Sugar and Spice

Прошедшие пасхальные каникулы оказались одновременно и изматывающими, и восстановившими ее силы. Они оставили у Гермионы ощущение, что после этих выходных ей нужны еще одни каникулы. Которых, очевидно, не предвиделось, учитывая, что до выпускных экзаменов оставалось совсем немного. Ее чувству усталости не помогал и тот факт, что эта неделя, на протяжении которой Гермиона делила постель с Тео и Драко, определенно избаловала ее. Теперь же она снова вернулась в башню Гриффиндора, они — в подземелья, и теперь их снова разделяло несколько этажей. Но даже несмотря на усталость она не могла заснуть. Не получалось даже улечься поудобнее. Простыни были слишком грубыми, в воздухе не было ни намека на аромат гвоздики. И Мерлин, помоги, но каким-то образом этим двоим невыносимым слизеринцам, в которых она влюбилась, все же удалось приучить Гермиону спать на целой горе подушек. Та единственная печальная комковатая подушка, которая была у нее сейчас, никуда не годилась. Не говоря уже об этом постоянном трепетании в груди. Это было не больно, но ужасно раздражало. Словно она вдруг странным образом обнаружила часть себя, на которую раньше никогда не обращала внимания, по крайней мере сознательно. Так бывало с ней, когда она, например, надевала браслет или часы на запястье, и несколько мгновений не могла думать ни о чем, кроме как о новом ощущении этого предмета на своей коже. Это чувство было очень похожим, только на этот раз оно существовало словно внутри нее, и в отличие от трения часов или браслета о запястье, к этому ощущению было невозможно привыкнуть с течением времени. Перевернувшись на кровати в сотый раз, Гермиона уткнулась лицом в свою все еще по-прежнему печальную и комковатую подушку и зажмурилась. Может, хотя бы обратный отсчет помог бы ей уснуть? Сто. Девяносто девять. Девяносто восемь. Девяносто семь. Девяносто шесть. Девяносто пять... Семьдесят шесть. Семьдесят пять. Семьдесят четыре. Семьдесят три. Семьдесят два... Тридцать три. Тридцать два. Тридцать один. Тридцать... Десять. Девять. Восемь... Три. Два... Черт. Тяжело вздохнув, Гермиона снова перевернулась на спину, уставившись в неподвижную темноту балдахина над своей кроватью. Спящая в другом конце комнаты Джинни храпела громче трехголового Пушка, и с каждым ее вдохом этот громкий звук пробивался к кровати Гермионы даже сквозь плотно задернутый балдахин. Даже если бы ей удалось улечься удобно, как, черт возьми, она могла бы уснуть в таком шуме? Боги, разве никто не научил Джинни накладывать заглушающее заклинание на свою постель? Гермиона сморщила нос. Нет, она не будет думать об этом слишком много. Пусть с этой проблемой разбирается Гарри. Легко сжав в пальцах волшебную палочку, лежавшую под подушкой, Гермиона произнесла заклинание, узнавая время. Девятнадцать минут третьего. Первым занятием с утра было Зельеварение, и последнее, что ей было нужно, так это уснуть на уроке, упав лицом в котел. Так не пойдет. Сбросив одеяло, Гермиона выскользнула из постели, вздрогнув, когда ее ступни коснулись холодного каменного пола, не сразу найдя пушистые тапочки. Слегка прошаркав по полу, чтобы надеть их, она схватила сумку, как можно тише собирая школьную форму и засовывая ее между лежащих в сумке книг. Мантия Гермионы лежала на сундуке в изножье ее кровати. Она быстро надела ее прямо поверх пижамы. Спрятав палочку в карман мантии, закинув сумку на плечо и взяв туфли в руки, Гермиона выскользнула из спальни и спустилась по лестнице. К счастью, гостиная была пуста, как ей и было положено в такой поздний час. Даже обходы были уже давно завершены, и все-таки, выскользнув в коридор через портретный проход, Гермиона двигалась так тихо, как только