Sugar and Spice

Она расслабилась, как только оказалась в комнате Драко, вздохнув полной грудью впервые за этот вечер. Тео рядом с ней склонил голову набок и повел плечами, разминаясь. Очевидно, не одна она чувствовала себя слишком напряженной после всего, что произошло за этот день. Гермиона откашлялась: — Это было... — Странно? — подсказал Тео. Его темные брови приподнялись и снова опустились. — Я собиралась сказать «неожиданно», — произнесла она. — Но, думаю, «странно» тоже подойдет, да. Мысли роем кружились в голове. В одном Люциус определенно был прав: ему понадобится сказать больше, гораздо больше, чтобы заставить Гермиону поверить ему, не говоря уже о том, чтобы расположить к себе. Ужин был важным первым шагом для дальнейшего развития событий. Но он был всего лишь одним шагом, не больше. Невозможно было пройти весь путь к искуплению в одночасье, и для этого понадобилось бы гораздо больше, чем извинение Люциуса, даже если само по себе оно было абсолютной неожиданностью. Часть Гермионы была шокирована тем, что его язык не заплелся, словно от заклятья косноязычия, когда Люциус произнес эти слова, «я сожалею». И Гермиона определенно не была единственной, кого они повергли в шок. Тео до сих пор выглядел потрясенным, словно несколько минут назад увидел лукотруса, пронесшегося галопом по обеденному залу и станцевавшего джигу. Гермиона определенно знала это чувство. — Мне нужно принять душ, — пробормотал Драко, уже снимая запонки и расстегивая рукава рубашки. — А потом, думаю, лягу спать. Мрачное настроение Драко снова вернулось. Одной Цирцее было известно, что сейчас творилось в его голове в свете всех этих вечерних откровений. В извинения Люциуса перед Гермионой вкрались и другие извинения... По крайней мере, он говорил в словах раскаяния о том, во что втянул Драко, и косвенно признал, что совершил ошибку, последовав за Волан-де-Мортом. А это было уже слишком много, чтобы переварить за один раз. Но это не значило, что Драко следовало вернуться к своим старым привычкам горького и мучительного самокопания. Прикусив щеку изнутри, Гермиона подошла к нему и протянула руки к пуговицам рубашки у его шеи. — Или... мы могли бы принять ванну. Как бы она ни призывала Драко к тому, чтобы он проговаривал все вслух и делился с ними своими чувствами и эмоциями, на сегодня сказано было уже достаточно. Возможно, сейчас он нуждался — как и все они — в том, чтобы отвлечься. Разговоры могли подождать до утра. Усмехнувшись, Тео прижался сзади к спине Гермионы, опуская руки на ее бедра: — Мне нравится эта идея. Драко молчал, и тогда она взглянула на него из-под ресниц. Он смотрел на нее сверху вниз, на губах играла усмешка: — Чувствуешь себя грязной девочкой, Грейнджер? Она точно не чувствовала себя так до этих слов Драко. Ужин и разговор с Люциусом — Гермиона передернулась — не то чтобы все это настраивало на соответствующий лад. Но то, каким взглядом Драко смотрел на нее сейчас, и тепло рук Тео, проникающее даже сквозь ткань платья — все это определенно было хорошим началом. — Пока тебя не было, я показал Драко книги, которые ты выбрала. — Горячее дыхание Тео обдало жаром кожу за ее ухом. — Правда, Драко? Драко утвердительно промычал с сомкнутыми губами и протянул руку, убирая локон с ее лба: — Да. Еще Тео рассказал о том, что показал тебе. Показал ей?.. Ох. То, что Тео показал ей. По телу до самых кончиков пальцев пробежала дрожь. — А о том, что я показала ему, Тео рассказал? Драко закусил нижнюю губу, и его глаза потемнели: — Я согласен с Тео в том, что люблю смотреть тебе в глаза, когда ты кончаешь. Но пока я могу слышать все эти прекрасные звуки, которые ты издаешь, я за. — Я не