Sugar and Spice

— Говоришь, что мне не стоит беспокоиться о том, что Поттер попытается меня проклясть? — спросил Драко. — Только попытается? — Гермиона немного вытянула вперед губы, сдерживая улыбку. — Не иначе, — самодовольно усмехнулся в ответ Драко. После обеда, быстрого визита в хижину Хагрида и еще нескольких угроз и предупреждений в адрес Драко и Тео, которые Гермионе было наказано непременно им передать, Гарри и Рон, пообещав чаще присылать письма, незаметно для всех остальных покинули замок тем же путем, каким и прибыли — воспользовавшись камином в кабинете МакГонагалл. Весь день у Гермионы были занятия, так что только сейчас она смогла рассказать Драко и Тео о всем произошедшем и о том, как ее друзья добились ее прощения. Только сейчас, когда Драко и Тео снова удалось, применив все свое очарование, убедить ее провести вечер в их комнате вместо библиотеки и снова пренебречь школьными правилами, оставшись на ночь. — Нет, вам не стоит беспокоиться ни о чем таком, — Гермиона завязала волосы, легко накладывая удерживающее их заклинание. — Они, конечно, не то чтобы счастливы, но... — Когда это мне было дело до счастья Поттера и Уизли? — Драко похлопал ладонью по кровати рядом с собой в приглашающем жесте. — Но если речь о твоем счастье... — Я согласен с Драко, — кивнул Тео. — Он хочет сказать, что мы будем вести себя хорошо с твоими друзьями. Драко закатил глаза: — Это очень вольная интерпретация моих слов, но так и быть, приму ее. Но только в том случае, если их извинения перед тобой были... достаточно убедительны. — Достаточно убедительны? — Гермиона закусила губу, снова пытаясь сдержать улыбку, чего ей не удалось. Тео провел пальцами по своему подбородку и спросил: — Надеюсь, они ползали в твоих ногах? — Пожалуйста, скажи, что они вымаливали твое прощение на коленях, — произнес Драко, и, казалось, эта мысль его очень развеселила; он вскинул голову и продолжил, — может, МакГонагалл одолжит тебе Омут памяти? Тогда бы ты могла показать это нам. Гермиона закатила глаза: — Они извинились достаточно приемлемым для меня способом. Мне была важна их искренность, а не театральные сцены раскаяния. Драко нахмурился: — Значит, Поттер и Уизли не пали к твоим ногам. Какое разочарование. — Действительно. Я, конечно, могу зарыть топор войны, но я все еще зол на них за тебя, — подхватил Тео. — И если мне не остается ничего больше, буду точить на них зуб втайне за то, что обидели тебя. Гермиона стояла у изножья кровати, положив руки на бедра. Улыбка, которую она пыталась сдерживать, все равно прорывалась наружу, несмотря на то, что в груди кольнуло от внезапной мысли: — Ты звучишь, как моя мама. Тео несколько раз растерянно моргнул в замешательстве и затем переспросил, слегка склонив голову: — Что, прости? — Ну, знаешь, — Гермиона пожала плечами, — мамы всегда доходят до крайностей в вопросах точения зубов на тех, кто обижает их детей. Ссоришься с другом, рассказываешь маме, и она возмущается и злится вместе с тобой. А потом проходит неделя, с другом вы миритесь, но мама все еще будет злиться на него и помнить все, даже если ты просто вскользь упомянешь об этом друге года через три. Мамы никогда не забывают, если кто-то сделал больно их детям. Печальная и почти мечтательная улыбка появилась на лице Тео: — Звучит... неплохо. Неплохо? Ох... Вот же дура. — Прости, я не подумала... Легко махнув рукой, Тео покачал головой, показывая, что нет нужды в извинениях. Но Гермиона все еще чувствовала себя паршиво из-за абсолютной неуместности и нетактичности своих слов. Ну конечно же, он ничего не знал о матерях, их злобе на врагов своих детей и материнской защите. По крайней мере, он не знал об этом на собственном опыте. Пусть Гермиона была сейчас не в лучших отношениях со своими родителями, но они по крайней мере все еще были живы. — Могу себе представить, — произнес Тео. — Нарцисса уж точно неподражаема, когда дело касается твоей защиты, Драко. — Да, это так, — Драко кивнул, и его серые глаза смотрели одновременно мягко и серьезно. Тео задумчиво промычал и повторил прошлый жест Драко, похлопав рукой по одеялу между собой и Драко: — Я готов оставить прошлое в прошлом, но, если они снова поведут себя так же нагло и инфантильно, надеюсь, ты позволишь мне их проклясть. — Совсем немного, — добавил Драко, — ничего такого, что бы осталось на всю жизнь. — Ничего деформирующего, — кивнул Тео. — Что-нибудь вроде того, что ты сделала с Мариэттой Эджком, — задумчиво протянул Драко. — Нарывы, прыщи, волдыри. Что-то в этом роде. Тео сморщил нос: — Нет, у нее остались следы. — Ну, на это у нее есть челка, — ответил Драко. — Но ладно. Прокляну их, чтобы голоса стали на октаву выше на целый месяц. Губы Гермионы дернулись в улыбке, которая становилась все шире. — Что заставило тебя так внезапно улыбнуться? — спросил Тео. — Вы не поверите, — выдохнула Гермиона в ответ, — я сама с трудом в это верю. — А вдруг поверим? — произнес Драко. — Ну, — встав коленями на матрас, Гермиона подползла к изголовью кровати, — я как будто даже рада тому, что вы не пытаетесь быть слишком... дружелюбными к Гарри и Рону ни с того ни с сего. Светлые брови Драко вопросительно взметнулись вверх. — Я знаю, — рассмеялась она. — Поверьте, это очень странное чувство, но я счастлива, что вы остаетесь собой и не боитесь того, что это может мне не понравиться. И это не секрет, что вы не ладите с Гарри и Роном по целому ряду причин... — О, их и не перечислить, — с улыбкой произнес Драко, манерно растягивая слова. — И как я уже сказала, — продолжила Гермиона, — будет чудесно, если когда-нибудь вы сможете быть с ними искренними и радушными, но я не жду чудес и не прошу о них. И уж точно я не жду, что это случится за один день. Я счастлива, когда понимаю, что вы остаетесь собой. Конечно, не хотелось бы какой-то новой враждебности... Тео усмехнулся. — ... но до тех пор, пока ваше соперничество остается безобидным... — Гермиона пожала плечами, позволяя фразе остаться незаконченной. — Соперничество подразумевает конкуренцию, — фыркнул Драко. — А в данном случае ни о какой конкуренции не может быть и речи. Гермиона наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку, но в последний момент он повернулся, и ее губы прижались к его. И — что было самым лучшим — Драко улыбнулся ей в губы и продолжал улыбаться, даже когда она уже отстранилась.

