***
Малфой отбросил плотную ткань палатки, войдя внутрь. Вверху тента светился большой знак Слизерина, а внутри висела куртка с его фамилией, приготовленная заранее. Драко хмыкнул, думая о том, что к последнему испытанию организаторы разжились индивидуальными палатками для каждого чемпиона. На улице смеркалось, и стояла теплая погода. Сегодня Драко провёл свободный день в подземельях, вращая палочку между пальцев и пытаясь отработать какие-то заклинания. Тот холод, в котором он заставил погрязнуть все свои мысли, распространился и на желания. Драко чувствовал себя куклой из папье-маше. Он натянул на себя куртку, слыша, что на трибунах собрались люди в восторженном ожидании. В фойе Драко уже видел Бэгмена и нервничающего Поттера. Малфой и сам был бы рад почувствовать что-то вроде нервозности, потому что это значило бы, что он за последнюю неделю всё же остался человеком. Но внутри было пусто и тяжело. Шахматная доска. Ты просто одна из пешек. Очередной ход. Так что давай, ходи. Драко услышал какое-то копошение сзади и повернулся, поправляя рукав куртки. Малфой ненавидел вещи, сшитые не прямо под него. Гермиона прокралась по периметру палаток, через несколько метров от той, в которой пожелала удачи Гарри, едва удержавшись, чтобы не наслать на него миллион защитных заклинаний. Несмотря на то, что они потратили уйму времени на подготовку, её душа всё равно была не на месте перед очередным туром. Палатка с символикой Слизерина находилась недалеко. Малфой должен был уже прийти туда, судя по тому, как трибуны гудели от возбуждëнных разговоров студентов. Оставалось совсем мало времени до начала. Гермиона обошла палатку сбоку, наконец увидев створку, и сделала шаг вперёд, надеясь, что Малфой там один. Драко обернулся, и она увидела, как его лицо мгновенно закрылось маской. Наверняка он не желал её видеть. Наверняка ей не стоило быть такой глупой, ведь то, что Малфой транслировал всю неделю — он не хочет её видеть. Возможно, это было из-за тех слов, которые она сказала ему. Малфой увидел, насколько Гермиона нуждается в нëм. А может быть, ему не понравилось, и он решил больше не тратить своё время. И та, и та мысль сжимали её внутренности в невидимый стальной кулак, подпитывая неуверенность, которая неустанно следовала за каждым размышлением, живущим внутри головы Гермионы, которая касалась Драко. Но она не могла не прийти. Гермиона проспала этой ночью в общей сложности полтора часа. Кошмары будили её так часто, что привычно сидя в гостиной в три часа ночи и сжимая дрожащими руками стакан воды, девушка была готова побежать в подземелья, чтобы умолять Малфоя её успокоить. Обычно утром страхи отступали, боясь золотистых лучей, но не сегодня. Гарри ещё за завтраком отметил, что она невероятно бледная, а сама Гермиона была уверена, что завалила экзамен по Истории. Потому что всё, о чём девушка думала, — гнетущее чувство внутри. Оно, кажется, было чем-то большим, чем просто страх за всех. — Грейнджер, тебе нельзя здесь находиться, — к удивлению, голос Драко звучал не враждебно, а, скорее, устало. Да, это было правило, но никто за ним строго не следил, не боясь, что студентов могут проклясть перед испытанием. Со времен основания Турнира прошло достаточно времени, и многие вещи изменились. Хотя, наверное, Гермиона бы в любом случае пробралась в тент Драко, чтобы увидеть его. Просто потому, что только сейчас, когда она смотрела в острое холодное лицо парня, у неё перестали трястись руки от паники. — Я знаю, но... — девушка прочистила горло, замерев у входа. Её голос в полной мере выражал то, как она себя чувствовала, и ей впервые было плевать. — Я не видела тебя с семьёй, поэтому... Гермиона не закончила предложение, замолчав на середине. Сегодня был семейный день. Из-за отмены экзаменов для чемпионов их семьям разрешили прибыть и провести время вместе, поддерживая. Даже к Гарри приехали Уизли, но Гермиона не видела в фойе ни одного из рода Малфоев. — У моего отца другие заботы, — коротко ответил слизеринец. Лицо Драко не выражало никакого сожаления, но оно затопило девушку вместо него. Гермиона помнила, каким взглядом смотрел на сына Люциус, когда на одном из начальных курсов его едва не убило бладжером, который, впрочем, целился в Гарри. Даже тогда, не зная, какие чувства мог у неё вызывать блондинистый мальчик на поле, она ощутила отвращение к Малфою-старшему. А сейчас и подавно. — Разве ты не должна в данный момент быть в палатке у Поттера? — Я уже виделась с Гарри, — спокойно сказала Гермиона, всё же решаясь подойти поближе, говоря себе, что вот так стоять и вести беседу, когда их разделяло несколько метров, было глупо. И зачем такой большой тент всего лишь для одной лавочки и пустой вешалки? — Ты не хочешь меня видеть? — ей хотелось убить себя за этот неуверенный вопрос, но сейчас она была на грани, чтобы вести какую-то игру. Драко на секунду закрыл глаза, будто собираясь с мыслями или пытаясь найти в себе источник сил для продолжения беседы. — Можешь побыть здесь, пока ты всё ещё хочешь меня видеть, — пробормотал он, и вряд ли она бы услышала, если бы они не были здесь одни. Гермиона нахмурилась. С чего бы ей не хотеть его видеть? Если он имел хотя бы десятую долю представления о том, что она к нему чувствует, то... — Ты здесь за чем-то конкретным? — Драко прервал поток её мыслей, наконец, повернувшись. — Я пришла пожелать тебе удачи, — ответила Гермиона. Она подошла к нему на нормальное расстояние. На расстояние обычного разговора двух людей. К удивлению, Гермиона поняла, что это непривычная для них дистанция. Они либо кричали друг на друга, стоя в разных концах комнаты, либо целовались, не оставляя между собой пространства даже для вдоха. Им почти никогда не удавалось нормально друг с другом говорить. — Ты вроде как хочешь победы Поттера, нет? — усмехнулся Драко совершенно без тепла. — Мне плевать на то, кто победит. Я хочу, чтоб вы оба были в безопасности, — кажется, Гермиона ненавидела эту дистанцию, поэтому подошла ближе. Возможно, ей чудилось, но создавалось впечатление, что с Драко что-то не так. Она молилась Мерлину, чтобы он выспался. Чтобы был готов. — У меня плохое предчувствие, Драко. И я не знаю, почему. Мне ужасно неспокойно. На секунду его маска стёрлась, и он нахмурился. По лицу парня пробежала тень, но затем Малфой взял себя в руки и снисходительно вздохнул, как будто Гермиона донимала его мыслями, по важности сравнимыми с выбором цвета маникюра. Совершенно глупый вопрос пронёсся в её голове: интересно, если бы Драко Малфой заводил отношения, он был бы тем типом парня, который помогает своей девушке с цветом лака, потому что она никак не может выбрать или же оставался бы недосягаемо холодным? Господи, какие глупости. Внезапно Драко поднял правую руку, проведя большим пальцем по её губе. Как всегда. — Это просто испытание, Грейнджер, — сказал он успокаивающе, и она открыла глаза, облизав губы. — Драко, будь осторожен, — произнесла Гермиона и коснулась ладонью его лица. Она опустила взгляд на губы парня и подумала, что пожалеет, если не сделает этого. Пусть потом будет больно, но за весь этот год Гермиона так привыкла к боли, что это её даже не пугало. Она скользнула рукой к его затылку, притягивая к себе. Он вообще не сопротивлялся. Влажный тёплый поцелуй выбил из неё все мысли, действуя как наркоз. Ей стало спокойно. На пару секунд, но прямо сейчас, прямо в этот миг ей было спокойно. Гермиона зарылась пальцами в его волосы, притягивая к себе, становясь на носочки, желая стать ещё ближе. Когда Драко опустил руки ей на талию, привлекая