Донна застыла. Ее имя резонировало в темноте, хотя это был всего лишь едва слышный шепот. Она медленно повернулась, на случай, если Харви просто спит. Глядя на его фигуру, растянувшуюся на ее шезлонге, завернутую в одеяло, которое она только что накинула на него, Донна ждала, затаив дыхание. Но молчание продолжалось, и Харви погрузился в глубокий сон под ночным небом.
Облегченно вздохнув, Донна вошла внутрь. Если ей повезет, она все еще может поймать несколько снов. Это был один адский день, и у нее было другое представление завтра.
Поднявшись наверх, она могла думать только о мужчине, спящем на ее веранде. Она не могла припомнить, чтобы когда-нибудь проводила с ним ночь, не деля при этом постель. Эта идея показалась ей странной, но опять же, вся эта ситуация была какой угодно, только не нормальной.
Всего две недели назад у нее был парень, и Харви был просто болезненным воспоминанием, которое она избегала. Теперь ее бойфренд исчез, А Харви был очень близок к поцелуям. Донна даже не была уверена, хочет ли она этого. Несомненно, ее все еще тянуло к нему, и она была не в силах игнорировать, как великолепно он выглядит. И все эти годы, проведенные в тоске по его прикосновениям, оставили свой след, ее тело мгновенно реагировало на его близость, когда он подходил ближе. Но поцелуй приведет к другим вещам, и это только все усложнит. Тот факт, что она должным образом не справилась со своим горем, гневом, разочарованием и миллиардами других эмоций, связанных с их разрывом, только помешает тому, что она и Харви пытались восстановить. Так что ей нужно было какое-то расстояние, чтобы разобраться во всем.
И именно это она скажет ему утром.
Донна проснулась ровно в 6 утра, как всегда. Никогда не нуждаясь в будильнике, она хотела бы сегодня, чтобы ее тело просто уступило изнеможению ее ума, почти не выспавшись. Пока она боролась с отчаянием, мысль о том, что Харви спит внизу, прокралась в ее сознание и мгновенно вытащила ее из постели.
Она почувствовала боль в запястьях, и это было единственной причиной, по которой Донна все еще думала о Джереми. Последствия того первого раза, когда он причинил ей физическую боль, были совсем другими, когда она все еще чувствовала, что ей есть что терять. Теперь нет.
Она определенно забыла о нем.
Осторожно спускаясь по лестнице, Донна посмотрела сквозь занавески, когда она беззвучно раздвинула их, ее глаза остановились на фигуре Харви, все еще спящего снаружи, когда первый луч солнца взошел в небо.
Кофе. Она определенно нуждалась в кофе этим утром, чувствуя похмелье, хотя вчера вечером выпила только бокал шампанского.
Донна вышла на свежий воздух, чувствуя, как прохладный ветерок касается ее кожи. Она гадала, проснется ли Харви, чихая. Может быть, это и Калифорния, но сейчас была еще середина декабря, и ночи были определенно холоднее.
Ее веранда была красивой и большой, охватывая всю ширину дома и по меньшей мере пятнадцать футов глубиной. Белое ограждение шло по всему периметру с лестницей для прямого выхода на пляж, расположенной в середине. Слева стоял стол с четырьмя стульями, а справа-два больших шезлонга с подлокотниками и большими подушками, в которых можно было спрятаться. Повсюду были разбросаны растения в горшках и зажжены фонари, добавляя красок тусклой в остальном открытой площадке.
Плотно завернувшись в халат, Донна села за стол, украшенный маленьким кактусом.
Холодный воздух щекотал нос Харви, но его тело было теплым сверху донизу, приятная тяжесть покрывала его. Откуда взялось это одеяло? Он медленно просыпался, смутно ощущая запах Донны, и на секунду ему показалось, что он проснулся рядом с ней, но воспоминания о прошлой ночи нахлынули на него, и он хмыкнул над своим нынешним затруднительным положением. Ебаный Джереми!
Вытянувшись, Харви встретился взглядом с Донной и замер. Прошло уже так много времени с тех пор, как она была первым, кого он увидел утром. Сияние раннего утреннего света окутывало ее так, что ее неземная красота сияла во всем своем великолепии и все, что он мог делать, это просто смотреть.
— Доброе утро, — поздоровалась она.
Дважды моргнув, чтобы убедиться, что это не просто видение, он ответил на приветствие, медленно вставая на ноги и направляясь туда, где она сидела.