***

Гермиона решила, что не будет проводить более двух ночей подряд вне своей кровати посреди учебной недели. Потому что больше двух ночей казалось явным напрашиванием на неприятности и выставляло напоказ ее пренебрежение правилами. Не то чтобы кого-то кроме нее это заботило — казалось, что никто этого даже не замечал — скорее, для Гермионы это было делом принципа. Очевидно, что Драко и Тео были крайне удручены таким ее решением и не скрывали своей обиды. Но их обида и причитания не выглядели жалко — скорее, это было мило, если не сказать очаровательно. И это было одной из двух причин, по которой Гермиона согласилась снова провести ночь с четверга на пятницу в их комнате. Второй же причиной было то, что она сама так чертовски сильно хотела этого. К всеобщему сожалению, у Драко на этот вечер была назначена тренировка по квиддичу, которая длилась полдня, без отвлечения на ужин. Гермиона с Тео направились в подземелья сразу же, как вышли из Большого зала после ужина. Некоторые из вещей Гермионы, сменная одежда и вещи первой необходимости уже лежали в свободном ящике комода в комнате Драко и Тео, так что ей не нужно было подниматься в башню Гриффиндора прежде, чем направиться в подземелья. И это было к лучшему, потому что терпение Тео, видимо, было уже на исходе. Как только дверь в комнату оказалась закрытой за ними, Гермиона была прижата к ней спиной — она чувствовала лопатками твердое дерево двери, когда Тео зацеловывал ее до тех пор, пока в легких не кончился воздух. — Тео, — выдохнула она, когда ее губы снова были свободны. Его же губы теперь были заняты ее шеей, где Тео, видимо, решил оставить свой явный и недвусмысленный след. Гермиона чувствовала давление, с которым его губы захватывали ее кожу, и легкий укус от зубов: — Будет... синяк. Тео что-то промурлыкал и оторвался от ее шеи, оставляя на этом участке кожи нежный поцелуй, а затем еще один выше, и так до тех пор, пока его губы не коснулись ее уха: — А что, если я хочу этого? Что, если я хочу оставить на тебе свои знаки? Я буду знать, что они там, даже если ты скроешь их заклинанием. Это будет наш маленький секрет. Эти его слова делали просто ужасные вещи с ее самоконтролем, которого и так оставалось совсем немного. Как в шутку Тео жаловался во вторник, прошло уже несколько дней, почти неделя с тех пор, как они с Драко занимались сексом, и боль уже давно прошла. Но вместо нее было совсем другое чувство. Должно быть, при этой мысли Гермиона простонала, или что-то отразилось на ее лице, потому что Тео усмехнулся, и вдруг она почувствовала, как он раздвинул коленом ее ноги и крепко прижался к ней бедром, все еще неподвижно удерживая Гермиону у двери. — Готов поспорить, что я мог бы заставить тебя кончить вот так, — прошептал он, и обещание в его голосе дразнило и возбуждало ее, — даже не прикасаясь к тебе руками. И он двинул бедром, прижимаясь через слои их одежды прямо к ее клитору. Гермиона громко застонала. Конечно, он бы мог, но она хотела не этого. — Я хочу чувствовать на себе твои руки, — прошептала она, — пожалуйста, Тео. Его губы изогнулись в улыбке, когда она произнесла эти два последних слова: — Где именно, Гермиона? Даже несмотря на то, что это уже не было новым — то, что Тео хотел, чтобы она говорила обо всем — Гермиона все равно вспыхнула, пока собиралась с духом, чтобы ответить ему: — Под... под юбкой. Тео простонал с сомкнутыми губами и, оторвав руку от бедра Гермионы, опустил ее к подолу ее юбки. Он поднял руку немного выше края ткани, и его пальцы сжали бедро Гермионы чуть выше колена. Изогнув бровь, Тео спросил: — Так? Гермиона отрицательно затрясла головой: — Выше. И он повел пальцами выше, выше до тех пор, пока слегка не коснулся тонкой чувствительной кожи на сгибе бедра, снова приподнимая бровь. — Еще выше, — уже почти потребовала Гермиона, и ей осталось только простонать, когда Тео сдвинул руку по ее бедру, крепко сжимая пальцы на ее ягодице, — нет, не здесь. Тео пытался побороть усмешку, уголки его губ дергались. Казалось, что даже его глаза улыбались, когда он посмотрел на нее сверху вниз и спросил: — Тогда скажи, где, Гермиона. Она громко сглотнула от смущения и произнесла: — Мое... мое... — слова застревали в горле и Гермиона начинала раздражаться на них, — мое влагалище. Тео перестал сдерживать улыбку, и на его щеках тут же появились ямочки: — Хорошая девочка. У нее было всего две секунды на то, чтобы насладиться его похвалой, прежде чем его пальцы скользнули под ее белье и замерли. Гермиона чуть не зарычала от досады и возбуждения. Но Тео шикнул на нее, быстро успокаивая: — Я только хотел спросить, тебе уже не больно? Мерлин, да все уже несколько дней как прошло. Гермиона отрицательно покачала головой. — Хорошо, — улыбнулся Тео. Его пальцы скользнули по ее коже, раздвигая складки и собирая влагу. Голова Гермионы непроизвольно откинулась назад, с глухим стуком ударяясь о