Sugar and Spice

— И... Всем отложить перья, — благодушно улыбаясь, произнесла инспектор, стоявшая в середине Большого зала перед рядами парт. — Надеюсь, экзамен был не слишком ужасным или утомительным. По залу прокатился слабый смех. Шутка была не особенно смешной, но после недели изнурительных экзаменов, которые были и ужасными, и утомительными, большинство студентов, включая Гермиону, нервно смеялись уже над чем угодно. Взмахнув волшебной палочкой, инспектор подняла все экзаменационные работы в воздух и призвала их к себе, где все они уложились аккуратными стопками на преподавательском столе. Волшебница энергично кивнула: — Прекрасно. Поскольку выпускной экзамен по Чарам был заключительным в вашем расписании, мне была предоставлена честь поздравить всех вас с окончанием выпускной аттестации от имени Отдела образования Министерства магии. Вы проделали отличную работу! Кто-то в глубине зала издал ликующий вопль, поднимая волну аплодисментов и веселых возгласов, которые не утихли даже тогда, когда первые студенты потянулись к выходу из Большого зала. — Гермиона! Услышав свое имя, она обернулась, столкнувшись с семикурсницей c Пуффендуя и извинившись перед девушкой. Улыбающаяся Джинни локтями прокладывала себе дорогу через толпу. — Как думаешь, как ты написала? — спросила она, тут же закатывая глаза. — Хотя забей. Для тебя это было легче легкого, правда? Гермиона пожала плечами: — Не знаю. В последнем вопросе не учитывалось, что уксус образуется в процессе окисления этанола, что, таким образом, является мутацией, а не трансформацией как таковой. А это делает основную концепцию... — Все, замолчи, — произнесла Джинни, поднимая ладони в капитулирующем жесте. — Без обид, но, черт возьми, Гермиона, сейчас мне на это так наплевать. Мы это сделали... — Джинни покачала головой, и ее коса мотнулась из стороны в сторону. — Сделали! Больше никаких экзаменов, никаких уроков, ничего этого, больше никогда! Я избавляю тебя от необходимости когда-либо снова объяснять мне Чары. А также Зельеварение, Трансфигурацию и... Боги, да вообще все это. И мне не нужна магистерская степень по всей этой академической чепухе, чтобы играть в квиддич. Все, что мне нужно знать — то, как летать на метле. — Как на ней удержаться, ты хотела сказать, — рука Драко обернулась вокруг талии Гермионы, когда он незаметно подошел к ней сбоку. Джинни насмешливо фыркнула: — Я летаю лучше тебя при любом раскладе, Малфой. — В твоих снах, Уизли, — произнес Драко, но его улыбка смягчила эту колкость. — В твоих, хорек, — ответила Джинни, широко улыбаясь. Драко усмехнулся. — Ошибаешься. Мои сны, к счастью, полностью заняты вот этим, — ответил он, рукой прижимая Гермиону ближе к себе, и это такое редкое проявление чувств на публике заставило ее вспыхнуть. — И еще Тео. Так что, как видишь, мои часы сна и так полностью расписаны, для тебя не осталось места. И между прочим, может, мне напомнить тебе, кто выиграл Кубок по квиддичу в этом году? Слизерин обыграл Гриффиндор в финальном матче, завоевав кубок к большому удовольствию Драко. Хотя, возможно, часть этого удовольствия могла быть как-то связана с теми очень личными поздравлениями, которые Гермиона и Тео принесли ему в ванной старост позже тем вечером. Одной мысли о той ночи Гермионе было достаточно, чтобы сейчас покраснеть от кончиков пальцев ног до самых корней волос. Одного воспоминания о пальцах Тео, сжимавших шею Драко, пока сам он такими сильными и быстрыми толчками доводил его... Мерлин, сейчас было определенно не время и не место для таких мыслей. Джинни сморщила нос: — Я бы с радостью прожила жизнь, не слыша ничего о твоих грязных снах. — Джинни передернулась. — Фу. — Я не говорил ни слова о том, что они грязные, — ответил Драко, пожимая плечами. — Не моя вина, что у тебя в голове одни пошлости. — В чьей это голове одни пошлости? — Гермиона почувствовала запах гвоздики за несколько секунд до того, как Тео поцеловал ее в макушку. — В твоей, — ответил Драко, дерзко улыбаясь. Тео рассмеялся. Джинни высунула