***
Малфой потёр глаза, потянувшись к часам, которые успел снять вчера перед тем, как свалиться в кровать. — Блять! — быстрый взгляд на циферблат дал понять, что он забыл завести будильник. На его кровати стояли сильные чары, так что вряд ли кто-то смог бы их снять. У него не оставалось времени даже на завтрак, так что он со скоростью пули почистил зубы и надел на себя первое, что попалось под руку и что не являлось формой. Когда Драко прибежал наверх, студенты уже выходили из Большого зала, спеша на трибуны. Большинство людей уже заняло свои места: гомон стоял неимоверный. Он ощутил порыв сильного ветра, и только когда пересёк половину лужайки, понял, что не взял верхнюю одежду. Слизеринец на скорую руку наложил на себя согревающие чары. Спереди первого ряда стоял стол судей, покрытый какой-то отвратительной золотой тканью, что больше походила на занавеску из кабинета Флитвика. — Вы что, проводите раннее утро с мистером Поттером? — спросил Снейп, не расцепляя зубов, когда остановил его за плечо. — Где вас носило? И где носит его? — Я похож на секретаршу шрамированного? — раздражённо спросил Малфой, сбросив руку профессора с плеча. По глазам декана Слизерина было видно, что он во всех красках представляет, как сворачивает сейчас шею своему дорогому чемпиону. Но явно время мечтать оказалось неподходящим, поэтому его челюсти сжались ещё сильнее, когда он дал Драко что-то, завёрнутое в конверт для одежды. — Смените одежду в тенте. Если Поттер не явится... — Драко прервал профессора, смотря за его плечо на зелёно-серебристые трибуны. — Где Забини? — спросил он. — Я похож на секретаршу мистера Забини? Малфой вернул декану раздражённый взгляд и, резко взяв у него из руки конверт, быстрым шагом отправился к тенту. Он был пуст, так как все остальные уже успели переодеться. В этот раз тент был разделён на две части — вторая явно предназначалась для того, чтобы переоделась Флёр. Драко разорвал рукой пакет и увидел там чёрные плавательные шорты. Наспех сбросив с себя одежду, он облачился в выданное как раз к моменту, когда в тент залетел Поттер с таким же конвертом наперевес, едва дыша, и прислонился ладонями к коленям, в попытке восстановить работу лёгких. Драко закатил глаза, смерив его взглядом, и в голове слизеринца проскочили слова Снейпа о том, что Поттер мог не явиться. В другой раз это была бы потрясающая возможность поиздеваться над ним, но сейчас у него появились другие проблемы. Которые могли стать очень серьёзными, если не найдётся Блейз. Малфой выскочил из-под навеса и пронёсся мимо трибун, поднимаясь по ступенькам наверх. У Драко оставалось время, пока Поттер переодевался. Возможно, уже задержали испытание, но без него явно не начнут. Быстрый взгляд издалека по однокурсникам дал понять, что Блейза на трибунах не было. Девушки заметили Драко и начали хихикать, осматривая, но на данный момент — это последнее, что его волновало. — Тео, где носит Забини? — дёрнул однокурсника за плечо Малфой, не контролируя себя от злости. — Я... О, что ты тут делаешь? — но переведя взгляд на лицо друга, Нотт быстро вспомнил вопрос. — Что? Забини? Я не видел его со вчера, разве он не должен был... — Блять! — Драко сжал пальцами переносицу, выдыхая. Ладно. Ладно. Он найдёт и расчленит Блейза позже. Сейчас была только поставленная задача. Цель, которую ему нужно было достигнуть. — Тео, пойдём со мной. Драко потянул его за плечо, заставляя спуститься с другой стороны трибун, чтобы не привлекать внимание. Если бы Малфоя успела заметить Пэнси, то она не упустила бы возможности кинуться к нему с поцелуями, дабы вызвать у подружек прилив зависти. Проходя мимо гриффиндорской части поля вокруг озера, он пробежался по лицам студентов и не увидел Грейнджер. Да, это получился быстрый взгляд, Драко запросто мог её не заметить, но что-то ему подсказывало, что девушки там не было. Потому что он всегда странным образом чувствовал, когда она находилась поблизости. Цепь выводов отсутствия Забини и Грейнджер привела его к картинке, от которой хотелось проблеваться, так что Драко едва удержался, чтобы не дать себе по лицу. Какого чёрта ты сходишь с ума? — Не то чтобы мне было сильно интересно, но надеюсь, что у тебя хотя бы шорты с начёсом, — сказал Нотт, закутываясь в свой шарф и смотря на голый торс Малфоя. Видимо, в нём оказалось слишком много адреналина и нервов, чтобы ощущать февральский холод. Сейчас было не до этого. — Тео, мне нужна твоя помощь, — произнёс Драко, когда они оказались на задней части трибун. — Это прозвучит немного безумно, но мне требуется твоё лёгкое, — видимо, это действительно прозвучало безумно, судя по выражению лица Теодора. — Не всё, только часть. — О, это в корне поменяло дело! — саркастично ответил Нотт, не понимая, что происходит. — Суть испытания будет в том, чтобы что-то найти под водой. Человек не может дышать под водой долго. — Правда? — поднял брови Тео, и Драко был в полушаге от того, чтобы его треснуть. — Я наложу на тебя заклинание, смысл которого заключается в том, что наши лёгкие свяжутся, и когда ты будешь дышать, мне в организм будет поступать кислород. Таким образом, я смогу находиться под водой, — быстро объяснил Малфой, слыша, как тикают воображаемые часы. — Что?! — глаза слизеринца едва не выпали из орбит. — Ты знаешь анатомическую магию? Мать твою, Малфой... — Салазар, давай потом повосхищаешься! — не выдержал он. — Да блять, ты знаешь, насколько это опасно? Если ты что-то... — Я делал это уже. Десятки раз. Мы тренировались вместе с Забини, поэтому я спрашивал, где он. У меня нет времени его искать, но мне нужен кто-то, кому я бы достаточно верил, чтобы вручить свою жизнь, — почему-то после этих слов в его голове возник образ Грейнджер. Потому что она была очень подкованной, когда дело доходило до знаний. Грейнджер точно бы с этим справилась. Но затем Драко мотнул головой, отгоняя от себя мысли о ней. Её даже нет на трибунах. Эти слова, видно, подействовали, потому что Нотт сглотнул, цокая языком. — О, чёрт тебя дери, ладно! Что я должен делать? — Ничего особенного, но тебе нужно остаться здесь. Шум может сбить с толку, и тогда... — Драко замялся, решив, что последствия лучше не озвучивать сейчас. — Тогда ты можешь запаниковать. Когда я наложу заклинание, ты почувствуешь себя так, будто в грудь поместили воздушный шар, станет трудно дышать, но не паникуй — это нормально, — Тео кивнул, и Малфой подумал, что, наверное, впервые видит этого придурка таким серьёзным. — В твой организм будет поступать кислород только от одного лёгкого, поэтому, опять же, дышать окажется сложнее, но ты должен придерживаться ритма. Я владею этим на высоком уровне, так что ничего не произойдёт. Просто сиди здесь, не разговаривай ни с кем и дыши под счёт. Тебе понятно? — он положил руку Нотту на плечо, смотря в лицо. — Да, — коротко ответил Тео, прокручивая слова Драко в голове ещё раз. — Окей, тогда сядь, — они одновременно наколдовали стул, так что получилось два, но оба были слишком сосредоточены для шуток по этому поводу. — Готов? Нотт кивнул, немного побелев. Малфой взмахнул палочкой, читая заклинание, которое за последний месяц вызубрил наизусть. Драко чувствовал, как в его лёгкое будто набирается вода — этап, который он не мог пройти не один день, но сейчас он терпел, сцепив зубы, продолжая читать. Когда