дерево двери, когда Тео ввел в нее сразу два пальца, тут же сгибая их внутри и безошибочно находя нужную точку — в этом его талант не имел равных. — Тео... — Боги, какая ты красивая, — пробормотал он, прижимая большой палец к ее клитору, заставляя дернуться всем телом. — Скажи мне, каково это. — Это... прекрасно, — отозвалась Гермиона, и это слово утонуло в длинном стоне, от которого она не смогла удержаться, когда палец Тео задвигался на ее клиторе еще быстрее. — Это так прекрасно... Она была уже близко, колени начинали немного дрожать. Не то чтобы она сомневалась в том, что устоит, но просто на всякий случай Гермиона ухватилась за свободную руку Тео, чтобы поймать баланс. Мышцы другой его руки были напряжены, пока он пальцами доводил ее до оргазма. — Тео, я так близко, — произнесла она, уже почти задыхаясь. — Пожалуйста. С коварной улыбкой он склонил голову и снова прижался губами к ее шее — прямо к тому месту, на котором расплывался кровоподтек. Это было немного больно, но к ощущению примешивалось что-то еще, что-то, пославшее мощный заряд удовольствия по всему телу и заставившее сжать мышцы вокруг пальцев Тео. Она забилась в экстазе, пока оргазм накрывал ее, губы раскрылись в тихом вздохе, Гермиона крепко зажмурилась, и все тело напряглось. Удовольствие было таким сильным, что было почти больно. Почти. Тео больше не касался ее клитора, но его пальцы все еще двигались внутри нее, все легче и нежнее через толчки удовольствия, пока Гермиона наконец не выдохнула, и мышцы не начали понемногу расслабляться. С обожанием во взгляде, Тео склонился к ее лицу, целуя кончик носа: — Ты бесподобна, когда кончаешь, ты знаешь об этом? Она была почти уверена, что в этот момент выглядела скорее одержимой, когда ее глаза закатывались, затем сильно зажмуриваясь, а губы широко раскрывались, пока она пыталась вдохнуть. Но она решила поверить Тео на слово: — Спасибо. Он и Драко... они тоже были так прекрасны, когда кончали. Крепко сжатые челюсти, напряженные мышцы на шее, темные, раскаленные глаза, которые потом были полны такого трепета после пережитого удовольствия... будто бы они никогда не смогут привыкнуть к тому, что теперь она с ними. Это было так же хорошо, как кончать самой, и теперь Тео, казалось, был очень близок к этому. Слегка толкнув его в твердую грудь, Гермиона привлекла внимание Тео. Он изогнул бровь, и, когда она слегка оттолкнула его снова, улыбнулся. Его пальцы, все еще находившиеся внутри нее, исчезли. И теперь Тео ждал. Гермиона хотела... Откровенно говоря, она не могла перестать думать о том, что хотела бы на этот раз довести его до оргазма ртом, а не руками. Но это казалось немного сложнее. Может, на самом деле, это было не так уж сложно, проблемой было только начать. И как ей было сказать ему об этом? Прости, Тео, но мне бы очень хотелось отсосать тебе? Ладно, с другой стороны, ему скорее всего наоборот бы понравилось, если бы она так сказала... — Ты слишком много думаешь для человека, который только что кончил, — протянул Тео, отрывая ее от размышлений. Гермиона прикусила губу. — Поделишься мыслями? — спросил он, слегка хмуря лоб, пока Гермиона все еще боролась сама с собой. Что ж... В конце концов он все равно все узнает. В этом ведь весь смысл, разве нет? — Я хочу... сделать это ртом, — произнесла Гермиона и, когда морщинка между нахмуренными бровями Тео стала глубже, она опустила взгляд к его брюкам, туда, где даже через ткань было видно, насколько твердым он уже был. Глаза Тео были широко распахнуты, а губы приоткрыты, когда она снова вернулась взглядом к его лицу: — Но я не знаю, как. Закрыв глаза, Тео едва заметно вздрогнул, и воздух резко вырвался из его приоткрытых губ. Сглотнув, он снова открыл глаза: зрачки были такими большими, что почти перекрывали синюю радужку. Сердце Гермионы забилось быстрее. — Ты не обязана, — произнес Тео. Гермиона ответила ему взглядом, по которому было видно, что эта фраза ее не впечатлила, и тогда Тео пожал плечами и, облизнув нижнюю губу, продолжил: — Но я не буду врать и говорить, что не хочу этого. Мысль о твоих губах... Он вытянул руку и провел пальцами по губам Гермионы. Погладив большим пальцем ее нижнюю губу, Тео слегка оттянул ее, прежде чем обхватить ее подбородок: — Ты действительно этого хочешь? Гермиона кивнула, глядя ему прямо в глаза, как будто только ее взгляд сейчас мог передать абсолютную искренность ее желания. Она действительно хотела этого, и одна только мысль об этом заставляла ее мышцы снова сжиматься в возбуждении. Тео провел большим пальцем по ее скуле: — И ты хочешь, чтобы я... рассказал тебе, что нужно делать? Может быть, это было странно, но именно это ее и привлекало. То, что голос Тео будет направлять ее, говорить, как... Мерлин... говорить, что делать, как использовать ее рот, чтобы доставить ему удовольствие. Непроизвольный стон отчаянного желания вырвался из ее губ. Взгляд Тео стал напряженным, он почти прожигал ее насквозь, пока Тео смотрел на нее сверху вниз. И она не могла отвернуться, потому что он по-прежнему удерживал ее лицо. Не то чтобы ей действительно хотелось отвернуться, только не тогда, когда уголки его губ слегка приподнялись, когда какая-то новая эмоция пробежала по его лицу. Он все понял. Кивнув, Тео сделал шаг назад, и затем еще один, опуская руку от ее лица. Он отходил назад, пока не остановился у изножья кровати. Все еще глядя прямо на Гермиону, он сбросил с себя мантию и ослабил галстук, медленно расстегнул пуговицы на рубашке, стряхивая ткань с плеч и позволяя ей соскользнуть по рукам вниз. Его пальцы опустились вниз к пуговицам брюк и затем расстегнули молнию. — Иди