Sugar and Spice

— Отдай мне свиток, Гермиона. Взгляд метнулся к протянутой руке Тео, а затем к свитку пергамента, лежащему перед ней. — Я думаю, нам стоит перепроверить все еще один раз. — Перепроверить? За последнюю неделю мы перечитали этот проклятый перевод уже с полдюжины раз, как минимум, — произнес Драко, потирая уголки глаз и сводя пальцы на переносице. Гермиона закусила губу. Оценка за это задание весила очень много в общей оценке за весь курс. Не говоря уже о том, что это было прекрасной подготовкой к выпускным экзаменам. Перечитать лишний раз уж точно не повредит... Тео выхватил пергамент прежде, чем она успела придержать его рукой: — Я уже практически слышу твои мысли: еще всего один раз... — Еще один раз точно не повредил бы, — возразила Гермиона, складывая руки на груди. — Говори за себя, — проворчал Драко. — Эти руны мне уже буквально снятся. И, поверь мне, я бы предпочел, чтобы мне снилось что-нибудь другое. Тео склонил голову: — Интересно. Как ты думаешь, есть ли руническая связка, означающая маленькую узкую... — Тео! — резко оборвала его Гермиона. Посмеиваясь, он спрятал свиток пергамента в сумку, как будто бы это могло помочь выбросить мысль о переводе из головы Гермионы. Снова повернувшись к столу, Тео пожал плечами в ответ на ее разъяренный взгляд: — Все. Мы закончили. Еще одно прочтение ничего не даст, кроме того, что ты будешь волноваться и сходить с ума. Перевод идеален. Что ж, хорошая попытка, но... — Мы с тобой оба знаем, что переводы никогда не бывают идеальны, Тео. Они изначально несовершенны по своей природе. — Так даже лучше. Если совершенство недостижимо, мы уж точно максимально приблизились к стандартам, установленным профессором Бабблинг. Я в этом уверен. Гермиона вздохнула. Может, они были и правы. Сколько ошибок она могла пропустить? Сколько могли пропустить они все? И даже если в тексте и были ошибки, каковы были шансы, что она обнаружит их сейчас, при еще одном прочтении? Очень невелики, по правде говоря: — Ладно. Но согласитесь, что это... немного странно. То, что мы закончили. Они работали над этим проектом месяцами. Мерлин, да ведь именно он столкнул их вместе. Именно этот проект был причиной того, что они изначально стали проводить время друг с другом. То, что они закончили работу над ним, было не просто странно, это было даже... немного грустно. Вот и все. — Просто подумай, — произнес Тео. — Теперь, когда мы закончили, будет больше времени на... — На подготовку к нашим выпускным экзаменам? — спросила Гермиона, пытаясь не рассмеяться, когда лицо Тео застыло. Драко тихо усмехнулся и медленно покачал головой: — О, боги, и как мы этого не предвидели? С улыбкой Тео взял его за руку, переплетая их пальцы: — Полагаю, мысль была в том, что теперь, когда с проектом покончено, мы могли бы проводить больше времени вне библиотеки. Гермиона смотрела на них в упор. — Кого мы пытаемся обмануть? — произнес Драко, смотря Тео в лицо и усмехаясь. — Мы ведь совершенно точно знали, во что ввязываемся. — Это точно, — кивнул Тео. — Половина ее очарования заключается именно в этой прилежности. — Ты же помнишь, что я сейчас сижу прямо перед тобой? — произнесла Гермиона и запнулась. — Подожди, а в чем вторая половина? Взгляды Драко и Тео синхронно опустились к ее груди. — Эй! — она рассмеялась. — Прямо сейчас я раздумываю о том, чтобы заклинанием приклеить вас к вашим стульям. Можете попробовать уйти из библиотеки в таком состоянии. — Гермиона, — то, как Тео протянул ее имя, было верным знаком того, что за этим последуют явные преувеличения и сгущение красок. — У нас еще целые месяцы до экзаменов. Неужели нам действительно нужно начинать прямо сейчас? Поджав губы, она произнесла: — Думаешь, этот вопрос уместен? Тео простонал, в то время как Драко отрицательно покачал головой с явным раздражением. — Подождите, — произнесла Гермиона, выпрямляясь и опираясь локтями о стол. Со времени того небольшого признания Драко о том, что ее не по размеру подобранные блузки сводили его с