к своему телу, места между ними не осталось вообще. Это был чуть ли не первый раз, когда они просто целовались. Его ладони не опускались ниже поясницы девушки в желании сжать, шлёпнуть, возбудить её. Это был просто поцелуй, который ни один из них не прерывал. Она погладила Драко по щекам и опустила ладони вниз, разведя в стороны края куртки и обняв его торс, чтобы стать с ним почти одним целым. Гермиона чувствовала вкус отчаяния на языке, когда он выдохнул ей в губы, прижимая крепче. — Заканчивайте уже, — она вздрогнула, услышав недовольный голос. Разорвав поцелуй, Гермиона испуганно обернулась, увидев Забини на входе в палатку. Малфой тоже посмотрел в его сторону, но не отодвинулся от неё ни на сантиметр. Точно. Он же знает. — Сюда идёт Флитвик. Драко коротко кивнул, и слизеринец скрылся, задвигая назад полотно тента. — Тебе нужно идти, — наконец сказал Малфой. Гермиона ненавидела своё разыгравшееся воображение, потому что ей не переставало казаться, что он прощается. Это просто испытание, Грейнджер. Просто. Испытание. — Умоляю тебя, Драко, будь осторожен, — она в последний раз провела ладонями по его скулам. — Останься живым. Они услышали шаги, и Драко толкнул её вправо, показывая щель между краями навеса с другой стороны. Гермиона выскользнула оттуда, как раз за пару секунд до того, как раздался задорный голос Флитвика, спрашивающий Малфоя о готовности.***
— Главное, не нервничайте, всё уже готово, я уверен, вы имеете все шансы справиться на отлично... — лепетал Флитвик успокаивающие речи. Профессор семенил впереди Драко, из-за чего ему приходилось почти плестись. Он вообще не понимал, зачем нужно было провожать его к стадиону школы, в которой он учился четыре года, но, видно, это какая-то очередная срань с почитанием традиций. Когда они подошли к полю, стало видно, что оно изменилось до неузнаваемости. По всему периметру тянулась плотная живая изгородь высотой в двадцать футов. Прямо перед ними чернел вход в лабиринт, коридор внутри которого был образован густым кустарником и уходил в черноту. Малфой посмотрел на Флёр, она побелела при взгляде на эту картину. Небо уже окрасилось первыми звёздами, когда к ним подошли чемпионы и их сопровождающие. — Все в сборе? Отлично, значит... — Макгонагалл прошлась взглядом по всем, остановив строгие глаза на Драко. — Мистер Малфой, у вас все губы в помаде, — произнесла она с укором. — Простите, не думал, что этот цвет мне настолько не к лицу, — сказал он нарочито невинно, проводя ладонью по губам и убирая остатки помады. Женщина сжала губы, игнорируя сарказм и решая, что сейчас явно не время для нотаций. — В лабиринте есть несколько выходов, возле них будут патрулировать дежурные учителя, — продолжила она, показывая на Хагрида, Флитвика и Грюма. — Если кто-нибудь попадёт в беду и почувствует, что требуется подмога, выстрелите в воздух красными искрами, и таким образом мы быстро найдём вас, чтобы помочь. Всё ясно? Чемпионы кивнули, слыша нарастающий гомон с трибун. — Тогда начнём! — восторженно подпрыгнул Бэгмен, и Драко едва не закатил глаза. Мужчина направил палочку на горло, применив Сонорус, и его голос тут же разлетелся по всему стадиону. — Леди и джентльмены! Третье и последнее испытание Турнира Трёх Волшебников начинается! Разрешите мне напомнить вам турнирное положение участников на сегодняшний день! Первое место между собой делят мистер Драко Малфой и мистер Гарри Поттер, оба — школа «Хогвартс», у каждого восемьдесят пять очков! Крики громом взорвались на местах наблюдателей, и птицы, отдыхавшие на ветвях деревьев Запретного Леса, недовольно закричали, взмыв в небо. — На втором месте мистер Виктор Крам, институт «Дурмстранг», восемьдесят очков! — теперь уже крики со стороны гостей заполнили стадион. — И на третьем месте мисс Флёр Делакур, академия «Шармбатон»! Малфой выдохнул, чувствуя, как лёгкие наполняются едва прохладным ночным воздухом. Очистить голову. Заморозить чувства. Принять правильное решение. — Итак, Гарри, Драко, начнёте по моему свистку! — обратился к чемпионам Хогвартса Бэгмен. — Три... два... один! Он резко свистнул, и парни двинулись с места, заходя в лабиринт. Резкая тишина ударила по ушам, и Малфой обернулся. На лабиринте очевидно стояли заглушающие чары, потому что как только они ступили внутрь, любые звуки оборвались, как выключенный радиоприёмник. Общая тропинка тянулась метров двадцать, а затем виднелась развилка. Драко посмотрел на Поттера, размышляя, не проще ли его сразу оглушить? Но затем он вспомнил, что ещё не все участники вошли в лабиринт, и ему явно будет тяжело добраться к кубку с этим идиотом наперевес. Малфой должен был сосредоточиться на скорости. Если он первым доберётся до Кубка, то сможет просто подождать, пока там не появится Поттер. Да, предполагалось, что кто-то позаботится о других чемпионах, но Драко не привык полагаться на кого-то ещё. Нельзя было допустить, чтобы Флёр или Крам нашли символ победы быстрее. — Ты же не надеешься, что я пожелаю тебе... — начал Поттер, явно интерпретировав взгляд Малфоя по-своему. — Иди нахуй, — бросил слизеринец, не дав ему договорить. Драко развернулся и пошёл в правую выемку, тут же скрывшись за зарослями кустарника. Его рост позволял двигаться быстро. Он примерно помнил, как построен лабиринт и где находился основной вход, поэтому сделал вывод, что от начала пути нужно будет свернуть налево. Чем дальше Драко заходил, тем темнее становилось. Через несколько минут в воздухе раздался новый свисток. Это говорило о том, что все чемпионы в игре. Зафиксировавшись на задании и картинке внутри своей головы, которая рисовала примерную схему лабиринта, Драко юркнул влево при первой же возможности. Внезапное шевеление заставило его отскочить вбок, и в следующий миг в воздухе послышался запах жжёной травы — соплохвост выпустил искры. — Вот блять... — проговорил Малфой, пуская в тварь Остолбеней, но заклинание отскочило от его панциря, даже не замедлив существо. Ну, конечно. Живот. — Вингардиум Левиоса, — Драко осуществил в воздухе плавное движение и, перевернув атакующего соплохвоста на спину, резко дёрнул рукой. — Сектумсемпра! Порез распорол мягкое брюхо сопла, мгновенно его умертвив. Магическим путём убирая кровь из-под ног, Малфой скривился от отвращения. Он запоздало подумал, что, наверное, не стоило его убивать, лишая соперников возможности потягаться с этим уродцем, но Драко мечтал об этом с первого урока Хагрида в этом году. Мерзость. Парень переступил всё ещё подрагивающее животное и пошёл прямо. Коридор простирался совершенно без каких-либо арок на протяжении двадцати минут, и это начало его раздражать, потому что он помнил о своём намерении держаться левой стороны. Когда возник проём вправо, Драко устал идти прямо, рискуя просто выйти в один из патрулирующих выходов, поэтому свернул, надеясь, что вскоре сможет выйти на правильный путь. Но спустя ещё минут семь стало ясно, что эта идея не увенчалась успехом. Он уткнулся в стену из живой изгороди. — Чёрт, — ругнулся Драко. Это заклинание не даст тебе потеряться в лабиринте. Руна простая, с твоими умениями ты сможешь исполнить его даже беззвучно. Малфой направил палочку вперёд, делая четыре взмаха и последний плавнее всего. Парень неспешно опустил древко на ладонь. Компасное заклинание тут же показало, что он слишком забрался на северо-восток, а центр лабиринта, как известно, на северо-западе. Слизеринец прекратил действие заклинания, возвращаясь назад гораздо более спешным шагом. Налево... ещё налево... Тишина давила, и парень прислушивался к любым издаваемым