могла, надеясь, что ни одно привидение не заметит ее. Она уже добралась до нижнего этажа, оказавшись на финишной прямой, она была так близко к подземельям, ко входу в общую гостиную Слизерина, когда позади нее вдруг раздалось тихое мяуканье. Чертова миссис Норрис. Закусив губу, Гермиона нырнула под гобелен. Она спряталась, но вряд ли это могло помочь — кошка все еще могла почуять ее. Но, возможно, если она будет совершенно неподвижной и не издаст ни звука, миссис Норрис не будет продолжать свою охоту... К счастью, в холле было тихо. Напряженное тело Гермионы понемногу расслаблялось с каждой новой секундой, не нарушенной мяуканьем кошки или звуком голоса Филча. Еще через несколько мгновений она высунула голову из-за гобелена и вздохнула с облегчением — коридор был пуст. Теперь все, что ей оставалось — завернуть за этот угол, и потом... Ох. Ее руку вдруг прошила боль, когда нервы у локтя завибрировали от удара — в спешке она ударилась локтем о потрепанные доспехи, стоящие в коридоре. Пальцы разжались, и туфли, которые она держала в руке, упали на пол с громким изобличающим звуком. Профессор Макгонагалл вопросительно изогнула бровь: — Уже непозволительно поздно для того, чтобы быть не в постели, не говоря уже о том, чтобы бродить по коридорам, мисс Грейнджер. О боги, ей хотелось умереть прямо сейчас. — Да, я... Э-м-м, я не могла заснуть. Ведь действительно не могла. Профессор хмыкнула: — И вы решили... прогуляться? Возможно... — В общежитиях было очень душно. Я подумала, что немного свежего воздуха поможет мне. Губы профессора Макгонагалл слегка дернулись, когда она посмотрела на Гермиону сверху вниз: — Ах, да. Ведь в подземельях действительно вдоволь свежего воздуха. Закрыв глаза, Гермиона мысленно простонала, призывая на помощь Мерлина: — Э-м-м... — Мисс Грейнджер, — произнесла Макгонагалл, поджимая губы, — должно быть, вы отчаянно нуждаетесь во сне, раз не можете на лету придумать лучшего оправдания, чем это. Щеки Гермионы вспыхнули: — Получилось настолько плохо? Ну, конечно. В конце концов, прямо сейчас она стояла с сумкой, перекинутой через плечо, в мантии, накинутой наспех прямо поверх пижамы, а туфли, лежавшие теперь на полу, до этого она несла в руках. Великий Годрик, да на ней все еще были эти пушистые тапочки. Никто не отправляется на прогулку в таком виде. И уж точно никто не ищет свежего воздуха в подземельях замка. — В самом деле, — кивнула профессор. — Позволю себе заметить, что на первом курсе ваши отговорки были изобретательнее. Неужели вы искренне думали, будто я считаю вас настолько заносчивой, чтобы поверить, что вы отправились преследовать тролля в одиночку? Гермиона вздохнула. Если она не умела врать, оставалось только сказать все, как есть. — Я правда не могла заснуть, профессор. Вы не поверите, как Джинни храпит. Макгонагалл улыбнулась уголком губ: — О, вполне поверю. Однажды, к своему несчастью, я имела удовольствие ночевать с мисс Уизли в Норе. И смогла уснуть лишь к середине ночи. Гермиона кивнула. — Несмотря на то, что мы были вынуждены разрешить студентам вернуться на восьмой год обучения в настолько редких и прискорбных обстоятельствах, есть веская причина, по которой студенты обучаются в школе именно семь лет и не больше, — Макгонагалл мягко улыбнулась. — Вы уже взрослая мисс Грейнджер, и вы крайне рассудительны. Так что у меня и в мыслях нет отговаривать вас от... того, чтобы подышать чистым воздухом. Гермиона побледнела: — Нет, ох, нет... Я не имела в виду... Великий Годрик, это что, был намек? Подышать свежим воздухом... Мерлин, что, по мнению профессора, она задумала? Нет, нет, она не хотела этого знать. Ответ мог бы быть слишком прямолинейным и откровенным, а Гермионе не