ума на пятом курсе, она стала немного подправлять фасон блузок с помощью магии, чтобы они сидели на груди чуть плотнее. Конечно, не до неприличия, нет. Но достаточно для того, что, если бы она наклонилась чуть вперед, как сейчас, пуговицы на ее груди слегка натянулись бы. Очевидно, эффект был произведен, потому что глаза Тео и Драко тут же скользнули по ее груди, задерживаясь на ней. Гермиона сдержала улыбку: — Вы ведь еще даже не слышали о моей методике повторения. — Да? — спросил Драко, так и не отведя взгляда от ее груди. Гермиона улыбнулась: — Ваше старание и время, потраченные на подготовку, будут... вознаграждены. Это привлекло их внимание. Драко приподнял бровь, уперевшись языком в щеку, на щеках Тео появились ямочки, когда он с предвкушением протянул: — Вознаграждены, говоришь? И что же ты, скажи на милость, имеешь под этим в виду? Неужели этого намека было недостаточно? — Полагаю, все, что нужно, чтобы вас мотивировать. Зубы Тео скользнули по его нижней губе, когда он тихо простонал и произнес: — Это опасное предложение, любовь моя. Что, если я и правда решу им воспользоваться? Что ж, видимо, план Гермионы начинал работать против нее самой. Ведь предполагалось, что она раздразнит их, а не наоборот. Гермиона пожала плечами, пытаясь не выдать ужасного возбуждения и выглядеть равнодушной, но вспыхнувший на щеках румянец, видимо, выдавал ее с головой: — Ничего другого я и не ждала. Драко мрачно усмехнулся: — Помнишь, я предупреждал тебя о том, что, если протянешь Тео палец, он откусит полруки? Боги, все жду, когда смогу сказать тебе «а я говорил». — Он не так уж и неправ, — усмехнулся Тео. Гермиона покачала головой: — Пока я слышу только одни разговоры. — Ох, — Тео рассмеялся, и его белые зубы контрастно выделялись на фоне алых губ, изогнувшихся в опасной улыбке. — Ты еще вспомнишь эти слова.

***

Вздохнув, Гермиона перевернула страницу учебника по трансфигурации. Она уже прочитала раздел, посвященный невербальным заклинаниям, от корки до корки, но этот раздел был одним из самых сложных, требовалось много внимания и практики, чтобы хотя бы понять его, не говоря уже о том, чтобы преуспеть в самих заклинаниях. Но как бы трудно это ни было, невербальные заклинания были одним из самых полезных умений, ведь после превращения во что-то нужно быть в состоянии вернуться в свой изначальный облик, а у этого чего-то, во что ты превратишься, вполне может не оказаться рта. Или, например, может быть необходимо заставить анимага вернуться в человеческое обличье, не выдав при этом себя. Запереть Риту Скитер в банке было достаточно для четвертого курса, но было бы неплохо уметь публично разоблачить ее, если когда-то в этом вдруг возникнет необходимость. Держа зажатое в пальцах перо наготове, чтобы записать любые заметки, пришедшие в голову, Гермиона подняла глаза, чтобы посмотреть, что получается у Тео. Он молчал, но, судя по всему, изучал сейчас не текст по трансфигурации, а ее лицо, потому что его собственный учебник даже не был открыт. Тео смотрел на нее через стол, и легкая веселая улыбка играла на его лице. — Тео, — отчитала его Гермиона, — мы должны заниматься. — Кто сказал, что я этого не делал? — спросил он, впуская в голос обиду, но улыбка на его лице выдавала его с головой. Гермиона опустила глаза и многозначительно посмотрела на закрытый учебник Тео, прежде чем снова взглянуть ему в лицо: — Книга закрыта, и, если только у тебя не рентгеновское зрение, мне придется применить меры. — Какое зрение? — переспросил Тео, хмурясь в легком замешательстве. Гермиона покачала головой, легко рассмеявшись: — Неважно. Просто начни уже заниматься, потому что через час я тебя проверю. Отодвинув стул, Тео закинул ноги на парту, заставив Гермиону сердито нахмуриться. Библиотека была переполнена, их личный секретный стол был занят группой четверокурсников с Когтеврана, лихорадочно готовящихся к экзамену по Чарам, поэтому они расположились в отдаленной и укромной классной комнате в другой части замка, рядом с