его горло будто проткнули иголкой, он понял, что ритуал завершился, и задержал дыхание. У него не было возможности говорить. Тео напротив стал примерно такого же цвета, как и снег под его ногами, когда он сделал вдох. Малфой не чувствовал, что задыхается, хотя не дышал уже примерно минуту. Получилось. В подтверждение Тео кивнул головой, и, стукнувшись с ним кулаком, Драко побежал назад, наконец, ощущая адский холод. — Хогвартс сегодня решил сорвать испытание? — гаркнул Каркаров, привставая, когда Малфой присоединился к трём чемпионам, что явно ждали его не первую минуту. Ему адски хотелось бросить что-то язвительное, но пришлось держать рот на замке, повернувшись спиной. Он слышал, как Дамблдор что-то вещает в своей раздражающей дружелюбной манере. Драко сосредоточился и невербально наложил на свою кожу заклинание, сохраняющее тепло. Оно было сложнее и принципиально отличалось от согревающих чар, так что ему стоило только поблагодарить летнюю муштру за то, что теперь он мог использовать такие заклинания не произнося их вслух, словно Репаро. — Ну что, участники готовы ко второму испытанию! — голос Бэгмена пронёсся по трибунам и прозвучал немного нервно. — По моему свистку вы должны за час найти то, что у вас отобрали! Итак, на счёт три: раз, два... три! Холодный, неподвижный воздух огласил пронзительный свист, трибуны взорвались криками и рукоплесканиями. Драко мгновенно оттолкнулся от деревянного настила и нырнул в воду. Он всё ещё не умирал от недостатка воздуха, и это значило, что Тео справляется со своей задачей. Нужно будет купить ему бутылку хорошего бурбона, когда этот кошмар закончится. Драко отмахнулся от мыслей о Нотте и сосредоточился на своём задании. Он погружался в воду всё глубже, не ощущая на коже её ледяной температуры. «Ищи быстрей, лишь час тебе на розыск дали: на возвращение того, что мы украли». Ему нужно что-то найти. Драко нахмурился, гребя вперёд мимо водорослей. Он совершенно не уделял этому факту должного внимания. Парень всмотрелся в мутную воду: вряд ли это окажется что-то мелкое, что трудно рассмотреть. Дно было тёмное, покрытое лесами чёрных водорослей. Посмотрев наверх, слизеринец уже не видел поверхности озера. Хорошо, что он не страдал боязнью воды. Подводные растения сменялись валунами, покрытыми зелёной слизью и холодными течениями, от которых не спасали даже чары. Изредка мимо проплывали рыбы, будто совсем не боясь человека рядом. Малфой предположил, что когда соседствуешь с гигантским кальмаром, люди могут казаться просто насмешкой. Он оглядывался, смотря за спину, но других участников не видел. Драко плыл, по его ощущениям, не меньше получаса, заплывая всё дальше. До сих пор он не нашел ничего похожего на то, что могло бы принадлежать ему. Малфой заметил несколько гриндилоу, которые выпрыгнули из огромных светло-зелёных растений, напоминавших некошеную годами траву. Подводные твари бросились к нему, но он быстро взмахнул палочкой, сосредотачиваясь на пальцах демонов, которые, в отличие от их зубов, были невероятно хрупкими. Завыв от боли, они поплыли назад, сбивая тельцами своих же собратьев. Теперь у гриндилоу не было желания попадаться Драко на пути. Он поплыл дальше, увидев более светлый участок немного правее, который совершенно точно освещался чарами, потому что на такой глубине слизеринец едва ли различал что-то при помощи глаз. Внезапно перед ним проплыла русалка. Драко понял это по её хвосту, который работал так быстро и мощно, что за ней не получилось бы угнаться, если бы он захотел. Лицо русалки было вытянутым, как у утки, а голова полулысой, с серо-зелёной кожей, которая обтягивала череп. Драко вспомнил, как Альфред — сын одного из друзей Люциуса, — когда им исполнилось по тринадцать, рассказывал, как ему отсасывала русалка. Нужно будет не забыть написать парню письмо и сказать, что, видать, он нашёл ту, которая повелась на него. Какая мерзость. Русалка не проявляла агрессии, лишь опёрлась на свой трезубец, наблюдая, и Драко направился дальше, держась от неё на безопасном расстоянии. Малфой подплыл ближе к свету и услышал шум. Тишина, которая всё это время давила на голову, рассеялась, и он начал различать знакомый мотив. Ту самую мелодию из яйца драконихи! Драко начал резче грести ногами и скоро увидел импровизированную площадь, около неё выстроились русалки, напевая знакомую песню. Слизеринец не успел изумиться, потому что увидел столб, вокруг которого плавали длинные волосы. Мать твою. Грейнджер. Драко так резко оттолкнулся от воды ногами, что был бы шокирован, как быстро он преодолел расстояние до неё, если бы не был шокирован её нахождением здесь больше. Волосы, поднятые водой вверх, обрамляли лицо Грейнджер. Волна ужаса уже успела захватить Драко, но когда он приблизился, то понял, что она выглядит так, будто просто спит. Тоненькая полоска маленьких пузырей тянулась от её рта, а на лице застыло безмятежное выражение. Драко огляделся и заметил ещё три таких столба. Забини. Уизли. И ещё какая-то мелкая девчушка, волосы которой в точности повторяли оттенок на его голове. Наверно, родственница Флёр. Ну, конечно. «Ищи и знай, что мы сумели то забрать, о чём ты будешь очень сильно горевать». Блейз его пленник. Вислый здесь для Поттера. Девчонка для Флёр, а Грейнджер — пропажа Крама. Драко подплыл к Забини, осматривая его столб. Он был привязан водорослями, которые оказались скользкими и цепкими, разорвать их руками не получилось. Драко знал, что нужно делать. Слизеринец обернулся через плечо, возвращаясь взглядом к Грейнджер. Он дотронулся до её щёк руками, убирая длинные волосы девушки с лица. И тут парень ощутил острое копьё тритона на своей кисти. — Забирай своего пленника! — прорычал он, угрожая. Малфой послал ему взгляд, полный ненависти, но тот не отступал. Драко обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть... нечто, похожее на Поттера. Его глаза были покрыты непонятной плёнкой, как у рыб, но не они оказались самым странным. Между пальцев Поттера на обеих конечностях красовались перепонки, а волосы прикрывали жабры за ушами. Какого хера?.. Ну что ж, так он выглядел гораздо симпатичнее, чем раньше. Драко пару раз двинул руками в воде, отплывая от столба, когда Поттер доплыл до площади, оценивая происходящее. Решив не терять время, слизеринец освободил Забини, забрасывая его на плечо. Обернувшись, он увидел, что Гарри подплыл к столбу Грейнджер. Но она не была его пленником. «...