думаю, что... повязку на глаза и ванную стоит совмещать, — произнесла Гермиона, и дыхание перехватило, когда пальцы Драко легко коснулись обнаженной кожи ее ключиц. Тео рассмеялся, прижимаясь ближе. Он еще не был полностью твердым, но Гермиона могла чувствовать, как его растущее возбуждение упиралось ей в низ спины. — В другой раз. Мы можем оставить заклинания и чары на потом. Потому что прямо сейчас я хочу посмотреть, как Драко трахает тебя до тех пор, пока ты не перестанешь чувствовать собственных ног. Потяжелевшие веки Драко наполовину прикрыли его глаза, когда он спросил: — Ты хочешь этого, Грейнджер? Неужели кто-то из них всерьез ожидал, что она ответит «нет»? Гермиона кивнула. И тогда Тео потянул ее за волосы. Глаза закатились, когда покалывание и легкая боль от этого движения мурашками побежали вниз по спине. — Драко задал тебе вопрос, любовь моя. — Да, хочу. Пожалуйста. Всего несколько фраз и рука Тео в ее волосах — этого было достаточно, чтобы перейти от состояния «не настроена на нужный лад» до возбуждения, от которого закружилась голова. — Хорошая девочка, — произнес Тео, прикусывая край ее уха и заставляя задрожать. Где-то среди всех этих слов и движений Гермиона перестала расстегивать пуговицы на одежде Драко, вместо этого вцепившись в полы его полурасстегнутой рубашки. — А что насчет тебя, Тео? Он коснулся кончиком носа ее шеи, следом повторяя это движение губами, мягко и влажно. — Что насчет меня? Гермиона облизнула губы. — Если Драко будет... трахать меня, пока я не перестану чувствовать ног, что собираешься делать ты? Они оба усмехнулись. — О, я уверен, что найду способ занять себя. Это прозвучало настолько же интригующе, насколько многообещающе, но у Гермионы не было шанса обдумать его слова. Драко схватил ее за бедра и приподнял, прижимая к себе. Обвив ногами его талию, Гермиона уткнулась лицом в шею Драко и крепко прильнула к его телу, когда он сделал пару шагов назад и понес ее в ванную. Его кожа была теплой, на ней остался едва заметный аромат его средства для бритья, такой свежий и легкий. Она прижалась губами к его челюсти и легко коснулась его кожи языком, пробуя на вкус. Но этого было недостаточно. И тогда она поднялась поцелуями выше, пока не коснулась мочки его уха, обхватывая ее губами. Хватка Драко на ее бедрах стала крепче, и он тихо простонал. — Черт, Грейнджер. Дай мне минуту. Я не могу набрать ванну, пока ты меня терзаешь. — Терзаю? — рассмеялась в ответ она. — Я даже не оставила следов. Он шутливо прищурился и легко перехватил ее: — Я никогда не говорил, что мне это не нравится. Только дай мне открыть воду, а после этого можешь наставить засосов где пожелаешь, как насчет такого? Заманчиво. Кожа Драко была такой светлой — должно быть, на его шее легко бы оставались следы от поцелуев. Ее поцелуев. — Поторопись. Драко потянулся к крану и шумно выдохнул, когда ему это не удалось. Кран находился слишком далеко у стены, а сама ванна была просто чудовищно огромной, как Драко и обещал. Он не смог бы открыть воду, не уронив Гермиону или не уложив ее полностью на край ванны. — Подожди, — произнес он, опуская ее на пол. Освободив руки, Драко принялся подкручивать ручки крана, пока в ванну не ударила струя горячей, испускающей пар воды, постепенно наполняя ее. Вместо того, чтобы ждать, Гермиона потянулась к подолу своего платья. — Сейчас, позволь мне, — произнес Тео, бесшумно подойдя сзади, и его руки исчезли под подолом платья. Скользнув ладонями по обнаженной коже бедер, он поднял ткань вверх по ее телу, аккуратно стягивая через голову. Шифон сиреневого цвета растекся легкой лужицей на полу рядом с ними, когда пальцы Тео скользнули под ремешок