башней Прорицаний. Но то, что мало кто мог наткнуться на них здесь, вовсе не означало, что Тео мог беспрепятственно закидывать ноги на стол. — А разве ты не должна... как ты там сказала? Мотивировать меня? — спросил он, переплетая пальцы и складывая руки на животе. — Предполагалось, что это будет наградой за хорошее поведение, — Гермиона отложила перо в сторону, складывая руки на столе. — Учитывая, что ты даже не открыл свою книгу и не записал ни единого слова, не думаю, что тебя есть за что вознаграждать. Тео прищурил свои синие глаза, уголок его губ приподнялся: — Проверь меня сейчас. — Сейчас? Но ты еще даже не начал... — Просто сделай это, Гермиона, — произнес он, устроившись на стуле поудобнее и выглядя при этом ужасно довольным и даже самоуверенным. Она уже знала этот взгляд. У Тео сейчас явно был какой-то козырь в рукаве. По правде говоря, он у него был всегда, но Гермиона не могла понять, в чем дело именно сейчас. Даже учитывая природную склонность Тео к трансфигурации, не было никаких вариантов, что он мог овладеть темой обратного превращения, даже не начав ее изучать. — Ладно, — произнесла Гермиона. Чего бы спросить... — При каких условиях даже правильно созданное заклинание Ревелио не вернет объекту трансфигурации его начальный облик? Губы Тео искривились в медленной ухмылке: — В том случае, если первоначальный облик объекта не полностью человеческий. Неверное предположение о первоначальном облике может стать причиной того, что объект превращения останется в необратимом промежуточном состоянии между его первоначальным обликом, обликом превращения и обликом, предполагаемым создателем чар при обратном превращении. Возможен летальный исход. Следующий вопрос? И правда — козырь в рукаве. — Ты уже выучил это? — Учитывая, что кое-кто, — произнес Тео, скользнув взглядом по Гермионе, — патрулировал коридоры замка прошлой ночью, а у Драко была вечерняя тренировка и встреча по Зельям после нее, у меня было довольно много свободного времени. А рукоблудство в больших количествах имеет свойство надоедать и наводить тоску. Гермиона, не в силах сдержать улыбку, покачала головой: — И все-таки ты заставил меня поверить в то, что ты бездельничал. — Ну, ты ведь знаешь, что говорят о неверных предположениях, — улыбнулся Тео. Какой же манипулятор. Коварный манипулятор. Он полностью перевернул ее план против нее, вернув себе контроль над ситуацией: — И что мне с тобой делать? — Наградить? — предложил Тео, широко раскрывая глаза с самой притворной невинностью, которую Гермионе только доводилось видеть. Что ж, она и правда обещала, но она ведь еще не закончила свои занятия. Гермиона прикусила губу, разрываясь между двумя противоречащими друг другу порывами. — Ну же, Гермиона, — Тео убрал ноги со стола, наклоняясь вперед. — Ты так много работала. Думаю, ты заслужила перерыв. — Но я думала, предполагалось, что наградить нужно тебя, а не меня. Тео провел пальцами по краю стола и мягко протянул: — А кто сказал, что это взаимоисключающие вещи? И он пригвоздил Гермиону взглядом, под которым она не могла отвести глаз, даже если бы хотела, но, слава Мерлину, это было не так, только не когда он разжигал внутри нее огонь одним только взглядом: — Клянусь тебе, я буду очень рад наградить тебя за твое хорошее поведение. Его темные сапфировые глаза оторвались от ее глаз, когда Тео перевел многозначительный взгляд на стол между ними, прежде чем снова взглянуть на Гермиону, слегка приподняв бровь. Все внутри сжалось, кровь будто бы стала еще горячее, и кожа вспыхнула от его многозначительного взгляда. Должно быть, только под заклятием забвения Гермиона смогла бы забыть то признание Тео, его слова о том, что он хотел бы нагнуть ее над столом и трахать до хрипоты. И даже под заклятием забвения эти слова, вероятно, все еще жили бы внутри нее, впечатавшись в саму ее плоть и кровь. Было ли это из-за того, что Гермиона прикусила губу, или из-за того, что ее дыхание участилось, но глаза Тео потемнели, в улыбке появилось что-то