есть только час, потом пропажи не вернуть». Нервозность закралась внутрь слизеринца, но он быстро понял: Дамблдор не совсем ещё выжил из ума, чтобы оставлять студентов помирать, если вдруг кто-то не смекнёт, как продержаться под водой около часа. Но ему не хотелось её здесь оставлять. Проплывая мимо, он пытался увидеть, чем занят Поттер. Малфой напряг зрение и если бы не Забини, удерживаемый одной рукой, дал бы себе ладонью по лбу. Золотой мальчик нашёл острый камень и стал резать водоросли на руках у Грейнджер, несмотря на угрозы тритона. Он даже умудрялся вести с ним какие-то беседы, хотя для самого Драко это выглядело как будто тот просто выпускает пузыри изо рта. Тритон что-то говорил, продолжая размахивать трезубцем, но было видно, что он не будет нападать. Естественно. Они были очень опасными подводными жителями. Неподготовленному волшебнику ни за что не справиться с ними на их территории. Им просто запрещено нападать. Тритон только угрожал. Наблюдая за тем, как Гарри всё ещё пытался разрезать импровизированные нитки, Драко покачал головой. Золотой долбаёб. Подплыв ближе, он применил заклинание, разрезав Грейнджер путы, и она плавно упала на Поттера. Может, это последствия проживания с магглами — забывать о волшебной палочке в руке или Поттер просто тупой от природы, плевать. Драко начал плыть, не оборачиваясь, но надеясь, что Поттер решит забрать именно Грейнджер, потому что Крама всё ещё не было видно. Почувствовав головную боль, Драко прислушался к себе, но слава Салазару, дело было не в недостаче кислорода в крови, а скорее всего, в давлении. Он привязал Забини к себе при помощи невербального Инкарцеро и поплыл в противоположном направлении от русалочьего убежища. Драко отскочил назад так быстро, насколько это было возможно под водой, когда увидел акулу... в плавках? Крам пытался превратиться в акулу, но получилась только голова. Смерив его взглядом, Драко продолжил свой путь, понимая, что даже если тритоны остановили Поттера, потому что, ясное дело, палочка нужна ему, чтобы ковыряться в носу, то Грейнджер всё равно скоро окажется на суше. Неприятное липкое чувство рассредоточилось по его телу, когда он подумал о том, как Грейнджер будет благодарить Крама за своё спасение. Драко отмахнулся от этих мыслей. Приплыть первым. Несмотря на поддерживающие свойства воды, Забини был ощутимым грузом, и Драко решил, что скажет ему о строжайшей диете, когда вытащит отсюда. Он посмотрел наверх и не различил белого света. Его тело оказалось не приспособлено для таких заплывов, конечности ломило от напряжения и каждый новый гребок руками отдавался колющей болью. Драко был уверен, что находился под водой дольше часа. Большее, на что его хватало при тренировках с Блейзом — полтора. Дольше магия не выдерживала. Анатомические заклинания были одной из верхушек высшего колдовства и забирали практически все силы, не говоря о поддержании тепла в теле, чтобы не замёрзнуть насмерть на дне озера. Если Драко скорее не выберется, его чары начнут спадать сами собой, и их связь с Теодором исчезнет. Голова парня отяжелела, и он понял, что водная гладь начала давить на него всё больше. Драко взглянул вверх: наконец-то виднелся свет. Его легкие смертельно нуждались в воздухе, в том, чтобы вздохнуть самостоятельно. Хоть он и привык не дышать за всё время попыток в классе, это всё равно было трудно. Драко нуждался в том, чтобы сложная многоуровневая магия перестала истощать его силы. Малфой попытался применить заклинание, которое должно было вытащить парня на поверхность, но из палочки всего лишь посыпались искры. Чёрт, запасы колдовства оказались истощены, у него могло не получиться сотворить даже Люмос. Приказав себе двигаться, Драко собрал все силы в кулак, отталкиваясь ногами от воды. В ту секунду, когда Малфой вынырнул из-под воды, таща за собой лучшего друга, он отменил заклинания, чувствуя, как прохладный воздух наполняет его тело естественным путём, и парень, наконец, может вздохнуть. Давление на его правый бок значительно уменьшилось, когда он услышал кашель Блейза, и друг сам начал держать себя на воде. — Ты здесь! — мулат протёр глаза от воды, расплываясь в улыбке. — Как ты?.. — Тео, — ответил он на очевидный вопрос. — Давай, поплыли к берегу, я пиздец мёртвый. Он хотел обсудить произошедшее, но боялся, что если примется сейчас разговаривать, то у него не хватит сил доплыть до судейских трибун, где уже выстроились водные жители, напевая свои песни. Хотелось заткнуть всех до одного. — Ты спасаешь меня уже второй раз, малыш. Будь я принцессой, я бы тебе дал, — ухмыльнулся Блейз, используя то прозвище, которое дала ему Пэнси. — Оставь себе, — хохотнул Малфой, чувствуя облегчение, подтягиваясь, чтобы сесть на деревянный причал, и внутри удивился, что у него ещё хватило сил, чтобы вытянуть вес собственного тела на руках. Вода пошла рябью, и спустя секунду на поверхности показалась голова акулы, которая вмиг стала головой болгарина. Грейнджер повисла у него на плече, сплёвывая воду. С ней всё в порядке. Он позволил себе ещё один взгляд на её румянец, прежде чем отвести глаза, когда к нему с Блейзом подбежала мадам Помфри, набрасывая на плечи полотенца. Драко осмотрел озеро более пристально. — Не то чтобы я жалуюсь, но где Поттер? — спросил он у Забини, хотя, ясное дело, это был риторический вопрос. Теплолюбивый мулат отхлебнул горячий чай, предлагая ему термос и поднимая бровь в немом вопросе. — Мы с ним прибыли за вами почти одновременно, Крам сильно отставал, а сейчас... Ответом на его вопрос была физиономия гриффиндорца, который выплыл, таща на себе рыжего и... пленницу Флёр. — Габ'гиэль! Габ'гиэль! — Драко не заметил Делакур, пока она не закричала, кинувшись к пирсу, чтобы подтянуть девочку. — Скажи мне! Жива? — С ней всё в порядке, — прохрипел Поттер, который уже был похож на человека. — Давайте, ну же, сюда, дайте им чаю! — кричала Помфри, осматривая девочку. — Там г'индилоу... они на меня напали... о моя сест'генка, я уже думал... я думал... — Флёр хватала ртом воздух, обнимая девочку, но едва ли могла говорить из-за слёз. Малфой обменялся с Блейзом торжественными взглядами, которые говорили о том, что да, он-таки пришёл первым. — Да, со мной всё... конечно, мадам Помфри, я в норме, — отвечала Гермиона на вопросы целительницы, кутаясь в плед и держа в руках чашку с чаем. — Гарри! Гарри, Мерлин, какой же ты молодец! Она кинулась другу на шею, отчего он едва ли не упал обратно в озеро от удержания её веса даже сидя, что дало ей понять, насколько друг устал. — Гермиона, у тебя водный жук на голове, — сказал Крам, пытаясь привлечь внимание девушки, но она лишь нервно отбросила жука рукой. — Ты долго нас искал? — спросила Грейнджер у Гарри, не поворачиваясь. — Кто пришёл первым? — Малфой, — Поттер откашлялся. — Он был первым, я нашёл вас сразу же после него, мы буквально шли нога в ногу, — голос друга звучал подавлено, и Гермиона вздохнула, потрепав его за плечо. Рон был расстроен глупым благородством Гарри, но она, смотря на то, как Флёр икала из-за страха за Габриэль, не считала этот поступок глупым, даже если он будет стоить Гарри баллов. Гермиона бегала глазами по пирсу, ища светлые волосы. Малфой сидел, положив локти на согнутые колени, прикрытый таким же пледом, как и у неё. Шерстяной кончик сполз с плеча Малфоя, и ей хотелось подойти и поправить его, чтобы материя не пропускала холод. Руки слизеринца слегка подрагивали, а вены на предплечьях вздулись. Он запрокинул голову назад, будто ему не хватало воздуха. Гермиона нахмурилась, чувствуя, как тревога сворачивается змеёй в животе. Снейп подошел к нему, всем видом показывая Забини отодвинуться, и прислонил палочку к голове Драко, исследуя его. — А что применил Малфой? — задала вопрос Гермиона, не поворачиваясь к Гарри. — Понятия не имею. Он выглядел абсолютно так же. Никакой трансфигурации или пузыря на голове, — боковым зрением девушка заметила, как друг пожал плечом. Что он такое применил, чтобы понадобилась помощь Снейпа, от которой слизеринец, по всей видимости, пытался отделаться, огрызаясь? Малфой не мог использовать тёмную магию, слизеринца бы дисквалифицировали, не говоря уже о множественных