звукам, потому что было понятно, что в самом лабиринте заклинание заглушки не работает. Кусты так плотно стояли друг к другу, создавая тёмные непроглядные коридоры, что тихие звуки вообще не проходили. Внезапно свет Люмоса Драко дрогнул, когда он услышал топот за спиной. Было такое чувство, что сзади него вдруг материализовался десяток детей, но в следующий миг его внутренности похолодели. Огромный паук протянул к нему свои лапы. В последнюю секунду Драко запустил в него первым пришедшим на ум боевым заклинанием, на миг останавливая чудовище в движении. Малфой прекрасно знал, что с акромантулами такое не работает из-за защитного барьера, чем-то похожего на тот, который имели соплохвосты. Паук быстро пришёл в себя, бросившись ему на плечо. Ключица, кажется, треснула от напряжения, и Малфой схватился за неё рукой, локтём ударив паука. Когда он силой вскинул палочку за плечо, движение отдалось болью. — Араниа экземи! — руна, похожая на паучьи лапы, вспыхнула бледно-голубым, отбросив членистоногого на добрую пару метров. Драко встал с колен, понимая, что с его ключицей не всё в порядке. Заклинание всего лишь отпугивало паука. Воспользовавшись тем, что существо лежало на спине, он направил палочку на самую уязвимую зону. — Остолбеней! Малфой решил не лишать соперников возможности погрузиться в самую гущу приключений грёбаного лабиринта. Он злостно втянул носом воздух и закрыл глаза, резко дёрнув плечо на себя. Сжав зубы, парень простонал, в сотый раз жалея, что не послушался Грейнджер, когда она говорила ему о лечебной магии. Твою мать. Пошевелив мышцами, он решил, что стало терпимей, но палочку переложил в другую руку, понимая, что на покалеченной чёткость движений будет гораздо ниже. Двинувшись дальше, Малфой подумал, что было бы неплохо знать, есть ли прямая корреляция между сложностью препятствий и близостью к Кубку. Если да, то он должен оказаться к нему чертовски близко. Женский крик рассёк тишину, заставив его развернуться. Это была Флёр. Драко не являлся искусным чтецом человеческих эмоций, но даже дурак понял бы, что её связки заполнены ужасом. Драко выдохнул, решив, что она могла столкнуться с чем-то вроде соплохвостов или ещё какими любимчиками ебанутого лесничего и заорать в ужасе только от одного их вида, но почему-то ему казалось, что причина вовсе не в этом. Мысленно дав себе пощечину, Малфой ещё раз задействовал заклинание, которому его научила Грейнджер, и двинулся вперёд.***
— Господи, они просто безумны, что засунули туда акромантула, — если бы кошмар имел возможность материализоваться из голоса Рона, то, наверное, заставил бы его задохнуться. Люди ужасались, восторгались и потирали руки, думая, как чемпионы справятся со всем тем, что показывал на магической проекции Бэгмен, развлекая народ. — А ты-то хотел поучаствовать, — с укором произнесла Гермиона, вспоминая выходки друга в начале года. Он что-то забормотал, опуская голову, но потом экран сменился на изображение Сфинкса. Комментатор принялся рассказывать об особенностях этих созданий, так что Рон быстро переключился. Чего Гермиона никак не могла сказать о себе. Она едва сидела на месте спокойно. Нервный тик изредка пробивал её, но девушка мысленно заставляла себя успокоиться. Это просто испытание, Грейнджер. К тому же Драко и Гарри подкованы в плане волшебства. Со стороны последнее состязание казалось чуть ли не самым лёгким. Гермиона повторяла это себе, как заведённая, пытаясь концентрироваться на смехе людей и восторженных восклицаниях после особо удачных шуток Фреда с Джорджем. Вдруг раздался крик откуда-то из лабиринта, но настолько короткий, что все сидящие на трибунах мигом затихли, прислушиваясь. Из зарослей больше не доносилось ни звука. — Эээ... да, наши препятствия бывают просто ужасающими! — рассмеялся Бэгмен, пытаясь развеять напряжение. — Но все мы знаем, что у участников есть возможность позвать на помощь, так что будьте уверены, с ними всё в порядке! — продолжал вещать бодрый голос мужчины. Гермиона нахмурилась, ощутив, как похолодел затылок. — Это был женский крик? — повернулась она к Рону. — Возможно, — беспечно пожал плечами парень, роясь по дну стакана в поисках остатков поп-корна. — Ой, это могла быть Флёр, ты ж её знаешь: вон гриндилоу в озере не смогла одолеть, — напыщенно махнул рукой Уизли. Девушка сжала губы, чувствуя, что у неё чешется язык напомнить ему, как он раньше не сводил глаз с шармбатонки, совершенно не заботясь об умственных способностях Делакур, но промолчала. Гермиона выдернула стакан из руки Рона, вздохнув. — Я принесу тебе ещё. Не знаю, как ты, а я просто не могу сидеть на месте, — сказала она, вставая и проталкиваясь через толпу. — Ага, ладно, только карамельный! — крикнул Рон ей в спину. Гермиона спустилась по ступенькам вниз, прямо к небольшим ларькам со сладостями, которые поставили возле стенок лабиринта и рядом с лоджией родителей. Фотограф неустанно делал снимки. Миссис Уизли, кажется, в десятый раз поправляла прическу, прижимаясь щекой к плечу мужа. — Вам поп-корн? — спросила женщина в фартуке, обращая на себя внимание гриффиндорки, видимо, устав ждать заказа сама. — Что? А, да, — повернулась Гермиона, выбрасывая пустой стакан в урну. — Средний карамельный, пожалуйста. Она отсыпала пару медных монет в руку волшебнице, получив своё ведёрко. Возглас удивления волной прокатился по трибунам, и Гермиона повернулась в сторону лабиринта. Сноп красных искр рассыпался на фоне тёмного неба. Люди начали переговариваться, гадая, что произошло, а Бэгмен тут же стал всех успокаивать своим приевшимся задорным голосом, говоря, что студенту тут же будет предоставлена помощь. Гермиона пошла вдоль лабиринта, ожидая увидеть отправившихся на подмогу учителей. Вдруг это Гарри? Или Драко? Она поймала себя на мысли, что надеется на то, что это были они. Их просто заберут оттуда, накинут на плечи плед, и парни, наконец, окажутся в безопасности и станут следить за тем, как все остальные выбираются из зарослей. Пожалуйста. Когда Гермиона дошла до прохода, который был закреплён за одним из дежурных, контролирующим бригаду помощи, он оказался пуст. Девушка свела брови, оборачиваясь. Трибуны находились сзади и отсюда виднелась только стена пуффендуйской ложи, но никого из учителей не было видно. Гермиона не могла вспомнить, за кем именно закреплён этот проход. Тревога лужицей нефти расползалась по её желудку. Девушка сделала несколько шагов вперёд, надеясь, что профессор просто стоит немного в глубине лабиринта и, возможно, не видел искр. Но участникам же должны помогать! — Профессор? — крикнула Гермиона в темноту, пройдя немного дальше и никого не замечая. Вдруг куст, словно заросли плюща, которые поставили на быструю промотку в видео, сплелись между собой так крепко, застилая путь назад, что она не успела опомниться и оказалась в темноте. — Что?! Чёрт возьми! Профессор! — девушка крикнула, пытаясь разорвать руками лозы, и в следующую секунду выбросила ведро с поп-корном себе под ноги, доставая палочку. — Люмос! Светлячок на кончике её древка загорелся и проследил за коридором. Она ещё раз обернулась, увидев за собой только стену, которая вмиг выключила все звуки. Первой её мыслью было запустить красные искры в воздух, но потом девушка задумалась: а что, если спасатели побегут в первую очередь к ней, которая просто стоит здесь, а не к тем, кто действительно нуждается в помощи? Что, если она собьёт их с толку? Гермиона выдохнула, приказывая себе оставаться спокойной. Она нервно облизала губы, проходя немного вперёд. Где же дежурный учитель? Разве он не должен караулить у входа? Кто здесь должен был быть? Флитвик? Макгонагалл? Ещё один шаг, и Гермиона ощутила, как лёгкая тошнота прокатилась по её горлу, оседая слоем грибка на коже. Чувство, от которого хотелось помыться. Стоять долго в душе и потом промыть желудок. От осознания того, что она почувствовала, её колени затряслись. Тёмная магия. Она была как дым, как смог, который особо сильно чувствуется в первые часы. Такая магия закупоривает лёгкие, особенно, если ты не сталкивался с подобным ранее. Как первая затяжка, которая сбивает тебя с ног, и ты хочешь согнуться и выплюнуть внутренности прямо на ровно скошенную траву.***