хищное, и тон голоса стал низким от желания: — Ты думаешь об этом, не так ли? Сглотнув нарастающий в горле ком, Гермиона кивнула. — Ты хочешь этого? — спросил он, облизывая нижнюю губу. За все это время Тео уже множество раз доводил ее до оргазма, но другими способами. Не то чтобы Гермиона жаловалась на это... Только не тогда, когда он заставлял ее кончить с помощью своих умелых рук или языка больше раз, чем она могла сосчитать. И Тео, похоже, тоже не возражал, учитывая все те разы, когда Гермиона доставляла ему ответное удовольствие. Но за те полтора месяца, что они уже были вместе, они еще ни разу не занимались сексом в основном смысле этого слова. Вопрос о том, хочет ли она этого, был абсурден. Не то чтобы Драко обращался с ней, как со стеклянной вазочкой... Гермиону более чем устраивало то, как именно он ее трахал. Но Тео пообещал ей тогда кое-что еще: грубый секс без всяких границ, от одной мысли о котором бросало в жар и лихорадило. И спрашивать теперь о том, хотела ли она этого, хотела ли она его и всего того, о чем он говорил... Гермиона бы рассмеялась в ответ на этот вопрос, если бы только не была уже настолько близка к тому, чтобы задрожать от желания. Она снова кивнула. — Скажи мне, — потребовал Тео. — Я хочу этого, — прошептала она в ответ. — Я хочу тебя. Улыбнувшись, Тео закусил нижнюю губу: — Тогда будь хорошей девочкой и встань. Колени тут же ослабли, когда Гермиона отодвинула свой стул и поднялась, оперевшись ладонями о край стола, чтобы удержаться на ногах. Тео не спешил. Медленно встав, он коснулся края стола, скользя пальцами по деревянной поверхности, пока огибал его. С каждым его шагом к ней, сердце Гермионы билось быстрее и быстрее, пульс достиг бешеного темпа, когда Тео остановился прямо позади нее, настолько близко, что Гермиона чувствовала тепло, исходящее от его тела, даже не прикасаясь к нему. Осторожным движением пальцев Тео отвел ее волосы с шеи, убирая их на правое плечо. Он наклонился, коснувшись губами ее левого уха: — Хочешь, чтобы я трахнул тебя, Гермиона? — Да, — выдохнула она, ресницы затрепетали, пока она боролась с желанием снова взглянуть на стол перед ней. Сила этого нового желания почти заставляла стыдиться его. Быстрым движением Тео обхватил ее подбородок, побуждая обернуться, заставляя посмотреть на него через плечо: — Скажи пожалуйста. Гермиона сглотнула, сердце забилось где-то в горле: — Пожалуйста, Тео. Без помощи волшебной палочки Тео запер дверь невербальным заклинанием, затем накладывая на комнату заглушающие чары. Может, это было странно, но то, как он это сделал, так сильно возбуждало, что Гермиона простонала. Голосом, посылающим мурашки по ее спине, Тео протянул: — Я так хорошо позабочусь о тебе, любовь моя. И она верила ему каждой клеточкой тела. Убрав руку с ее подбородка, он опустил ладони на ее бедра, крепко удерживая на месте. Просунув колено между ног, легко стукнул ступней по лодыжке. Поняв намек, Гермиона развела ноги шире, задохнувшись, когда Тео, прижавшись сзади к ее спине, нагнул ее над столом. Она скользнула ладонями по гладкой поверхности дерева, пальцы схватились за противоположный конец парты, когда руки Тео исчезли с ее бедер, вместо этого скользнув под юбку, сжимая ягодицы. Тео был позади нее, и Гермиона не могла посмотреть на него, она даже не могла его слышать — он двигался так чертовски тихо. Все, что ей оставалось — ощущение его рук, скользящих по ее бедрам, дразнящих ее, подбирающихся так близко, но все еще недостаточно. Но внезапно руки Тео исчезли, вместо их тепла кожи коснулся холодный воздух, когда Тео приподнял край ее юбки, заправляя за пояс, открывая бедра, прикрытые теперь только кружевной тканью белья. Видимо, кружево пришлось Тео по вкусу, потому что с его губ сорвался низкий и отчаянный стон, и вдруг... — О, боги, — она дернулась, когда вдруг почувствовала губы Тео между своих ног, когда его горячее сбитое дыхание коснулось ее кожи. Усмехнувшись, он подцепил пальцами кружево ее белья, не стягивая