты ни хрена не знаешь о моей жизни! — его тон стал тише, и если бы она знала его получше, смогла бы понять, что это очень плохой знак. Но Гермиона не знала. — Иди пожалуйся отцу на меня, если я так тебя раздражаю, ты же раньше всегда так... — Сука, я сказал, заткнись! На стену обрушился удар, и Гермиона вскрикнула, отскакивая, хотя осколки были слишком далеко, чтобы её задеть. Остатки лампы валялись у кровати, она мигнула ещё пару раз и потухла. Малфой кипел от разрушительного вулкана внутри, понимая, что только что пустил светильник о стену рядом с Грейнджер. Гермиона замолчала, и он перевёл на неё взгляд, понимая, что она стоит, прикованная к полу, словно статуя, а её лицо выражает страх. Нет, не тот ужас, который девушка испытала, понимая, что Макгонагалл ей только что вынесла приговор, и как только она выйдет, он вступит в силу, а простой обычный страх, заставляющий её захлопнуться. Чёрт. — Я... — произнёс Драко, запрокинув голову и протерев глаза. — Блять, Грейнджер, я не хотел. Он был спокоен, но урон уже был нанесён. Грейнджер стояла, смотря на него таким взглядом, будто Драко мог в любую секунду броситься на неё, а она закрыта вместе с ним в номере, площадь которого едва ли позволит убежать. — Так, ладно, тихо... — произнёс он как можно более уравновешенно, делая шаг вперёд. — Я вышел из себя. Грейнджер до сих пор ничего не сказала, но Драко видел, как она попятилась назад. Он понятия не имел, что делать. Возможно, ему следовало уйти, чтобы она успокоилась, но, судя по её лицу, Драко не был уверен, что, вернувшись, не найдет здесь пустую комнату. Просто блеск. Малфой выдохнул и провёл рукой по волосам, чтобы выиграть пару минут и придумать, как её успокоить. Грейнджер дёрнулась в сторону. Жест получился почти незаметным и, скорее всего, инстинктивным, но Драко был достаточно внимателен: она отодвинулась к стене. — Грейнджер, я хоть когда-то тебя бил? — сдержанно спросил он, делая ещё пару медленных шагов вперёд. — Нет, — ответила она, насторожённо смотря на него, — но я не знаю, чего от тебя сейчас ожидать. Это было честно. И ещё это было хреново. Поведение Грейнджер, которое кричало о том, что ей хотелось сбежать, заставляло что-то внутри морщиться. — Я был зол не на тебя, — наконец сказал Драко на выдохе, подойдя ближе, — и просто вышел из себя. Мне не стоило этого делать, — она моргала, сбросив пару невысохших капель воды с ресниц на щёку. — Я ничего тебе не сделаю. Хорошо? — Хорошо, — ответила Грейнджер спокойно, и он почувствовал, что у него уже сформировалась странная реакция на этот мини-диалог между ними, которая отозвалась напряжением в паху. Он потянул уголок губы, приподнимая её лицо за подбородок. Волосы девчонки опять пахли как груша, только более концентрированно из-за влажности. Драко нельзя было подходить к ней так близко. Гермиона видела, что он успокаивается, и взгляд становится не таким убийственным. Это было хорошо, потому что она всем нутром ощущала ту дыру в нём, которая втягивала его в себя. Рука Малфоя опустила её подбородок и медленно переместилась ниже — к горлу. Гермиона выдохнула, чувствуя, как он сжимает его. Не настолько сильно, чтобы перекрыть воздух, а слегка, просто чтобы она почувствовала дискомфорт. Но его выражение лица оставалось мирным. — Малфой, что ты делаешь? — спросила Гермиона, слыша, что её голос звучит натянуто. — Пытаюсь все уравновесить, Грейнджер, — его тон был тихим, и если бы тишину не прерывали их голоса да вой ветра за окном, она бы смогла расслышать отчаяние. Он медленно опустил своё лицо к ней и замер в миллиметре от её губ. Один маленький миллиметр, между ними почти не осталось пространства. — Драко, не надо, — произнесла Гермиона, сглатывая и боясь разрыдаться. Не надо, потому что ты потом опять примешься меня наказывать, а я этого не вынесу. Она едва ли выдерживала его ярость по отношению к ней без