Sugar and Spice

Было ли то приглашение Драко на прогулку в Хогсмид все еще в силе? Определенно. — Хогсмид? Серьезно? — Гермиона играла с кончиком пера, пропуская его между пальцев, — и куда же вы хотели пойти в Хогсмиде? Вряд ли Драко собирался направиться в «Три метлы», даже если бы был вхож в это заведение. — Мы могли бы зайти к мадам Паддифут, — предложил он. Тео согласно кивнул. — В чайную? Разве это не... — как правило, это кафе всегда было оккупировано целующимися парочками, — разве это не место для свиданий? Драко и Тео вопросительно уставились на нее. — Ох, — Гермиона отложила перо на стол, переплетая пальцы. — Так вы хотите, чтобы это было свиданием? Все это — то, что происходило между ними тремя — было совершенно новым. И несмотря на то, что все они высказались о своих чувствах, они так и не обсудили, кем теперь приходятся друг другу... официально. «Все или ничего» вряд ли было подходящим статусом для отношений. Кроме того, они так и не обсудили, что будут говорить людям. Если вообще будут. Они встречались всего однажды, с тех пор как... С тех пор как она чуть не зацеловала Драко до потери сознания тогда, в библиотеке. И последняя их встреча была обычной библиотечной встречей для работы по проекту. Деловой встречей. Да, может они и перекинулись несколькими значительными взглядами, и украли друг у друга пару поцелуев, прощаясь. И руки Тео задержались на ее теле чуть дольше обычного. Но ничего более. Хотя нет, кажется, тон их разговоров теперь тоже был... другим. Или все дело было в том напряжении внутри, которое она пыталась игнорировать? Как будто кто-то вдруг прибавил яркости тусклому, едва горящему огню, которого раньше едва хватало на то, чтобы разглядеть что-то вокруг себя. И теперь этот огонь вдруг осветил все вокруг, раскрывая смысл их прошлых действий: всех этих поддразниваний и флирта, который в конце концов все-таки действительно оказался флиртом. Им не нужно было больше притворяться, и они не притворялись. Но тем не менее, они так и не обсудили, будут ли доводить эти новые отношения до сведения общественности. Теперь все становилось понятным. Поход в Хогсмид был задуман именно для этого. Поход в кафе мадам Паддифут должен был стать своеобразным заявлением, и достаточно смелым. — Да, именно это было моим намерением, — произнес Драко, запуская пальцы в волосы. Тео просто молча наблюдал за ней. Была ли Гермиона готова к этому? К тому, чтобы о них троих узнали все? Если реакция на всего лишь дружбу со слизеринцами была полным дурдомом, одному Мерлину известно, как люди отреагировали бы на ее вступление в отношения с ними... двумя. И она уже вполне могла представить себе прозвища, которыми ее удостоят. Но друзьям нужно было сказать. Пусть Джинни уже и смирилась с тем фактом, что Гермиона не станет ее невесткой, но она так и не приняла ее дружбу со слизеринцами. Джинни была очень подозрительна, она была уверена в скрытых и гнусных мотивах Драко и Тео. Невилл тоже, пусть и в меньшей степени. Ее спасение до сих пор заключалось лишь в том, что никто из них не заподозрил ничего больше, чем дружба, между ними тремя. По крайней мере, пока что. Отношений с одним из них хватило бы с лихвой, чтобы перевернуть все с ног на уши. Что подумают ее друзья — и это еще не упоминая Гарри с Роном — если она вдруг станет частью другого, не менее одиозного трио? — Но если ты не хочешь... — пробормотал Драко. — Я этого не говорила. — Что ж, видимо время для этого разговора пришло. — Я имела в виду, что мы так и не обсудили, что скажем людям. Острый взгляд Тео пронзал насквозь: — Ты планировала держать это в секрете? — Эм... нет? — тон Гермионы не смог смягчить взгляда Тео. Но заставил Драко нахмуриться и отвернуться. — Я не знаю. Мы не говорили об этом. Скажем ли мы об этом остальным, когда скажем, и что скажем... — Может, правду? — Тео вопросительно изогнул бровь. — Какую? — произнесла Гермиона срывающимся голосом. — Что я ваша девушка? Она не собиралась строить из себя невинную девочку, но, в конце концов, до этого момента она состояла всего в одних отношениях, и довольно-таки паршивых. И