вопросах, которые бы посыпались на его родителей. Гермиона видела, что он истощён, и истощение это внутреннее, а не физическое. Она бы предположила анатомическую магию, если бы это не было невозможно. — Гермиона, тебе не холодно? — спросил Крам, запахивая и так плотно сидящий на её плечах плед. — Нет, всё в порядке, — покачала головой она, улыбнувшись ему. — Спасибо, что спас меня, — поблагодарила девушка его ещё раз. Настроение Виктора тут же улучшилось, и он поцеловал Гермиону в висок. Помфри отвлекла его, спрашивая о самочувствии и делая последние проверки. Гермиона отхлебнула чай и бросила взгляд в сторону слизеринцев. Драко развернулся, и стали видны синяки под его глазами. Теперь она была абсолютно точно уверена в магическом истощении. Какого чёрта? Их глаза встретились, и только сейчас она поняла, что у неё в горле стоит ком. Ему явно было нехорошо, судя по напряжённо поднимающейся и опускающейся груди, которая хорошо просматривалась, потому что, наверное, если в феврале ты вылез из воды и сидишь на морозе, то закутываться в плед слишком уменьшает твою крутость. Внезапно Малфой едва заметно покачал головой, якобы говоря «нет», и Гермиона поняла, что немного приподнялась. Чтобы что? Её мозг не успел проанализировать, а тело почти само приняло решение идти к нему. Он заметил? Неужели Малфой мог подумать, что она именно этого и хотела? Ты почти что призналась ему в любви этим своим «обними меня», конечно, он подумал. Она сглотнула, отведя взгляд, когда поняла, что этого никто, слава Мерлину, не заметил. Дамблдор присел у воды, слушая трескучий говор русалки. — Надо бы посоветоваться перед тем, как ставить оценки, — сказал директор, поворачиваясь к судьям. Гермиона увидела, как к ним идет Флёр, лицо которой было в десятках мелких порезов. Что с ней случилось? — Ты спас мою сест'гу, хотя она не была твой пленник, — сказала Флёр, шмыгнув носом так, будто недавно плакала. — Эээ... да, спас, — растерялся Гарри, но это не сравнилось с тем, какое выражение лица у него вырисовалось, когда шармбатонка обняла его, целуя в обе щёки. — А ты помогал! — повернулась она к Рону, точно так же обнимая и того. — Ну, да... Помогал немного, — кивнул Уизли, и Гермиона аж задохнулась от такой неслыханной дерзости. Помогал он! — Да, храпом распугивал тритонов, — фыркнула она еле слышно, и Виктор, сидящий рядом, тихо засмеялся, кладя руку ей на талию. За спинами чемпионов и их ценных находок раздался волшебно-усиленный голос Людо Бэгмена, и они вздрогнули, поворачиваясь. Гермиона увидела на трибунах Теодора Нотта, который почти слился цветом лица со своим серебристым шарфом, но всё равно отвечал на трескотню однокурсницы. Парень выглядел так, будто отравился. — Дамы и господа, посоветовавшись с предводительницей русалок и тритонов, которая видела, как всё происходило на дне озера, мы вынесли решение. Участники будут оцениваться по пятидесятибалльной шкале. Итак! — Бэгмен выдержал небольшую паузу, подождав, пока люди перестанут переговариваться. — Мисс Флёр Делакур продемонстрировала замечательное владение заклинанием головного пузыря, но на неё напали гриндилоу, и она не смогла спасти своего пленника. Ей присуждается двадцать пять очков! Флёр что-то пробормотала, но из-за шума аплодисментов Гермиона не смогла разобрать что именно. — Мистер Драко Малфой прибыл на пару минут позже установленного времени, но тем не менее судьи присудили ему сорок семь очков! Слизеринцы поднялись на ноги, взрываясь аплодисментами, а Забини радостно похлопал друга по плечу. Но сам Малфой выглядел так, будто всё, что ему нужно было сегодня присудить — это постель. — Мистер Виктор Крам не смог продемонстрировать полную трансфигурацию тела, но тем не менее это не помешало ему выполнить задание и прийти вторым! Его оценка — сорок очков! — Поздравляю! — Гермиона обняла его и увидела, как Каркаров выпятил грудь, словно он лично выполнял задание. — Мистер Гарри Поттер прибёг к самому оригинальному способу, но вернулся последним, потратив на исполнение задания гораздо больше установленного времени. Однако предводительница тритонов и русалок сообщила нам, что он прибыл на место, где были спрятаны сокровища каждого чемпиона, практически нога в ногу с Драко Малфоем. Мистер Поттер задержался на дне исключительно потому, что желал вернуть на сушу не только своего собственного, но и непременно всех пленников. Гермиона обернулась, взяв друга за руку, потому что жалостливый взгляд Рона вообще не помогал. — Почти все судьи, — от её взора не укрылось, как Бэгмен осуждающе посмотрел на Каркарова после этих слов, — посчитали, что такой поступок говорит о высоких моральных качествах и заслуживает высокой оценки. Его балл... сорок пять! Челюсть Грейнджер отпала от шока и радости. Она закричала вместе со всеми студентами Гриффиндора, вновь бросаясь Поттеру на шею. — Гарри, вы теперь с Драко разделяете первое место! — запищала Гермиона, не заметив, что назвала слизеринца по имени, но, кажется, в шуме восторга этого никто не заметил. — Видишь, оказывается, ты не дурака валял, а высокие моральные качества демонстрировал, — расхохотался Рон, приобнимая друга. — Поздравляю, — немного уныло кивнул Крам, но Гермиона была так счастлива, что не придала этому значения. — Третье и последнее испытание состоится на закате двадцать четвёртого мая, — продолжил Бэгмен, переждав бешенство студентов из Гриффиндора. — За месяц до этого чемпионам объявят, что это будет. А пока благодарю вас всех за поддержку наших чемпионов! Люди всё ещё хлопали, когда Макгонагалл подошла и, поздравив, велела всем идти в замок и переодеваться в сухую одежду. Гермиона повернула голову, желая найти взглядом Малфоя, но его уже не было на причале.***
У Гермионы уже не осталось времени перемывать голову, чтобы успеть наложить нужное заклинание на волосы, которое бы приструнило их во влажную погоду, поэтому девушка быстро схватила с тумбочки Джинни пенку. Вылив какое-то количество на ладонь, Грейнджер нанесла её на волосы, сжимая их пальцами. Посмотрев в зеркало, гриффиндорка снова потянулась за флакончиком, чтобы прочитать название, потому что уже который раз эта штука делала чудо с её прической, оформляя так, чтобы она выглядела как локоны, а не воронье гнездо. Гермиона заколола мешающие волосы, оставляя несколько прядей у лица, и, схватив сумку, побежала на завтрак. Вафли с шоколадом могли бы обеспечить ей отличное настроение на весь день, если бы не «милое» лицо Паркинсон в толпе подружек, которые ухмылялись, стоя неподалеку и смотря прямо на неё. — Какого хрена тебе нужно, Паркинсон? — не выдержал Рон. Гарри немного подскочил от неожиданно громкого голоса друга: только что они прочитали о том, что Сириус вернулся в Хогсмид, и всё ещё были на взводе. — Да так, просто читаю статью, — наигранно невинно пожала плечом слизеринка. — А вашей грязнокровой подружке не помешало бы прочесть что-то о венерических заболеваниях в соответствующей литературе, судя по её похождениям, — слизеринки, окружавшие Паркинсон, захихикали, и Рон дёрнулся с места. — Господи, успокойся, — закатила глаза Гермиона, даже не чувствуя раздражения, но всё равно опустила руку на плечо Рональда, боясь, что тот-таки не выдержит. — Ну-ну, Уизли, повыпендривайся, может, и тебе достанется, — веселилась Пэнси, получая реакцию. — Держи, Грейнджер, тебе