причины, словно девушка заслуживала это по праву существования. А когда Малфой становился жестоким после того, как стоял так близко, это и вовсе было невыносимо. Он должен сжалиться над ней, потому что та рана внутри неё никуда не исчезала, она только забывалась под слоями всего остального, будней рутины, но когда всё пропадало, они с ней оставались наедине. То, что Гермионе удалось её залечить, выбросить из головы, было чистой воды самообманом. Малфой замер на мгновение, будто прислушиваясь к ней, взвешивая. Он должен был её пощадить. Но не стал. Его губы опустились на её, и рука на шее тут же ослабла, скользя на затылок и запрокидывая голову девушки. Гермиона хотела, чтобы это была другая история. Где она бы отважно его оттолкнула, взяла себя в руки и пресекла любые попытки. История, где девушка не выглядела бы такой слабой. Но здесь Гермиона просто притянула Малфоя к себе так сильно, будто знала, что у них мало времени. Может, пара минут до того, как они опомнятся. До того, как Малфой вновь вспомнит, что ему следует её ненавидеть. Пара минут, чтобы успеть почувствовать. Малфой языком втолкнул ей в рот жвачку с черничным привкусом. Гермиона скользнула пальцами за ворот его рубашки, чувствуя, как запах её Амортенции распространяется по телу и прямо по горлу, в желудок и дальше в каждую вену. Его пальцы были прохладными, наверное, Малфой находился на улице, пока она принимала душ. Её кожа покрылась мурашками, когда он скользнул ладонями по ягодицам и выше, сжимая футболку на талии. Малфой оторвался от неё на секунду, протянув руку, чтобы она выплюнула жвачку, и, бросив ту на тумбочку, поддался рукам девушки, которыми она притянула его за ворот к себе. Поцелуи парня были похожи на ЛСД — действие наркотика, который обостряет все ощущения. Организм Гермионы будто вдруг научился различать скорость бега крови по венам, научился чувствовать каждый из отпечатков пальцев слизеринца на её коже, каждый укус, что он неосторожно оставлял, прижимаясь к ней ближе. В сознании девушки искрой вспыхнуло воспоминание об уроке Грюма. О том, что она увидела в голове Малфоя. То, что он позволил ей увидеть. Как она расстегивала его рубашку, сидя на парте. Это было то, что он представлял? Или просто насмешка? Гермиона не успевала мыслить здраво, когда пальцы спустились ниже, справляясь с первой пуговицей прямо у его горла, пока Малфой заставлял её хватать ртом воздух, проводя языком по зубам. Вторая, третья, девушка действовала на ощупь, пытаясь добраться до его кожи. — Грейнджер... — прохрипел Малфой, опять поднимая её подбородок. Но она благоговейно протянула ладони к его ключицам, опуская руки ниже. — Не трогай, — почти нежно произнёс он, отнимая от себя её кисти. Ей захотелось заныть от разочарования, но Малфой подхватил девушку на руки, не давая слишком много об этом думать, и она обхватила его ногами, чувствуя нижней частью спины шероховатость обоев из-за поднявшейся футболки. Слизеринец потянул её за волосы, целуя шею, делая так, чтобы Гермиона шипела от мгновенной боли, когда его зубы сжимались на коже, а потом целовал. Укусы. Это ещё один его пунктик. Он любит кусаться. Почему-то знание чего-то столь интимного о Драко отдалось покалыванием по всему периметру кожи. Гермионе было интересно, когда это у неё началось. Создавалось такое чувство, что это присутствовало всегда. Как мутировавшие клетки. Тот поцелуй во время вечеринки просто дал толчок. Теперь у Гермионы лихорадка, последняя стадия, её будто уже невозможно спасти. Малфой прочертил носом дорожку по шее девушки, некоторые места на ней всё ещё побаливали, и она была уверена: там останутся красные пятна. Слизеринец опустил её ниже по стене, прижимаясь к Гермионе бёдрами. Она рвано выдохнула, потянувшись к его губам, но он покачал головой. — Смотри на меня, — прошептал Малфой, пока Гермиона держалась за плечи парня. Его