ее бюстгальтера. — Знаешь, я ведь могу и сама раздеться, — произнесла Гермиона. Щелкнула застежка ее лифа, и грудь слегка опустилась, когда Тео спустил бретельки вниз по ее рукам. От прикосновений его пальцев по коже побежали мурашки. — Да, но так ведь неинтересно, — ответил он. Драко добавил в воду какой-то легкий аромат — ваниль? — и клубящийся пар заполнил комнату, распространяя в воздухе нежную сладость. Подцепив пальцами ткань ее белья, Тео спустил его по ногам Гермионы. Он легко хлопнул ее по бедру, побуждая идти вперед: — Иди, помоги Драко раздеться. Переступив через ткань белья, она подошла к Драко, потянувшись к последним трем застегнутым пуговицам на его рубашке. Несколько секунд спустя полы рубашки окончательно распахнулись, обнажая его бледную кожу — кожу, к которой Гермиона все еще намеревалась прижаться губами. Но сперва ему следовало раздеться. Немедленно. Щелкнув пуговицей на его брюках, Гермиона расстегнула молнию. Как только ткань на поясе ослабла, Драко скинул брюки вместе с бельем, отбрасывая их на пол к ее платью. Рубашка полетела следом, и прежде чем Гермиона успела подумать, он снова обхватил ее за талию, поднимая и переступая в ванну с ней на руках, легко опуская оба их тела в воду. Вода была горячей, почти слишком горячей, она окутала Гермиону до самой поясницы. Все напряжение прошедшего дня таяло среди этой ароматной, наполненной легкой пеной воды и ощущений того, как руки Драко перетягивают ее к себе на колени. Очевидно, все это оказывало похожий эффект и на Драко — она чувствовала, как в бедро упирался его возбужденный член. На губах Драко играла довольная, слегка задиристая улыбка. — Я ведь говорил, что тебе понравится моя ванна. Да, она действительно была хороша, в основном, тем, что была просто огромной — настолько огромной, чтобы с легкостью вместить их троих. Боже, да сюда бы влезла вся сборная по квиддичу вместе с запасным составом, и еще осталось бы свободное место. — Думаю, твоя ванна понравится мне еще больше, когда ты трахнешь меня в ней. Из груди Драко вырвался смех: — Тео на тебя влияет. — Я собираюсь сделать с ней куда больше, чем просто влиять, — произнес Тео, скидывая с себя одежду в рекордно короткие сроки и опускаясь в ванну позади них с громким всплеском, от которого пошли волны. Тео встал на колени позади Гермионы, и его член прижался к ее бедру, потираясь о кожу. Драко приподнял бровь: — Да, я тоже. Гермиона фыркнула: — Очень на это надеюсь. Честно говоря, мне очень хотелось бы уже наконец кончить этим вечером. Тео рассмеялся и оставил поцелуй на ее плече: — Запомни этот момент. Потому что мы собираемся заставить тебя кончить столько раз, что ты будешь умолять нас остановиться. — Сомневаюсь в этом, — продолжила дразнить его Гермиона. — Думаю, ты удивишься тому, сколько я могу выдержать. Драко усмехнулся: — Однажды ты доиграешься с этой твоей гриффиндорской храбростью. — Однажды? — Тео склонил голову. — Ты хотел сказать сегодня. Прямо здесь и прямо сейчас. Гермиона знала, что лучше не дразнить его вот так, и все же просто не могла перестать подстрекать Тео: — Предполагается, что это должно меня напугать? Рука Тео запуталась в ее волосах, он потянул, пока Гермиона не прогнулась в спине и слегка не наклонилась вперед. Губы Тео оказались у ее уха: — В этом вся проблема с вами, гриффиндорцами. Одна слепая храбрость и ни капли самосохранения. Его ладонь со шлепком опустилась на ее ягодицу, но вода частично смягчила силу удара. И все же этот жест явно достиг своей цели — из раскрытых губ Гермионы выскользнул удивленный вздох. Драко отвлек ее от мыслей об обещании Тео, скользнув мокрой рукой вверх по ее животу и коснувшись большим