сюда, — произнес Тео хриплым голосом. Потребовалось время, чтобы заставить ноги двигаться, но как только ей это удалось, Гермиона встала прямо перед ним. Тео вопросительно изогнул бровь и опустил взгляд на пол между их телами. Действительно. Было бы немного затруднительно сделать то, чего она хотела, стоя. Стараясь не шататься, Гермиона опустилась перед ним на колени. Тео закусил губу так сильно, что она побелела, и произнес: — Хорошо, Гермиона. Она немного поежилась, к щекам прилила кровь, и казалось, что все ее тело пылает. Это было нормально? Тео мягко усмехнулся, но ничего не сказал, вместо этого приспуская брюки и белье, высвобождая член. Он был уже полностью твердым, и на таком близком расстоянии его размер казался немного... пугающим. Гермиона сглотнула и снова подняла взгляд к лицу Тео. Он облизнул губы, и его ноздри широко раздулись, когда он медленно и глубоко вдохнул: — На самом деле, все довольно просто. Твой рот очень мягкий, влажный и горячий, поэтому практически все, что бы ты им ни сделала, будет хорошо. Приятно, когда ты облизываешь его или берешь полностью в рот. Просто следи за зубами и не бери больше, чем можешь принять. Что ж, это была полезная информация. Гермиона кивнула и скользнула ладонями вверх по внутренней стороне его бедер. Она прикоснулась к нему, беря в ладонь и довольно крепко сжимая — так, как он показал ей в прошлый раз. В ответ на это движение бедра Тео слегка дернулись вперед. — Ты мне скажешь? — спросила она, проводя большим пальцем по выделяющейся вене на его напряженном члене. — Скажешь, как тебе нравится? Тео кивнул и протянул руку, отводя волосы с ее лица и аккуратно обхватывая затылок: — Конечно. Наклонившись вперед, Гермиона прикоснулась к нему языком, умирая от желания узнать, каков он на вкус. Головка члена, которой она коснулась, была горьковато-соленой, но вкус не был неприятным. Она чувствовала тот же запах, запах Тео, только здесь он был немного сильнее, концентрированнее — запах кожи, мыла и гвоздики. Осмелев, Гермиона сомкнула губы вокруг головки его члена, наслаждаясь тем, как тяжело она легла на ее язык. Тео мягко простонал: — Да, так хорошо. Но Гермиона хотела, чтобы ему было не просто хорошо. Хотела, чтобы было прекрасно, и чтобы он сказал ей об этом. Та ее часть, о существовании которой до сих пор Гермиона даже не догадывалась, болезненно сжалась, услышав его слова, всего лишь «хорошо». Внимательно следя за тем, чтобы не коснуться его зубами, Гермиона взяла его член немного глубже, пока ее губы не встретились с рукой, которой она обхватывала его основание. Тео рвано выдохнул: — Используй язык. Блять, да, вот так... Это было не очень просто, но и не очень сложно. Нужно было держаться определенного ритма, так, чтобы ее язык работал в тандеме с ее губами и рукой. Но как только Гермиона поняла это, все стало совсем просто. — Прекрасно, — похвалил ее Тео. — У тебя так хорошо получается, Гермиона. Блять, вот так, да... И она снова слегка заерзала, наслаждаясь его похвалой, которую она хотела слышать от него все больше и больше. Ускоряясь, она опускалась губами на его член еще глубже, пока его головка не уперлась ей в горло. Инстинкт подсказывал напрячь горло или отодвинуться, но вместо этого Гермиона зажмурилась и глубоко вдохнула через нос, не двигаясь. Тео снова простонал, но этот раз громче: — Твой рот... Господи, твой чертов рот просто убивает меня. Что ж, это вряд ли. Гермиона чуть не рассмеялась, но, подумав лучше, вместо этого немного отодвинулась и снова провела по стволу члена языком, как и говорил ей Тео. Казалось, ему особенно понравилось, когда она провела языком по месту, где ствол члена переходил в головку, и кожа казалась наиболее чувствительной. Мгновение спустя, Гермиона снова опустилась губами на член, принимая в себя столько длины, сколько только могла, и насаживаясь еще немного ниже, пока... — Блять, — пальцы Тео запутались в ее волосах, с силой вцепившись в них. Это должно было причинить боль. Было и правда больно. Но что-то в этой боли заставило ее бедра сильно сжаться, когда влага возбуждения пропитывала ткань белья. Стон, который Гермиона даже не пыталась скрыть, вибрацией прошил ее горло, заставив Тео задохнуться, когда его член дернулся на ее языке. Гермиона не шевелилась, пытаясь снова прийти в себя после этого мощного разряда удовольствия. Тео смотрел на нее сверху вниз, его глаза были широко раскрыты, зрачки казались огромными. Губы были приоткрыты, а щеки раскраснелись. Он покачал головой: — Прости, я не хотел этого делать. Конечно, она это видела. Гермиона опустила взгляд к его груди и шее, на которой тоже разливался румянец, спускаясь со скул. — Но... Тебе это понравилось? — спросил он, слегка понижая голос. Было бы тяжело ответить ему с членом во рту. Гермиона отстранилась, и ниточка слюны, протянувшаяся от ее губ к его члену, заставила ее сильно покраснеть: — Э-м-м... Ей понравилось. И еще ей понравилось то, как бесконтрольно дернулись бедра Тео, когда его член был в ее горле. Лицо пылало, но она кивнула: — Да? Я... Думаю, что да. Внимательно прищурив глаза и не спуская взгляда с ее лица, Тео вновь взял ее за волосы и потянул, на этот раз не так сильно и внезапно — медленно, проверяя ее реакцию. А затем он потянул еще сильнее, и из ее губ вырвался тихий вздох. Это чувство было немного похоже на то, как удовольствие разрядом проходило от зажатого в пальцах возбужденного соска прямо к низу живота. Конечно, отличия были, но суть ощущения была та же. — Тебе это нравится? — спросил Тео грубоватым, хриплым от возбуждения голосом. Она кивнула, вздрагивая, пока ее волосы были все еще