язык, изображая отвращение: — На этой ноте я, пожалуй, удалюсь. Увидимся на пиру? Гермиона кивнула: — Конечно. — Мы устраиваем вечеринку в общей гостиной после пира. Уверена, если ты решишь притащить этих двоих с собой, все закроют на это глаза, — и с этими словами Джинни повернулась и скрылась за углом, исчезая из виду. — Итак, — произнесла Гермиона, поворачиваясь лицом к ним обоим. — Как экзамен? Тео повел плечами: — Ничего сложного. Последний вопрос был полной чушью, но... — Да! Правда! Они ведь даже не приняли во внимание... — Процесс окисления? — закончил за нее фразу Тео, кивая. — Полная чушь. Кто бы ни написал этот вопрос, ему должно быть стыдно. — Вы когда-нибудь задумываетесь о том, как вдруг оказались там, где есть сейчас? — усмехнувшись, спросил Драко. — Я, например, никак не могу отделаться от вопроса, каким образом я спутался с двумя отъявленными заучками. — О том, как тебе повезло, ты хотел сказать, — произнес Тео, приподняв бровь. — И ты действительно хочешь сказать, что формулировка этого вопроса тебя не возмутила? — Конечно да, но я не собираюсь обсуждать это сто лет, — усмехнулся Драко. — Так что, все еще заучки. — Тебе это нравится. — Я никогда и не утверждал обратного, — ответил Драко, засунув руки в карманы и слегка качнувшись на каблуках ботинок. Все в его позе и выражении лица говорило о том, что он действительно не имел ничего против. Тео убрал со лба Гермионы выбившийся локон, прежде чем он успел упасть ей на глаза. Непослушные кудри выбивались из пучка на затылке, завитки, походившие на побеги Дьявольских силков, обрамляли лицо. Гермиона боролась с непослушными волосами весь экзамен, и уже была очень близка к тому, чтобы применить приклеивающее заклинание, чтобы только удержать кудри в прическе. Вероятно, так бы она и поступила, если бы только им не запрещено было использовать волшебные палочки во время письменной части экзамена. — А ты? — спросил Тео. — Что ты думаешь об экзамене, не считая этого последнего идиотского вопроса? В общей сложности все было не так уж ужасно. Гермиона была уверена в большей части своих ответов, но в глубинах ее сознания все еще таилась эта небольшая неуверенность, шептавшая ей на ухо, что она все равно могла провалиться на каком-то из вопросов, независимо от того, насколько хорошо она была подготовлена. — Думаю... Я все написала правильно. Они оба обменялись взглядами, прежде чем Драко рассмеялся: — Оценка Превосходно, в таком случае. Тео усмехнулся, копируя фразу, которую когда-то все они слышали на уроке Зельеварения. — Как в-в-видите. Гермиона легко ударила его по руке: — Прекрати. Ты слишком жутко изображаешь профессора Снейпа. Драко обвел холл взглядом. Большинство студентов собрались в небольшие группы, многие смеялись и праздновали. Некоторые хмурились и сочувствовали тем немногим, что плакали, не скрывая своих слез. Постепенно студенты начали расходиться, толпа редела, пока, наконец, шум и гул радостных голосов и восклицаний не превратился в звуки тихой болтовни. — Что теперь? — спросил он. Если Гермиона не ошиблась, она услышала в его голосе легкую грусть. Хотя, возможно, она просто проецировала свои собственные эмоции. — Сегодня еще Прощальный пир, — произнесла она. — Он через четыре часа, — сказал Тео. Гермиона зевнула и смущенно улыбнулась: — Простите. — Устала? — спросил Драко. Его ладонь проделала путь от основания ее шеи до самой поясницы, прежде чем повторить это движение. Она кивнула: — Немного. Словно заразившись от нее, Тео тоже зевнул: — Честно говоря, я бы вздремнул. — Ты просто хочешь пообниматься в кровати, — поддразнил его Драко. Тео пожал плечами, нисколько не смутившись: — Так и есть, виновен. Драко двинулся по холлу в сторону подземелий, его ладонь все еще лежала на пояснице Гермионы. — Это странно, правда? — спросила она после долгого молчания. — Что странно? — протянул Тео. Ладонь Драко скользнула за пояс ее юбки, его пальцы выводили абстрактные узоры на ее пояснице. Гермиона подалась за его прикосновением, слегка дрожа от ощущения