пальцем соска, который стал еще тверже под его прикосновением. Тогда Драко сжал его между пальцев — сначала слегка, но постепенно увеличивая давление, пока не достиг наконец той тонкой границы между удовольствием и болью. Качнувшись телом к Драко, Гермиона застонала. Это было так хорошо, но сейчас ей так нужно было трение, а в воде, делающей все гладким, это было чертовски трудно. Тео обвил рукой ее бедра, касаясь пальцами темных завитков между ее ног. — Похоже, тебе что-то нужно, — произнес он и ткнулся носом ей в щеку. — Может, поцелуй? Закусив губу, Гермиона кивнула. Она повернула голову, оборачиваясь лицом к Тео, но он вдруг уклонился, вместо этого подаваясь вперед и прижимаясь губами к губам Драко. Сперва рассмеявшись ему в губы, Драко негромко простонал, когда Тео прикусил его нижнюю губу. Этот тихий звук дал ему доступ к большему, и он воспользовался этим, скользнув языком в рот Драко. Она даже не была задействована в этом поцелуе, но все это было слишком хорошо. Каждый раз, когда Тео прикусывал губу Драко, Драко сильнее сжимал пальцы на ее соске. И каждый раз, когда Драко обхватывал язык Тео губами, Тео вжимался телом в спину Гермионы. Наблюдая крупным планом эту возбуждающую, такую интимную сцену, она просто не могла сидеть там, не двигаясь. Скользнув рукой между бедер, она закружила пальцами вокруг клитора, слегка дрожа от того, насколько чувствительным уже было ее тело. Через мгновение Тео отстранился, и их с Драко взгляды моментально опустились к тому месту, где она ласкала себя под водой. Пузыри мыльной пены в какой-то степени скрывали картину, но все же не настолько, чтобы полностью спрятать от их глаз то, что она делала. Драко самодовольно усмехнулся: — Развлекаешься, Грейнджер? Щеки покалывало от пара, жара возбуждения и легкого смущения: — Хотите, чтобы я прекратила? Тео ущипнул ее за второй сосок, не окруженный сейчас ленивой лаской пальцев Драко: — Не вздумай. Она закусила губу, и ресницы затрепетали, возбуждение между ног нарастало еще больше: — Тогда не останавливайтесь. Протянув руку к Тео, Драко обхватил его за шею, притягивая ближе для еще одного поцелуя, полного укусов, языков и прерывистых стонов. Эти звуки и вся картина в целом толкали Гермиону все ближе к краю. Движения ее пальцев стали быстрее, ускорившись еще сильнее, когда Тео спустился поцелуями к шее Драко, оставляя на его коже засос, обещавший стать огромным кровоподтеком, судя по тому, как закатились от наслаждения глаза Драко. — Я... — ее дыхание перехватило, пульс достиг бешеного темпа, и глаза непроизвольно закрылись, когда это напряжение внизу живота вдруг ослабло, и оргазм обрушился на нее с такой силой и скоростью, которой позавидовал бы автобус Ночной Рыцарь. Гермиона все еще дрожала, когда Тео, схватив ее за бедра, поставил на колени. Член Драко коснулся ее кожи, прижимаясь к входу, и тогда Тео стал опускать ее ниже и ниже. Драко зашипел сквозь зубы: — Черт, блять, ты все еще?.. — Да... Усмехнувшись ей в шею, Тео прикоснулся пальцами к ее клитору, заставив дернуться всем телом. Мерлин, он мог хотя бы дать ей отдышаться? Всех этих ощущений было слишком много. Чувствовать Драко внутри себя сразу же после оргазма, ощущать, как он вошел в нее под идеальным углом, пока ее мышцы все еще сокращались и пульсировали после пережитого удовольствия. — Дайте мне минуту... — Помнишь, что я сказал? — Тео не остановился, вместо этого ускоряя движения пальцев на ее клиторе, заставляя ее захныкать и уронить голову на плечо Драко. — Я не шутил, когда обещал, что мы заставим тебя кончить столько раз, что ты не сможешь видеть прямо. Гермиона уже не могла видеть прямо. По правде говоря, она