Привкус смерти

      Рипер боялся высоты.       Это был не просто какой-то дискомфорт, желание зажмуриться и как можно крепче вцепиться в любую ближайшую опору, мечтая лишь о том, как бы поскорее очутиться в безопасном месте. Это был страх, самый настоящий, до панической дрожи, до истерики и слёз. Ему всего-то стоило оказаться в каком-либо месте на возвышении, и изнутри сразу же всё сжималось, холодело, превращалось в твёрдый студень, оседая мерзким липким комом в горле, стискивая позвонки и не позволяя сделать даже мельчайший вдох. Он задыхался, с трудом стоял на едва ощущающихся ногах, чувствуя, как колени подгибаются. Перед глазами темнело, начиналось головокружение, к шейным позвонкам подкатывала тошнота… Страх заставлял душу сжиматься, посылая по телу мелкие разряды слабой, но навязчивой боли.       Весьма иронично, для монстра с крыльями.       И Роберт любил этим пользоваться.       Для него это было очередной забавой, игрой. Поводом для веселья, издёвочных смешков и банальным удовлетворением своих садистских потребностей. Ощущать себя сильнее, выше. Видеть страх в глазах своей игрушки, видеть, как он дрожит, представлять, как бешено стучит его душа о рёбра, выбивая дикий темп… Наслаждаться его беспомощностью и своей властью. Он волен делать всё, что хочет с этим безвольным куском костей. Это его игрушка, его вещь. Одно слово, один приказ… И этой шлюхе не останется ничего, кроме как подчиниться. Какое сладкое терпкое наслаждение приносил этот простой факт. Любое непослушание или даже крошечный намёк на него — за такое можно жестоко поплатиться. Да даже без этого, просто так, потому что хочет, может и имеет на это полное неоспоримое право, Роберт мог в любой момент переломать этой сучке все кости. Медленно, смакуя хруст каждой косточки, дрожь бьющегося в агонии тела, слёзы, текущие по лицу. Растягивая чужие страдания, упиваясь каждым криком и стоном боли, звучащие самой приятной для Лейнара мелодией, и одновременно с этим заставлять свою игрушку захлопнуть пасть, грубо пиная по покоцанным рёбрам. Специально довести до ещё большей боли, чтобы заставить крылатого вскрикнуть, а после рявкнуть, приказать замолчать и наказать его снова. Высечь плетью, выжечь на изодранных костях клеймо, чтобы он всегда помнил, чья он шлюха и кто его хозяин. Ради смеха подвесить его на виселице, переломать крылья, выдрать оперение. Каждый раз, с надменной ухмылкой на лице напоминать о самом мерзком для побитой вещицы воспоминании и самом приятном для Лейнара… Какое же это удовольствие — затравленный пустой взгляд, мелкая дрожь страха. Продолжать морально ломать свою игрушку. Пользоваться когда захочется, удовлетворяя свои желания. Изнасиловать, грубо и жестоко, не заморачиваясь и превращая тазовые кости в кровавое месиво… Впихнуть вместо члена лезвие клинка, может даже до бела раскалённое. Да и можно просто его отодрать, заставляя тихонько плакать и, наверняка, про себя молиться о том, чтобы это поскорее закончилось. А потом позволить это сделать своим рыцарям, друзьям и другим слугам. Сломать, подчинить своей воле, заставить содрогаться в ужасе от одного его голоса. Это так приятно.       Лейнар самодовольно усмехнулся.       — Что такое, пташка? — мерзко хихикнул он, щурясь и с издёвкой, перемешанной с явным садистким наслаждением, разглядывая дрожащую фигурку Рипера, которой оставалось лишь в слепом безысходном отчаянии жаться подальше от края башни замка. — Неужто боишься? — зашипел лорд и подошёл вплотную к дрожащему Жнецу, что зажмурился, опуская черепушку, по скулам которой начали стекать прозрачные дорожки слёз. Лорд довольно фыркнул и, грубо схватив скелета за плечо, рывком выволок его к краю, второй рукой натягивая тонкую серебряную цепь, заканчивающуюся ошейником, плотно опоясывающим позвонки. Рядом с Робертом лежал лук и колчан стрел — на случай, чтобы игрушка не улетела, а лорд стрелял весьма метко. Вот только Рипер боялся, что даже при всём своём желании никуда не улетит — разве что спикирует вниз. В лучшем случае. В худшем просто будет вертеться и трепыхать крылышками, а после встретится с твёрдой землёй.       Интересно, он разобьётся насмерть?       — Вперёд, — Лейнар, взяв в одну руку лук, второй подобрал стрелу и задумчиво осмотрел её. — Прыгай. Пташки ведь умеют летать, — рот искривился в злобном оскале. — Давай, шлюшка, или я заставлю тебя это сделать, а после хорошенько накажу, — мужчина упивался собственными угрозами и тем, как блеснул испуг в глазницах крылатого монстра. — Ты же не хочешь быть наказанным? — вкрадчиво прошипел он и довольно ухмыльнулся, когда в ответ донёсся испуганный скулёж.       Конечно он не хотел быть наказанным.       Но его мнение никогда не учитывалось.       Лейнар всё равно накажет его. Потому что может. Потому что хочет. Потому что имеет право делать со своей вещью то, что ему вздумается.       Рипер приоткрыл глазницы и покосился вниз — о чём мгновенно пожалел. Изнутри всё скрутило, к горлу подошла тошнота. Он жалостно пискнул и попытался отодвинуться, ощущая, как бешено начинает колотиться в грудной клетке душа.       Ему было страшно, чертовски страшно. И лорд Роберт прекрасно знал это.       — Прошу, нет… — вырвалась тихая, едва слышимая мольба.       — Нет? — угрожающе спокойно переспросил Лейнар. — Ты сказал «нет»?       Глазницы скелета расширились от страха.       — Я… я…       Роберт, размахнувшись, влепил монстру пощёчину.       — Повтори ещё раз, ублюдок.       — П-простите, хозяин, — выдавил Рипер, морщась от обжигающей боли. Лейнар схватил его за шиворот и грубо тряхнул.       — Я приказал тебе повторить то, что ты посмел ляпнуть, шлюха, — Роберт отшвырнул от себя свою игрушку и Рипер, не удержавшись на ногах, распластался по крыше.       — Пожалуйста… — ломающимся голос выдавил невольник, всхлипывая в слепом отчаянии. — Прошу, хозяин… я…       — Повтори сейчас же! — Лейнар со всей силы пнул невольника по рёбрам, на что тот засипел в безуспешных попытках попытался сделать вдох.       — П…прошу… — едва слышно прохрипел скелет. — Прошу нет… не надо… умоляю…       Лейнар выругался. Он грубо потянул поводок, и Рипер, задыхаясь и корчась от боли, был вынужден подчиниться напору. Его выволокли к самому краю крыши. Дрожь прокатилась по позвоночнику к горлу. Он чувствовал, что его тошнит.       В отчаянной попытке скелет упёрся руками в крышу, но Роберт, схватив его за позвонки, с ухмылкой заставил встать. Рипер всхлипнул, закрывая слезящиеся глазницы чтобы не видеть того, что внизу.       — Прыгай, — приказал Лейнар. Монстр заскулил.       — Я… я не могу… нет… — грубый удар по позвоночнику вывел его из равновесия и скелет, покачнувшись, в ужасе понял, что он сейчас упадёт. — Нет! Нет, пожалуйста! Я не умею…!       В следующий момент он начал падать.       Пара отчаянных взмахов крыльями, можно сказать, абсолютно бесполезных. Рипер никогда в жизни своей не летал, и не имел ни малейшего понятия, что делать. Времени на раздумья не было, а в бешеной волне паники и страха думать и вовсе не получилось бы. Пара взмахов — единственное, что смог сделать Рипер. Единственное, что успел.       Следом была боль.       Гулкий удар, хруст костей, вспышка нестерпимой мучительной боли, которая была подобна удару кувалды — жестокая, оглушающая, она взорвалась мгновенно, распространяясь в каждой клеточке его тела. Он не успел и крикнуть, когда следом за короткими мгновениями адской агонии провалился в пустую прохладную темноту, где не было ничего.       Не было времени понадеяться на то, что это конец его страданиям и боли. Не было времени осознать чёткий факт, что он разбился. Что сломал себе много костей, и крылья. Что единственное, что спасло ему жизнь — пара слегка затормозивших падение взмахов, присутствие целителя Лейнара неподалёку, небольшая высота, с которой он упал, и просто более повышенная живучесть, присущая монстрам. Оставалось лишь сдаться, потерять сознание, закрыв глазницы…       То падение закончилось ужасными последствиями. Ещё никогда Рипер так долго не лежал в постели целителя, ещё никогда за такой большой промежуток времени хозяин не превращал его кости в кровавую кашу — Рипер и так был кровавой кашей после произошедшего. Он ещё долго хромал после этого, а страх перед высотой перешёл в болезненную паранойю. Ночные кошмары стали ещё ужаснее и невыносимее, правое крыло, пострадавшее больше всего в падении, болело при любом мельчайшем движении и прикосновении. А хуже всего было то, что он остался живым.       