хотелось бы прятать глаза от директрисы во всем обозримом будущем. Профессор Макгонагалл помогла ей выйти из ситуации: — Спокойной ночи, мисс Грейнджер. Глубоко вздохнув, Гермиона кивнула: — Спокойной ночи, профессор. Сделав уже три шага дальше по коридору, она остановилась. — Профессор? Макгонагалл обернулась, приподнимая брови над ободком очков: — Да? — Я надеялась, что смогу запланировать встречу с вами. Возможно, позже на этой неделе? Или на следующей? — Гермиона перехватила ремень сумки, вешая ее выше на плечо. — На самом деле, это немного длинная история, но я работаю с миссис Малфой и, полагаю, с миссис Тонкс, над созданием начальной школы. Не стану говорить, что это первое подобное предприятие в своем роде, с множеством трудностей... Не буду тратить ваше время сейчас на их описание, но не могли бы мы запланировать встречу в другой раз? Слегка нахмурившись, профессор Макгонагалл кивнула. — Конечно. Вы могли бы присоединиться ко мне в пятницу за чаем. В четыре часа? Спасибо, Мерлин. Гермиона улыбнулась: — Прекрасно. Доброй ночи, профессор. — Доброй ночи, мисс Грейнджер. Закончив с этим делом, Гермиона поспешно закончила свой путь до подземелий. Несмотря на испуг, пережитый в первые секунды столкновения с профессором Макгонагалл, сейчас она едва стояла на ногах. С каждым шагом веки казались все тяжелее, а пульсация в груди утихала. Добравшись до прохода, ведущего в общежития Слизерина, она остановилась. Как староста школы Гермиона знала пароли ко всем гостиным — за исключением Когтеврана, но, разумеется, она могла справиться и с загадкой. Она знала пароли, но еще никогда не пользовалась этим знанием. Что ж, все когда-то бывает впервые. — Крылоцвет, — прошептала она, делая глубокий вдох, когда дверь в общую гостиную отворилась внутрь, позволяя ей пройти. Их общая гостиная тоже была пуста — она была залита темным, сине-зеленым светом, светом луны, проникающим в гостиную через толщу воды озера. На мгновение Гермиона остановилась, наблюдая, как мимо окна проплыл гигантский кальмар. Это место так сильно отличалось от гостиной Гриффиндора, но в нем определенно была своя притягательность. Дверь в комнату Драко и Тео была закрыта, но, к счастью, не заперта. Она проскользнула внутрь, вглядываясь в темноту. — Люмос минима. Кончик ее волшебной палочки зажегся тусклым светом, которого едва хватало Гермионе, чтобы осветить пол перед собой, не споткнуться и не разбудить их обоих. — Гермиона? — спросил Драко, оборачиваясь на кровати и щурясь в темноту. Она нахмурилась и выдохнула. Наконец-то она здесь. — Я не могла уснуть, — прошептала она, кладя туфли и сумку у изножья кровати, скидывая мантию и выскальзывая из тапочек. — Ты не против? Уголок его губ приподнялся: — Никогда не против. Я тоже не могу уснуть. У Тео это заняло целую вечность, но он, наконец, отключился около получаса назад. Тео заворчал в подушку: — Я не сплю, но был бы чертовски рад уже наконец заснуть, так что тащи свою прелестную маленькую задницу в постель. — Он сделал паузу. — Пожалуйста. Положив волшебную палочку рядом с кроватью, Гермиона скользнула в постель рядом с Драко. Простынь и одеяла были прохладными, его рука была теплой, когда он обнял ее, прижимаясь сзади, а подушки... ох, эти подушки... Она улыбнулась в темноте, и ее глаза закрылись. Тео вытянул руку, обнимая их сразу обоих, его пальцы коснулись ее кожи там, где пижама немного задралась. И именно в этот момент все напряжение в ее теле исчезло, пульсация в груди, наконец, успокоилась. Она поговорит с ними об этом завтра. Хотя она была почти уверена и готова поставить хорошие деньги на то, что это ощущение было как-то связано с их близостью. Но сейчас все, чего хотелось Гермионе — спать.