до сих пор не была уверена, как это все должно происходить. — Мне все равно, кем ты себя будешь называть, Гермиона, — ответил Тео, — пока к этому слову будет добавляться слово «наша». В груди разлилось тепло. Драко прокашлялся: — Но если ты не хочешь никому говорить, если тебе стыдно... — Я не об этом! Это... это не имеет никакого отношения к тому, кто вы такие. Просто люди, возможно, посчитают эти отношения... нетрадиционными. — Если людям это не понравится, они вполне могут отправиться куда подальше, — произнес Тео. Ему легко было говорить. Пусть думать так было неправильно... но ведь именно она отхватит больше всех внимания, когда об их отношениях станет известно. И не только из-за того, кто она такая, и кто такие они. Но и просто потому, что она — женщина. Ее назовут шлюхой, и еще кем-нибудь похуже. Это сексизм, и это мерзко, но, увы, это не ново. СМИ и так не были особенно к ней расположены все эти годы. Рита Скитер отыграется по полной. Драко же с Тео, скорее всего, посчитают предателями крови, спутавшимися с маглорожденной. Было ли Гермионе дело до мнения других людей? К сожалению, да, пусть и немного. Это было пережитком времени, когда она была неуверенным в себе книжным червем с вечно растрепанными волосами, подругой Гарри Поттера, известной в газетах лишь тем, что якобы напоила Крама любовным зельем, иначе он никогда бы не выбрал ее в качестве пары на Святочный бал. Да, ей было не все равно, что о ней подумают. Но стоило ли из-за этого потерять то, чего она так долго хотела? Нет. — Кроме того, — продолжил Тео, немного смягчаясь, — это не так уж нетрадиционно, как ты думаешь. Гермиона нахмурилась. — На самом деле, полигамия была достаточно распространенным явлением, особенно среди чистокровных, вплоть до Первой магической войны. По крайней мере, частым явлением были триады. Она ничего не слышала об этом раньше. Впрочем, не то чтобы Гермиона особо интересовалась практиками сожительства и брака среди волшебников до этого. — Правда? Драко теперь выглядел немного спокойнее, когда она так яростно дала ему понять, что ее беспокойство никак не связано со стыдом. Он кивнул и продолжил мысль Тео: — Особенно в ситуациях, когда продолжение кровной линии было первостепенно. Двое мужчин не могли зачать наследника. Так же, как и две женщины — в зависимости от обстоятельств. — А это становилось серьезной проблемой, если один из них, или они оба были последними представителями своих домов, — добавил Тео. Интересно. — Полагаю, практика суррогатного материнства была не особенно используема среди ведьм и волшебников? Драко отрицательно покачал головой. — Неужели они не могли просто заключить брак по расчету, чтобы зачать наследника, а потом, я не знаю... — Завести любовника на стороне? — предположил Тео. Гермиона кивнула. — Браки по расчету действительно нередки. А в некоторых из них задействовано даже больше двух человек. Но ты не поняла: деторождение было не единственной причиной полигамных отношений, а всего лишь одной из многих. И любовь была такой же причиной. На самом деле, супружеская измена сильно порицаема большинством волшебников и ведьм, особенно чистокровных. Что ж. Кажется, это не особо соответствовало образу аристократии волшебного мира, созданному в голове Гермионы. — Брак — это не только обязательство. Это связь. — Произнес Драко. — Магическая связь. Это не просто бумажка и налоговый вычет, как это бывает у маглов. Ты буквально связываешь свою магию с кем-то другим, переплетаешь ее. Это почти священный обряд. — Должно быть, ты уже поняла, что развод в мире волшебников — почти неслыханное дело. Они очень редки, — продолжил Тео. — А что до супружеской измены, она разрушает связь, ослабляет магию всех участников. Как крестраж неверности. — Но браки, включающие более двух человек, были возможны? Возможны и сейчас? Драко пожал плечами: — Магическую силу не волнует, моногамен ли ты — главное, чтобы ты был верен. Потрясающе. — Об этом почти ничего нет в книгах, не так ли? На лицах Тео и Драко одновременно заиграли широкие улыбки, заставившие Гермиону покраснеть. — Скорее