Малфой резко замер, слишком поздно заметив странную золотистую дымку, и едва не черкнул по туману носом. Он отступил на несколько шагов, прищуриваясь. Ему в голову не приходило ничего подобного, поэтому слизеринец попытался применить обнаруживающее заклинание, которое должно было показать суть, ведь оно действовало на всё, кроме, разве что, чёрных проклятий. Видимо, Дамблдор предчувствовал подобное, так что безобидная дымка немо витала в воздухе, сопротивляясь любым чарам. Драко понимал, что не может развернуться и попытаться ещё раз пойти в обход. Он потерял слишком много времени, так что, вздохнув, парень ступил вперёд, позволив туману себя окутать. Это длилось немногим меньше секунды. Картинка щёлкнула, будто перевернувшись, и в следующий миг Драко огляделся, ничего не понимая. Он даже не успел толком рассмотреть, что произошло, когда это закончилось. И догадка быстро нашла себя. Иллюзия. Инвазивная магия, заточённая в молекулах воздуха. Очень искусно. Но дело в том, что Драко постоянно применял окклюменцию, так что заблокировал воздействие ещё до того, как успел понять, какого рода оно было. Малфой самодовольно хмыкнул, направившись дальше. Чужой Люмос едва не выжег ему сетчатку. Выйдя из проёма впереди, Драко на автомате выстрелил в противника замедляющим заклинанием. Рука оппонента неестественно медленно опустилась, и он увидел лицо Крама. Его белки были затянуты пеленой, как у рыбы. Чем-то походило на то дерьмо, которое применил к себе Поттер на втором испытании, за тем исключением, что у Крама отсутствовали жабьи перепонки на конечностях и жабры. Драко знал, что значит такой вид зрачков. Кто-то взялся за остальных чемпионов. Взаправду. — Остолбеней, — спокойно произнёс он, и Крам упал на землю, закрыв свои неестественные зрачки. Драко оглянулся, надеясь увидеть того человека, который всё время шпионил в Хогвартсе. Это было довольно самонадеянно, учитывая, что управлять разумом можно и с большего расстояния. Особенно, если ты хороший волшебник. А тот, кто заставил Кубок сбрендить и выбрать двух чемпионов от одной школы, точно не нуждался в оценке магических способностей. Двинувшись вправо от развилки, Малфой почувствовал, как горечь скапливается у него под языком. Выполни приказ Тёмного Лорда и доставь Поттера к нему. Голос отца чёртовой кувалдой бил по вискам, но он был ничем по сравнению с воспоминаниями, мучившими Драко с той самой ночи, когда он забрал портключ в старом баре Хогсмида. Закрыть разум. Воздвигать стены. Не давать мыслям отравлять рассудок. Он строил и строил ограждения внутри своего мозга, зная, что, какими бы умелыми ни были эти стены, чем больше мысли давили, тем больше шансов они имели прорваться наружу, как неуправляемый поток воды, сорвавший дамбу. Рука ныла, и Драко только почувствовал, что у него щиплет щека. Проведя по ней рукой и посмотрев на ладонь, он увидел запёкшуюся кровь, которая, видимо, осталась от паучьих увечий. Малфой побежал, понимая, что тьма становится всё концентрированнее и концентрированнее. Это означало, что он близко к центру. Ещё раз использовав компасное заклинание, слизеринец убедился в своей правоте и, увидев очередную развилку, свернул вправо. Как только Драко сделал шаг, куст за ним затянулся, вновь образовав плотную стену из веток, призванных для того, чтобы он не смог вернуться. Малфой отнял руку от ноющей ключицы, приготовившись напасть, но поблизости никого не оказалось, лишь на полу светился пурпурный круг, как бы призывая встать в его центр. Драко ещё раз оглянулся, проведя рукой по листьям, которые пару секунд назад были проходом, и понял, что у него нет времени. Быстро переступив края круга, он сконцентрировал стихийную магию, будучи наготове, но ничего агрессивного не произошло. Плющ затянулся с разных сторон, образовывая квадрат, он словно вдруг оказался в комнате. Перед его глазами предстало две двери и стражники перед ними. Когда Драко присмотрелся, то понял, что мужчины мерцали. Фантомные чары. Он подошёл ближе и увидел, что на одной из стен лабиринта начинают бегать оранжевые светящиеся буквы, добавляя каплю освещения. «Твой соперник очень близко к победе, но у тебя есть шанс его опередить. Правильно отгадай загадку, и путь открыт». Малфой вздохнул, цокая языком. Логические задачи не требовали агрессии или высокого магического искусства. Они требовали ясного ума, чего у него в последнее время было в недостатке. Но когда те буквы исчезли и появились новые, парень продолжил читать. «В стране лжи все только лгут, в стране правды говорят только правду. Путник оказался в запертой комнате с двумя дверьми, одна дверь ведёт к Кубку, другая к дисквалификации. Двери охраняют стражники. Один из страны лжи, другой из страны правды. Чтобы найти выход к Кубку, путник может задать лишь один вопрос обоим стражникам, но неизвестно, кто из стражников из какой страны. Какой вопрос он должен задать, чтобы прийти к победе?» Драко ощутил, как близость конца этого всего щекочет его нервы. Парень оглянулся на фантомы. Очевидно, что «путник» — это он, и у него нет возможности просто уйти, найдя обход. Если Малфой ответит правильно, осуществит свой план, если нет, скорее всего, вторая дверь ведёт к выходу из лабиринта. Делай то, что велено, и нам будут дарованы такие блага, о которых ты не можешь даже подумать. Господи. Драко потряс головой, пытаясь очистить мысли. — Хорошо, то есть, я должен задать лишь один вопрос... — вслух рассуждал он, перечитывая загадку. — Кто-то из вас всегда врёт, а кто-то всегда говорит правду, но я не знаю, кто есть кто... Драко думал о том, что если спросит, какую дверь открыть, это не будет иметь смысла. Потому что они оба укажут на разные двери. Но ведь каждый из стражников знает, кто из них кто на самом деле, таким образом, каждый из них знает, что точно должен сказать сосед. — Окей, я хочу открыть дверь к Кубку, — протянул Малфой, обдумывая своё предположение ещё раз, и, не найдя лучшего варианта, всё же решился. — Так какую дверь другой из стражников назовёт правильной? Охранники мигнули и оба указали на правую дверь. Драко прищурился. Тот стражник, который лгун, знает, что его сосед укажет на правильную дверь, но из-за того, что он постоянно врёт, укажет на противоположную. А тот, который говорит правду, знает, что его оппонент солжёт, указав на те двери, что ведут к дисквалификации. То есть, ему нужно пойти в противоположную от указанной ими обоими. Драко подошёл ближе, думая, не нападут ли они, но как только его пальцы сомкнулись на ручке левой двери, фантомы растаяли. Дверь исчезла, бросая его вперёд по лабиринту. Повернув голову, он увидел лёгкое свечение, которое исходило от Кубка. Да, чёрт подери! Драко выдохнул, двинувшись навстречу свечению, как вдруг услышал крик: — Экспекто Патронум! — олень выпрыгнул откуда-то из кустов, ошарашив Малфоя. Поттер умеет запускать патронус? — Ридикулус! — раздалось следом, и через мгновение они