понравится. Она бросила газету, едва не задев тарелку Гермионы. Слизеринки смеялись, уходя, и постоянно оборачивались. Гермиона закончила пережёвывать пищу и взяла в руку «Ведьмин досуг» — самое лучшее средство для растопки камина. Пройдясь глазами по статье вместе с мальчиками, которые перегнулись через её плечи, она увидела свою колдографию, где обнимала Гарри после того, как два дня назад объявили его результаты. Под колдо было огромное описание того, что Гермиона никак не может выбрать между Крамом и Поттером, а второй, конечно же, мучается по ночам от сердечной боли. «— Она просто страшилище, — говорит о ней Пэнси Паркинсон, миловидная, привлекательная студентка четвёртого курса. — Но она умна, и ей вполне по силам сварить приворотное зелье. В этом-то, я думаю, всё и дело. Приворотные зелья запрещены в школе «Хогвартс», и Альбус Дамблдор, без сомнения, заинтересуется причиной успеха своей студентки. А доброжелателям Гарри Поттера остаётся только надеяться, что в следующий раз он отдаст своё сердце более достойной». — Нет, ну ты вообще видела это?! — взревел Рон, поднимая голову и ища глазами Пэнси, которая ушла из Большого зала, виляя задницей, ещё пару минут назад. — Ну и бред, — захохотала Гермиона, закрывая журнал и отбрасывая его на другую часть стола. — Совсем уж писать разучилась. — Да она только и делает, что выставляет тебя как... — Поттер запнулся, — в неприглядном свете! — Ой, я вас умоляю, — Грейнджер отпила какао из кружки и задумалась. — Однако я не понимаю, как она узнала о словах Виктора. В Хогсмиде он пригласил меня погостить у него, но там поблизости никого не было. Да и вряд ли Скитер сидит дни напролёт под столом в каждом кафе, надеясь услышать сплетню. Странно всё это... Преодолев путь к подземельям и дав мальчикам всласть высказаться по поводу Скитер той лексикой, которая бы стоила им в кабинете Снейпа нескольких сотен очков, Гермиона вздохнула, сжав сумку рукой сильнее. Малфоя не было за столом Слизерина, когда она спустилась на завтрак, поленившись вчера помыть волосы, и вот чем это всё закончилось. Гермиона давно привыкла и перестала мысленно корить себя за то, что каждый раз, приходя на прием пищи, смотрела в сторону стола на противоположном конце зала. Просто смирилась. Ей было достаточно увидеть, что Малфой сидит в обществе Забини или слизеринок, чтобы приняться за еду. Когда его там не оказывалось, блюдо всегда становилось гораздо менее вкусным. Малфой прислонился к их привычной последней парте среднего ряда и, засунув руки в карманы, разговаривал с Ноттом. Он выглядел вполне нормально. Не было никаких следов той измотанности, которую Гермиона помнила. Ей наконец-то перестали сниться кошмары, но она знала, что стоит распорядителям объявить суть следующего испытания, они возобновятся. Девушке было слишком страшно их потерять. Всех. Гермиона подошла к столу, поставила сумку и увидела, что перед ними стояли котлы. Значит, практика. Снейп зашёл в свои владения грозовой тучей, как только прозвенел звонок, и Драко скользнул на стул с привычным вздохом. Будто парень всерьёз каждый раз надеялся, что он не прозвучит. Сегодня профессор был крайне немногословен и, разъяснив им основные принципы некоторых ингредиентов, которые не были очевидны, велел открыть страницу учебника и приготовить зелье для улучшения работы ума. Снейп едко заметил, что некоторым эту настойку нужно не забывать добавлять в тыквенный сок каждый приём пищи, естественно, посмотрев при этом на гриффиндорскую часть класса, чем вызвал смешки с другой стороны. Гермиона и Драко не разговаривали, но, на удивление, она не чувствовала себя как в клетке, словно одно неправильное действие, и он сожрёт её. Каким-то образом девушка научилась узнавать его настроение даже без слов. По коротким движениям, сжатым скулам или поворотам головы. — Что ты использовал на испытании? В классе стоял негромкий гул тихих разговоров, звуков смешения трав и кипения котлов, так что вряд ли кто-то обратит особое внимание на эту реплику. Гермиона не планировала задавать этот вопрос, но вспомнила, что даже Бэгмен не сказал, что использовал Драко, возможно, потому что ему в тот момент не успели доложить. Содеянное не было очевидным, так что любопытство взяло верх. Ну, попытка не пытка. Малфой поднял голову, перемешав зелье в своём котле. Они стояли почти друг напротив друга, потому что сзади стена была слишком близко, чтобы стоять в направлении доски при практическом задании. В какой-то момент гриффиндорка почти поверила, что он не ответит. — Я связал свои лёгкие с лёгким Нотта, — сказал Малфой, вновь опуская глаза к травам. — Ты, прости, чт?.. — Гермиона открыла рот, оцепенев и перестав двигать рукой по часовой стрелке, так что пар уже начал обжигать ей косточки на руке. — Ты владеешь анатомической магией? Она предполагала это, но тут же отмела, потому что... это же просто немыслимо. — На каком-то уровне, — голос Малфоя звучал скучающе, будто он говорил с ней, потому что у него не было выбора, а потом его глаза сверкнули. — Предоставить тебе минутку, чтобы ты вдоволь повосхищалась мной? Гермиона покачала головой, всё ещё не веря. Это объясняло его состояние на озере. Это вообще многое объясняло. В какой-то момент у неё по коже пошли мурашки, потому что ещё тогда, в начале года она была права. Всем тем вещам, на которые способен Драко, не обучаются просто так. Даже если он освоил анатомическую магию поверхностно, разгадав загадку яйца, пусть даже за три месяца, это так или иначе говорило о том, что его магический потенциал был потрясающим. И его натаскивали. Для чего-то. Ей не хотелось думать, каким образом проходили эти уроки. Потому что, возможно, именно из-за них Малфой не может терпеть, когда его касаются. — Что использовал Поттер? — вдруг спросил он, поняв, что она не станет подпитывать эту тему. Гермиона могла сейчас огрызнуться, но в какой-то мере чувствовала, что должна ответить, потому что Малфой ответил на её вопрос. К тому же, сейчас это не имело большой разницы. — Жабросли, — сказала Гермиона, срезая корешки полыни. — Что? — Драко поднял бровь. — Особые водоросли, довольно редкие. Съешь их, и у тебя вырастут жабры, и этого хватает примерно на полтора часа, — объяснила она. Складка меж его бровей исчезла, и он кивнул. Видимо, на этом беседа была окончена. Гермиона наблюдала, как он отмеряет каждый из ингредиентов, и больше не удивлялась, что за то Крововосполняющее зелье они получили превосходно. Хотя ей казалось, что Снейп потом долго не мог спать спокойно из-за такой оценки у гриффиндорки. Слизеринец сегодня был спокоен, она редко его видела таким. — Ты очень талантливый волшебник, Малфой, — вдруг сказала Гермиона, — и тёмные силы получат огромное преимущество, если ты примкнёшь к ним. Секунду он выглядел удивлённо, но всего лишь секунду, прежде чем его лицо стало насмешливым. — Ты хотела сказать «когда»? — наклонил голову Малфой. — Хотела бы сказать «когда», так бы и сказала, — отрезала Гермиона, возвращаясь к своему вареву. Добывая масло из ореха, она услышала стук каблуков и уже даже по звуку поняла, кто это. — Хватит его доставать, грязнокровка, — шикнула Пэнси, подходя к Драко ближе. — Малыш, она тебя достаёт? Я видела, как она пыталась с тобой заговорить. — Осторожно, Паркинсон, а то ты доведёшь меня своими