Донна следила за каждым его движением. Его волосы были в беспорядке, точно так же, как она видела их тысячу раз до этого. Его белая футболка плотно облегала торс, соски были отчетливо видны, а серые спортивные штаны не могли скрыть слишком знакомую выпуклость, которую она предпочла проигнорировать.
— Не хочешь кофе? — Она сама предложила.
— Пожалуйста, это было бы здорово, — он провел рукой по волосам и позволил себе зевнуть, оглядываясь по сторонам.
Через мгновение Донна вернулась с еще одной дымящейся чашкой в руках, протягивая ее ему.
— Как ты спал? — Спросила она, закинув одну ногу на стул и поставив кружку на колено.
— Я действительно отлично выспался. Правда, я не помню, чтобы хваталась за одеяло, — он бросил на нее понимающий взгляд.
— Я не хотела, чтобы ты замерз до смерти, — сказала она, прежде чем сделать еще один глоток.
Харви поднес чашку к носу, вдыхая аромат бобов и ванили, одновременно тоскуя по ленивому утру, которое они так часто делили.
— Спасибо, — эти слова заключали в себе гораздо больше, чем просто тепло, которое он дарил ей. — Как твои запястья?
— С ними все будет в порядке, — она уставилась в свою чашку, надеясь, что Харви заметит ее неловкость.
Они сидели молча, пока небо медленно переходило из серого в утреннее, розовое.
— Итак, вчера вечером в моей гримерной ты сказал, что хочешь поговорить со мной о чем-то. Что у тебя на уме?
Харви посмотрел на нее, все еще не зная, как объяснить ей причину своего нынешнего присутствия в Санта-Монике. Он обдумывал различные варианты, соглашаясь на правду. Он сделал глоток ободрения, знакомый аромат просто облегчил ему то, что он собирался сказать дальше. По крайней мере, он на это надеялся.
— Ну, я… — он поискал нужные слова и ничего не нашел. Возможно, это было труднее, чем он думал.
Донна наблюдала за его борьбой, ее любопытство быстро росло.
— Я собираюсь пожить некоторое время в Калифорнии, — его голос был таким тихим, что он задался вопросом, слышала ли она его вообще. Ожидая ее реакции, Харви хотел увидеть, как на ее лице появится хоть какое-то выражение, но оно так и не появилось.
— Что ты имеешь в виду? Разве у тебя нет работы в Нью-Йорке? — Тень надежды начала обретать форму внутри нее.
— Я взял перерыв, — Харви тщательно подбирал слова, зная, как это может на нее подействовать.
— Перерыв?
— Творческий отпуск.
Донна позволила этим словам на мгновение утонуть в себе. Он будет здесь в течение длительного периода времени. Она чувствовала, как напряжение между ними медленно нарастает по мере осознания потенциальных последствий его решения.
— И как долго?
Харви снова задумался над своим ответом. — Я уговорил Джона подписать контракт на три месяца, — он быстро добавил: Но я не должен оставаться здесь так долго. Просто на тот случай, если ты не хочешь, чтобы я этого делал.
Когда Харви встретился с ней взглядом, на ее лице промелькнули разные эмоции. Он знал, какой вопрос последует дальше, поэтому бросился вниз с уступа. — Ты так долго была такой важной частью моей жизни. И когда ты ушла… я даже не представлял, как сильно скучал по тебе, пока не увидел снова, — он всмотрелся в ее лицо, которое было непроницаемо. — Я просто скучаю по своей… лучшей подруге и хотел бы снова стать частью твоей жизни. Так что я подумал, что мы могли бы провести некоторое время вместе, — Харви чувствовал себя неловко и немного застенчиво. Сказать ей, что он просто любит ее, наверное, было легче. Страх и надежда боролись за внимание, а его сердце бешено колотилось.
Харви глубоко вздохнул. Вот и все. Правда вышла наружу.
Донна внимательно слушала его. — Проводить время вместе, — она повторила его слова, чтобы понять, что они означают. Она не была уверена, что это был вопрос, но Харви продолжил.
— Я просто хочу, чтобы мы снова стали друзьями, и не понимаю, как мы можем это сделать, когда между нами две с половиной тысячи миль.