вообще не могла видеть, учитывая, что ее глаза были крепко зажмурены, пока она пыталась совладать с новой волной удовольствия. Этого было слишком много. Подавив хриплый стон, она укусила Драко за плечо, пока Тео снова толкал ее все ближе к краю. Драко выругался, и вода вокруг них пошла волнами, когда он двинул бедрами, вжимаясь в нее сильнее: — Скажи, что я могу двигаться. Все в голове плыло, когда она подняла взгляд, моргая от мягкого света ванной. Гермиона облизнула губы и кивнула: — Пожалуйста. Получив ее разрешение, Драко согнул колени и подался бедрами вперед, вода плескалась вокруг них с каждым его новым толчком. Он оставался глубоко в ней, не выходя полностью, но то, что движениям не хватало трения, с лихвой компенсировалось давлением, с которым головка его члена прижималась к этой точке внутри нее с каждым его проникновением. Тео огладил тело Гермионы, поднимаясь от бедер и укладывая ладони на грудь, касаясь пальцами сосков, а затем повторил это движение снова и снова, оставляя каждый дюйм ее тела, которого касался, словно наэлектризованным от возбуждения. — Расскажи мне, что ты чувствуешь? Она откинула голову назад, опуская ее на плечо Тео и подавила бесшумный смех: — Так... хорошо... — Хорошо? — Тео рассмеялся. — Лаконично. Скажи мне больше. Она едва могла дышать, а Тео хотел, чтобы она говорила? И Гермиона отрицательно закачала головой: — Я не могу. Его рука снова скользнула между ее ног, пальцы надавили на клитор. Черт. — Думаю, можешь. Кажется, ты просто недостаточно хорошо стараешься. Она облизнула губы, мышцы внизу живота дрогнули и напряглись сильнее, когда толчки Драко слегка ускорились. — Это... так приятно. Мне так хорошо, когда ты внутри меня, Драко. Лицо Драко исказилось эмоцией, в которой объединились удовольствие и боль: — Ты убиваешь меня, Грейнджер. Руки Тео сжали ее бедра. Дыхание перехватило, когда его пальцы скользнули ниже, легко касаясь кольца мышц. — Расслабься, — успокоил ее Тео. — Я только прикасаюсь к тебе. Все в порядке? Гермиона кивнула. — Скажи мне, если захочешь, чтобы я остановился, хорошо? Сглотнув, она кивнула снова. Он провел по кольцу мышц легким, почти невесомым движением пальцев, которое постепенно становилось все ощутимее. Пусть это было глупо, но что-то в этом его прикосновении казалось Гермионе до безумия дерзким и развратным. Эти мысли в сочетании с ощущениями тела сделали ее дыхание тяжелым. — Подожди секунду, — произнес Тео, прежде чем его пальцы вдруг исчезли. Послышался тихий щелчок — он открыл какую-то из баночек со средствами для ванны? — а потом прикосновения Тео вернулись снова, продолжая с того момента, на котором он остановился. Только на этот раз он надавил немного сильнее, пока самый кончик его пальца не проник внутрь. Все мышцы тут же напряглись, тело зажалось, и Гермиона сделала глубокий вдох, медленно расслабляясь. — Вот так. Дыши. Если проникновение только лишь его пальца так растягивало ее, как, черт возьми, было возможно принять его член? То, что его движения были очень медленными... было разумно. Ощущения не были неприятными, скорее чуждыми и непривычными, но чем больше Гермиона расслаблялась, тем приятнее казались прикосновения Тео. Ее прежние предположения о чувстве наполненности полностью себя оправдали. Драко застонал. — Чертов Салазар, я чувствую тебя изнутри, Тео. Тео хищно усмехнулся и проник пальцем немного глубже. — Тебе это нравится? Он спрашивал ее или Драко? Неважно. Они оба кивнули. — Ты близко? — прошептал Драко. Его лицо покраснело, волосы вокруг лба и у шеи слегка завивались от влажности, глаза блестели. Она задохнулась, хватая ртом воздух, когда Тео вытащил палец, но только для того, чтобы