всего, нет, — предположил Драко. — Это считается общеизвестным, если только ты не... — он вздрогнул и оборвал конец фразы. Если ты не маглорожденный. Гермиона вздохнула. Теперь, поняв, что ей не хватает довольно большого куска информации о магической культуре, ей следовало многому научиться, и научиться быстро. — Вы сказали, это была распространенная практика вплоть до Первой магической войны. Что изменилось с тех пор? — Сейчас это тоже не так уж редко, — подчеркнул Тео. — Дядя Панси женат на двух ведьмах, — добавил Драко. Тео кивнул и продолжил: — Что касается изменений, боюсь, что... мой ответ, вероятно, рассердит тебя. Гермиона приготовилась к худшему. — Многие волшебники отвернулись от идеи полигамии, они больше склоняются к принятию магловских ценностей в вопросах того, каким должен быть брак. Вероятно, именно поэтому полигамия была больше распространена среди чистокровных с самого начала. Гермиона чуть не засмеялась над тем, как Тео вздрогнул, ожидая ее гневной реакции. — Я не считаю, что маглы идеальны. Они делают много ошибок и здорово усложняют себе этим жизнь, но это никак не связано с магией или ее отсутствием. Мне кажется, это общечеловеческие вопросы. — Гермиона пожала плечами. — Думаю, это скорее про культурные различия. В том смысле, что в разных частях мира маглов тоже существует множество религий, в которых полигамия практиковалась раньше или практикуется до сих пор. Тео кивнул и продолжил: — Поэтому, если ты беспокоилась о том, что людям покажется это странным — не надо. Я имею в виду, болтать будут в любом случае, но в большей степени о том, кто мы такие, а не о том, что нас трое. Это было... небольшим облегчением. Не то чтобы Гермионе нужно было перед кем-то оправдываться за свой выбор, но знание того, что их отношения не были чем-то нетрадиционным или необычным, устраняло огромное препятствие. Должно быть, изменить мнение общества по поводу того, какими должны быть ее отношения, будет непросто. Но с этим она как-нибудь справится и защитит свои чувства.

***

— Луна и я собираемся заскочить в «Гладрэгс», перед тем как встретиться со всеми в «Трех метлах», ты с нами? — спросила Джинни, с удовольствием склоняясь над тарелкой английского завтрака. Гермиона отрицательно покачала головой: — Спасибо, но у меня уже есть планы. Джинни подозрительно изогнула бровь: — С кем это? Ну, была не была. — С Тео и Драко. Мы собирались зайти к мадам Паддифут. Лицо Джинни передернуло от отвращения: — Фу, мерзость. Ты серьезно лучше предпочтешь быть третьим колесом в компании этих змей, чем провести время с нами? Это заявление было безосновательным и несправедливым. Предыдущий вечер Гермиона полностью провела с Джинни и Луной, так что ее нельзя было обвинить в том, что она бросила своих друзей. И не то чтобы Джинни была вправе выступать с подобными заявлениями — Гарри связывался с ней по каминной сети чуть ли не каждый вечер. А когда это случалось, Джинни бросала всех и вся. Не то чтобы Гермиона обвиняла ее в чем-то, ей просто не нравилось лицемерие. — Я не третье колесо, — произнесла она, пытаясь сохранять ровный и спокойный тон, в котором бы не так явно сквозило негодование. Потому что она действительно не была третьим колесом, по крайней мере, в том смысле, который вкладывала в эту фразу Джинни. На лице Джинни отразилась жалость: — Гермиона, я не хотела перегибать палку и ссориться с тобой, но я переживаю за тебя, и Рон с Гарри тоже. Зачем тебе сдалась эта дружба? Я знаю, у тебя есть склонность помогать менее удачливым, и мы все любим тебя за это, но Нотт и Малфой действительно не нуждаются в твоем перевоспитании. Это дела Министерства. И тебе не нужно брать это на себя. Гермиона бросила взгляд через стол: — Я не перевоспитываю их, Джинни. — Перевоспитываешь, помогаешь — какая разница, как сказать? Ты ведь понимаешь, о чем я. — Джинни слегка помахала вилкой перед своим лицом. — Просто кажется, что это всего лишь вопрос времени, когда ты начнешь... пожертвования в пользу морально бедных. Это было почти больно. — Дело не в этом, не в благотворительности. — А в чем тогда? Гермиона глубоко