прохладных пальцев Драко на своей коже. — То, что мы закончили, — произнесла она. Больше никаких занятий, никаких экзаменов, никаких повторений изученного. Больше никакого патрулирования, никаких засиживаний в библиотеке до тех пор, пока мадам Пинс не выпроводит перед самым часом отбоя. Послезавтра уже не будет совиной почты в Большом зале, не будет пиров в честь Хэллоуина, больше не будет призраков, выскакивающих сквозь обеденные столы, не будет... просто... больше не будет. — Завтра мы уедем и больше не вернемся. Может, это было глупо, но глаза начало жечь, в носу покалывало. Хогвартс был ее домом с одиннадцати лет, по крайней мере, ее домом, когда она была вдали от родительского дома. Здесь она завела своих первых друзей, своих лучших друзей. Здесь с ней случились все самые прекрасные — и самые ужасные — вещи в ее жизни. Она смеялась и горевала в стенах этого замка; проливала здесь кровь и слезы почти в одинаковых количествах. Многое здесь произошло с ней впервые. Здесь она влюбилась, и не только в Драко с Тео — хотя, определенно, и в них — но она влюбилась так же и в магию, влюбилась в этот жестокий и прекрасный мир. И ничего из этого Гермиона не променяла бы теперь ни на что. — Мы вернемся, — произнес Драко, целуя ее в лоб. — Пусть уже не как студенты. Но теперь здесь всегда будет проводиться ежегодный Вечер Памяти. Что-то горькое словно заполнило ее рот. Боже, Вечер Памяти. Гермиона была готова к тому, что церемония будет болезненной и мучительной. Такой она и была, и даже хуже. Кингсли зачитал имена всех, кто отдал свои жизни, чьи жизни были отняты... Всех, начиная с Седрика на четвертом курсе, до тех, кто пал в последней битве. Каждое имя, произнесенное вслух, было ударом ножом по сердцу. Напоминанием о тех, кто сражался и погиб ради того, чтобы все остальные смогли жить в лучшем мире, чем тот, который покинули павшие. Церемония была печальной, но она напомнила Гермионе об обещании, которое она дала сама себе в начале учебного года. Она поклялась встретиться со всем этим, с печалью и трудностями, со своими страхами и душевной болью лицом к лицу, с поднятой головой. Но при этом она поклялась и в том, что будет жить, будет ценить каждый момент счастья, который выпадет на ее долю. Жить так, чтобы она могла однажды, когда придет ее время, покинуть этот мир с как можно меньшими сожалениями. И подводя сейчас итог, Гермионе нравилось думать, что она исполнила все, что пообещала себе, и гораздо больше. Ведь теперь она жила за пределами своих самых смелых мечтаний.

***

— Тарт с патокой? — предложил Тео. Она отрицательно покачала головой, положив одну руку на живот, а другой держа вилку и лениво размазывая ей по тарелке остатки карамельного соуса: — Я больше не могу. В меня больше не влезет. Тео склонился ниже, касаясь губами ее уха: — Это мы еще посмотрим. — Тео, — произнесла Гермиона, толкая его в плечо и награждая своим самым осуждающим взглядом, который, по правде говоря, сейчас был немного слабоват, но Гермиона даже не собиралась постараться сильнее. Только не сейчас, когда она была так сыта и ей было так тепло, когда она была так безмерно счастлива. Усмехнувшись, Тео выпрямился, и чуть перегнулся через Гермиону, чтобы предложить свой кусок Драко: — Драко, ты хочешь? В ответ Драко показал на кусок яблочного пирога, лежащего на его тарелке, и отрицательно покачал головой. — Я сниму эту ношу с твоих плеч. Спасибо, — произнесла Джинни, уже успев переложить тарт с тарелки Тео на свою. Это был ее уже второй по счету кусок тарта, а до этого еще был кусок пирога, два бисквита и полноценный ужин. Пожав плечами, Тео отставил свою, теперь уже пустую тарелку в сторону. — Ты нашлешь на меня сглаз, если я спрошу, как ты столько ешь? И при этом не выглядишь... Ну... Джинни усмехнулась с вилкой во рту: — Магия? Все засмеялись, и на секунду Гермиона словно замерла в этом мгновении. Если бы кто-нибудь сказал ей в первый день этого учебного года, что Теодор Нотт и Драко Малфой однажды будут сидеть за гриффиндорским столом напротив