проникнуть внутрь снова. — Очень. Кадык Драко качнулся, когда он сглотнул, и его ресницы задрожали. Он выглядел так, словно все его ощущения держались на одном волоске, ладони крепче сжались на ее бедрах: — Прикоснись к себе, пожалуйста. Что ж, это она могла сделать. Прикоснувшись пальцами к уже чересчур чувствительному клитору, она легко ласкала себя, нуждаясь в совсем небольшой стимуляции, чтобы подойти к самому краю ощущений. Перед глазами потемнело, все внутри сжалось от груди до самых кончиков пальцев ног. — Блять, — почти выкрикнул Драко, его толчки стали беспорядочнее, а глаза непроизвольно закрылись, когда оргазм накрыл и его. Гермионе потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя от этой разрядки, но, к счастью, Тео был щедр на этот раз и дал ей время, чтобы восстановить силы. Его палец исчез из ее тела, вместо этого Тео обнял ее обеими руками за талию, прижимаясь к Гермионе сзади и укладывая подбородок ей на плечо. Когда она открыла глаза, Драко наблюдал за ней из-под тяжелых полуприкрытых век. Его красные зацелованные губы изогнулись в ленивой улыбке, заставившей что-то в ее груди сжаться. И тогда Гермиона прижалась губами к его губам в тягучем медленном поцелуе, от которого пальцы на ногах снова подогнулись, а в животе словно завязался узел. Дыхание Драко перехватило, когда она отстранилась, его опущенные ресницы задрожали, касаясь кожи: — Я люблю тебя. Перед глазами на мгновение поплыл туман, и клубы пара, наполнявшие комнату, не имели к этому никакого отношения. — Я тоже люблю тебя, Драко. Пусть сегодняшний день был тяжелым, пусть он оставил всех их эмоционально истощенными, но Гермиона знала, с ними все будет в порядке. Даже больше, чем просто в порядке, в этом она была уверена. Поцеловав ее в шею, Тео протянул: — И я тоже люблю вас обоих, но, думаю, мой член взорвется, если я не кончу в ближайшее время. Драко фыркнул: — А разве не в этом вся суть? — Заткнись, у меня в мозгу сейчас нет ни капли крови, ясно? Вся она прилила к члену, — ответил Тео, выпячивая нижнюю губу. — Смилуйся надо мной, Гермиона. Она рассмеялась: — Так-так, и кто это теперь умоляет? Ну надо же, как кардинально все изменилось. В ответ Тео игриво прорычал: — Ну все, теперь у тебя точно неприятности, ведьма. И он схватил ее за бедра, член Драко выскользнул из нее, когда Тео перетянул Гермиону к себе на колени. Он двинулся, пока не оказался рядом с Драко у самого края ванны, прижимая Гермиону спиной к своей груди. Одной рукой он обвил ее за талию, второй направляя свой член и легко проскальзывая внутрь. Войдя на всю длину, он тихо пробормотал: — Какая же ты потрясающая. Такая нежная и мокрая для меня. Закусив щеку изнутри, Гермиона застонала. Боги, они еще никогда не делали этого раньше, никогда не передавали ее из рук в руки. Очевидно, она была такой мокрой, потому что сперма Драко все еще была внутри. Милостивый Годрик, этого было достаточно, чтобы голова пошла кругом, а лицо вспыхнуло. Должно быть, почувствовав что-то в ее неподвижности, Тео одной рукой запрокинул голову Гермионы назад, поворачивая ее лицо так, чтобы он мог его видеть: — Что такое? Она отрицательно покачала головой. Глаза Тео внимательно изучали ее лицо, взгляд упал туда, где румянец сползал вниз, перебираясь на шею и грудь. — Ну, что-то явно взволновало тебя. И будет намного проще, если ты сейчас просто скажешь мне об этом. Не уверен, понравятся ли тебе мои способы, которыми я могу заставить тебя заговорить. Что ж, лучше покончить со всем этим и просто сказать. Гермиона глубоко вздохнула: — Я... О, Боже... Я... слишком мокрая. Тео приподнял бровь: — Разве это плохо? Шумно выдохнув, она встретилась