— Ты уверен, что это все, чего ты хочешь? — Вопрос слетел с ее губ сам по себе, ее подсознание явно пыталось защитить ее. Донна почувствовала, как ее сердце забилось в ушах, не уверенная, что она была готова к его ответу.
— Да, — пока-что.
Он был почти убедителен, но Донна скептически посмотрела на него, глядя в его темно-карие глаза. Однако тот проблеск надежды, который она чувствовала раньше, рассеялся. Она знала, что он все еще любит ее. Возможно, если бы она набралась смелости и внимательно посмотрела на свои чувства, то поняла бы, что все еще любит его.
Может ли дружба вообще существовать между ними?
— Где ты будешь жить?
Отсутствие возражений против его пребывания там не осталось незамеченным. В конце концов, вполне возможно, что он принял правильное решение, приехав сюда.
— Я забронировала номер в отеле, но вчера так и не зарегистрировался. Так что, они, вероятно, отменили мою бронь. Я найду место на Airbnb* или еще где-нибудь.
— Вау. Я не могу поверить, что ты делаешь такой большой перерыв. Ты никогда не брал больше двух недель отпуска за раз, — заявила Донна.
Харви заколебался, его глаза расширились, как у оленя, пойманного фарами, раздумывая, сказать ли ей правду. Он сделал еще один глоток кофе, сосредоточившись на кактусе между ними, слыша крики чаек на заднем плане.
Донна заметила его реакцию и вопросительно посмотрела на него, внезапно вспомнив, что в его жизни было целых два года, о которых она ничего не знала.
— Я… вообще-то мне пришлось сделать перерыв около двух лет назад, — Харви еще не был уверен, насколько сильно он хочет поделиться этой конкретной частью последствий.
Донна обдумывала дальнейшие расспросы, потягивая кофе и позволяя его признанию повиснуть в воздухе. До сих пор он был очень откровенен с ней, может быть, он не станет возражать против подробностей.
— Что случилось? — Как только вопрос слетел с ее губ, она пнула себя, полностью осознавая, что могла бы сформулировать это лучше, зная, что он, вероятно, обвинит ее, что он имел полное право сделать. Поэтому она спряталась за своей кружкой, делая вид, что снова ее пьет.
Харви почти ожидал ее прощупывания и возможно, именно поэтому он заговорил об этом в первую очередь, так или иначе все еще нуждаясь в том, чтобы она знала, какой беспорядок она создала, когда бросила его.
— Ну… я вроде как впал в депрессию, — он не был уверен, что действительно произносил эти слова вслух раньше, но когда они слетели с его языка, он почувствовал, как тяжесть уходит из его души. — Я ничего не ел и не спал. У меня постоянно случались приступы паники, и через некоторое время это делало работу в офисе невозможной. Алекс был свидетелем всего этого и помог мне выбраться. Я на некоторое время уехал в Бостон, пока не сориентировался. Моя мама была фактически тем, кто вытащил меня.
Харви стиснул зубы при этой последней фразе, боль от ее потери неожиданно подняла голову, ослепляя его. Вспоминая то время, он был так благодарен женщине, которая дала ему жизнь. Она бы так гордилась им сейчас, если бы только могла видеть его здесь, открывающим самую болезненную главу в этой жизни. Боже, как же он скучал по ней. Харви заморгал, собираясь смахнуть слезы.
Голос Донны прервал его размышления. — Мне так жаль, — прошептала она.
На секунду Харви задался вопросом, сожалеет ли она вообще о том, что уехала тогда. — Ну да, конечно. Я снова жив, — он слегка улыбнулся ей. — Майк сказал мне, что тебе тоже пришлось нелегко.
— Да. И что же он сказал? — Донна нисколько не удивилась, что Харви сменил тему разговора с него на нее. Однако она с удивлением обнаружила, что больше не испытывает нежелания говорить об этом. только не с ним. Наблюдая, как он раскрывается, она сделала то же самое.
— Ничего особенного, просто он никогда раньше не видел, чтобы кто-то испытывал такую сильную боль, — Харви немедленно выбросил из головы образ ее страданий.
— Хм… меня это не удивляет. Это было самое худшее, что я когда-либо испытывала, — Донна смотрела мимо человека, сидящего напротив нее. Океан на заднем плане, пение птиц-все это заставляло ту боль и отчаяние, которые она испытывала раньше, казаться теперь менее невыносимыми. Но воспоминания все еще были там. — Я всегда буду благодарна им обоим за то, что они сделали, — призналась она.