Луны Лавгуд и Джинни Уизли, что Невилл Лонгботтом будет сидеть рядом с Драко, что Тео будет шутить с Джинни без риска нарваться на ее летучемышиный сглаз, что Невилл, понизив голос, предложит Драко фляжку с огневиски... Она бы не поверила этому, не поверила бы ни на одну секунду. — Эй, Невилл, ты же собираешься поделиться и со всеми остальными, правда? — спросила Джинни, раскрывая секретную операцию по передаче фляжки, происходящую под столом. — Поделиться? Не уверен, что понимаю, о чем ты, Джинни, — ответил Невилл, и его уши порозовели. — Можешь доесть мой пирог, если хочешь. Тео продвинул свой стакан по столу ближе к Невиллу: — Пожалуйста и спасибо. Кивнув, Невилл, взял стакан с тыквенным соком, опуская его под стол. — Невилл, — произнесла Джинни, обиженно надув губы. — Привлекай к себе чуть меньше внимания и передай человеку стакан, — сказал Тео. Гермиона окинула взглядом зал: — А нам обязательно нужно... — Да, — кивнула Джинни. — Тебе нужно расслабиться, вытащи уже волшебную палочку из задницы и выпей, Гермиона. Экзамены закончились, занятия закончились, мы выпускники, и больше того — мы уже взрослые. Взрослые люди, заслужившие того, чтобы немного оторваться. — Спасибо тебе за любезный совет, — ответила Гермиона, закатив глаза. — Но если бы ты позволила мне закончить фразу, ты бы поняла, что я планировала спросить, обязательно ли нам нужно делать все это в центре Большого зала или мы могли бы удержаться от распития запрещенных жидкостей до тех пор, пока не переберемся в общую гостиную. Джинни смущенно улыбнулась: — Черт, это все старые привычки. Постоянно забываю, что теперь ты нарушительница правил. Драко вопросительно приподнял бровь: — А разве Грейнджер не всегда ей была? — Алкоголь и прогулки после отбоя — это довольно скучно, полагаю, в сравнении с некоторыми вашими прошлыми подвигами, если я все правильно понимаю, — усмехнулся Тео. — Очень даже правильно, — произнес Невилл. — Она рассказывала тебе о том случае, когда прокляла меня заклинанием полного обездвиживания на первом курсе? Губы Тео изогнулись в хитрой усмешке: — Это звучит ужасно... Она быстро ущипнула Тео под столом за бедро, заставив его дернуться и остановиться на полуфразе, не успев произнести тех, без сомнения, неуместных слов, которые он планировал произнести. Тео бросил на нее сердитый взгляд, но в нем не были ни капли истинного гнева. — ...Ужасно продвинуто для первого курса. Невилл рассмеялся: — А про оборотное зелье она вам рассказывала? — Про то, как подожгла Снейпа? — вмешалась в диалог Джинни. — Про то, как освободила Сириуса и летала на гиппогрифе? — смеясь, спросил Невилл. Джинни фыркнула: — На сбежавшем и скрывающемся гиппогрифе, ко всему прочему. — Не могли бы мы прекратить говорить о чертовом гиппогрифе? — пробормотал Драко, краснея. — А о незаконном использовании чар расширения рассказывала? — задумчиво продолжал Невилл. — О том, как вломилась в Гринготтс? — А о том, как летала на драконе? — добавила Луна, мечтательно улыбаясь. — Ладно! — Гермиона подняла ладони в капитулирующем жесте. — Довольно. Мы все уже все поняли. Я нарушила много правил, да. — Подожди, постой. Отмотаем назад, — произнес Драко, поворачиваясь к Гермионе. Его глаза были широко распахнуты, рот открыт. — Ты подожгла Снейпа? — Его мантию, а не его самого, — фыркнув, ответила она. — И огонь был совсем небольшим. Его почти сразу потушили, к тому же у меня была весомая причина сделать это. Понимаете, я думала, что он накладывает проклятье на Гарри. Драко медленно покачал головой. — Огонь был совсем небольшим. Великий Салазар, напомни мне никогда не злить тебя, — улыбнулся он и провел костяшкой пальца по своему носу. — Никогда больше не злить тебя, я имел в виду. Тео откашлялся: — Думаю, Драко пытается сказать, что ты, любовь моя — прекрасная богиня верности, справедливости и заслуженного возмездия, и никогда не злишься без повода. — Подлиза, — подколола его Джинни. Притворившись, что всего лишь целует Гермиону в щеку, Тео прошептал: — Одним языком дело не кончится, я