вздохнула и произнесла: — Они мне нравятся. Жалость во взгляде Джинни только усилилась: — Хорошо, они тебе нравятся. Но неужели настолько, чтобы становиться третьим колесом и наблюдать за тем, как они обнимаются за чашкой чая? — Я никакое не чертово третье колесо, — Гермиона резко повысила тон, когда ее терпение наконец лопнуло. Джинни покачала головой: — Именно оно, Гермиона, и в этом нет ничего плохого — ты же тусуешься со мной и Гарри. Если бы не тот факт, что они змеи. Просто самое дно. В смысле, Мерлин, да Малфой чуть не загремел в Азкабан, а в этом Нотте есть что-то подозрительное, и я думаю, что он... — Я имела в виду, что они привлекают меня. Джинни застыла, не донеся вилку до рта. — И это... не только про меня. Наши чувства взаимны. Гермиона затаила дыхание, Джинни уставилась на нее, изумленно моргая, пока гравитация наконец не взяла свое, и вилка Джинни не рухнула в тарелку, разбрызгивая капельки томатного соуса по всему столу. — Пожалуйста, скажи, что ты шутишь. — Нет, не шучу. Джинни выглядела так, как будто ей вот-вот станет плохо: — Гермиона, я... ты... с ними? С обоими? — Да. Зеленоватая бледность лица Джинни контрастировала с цветом ее волос, веснушки резко выделялись на ее лице: — Ты хочешь сказать, что вы... — Джинни сделала грубый жест. О нет, не на такой разговор рассчитывала Гермиона. Она закрыла руками лицо, которое тут же загорелось под ее ладонями: — Нет. В смысле, еще нет. Это не просто... Это что-то большее. Джинни поднесла ладонь ко рту: — Кажется, меня сейчас вырвет. Гермиона закатила глаза: — Серьезно, Джинни? Ты не могла бы вести себя по-взрослому хотя бы одну минуту? Это... это важно для меня, ясно? И я знаю, что у нас было много различий... — Различий. Да уж, — фыркнула Джинни. — ...но война нас всех изменила. Всем приходилось делать то, чем мы сейчас не особо гордимся, просто чтобы выжить. И они другие теперь. Они не такие, какими ты их считаешь, и не думаю, что они вообще когда-то такими были. — О, Мерлин. — Джинни уставилась на подругу в глубоком шоке. — Ты серьезно. У тебя действительно есть чувства к ним. К обоим. Гермиона кивнула. — И как давно? — Ты не хочешь этого знать, — поморщилась Гермиона. — Настолько давно? — кажется, глаза Джинни уже не могли раскрыться шире. Гермиона утвердительно промычала. — И как давно вы, — Джинни тряхнула головой, — больше, чем друзья? — Официально? Неделю. Но, кажется, мы ходили вокруг да около довольно долго. Джинни потянулась за тыквенным соком и осушила кубок с таким видом, как будто хотела бы, чтобы в кубке было что-то покрепче: — Рон взбесится, ты же знаешь. — Знаю, — Гермиона слегка вздрогнула, взяла вилку и начала размазывать яичницу по тарелке. — И я не буду просить тебя держать это в секрете... — О-о-о, нет. Я не собираюсь ему об этом рассказывать, — Джинни затрясла головой. — Ни за что. Можешь сама быть вестником этой достаточно паршивой новости. — Джинни. — Что? Если ты думала, что мне все это понравится, ты сумасшедшая. Я ненавижу Малфоя, и Нотт тоже не многим лучше. Гермиона положила вилку и отодвинула тарелку в сторону. Аппетит испарился. — Тебе не должно это нравиться. Я и не прошу тебя об этом. Просто послушай меня. Пожалуйста, пойми, что я знаю, что делаю, и... — ей пришлось сглотнуть, потому что горло вдруг судорожно сжалось, — впервые за долгое время я счастлива. По-настоящему счастлива. Джинни уставилась на нее в упор, крепко сжав губы. После нескольких долгих секунд ее плечи опустились, по мере того как ее гнев постепенно отступал. На его место пришло неохотное, почти разочарованное принятие. Если она что-то и знала о Гермионе, так это то, что если она решилась на что-то, ее практически невозможно отговорить. — Я счастлива, что ты счастлива, хоть я и думаю, что ты чокнулась. Я постараюсь держать свое мнение при себе, но ничего не обещаю. Гермиона протянула руку через стол и сжала ладонь Джинни: — Спасибо. О большем я и не прошу. Джинни глубоко вздохнула: — Только не прибегай ко мне, если это все вдруг рухнет и даст тебе по башке, ладно? Потому что я буду первой, кто скажет тебе «а я говорила».