***

Пора было просыпаться, но, боги, как же ей этого не хотелось. Рука, обвивавшая ее талию, притянула ее ближе, затем двинулась — теплая ладонь накрыла грудь. Сонно улыбнувшись, Гермиона протянула в подушку: — Доброе утро. Драко прижался губами к коже за ее ухом: — Очень доброе утро. Не ожидал, что проснусь, обнимая тебя. — Я действительно не могла заснуть. Пробовала даже обратный отсчет и все такое. Уже почти решилась спуститься в больничное крыло и попросить у мадам Помфри снотворное, но вместо этого спустилась сюда. Гермиона двинулась, разворачиваясь лицом к Драко. Волосы были взлохмачены, пряди падали на его серые глаза, полуприкрытые тяжелыми ото сна веками. Он улыбнулся, прикрыл глаза, его ресницы затрепетали, но брови поднялись, задирая ее: — Я думал, тебе не нравятся подземелья. — Не нравятся, — согласилась она, и это действительно было так. — Но мне нравится эта постель. Он улыбнулся и поморщил нос: — Как насчет того, что находится в этой постели? — Я люблю то, что находится в вашей постели. Кажется, вы развратили меня, — произнесла Гермиона, прикусив губу. Драко провел языком по внутренней стороне своей щеки, скользя ладонью вниз по спине Гермионы и сжимая ее бедро. — Да? Расскажи мне больше, Грейнджер. — Ну... — она провела пальцами по его руке, задерживая ладонь на плече Драко. — На самом деле, это смущает меня. — Думаешь, эти слова должны как-то ослабить мой интерес? — спросил он, облизывая нижнюю губу. — Ну же, я слушаю. Гермиона откашлялась: — Я чувствую себя такой... ненасытной. Как будто мне всегда мало... Его челюсти были сжаты, ноздри раздувались, пальцы Драко с силой сжимали ее бедро. Он смотрел прямо в ее глаза, и на мгновение от жара его взгляда Гермионе стало трудно дышать. — Мало чего? Придвинувшись ближе, она остановилась, касаясь губами щеки Драко: — Подушек. Отстранившись, Гермиона прикусила щеку изнутри, чтобы не рассмеяться, увидев его ошеломленное лицо. Он прищурил глаза: — Это было коварно и довольно жестоко, откровенно говоря. Легкий смешок все-таки вырвался из ее губ. — Сожалею? Двигаясь очень быстро, Драко использовал вес своего тела, чтобы перевернуть их, и она вдруг очутилась прижатой к кровати. Оперевшись руками с обеих сторон от ее головы, он склонился так низко, что кончик его носа коснулся носа Гермионы: — Не похоже. Ей и правда совсем не было жаль, но изобразить сейчас раскаяние было почти невозможно — только не когда она была так довольна, к чему привели ее поддразнивания: она лежала под ним, его бедра прижимались к ее, и она чувствовала, как его член упирался в низ ее живота. Гермиона заговорила, выдыхая слова практически в губы Драко: — Я могу загладить свою вину. Драко прижался лбом к ее лбу и простонал: — Нет, не можешь. По крайней мере, не сейчас. Я позволил нам поспать подольше. Вот черт. — Который сейчас час? Вздохнув, Драко скатился с ее тела: — У нас всего полчаса до Зельеварения. Гермиона дернулась и резко села в постели. — Полчаса? Мерлин, у нас почти не осталось времени на завтрак. Драко усмехнулся, когда она, отбросив одеяло, схватила сумку в поисках формы. Она забыла взять галстук. Потрясающе. — Расслабься, Грейнджер, — произнес Драко. — Где, по-твоему, сейчас Тео? Он достанет нам что-нибудь поесть. — Ох, — выдохнула она, бросая юбку на кровать. Возможно, она могла бы одолжить галстук у кого-нибудь из них и заклинанием изменить его цвет. — Извини. Чувствую себя так, как будто совсем не спала. Встав с кровати, Драко потянулся, закидывая руки за голову. Он зевнул и улыбнулся ей: — Я знаю, о чем ты. Прошлая ночь была просто ужасной, пока ты не пришла. — Ты, по крайней мере, был не один, — произнесла Гермиона. Пожав плечами, Драко подошел к своему комоду и открыл