сделаю с тобой гораздо больше. В зале вдруг стало жарче, под кожей словно вспыхнуло пламя. Избегая слишком проницательного взгляда Джинни, Гермиона продвинула свой стакан по столу: — Невилл, я передумала. Мне тоже, пожалуйста. Тео оставил на ее щеке еще один поцелуй, все остальные тихо рассмеялись. Щедро разбавив ее напиток огневиски, Невилл передал бокал Драко, который, усмехнувшись, поставил его перед тарелкой Гермионы. Понизив голос, он произнес: — Осторожнее. Это намного крепче вина. Кто знает, на какие откровения алкоголь сподвигнет тебя на этот раз. Видимо, ей не собирались дать забыть ту ночь, когда она напилась, но не то чтобы Гермиона сильно возражала. — Гермиона, как продвигаются дела со школой? — спросила Луна. Прежде чем ответить, она сделала большой глоток огневиски, смешанного с тыквенным соком: — Довольно хорошо. Некоторые члены Совета попечителей пока все еще упираются, но у нас есть план, как это исправить в ближайшее время. — Исправить в ближайшее время? — Джинни передернулась. — Ты немного пугаешь меня, ты в курсе? — Почему? — спросила она. — Ну, мы только что говорили о твоем послужном списке из подожженных людей, — сказал Невилл. Джинни поджала губы: — Как там назывался тот магловский фильм, который Сириус заставил нас посмотреть? «Крестный отец»? Ты собираешься сделать им предложение, от которого невозможно отказаться? Мерлин. — Это было только один раз. Нет никакого послужного списка. Это всего лишь единичный случай. — Ты засунула Риту Скитер в банку, — произнесла Джинни. — Шантаж, выдача себя за другое лицо, ограбление, умышленный поджог... — принялся перечислять Тео, загибая пальцы. — Не забудь еще более мелкие проступки, — добавила Луна. — Честно говоря, Гермиона, есть ли вообще какие-то правила, которые ты не нарушила? — И правда, — рассмеялась Джинни. — Ты не чувствуешь, что это немного лицемерно, снимать очки со студентов во время обходов, зная, что сама ты нарушала правила куда похлеще них? Гермиона закатила глаза: — Вы что, все сговорились и решили меня сегодня уничтожить? — Ни в коем случае, — произнес Тео, обвивая рукой ее талию. — Мы всего лишь воспеваем твои многочисленные подвиги. — Ну как бы там ни было, подготовка идет по плану. Нам нужно только позаботиться о тех членах Совета, что до сих пор упираются и тормозят дело, и найти место, где будет школа. К сожалению, сентябрь — слишком ранний срок, мы не успеем открыть школу к этому времени, но, возможно, мы могли бы запустить полугодовой курс и начать занятия в январе? Либо же это будет следующая осень. Что, учитывая все обстоятельства, не такой уж большой срок, ведь начало положено, и нужно будет сделать еще столько всего, — произнесла Гермиона. — Совершенно разумно, — произнес Драко, находя под столом ладонь Гермионы и переплетая их пальцы. — Луна, а ты ведь собираешься преподавать там, правда? — спросил Невилл. Луна кивнула: — Да, правда. Папа пока не планирует отходить от дел, так что я не нужна ему, чтобы вести дела «Придиры». Думаю, обучать искусству будет очень весело... Ее улыбка вдруг погасла, брови слегка нахмурились: — Вам обязательно нужно будет посадить тысячелистник у дверей и окон школы, чтобы отпугивать фей. Только подумайте, какой будет переполох, если во время дневного сна они украдут младших учеников, подкинув других детей? Восемь лет знакомства с Луной и со всеми ее... причудами... так и не подготовили Гермиону к подобному предположению. Видимо, никто не знал, что сказать, потому что за столом повисла тишина. Драко медленно кивнул: — Верно, украденные дети. Тянет на серьезный судебный процесс. Луна протянула в ответ: — А феи ужасно искусны в судебных тяжбах. Так что лучше еще вбейте железные гвозди в дверные косяки. — Лучше перебдеть, чем недобдеть, — пробормотал Тео себе под нос. — Вот именно, — улыбнулась Луна. — И мы ведь всегда сможем сделать двойников детей с глазками-пуговицами и выставить их снаружи, чтобы сбить фей с толку. Это можно сделать первым делом. — Хорошо, — Гермиона кивнула. — Мы... сделаем