***

В итоге все прошло намного лучше, чем она рассчитывала. Естественно, Джинни все это не понравилось, но от нее этого и не требовалось. Ей нужно было только принять ситуацию, и она это сделала, пусть и неохотно. Но если даже она — та, которая всей душой открыто ненавидит Малфоя — может поддержать Гермиону... Что ж, надежда еще есть. Вдохновленная этим, Гермиона разошлась с Джинни на выходе из Большого зала и направилась в центральный двор, где они с Тео и Драко договорились встретиться. Конечно же, они уже стояли в одной из больших каменных арок, ожидая ее. Одетые вместо школьной униформы в темные джинсы, так удачно сидящие на них, и мягкие шерстяные свитера, они выглядели неоправданно хорошо в магловской одежде. Гермиона остановилась рядом с ними, щеки уже болели от широкой улыбки: — Доброе утро. Драко рассмеялся так свободно и открыто, что звук его смеха заставил ее внутренности подпрыгнуть и поменяться местами: — В хорошем настроении, Грейнджер? — На самом деле, да, — она протянула руку и схватила его ладонь, переплетая пальцы, не заботясь, что кто-то увидит. — Я рассказала Джинни. Глаза Драко расширились до размеров обеденных тарелок: — Правда? — Как она это восприняла? — Тео сделал шаг ближе, заслоняя Гермиону от ветра. Она рассмеялась: — Ужасно. Они оба смотрели на нее, нахмурившись, должно быть, думая, что она сошла с ума, раз смеется над такими печальными новостями. Сжав руку Драко, Гермиона продолжила: — Но похоже, что она приняла это. Не то чтобы она счастлива, но она рада, что счастлива я. То есть, вам больше не грозит сиюминутная опасность оказаться по ту сторону от ее летучемышиного сглаза. — Это не так уж и много, — Тео состроил недовольную гримасу. — Могло бы быть и хуже. Джинни — очень строгий критик. И ее неохотное принятие — это лучшее, на что я могла рассчитывать, и я уверена, что со временем... — Она смягчится и перейдет от лютой ненависти к простому презрению? — насмешливо спросил Драко, кривя губы. — Да, что-то вроде того, — кивнула в ответ Гермиона. Тео вздохнул и произнес: — Если ты довольна исходом разговора, полагаю, что это победа. — Поверь мне. Это действительно победа. Драко слегка кивнул в сторону дороги, ведущей из замка в Хогсмид: — Пойдем? Как только они вышли из тени двора, Драко попытался вытащить ладонь из хватки Гермионы, но она держала крепко. Взглянув на нее, он нахмурился: — Тебе не нужно никому ничего доказывать, Гермиона. Может быть. А может и нет. Но теперь, когда она решилась на это не только умом, но и сердцем, все можно было вынести с храбростью, пусть и смешанной с долей блефа. Гермиона слегка нахмурилась в ответ: — Говоришь мне, что я не могу держать тебя за руку, если хочу этого? Тео подавил смешок и подошел ближе, слегка пихнув ее в бок, когда их руки соприкоснулись: — С места в карьер. Следовало ли нам ожидать чего-то другого? — Гриффиндорцы... — глубоко и почти ласково выдохнул Драко, проводя большим пальцем по тыльной стороне ее ладони. Прогулка до Хогсмида прошла практически без происшествий, не считая нескольких взглядов, брошенных в их сторону. Несколько прохожих внимательно оглядели прогуливающееся трио, останавливая взгляды на сплетенных ладонях Гермионы и Драко. Одна девушка, пятикурсница Когтеврана, споткнулась на ровном месте, пока ее глаза были прикованы к ним. Но тем не менее, ни слова не было сказано. Тео придержал дверь, пока они проходили в кафе мадам Паддифут, жестом приглашая их в уютную теплую чайную с ее