Ведь Роберт был в ярости.       Подумать только, его шлюха чуть не сдохла. И лорд считал, что он должен был преподать своей игрушке хороший урок и наказать так, чтобы ей неповадно было делать так в следующий раз.       Так Рипер обзавёлся ещё большим страхом перед высотой, наказаниями и самим Лейнаром. Множество ночей, после очередных грубых побоев и изнасилований — они стали такими привычными, что день, прожитый без надругательства над собой, становился настоящей удачей и поводом облегчённо выдохнуть, — проходили в слезах, криках и истериках.       Рывок, ещё один, и ещё — Риперу оставалось лишь пустым взглядом смотреть на серые плиты пола, местами обильно заляпанные кровью и мокрые от слёз. Тазовые кости ломило чудовищной болью, впрочем, как и всегда. Монстр способен лишь изредка тихонько всхлипывать, молясь про себя лишь о том, чтобы это насилие поскорее закончилось.       Роберт довольно усмехнулся и резче двинул бёдрами, проталкивая член глубже в Рипера, одновременно с этим грубо вжимая монстра в пол и обдирая его кости в кровь. Жнец ёжился, сжимаясь и морщась от омерзения. Резкий толчок — и скелет вскрикнул от боли.       Сжав шейные позвонки невольника, Лейнар с самодовольный ухмылкой уткнул его лицом в пол, усиливая давление и не давая возможность вздохнуть. Рипер задыхался, извиваясь под лордом, который сорвался на беспорядочный быстрый темп. Слёзы стекали по скулам, боль оглушала, воздуха становилось катастрофически мало. Он болезненно захрипел.       — Захлопни свою пасть, урод. Ты лишь вещь. Вещь для удовлетворения, — вкрадчиво прошипел голос Роберта над черепом. — Моя. Чёртова. Вещь. Ничего более. Бесполезная игрушка, — лицо мужчины кривится в довольной ухмылке. — Никчёмный, жалкий, — хозяин рассмеялся и ещё раз толкнулся, кончая в побитое тельце. — Глупая шлюха.       Раб едва слышно заскулил, в отчаянии скребя пальцами по полу, обдирая тонкую надкостницу в кровь. Изнутри грудной клетки всё горело, обжигая рёбра. Перед глазницами всё меркло, расплывалось и теряло цвета.       Тьма поглощала его со всех сторон, и монстр, не имея больше сил сопротивляться, подчинился ей.

***

      С испуганным негромким вскриком Рипер резко распахнул глазницы и тут же зажмурился от страха, замерев на месте и судорожно тяжело дыша. Душа запульсировала, пропуская удар, оперение крыльев стояло дыбом, тело было готово к новой порции боли, ставшей столь привычной, но оставаясь всё такой же мерзкой…       Холодный липкий страх окутывал со всех сторон. Сейчас снова прозвучит отвратный голос лорда Лейнара, снова его изобьют и изнасилуют… Но было тихо.       Рипер не двигался, боли не было. И Роберта тоже. Это был лишь очередной кошмар. Или болезненные воспоминания. Сложно сказать, в последнее время, в спутанных клубках происходящего, Рипер уже не мог различать их. Его жизнь и так была одним большим кошмаром наяву.       Судорожно выдохнув, он неуверенно приоткрыл глазницы и обмяк в кровати, вжимаясь спиной в мягкий матрас и постепенно пытаясь успокоиться. Он всё также во владениях своего нового хозяина — видимо, это всё же не было сумасшедшим бредом умирающего в агонии монстра. Лейнар действительно избавился от едва живой игрушки — и, что самое удивительное, его ещё не избили и не взяли силой.       Рипер так отвык от этого приятного чувства — когда твои кости не ломают каждый день, когда боль не прожигает рёбра, не позволяя сделать вдох, когда в тазовых костях не отзывается острой пульсирующей болью после длительной мучительной ночи. Когда голод и усталость терзают изнутри… Всего этого не было. Всё это, ставшее таким привычным за столько времени, внезапно исчезло.       Слабо выдохнув, монстр осторожно осмотрелся. Неподалёку в кресле тихо дремал его новый хозяин, изредка ворочаясь и сонно что-то бормоча. Сквозь небольшое окно просачивался золотистый свет восходящего солнца. Вокруг всё было так необычайно… Спокойно. Так ещё и тепло и светло… Как непривычно.       Рипер с осторожностью завозился под одеялом — лежать в тепле на мягкой кровати было чертовски приятно — не сравнить с холодным полом темницы. Перевернувшись на рёбра и прижав к себе подушку, он ткнулся в неё переносицей, замирая и вслушиваясь в тишину.       Он понятия не имел, что делать.       