это. Луна склонила голову набок и задумалась: — Возможно, тебе стоит подумать о том, чтобы посадить тысячелистник и у своего поместья, Драко. Феям особенно нравится воровать светловолосых детей. Если у тебя будут дети, есть шансы, что феи будут охотиться за ними. Тем более, поместье еще и кишит нарглами. Если только вы не избавились от них с тех пор, как я была там... Драко поморщился от напоминания, в каких обстоятельствах Луна бывала в поместье: — Я передам это моей матери. Спасибо. Тео склонился ближе к столу: — Светлые волосы, говоришь? Луна пропустила сквозь пальцы пряди своих льняных волос и кивнула: — Да... Тео выглядел так, словно собирался сказать что-то еще, но Гермиона слегка толкнула его коленом и покачала головой. Не стоило продолжать этот разговор дальше. Джинни откашлялась и произнесла: — Так. Кто еще в деле? Флер, да? — Флер согласилась, да. И Андромеда. А Дин будет преподавать естествознание, — ответила Гермиона. Сидевший немного дальше от них Дин поднял голову, услышав свое имя. На его щеке был сливочный соус: — Что? — Ради Мерлина, вытри лицо, Дин, — упрекнула его Джинни, чуть скривив губы. Схватив салфетку, он быстро провел ей по лицу и смущенно улыбнулся: — Вы говорите о школе? «Профессор Томас» — звучит отлично, правда? — Ты пускаешь преподавать в школу всякий сброд, не так ли, Гермиона? — шутливо спросил Симус. — Должно быть, так, — произнес Тео. — Учитывая, как сильно она хочет, чтобы я тоже преподавал. — Я не знаю, сколько еще раз мне нужно сказать это, но ты станешь прекрасным учителем, Тео, — ответила она. Джинни подняла ладонь: — Подождите. Я давно хочу спросить об этом, но постоянно забываю. Если Дин будет преподавать естествознание, значит ли это, что он должен будет рассказывать детям и про... — Джинни сделала паузу, приподнимая брови, — половое воспитание? Весь стол застонал. Издав смешок, Симус уже раскрыл рот, но прежде чем он успел что-нибудь сказать, Дин быстро потянулся к нему и зажал рот Симуса ладонью. Он нервно рассмеялся и заговорил: — Нет. Я имею в виду... Я не буду. Правда же? Гермиона? Блять, скажи мне, что нет. Эта идея была до нелепости смешной. — Определенно нет, Дин. — Хорошо, — Дин кивнул, прежде чем остановиться. — Постой, стоит ли мне обидеться на это? «Определенно нет»? Скомкав салфетку, Джинни бросила ее Дину в лицо: — Ты что, хочешь рассказывать о размножении десятилеткам? Симусу, наконец, удалось вырваться из хватки Дина, и, тяжело дыша, он выпалил: — Он им попытается рассказать про чехлы для члена. Драко поперхнулся своим напитком, орошая стол перед собой тыквенным соком: — Извини, что? — Презервативы, — простонал Дин. — Презервативы, Симус. Ради Бога, это не чехлы для члена. Симус пожал плечами: — Меня не волнует, как ты это называешь, но это так и есть. Ты попросил меня надеть на член какую-то стремную резиновую штуку, какой-то пакет для спермы. Это неестественно, вот что я скажу. Джинни схватилась за бока, загибаясь от смеха: — Я сейчас умру. Ох, черт... Пакет для спермы... Это гениально, Симус. Тео откашлялся: — Гермиона? Драко тоже обернулся, уставившись на нее широко раскрытыми настороженными глазами. Мерлин, помоги. — Презервативы — это магловские контрацептивные и защищающие от заболеваний... средства. Эта такая оболочка из латекса... — Мерлин, чем же она заслужила необходимость объяснять это им? — ...которая надевается на пенис и предотвращает передачу... жидкостей. Тео моргнул: — То есть это буквально пакет для спермы? Симус фыркнул: — Вот именно! Дин простонал: — Откуда мне было знать, что волшебники их не используют? А этот посмотрел на меня так, словно я отрастил вторую голову. — Нет, — сказал Симус, качая головой, — я посмотрел на тебя так, как будто ты только что предложил мне натянуть кусок резинки на член. И это был настоящий шок, позволь тебе сказать. Я знаю, конечно, что это достойный приз, но не думаю, что для него нужна праздничная обертка. Тео наклонился к Гермионе и прошептал ей на ухо: — Так все дело в этом? Тебе ведь не нужно их