бреднями. Как ты уже успела заметить, я воспользуюсь своими умениями и сварю любовное зелье для Малфоя, и он больше не скрасит твоё одиночество, — Гермиона просияла издевательской улыбкой, наблюдая за тем, как вытягивается лицо Пэнси. Это было дерзко, но действенно. — Собачка лишится своего хозяина, вот же будет сюжет для драмы, а? — Ч-что? — скривилась слизеринка, не веря, что Гермиона это сказала. — Драко, она... — Салазар, Пэнси, я здесь что-то пытаюсь делать, — процедил он сквозь зубы, показательно взяв со стола турку. — Да влей ему в горло хоть чан какой-то дряни, он всё равно никогда не посмотрит на такую гряз... — Блять, я что, непонятно выражаюсь? — потерял терпение Малфой, смотря на Пэнси сверху вниз. Гермиону смешило, как та хватала ртом воздух, пытаясь найти слова. — Иди к своему котлу и не мешай мне. Девушка поджала губы и провела рукой по гладкому чёрному каре. Она подняла голову, пытаясь удалиться как можно более горделиво, чтобы не упасть лицом в грязь. — До свидания, Пэнси! — едва не засмеялась ей вслед Гермиона, помахав ручкой. — Ты это вообще серьёзно сейчас? — голос Малфоя поменял тембр, что свидетельствовало о подступающем гневе. — Что? О, не переживай, Малфой, несмотря на слова твоей подружки, я не такая искусная в любовных зельях, так что можешь не волноваться, — фыркнула она. — Ничто не помешает тебе спать с ней дальше. — Я не сплю с ней больше, — вдруг огрызнулся он. Она подняла голову, смотря на него. Он не отрывал взгляда от её глаз, и Гермиона вмиг почувствовала себя неуютно. Почему Малфой больше не спит с Паркинсон? Потому что спит с остальными девчонками в Хогвартсе, Гермиона. Естественно. — Что ж, соболезную ей, — хмыкнула она, а потом замерла и резко подняла голову. Уголок губы слизеринца потянулся вверх, выражая крайнюю степень надменности его эго. — Я не это имела в виду, Малфой, и ты знаешь, — снизила Гермиона тон, злобно прервав любые его мысли не в том направлении, хотя её щеки уже были достаточным поводом, чтобы он ни за что не оставил девушку в покое. — О, ну конечно, — фыркнул Малфой и затем передвинулся, чтобы взять слизь улиток, закупоренную в стеклянных банках, и гриффиндорка ощутила на своём локте касание его кожи. — Скучаешь по этому, Грейнджер? — слизеринец говорил почти шёпотом, но этого хватило, так как он стоял достаточно близко. Она прикусила губу, приказывая себе сосредоточиться на зелье. Драко уже отнял руку, но девушка до сих пор чувствовала там его прикосновение. Гермиона умоляла свой мозг не думать о том, о чём Малфой спрашивал, не показывать ей воспоминания, но он никогда не слушался её. Как и сам слизеринец. Она скучала по слишком многому, что было с ним связано, не говоря уже о прикосновениях. — Нет, — ответила Гермиона, не отрывая взгляда от котла, но голос дрогнул, и его ухмылка стала ещё шире.***
— Ну и в чём там дело? — цокнул языком Драко, наблюдая за тем, как у входа в Большой зал создается толпа. — Видно, Поттер автографы раздаёт, — прыснул Забини, который точно так же вытягивал шею, чтобы понять, что произошло. Они протолкнулись мимо студентов, зашли внутрь и увидели, что учительский президиум рухнул, а возле него собралась целая группа зевак. — И чего ты встала? Двигайся давай, — рявкнул Малфой какой-то первокурснице из Гриффиндора, которая замерла у прохода со своими подружками, раскрыв рот, и мешала пройти. Зелья закончились, но он всё так же был на взводе. Отсутствие секса сказывалось на нём ужасно. И откуда только пошёл миф, что одни лишь девчонки становятся бешеными от недотраха? Когда Грейнджер начала краснеть и специально отводить от него глаза, Драко был в шаге от того, чтобы потащить её в туалет, потому что девчонка намеренно издевалась. Он обещал себе держать дистанцию тогда, в классе, рассказывая ей о том, что стоит ему немного на неё надавить, и она сломается. Драко делал это, чтобы оттолкнуть, чтобы Грейнджер сама поняла, как это выглядит. Но сейчас он бы действительно так и сделал, потому что знал, что она правда сломается. Спасло только то, что они были в классе не одни. Малфой знал, что ей этого не хватало. Знал из-за того, как она ответила. Но у неё есть Крам. Драко тогда чуть не обжёг кожу ладони дополнительной настойкой, которую нужно было влить в котёл кипящей, только от этого противного голоска в его голове. Но она не спала с ним. Не спала. Только не Грейнджер. Драко поднял голову, но её волосы закрывали всю шею, пока глаза внимательно отмеряли десять капель орехового масла. — Ну и какой умник додумался до этого? — Забини вырвал его из собственных мыслей. Подойдя ближе, они увидели, что преподавательский стол был разрушен из-за рухнувшей колонны. — Второкурсник из Пуффендуя показал приятелям заклинание, и оно сработало как Бомбарда, — объяснила староста Когтеврана, смотря на суету и ожидая, пока проход к их столу освободится. — Придурок, — вынес свой вердикт Нотт и простонал. — Чёрт, я так хочу есть, почему они всё ещё там возятся с этим? — Так, ребята, ребята, обойдите с другой стороны, давайте! — подбежала к ним Бербидж, указывая ладонями на обход. — Идите к своим столам, мы не можем переносить занятия. Малфой вздохнул, направляясь мимо стола Пуффендуя в попытке добраться до своего места. Гриффиндорцы уже сидели, потому что завал не тронул их часть зала. — Профессор Флитвик, не стоит, давайте отобедаем сначала, а потом вы поможете нам убрать случившийся беспорядок! — похлопал Дамблдор по плечу мужчину. — Коллеги, я предлагаю всем присесть за основные столы, чтобы не задерживать процесс. Никто не должен оставаться голодным! Люди начали рассредотачиваться, и Драко провёл в воздухе палочкой, собирая пыль при помощи Тергео, но в следующую минуту это уже сделала Макгонагалл, приготовив столы к принятию пищи. — О, разрешите, мы составим вам компанию? — спросил Дамблдор, садясь между слизеринцами на лавочку, которая находилась напротив Драко, немного правее от него. — Конечно, — смутилась Милисента, пододвигаясь и сосредотачиваясь на еде, когда рядом с ней так же сел профессор Флитвик. Остальные учителя рассредоточились по оставшимся столам. — Всё-таки как, бывает, интересно повернётся день. Одно небольшое Бомбарда, и вот мы будто вновь ученики, — расплылся в улыбке Дамблдор, говоря это профессору по Чарам. — Немного необычно, должен сказать, ведь мой стол был на противоположном конце зала, но это ли не повод попробовать что-то новое? — Да, в нашем-то возрасте попробовать что-то новое — это уже достаточный подарок от жизни в этот день, — засмеялся Флитвик, накладывая себе жаркое. Драко едва удержался, чтобы не закатить глаза. Неужели в какой-то стадии старости ты реально становишься таким неадекватным весельчаком, что тебе доставляет радость смена чёртова стола? В таком случае, он хотел умереть молодым. Этот день просто подбивал его на агрессию. — Мистер Малфой, нам ещё не выпадало шанса поговорить с вами о втором туре. До сих пор не было пар вместе, — повернулся к нему Флитвик, делая глоток сока из кубка. — Вы потрясающе справились! — Благодарю, — сухо кивнул Драко. — Да уж, Филиус, чемпионы Хогвартса — настоящая гордость! — поддержал разговор директор, шерстя по столу глазами. — Странно, разве на стол Слизерина не подают лимонные дольки в сахаре? Или это только во время завтрака? — Полагаю, это привилегия