взглядом с Драко. Он улыбался, и было похоже, что вот-вот разразится смехом. Гермиона закатила глаза: — Забудь, неважно. — Думаю, она пытается сказать, что сейчас полна моей спермы, — произнес Драко излишне довольным тоном, отталкиваясь от стенки ванны и становясь на колени перед Гермионой. — О, — усмехнулся Тео. — Так я об этом знаю. Ты будешь полна и моей после того, как мы закончим. — О, боги, — произнесла Гермиона, закрывая лицо ладонями. Каким-то удивительным образом все это было настолько же возбуждающе, насколько стыдно. И теперь ее мозг пускал в ход противоположные импульсы, которые каким-то образом приводили к одному — пусть это было глупо, но ее возбуждение нарастало, и Гермиону почти била дрожь. Драко отвел ладони с ее лица. Его губы все еще изгибались в ухмылке: — Тео только что почти занялся с тобой анальным сексом, и все же именно разговоры о сперме заставляют тебя краснеть, словно девственницу? — Перестань, — простонала она. Отлично, теперь они непременно хотели мило поболтать об этом. Разве Тео не жаловался секунду назад, что его член вот-вот взорвется? — Это... Разговоры об этом заставляют меня... Не знаю... Губы Драко приоткрылись, его глаза вдруг расширились от понимания: — Потому что... Это заводит тебя, не так ли? Ты не просто смущена, тебя это волнует и возбуждает. Конечно, она была возбуждена. Член Тео был по-прежнему внутри — было трудно оставаться бесстрастной. Губы Тео коснулись ее плеча: — Тебе следовало сказать об этом раньше. — Кинк на сперму, — произнес Драко, склоняя голову. — Сколько в тебе сюрпризов, Грейнджер. О, боги. — Это звучит грязно, Драко, — выдохнула она. Тео рассмеялся, и она ощутила вибрацию от его смеха спиной: — Восхитительно грязно, ты хотела сказать. — Собираешься и дальше смеяться надо мной или лучше... трахнешь меня? — Мы не смеемся над тобой, — произнес Драко, приподнимая пальцами ее подбородок. Его взгляд был открытым и искренним. — Это очень сексуально. И если тебе это поможет, меня это тоже заводит. — Восхитительно грязно, как я уже и сказал, — протянул Тео. — И да, если ты уже закончила смущаться и волноваться, я с радостью продолжу. Мой член уже синеет. Вместо ответа она подалась бедрами назад, прижимаясь сильнее к Тео. Вцепившись в ее бедра, он с силой вошел снова, задавая намного более агрессивный темп движений, чем тот, в котором ее брал Драко. С каждым толчком его член упирался в точку глубоко внутри нее, пока Гермиона не задрожала всем телом; от возбуждения кружилась голова, оно было слишком сильным, почти до боли. Не касаясь клитора, она словно застряла на самом подходе к разрядке, застыла в подвешенном состоянии, будучи близка к этой пропасти наслаждения, но все еще недостаточно близка, чтобы в нее упасть. Конечно, она могла бы прикоснуться к себе, но клитор был уже настолько чувствительным, что прикосновение к нему было бы скорее болезненным. Все это ввергало ее в сладкую, блаженную агонию, которой не было конца. Сжалившись над Гермионой, Драко улыбнулся: — Хочешь, я поцелую тебя? Она кивнула. Сейчас было трудно даже дышать, но это не значило, что она могла отказаться от ощущения губ Драко на своих. Он склонился ближе, мягко касаясь ее губ, прежде чем провести по ним кончиком языка. Она открылась ему, и тогда язык Драко скользнул в ее рот, как раз вовремя, чтобы заглушить ее стон, потому что именно в этот момент Тео сдвинул руку, которой обнимал ее за талию, опуская ее ниже и надавливая ладонью на самый низ живота. И тогда, незаметно подкравшись, снова возникло ощущение этого смущающего, но такого приятного давления. Гермиона оторвалась от губ Драко, почти задыхаясь: — Думаю, я скоро снова... — Думаешь? — рассмеялся