Он тоже был там.
***
Донна прибыла в Сиэтл во вторник днем, проведя предыдущую ночь в отеле недалеко от аэропорта Кеннеди. Когда она приземлилась, Майк уже ждал ее, с удивлением обнаружив, что она толкает только один чемодан. Он едва узнал ее. Всегда спокойная и безупречно выглядящая рыжеволосая женщина выглядела растрепанной, ее волосы были растрепаны, лицо без макияжа было красным, глаза опухшими. Она выглядела так, словно кто-то только что умер или, скорее, что-то случилось.
Он крепко обнял ее.
— Почему он не может быть рядом со мной? Почему он не боролся за меня? — Донна рыдала в объятиях Майка, нуждаясь в мужчине, в любом мужчине, который сказал бы ей, что она все еще достойна любви. В любое другое время Донна посмеялась бы над собой за то, что так мало думает о себе, прекрасно зная, что любой мужчина будет счастлив иметь ее. Но когда один человек, которого вы действительно хотите и любите всем сердцем, оставляет вас в одиночестве и нежелании, это делает что-то с вашим духом, что никогда не сможет быть исправлено.
Они постояли там некоторое время, Майк держал ее так крепко, как только мог. Чем дольше она плакала, тем больше он обижался на Харви, за его участие в их разрыве. Может быть, Харви и был его лучшим другом, но Донна тоже была его семьей.
Дорога домой прошла в молчании, воздух был тяжелым от горя. Прежде чем они вошли в дом, Донна наконец заговорила: — Майк, пообещай мне кое-что.
— Все что угодно, Донна, — он смотрел, как она превращается в ту непоколебимую женщину, какой он ее помнил, и ее глаза были полны решимости.
— Обещай мне, что ты не скажешь ему, где я. Потому что, если он узнает, что я здесь, он вылетит первым же рейсом из Нью-Йорка, и я не думаю, что я… — она изо всех сил пыталась сдержать комок в горле, но он был слишком силен. Она с трудом сглотнула, оставив оставшуюся часть фразы невысказанной между ними.
— Я тебе обещаю. Я не скажу ни слова, — явная паника, которую он увидел на ее лице, ужаснула его. Дело было не только в агонии, но и в том, что это была Донна. Он обязательно даст знать Рейчел, чтобы она вернулась домой как можно скорее.
Первые несколько дней Донна провела в основном в постели, прячась. И Майк, и Рейчел решили оставить ее в покое, зная, что рано или поздно она всплывет на поверхность, когда придет в себя. Они убедились, что она знает, где найти остатки еды, когда она снова пропустила ужин, только чтобы найти оставшийся контейнер пустым на следующее утро.
В тот первый уик-энд Рейчел предложила им с Донной пойти куда-нибудь вечером. Может быть, выпивка и девичник пойдут Донне на пользу. Донна неохотно согласилась, зная, что зимняя спячка, вероятно, не была решением ее проблем, независимо от того, насколько защищенным и, следовательно, удобным это заставляло ее чувствовать себя.
Донна стояла у стойки, готовая сделать заказ, затерявшись в какофонии толпы; бокалы громко звенели, и шум, который должен был сойти за музыку, доносился со сцены. Караоке определенно не было ее коньком, а посетители этого бара и подавно, но она останется, просто чтобы ублажить Рейчел и снова почувствовать себя живой, пусть и мимолетно.
Она вздохнула, когда шум со сцены стих, время между двумя песнями предлагало долгожданный момент покоя. Это также дало ей окно, чтобы сделать свой заказ без необходимости кричать и бармена, который быстро наполнил два бокала вина.
Донна вернулась к их столику, когда тот, кто был следующим на сцене, открыл рот и произнес первые слова. Донна остановилась как вкопанная. Певец продолжил петь.
И поэтому я пойду, но я знаю…
Я буду думать о тебе на каждом шагу своего пути
«Я всегда буду любить тебя» всегда была ее любимой песней, но услышать эти слова сейчас было все равно, что получить удар под дых. Бокалы, которые она держала в руках, упали на пол, и вино пролилось на ее любимые лабутены. У нее подкосились ноги.
Небольшая группа людей образовала вокруг нее круг, и все же никто ничего не делал, предполагая, что женщина на коленях была, вероятно, просто пьяна.