глаза постепенно темнели, превращаясь из прозрачного хрусталя в мутный лёд. Одной рукой он поддерживал девушку за бедро, а второй поднялся выше и, просунув её под тканью, сжал грудь, заставив Гермиону откинуть голову. Мерлин. Внезапно Малфой опустил её на пол, и она инстинктивно схватилась за него крепче, боясь, что сейчас придётся его отпустить. Но он не отошёл. — Подними руки, — прошептал Малфой ей на ухо. Гермиона подчинилась, и он медленно снял с неё футболку, отбросив куда-то на пол. Прохладный воздух комнаты достиг голой кожи, и девушка поёжилась, прижимаясь к Малфою ближе, пытаясь окончательно расстегнуть его рубашку. Он хмыкнул на её упорные попытки и помог Гермионе, избавившись от рубашки за пару секунд. Ей было холодно, а его тело оказалось тёплым, горячим, но Малфой никогда не разрешал себя касаться. Драко взял её за руку и толкнул на кровать. Он провёл кончиками пальцев по щеке девушки, пытаясь успокоить панику в карих глазах. В её взгляде слизеринец видел, как будто в замедленной съемке, что их вынесло на обочину, и они вот-вот должны разбиться всмятку, переломав свои кости в фарш. Осталась лишь пара секунд. Щёки Грейнджер всё ещё были розового оттенка от смущения, когда она сидела перед ним на кровати, пытаясь подтянуть ноги к груди. Смущение. Это была его любимая эмоция, заставляющая её краснеть. Драко склонился над Гермионой, пригвождая руки девушки к постели, и бедрами вдавил в кровать. Её поцелуи ощущались на вкус как шоколад, как безумие, как что-то, что должно было потешить его самолюбие, а на самом деле сорвало крышу. Драко укусил Грейнджер за нижнюю губу и почувствовал лёгкий привкус крови во рту. Чёрт. Он зализал ранку, которую, кажется, она не заметила, продолжая выгибаться так, чтобы быть к нему ещё ближе. Слизеринец спустился вниз, оставляя лёгкий поцелуй на её подбородке, впадинке у шеи, а затем втянул ртом сосок девушки, описывая языком круг. Она зашипела сквозь зубы. — Тебе нравится? — ухмыльнулся Драко. — Грейнджер? — ему казалось, что она вообще ни черта не соображает. — Мм, да, — выдохнула Гермиона, когда он вернул внимание её груди, совсем слегка оттягивая сосок зубами. У неё была такая гладкая нежная кожа... Он поднимался всё выше, оставляя на ней отметины. Они потом станут ярко-красными, как те, которыми уже была усыпана шея. — Д-Драко... — проговорила Гермиона отрывисто, когда он сжал ладонью её ягодицу, целуя возле плеча. — Драко, — повторила она более настойчиво, хотя голос девушки всё ещё трепетал, пока слизеринец покрывал поцелуями её грудь. — М? — он поднял лицо, наблюдая за тем, как Грейнджер сглатывает, и увидел, что нижняя губа Гермионы по-прежнему покрыта тонким слоем крови. Он нахмурился, проводя по ней большим пальцем правой руки. — Драко, я... — начала Гермиона, подбирая слова, и Малфой склонил голову, ничуть ей не помогая. — У меня ещё не было. Ему потребовалось добрых три секунды, чтобы осознать услышанное. Чёрт возьми. Он застыл, смотря на неё. Почему-то до этого момента у Драко в голове сидела твёрдая уверенность, что у неё был кто-то до него. Должен был быть кто-то. Малфой открыл рот, пытаясь выдавить из себя слова. — Успокойся, мы... Мы не будем ничего делать, — наконец сказал он, стараясь сделать так, чтобы тревога больше не застилала глаза девушки. Гермиона точно чувствовала, насколько сильно Малфой её хочет, пока он лежал сверху, но... Драко знал, как к этому относятся девушки. Пэнси планировала свой первый раз года за три до того, как это произошло, не меньше. Он не мог просто взять и отобрать у Грейнджер это, чтобы первый раз случился в дешёвеньком гостиничном номере из-за дерьмовой погоды. Ему стоило сейчас отодвинуться. Но Малфой никогда не был хорош в том, где нужно отодвигать эгоизм слишком далеко. Он просто не мог сейчас оторваться. Гермиона кивнула, и Драко нежно провёл языком по её губе, приказывая