в крепкой хватке его пальцев. И тогда он потянул еще сильнее, и Гермиона застонала, судорожно пытаясь уцепиться за что-то и цепляясь за его бедра, потому что колени резко ослабли, и она оказалась в опасной близости от того, чтобы упасть на пол. — Ты ведь скажешь мне, если что-то тебе не понравится, правда? Гермиона изгибалась в его хватке: — Да, но я... Мне... мне это нравится. Очень. Может, в конце концов ей больше подходил грубый трах на ковре? Улыбка медленно расползлась по лицу Тео. Все еще удерживая ее за волосы одной рукой, он взял свой член в другую и снова поднес к ее лицу: — Продолжай, любовь моя. У тебя так хорошо получается. Блять. Ее губы снова скользнули по стволу его члена, на этот раз легче, из-за большого количества слюны. И когда она почти уже взяла столько, сколько могла принять, Тео потянул ее за волосы, заставляя опуститься еще немного ниже и принять в себя больше. — Прекрасно, Гермиона, — произнес он, и его рука, не запутанная в ее волосах, обхватила ее лицо, поглаживая большим пальцем ее щеку. Он смотрел на нее сверху вниз: потяжелевшие веки чуть опущены, потемневшие глаза, — это так чертовски великолепно, любовь моя, ты скоро заставишь меня кончить. Боги, она хотела этого так отчаянно, что едва могла вынести. Мысль об этом возбуждала до предела, внутренняя часть бедер была уже влажной от возбуждения, которое пропитывало насквозь ткань ее белья. Часть ее хотела протянуть руку и дотронуться до себя, но Гермиона понимала, что это отвлечет ее, и поэтому только сжимала бедра все сильнее, так сильно, как только могла. — От этого ты становишься мокрой? — спросил Тео. Гермиона утвердительно промычала в ответ, заставляя Тео выругаться и вцепиться в ее волосы еще крепче. Казалось, он был уже совсем близко. Тео тяжело дышал, все его тело напряглось, и мышцы бедер были каменными под ее ладонями. Гермиона бросила взгляд вверх на его лицо: челюсти сжаты, глаза полуприкрыты тяжелыми веками, ноздри слегка раздуты. Его кадык дернулся, когда он процедил сквозь крепко сведенные челюсти: — Ты выглядишь так прекрасно с моим членом во рту. Гермиона не успела подумать о том, как действительно она сейчас выглядела. Дверь позади нее открылась, послышались звуки шагов, и сразу после этого щелчок быстро захлопнутой двери. Она застыла: губы все еще на члене Тео, а глаза ее в этот момент, скорее всего, стали размером с обеденные тарелки. Хватка Тео на секунду стала сильнее, совсем немного, когда его взгляд метнулся к открывшейся двери. А потом легкая ухмылка дернулась в уголке его рта: — Драко. Плечи Гермионы расслабленно опустились. Она так и подумала, что это был Драко, иначе Тео уже давно схватил бы волшебную палочку и проклял любого, кто вошел без стука. Но знать наверняка, что это был Драко, все равно было облегчением. Она выпустила изо рта член Тео и перевела дыхание, облизывая губы и удивляясь тому, насколько горячими они сейчас казались. Драко за ее спиной усмехнулся, и его шаги раздались снова: — Не позволяйте мне вас прерывать. Несмотря на его манерную тягучую медлительность речи, его голос сейчас казался неровным, как будто бы Драко задыхался. Успокоившись, Тео снова слегка потянул Гермиону за кудри, привлекая ее внимание. Его брови вопросительно приподнялись. Коротко кивнув, она снова обхватила губами его член, только темп ее движений слегка сбился, когда в поле зрения вошел Драко. Он сел у изножья кровати, недостаточно близко, чтобы до него можно было дотянуться. Но, очевидно, выбор места предоставлял ему полный обзор происходящего во всех подробностях. Возможно, это должно было заставить ее почувствовать себя неловко — то, что Драко смотрел. Но все было наоборот. Она чувствовала на себе его взгляд, и от этого ощущала, как ставшие твердыми от возбуждения соски потерлись о ткань белья. — Блять, — тихо выругался Тео. — Я уже совсем близко. Лаванда и Парвати однажды — очень громко — обсуждали, что лучше: проглотить или сплюнуть, склоняясь ко второму варианту. Гермионе это всегда казалось глупостью — куда, во имя Мерлина, она должна была сплюнуть? На пол? И что дальше, применить Тергео? Испарить? Сглотнуть казалось более логичным, гипотетически. К тому же, судя по тому, что она ощущала сейчас, на вкус это было не плохо. Решив для себя этот вопрос, она продолжила обхватывать губами член Тео, поднимая взгляд, пытаясь таким образом показать ему, что не собирается отстраняться. И Тео, казалось, это понял — его глаза сверкнули, прежде чем полузакрыться; челюсть казалась твердой как гранит, когда он кивнул. Хриплый стон вырвался из его груди, и его член дернулся у Гермионы во рту, она почувствовала струю спермы на языке, но почти не ощутила вкуса — он все еще был довольно глубоко. Сделав еще несколько аккуратных движений, Тео слегка оттянул ее за волосы, отстраняя, когда ощущений стало уже слишком много. Его грудь тяжело вздымалась, глаза были почти черными, но он улыбался, наклоняясь к ней и помогая подняться на ноги. И как только Гермиона встала, он притянул ее ближе, прижимая к груди, нежно касаясь губами ее лба: — Это было потрясающе, Гермиона. Ты прекрасно справилась. Все ее тело вспыхнуло от похвалы Тео. Гермиона облизнула губы, все еще ощущая на них его вкус: — Я рада. Холодные пальцы коснулись кожи на ее колене. Драко смотрел на нее в упор, его щеки слегка раскраснелись, а волосы были немного влажными, видимо, еще не успев высохнуть после душа, который он принял после тренировки. Наверное, по этой же причине на нем не было галстука — только рубашка и брюки. Изогнув бровь, он подарил Гермионе такую многообещающую усмешку, что ее ноги непроизвольно задрожали: — Тео уже заставил тебя кончить? Тео презрительно фыркнул. Он прищурил глаза, но все-таки улыбнулся: — Драко, за кого ты меня принимаешь? Потянувшись к Тео, Драко прижался к его губам, оставляя на них короткий поцелуй. Он улыбался, когда снова отстранился: — Полагаю, это означает «да»? Гермиона кивнула, прикусывая губу, когда Тео вдруг наклонив голову, прижался губами к ее горлу, легко прикусывая след, который оставил там раньше. Он тихо рассмеялся и произнес: — Готов поспорить, что ты могла бы сделать это еще раз, разве нет? Ее белье, видимо, было уже насквозь мокрым, потому что Гермиона чувствовала, что под юбкой внутренняя сторона ее бедер тоже стала влажной от возбуждения. Она задохнулась, хватая ртом воздух, когда Тео укусил ее сильнее: — Я могла бы... Да... Наверное. — М-м-м, готов поспорить, что могла бы, — язык Тео коснулся впадины над ее ключицей, прежде чем он нежно прикусил кожу в этом месте, — ты ведь уже такая мокрая, разве нет? Драко двинулся на кровати, садясь ближе к краю и расставляя ноги шире. Сквозь ткань его брюк было видно, насколько твердым он уже был. Отвлеченная ощущениями, которые дарили губы Тео, и взглядом на Драко, который пристально смотрел на нее своими потемневшими голодными глазами, Гермиона не сразу ответила на заданный вопрос. Наказанием за промедление была рука Тео, довольно сильно взявшая ее за волосы, заставив простонать. Если она не была абсолютно мокрой до этого, то стала теперь. — Расскажи Драко, — приказал ей Тео. — Скажи ему, как ты намокла, пока отсасывала мне. Гермиона сглотнула, пытаясь вспомнить, как говорить: — Я... почти теку. Драко застонал, с силой вцепляясь пальцами в собственные бедра: — Блять... Тео усмехнулся, и его пальцы опустились к пуговицам на блузке Гермионы, медленно расстегивая их одну за другой, открывая ее лиф и обнаженную кожу: — Прошла уже целая неделя. Готов поспорить, ты умираешь от желания снова почувствовать его член внутри себя, я прав? Черт возьми, Тео когда-нибудь добьет ее своими разговорами. Гермиона кивнула. — Скажи ему, — настаивал Тео, стягивая ее рубашку вниз по рукам, закладывая большие пальцы за пояс ее юбки, — скажи ему, чего ты хочешь. Драко почти задыхался, его грудь быстро поднималась и опускалась, пока он смотрел, как Тео раздевает ее: — Ну же, — произнес он, ободряя Гермиону легкой улыбкой. Она резко выдохнула, возбужденная и смущенная их взглядами и тем, как они пытались заставить ее признаться в очевидном. — Я хочу... — простонала она, разрываясь между желанием и смущением, — хочу заняться сексом. Драко улыбнулся, но Тео этот ответ, видимо, не удовлетворил, потому что он тихо цокнул и произнес: — Слишком туманно. Знаю, ты можешь лучше. Ты хочешь этого нежно и медленно? Хочешь, чтобы он занялся с тобой любовью? Или ты хочешь жестко? Чтобы тебя оттрахали так, что ты увидела звезды? Она залилась краской, когда Драко усмехнулся: — Как ты тогда сказала? Что ты видела созвездия? — Перестань, — простонала она, закрывая лицо руками. Тео рассмеялся и вытащил одну руку из-за пояса ее юбки, чтобы отвести ее ладони от лица: — Это так поэтично, Гермиона. — Прекрати, — повторила она. — Предполагалось, что ты будешь спрашивать меня о том, как я хочу заняться сексом, а не смеяться надо мной из-за того, что я говорю, когда... Когда я не в себе. Тео чуть отодвинулся назад, щелкая застежкой на ее лифе и спуская легкую ткань вниз по ее рукам. От прохладного воздуха комнаты и горячего взгляда Драко соски тут же стали твердыми. — Думаю, я знаю, чего ты хочешь, — произнес Тео, откидывая ее волосы в сторону и целуя в плечо. — Драко, почему бы тебе не лечь на кровать поудобнее? Драко с вопросом изогнул бровь: — Правильно ли я понимаю, что предполагается, что я должен раздеться сам? — Очевидно, если только ты не планируешь трахаться через брюки, — протянул Тео. — Умник. — Чертов командир, — улыбнулся Драко. Прижавшись губами к уху Гермионы, Тео прошептал: — Знаешь, а он прав. Но тебе ведь это нравится, правда? Закусив губу, Гермиона задрожала от тихого смеха. Было трудно оставаться спокойной и расслабленной из-за холода комнаты и ожидания того, что же было у Тео на уме. Драко быстро разделся, бросая рубашку и брюки возле кровати. Стянув белье по стройным ногам, он упал на матрас, устраиваясь удобнее — по привычке заложив руки за голову, он казался таким расслабленным и безупречным в своей наготе. Не то чтобы у него были какие-то причины не быть таким расслабленным и уверенным. Лежа на всех этих подушках, со своей безупречно белой кожей и стройным телом, Драко напоминал какую-нибудь римскую статую, высеченную из белого мрамора. Все еще влажные волосы были взъерошены, напряженный член прижимался к животу, а полуприкрытые глаза и улыбка, прячущаяся в изгибе губ, обещали столько удовольствия, что, вероятно, Гермионе предстояло забыть собственное имя. — Прекрасен, правда? — прошептал ей на ухо Тео. Гермиона кивнула. — И ты тоже, — Тео оставил еще один поцелуй на ее плече, прежде чем резко стянуть с нее юбку одновременно с бельем, — и ты будешь выглядеть еще великолепнее верхом на его члене. О, Мерлин. Гермиона почувствовала, как становится еще более мокрой — хотя, казалось, больше уже некуда — когда посмотрела на Драко, который все еще улыбался, вопросительно приподняв бровь. Ладно. Она могла это сделать. Гермиона хотела этого, но, как и со всеми этими новыми вещами в сексе, которых она так хотела, она не знала, как правильно это сделать. Должно быть, это несложно и инстинктивно понятно, но ведь секс — это больше, чем просто механические движения. Слегка обернувшись, Гермиона вопросительно посмотрела