использовать, да? Она покачала головой: — У маглов нет контрацептивных чар или зелий, что очевидно. Поэтому они используют презервативы и противозачаточные таблетки, уколы и импланты, которые предотвращают овуляцию или оплодотворение. Или делают и то, и другое. — Какое несчастье для них, — пробормотал Тео, выглядя обеспокоенным. — Я уже сто лет не чувствовал такой благодарности за то, что родился волшебником. Магия облегчала жизнь во многих отношениях, это уж точно. — И все же, Дин не будет рассказывать о половом воспитании. Про основы биологии — конечно да, но половое воспитание оставим для деканов факультетов Хогвартса, — произнесла Гермиона. — А кстати, как это было? Половое воспитание с профессором Снейпом? — спросила Джинни, ее глаза вспыхнули от любопытства, а взгляд метался между Драко и Тео. Она продолжила низким голосом, — я расскажу вам, как разлить по бутылкам известность, как заваривать славу и даже как закупорить ваш... — Джинни! — выкрикнула Гермиона. Драко улыбнулся: — Это не сильно отличалось от занятий по зельеварению. Все было прямо и по существу. — И с акцентом на то, что никому из нас, болванов, не следует продолжать свой род в ближайшее время, — добавил Тео. — Профессор Флитвик и профессор Стебль объединили силы, чтобы поговорить с Когтевраном и Пуффендуем. Профессор Флитвик говорил обо всем в очень поэтичных выражениях, а профессор Стебль использовала красивую аналогию с опылением. Это было мило, — произнесла Луна. — МакГонагалл пригрозила, что нам не поздоровится, если кто-то окажется в интересном положении, — сказал Невилл, краснея. — Но это цветочки по сравнению с той беседой, которую провела со мной бабушка. Джинни оживленно кивнула: — Разговор с мамой был самым худшим. Я очень люблю ее, но она немного лицемерит, проповедуя нам всем о том, что важно хранить себя до замужества. Любой, у кого есть хоть половина мозга, может немного посчитать и понять, что Билл родился всего через четыре месяца после маминой и папиной свадьбы. — Готов поспорить, она счастлива, что ты съезжаешься с Поттером вне брака, — поддел ее Драко. Джинни закатила глаза: — Думаю, она ушла в отрицание. Она, вероятно, не поверит, что я действительно переезжаю, до тех самых пор, пока я не начну закидывать свои вещи в камин. — Тебе нужна помощь с переездом? — спросил Невилл. Джинни покачала головой. — Нет, все хорошо. Но мы устраиваем небольшую вечеринку по случаю новоселья-тире-переезда. Я въезжаю, а Гермиона выезжает из дома на Гриммо. Вы все приглашены. — Куча Уизли под одной крышей с этими двумя? Пусть даже на протяжении всего нескольких часов? — произнес Невилл, кивнув в сторону Драко и Тео. — Я не собираюсь это пропустить. — Ха-ха, — невозмутимым тоном произнес Драко. — Очень по-геройски с твоей стороны смеяться над моими страданиями. Невилл усмехнулся: — Не забывай, что это мой огневиски ты сейчас пьешь, приятель. Драко поднял бокал, отсалютовав Невиллу: — Ты хороший малый, Лонгботтом! Выражение, блеснувшее в глазах Невилла, казалось просто абсурдным, когда он произнес в ответ: — Ты и сам не так уж плох, Малфой. Это было нелепо, но Гермиона будто задохнулась в этот момент — все происходящее было доказательством того, что ее жизнь не будет всегда разрублена на две части — Тео и Драко с одной стороны, все ее друзья с другой. Доказательством того, что все может быть хорошо, что жизнь может быть счастливой и цельной, и не только для Гермионы, но и для всех, кого она любит. Она с трудом сделала вдох и прикусила щеку изнутри. Джинни легко пнула ее под столом и вопросительно склонила голову набок. Гермиона с улыбкой отрицательно покачала головой. — Все в порядке? — спросил Тео. Его глаза были ясными и пытливыми, а улыбка ласковой и мягкой. Рядом с ней Драко продолжал подшучивать над Невиллом, и, возможно, это движение было бессознательным, но он чуть сжал ее пальцы под столом, будто бы мягко напоминая, что даже если он не смотрит на нее, она все еще в его мыслях. Гермиона кивнула, возвращая Тео улыбку. Все вокруг было идеальным.