второй ящик. — Это правда. Но я все равно чувствовал... Я не знаю... — Беспокойство? — предложила слово Гермиона. Он кивнул. — Да, и я знаю, что Тео тоже. Шутки о том, что мы тебя развратили, в сторону, но мы все должны быть глупцами, чтобы отрицать, что прошлая неделя многое изменила. Конечно, так все и было. Вот только... — Что именно ты имеешь в виду? Держа в руке пару носков, Драко пересек комнату и остановился прямо перед ней. Он коснулся пальцами той самой точки на ее груди, где, казалось, вчера было сосредоточено это тянущее пульсирующее ощущение. — Мы говорили об этом. Что ты чувствуешь, когда мы касаемся друг друга и когда не касаемся? Она нахмурилась. — Это что, что-то вроде ломки? Значит, нам будет все хуже, если мы будем слишком далеко друг от друга? Лицо Драко на мгновение исказилось в замешательстве. — Что? Нет, — произнес он и рассмеялся. — Это значит, что я скучаю по тебе, ведьма. Сама моя магия скучает по тебе, а твоя по мне. Это как... потенциал, притяжение. Мы провели достаточно времени в непосредственной близости, интимной близости, и возникло что-то вроде прообраза брачной магической связи. Очевидно, не настолько сильной и устойчивой, как настоящая, но достаточной, чтобы произошло... небольшое пересечение наших магических сил, я полагаю. Уверен, что, если бы ты осталась в своей постели, в конце концов, это бы прошло, и через несколько дней все вернулось бы к норме. Гермиона закусила губу. Если забыть о бессоннице... Что, если она не хотела бы, чтобы все вернулось к норме? — Или... — Драко приподнял ее подбородок, — ты могла бы просто перенести свои вещи сюда, и это, вероятно, сделало бы нас всех счастливее. Она опустила глаза, отводя взгляд: — Разве ты не говорил, что магическая брачная связь сделает это чувство только сильнее? Не то чтобы она уходила от вопроса, от его предложения собрать свои вещи и переехать к ним. Но ей нужно было немного времени. Ей нужно было подумать. Драко кивнул: — Насколько я знаю, а известно мне это, разумеется, из вторых рук — в основном, от моей матери, которой я, уверяю тебя, не задавал уточняющих вопросов... Магическая связь усилит это чувство правильности происходящего, когда мы рядом, когда касаемся друг друга. Подозреваю, что словами о «правильности происходящего» мама намекала на силу наслаждения, но думаю, ты понимаешь, почему я не добивался более подробных разъяснений. Магический брак укрепляет связь, это ощущается не только когда люди касаются друг друга. Она назвала это чувство заземлением. — Ты говорил мне, что брачные узы сплетают магию супругов, связывают их? — Так и есть. Для этого нет точной формулы, нет никакого нумерологического уравнения, по которому можно вычислить, насколько именно возрастут магические способности после установления связи, но связь совершенно точно усиливает магию. Это как... — продолжил Драко, поджимая губы, — веревка. Плетеная веревка теоретически крепче, чем отдельные нити. Но при этом плетеная веревка становится и более гибкой. Это именно то, что дает магическая брачная связь. При условии, что супруги по-настоящему близки. — Значит, если бы я перенесла свои вещи сюда, наша магия продолжила бы непреднамеренно сплетаться? Он пожал плечами: — Мы проводим вместе достаточно много времени, так что, думаю, это будет происходить в любом случае, вне зависимости от того, спишь ли ты здесь или нет. Но на прошлой неделе мы провели вместе даже больше времени, чем обычно, так что, думаю, если ты переберешься сюда, наша магия сплетется еще сильнее, да. Тебя это беспокоит? Они еще не обсуждали, что именно будут делать после выпуска. Особенно, где именно они будут жить. Тео планировал продать свое поместье и, очевидно, переехать к Драко, а