его, просто отодвигая в сторону. Его усмешка превратилась в другой стон, на этот раз почти задушенный. — Великий Салазар, какая же ты мокрая, любовь моя. Выгнув спину, она подалась бедрами назад, ища прикосновений Тео, желая, чтобы он сделал что-нибудь, что угодно: — Тео, пожалуйста... Гермиона задержала дыхание: мысль о склонности Тео заставлять ее говорить вслух о своих желаниях вдруг вспыхнула в ее мозгу. Пожалуйста что, Гермиона? Она ожидала, что он скажет именно это. Но он не сказал, вместо этого проводя языком по влажным чувствительным складкам ее кожи, отчего Гермиона резко дернулась, ударяясь бедренными косточками о поверхность стола. — Возможно, тебе стоит подержаться за что-нибудь, — произнес он, прежде чем схватить ее за бедра, большими пальцами разводя половые губы и удерживая ее в таком положении. Его губы снова были на ее коже, Тео целовал самые чувствительные места ее тела, проникая языком внутрь нее, но все еще так недостаточно глубоко. Но он так и не прикоснулся к клитору, хотя на секунду был очень близок к этому, отодвинувшись сразу же, как услышал ее рваный вдох, вместо этого снова возвращаясь к нижним губам, доставляя ровно столько удовольствия, чтобы почти свести с ума от желания, но так и не давая кончить. Мучая, заставляя почувствовать разочарование от ускользающего ощущения. — Тео... — почти проскулила Гермиона, сильнее прижимаясь бедрами к его лицу. Зубы Тео скользнули по коже на ее ягодице, когда он порочно усмехнулся и произнес: — Что я тебе сказал, любовь моя? Гермиона покачала головой. Держаться? А до этого... Она облизнула губы, она почти задыхалась и во рту пересохло: — Что ты позаботишься обо мне? Тео мягко прервал ее: — Я сказал, что я так хорошо позабочусь о тебе... Ты ведь веришь, что я так и сделаю, правда? Гермиона зашипела сквозь зубы, когда он снова укусил ее — это было почти больно и достаточно сильно для того, чтобы остался след. Искушение сдвинуть ноги, создать так необходимое сейчас трение, было очень сильным; от ощущения зубов Тео на своем теле и желания, которое оно приносило, кружилась голова, и между ног становилось все более влажно. — Да, — пробормотала Гермиона. — Верю. Двумя пальцами Тео скользнул по ее складкам, проникая внутрь. Он двигался медленными маленькими толчками, и Гермионе пришлось напрячь все мышцы до самых пальцев ног, чтобы не начать извиваться всем телом, пытаясь сильнее прижаться к его руке. — Я когда-нибудь оставлял тебя неудовлетворенной, Гермиона? — Нет, — ответила она дрожащим голосом. Пальцы Тео задвигались быстрее, сгибаясь внутри, прижимаясь к той самой точке внутри нее, заставляя застонать. — Тогда к чему мне начинать сейчас? — протянул Тео, и несмотря на то, что Гермиона не видела его сейчас, она могла с точностью представить эту порочную усмешку на его лице. — Кроме того, заставлять тебя кончать — одно из моих любимых занятий. Зачем мне отказывать себе в этом удовольствии? И он надавил сильнее, пальцы задвигались еще быстрее, большой палец потянулся ниже, чтобы коснуться ее клитора. По коже от низа живота пробежала дрожь удовольствия, пока Тео размеренно и неуклонно подводил ее к краю. — Как-нибудь... — Тео оставил поцелуй на ее ягодице, там, где был след от его укуса, — ...я бы очень хотел посмотреть, сколько раз подряд смогу заставить тебя кончить. Мне интересно... Я и Драко, сможем ли мы довести тебя до оргазма столько раз подряд, чтобы ты потеряла сознание. Святые небеса. Вцепившись пальцами в край деревянного стола, Гермиона уткнулась лицом в собственную руку, до боли закусив губу, чтобы не вскрикнуть. То, как Тео прикасался к ней, и что он ей говорил... Мысль о нем и о Драко, доводящих ее до предела столько раз, что больше она не смогла бы вынести... Мерлин, этого было так много, слишком много. — Тебе бы это понравилось? — пальцы Тео продолжали двигаться в ней, пока сам он оставлял поцелуи на коже ее бедер. — Если бы мы заставили тебя кончить столько раз подряд, что больше ты бы не вынесла? В этом было что-то