встретились плечом к плечу. Поттер выглядел так, будто его перемололо в блендере вместе с землёй. В растрёпанных волосах гриффиндорца торчали ветки, а на щеках красовались чёрные пятна. Хотя, Малфой был уверен, что сам выглядел не лучше. Хогвартс, несомненно, самое безопасное место на всей ебаной Земле! — Флёр кто-то проклял! — внезапно крикнул гриффиндорец, направляя палочку ему в лицо. — Её пытали, а потом закляли! Это был ты?! — судя по ярости в голосе, Поттер не сомневался в ответе. Значит, Флёр тоже обезврежена. Остались только они вдвоём. Как нельзя лучше. Драко нужно только притвориться, что он слишком ранен, и отстать от Поттера на пару шагов, позволив ему коснуться Кубка. Почти без грязи. — Нет, — спокойно ответил Драко. Поттер уставился в него зелёными глазами, которые бликовали от света палочки. Это то, что Драко должен сделать. Просто приклеить блядский Кубок к его гриффиндорским рукам, и Поттер исчезнет. Затем Малфой скажет профессорам, что добрался сюда, когда Кубка не было и, возможно, для правдоподобности даже закатит скандал с подменой. Волдеморт будет доволен. И он оставит его в живых. А на Поттера Драко всегда было насрать. Он почти что усмехнулся. На самом деле Малфой даже не чувствовал жалости. Драко не желал Поттеру смерти, но если бы гриффиндорец умер, не стал бы убиваться. Мальчик-который-выжил наконец подохнет. Грейнджер оказалась не права насчёт него. Драко не был «не таким». Он был как раз таким, каким она не хотела его видеть. Если бы не ему лично сказали обезглавить Поттера, то вряд ли слизеринцу было до этого дело. И это правда. Но не в этом была проблема. Она меня не простит. Не простит. Блейз не сомневался, его голос был твёрдым, как никогда. Потому что не существовало сценария, где Грейнджер простила бы Малфоя после того, как он убил её лучшего друга. Да, косвенно, конечно, но всё же. Драко мог бы ей соврать. Но это же была Грейнджер. Его Грейнджер, которая пробралась к нему в тент. Он чувствовал тревогу в янтарных переплетениях её глаз. Возможно, это была женская интуиция, а возможно, она так глубоко залезла к нему в душу, что могла считывать информацию на расстоянии. Малфой не сомневался, что ей хватило бы взгляда на него, чтобы догадаться, что он лжёт. Драко никогда не мог понять, почему она ошивалась с этими двумя придурками, которые только и норовили затащить её в проблемы. На первом курсе Грейнджер чуть не пришибли на шахматной доске, на втором она могла умереть, мать твою, умереть, Малфой. И не существовало бы больше ничего. Он был уверен, что попадись ему Боггарт на этой дороге, одним из образов оказалось бы её тело, безжизненно лежащее на траве, как в ту ночь, когда рехнулся Крауч. Затем её едва не убил Люпин в шкуре оборотня. Тогда Драко был готов отправить учителю презент, сейчас он испытывал бы крайнюю нетерпимость, столкнись они на улице. Эти двое всегда тянули Грейнджер вниз, а она вечно пыталась их спасти. Даже в этом году Поттер едва ли оказался бы тут, если бы не его подружка. Но было ещё что-то. Когда на первом курсе все слизеринцы только и делали, что издевались над ней, говоря, что она конченая заучка, и Драко был среди них, Поттер и Уизел спасли её от тролля. На втором, когда он пожелал ей оказаться следующей грязнокровкой, чью жизнь унесёт потомок Салазара Слизерина, они её оберегали. На третьем году обучения Драко не упускал ни единой возможности оскорбить Грейнджер, подначивая остальных, Поттер заступался за неё, едва не впиваясь ему в горло. И только за это, наверное, стоило не желать ему смерти. За то, что в этом году у Драко был шанс почувствовать, потому что они оберегали её тогда, когда раньше ему не было никакого дела. Люмос блеснул, и Поттер сорвался на бег прямо к Кубку. Блять. — Стой! — крикнул Малфой, рванув за ним. Они почти поравнялись, когда Драко дёрнул его за плечо, повалив на землю, прямо у пьедестала, на котором стоял трофей. Слизеринец тут же ощутил удар на скуле. — Да твою м... — ещё один в районе ребер. Драко пнул его в живот, пытаясь дать себе возможность сказать. — Даже не думай, ублюдок, я знаю, что ты сделал с Дела... — кровь капала из руки Поттера, когда он приложил Малфоя о землю, наверное, сорвал недавнюю рану. — Ты тупой долбаёб, не касайся Куб... — Драко ощутил удар по ключице и зарычал от боли.***
Гермиона приложила руку к груди, поднимая палочку выше. Что здесь произошло? Она повернула в сторону, всё ещё надеясь кого-то увидеть, но надежда умирала под давлением паники. Плющ, который, судя по проекции Бэгмена, они увидели с искристым кубком в центре, должен был создавать коридоры идеально ровными, геометрически правильными стенами. Однако он оказался выжжен. Стенки были порваны, создавая сплошные дыры, будто какой-то великан решил пойти напрямик, уничтожив все труды профессоров за эти несколько месяцев. — Годрик... — прошептала Гермиона, понимая, что здесь что-то неладно. Пробираясь сквозь заросли, она шла прямо через дырки в лабиринте, думая, что, возможно, сможет найти того, кому нужна была помощь. Может быть, он от чего-то убегал и выжег все стены на своём пути? Хотя смог чёрной магии всё ещё не объяснял эту теорию. Кто из студентов был настолько силён, чтобы использовать такую тёмную силу? Ей на ум пришёл Драко, но Гермиона знала, что он не настолько глуп, чтобы так делать, даже со своими амбициями к победе. Это был просто идиотизм. Она почти бежала, пробираясь через дыры, понимая, что наверняка уже прошла половину лабиринта таким образом. Почему этого никто не замечал, сидя на трибунах? Разве правилами не запрещено использовать разрушающие заклинания на самом лабиринте? Иначе любой из чемпионов смог бы получить кубок за каких-то десять минут таким способом. Но что-то подсказывало Гермионе, что магия, разрушившая кусты, на которых явно были какие-то охранные чары, оказалась сильнее чёртовой Бомбарда. Выпав из очередного проёма, Гермиона зацепилась ногой за корень и больно ударилась коленом о грунт. Упершись руками, чтобы встать, девушка почувствовала влагу, будто кто-то разлил воду на земле. Мысль о том, что здесь должны быть препятствия, ужаснула её. Она не готова к этому. Всё, чего Гермиона хотела, — это найти профессора или хотя бы помочь пострадавшим, потому что не было ни единого признака, что кто-то снаружи понимал всю серьёзность происходящего. В ней теплилась надежда, что Рон бросится её искать и доложит кому-то о пропаже подруги. Направив Люмос вниз, Гермиона чуть не взвизгнула, увидев, что её ладони были в густой крови, как и коленки плотных джинсов. Она инстинктивно отползла, поднимая палочку вверх, и её едва не вырвало от открывшегося вида. Сфинкс — животное с телом льва, когтистыми лапами и головой женщины, лежало поодаль. Её голова валялась возле противоположного конца плюща с торчащим языком, вывалившимся из пасти. Гермиона закрыла рот рукой, отползая подальше. Сфинкс — невероятно могущественное животное, и нужна была особая магия, чтобы его обессилить, а затем убить. Девушке стало жутко от того, кто мог это сделать. Зачем? Никто из студентов на это бы не пошёл. Никто бы не смог. Гермиона знала, что Драко бывает жестоким. Она видела, на что парень способен в плане волшебства, но он... Он бы никогда подобного не сделал. На сфинкса гнилью осела чёрная магия, как и на всём пути. Девушке хотелось вставить два пальца в рот, чтобы из неё вышла эта тьма. Руки Гермионы тряслись, когда она пролезала в другую дырку, понимая, что сойдёт с ума, если будет сидеть на грунте в крови мифического животного и смотреть, как свет её палочки отражается от