она... Ей определенно не хотелось бы пережить еще одну ночь, похожую на вчерашнюю. Но если даже отбросить это ощущение беспокойства, ей просто не хотелось проводить ночи вдали от них, тем более что альтернатива была так привлекательна. Какой был смысл удерживать себя от того, чего она так хотела? Воздерживаться? С какой целью? Этот акт самоотречения все равно не сделал бы ей чести, и не то чтобы она этого хотела. Так к чему было откладывать то, что рано или поздно все равно неизбежно произошло бы? — Нет, — наконец ответила она и глубоко вздохнула. — Я только думала о том, что будет, когда мы уедем отсюда. Из замка, я имею в виду. Брови Драко вопросительно приподнялись, губы растянулись в усмешке: — Хочешь сказать, что не хочешь жить на площади Гриммо с Поттером? Гермиона фыркнула: — Ты можешь верить или нет, но я бы предпочла портреты твоих бредящих предков портрету визжащей Вальбурги Блэк. — Хорошо, — кивнул Драко. — Тогда должно быть не слишком трудно уговорить тебя переехать. Если бы он сделал это предложение еще две недели назад, она бы отказалась. На тот момент Гермиону еще преследовало то ее последнее и единственное воспоминание о поместье Малфоев. Конечно, она и до сих пор опасалась проходить через ту часть нижнего этажа поместья, что когда-то была гостиной, но теперь у нее были и более приятные воспоминания об этом месте, на которых можно было сосредоточиться. Две недели назад еще слишком многое было неопределенным. На тот момент она еще не разговаривала с Нарциссой, не знала о магических брачных связях всего того, что знала сейчас. На тот момент она еще не призналась Тео в любви, не говорила с Люциусом. Теперь же все было иначе. Дверь в спальню открылась, и Тео ворвался внутрь комнаты прежде, чем Гермиона успела ответить: — Мерлин, вы двое еще даже не одеты. Поторапливайтесь. — Ты выбрал ужасно неподходящий момент, Тео, — проворчал Драко. Тео положил на кровать салфетку, полную кексов. — Я помешал? Не похоже, чтобы вы трахались. Драко закатил глаза, натягивая брюки: — Я предложил Грейнджер переехать в поместье. — Постой, — произнес Тео, складывая руки на груди. — Разве это не решенный вопрос? Я полагал, это подразумевалось само собой. Прошлая неделя была репетицией, разве нет? Гермиона фыркнула. — Нет. Когда-нибудь, возможно. Но никто не говорил о том, когда именно это случится, и тем более не говорил о том, что это произойдет так скоро. — Это я и имел в виду, сказав, что все «подразумевалось само собой», — улыбнулся Тео. — Ну же, Грейнджер, — произнес Драко, быстро застегивая рубашку легкими пальцами. — Ты сама сказала, что не хочешь возвращаться на площадь Гриммо. — Так и есть, — ответила она, проскальзывая в юбку. — Одолжите мне галстук? Тео открыл чемодан, стоящий в изножье кровати и, порывшись в нем, бросил Гермионе запасной галстук, который она быстро зачаровала, окрашивая в цвета своего факультета. Все должно было быть в порядке, если только кто-нибудь не применит к ней заклинание Фините. В таком случае она будет выглядеть предательницей своего факультета. Хотя, если она планирует переехать в подземелья... — Подумай об этом. Ты правда собираешься отказаться от библиотеки? — спросил Тео. — Или от моей ванны? — поддразнил ее Драко. — Не сопротивляйся, любовь моя, — обогнув кровать, Тео быстро завязал галстук на ее шее. — Ты же сама знаешь, что хочешь сказать «да». Обойдя его, Гермиона взяла свою мантию, надевая ее. Она схватила один кекс с кровати и остановилась у двери, положив ладонь на дверную ручку. Оглянувшись через плечо, она улыбнулась: — Знаю. Губы Тео приоткрылись: — Постой, что? Она повела плечами. — Я никогда и не говорила, что не хочу этого. Но, как бы то ни было, поубеждайте меня еще немного.