настолько восхитительно порочное — в том, как Тео преступал все известные ей до сих пор границы наслаждения, уже сейчас доставляя ей больше удовольствия, чем она могла вынести. Громко простонав, Гермиона толкнулась бедрами назад, насаживаясь на его пальцы: — Да... Оставляя на ее коже след из поцелуев, губы Тео опустились ниже, туда, где двигались его пальцы. Его язык несколько раз легко скользнул внутрь, прежде чем переместиться от влагалища чуть дальше, и еще... Такой горячий и влажный, его язык скользнул по кольцу мышц, совсем слегка надавив. Задушенный стон сорвался с ее языка, мышцы сжались вокруг пальцев Тео, казалось, что она разбивается вдребезги от накрывшего чувства. — Вот так, — успокаивающе произнес Тео, его пальцы толкнулись еще несколько раз внутри нее, и потом это ощущение исчезло, оставляя только чувство пустоты внутри. — Я ведь сказал, что позабочусь о тебе. Ее руки дрожали, когда Гермиона обернулась на него через плечо. Глаза Тео были темными, он смотрел на нее в ответ, и на губах играла развратная и самодовольная улыбка. Она с вызовом подняла подбородок: — Мне казалось, ты говорил, что собираешься нагнуть меня над партой и оттрахать до хрипоты. Его глаза сузились, во взгляде проскользнуло предостережение, от которого только пришедший было в норму пульс Гермионы снова ускорился: — Может, вместо того чтобы посмотреть, сколько раз подряд я могу заставить тебя кончить, мне следовало бы посмотреть, сколько раз я смогу подвести тебя прямо к краю, но так и не дать этого? Подвести так близко, что ты уже почувствуешь это, все твое тело задрожит. И тогда я просто остановлюсь и оставлю тебя неудовлетворенной. Сглотнув, Гермиона отрицательно покачала головой. Это звучало ужасно, она быстро заморгала. И взгляд Тео смягчился. — Нет? Полагаю, мне не придется делать этого, ведь ты будешь вести себя как хорошая девочка, правда, любовь моя? Гермиона кивнула: сердце стучало все быстрее, мышцы задрожали, когда внизу живота снова стал появляться знакомый жар. — Да. Протянув к ней руку, Тео убрал с ее лба упавший на него локон: — Боги, ты такая красивая, — Тео неровно вздохнул, улыбнувшись, и на его левой щеке появилась ямочка. — Ты не представляешь, как сильно я тебя хочу. — Тео... Гермионе казалось, что если он не сделает этого прямо сейчас, если продолжит дразнить, она просто сгорит изнутри. Тео, должно быть, понял это. Кивнув, он опустил руку с ее щеки к застежке своих брюк. Не снимая полностью, он только приспустил их, высвобождая член. Он не прикасался к себе, казалось, даже избегал этого, когда, ухватив Гермиону за бедра, чуть приподнял ее, подтягивая ближе. Выгнув спину, она жадно глотала воздух, почти задыхаясь. Раздался шепот Тео, произнесший заклинание, и Гермиона почувствовала, как он провел головкой члена по складкам чувствительной кожи. Все внутри сжалось, и она задрожала в ожидании. — Ты уверена? — прошептал он. Гермиона кивнула: — Да. Это слово едва успело сорваться с ее губ, как Тео резко подался бедрами вперед, растягивая ее и заполняя изнутри одним сильным толчком. Пальцы вцепились в дерево стола, но он не дал и секунды, чтобы перевести дыхание, тут же задавая сумасшедший темп, с каждым толчком выбивая воздух из легких. С каждым его движением их бедра соприкасались с характерным звуком, и головка его члена прижималась к той самой точке внутри ее тела. Гермиона никогда еще не была так близка к тому, чтобы кончить настолько быстро. Казалось, еще всего несколько толчков и... — Тео! — она выкрикнула его имя, колени дрожали, пока мышцы ритмично сжимались вокруг его члена. Перед глазами потемнело — должно быть, она зажмурилась от волны удовольствия, накрывшей ее. Пальцы запутались в ее волосах — Тео оттянул ее за волосы, заставляя откинуть голову назад и приподняться со столешницы, выгибая спину. Он продолжал двигаться внутри, размеренно и непрерывно сквозь толчки удовольствия. Крепкая рука Тео обвила ее тело чуть пониже груди, удерживая и прижимая к его собственной груди. Его дыхание