президиума, — расхохотался Флитвик. — Однако, — продолжил он, повернувшись обратно к Драко, — что по поводу баллов? Если я не ошибаюсь, вы теперь делите с мистером Поттером первое место, верно? — Верно, — ответил слизеринец, чувствуя, как с каждым словом этой светской беседы мясо всё больше теряет свой вкус. — Это так увлекательно! — профессор аж подпрыгнул на скамье, едва не выбив вилку из руки Милисенты, хотя даже не заметил этого. — Это глупо, — Малфой вытер салфеткой рот. — Никто не виноват, что Поттер воспринял детскую песенку всерьёз и решил вновь погеройствовать. Герои всегда идут в расход первыми, — пожал плечом он и поймал взгляд Забини. — Что? Это моё мнение. — И оно имеет право на жизнь, конечно же, — кивнул директор. — Но ведь любые состязания — это ещё и о человеческом, разве эти качества не достойны быть приняты во внимание? — его голос оставался спокойным и заинтересованным, что бесило слизеринца, но виду он не подал. — На Турнире ставят чёткие задачи, чтобы они были выполнены. Поттер же... Поттер, — закатил глаза Малфой, делая глоток морса. — В чём-то вы правы, Драко, но с другой стороны, Гарри не единственный, у кого украли нескольких дорогих ему людей. Драко почти услышал, как хрустнули его позвонки, когда он дёрнул головой вверх, чтобы успеть поймать взгляд голубых глаз Дамблдора, в которых плясала смешинка, прежде чем директор их отвёл. Нет. Нихрена. Он не мог знать. Не мог знать о них с Грейнджер. Флитвик тактично перевёл разговор в другое русло, привлекая студентов к обсуждению своего предмета, пока Малфой чувствовал, как галька грудой осыпается ему в желудок. Нет, очевидно, старик не был настолько идиотом, чтобы не предполагать, что в закрытой школе с кучей подростков никто не будет трахаться. Уже казалось удивительным то, что Хогвартс не стал филиалом чёртовой повивальни. Храни Мерлин магию. Но Дамблдор не мог знать о них с Грейнджер. Просто... не мог. — Кажется, я наелся, — пробормотал Драко Блейзу и, схватив сумку, вышел из-за стола, всё ещё прокручивая в голове выражение лица Дамблдора.***
Гермиона ухватилась рукой за проём двери, не заметив ступеньку. — Да, осторожно, давай руку, — Виктор позволил ей опереться на свою ладонь, когда она зашла на корабль. — У вас здесь очень тепло, — сказала Гермиона, проходя вперёд. — Да, до сих пор непривычно, — усмехнулся он. — В Дурмстранге всегда прохладно. Каркаров говорит, что в холоде мозги работают быстрее. Но на корабле другая механика, так что... Они пошли дальше по коридору. Виктор заводил её в разные комнатки, показывая, как всё обустроено. Кают было невозможно большое количество. Они ничем не отличались от размера классов в Хогвартсе, разве что всё было выдержано в совершенно другой стилистике. — Вы ведь продолжаете заниматься, верно? — обернулась Гермиона, осматривая парты. — Да, у нас есть график, когда учителя переносятся к нам. Дамблдор дал им особое разрешение, так что мы не пропускаем учебную программу. — Это радует, — кивнула она, продвигаясь дальше по коридору. — Ещё бы тебя это не радовало, — засмеялся парень, показывая ей музыкальный класс, хотя было совершенно непонятно, зачем он здесь, ведь судя по словам Виктора, никто из дурмстранговцев не тяготеет к этому виду искусства. — Здесь вы проводите... ммм, концерты? — сделала предположение Гермиона, когда они поднялись на этаж выше и осмотрели сцену, перед которой стояло несколько десятков стульев с интересной резьбой. — Нет, — рассмеялся Виктор. — Здесь каждое утро Каркаров даёт нам наставления по поводу поведения. Словно мы пятилетки. — Да уж... — пробормотала Гермиона, но не стала высказывать свои предположения насчёт их директора. Крам показал девушке большинство общих комнат, включая совсем небольшую кухоньку, что дало ей полное понимание того, почему они всегда присутствуют на приёмах пищи в Хогвартсе. Болгарин объяснил, что этот корабль не был придуман специально для турнира, и, когда Министерство объявило о состязании, его успели лишь магически увеличить. Это раскрывало многие недочеты. — У вас у каждого своя каюта? — спросила Гермиона, когда они спустились на несколько этажей ниже, и Виктор открыл ей дверь в свою комнату. — Нет, большинство живут по двое... — смущённо сказал он, и девушка поняла, что, видимо, это одна из многих его привилегий. — Но в Дурмстранге мы все живем точно так же, как и вы, — быстро добавил Виктор, будто пытаясь оправдаться. — Да, я понимаю, — улыбнулась она, желая его подбодрить. Комната Крама оказалась совсем небольшой и действительно похожей на трюм, хотя все остальные помещения на корабле были максимально видоизменены, чтобы стереть их нахождение. Маленькое круглое окно, сквозь которое просматривался хмурый свет сумеречного вечера, освещающий большую кровать и несколько тумб, расположенных по всему периметру комнаты. — Я решил здесь ничего не менять. Ну, кроме гардеробной, пришлось её немного расширить, — Виктор указал рукой в сторону боковой двери тёмно-коричневого цвета. — Мне нравится атмосфера корабля, — пожал плечами он. — Присаживайся! Гермиона осторожно села на мягкую кровать, наблюдая за тем, как Виктор провёл рукой по коротким чёрным волосам и повернулся, немного суетясь. — Здесь очень уютно, — решила она заполнить паузу. — Немного мрачновато, но уютно, — Гермиона была рада увидеть, что он выдохнул. — Да-а, — протянул Виктор. — О, у меня есть кое-что для тебя, — он открыл шкафчик; за его спиной было мало что видно, но Гермиона услышала цокот стекла. Она попыталась отклониться, чтобы заглянуть за бок болгарина, но в этот момент Виктор повернулся с двумя бокалами зелёного цвета. — Держи. Гриффиндорка забрала напиток и сделала глоток, который тут же обжёг ей гортань и пинком ноги в живот сбросил в пучину воспоминаний. Какой-то крепкий алкоголь вперемешку со сладким ягодным сиропом. Она откашлялась, вопросительно смотря на Виктора. — Тот напиток, что был на вечеринке, когда мы с тобой познакомились, — сказал он. — Да, я поняла, — Гермиона приложила ладонь к груди, пытаясь унять жжение. — Это, типа, символизм? — Вроде того, — прыснул Виктор. — Я думал, что тебе понравится. — Ну, я не особо люблю алкоголь, — неловко ответила она, отставляя бокал. — Но ты выпила абсолютно всё тогда, — поднял он брови. — Я подумал... — Мне просто было неловко убрать стакан, — засмеялась Гермиона, понимая нелепость ситуации. Виктор засмеялся вместе с ней, когда до него дошло, насколько его идея была глупой, если посмотреть на неё в таком свете. — Прости, я не подумал об этом. — Всё в порядке, — покачала головой Гермиона, по-прежнему хихикая. — Не так уж и плохо. За исключением сиропа и... водки. — Да-да, я понял, будешь сок? — спросил он, вновь открывая тумбочку и осматривая то, что там находилось. — Нет, ничего не хочу, — она облокотилась о стенку, взяв в руки вельветовую подушку, которая при таком освещении казалась чёрной. — Как думаешь, что вас ждёт в третьем туре? Ей было смертельно необходимо об этом поговорить хоть с кем-то. Её нервозность всего лишь немного успокоилась, но не пропала насовсем. Ночные кошмары стали более изощрёнными, потому что когда у сознания нет предела, оно подсовывает самые страшные варианты событий. Гарри всё ещё отходил от стресса, так что Гермиона не желала тревожить друга своей паранойей. Драко... Драко и вовсе