мёртвых глаз существа. Где она была? Что это всё значило? Внезапно Гермиона услышала крики. Сдавленные, мужские, преисполненные боли; и какую-то возню. На мгновение она замерла, думая, стоит ли ей идти туда, если там вполне мог находиться тот, кто обезглавил сфинкса? И почему за всё то время, пока девушка пролазила сквозь лабиринт, она не встретила ни одного чемпиона? Ни одного профессора из спасательной бригады. Никого. Гермиона отругала себя за трусость и храбро ступила вперёд, готовая проклясть любого, кто бы пожелал причинить ей вред, но её вдруг накрыло флэшбеком от увиденного. Картинка предстала буквально один в один. Перед ней был Гарри. И Драко. И они дрались. Гарри тянулся рукой к Кубку, пытаясь оттолкнуть Драко, и это всё, что она видела. На какое-то мгновение девушка поверила, что это какая-то иллюзия. Потому что... этого просто не могло происходить. — Гарри! Драко! — крикнула Грейнджер, выйдя из оцепенения и подбегая к ним. — Гермиона? Не под... хо... — Гарри пытался что-то сказать, наседая на Малфоя, который остановился буквально на секунду, будто парализованный. Они дрались за кубок? Просто немыслимо. Гермиона подбежала к ним, пытаясь оттянуть одного от второго, чтобы сказать, что есть что-то гораздо важнее, когда крик Драко заполнил всё пространство. — Нет! — взревел он, но рука Гарри уже коснулась гладкой поверхности Кубка. Гермиона ощутила, как крючок у пупка резко дёрнул её вверх, прямо в невесомость.***
Мозг Драко сделал кульбит, пытаясь поставить всё на паузу. Пытаясь переварить этот ужас. Нет. Нет-нет-нет. Пожалуйста. Они грузом упали вниз, и приземление выбило весь воздух у него из лёгких. Его ключица хрустнула, и он был уверен, что если не сломал её раньше, то теперь точно случился перелом. Но это было неважно. Неважно всё, кроме её стона боли, когда она ударилась головой. Грейнджер дотронулась до лба, и Драко увидел, что гриффиндорка вся в крови. Ладони, одежда, лицо... Господи, она ранена? Но он не мог увидеть рану. Как Грейнджер здесь оказалась? Где они теперь? Его разум был просто не в состоянии всё оценить, потому что ситуация казалась нереальной. Это был Боггарт. Его личный Боггарт, потому что эта ситуация — самый большой страх Драко, хотя он никогда не думал о таком. Просто не мог предположить подобное. — Гермиона? Гермиона, ты... — начал Поттер, оглядываясь. Малфой знал это место. Он был здесь однажды. Тот самый затхлый особняк, покрытый старостью и грибком, только с другой стороны. Они были на кладбище, похожем на то, что находилось недалеко от Мэнора, но это оказалось невероятно запущенным, утопающим в зарослях. Грейнджер вдруг засучила ногами, посмотрев в сторону. К ним двигался низкорослый мужчина со свёртком в руках. Драко поднялся на ноги. Нет. Это самый худший кошмар. Внезапно Поттер упал вниз, закричав. Его руки коснулись лба, будто в попытке остановить кожу от разрывов прямо на голове. Гермиона испугалась, бросившись к лучшему другу. — Здесь лишний... — неуверенно произнёс Хвост, и она обернулась к нему, пытаясь вытащить свою палочку. — Убей! — раздался ледяной голос из-под капюшона. — Мой Лорд, в этом нет необходимости, — сказал Драко насмешливым голосом, выдёргивая волшебную палочку из руки Грейнджер. — Я привёл вам грязнокровку, лучшую подругу Поттера, мне кажется, вам было бы интересно пообщаться с ней позже. Уверен, её голова хранит очень много интересных воспоминаний. Драко схватил Грейнджер за шею, притягивая к своему плечу затылком и не давая двигаться. Она полоснула пальцами по его руке, дрожа от ужаса. Драко её понимал. Даже когда не видел того, что находилось в свёртке, те волны, которые разносил его голос, уже вызывали желание убежать отсюда куда подальше. — Интересно... — проговорил Волдеморт. В следующий миг тело девушки вырвало магией у Драко из рук. Он увидел, как её с силой отбросило назад. В какое-то странное подобие сарая, припечатав заклинанием. — Молодец, Драко, — сказал голос, пока Поттер корчился в припадке. — Делай своё дело, Хвост! Петтигрю взмахнул палочкой, и Поттера потащило за ним. Резким рывком шрамоголового развернули спиной к мраморному надгробию. Повернув голову, Малфой смог прочитать надпись «Том Реддл», высеченную прямо на камне. Хвост положил свёрток у подножья надгробия и наколдовал верёвки, которые слой за слоем связывали Поттера, обездвиживая его. В голове у Драко был туман. Он обернулся, видя, как мечется Грейнджер, не имея возможности что-то сделать, но не видел её лица. Возможно, если чары продержатся достаточно долго, они о ней забудут. Волдеморт просто убьёт Поттера, и это настолько снесёт ему крышу от удовольствия, что он просто забудет про девчонку. По велению магии рядом с памятником возник громадный котёл, который вряд ли кто-то использовал в личных целях из-за его размера — в нём спокойно мог поместиться взрослый мужчина. Слизеринец почувствовал скольжение по траве рядом с собой и отступил, смотря на змею Нагайну, которая витиеватыми ползками передвигалась к своему хозяину. — Скорее! — рявкнул свёрток. Петтигрю засуетился, наполняя котёл жидкостью. Это была странная смесь, которая сверкала, словно бриллианты на солнце. Как показывал опыт Драко в магии, чем красивее подобное выглядит в начале, тем ужасающе последует результат. И в том, что это был как раз тот случай, сомневаться не приходилось. — Всё готово, хозяин, — пропищал слуга. Дрожащими руками Хвост взял тряпку с земли и, развернув её, бросил тельце в воду. Драко видел, как Поттера чуть не вырвало от увиденного. Ещё бы. Драко уже встречался с Волдемортом в этом обличии, но до сих пор не мог спокойно смотреть на то создание, которым он являлся. У Хвоста упал капюшон от дрожи, и Драко заметил гримасу отвращения на его лице. — Кость отца, отданная без согласия, возроди сына своего! — произнёс Петтигрю, и затем произошло что-то странное: земля разверзлась прямо под Поттером, оттуда показалась тонкая струйка праха и отправилась прямо в котёл. — Плоть слуги... отданная д-добровольно... возроди... х-хозяина своего, — голос Хвоста дрожал похлеще, чем он сам, и в следующий миг стало понятно почему. Вытянув перед котлом кисть, Петтигрю достал серебряный кинжал и, отвернувшись, замахнулся. — Блять! — выкрикнул Драко, скривившись, смотря как кисть скрывается в вареве, меняя его цвет на бордовый. Какого. Грёбаного. Хера. Его вообще не должно было быть здесь. Хвост скулил, всхлипывая, но продолжал ритуал. — Кровь врага... взятая насильно... воскреси своего... врага! Драко, словно под чарами, наблюдал за тем, что делал Петтигрю. Он подошёл к гриффиндорцу и полоснул его кинжалом по коже возле локтя, собирая полившуюся кровь в пузырёк, чтобы потом влить её в жидкость, кипящую в котле. Когда ритуал был закончен, Хвост упал вниз, скуля и прижимая к себе окровавленный обрубок руки. Драко сделал несколько шагов назад. Он должен думать. Ясные мысли. Окклюменция. В его сознании, кажется, больше не оставалось места. Он должен закрыться. Грейнджер. Воспоминания о ней. Замуровать. Иначе Волдеморт догадается. Всё происходящее сейчас, глупую рефлексию похоронить за цементными стенами внутри головы. Только так Драко сможет придумать, как вытащить Грейнджер. В воздух взметнулся столб пара и искр, становясь гуще и отчетливее. И вот уже в концентрации пара стал виднеться мужской силуэт. Когда белое марево начало развеиваться, пред ними предстал высокий, худой, как скелет, человек. Его тело оказалось непропорционально вытянутым, дистрофичным, словно в нём не было ни мышц, ни жира. — Одень меня, — произнёс он пронизывающим сердце