Мелодия сотни нот

Цзян Чэн смотрел на свадебные дары, присланные из Ланьлина, и не видел ни блеска украшений, ни золотого шитья на дорогих тканях, ни дар лично ему, как родственнику невесты, мужчине, ещё и главе клана. Точнее, последний он видел слишком чётко. Заколка. Прекраснейший пурпурный гуань с поперечной шпилькой и искусно выточеным лотосом, края которого были тонко обведены золотом. И записка на бумаге с родовым знаком. "Достойный дар достойному главе" - было начертано посередине. А внизу, его рукой, торопливо, словно бы украдкой, пока не заметили: "Не выбрасывай только. Я выбрал" Цзян Чэн отшвырнул записку, которую до сих пор сжимал в пальцах, сминая края. Как он хорошо его узнать успел, ты ж посмотри. Что предупредил даже, догадываясь - верно догадываясь! - что Цзян Чэн мог бы сделать, и не посмотреть на то, что эта заколка стоила немалых денег и труда мастеров. И Цзян Чэн бы сделал. Утопил бы на дне лотосового пруда, не колеблясь, если бы не эта приписка. Его рукой и наверняка золотой кистью. Золото. Цзинь. Цзинь Цзысюань. И всё, что ему, Цзян Чэну, оставалось в этой жизни - воспоминания о тепле чужой ладони. В своих пальцах, на щеке и у губ. Тогда, только-только после объявления о будущей свадьбе, Цзян Чэн приехал в Ланьлин, говорить обо всех условиях и церемониях. Он вовсе не собирался хоть взглядом сообщать Павли... Цзинь Цзысюаню о той боли, которая пеклась у него в душе. Цзян Чэн ни за что не разрушил бы семью сестры, её тёплые чувства. Но позже, наедине в саду оглушающий запах пионов, странный взгляд и колкие - или ему показалось? - слова Цзысюаня что-то взметнули в нём самом. Цзян Чэн выпалил что-то - сам до сих пор не мог вспомнить, что - глаза цвета красного чая расширились, и на мгновение будто бы засветились изнутри. Но Цзян Чэн не стал ждать жалости от Цзинь Цзысюаня. Лишь подлетел - весь пахнущий грозой и лотосами - подхватил чужую ладонь. Три мгновения: сжать пальцами, поднести к щеке, тронуть сухими горячими губами - и только пурпурные одежды сверкнули на выходе из беседки. Цзыдянь искрил весь путь до Башни, отвечая на беспокойство хозяина, умолкнув только при появлении Яньли. Он всё сделал правильно. Ради А-Ли. Ради её счастья. Бумага шелестнула под ногой - Цзян Чэн случайно наступил на записку. Он посмотрел вниз, поднял её, расправил. Скользнул взглядом сначала по официальному посланию, потом - по начертанному на скорую руку, и кивнул сам себе. О, нет, он не выбросит. Более того: глава клана Юньмэн Цзян будет носить эту заколку весь день свадьбы с гордо поднятой головой.