на Тео. Он ободряюще похлопал ее по бедру: — Давай. Тебе понравится. Что ж, вопрос был не в этом. Не в том, понравится ли ей. Но она сделала, как велел Тео: опустилась коленями на край матраса, прежде чем подползти к Драко. Он улыбнулся, когда Гермиона перекинула одно колено через его бедра, и потянулся к ней, обхватывая пальцами ее колени: — Ты в порядке? Она кивнула. Тео присоединился к ним, садясь в постели позади Гермионы. Положив подбородок на ее плечо, он коснулся руками ее бедер, слегка подталкивая вперед: — Все еще мокрая? Гермиона только усмехнулась и, видимо, этого ответа Драко было недостаточно, потому что он протянул руку, проводя по ее складкам, с легкостью проскальзывая внутрь нее одним пальцем. Шепотом выругавшись, Драко тут же добавил второй палец, сгибая его внутри нее, заставляя Гермиону рвано выдохнуть: — Ты такая мокрая... Она качнулась, насаживаясь на его пальцы, и почувствовала, как руки Тео вцепились в ее бедра: — Я же сказала, — прошептала она. Согнув пальцы внутри нее еще один раз, Драко убрал руку, заставив Гермиону разочарованно застонать. Он поднес руку к лицу, и Гермиона вспыхнула от того, что почти вся его ладонь была влажной от ее возбуждения. С легкой улыбкой на лице, Драко поднес пальцы к губам, медленно облизывая их. Еще один стон разочарования и нетерпения вырвался из ее груди, и Тео тихо успокоил ее: — Не беспокойся. Мы позаботимся о тебе. Потянувшись за волшебной палочкой, Драко быстро наложил чары контрацепции, а затем тут же откинул ее в сторону, вместо этого обхватывая ладонью свой член, удерживая его перпендикулярно собственному телу. Тео направлял Гермиону, подталкивая вперед, пока она не оказалась прямо рядом с ним, но затем Тео остановился, не двигая ее дальше. Он легко удерживал ее на месте, пока Драко провел головкой своего члена по ее складкам, задевая клитор, покрывая свое тело ее влагой, заставляя ее задыхаться в ожидании. — Делай то, что будет нравиться тебе самой, хорошо? — произнес Тео. — Что бы ты ни сделала, для Драко все будет ощущаться прекрасно. Драко согласно промычал и наконец перестал ее дразнить. Его член застыл прямо у ее входа, ожидая, когда Гермиона сама начнет двигаться. Опершись руками Драко на грудь, Гермиона опустилась ниже, совсем немного, так, что внутри оказалась только головка его члена. Несмотря на то, что ей больше не было больно, она не хотела двигаться слишком быстро, и, казалось, что руки Тео все равно бы не позволили ей этого. Он все еще придерживал ее, пальцы впились в ее бедра, не давая нетерпеливо насадиться на член Драко сразу на всю длину. Не было острой боли, как в прошлый раз. Теперь было только удовольствие от ощущения того, как член Драко заполнял ее изнутри, растягивая, заставляя туго обхватывать его. Гермиона опустилась еще ниже, все еще двигаясь медленно, но боли по-прежнему не было, и от этого появилось чувство полного облегчения. Все это время Драко был неподвижен, даже несмотря на то, что, казалось, эта неподвижность давалась ему с большим трудом. Он выглядел так, будто ему было больно: челюсти намертво сведены, губы почти побелели от того, как он сжал их. Его грудь почти не двигалась — судя по всему, он вообще не дышал в этот момент. — Вот так, — прошептал Тео, ободряя ее. Гермиона все еще не была полностью прижата к телу Драко, но его член проникал внутрь нее под таким углом, что она не могла двинуться дальше: — Я не могу опуститься ниже, — выдохнула она. Тео немного сдвинул ее бедра — эта позиция заставила ее немного прогнуться в спине, и теперь она могла опуститься до конца, что она и сделала, тихо задохнувшись, когда член Драко вошел в нее полностью. — Хорошая девочка, — прошептал Тео, убирая руки с ее бедер и проводя ими по ее животу и груди, слегка сжимая соски. От этого она сжала мышцы вокруг члена Драко, заставив его зажмуриться и застонать. Усмехнувшись, Тео положил ладони на ее грудь, легко массируя ее, и поцеловал сзади в шею, а затем в плечо: — Ты так хорошо справляешься, так хорошо принимаешь его член. Гермиона посмотрела вниз, и... Может, это было глупо, но было так странно и прекрасно думать о том, что сейчас он заполнял ее полностью, а во все остальное время внутри нее теперь было это пустое место, о котором она раньше никогда не думала, как о пустом. Не думала, пока не узнала, насколько заполненной она теперь может быть. Челюсть Драко двинулась вперед, и мышцы на его шее напряглись, когда он рвано вдохнул, а затем медленно выдохнул, кладя ладони на ее бедра. Тео тихо усмехнулся и спросил: — А у тебя как там дела, Драко? Драко что-то неразборчиво пробормотал. — Поздравляю, Гермиона! Кажется, твое влагалище лишило Драко дара речи, — произнес Тео. Она рассмеялась, и Драко тут же простонал. Он покачал головой и открыл глаза, выглядя отчаянным и почти измученным: — Перестань, ты сжимаешь мой член, когда смеешься, и это просто сводит меня с ума. Гермиона уже долго не двигалась, и ее тело привыкло к ощущениям. Тео и Драко сказали ей, чтобы она делала то, что понравится ей самой. А узнать, что ей нравится, можно было только попробовав. Поэтому Гермиона начала с малого, чуть качнувшись вперед. И даже это маленькое движение принесло очень много удовольствия, когда член Драко прижался к нужной точке внутри нее. Тео молчал, позволяя ей самой понять, что ей нравится. Но не то, чтобы он совсем бездействовал, нет. Его пальцы сжимали ее соски, сводя с ума, заставляя хотеть большего. То, что она сейчас делала, было очень хорошо, но этого было недостаточно для того, чтобы кончить. Аккуратно двинувшись еще раз, Гермиона приподняла бедра, пока внутри нее не осталась