Тео. Ее губы задрожали, изгибаясь в очертаниях тех полуслов, которые уже не было сил произнести вслух. Заправив непослушный локон ей за ухо, Драко произнес вполголоса: — Расслабься. С тобой все в порядке. Через плечо Гермионы он взглянул на Тео: — Что бы ты ни делал, не останавливайся, хорошо? Тео тихо фыркнул в ответ: — И не собирался. Боги, кажется, это должно было случиться снова. Давление внутри было уже слишком сильным, и ей казалось, что она вот-вот разрыдается, если только это поможет наконец избавиться от этого давления. Задушенный всхлип сорвался с ее губ: — Драко... Он тихо шикнул, успокаивая ее: — Ты такая потрясающе красивая, когда кончаешь. Просто позволь этому случиться. Ее уже трясло, в груди жгло, все мышцы дрожали, пока Тео продолжал вбиваться в нее, и вдруг... Губы распахнулись в беззвучном крике, когда плотину ощущений внутри вдруг прорвало: все мышцы сжались и напряглись, словно все ее тело выворачивало наизнанку. Гермиона не могла сказать, продолжалось ли это пять секунд, пять минут или пять часов, потому что была почти уверена, что потеряла сознание. Она ничего не слышала: все звуки заглушил рев, с которым кровь стучала в ее ушах. Спустя время — как бы долго это ни длилось — она моргнула, возвращаясь на землю, а точнее в их ванну. Обе ладони Драко лежали на ее шее, пока сам он вглядывался в ее лицо с невероятно соблазнительным выражением трепетного восхищения и беспокойства. Тео сидел за ее спиной, обеими руками обвив ее талию в объятии. Горло саднило, словно Гермиона только что проглотила кусок наждачной бумаги: — Привет. Драко улыбнулся: — Здравствуй, Грейнджер. Снова с нами? — Я и не уходила... — пробормотала она. Он засмеялся: — Я звал тебя по имени последние две минуты, но ты только сидела и дрожала. Две минуты. Боги, ей казалось, что прошло намного, намного больше. Мышцы начинали протестовать против постоянного напряжения, не говоря уже о длительном стоянии в ванне на коленях. Гермиона пошевелилась, но руки Тео сжались сильнее, не отпуская ее. — Нет, — проворчал он, уткнувшись ей в спину. — Это, черт возьми, был почти религиозный опыт. Кажется, я увидел магловского Бога и все такое, так что дай мне минуту, чтобы прийти в себя, хорошо? Закусив губу, она погладила его по ладони: — Это было потрясающе, для меня тоже. Драко поднял ладони: — Не знаю как вы двое, но я уже начинаю сморщиваться как чернослив. — Не хочу двигаться, — недовольно протянул Тео. — Чертовы антитрансгрессионные барьеры поместья; если б не они, я бы перенес нас сразу в постель. Гермиона засмеялась: — Думаю, не стоит трансгрессировать, когда находишься в таком тесном контакте с кем-то. — Это ничем не отличается от обычной трансгрессии, — возразил он. — Только вместо того, чтобы держать меня за руку, ты держишь мой член. Драко вопросительно изогнул бровь: — Думаю, это только поиск неприятностей, который кончится расщепом в каком-нибудь не самом приятном месте. Тео передернулся: — Ладно, проехали. Теперь я буду думать об этом, спасибо тебе большое. Гермиона взглянула на свои ладони, кожа на них тоже начинала сморщиваться от воды: — Пойдемте. Хватит о расщеплениях. Не знаю, как вы, но я ужасно устала. Зевнув в кулак, Драко ответил: — Подожди, сейчас возьму полотенца. Он вышел из ванны и порылся в своей одежде, отыскивая палочку, призывая полотенца из бельевого шкафа в другом конце комнаты и вручая каждому по одному. Это полотенце было самым мягким из всех, в которые Гермионе доводилось укутываться. — Из чего сделано это полотенце? Из волос единорога? Пожалуй, буду спать в нем. — Это так забавно, — усмехнулся Тео. — Что ты и правда думаешь, что будешь спать в чем-то.