***

Собрать все вещи было несложно. Хотя, возможно, это было как-то связано с необнаружимыми чарами расширения и расшитой бисером сумочкой, той самой, от которой Гермиона будто бы избавилась, как она сказала Кингсли. Но совершенно случайно забыла ее уничтожить. Ой. И даже если бы у нее не было этой сумочки, собирать все равно было почти нечего. Только одежда, часть которой уже и так давно перекочевала в подземелья, несколько безделушек, всякие мелочи, фотографии и, конечно же, ее книги. Чтобы перенести все книги, понадобилось бы несколько рейсов, но благодаря сумочке с ее бездонностью и чарами невесомости, Гермиона смогла бы перенести все вещи всего за один раз. Встреча с Джинни в общей гостиной заняла у нее больше времени, чем складывание вещей. — Гермиона, — поприветствовала ее Джинни, — я не видела тебя вчера. Она кивнула в ответ: — Мы добрались до камина в «Трех метлах», когда было уже совсем поздно. — Мы? Так ты правда сделала это? Провела каникулы в поместье Малфоев? Похоже, Джинни все же получила записку, которую Гермиона оставила на площади Гриммо перед уходом. — Да. Джинни открыла рот, прежде чем снова закрыть его через мгновение, и поморщилась: — Я правда стараюсь принять твое решение и все такое, но, Мерлин, неужели ты провела там целую неделю по своей воле? Гермиона рассмеялась: — Да, провела. Оглянувшись, она проверила гостиную на предмет любопытных глаз и развешенных ушей, а затем оттащила Джинни в дальний угол гостиной: — Не падай в обморок, но после выпуска... я перееду туда. Джинни моргнула: — Охренеть. Ты серьезно. — Да, — ответила Гермиона, и потянулась за расшитой бисером сумкой, показывая ее Джинни. — А прямо сейчас я переезжаю к ним вниз. Она затаила дыхание, пока Джинни обрабатывала всю эту информацию. После нескольких мгновений растерянного моргания Джинни понизила голос: — Гарри рассказал мне, что они отпустили его досрочно. Люциуса Малфоя. Это было совсем не то, о чем ей хотелось бы поговорить. Гермиона мысленно собралась с силами: — Да, отпустили. — Ты видела его? — спросила Джинни, бледнея. — Блять, Гермиона. И ты осталась? Ты переезжаешь? Без обид, но ты совершенно точно спятила, разве нет? Она не собиралась защищать Люциуса Малфоя, и уж последней изо всех людей она бы стала защищать его перед Джинни Уизли. Это было бы абсолютно беcполезной попыткой. — Он... сбивает меня с толку. Но я не чувствую, что я там в опасности, Джинни. И я бы не стала переезжать, если бы я тревожилась насчет Люциуса или из-за чего бы то ни было еще. И Драко не стал бы мне предлагать переехать. Джинни потерла висок и вздохнула: — Ты ведь понимаешь, что никто из моей семьи никогда не станет навещать тебя там, да? — Ты ведь понимаешь, что мне больше не рады в Норе, да? — парировала Гермиона. — Мама оправится со временем, — произнесла Джинни, делая движение рукой, словно бы отмахиваясь от этой мысли. — Рон начал встречаться с какой-то девушкой. Кажется, она ассистентка главы Отдела обеспечения магического правопорядка. Так что я настроена оптимистично и думаю, что мама остынет скорее раньше, чем позже. К тому же это вовсе не значит, что тебе не рады в Норе, просто мама все еще никак не успокоится. Но она не может запретить тебе приезжать, она только... — Полна решимости заставить меня чувствовать себя максимально неловко? Она сказала, что в доме уже слишком много гостей и мне не хватит места. — Гермиона покачала головой. Она не собиралась об этом говорить. — Без обид, но я как-нибудь с этим справлюсь. Я переезжаю