Его не поднимали с криками, визгами, и пинками не заставляли убираться, таскать посуду или же ублажать владельца. Его вообще особо не трогали — меняли бинты на ранах, и просто иногда дотрагиваясь, но не причиняя боль.       Рипер ещё не был готов принять то, что здесь с ним обращаются намного лучше и не намерены избить, изнасиловать или ещё как-то причинить боль. Он ожидал подвоха — постоянно, каждую минуту. Может, это такая игра? Роберт раньше любил подобное — вначале говорил сладким ласковым голоском, поглаживал по спине, обещал, что больше никогда не причинит ему боль, извинялся за всё, а потом внезапно вжимал в пол и…       Жнец сдавленно выдохнул, понимая, что не хочет об этом вспоминать.       Рядом послышалась возня, новый хозяин потянулся, сидя на кресле, и зевнул, жмуря глазницу.       — Ах, ты уже проснулся, — заметил тихо Афтер, продолжая потягиваться и с тихим хрустом разминать затёкшие от продолжительного сна в неправильном положении кости. Он сполз с кресла, поправляя простую белую рубашку и, снова позевнув, улыбнулся Риперу, который в ответ на это дёрнулся и вжался в кровать.       — Как ты? — заботливо спросил он. Скелет напрягся. Он не имел ни малейшего понятия, что сказать в ответ, потому просто молчал, лихорадочно размышляя и ощущая, как накатывает паника. Даже за малейшее промедление его могли жестоко наказать и переломать кости к чёрту.       — Тише, тише, — заметив, что Рипер начал паниковать, скелет торопливо подошёл к нему и, недолго помявшись, неуверенно вытянул руку и легонько потрепал по черепушке. — Расслабься, всё хорошо, — он мягко улыбнулся. — Ну, не бойся… Тшшш…       Но монстр отнюдь не мог успокоиться.       Боль. Сейчас будет боль.       Монстр укутал себя крыльями и зажмурился, готовый к тому, что сейчас его, наверняка, ударят или поимеют. Или всё вместе.       И снова боль, снова темнота. Крики страха, слёзы, хриплый самодовольный голос, шепчущий что он жалок, что он всего лишь вещь. Игрушка.       Тишину нарушил обречённый вздох и тихий стук каблуков. Его владелец медленно отходил с огорчённым выражением лица. Рипер с трудом подавил испуганный писк.       Хозяин зол. Хозяин разочарован. Хозяин огорчён.       — Тебе следует расслабиться, — прозвучал тихий спокойный голос, совсем не похожий на голос злого, разочарованного и огорчённого монстра. Владелец, стоя у небольшой тумбочки, налил воду в бокал и повернулся к скелету, возвращаясь обратно. — Вот, выпей, — с заботой произнёс он, протягивая сосуд с жидкостью.       Рипер неуверенно взял бокал, стараясь перехватить его так, чтобы не задеть чужие пальцы. Боязливо поглядывая на одноглазого он торопливо выпил воду, лишь чудом не подавившись, и снова вжался в кровать, замирая на месте и задерживая дыхание. Гено аккуратно забрал бокал.       — Мм… — промычал он и со странной робостью посмотрел на него. — Ладно, что же… — лорд выпрямился. — Мне надо отлучиться ненадолго, так что, ммм, полежи тут, ладно? Думаю, скоро придёт Блу, — и, недолго потоптавшись на одном месте, он со вздохом развернулся и пошёл к двери. Хозяин исчез быстро и тихо, оставив Рипера, который от удивления и неожиданности прослушал всё, что ему сказали, в одиночестве. Монстр неуверенно моргнул, и, подождав ещё недолго в полном напряжении, расслабился, обмякая в кровати. Его не наказали…? Не причинили боль? Просто дали выпить воды? Он был уверен, что хозяин заявит права на свою шлюшку и сделает с ним что-нибудь. Роберт непременно бы так сделал.       Рипер тяжело выдохнул, обращая пустой взгляд в окно. Он не знал своего нового хозяина, не знал его привычек, да он вообще ничего не знал, и эта неизвестность сильно его пугала. Когда и за что над ним начнут издеваться? И каким образом?       