себе сдерживаться. Она потёрла ногами друг о друга, вызывая его кривую улыбку. Драко опустил руку ниже, наблюдая за её лицом. Желая, чтобы она перестала чувствовать себя испуганно под его взглядом. Это ведь ничего, верно? Он уже делал это с девственницами, правда, это было давно. Обычный петтинг. Ей будет приятно. Слизеринец уговаривал себя, что не переступает границ, но на самом деле знал, что это потакание собственному эгоизму. Но, блять. Коснувшись пальцами её белья, он услышал знакомое хныканье и увидел, как она закрыла глаза. — Вот так, да? — Драко нажал на чувствительную точку, перекатившись, чтобы оказаться прямо над ней. Гермиона вдохнула и попыталась освободить руки. Малфой посмотрел на неё сверху вниз. — Дай я... Прошу тебя, — последнюю фразу она прошептала, и он был готов взвыть. Драко ненавидел, когда его касались. Он терпеть не мог чужие прикосновения. Поэтому парень никогда ни с кем не засыпал, всегда контролировал процесс, всегда держал на расстоянии вытянутой руки. Но Грейнджер смотрела на него, и это прошу тебя... Драко ослабил хватку, смиряясь. Гермиона чувствовала, что с ним что-то не так. Малфой смотрел на её руки, будто они были ядовитыми, словно он ожидал, что они его ужалят, и от её прикосновений кожа разъестся кислотой. Гермиона медленно опустила ладони ему на грудь, не отрывая взгляда от серых глаз, которые успели стать почти чёрными от расширившихся зрачков. Девушка медленно скользнула руками по левой части торса, где у него всё ещё были небольшие шрамы от огня. Мышцы напряглись из-за её прикосновений, тут же став твёрдыми. Гермиона подняла голову и, добравшись до его шеи, поцеловала. Легкие, почти неощутимые касания губ. Ей так хотелось, чтобы он расслабился. Что бы это ни было, Гермиона хотела исчезновения этого. Драко еле слышно простонал на выдохе, когда она облизала его кожу возле ключиц, и это почувствовалось так, будто ей в позвоночник кто-то влил кипяток. Наверное, если не желание, распространявшееся по телу подобно вспышке молнии, Грейнджер бы испугалась. Она ещё никогда не падала в человека так быстро и не была поглощена им настолько сильно, чтобы хотеть только одного: быть ближе. Но Драко держал себя над её телом, не давая слабину. — Грейнджер, — его голос стал грубым и держался на грани, — перестань. Девушка только поднялась выше, гуляя руками по телу слизеринца, которое успело стать горячим, пока она разбрасывала поцелуи вокруг плеч Малфоя. Грейнджер трясло, и он не разрывал контакта с её кожей, зная, что это его руки держат гриффиндорку в такой лихорадке. — Гермиона, — во взгляде Малфоя открыто читалось предупреждение, и она отвлеклась от исследований кожи Драко, услышав своё имя из уст парня, — не испытывай меня. Девушка потянула его вниз, чувствуя, как он трётся о неё через брюки. — Драко, пожалуйста, — она точно видела в глазах слизеринца, что эта реплика — последний шаг к пропасти, потому что парень себя едва контролировал. Касания Малфоя стали гораздо грубее, поцелуи жёстче, но взгляд... он так смотрит на всех, кто оказывается с ним в постели? Потому что тогда совершенно понятно, почему они не могут примириться с его потерей. Малфой выдохнул, склонившись над ней ещё ниже, касаясь своим носом её кончика. — Грейнджер, будет больно, — наконец произнёс он, — и это я не о сексе. Она сглотнула, очерчивая пальцем контур его губ. — Я знаю, — кивнула Гермиона и опять притянула его ближе, несмотря на то, что каждый поцелуй чувствовался как укол иголок по не затянувшейся ранке. Как отсчёт секунд до конца. Малфой приподнялся, поддевая её трусики и стаскивая их вниз. Потом внезапно выпрямился, проходясь глазами по телу девушки в блеклом свете лампы, проводя пальцами вниз по рёбрам. Он поднял глаза к её лицу, когда медленно избавился от ремня, расстегнул пуговицу штанов. Будто специально давая ей время. Но Гермиона лишь заворожённо