голосом. Хвост с трудом встал на ноги и поднял одной рукой чёрную мантию, накидывая её на плечи и голову своего хозяина. Тот нырнул рукой в карман, достав оттуда волшебную палочку, и покрутил её в пальцах так, будто впервые знакомился с механизмом сухожилий. Драко стоял, смотря на данное действо с полной уверенностью в том, что это происходит не с ним. Окклюменция будто физически давила на стенки головы, но зато парень мог ощущать остроту ума. Малфой убеждал себя, что он сильный волшебник, достаточно сильный, чтобы скрывать свои мысли даже при напоре, даже так долго. Оставалось надеяться, что он не настолько ослаб, как ему казалось. Волдеморт возродился, и это был тот момент, который делил жизнь на до и после. Драко начало тошнить ещё больше, но он сжал челюсти и посмотрел в красные змееподобные глаза, которые глядели прямо на него. — Драко, ты отлично справился, — обратился к нему Волдеморт, подходя ближе. — Я уверен, что ты станешь одним из самых умелых моих соратников, — он положил костлявую руку ему на плечо, и Малфой кивнул. — Да, мой Лорд, — ответил Драко. — Ты сумел справиться с заданием, даже позаботился о моей забаве — прихватил грязнокровку! — Волдеморт противно засмеялся, поворачиваясь к своему слуге, который всё ещё катался по земле, не помня себя от боли. — Слышал, Хвост? — Д-да, Хозяин, — проскулил он, хотя Драко был уверен, что тот едва ли что-то понимал. — Но с ней мы разберёмся позже, — взмахнул мантией Волдеморт, подходя к Петтигрю, и узел у Драко на шее немного ослаб. Совсем на капельку. — Руку! Слизеринец видел, как Волдеморт поднял плащ мужчины, оголяя его левое предплечье, на котором вырисовывалась чёрная метка. Такая же, как и у отца Драко. Прижав к ней палец, Волдеморт захохотал. — Сколько же их соберётся с силами и явится сюда, когда они почувствуют это? — прошептал он, задавая риторический вопрос. — И сколько окажется глупцов, которые решат держаться подальше? Оскалившись, Волдеморт подошёл к Поттеру, говоря что-то о том, что тот стоит на могиле его отца. Это имело смысл. Драко вдохнул глубже, выкраивая себе мгновение для передышки. Вдох, выдох. Парень чувствовал, как его магия источается, но он не мог позволить ей иссякнуть. Внезапно ночную тишину нарушил шорох развевающихся мантий. Среди могил возникали фигуры волшебников. Все они были в масках и с капюшонами, точно таких же, как на Чемпионате. Только сейчас Малфой понимал, какое это было ребячество по сравнению с сегодняшним действом, в присутствии Волдеморта. Пожиратели подходили ближе, и один вдруг упал на колени, целуя полы мантии Реддла. — Хозяин... Это вы... — почти прошептал мужской голос. Люди образовывали круг, окружая Волдеморта, но всё равно в рядах оставались пустые места. Их нахождение сопровождалось дрожью, несмотря на полное отсутствие ветра. — Пожиратели смерти... Добро пожаловать! — воскликнул Реддл. — Прошло так много лет, а нас всё ещё объединяет метка, не так ли? Стоящие в кругу вздрогнули, но никто не осмеливался сказать что-то или сделать шаг вперёд. — Я чую, что воздух насквозь провонял виной, — протянул Волдеморт, смотря на мантии всех вокруг с отвращением. — Я разочарован... Я весьма вами разочарован. — Хозяин! — внезапно один из Пожирателей упал на колени, подползая к Тёмному Лорду. У Драко не было слов, чтобы описать всю силу своего отвращения. — Простите меня! Простите нас всех! — Круцио, — это переплетение букв вырвалось из уст Волдеморта легко. Малфой никогда бы не подумал, что заклинание может подействовать без силы ненависти. Но, видимо, ненависть была главным составляющим тела Лорда, так что Круцио удалось без единого огреха. Пожиратель корчился в приступе боли, когда его маска слетела с лица. Драко поднял глаза на Поттера: у того совсем не было красок на лице. Он превратился в абсолютно белый лист. — Встань, Эйвери, — гаркнул Волдеморт. — Ты просишь прощения? Я не прощаю. Я никого не прощаю и ничего не забываю. Драко немного сдвинулся, когда Эйвери поднимался с колен, шепча о том, что он будет служить ещё век, чтобы доказать свою верность. Поттер пытался дёргать руками в попытке освободиться. Малфой незаметно оглянулся, пытаясь увидеть, всё ли с Грейнджер в порядке, но из-за ветвистого дерева её не было видно. Когда он вновь обратил своё внимание на происходящее рядом с ним, Хвост шевелил новоявленной серебристой рукой, в слезах благодаря своего Хозяина. Петтигрю поднялся и занял место в кругу приспешников. Волдеморт сделал несколько шагов вперёд, равняясь с одним из мужчин, и Драко осознал, насколько, наверное, инородно смотрится здесь, стоя вне круга без атрибутов, с плотной безэмоциональной маской на лице. — Люциус, мой скользкий друг, — протянул Тёмный Лорд, — пусть ты не сразу пришёл мне на помощь, но ты искупил свою вину, вырастив достойного сына. Драко! Волдеморт обернулся, взмахом палочки облачая слизеринца в чёрную мантию с капюшоном, которая уже была ему знакома. — Ты обязательно станешь одним из нас, неся своё гордое звание Пожирателя смерти, — он повернулся обратно к Люциусу. — Ваша семья всегда служила мне вернее всех, так что я жду от вас такого же в дальнейшем. — Да, мой Лорд, всенепременно, Лорд, — протарахтел Малфой-старший, и Драко сделал шаг назад, заполняя одну из дыр в кругу. Волдеморт взялся перечислять своих соратников поименно: тех, кто был в рядах, тех, кто мёртв или в скором времени умрёт. Драко слышал голос отца Теодора, который молил о прощении, как и все. Люциус попросил Реддла поведать таинство, как ему удалось вернуться, и Драко очень хотелось сказать отцу, что тот не пожелал бы это видеть. История, которую рассказывал Волдеморт, упиваясь своей властью, данной ему телом, сложила все переменные. Слуга в Хогвартсе, смерть Берты Джоркинс, его план с Турниром, важность Поттера во всём этом. С каждым словом Малфою всё больше становилось дурно от того, насколько могущественным и продуманным был человек, вещавший из своих уст эту историю. Драко чувствовал на себе его влияние, на своих лопатках, которые ломило, но он, сцепив зубы, стоял ровно. Парень ненавидел мысль о том, чтобы уподобиться какому-то Макнейру, который стоял, скрючившись, до сих пор шепча о том, как ему жаль. — Как только мир мог подумать, что этот мальчишка сильнее меня, — произнёс Волдеморт, смотря на Поттера. — Я хочу, чтоб больше никто не заблуждался по этому поводу. Гарри избежал тогда смерти по нелепой случайности. И сейчас я вам это докажу, — шепнул он, наслаждаясь тем, как Пожиратели наблюдают во все глаза за действиями своего господина. — Отвяжи его, Хвост, и верни палочку. Драко видел, как бегали глаза Поттера в поисках пути спасения. Если он думал о побеге, то лучше бы ему не пытаться. Положив руку на сердце, Малфой не видел для него в такой обстановке ни единого выхода. У тебя в руках палочка, еблан. Поттер мог бы аппарировать. Чувства слизеринца были притуплены окклюменцией, но он мог почти поклясться, что здесь не было антиаппарационных чар. Потом Малфой нетерпимо закрыл глаза. Он не умеет. Господи. — Тебя учили сражаться в дуэли, Гарри Поттер? — притворно беззаботно спросил Волдеморт, пока его красные глаза горели во тьме. — Мы должны поклониться друг другу, Гарри, ну же, это хорошие манеры, поклонись смерти... Поттер сжал губы, морально протестуя. Малфой мог видеть даже отсюда, как напряглась вена у него на виске. — О, ваше молодое поколение так схоже, — прошипел мужчина, поворачиваясь к соратникам. — Драко тоже изначально не мог понять, зачем ему кланяться. Но он усвоил урок, верно? — Да, мой Лорд, — ответил Малфой ровным