Перебирая в черепушке все возможные варианты пыток, которые могут его здесь ожидать, монстр так ушёл в свои мысли, что даже не услышал скрип двери, и лишь торопливые звуки шагов заставили его дёрнуться и испуганно поднять голову. Он уже ожидал увидеть своего хозяина, вернувшегося, чтобы как следует повеселиться со своей шлюшкой, а потому, когда рядом возник маленький голубоглазый скелетик, Рипер слегка опешил, но тут же отдёрнулся и пугливо сжался. Местный целитель совсем не был похож на того, с кем привык иметь дело Рипер. Из всех обитателей замка Лейнара и его близких, если, конечно, можно так выразиться, друзей, он был единственным, кто не избивал, не насиловал, да и вообще для него крылатый монстр существовал лишь тогда, когда Роберт швырял к дверям лекаря тяжело раненую игрушку, чтобы её подлатали, но всё же… Он был пугающим человеком. Рипер побаивался его. Естественно, это не шло ни в какое сравнение со страхом перед Робертом, да и в общем-то, благодаря нему монстр и научился бояться всех и каждого, видя заведомую опасность и вероятность того, что ему снова причинят боль.       Ведь Рипер боялся боли.       Здешний лекарь же выглядел совсем неопасно, он и вовсе походил на ребёнка, но скелет всё же испуганно подрагивал, когда к нему подошли ещё ближе. Целитель Лейнара не бил его, быть может, и этот тоже не будет…? В конце концов, за всё время, которое невольник пробыл у нового хозяина, ни он, ни его лекарь, да никто из слуг или других обитателей замка не причинил ему вред. Пока что. Скелетик улыбался ему, кормил, поил, заботился о его ранах, меняя бинты и накладывая поверх царапин, сколов и трещин какие-то мази, пытался успокоить после ночных кошмаров. Рипер не мог понять зачем, как и не мог понять когда начнётся тот ад, к которому он так привык и который стал неотъемлемой, самой мерзкой и грязной частью его жизни. День шёл за днём, но всё оставалось таким же спокойным. Может, это всё же такая игра? Или он настолько потрёпан, что его в начале хотят хотя бы в надлежащий вид привести, а уже потом вовсю использовать? Или брезгуют всеми использованной шлюхой? Рипер уже давно сбился со счёту, кто и сколько раз его трахал. И чем его трахали.       От этих мыслей он передёрнулся от отвращения.       Маленький монстр присел рядом и слегка улыбнулся. Рипер напрягся. Ударит или нет?       К нему протянули руку, но вместо того, чтобы как следует ударить, осторожно положили её на плечи и медленно погладили по спине. Несмотря на толстое одеяло, крылатый ощутил слабое ненавязчивое удовольствие, прошедшее мелким разрядом дрожи по позвоночнику. Это было приятно. И это было неправильно. Он ведь не должен получать удовольствия. Его наверняка накажут за это.       И это пугало ещё больше.       Дрожа всем телом Рипер сжался, жмуря глазницы и пытаясь отгородиться от приятных ощущений. Его охватывала паника, душа начинала быстро колотиться в грудной клетке, дыхание сорвалось в учащённое и мелкое.       Блу с состраданием посмотрел на испуганного монстра.       — Ох, Рипер, — как непривычно, слушать, как к нему обращаются по имени. Лорд Лейнар придумывал ему множество отвратных унизительных кличек и даже не знал имени своей игрушки — его это и не интересовало. Рипер уже отвык от такого обращения к себе, своё собственное имя он лишь чудом не забыл, но всё равно сложно было привыкнуть к этому. Слишком много нового, того, что так резко противоречило тому, к чему Рипер, сквозь боль и слёзы, но привык. Он не знал здешних законов, не знал, как тут всё устроено, и ему было очень страшно.       — Успокойся, — прошептал Блуберри мягким голосом и аккуратно поправил одеяло. — Тшш, не нервничай так, — лекарь мягко прикоснулся к черепу невольника и тут же отстранился. Рипер в ответ на это прикусил челюсть и заставил себя замереть и не дёргаться, боясь, что за неповиновением приказу последует наказание. Он не знал, как ему успокоиться и перестать нервничать если здесь всё совсем не так, как он привык видеть и чувствовать. Но ведь это неправильно. Отношение к нему должно быть везде одинаковым. Роберт столько времени вдалбливал ему, что он в глазах всех и каждого всего лишь вещь. Что он никто. Никчёмный, бесполезный, его можно использовать лишь для удовлетворения потребностей. И что любой, хоть монстр, хоть человек, сделает с ним тоже, что и Лейнар.       Мысли монстра прервались, когда целитель со вздохом встал и, прикусывая челюсть и с задумчивым видом рассматривая пол, медленно двинулся в сторону двери, предоставляя Риперу спрятаться в одеяло ещё больше. Наказания не последовало, почему-то.       Жнец укутал себя левым крылом, подтянул к себе подушку, утыкаясь в неё переносицей, и закрыл глазницы.       Скрипнула дверь, затихли шаги.       Он остался один.