только головка члена Драко. И затем она опустилась обратно, резче и быстрее, чем в первый раз. Пальцы Драко судорожно сжались, сильнее вцепляясь в ее бедра, и он застонал. Судя по всему, ему это понравилось, поэтому Гермиона повторила это движение, в этот раз наклонившись немного под другим углом и... — О, Боже... Когда она опустилась на этот раз, член Драко попал ровно по нужной точке и с нужным давлением, заставив все внутри задрожать. Сглотнув, Гермиона сделала так снова и снова, и рваное дыхание вырывалось из губ Драко, пока он смотрел на нее взглядом, раскаленным как расплавленная ртуть. Жар в его глазах был созвучен тому жару, что бежал сейчас по ее венам, скапливаясь внизу живота. — Гермиона, — простонал Драко, откидывая голову на подушку. — Блять, это так хорошо. Она не могла ответить ему, только не тогда, когда вся ее энергия и концентрация уходила на поддержание этого прекрасного потрясающего темпа движений, который она взяла. Ее мышцы дрожали, между ног все горело от возбуждения, но она не могла остановиться, только не тогда, когда была уже так близка. Левая рука Тео опустилась на ее бедро, поддерживая, помогая двигаться на Драко. Другая рука скользнула между ее ног, пальцы прикоснулись к клитору, заставляя Гермиону с силой прикусить губу. Тео оставлял поцелуи на ее челюсти, шее и всюду, куда только могли дотянуться его губы. — Ты такая красивая, — прошептал он, потирая ее клитор и заставляя двигаться все интенсивнее. — Ты выглядишь, как чертова богиня, когда скачешь на его члене. Гермиона была уже так невозможно близка к тому, чтобы кончить, что уже почти чувствовала это наслаждение, когда опустилась на Драко еще один раз, и когда Тео снова прикоснулся к ее клитору. Было хорошо, что Тео держал ее, и она могла откинуть голову, выгибая спину, когда ее веки непроизвольно закрылись, и она снова увидела перед глазами цветные огни, пока все внутри нее напрягалось до предела и пульсировало от наслаждения. Ногти Драко впились в кожу на ее бедрах, когда он начал сам двигаться внутри нее, а ее собственные движения окончательно сбились с заданного ритма. Три быстрых, сильных толчка, и Драко застонал — его член дернулся внутри Гермионы, пока он кончал. — Прекрасно, — прошептал Тео, отнимая пальцы от ее сверхчувствительного возбужденного клитора, когда ощущений стало уже слишком много. Он гладил тело и руки Гермионы, удерживая ее, пока она понемногу приходила в себя, растерянно моргая, возвращаясь к реальности. Драко усмехнулся, и по этому звуку было понятно, что ему все еще не хватает воздуха: — Спасибо. Ты тоже неплох, дорогой. Гермиона фыркнула, ее голова все еще была откинута и лежала на плече Тео. Наверное, ей нужно было уже двинуться, член Драко выскальзывал из нее, но Гермиона не могла — бедра болели от напряжения, и любое движение сейчас казалось почти невозможным. — Вот негодяй, — рассмеялся Тео. — Раз напрашиваешься на комплименты и воруешь чужие, больше не услышишь их в свой адрес. Драко выдвинул вперед нижнюю губу в притворной обиде. — Ладно, — Тео закатил глаза. — Ты тоже хорош. Но только когда не ведешь себя как засранец и не воруешь комплименты, предназначенные для Гермионы. — На это я согласен, — произнес Драко, поднимая руку, подзывая Гермиону ближе. — Иди ко мне. Тео вновь слегка похлопал ее по бедру: — Иди. Драко хочет пообниматься. — Чего я правда хочу, — сказал Драко, — так это чтобы меня поцеловали. Пока не дождался ни одного маленького поцелуя. Ни от одного из вас. По правде говоря, он был прав. И, судя по его выражению лица, это было настоящей трагедией. Собрав все силы, Гермиона поднялась, и член Драко выскользнул из нее полностью. Тут же почувствав, как по бедрам потекли капли его спермы, Гермиона покраснела: — Э-м-м... Может кто-нибудь дать мне мою палочку? Драко сморщил нос и моргнул, его веки все еще были тяжелыми, глаза полузакрыты: — Зачем? Предполагалось, что ты идешь меня целовать. Сжав губы, Гермиона ждала, пока Тео подполз к краю кровати и порылся в одежде, лежащей на полу, в поисках ее палочки. Передав ее Гермионе, он с любопытством наблюдал, как Гермиона тут же направила ее вниз, произнося заклинание Эванеско. Драко и Тео оба с трудом подавили смех. — Прекратите! — потребовала Гермиона. — Вы не можете смеяться над этим! Это право есть только у того, из кого вытекает сперма. Они оба замерли. Тео сломался первым, разражаясь громким смехом, и Драко вскоре последовал его примеру, смеясь и зажмуривая глаза. Глаза Гермионы расширились, и рот приоткрылся, когда она поняла, что сказала. Закрыв лицо ладонями, она фыркнула, понимая, что в их ситуации ее условие действительно было смешным. — Обязательно воспользуюсь этим правом в следующий раз, — с трудом проговорил Тео сквозь приступ смеха. — Согласен, — так же отозвался Драко. Гермиона простонала, но все же позволила Драко притянуть ее к своей груди, где она и спрятала свое лицо: — Конечно, посмейтесь надо мной. Уж извините, что после всего этого я... не могу нормально думать. Конечно, Драко улыбался, глядя на нее, когда она снова подняла голову: — Сначала я заставляю тебя видеть созвездия, а теперь лишаю возможности нормально думать? Мерлин, Грейнджер, ты знаешь, как потешить мужское эго, уж поверь мне. Гермиона слегка ударила его в грудь: — Заткнись, Малфой. Он выгнул бровь: — О, так мы снова перешли на фамилии? — Потому что я злюсь на тебя, — фыркнула она, решив немного преувеличить. — Очень злюсь. Драко нежно провел пальцами по ее позвоночнику, и по ее телу снова пробежала дрожь: — Готов поспорить, что у меня получится загладить свою вину, — прошептал он. В этом она и не сомневалась.