немного безвкусным декором в розовых тонах. По крайней мере, пахло тут вкусно — жасмином, медом и специями. Похоже на запах Тео, на самом деле. — Тот стол, — Драко кивнул в сторону дальнего угла комнаты, спрятанного от основного прохода. К счастью, народа было не так уж много. Несколько столиков были заняты уютно выглядящими парочками, рядом со входом сидела хихикающая стайка пуффендуек, но почти половина столиков были свободны. Для первого свидания, точнее, первого свидания на публике, это место было почти идеальным. Они сели за самый дальний стол: Гермиона и Тео с одной стороны, Драко с другой. Мадам Паддифут суетилась вокруг, за ней плыли зависшие в воздухе чашки и блюдца. Они аккуратно опустились на стол, слегка дребезжа. — Что я могу для вас сделать, дорогие? — Чайник Дарджилинга и... — Драко слегка смущенно улыбнулся, — у вас еще остались те яблочные оладьи, которые были в прошлом месяце? Гермионе пришлось закусить щеку чтобы не расплыться в широкой ухмылке. Приняв заказ, мадам Паддифут удалилась в отгороженную занавеской часть чайной. — Не надо, — предупредил Драко, как только они остались одни. Кончики его ушей покраснели. Тео хмыкнул: — Ты просто очарователен. — Это правда, — отозвалась Гермиона. Румянец сполз ниже, переходя на шею Драко. Он фыркнул, задирая подбородок: — Ну, полагаю, что так. Пока Гермиона не могла перестать смеяться, две пары прищуренных глаз с удовольствием наблюдали за ней. К счастью, очень вовремя подоспел чайник и все остальное, плавно приземляясь на стол между ними. Подождав, пока чай немного остынет, Тео наполнил чашки. Сам он предпочитал чай без сливок и сахара, Драко — три кусочка сахара, Гермиона — кубик сахара и немного молока. Лодыжка Драко слегка коснулась ее ноги под столом. Он поднял чашку в воздух, его глаза улыбались: — За новые начинания. Гермиона покачала головой, выглядывая из-за края своей чашки: — Начинания? Цитируя мудрейшие слова мистера Дарси: «Я понял, что со мной происходит, только тогда, когда был уже на середине пути». О, она позабавится от души, спуская на них Джейн Остин. Драко поставил чашку на блюдце и улыбнулся: — Пожалуй, ты права. Мне теперь трудно назвать определенный час или место, или взгляд, или слово, после которых мною был сделан первый шаг. Слишком это было давно. Ее челюсть отвисла. Всеблагой Мерлин, сначала Шекспир, а теперь он просто... — Осторожнее, Драко, — предупредил Тео, опасно улыбаясь. — Мы на людях. Еще что-нибудь в таком духе, и она запрыгнет на тебя прямо здесь. Гермиона смутилась и заерзала на стуле. Глаза Драко потемнели: — Я и не собирался ничего начинать. Сделав большой глоток чая, она заговорила снова: — Полагаю, ты собирался что-то закончить? Тео простонал, его чашка задребезжала, когда он резко поставил ее на блюдце: — Блядь. Да, именно так. Она этого хотела. Разговоров, свиданий, и всего остального, что Драко считал романтикой, она хотела тоже. Но было очень трудно сосредоточиться на чем-то вроде этого, когда другие желания одерживали очевидное превосходство. Желания увидеть их без одежды, попробовать на вкус их кожу, услышать различия в их стонах, выяснить, что заставляет их тяжело дышать и запрокидывать голову в экстазе. Не говоря уже о желании ощутить их прикосновения, быть попробованной на вкус, быть взятой. Слишком много времени Гермиона потратила на то, чтобы просто выжить. И теперь ей хотелось чувствовать, хотелось счастья, ей хотелось брать и возвращать его им обратно. Сосредоточиться