было горячим и влажным, Гермиона чувствовала его на своей шее, на раковине уха, когда он произнес: — Это ебаная зависимость — чувствовать, как ты кончаешь на моем члене. Гермиона... Мне никогда не будет этого достаточно. Никогда не смогу насытиться тобой. Его бедра сталкивались с ее все сильнее, член снова и снова задевал внутри нее все те точки, о существовании которых Гермиона раньше даже не догадывалась. Даже закусив губу, она не смогла сдержать эти звуки, уже рвущиеся из ее горла. Слава Мерлину, что он наложил на комнату заглушающие заклятия, иначе, наверное, весь замок наполнился бы этими стонами и криками, которые Тео из нее извлекал. — Кончишь для меня снова, любовь моя? — спросил он, его дыхание было сбито лишь слегка, как будто бы этот темп и движения нисколько не напрягали и не утомляли его. — Чего ты хочешь? Чтобы я трахал тебя сильнее? И он потянул Гермиону за волосы — достаточно сильно, чтобы заставить ее кровь закипеть, а саму ее громко задохнуться. Темп движений, который задал Тео, был несовместим с поцелуями, и вместо этого он коснулся языком раковины ее уха, двигаясь внутри нее еще более сильными и быстрыми толчками. Глаза Гермионы закатились, все перед ними потемнело, колени ослабли почти полностью, когда мышцы сжались вокруг члена Тео так сильно, что он сдавленно простонал. И если бы не его рука, удерживающая ее, прижимающая к собственной груди, Гермиона бы упала. — Блять... — задохнулся Тео, и его голос наконец-то прозвучал взволнованно. — Ты такая чертовски узкая, так сжимаешь мой член, когда кончаешь на нем. Твоя ненасытная маленькая дырочка только и ждет, чтобы я заполнил ее, правда? Эти его слова сопровождались сильными толчками, и комната была наполнена громкими звуками, когда бедра Тео сталкивались с влажной от пота кожей Гермионы. Его рука, оттягивающая ее волосы, отпустила их и скользнула под ее юбку, пробираясь между ног, пальцы коснулись клитора. Гермиона замотала головой, слабые всхлипывания, которых она не могла больше сдержать, вырвались из ее губ: — Я не могу. Не смогу снова. Он уже трижды заставил ее кончить. Чудо, что она все еще держалась на ногах. Так что четвертый раз, очень вероятно, окончательно добил бы ее. Тео сдавленно простонал — это прозвучало так отчаянно, на грани, так чертовски горячо, почти по-звериному. Его рука, обвивавшая талию Гермионы, двинулась вверх, пока пальцы не коснулась ее горла, лишь слегка надавливая на кожу. Она почувствовала спиной, как звук его голоса низкой вибрацией раздался где-то в его груди, к которой она была прижата: — Пожалуйста, любовь моя. Сделай это для меня. Еще всего один раз. От этого удовольствия хотелось разрыдаться, и Гермиона едва подавила это желание, ощущая, как Тео двигается в ней — так хорошо и сильно, уже на самой границе боли. Вероятно, она бы согласилась на все, чего бы он ни попросил, согласилась бы с радостью. Гермиона кивнула, и ее голова откинулась назад. Но Тео вдруг изменил ее положение — рука, обвитая вокруг ее тела, отпустила ее, подталкивая обратно, опуская на поверхность стола. Гермиона почувствовала ладонь Тео на своем колене, когда он приподнял ее ногу, опирая на край стола, открывая для себя теперь уже полностью, так, что мог проникнуть еще глубже. Его член двигался так сильно и быстро внутри нее, пальцы быстрыми и уверенными движениями скользили по клитору, пока Тео подводил ее все ближе к краю, наконец сталкивая в пропасть. Все мышцы снова напряглись, почти заходясь в судорогах, Гермиона зажмурилась, снова переживая эту бурю наслаждения. — Гермиона... — Тео застонал, пальцы с силой впились в ее бедра, когда он перестал двигаться, кончая внутрь нее. Не было никаких шансов, что у Гермионы не останется синяков после такого. Синяков, которые ей даже нравились. Она любила рассматривать их в зеркале, легко обводя кончиками пальцев. Интересно, Драко тогда с такой же любовью изучал ожоги, оставшиеся на коленях от ковра? Гермиона подавилась смешком. Тео усмехнулся: — Ты там в