смотрела на него. Вот, значит, как это: чувствовать его желание, а не ненависть, которая по своей сути была не менее обжигающей. Всего лишь две стороны одного и того же чувства. Драко опустил руку возле головы Гермионы, примяв подушку, и развёл её колени. Малфой всё ещё бродил по лицу девушки взглядом, словно выискивая что-то, прижимая совсем слегка, будто для того, чтобы она могла его оттолкнуть. Грейнджер вцепилась в его плечи, едва не оставляя там следы от своих ногтей. Гриффиндорка почувствовала, как он легко провёл внизу членом, прежде чем сделать толчок. Гермиона инстинктивно попыталась отодвинуться от резкой боли, но Драко пригвоздил её к постели, не позволяя дёргаться. — Жжёт... — всхлипнула она, проглатывая слюну. — Знаю, — кивнул Драко, а потом провёл рукой по внешней стороне её бедра, и только тогда Гермиона поняла, насколько сильно сжала его торс коленями. — Расслабься. Она закусила губу, расслабляя пружину внутри себя, и ощутила, как он начал двигаться. Доверие. Она должна ему довериться. Медленные неспешные толчки распространяли по её телу ток. Он был похож на электричество, его воздействие на неё. Драко всегда заставлял её чувствовать слишком много, чтобы оставаться в ясном рассудке. Гермиона смотрела, как расслабляются и напрягаются мышцы на его прессе от толчков, делая рельеф более заметным, и проводила по ним кончиками пальцев, стараясь не впиваться ногтями от болезненных ощущений, которые с каждым новым движением становились слабее. Драко закатывал глаза, двигаясь внутри неё, и она следила за стонами парня, это притупляло боль: видеть, что ему хорошо. А ему было хорошо. Драко смотрел, как Гермиона приоткрыла рот в удовольствии, когда он толкался глубже, и ему приходилось снова и снова сжимать зубы на её коже, чтобы отвлечь себя. Просто невероятно. Драко всегда казалось, что Пэнси — то, что нужно. Грейнджер провела своими мокрыми от пота пальцами по его спине, впиваясь ноготками, и ему захотелось, чтобы весь чёртов мир пошёл нахер. Её руки не чувствовались чужими, Гермиона так легко пригладила его шипы, сама того не замечая. Драко казалось, что как только она уберёт ладони с его тела, он развалится, словно хрустальная кукла. — Боже, Грейнджер, — прошептал Малфой, выпрямляясь и сжимая руки на талии девушки, чтобы приподнять её таз и изменить угол. — Чёрт, чёрт, чёрт... Драко сжал грудь Гермионы, двигаясь ещё резче, ещё быстрее. Он провёл рукой вниз, к тому месту, где они соединялись. Слизеринец заметил, что несколько его пальцев, член, внутренняя поверхность её бедер были в крови, и, наверное, ему должно стать противно, неприятно. Это же Грейнджер. Грязнокровка. Но внутри не было даже слабого отторжения, хотя бы намёка. Они оба стонали, но его стоны — жаркие, сдерживаемые, её — нежные, едва слышные. — Драко, прошу, я... — она заметно напряглась, и он стал двигаться жёстче, кружа пальцами внизу живота Гермионы. Малфой умолял себя не жестить, не делать ей больно, но остановиться практически не мог. Когда она вскрикнула, прочертив ногтями по верхней части его руки так сильно, что там остались кровавые полосы, он, склонившись, поцеловал её, при этом разведя колени девушки шире. Ещё несколько мокрых, неосторожных ударов о бёдра Гермионы, и Драко простонал ей куда-то в шею, медленно замедляя фрикции. Грейнджер чувствовала, что её руки дрожат. Драко замер, опаляя дыханием ухо девушки. Она ласково провела пальцами по его плечам, замечая, что оставила там глубокие царапины в порыве чувств. Это было похоже на... фейерверк. Пока Малфой целовал её, двигался в ней, просто лежал, не размыкая рук, покрытых потом. Буквально все эмоции, которые он вызывал в ней, были похожи на фейерверк, — миллион маленьких салютов под сухожилиями. Сердце Малфоя постепенно успокаивалось, а дыхание выравнивалось, Гермиона следила за ударами, что разносили кровь по его телу. Слизеринец