на чем-то помимо этих так долго откладываемых желаний было почти невозможно, потому что... в самом деле, что теперь останавливало ее от их воплощений? Драко резко встал, отодвинутый стул проскрипел по полу с громким и неприятным звуком. Его ноздри раздувались, когда он процедил сквозь стиснутые зубы: — Я скоро вернусь. И он направился в соседний зал, ныряя за угол. — Конечно, в уборную, — произнес Тео, грязно ухмыляясь. — Видимо, пошел дрочить. Вернется через минуту. — Он... что? — закашлялась Гермиона. Тео мрачно и беззвучно ухмыльнулся: — Я шучу. Возможно. Он всегда ведет себя так, когда срывается. Встревоженный, раздражительный — как ни назови. Меня он не проведет. Но он будет в порядке, когда вернется. Гермиона обиженно хмыкнула, пытаясь преодолеть легкое смущение: — Срывается? Вообще-то это было именно его идеей, все эти прогулки... Когда мы могли бы сейчас быть в замке и... Заниматься делом. Тео что-то тихо промычал, пристально глядя на Гермиону: — Значит, Драко — любитель пораздражаться, а ты — повозмущаться. Вы похожи больше, чем ты думаешь. — Я не возмущаюсь, я... Его брови насмешливо изогнулись, губы сложились в ухмылку, такую соблазнительную, что к ней хотелось прикоснуться: — Возбуждена? Тихий стон сорвался с ее губ. Да. Ужасно возбуждена. Тео опустил руку на ее бедро и принялся лениво выводить круги пальцами, которые Гермиона чувствовала сквозь плотные вельветовые брюки. — Он так долго хотел тебя, Гермиона. И теперь он хочет сделать все идеально. Ты ведь можешь это понять, не так ли? Да, она могла это понять. Но только, как она уже не раз сказала, ей не нужны были все эти лепестки роз и прочая чепуха. Единственная причина, по которой все это было прекрасно — потому, что это делал он. Если бы только он мог это понять. — Я не сомневаюсь в том, что все будет идеально, — пробормотала она. — Если бы только все это было побыстрее. Он мягко улыбнулся: — Осталось потерпеть еще немного, любовь моя. Обещаю. Потерпеть, черт возьми, конечно... Сам Тео ведь был самым терпеливым человеком, которого ей пришлось встречать. Ему запрещалось говорить о терпении, у него не было этого права. — Но Драко ведь не нужно терпеть, ему не нужно ничего ждать, когда он срывается и расстроен, — упорствовала она. — У него есть ты. В голову ворвалась мысль о том, как Драко преодолевает свои расстройства, разделяя их с Тео; о том, как они наслаждаются друг другом, доходя до предела в уединении их спальни, и даже, может быть, немного думая при этом о ней. Гермиона почувствовала, как становится влажной. Глаза Тео потемнели, взгляд метнулся к ее губам: — Скоро я буду и у тебя. Его пальцы крепко впились в ее бедро, когда он наклонился, стирая расстояние между их лицами и нежно целуя ее. Намного нежнее, чем она того хотела. Гермиона прикусила его нижнюю губу, и из его горла вырвался тихий рык, рука скользнула вверх по бедру, останавливаясь на самой границе приличия, допустимого присутствием в общественном месте. Но, по крайней мере, теперь его поцелуй стал жестче, и в нем появилась страсть, которой она сейчас так хотела. — Кхм. Они оторвались друг от друга, услышав этот деликатный звук. Рука Гермионы тут же дернулась ко рту, прикасаясь к зацелованным губам, когда она взглянула на того, кто прервал их поцелуй. Холодные голубые глаза смотрели на нее в упор, внимательно и молчаливо изучая. В горле вдруг образовался ком размером с драконье яйцо. Там, в полуметре от их стола, стояла Нарцисса Малфой.