порядке, дорогая? — М-м-м, — промычала она, прижавшись щекой к поверхности стола. Тео выскользнул из ее тела, заставляя всхлипнуть от ощущения пустоты. К счастью, он быстро исправил это, обвивая Гермиону руками и усаживая к себе на колени, опускаясь на стул, на котором до этого сидела она. Он уложил ее голову к основанию своей шеи, и Гермиона глубоко вздохнула, заполняя легкие этими запахами — слегка терпкого пота, секса и неизменной гвоздики. В голове стоял туман, мышцы бессильно ослабли. Запах Тео и тепло его ладони, которой он гладил Гермиону по спине — это было единственное, что она сейчас могла ощущать. Потребовалось время, чтобы понять, что Тео сейчас о чем-то говорил. — ...настоящее. Как будто бы ты создана для меня... Для меня и Драко. Мы так идеально совпадаем. Ты ведь тоже чувствуешь это, правда? Не только когда занимаемся сексом, но и в остальное время тоже. Как будто мы связаны здесь... — Тео легко коснулся ее груди, там, где было сердце, — ...и здесь, — и он опустил руку, касаясь низа ее живота, чуть ниже пупка. — Ты чувствуешь это, разве нет? Гермиона сморгнула туман перед глазами. Да, ей было знакомо это чувство, от которого у нее периодически перехватывало дыхание и раньше, еще до того, как они вступили в отношения. Она кивнула: — Да, чувствую. Пальцы Тео гладили ее по руке, по внешней стороне бедра — везде, куда только могли дотянуться, как будто Тео просто не мог перестать прикасаться к ней. — Это совместимая магия. Магия в моем теле сочетается с твоей, и твоя сочетается с моей и с Драко. Также, как магия Драко с твоей и моей. — Тео усмехнулся. — Готов поспорить, ты могла бы даже колдовать с помощью моей палочки. Это было... Мерлин. Это было чем-то настолько большим и важным, но оказалось, что осознать это и уложить в своей голове оказалось не так уж трудно. Наверное, это должно было пугать, но после всего, через что Гермиона прошла в своей жизни, это осознание было не таким уж пугающим, только не в свете всех тех осознаний и открытий, которые она совершила в последние месяцы, которые привели ее к этому моменту. Во всяком случае, ее магия была единственной постоянной вещью в жизни Гермионы с тех пор, как ей исполнилось одиннадцать лет. Магия была тем, на что она всегда могла полагаться, даже в самые темные времена. Если она и могла доверять чему-то в своей жизни, так это собственной магии. И Тео был прав. В этот момент тихого размышления, Гермиона почувствовала, как будто что-то шевельнулось глубоко внутри нее, там, откуда исходила ее магия: что-то внутри нее тянулось к Тео и Драко в ответ. Вдруг Тео рассмеялся: — Ну, не говоря о том, что ты и так ей только что воспользовалась. Гермиона ударила его по руке, к лицу прилила кровь: — Негодяй. Поймав ее руку, Тео поднес ее к губам, оставляя поцелуй на внутренней стороне ладони. Его глаза блеснули: — Тем не менее. Твой первый жесткий секс на столе. Не последний? Она помотала головой: — Определенно не последний. — Думаю, когда-нибудь я снова захочу воспользоваться обстоятельствами, обязывающими тебя, — произнес он, и в голосе проскользнуло лукавое предостережение. Тео прикрыл глаза, и, когда снова открыл их, его взгляд уже был таким, как будто он полностью пришел в себя после всего, что произошло. Его улыбка стала мягкой. — Но я рад. Что тебе это понравилось. Гермиона уже научилась распознавать едва уловимые изменения в настроении Тео, уже могла слышать и понимать то, чего он не говорил, распознавать уязвимость и чувствительность, которую он всегда прятал за юмором. Улыбнувшись, она сжала ладонь Тео: — Столы, кровати, книжные полки — мне все равно. Ты делаешь все совершенным, настоящим, Тео. Ты... Вы с Драко делаете меня такой счастливой. Я не думала, что это вообще возможно, после всего, что было. Казалось, что Тео пытался побороть это ощущение кома в горле, его глаза были прикованы к пальцам Гермионы, сцепленным с его собственными. Он прочистил горло и произнес: — Книжные полки, правда? И Гермиона прикусила губу, усмехнувшись: — Определенно.