выдохнул, и она ощутила такой лёгкий, почти неосязаемый поцелуй в ключицу, что потом вряд ли могла бы поклясться, что это не был плод её воображения. Драко поднялся на руках и медленно выскользнул из неё, выпрямляясь. Гермионе тут же стало холодно, когда он перестал укрывать её от холодного сквозняка номера. Малфой провёл рукой по своему торсу, не переставая смотреть на неё, а она понятия не имела, что значил этот взгляд. Он был полностью закрыт. Опять. Драко взял штаны и скрылся в ванной. Гермиона всё ещё трясущимися руками подняла футболку и натянула на себя. Девушка легла обратно на постель, пытаясь успокоить панику внутри, смешанную с шоком. Что они наделали? Что теперь? Как ей себя вести? Он предупредил её о том, что будет больно. Цинично отрезал любые представления девушки о продолжении, и она заведомо с этим смирилась. Гермиона положила руки под голову, пытаясь успокоиться, слушая, как капли воды в ванной разбиваются о кафельный пол.***
Драко открыл рот, позволяя напору воды биться о лицо, приводя его в чувство. Он опустил руки вниз, смывая с себя кровь Грейнджер, пока в его теле, мышцах, нейронных связях горело что-то, что не позволяло ему ясно мыслить. Всё ещё. Но это уже не была похоть, застилающая глаза, когда он смотрел, как голая Грейнджер лежит под ним, упрашивая парня не останавливаться, это было что-то другое. Что-то не менее опасное. Он выключил воду и провёл полотенцем, которое уже лежало в ванной, по плечам, морщась от грубого касания по царапинам. Львёнок. Он усмехнулся, отводя глаза от оставленных ею отметин. Драко нахмурился и поднёс полотенце к лицу. Оно пахло грушами, чем-то сладким, приятным. То полотенце, которое использовала Грейнджер и бросила здесь. Малфой посмотрел на себя в зеркало. Глаза сверкали, ещё не успев прийти в норму. Парень оттягивал этот момент, не понимая, что должен делать. Точнее, он знал, что должен сделать. Но... но. Парень высушил волосы магией и натянул штаны, надев ремень. Выйдя из ванной, он замер, чуть ли не на самом деле услышав, как все его колкие реплики раздалбливаются об этот вид. Грейнджер лежала на кровати, свернувшись калачиком, снова в этой футболке, которая закрывала тело девушки, но недостаточно. Теперь никогда не будет достаточно, после того, как ты видел её без одежды. Драко тихо подошёл ближе. Едва видная мокрая дорожка на щеке и распухшие искусанные губы, пятна на шее, следы его хватки на запястьях. Драко убрал не до конца высохшую волнистую прядь с её лица. Он видел разное: закаты на тропиках в апельсиновых оттенках, рассветы, отбрасывающие блики бриллиантов на горных склонах, сияние алмазов под специальным светом палочек, чтобы различить все грани переливов. Теперь Драко мог поклясться: самое красивое, что он мог наблюдать, сейчас слегка дёрнула рукой и облизала ранку на губе во сне. Она была чертовски красивой. Салазар, я в дерьме. Ком застрял в его горле, когда он понял, что в шаге от того, чтобы лечь с ней рядом. Наплевать на пятна крови на простыне, Драко хотелось притянуть её ближе и сделать так, чтобы она перестала вот так сжиматься, защищаясь. Но он ведь всё сделал, сказал ей. Ударил, как пощёчиной, тем, что это для него совершенно ничто. Это и было ничто. Он что, впервые трахается с кем-то в гостинице, на завтра забывая о произошедшем? Драко всё ещё ненавидел Грейнджер. Малфой отпрянул от Гермионы, как будто её щека обожгла его. Блять, нет. Нет-нет-нет. Он натянул на себя рубашку, избегая смотреть в её сторону. Вспомнил, кто она такая. Возвращая злость на неё. Ярость, которая по умолчанию вспыхивала при виде девчонки. Сейчас, он, кажется, преуспел, начиная ненавидеть Грейнджер ещё больше. Ненавидеть за то, что она позволила им слететь с катушек. За то, что не оттолкнула его вовремя. За то, что отпустила, разжав руки, и не попросила остаться. Потому что ей Драко не смог бы отказать.