выглядел так, будто его ничего не заботит. Впрочем, он всегда так выглядел. — Что бы там ни было, не думаю, что это будет сложнее, чем спасти пленника на дне озера, отбиваясь от водных демонов, — нахмурился Виктор, но потом фыркнул, разбавляя серьёзность. Рон точно так же говорил после первого испытания, что не может быть ничего ужаснее дракона, но всё обернулось совсем иначе. — Мне кажется, они идут только по нарастающей, — потупила взгляд гриффиндорка, но потом быстро подняла голову. — Точнее, я, конечно, уверена, что вы справитесь, просто... — Нервничаешь. — Да, нервничаю, — вздохнула Гермиона. Сейчас, сидя перед Виктором, которому предстояло столкнуться с новым испытанием лицом к лицу, её тревожность казалась глупой и надуманной. И уж тем более было верхом нетактичности находиться здесь и жаловаться ему, когда ей, по сути, даже ничего не угрожало. — Не переживай, Гермиона, — он сделал несколько шагов вперёд и сел рядом с ней на кровать, — Гарри кажется очень способным волшебником, я уверен, что он будет в порядке. — Я переживаю не только за Гарри, — с горечью произнесла Гермиона, понимая, что на самом деле жизнь была бы куда проще, если бы Поттером ограничивался круг её беспокойств. — Я переживаю за всех вас, — посмотрела она в его тёмные глаза. — Мне ещё с самого начала эта затея казалась безумием. — Гермиона, — Крам сделал акцент на её имени, взяв ладонь девушки в свою руку. — Это ведь просто конкурс. Немного сложнее квиддичных матчей. Всё будет хорошо. Слова Виктора были уверенными и успокаивающими и им так хотелось поверить, что она выдохнула, улыбнувшись. — Да, думаю, ты прав. — Ну вот, — он провёл пальцами по её щеке, заправляя локон за ухо. — Я люблю, когда ты улыбаешься. Виктор потянулся к ней, и Гермиона закрыла глаза, целуя его в ответ. Она уже давно привыкла к тому, что поцелуи болгарина не чувствуются, как японский «Белый циклон» — падение с сорокаметровой многоэтажки. Они были больше похожи на тот самый плед, которым укрыла их Помфри после озера — уютный, но делающий недостаточно. Виктор оказался тихой гаванью, тем, что ей нужно. Тем, что она себе с самого начала представляла как что-то нужное. У всех в голове заочно есть образ того самого принца. И таким Гермиона и представляла себе своего: галантный, спокойный, уравновешенный. Отличный пример здоровых отношений. Поэтому она всё ещё была здесь. Поэтому она всё ещё пыталась. Ведь это тоже нечто, что Гермиона внушала себе с самого детства: упорство — залог успеха. И она должна была быть упорной в своих попытках. Поцелуй стал глубже, заставив её перенестись в трюм из пучины своих мыслей. Рука Виктора опустилась на колено девушки, и она вздрогнула, но не прекратила его целовать. Упорство, Гермиона. Его рука поднялась немного выше, и она попыталась прислушаться к себе. Это оказалось непривычно — не чувствовать внутреннего маятника внутри, который бы в точности знал, как ей следует поступать. Точнее, как не следует, но это всё было бесконтрольным, оно просто обычно захлестывало её и не отпускало. Малфой являлся импульсом, который запускал этот самый маятник. Если бы здесь находился он, она бы наверняка уже давно забралась к нему на колени, пока он бы сжимал её бедра, рассказывая на ухо все те вещи, которые должны были никогда не появляться в голове девушки. Потому что то, к чему Малфой всегда её подталкивал, оказывалось ужасным, но один тот самый импульс, и Гермиона оказывалась согласна на всё, что угодно, лишь бы он не отодвигался дальше. Это совершенно не подходило под здоровые отношения. Ничуть. Гермиона потянула Виктора к себе за шею, пытаясь сделать так, чтобы он стал настойчивей. Чтобы хотя бы немного было похоже. Виктор знал, что для неё это не впервые, так что ему должно было быть легче. Рукой он опоясал талию девушки, прижимая её к себе крепче. Она постоянно анализировала. Что сделать, как поступить, что было бы уместным? Поразительно, но с Малфоем, который за всю жизнь сказал ей больше оскорблений, чем кто-либо другой, Гермиона совершенно не чувствовала стеснения, когда до этого доходило. Это чувствовалось естественно. Виктор был другим. Его пламя оказалось гораздо спокойнее, гораздо теплее и безопаснее, оттого не обжигало. И это была только её проблема. Потому что когда привыкаешь постоянно плавиться в костре, после тебя не может согреть безвредный огонек. Это она была испорчена. И Гермиона должна это исправить. Рука Крама потянулась выше, задевая кожу её ноги, и юбка начала комкаться под его ладонью. Гермиона почувствовала оцепенение. Поцелуи не были приятными. Вот. Она наконец призналась в этом. Они были... нормальными. А что может быть хуже, чем нормальные поцелуи? Гермиону затошнило, когда его пальцы коснулись её бедра, и она отстранилась слишком резко. — Я... Виктор... — девушка пыталась связать слова воедино. — Прости, — он сразу же отнял руки от её тела, немного отодвигаясь. — Я не хотел на тебя давить, просто ты... — Нет-нет, правда, дело не в этом, — тошнота становилась всё ярче, и Гермиона всерьёз опасалась того, что её вырвет прямо здесь. Она лично превратила себя в фарш за эти месяцы. Фарш из сомнений, слёз, боли и противоречий. Для неё этого всего было слишком. Она просто оказалась не в состоянии всё выдержать: стресс по поводу Турнира, мысли о Гарри. Видеть Малфоя в окружении других. Мысли о том, что она не должна о нём думать и думать ещё больше. Попытки убедить себя, что Виктор — это то, что нужно, и ей просто необходимо больше времени. Гермиона была в личном аду, и ей хотелось выйти на улицу и закричать. — Я просто очень плохо... Гриффиндорка опустилась на пол, держась за кровать. Вот так. Тут прохладнее. Здесь должно стать лучше. А есть вообще место в мире, где могло стать лучше? — Гермиона? Гермиона! — Виктор вскочил на ноги, и в следующий миг она увидела перед собой его глаза, наполненные тревогой. — Гермиона, что с тобой? — Я думаю, что я отравилась. Съела что-то не то, — сказала она на выдохе, почувствовав, как он поднял её лицо пальцами. Виктор бросился к тумбочке и, налив воды в стакан, сел на пол рядом с ней. Она кивнула, делая несколько прохладных глотков и чувствуя, как ей немного стало легче. Грейнджер понятия не имела, что это. Паническая атака? Тревожность, достигшая пика? В последнее время её психическое здоровье было соломенным плотом посреди океана. — Спасибо, мне... полегчало немного, — она прислонила стакан ко лбу, закрыв глаза. — Давай я позову целительницу? Я быстро сбегаю и... — но Гермиона остановила его, положив ладонь на плечо. — Нет, всё в порядке, правда, всего лишь немного закружилась голова. Думаю, мне просто нужно на свежий воздух, — она слегка улыбнулась, зная, что Виктора это всегда успокаивает. Гермиона смотрела на Крама, который сидел с ней вместе на полу и наблюдал за её лицом, надеясь, что ей правда стало лучше. Он был пряником. Сладким, сахарным, молочным, как образ из детства — того самого, где она и придумала себе этого принца. А Драко... Драко был кнутом, умеющим делать приятно. Кажется, Гермиона — законченная мазохистка, и Малфой оказался прав: ей, наверное, нравится, когда оставляют травмы, если, несмотря ни на что, девушке всё равно хотелось, чтобы это продолжалось. Всё, что угодно, лишь бы это продолжалось. А Виктор... он действительно не подходил для этого. Совсем.