голосом. — Вот и тебе, Гарри, нужно преподать урок, — сказал Волдеморт, направив палочку на голову парня. — Круцио! Пожиратели хохотали, наблюдая, как Волдеморт раз за разом испытывает волю Поттера, накладывая Империус, в попытках заставить его просить. К удивлению Драко, шрамоголовый не был простаком и мог противиться Империусу достаточно сильно, чтобы, сцепив зубы, орать о том, что не станет подчиняться. Его за это накормили ещё порцией Круцио, но поведение Поттера... стоило уважения. — Мы тут не в прятки играем, Гарри, — весело воскликнул Лорд, когда гриффиндорец увернулся от очередного заклятия, спрятавшись за мраморной надгробной плитой. — Может, ты устал от нашей дуэли, Гарри? Может, ты хочешь закончить её сейчас? Внезапно Поттер выскочил из-за надгробия, и в тот же момент, когда готовый к этому Волдеморт произнёс убивающее, тот, что есть мочи, закричал «Экспеллиармус!» Брови Драко взметнулись вверх, и на секунду его тело окаменело из-за увиденного. Лучи заклинаний соединились, подняв двух волшебников над землёй в куполе света. — Какого чёрта... — слышал он шёпот от людей в мантиях и понимал их. Драко не встречался с таким волшебством даже в книгах, и особенно странно было это видеть, зная, какие заклинания произнесли оба. Луч, соединяющий их, окрасился в золотой, посылая вокруг искры. Пожиратели понеслись к своему Лорду ближе, спрашивая, что им делать. Перед Драко будто кто-то щёлкнул пальцами, выводя из ступора. Грейнджер. Все взоры были прикованы к огненному шару из двух магов, паривших в воздухе, так что он развернулся и попятился в сторону раскатистых ветвей дерева, за которыми стоял сарай с замурованной девушкой.***
Гермиона кричала, молотила руками по стенам и плакала, пытаясь справиться с моральной агонией. В тёмном небе сияли золотые вспышки, но она понятия не имела, что происходит. Гарри. Они схватили Гарри. Возможно, он уже мёртв. Возможно, его убивают прямо сейчас, пока она сидит в пещере без возможности как-то ему помочь. Взрыв сбоку отбросил её в сторону. Она, практически ничего не видя от пыли, поднялась на ноги, но чужая ладонь грубо накрыла рот девушки. Один вдох, и Гермиона поняла кто это, даже не видя. Грейнджер начала извиваться, пытаясь его укусить. Он развернул её за плечи, посмотрев в лицо, как только пепел осел. У неё не было палочки. Не было физической силы. Был только вырванный кусок мяса внутри от предательства. — Как ты мог! — кричала Гермиона, лупя его куда видела: по груди, лицу, по всему, чему попадала. — Как ты мог! Я верила тебе! — девушка зашлась в истерике, осознавая, что её психика надломилась. За этот год ей хватило бы и капли. Маленькой такой капельки боли, а на неё обрушили целый галлон. Она не была в порядке и больше никогда не будет. Это серьезно её надломило и, возможно, даже лучше, что она сегодня умрёт. Ей не хотелось жить со всем этим. — Зря, Грейнджер, — ровно произнёс Малфой и встряхнул её за плечи, применяя силу так, чтобы она прикусила язык, перестав рыдать от шока. — Уймись! — Ты знал... — прошептала Гермиона, качая головой. Сидя здесь, видя привязанного к могиле Гарри, она не думала о Малфое. Её мозг будто бы... заблокировал эту информацию, чтобы девушка не сошла с ума. Она лишь кричала имя Поттера, умирая от мысли, что не может ему помочь. Своему лучшему другу. И вот теперь реальность возвращалась к ней. И это было бесчеловечно. — Ты знал обо всём... Ты... — Я знал о многом. Такова жизнь, — голос Драко был холодным, стальным и таким похожим на голос того существа в тряпке, что ей хотелось закрыть уши руками и закричать во всё горло. Нет-нет-нет! — Господи, нет, — Гермиона опять разрыдалась, чувствуя, как горячие слёзы стекают по подбородку. Она обмякла в его руках, понимая, что это конец. Девушка просто не выдерживала. — Ты не он, он бы не... Господи... — она всхлипнула, и Драко вновь встряхнул её. — Всё было ложью, я не хочу... — Многое было, но не всё, — вдруг произнёс Малфой, и девушка услышала в его голосе проблеск, который она впервые узнала в этом году. Как интонации сплетаются в горле Драко во что-то нежно-пряное, заставляя её слушать. — Я никогда не хотел, чтоб ты пострадала. — Что? Это не имело смысла. Она бредит. Он сказал, что привёл её на потеху Волдеморту. Привёл Гарри. — Сейчас ты пойдёшь и спрячешься за могильной плитой. Той, у которой был привязан Поттер. Смотри на Кубок, видишь? Он... — Драко говорил быстро и чётко, словно отдавал инструкции. — Что? Нет! Я не пойду без Гарри! — воскликнула Гермиона, воспринимая его речь крохами оставшегося сознания. — Пойдёшь, Грейнджер! — прорычал Малфой. — Ты пойдёшь, иначе я тебя заставлю! — Нет! Они... — понимание ворвалось в её заторможенный мозг точно такой же яркой вспышкой, что сейчас озаряла небо по невиданной для неё причине. — Они убьют тебя, — добавила она шёпотом. Драко хмыкнул, качая головой, будто... Будто это было смирением, над которым можно только похохотать. — Лучше я, чем ты, не считаешь? — это явно был риторический вопрос, потому что его хватка на её плечах тут же стала сильнее. — Если то, о чём я думаю, сработает, скоро ты будешь в безопасности. Оказавшись в Хогвартсе, держись подальше от Грюма, Грейнджер. Ты соображаешь? Грюм шпион, — он дал ей пощечину, потряхивая за плечи, когда она вновь начала всхлипывать, заходясь в рыданиях. — Грейнджер, блять! Волдеморт сказал, что это новый учитель, не подходи к нему! Поняла меня? Сейчас ты должна... — Нет! — взвизгнула Гермиона, вырываясь из его хватки. — Я не брошу здесь Гарри! Я не брошу здесь тебя! Ты... — она запнулась, увидев решимость в ртутном взгляде. — Ты не посмеешь меня... — Империо, — спокойный голос ворвался в её сознание, и тремор рук утих. Это было так приятно. Просто отпустить всё. Ни о чём не думать. Ни о чём не переживать. Гермиона чувствовала, что даже может улыбнуться. Одно грубое резкое касание, и девушка ощутила в своём кармане волшебную палочку. Зачем она ей? Ведь всё и так чудесно. — Быстро иди к памятнику Реддла. Давай, Грейнджер, я не наврежу тебе. Я бы никогда не смог. Просто спрячься там... — голос Драко убаюкивал сознание. Гермиона была готова сделать всё, что требуется. Это ведь Драко. Он ничего бы ей не сделал. Просто смешно было подумать, что мог... Малфой пошёл в противоположную сторону, удерживая её разум в клетке своей магии. Он чувствовал, как его волшебство кто-то словно выкачивает через трубку. Окклюменция, физические повреждения, давление Лорда, Империус... Этого было слишком. Он видел Кубок, и тот всё ещё сверкал. У Драко было представление, как работают порт-ключи подобного типа. Вдруг он услышал душераздирающий крик Поттера, и световая клетка погасла, вновь превращая небо в сплошное чёрное пятно. — Оглушить его! — раздался рёв Волдеморта. — Отойдите! Я убью его! Он мой! Драко увидел, как Поттер бежит мимо надгробий, лавируя и уклоняясь от заклинаний. Он закрыл глаза, чувствуя сознание Грейнджер внутри: истеричное, измождённое и яростное. Блять, я ненавижу тебя, Поттер, клянусь, ненавижу. Маленький взмах палочки, и Драко подтолкнул Гарри по воздуху к Гермионе. Низко, отчего создавалось чувство, что тот пробурил коленями землю. Этого не должно было быть видно. Поттер поднял взгляд, физически почувствовав, откуда двигался поток магии. Они встретились глазами на секунду, прежде чем одним коротким заклинанием Драко перенёс Кубок, практически впечатав его гриффиндорцу в лицо, перед этим убедившись, что парень касается кожи Гермионы. Яростный вопль Волдеморта был последним, что он услышал, прежде чем эти двое растворились во мгле.