и, думаю, в ближайшем будущем... — Станешь миссис Малфой? — Джинни нахмурилась. — Миссис Нотт? Миссис Малфой-Нотт? Определенно не миссис Нотт-Малфой, звучит ужасно. Это было... Не то, о чем она когда-либо задумывалась. Но в словах Джинни был смысл. Нотт-Малфой звучало просто ужасно. — Не будем забегать вперед. Я хотела сказать, что в ближайшем будущем это все точно не закончится. — А скорее всего не закончится вообще? — спросила Джинни. Гермиона прикусила щеку изнутри и кивнула. Джинни выдохнула и провела рукой по волосам: — О боги, ну хорошо. Мне все еще не нравится все это. Не то чтобы тебе обязательно слышать это от меня в очередной раз. Наверное, это не особенно помогает, прости. Это просто уже вросло в меня до мозга костей: сопротивляться всему и всем, что хоть как-то связано с фамилией Малфой. Мы, Уизли, как будто вскормлены на этом, клянусь. И я работаю над этим, но... — Джинни покачала головой и натянула на лицо улыбку, больше смахивающую на гримасу. — Поздравляю, Гермиона. Я действительно рада за тебя. Она фыркнула в ответ: — Спасибо, Джин. Это прогресс. Я думала, что ты будешь вечно ненавидеть меня, когда впервые рассказала тебе обо всем этом в январе. Джинни сморщила нос: — Они как будто все больше и больше завладевают тобой. Как... плесень, и поэтому мне все это не нравится. Но это так. Малфой — придурок, но, полагаю, у него хороший вкус в квиддиче. А Нотт... Ну... Хоть и против воли, но я уважаю каждого, чьи сглазы превосходят мой летучемышиный. А это его рвотное заклинание уже стало легендой. И они делают тебя счастливой, так что... — Джинни замолчала, пожимая плечами, и слегка улыбнулась. — Так ты будешь навещать меня? — спросила Гермиона. Закатив глаза, Джинни расстроенно вздохнула: — Прямо сейчас я больше беспокоюсь о том, увижу ли я тебя снова до конца учебного года, Гермиона. Ты будешь жить в подземельях? — Я все равно буду заглядывать в общую гостиную, — пообещала она. — Я не спятила, но я не могу спать одна, а если я сейчас не отосплюсь, не знаю, что со мной будет. Я просто... Если бы у тебя была возможность проводить каждую ночь с Гарри, ты бы воспользовалась ей, разве нет? Джинни кивнула: — Справедливое замечание. Кстати говоря, мы с Гарри поговорили, и, думаю, я перееду на площадь Гриммо этим летом. Гриммо... Фу. — Это... замечательно, — улыбнулась Гермиона. Джинни фыркнула в ответ. — Это отвратительное место, но мы приведем его в порядок. Избавимся от стай докси, придумаем, как убрать Вальбургу со стены, вытряхнем всю пыль, сделаем это место светлым. Мы сделаем его домом. Гермиона игриво приподняла брови: — Домом греха и разврата, ты имела в виду. Что Молли скажет о вас двоих, живущих вместе вне брака? — Грех — это чисто магловская концепция, Гермиона, — произнесла Джинни, закатив глаза. — Но мама устроит сцену и, вероятно, оставит миллион отнюдь не тонких намеков на то, что Гарри пора бы сделать из меня честную женщину, — Джинни усмехнулась. — Впрочем, не то чтобы я была против. — Я рада за вас, Джин, — произнесла Гермиона. — За тебя и Гарри. — Спасибо, — ответила Джинни, приподнимая бровь. — К слову, кто бы говорил, м-м? Ты съезжаешься сразу с двумя парнями, двойной разврат. Рассмеявшись, Гермиона покачала головой. Джинни не знала и половины о том, о чем говорила. — Пройдешься со мной? — Да, но только если ты пообещаешь уделить мне время на этих выходных, — ответила Джинни, направляясь к портретному проходу. — И я знаю, что у нас выпускные экзамены на носу, но ты можешь выкроить один час для меня.