Рейчел заметила, что ропот толпы усилился, и сразу же поняла, что что-то не так, пробиваясь вперед как можно быстрее. Она нашла Донну на и без того липком полу в луже вина, ее платье было испорчено, колени порезаны осколками стекла, а лицо закрыто руками. Это было самое ужасное зрелище, которое она когда-либо видела.
Донна никогда не замечала этого, слишком глубоко погруженная в страдания из-за потери любви всей своей жизни, которую она знала, что будет любить всегда.
Она упала на самое дно, убежденная, что отныне это ее реальность. Бессонные ночи она проводила, думая о том, как бы она могла поступить иначе, задаваясь вопросом, должна ли она просто вернуться, зная, что это, скорее всего, ничего не изменит.
Она чувствовала головокружение.
Однажды утром, примерно через десять дней после прибытия в Сиэтл, Донна проснулась и решила, что ей нужен новый план, ее период спячки определенно закончился. О возвращении в Нью-Йорк не могло быть и речи, одна лишь мысль о том, чтобы увидеть Харви, вызывала у нее тошноту, и она составила список того, что приносило ей радость. Актерское мастерство было первым и единственным, что пришло ей на ум.
Прошлое осталось в прошлом. Она не могла ничего изменить. Все, что она могла сделать, это посмотреть вперед и начать все сначала. И как бы она ни была изобретательна, она была уверена, что все будет в порядке.
Пришло время узнать, кем она была без Харви рядом с ней.
***
Они молча допили кофе.
— Я собираюсь идти. Есть 7-й класс йоги, который я хотел бы посетить. Добро пожаловать, ты можешь остаться здесь и принять душ, если хочешь. Я дам вам пароль от Wi-Fi, так что ты можешь использовать свой компьютер, чтобы найти жилье.
«Добро пожаловать, ты можешь остаться, означало, добро пожаловать, чтобы остаться этим утром», и Донна убедилась, что Харви знал об этом. Было бы немного неловко приглашать его погостить у нее в доме так скоро. Ей все еще требовалось время, чтобы осознать тот факт, что теперь он был здесь в обозримом будущем.
— Ты уверена?
— Да. Чувствуй себя как дома, — что-то подсказывало ей, что он уже чувствовал себя таковым.
Донна ушла через двадцать минут, оставив ему полотенце и немного мыла.
Харви все еще находился на восточном побережье и был более чем готов начать свой день. Он быстро написал ей, боясь, что может забыть то, что так отчаянно хотел ей сказать.
Я забыл сказать, что звезды здесь ночью просто фантастические!
Он был удивлен, получив ответ немедленно.
Ты бы видел их из обсерватории.
Ты что, приглашаешь меня на свидание? ;)
Да, Эта калифорнийская штука определенно уже работает, размышлял Харви про себя.
Донна не могла не улыбнуться его флирту. Это тот самый Харви, которого она знала. Это тот Харви, по которому она скучала.
Смешно. Но если ты хочешь пойти, мы можем пойти на этой неделе после постановки. Как насчет среды?
Харви определенно не ожидал этого, и широкая улыбка появилась на его лице, когда он вошел в ее ванную, чтобы принять столь необходимый холодный душ.
Это же свидание.
***
Через два часа Донна вернулась домой и обнаружила, что его машина исчезла. Подушка и одеяло, которыми он пользовался, были аккуратно сложены на диване, и она собрала их, чтобы отнести наверх.
Поднимаясь по ступенькам с тканями, прижатыми к ее телу, запах его одеколона дразнил ее нос, заставляя сердце биться быстрее. Она поднесла подушку к лицу и на этот раз глубоко вдохнула, запах сделал больше, чем просто увеличил ее пульс. Тепло разлилось по ее телу, когда желание пробежало от головы до кончиков пальцев на ногах. Она еще раз понюхала подушку, положив ее на кровать, прежде чем раздеться.
Встав под душ, она позволила теплой воде течь по ее коже. Она заметила мокрое полотенце, которым он пользовался, представляя его под струей воды там, где она сейчас стояла.
Его руки ласкали ее, когда он прижимался к ней сзади, обхватив ее грудь, заставляя ее чувствовать его растущую эрекцию. Он целовал ей шею, нежно посасывая, пока массировал груди, позволяя одной руке скользить вниз, проскальзывая между ее ног, раздвигая их для лучшего доступа. Он гладил ее клитор, скользя пальцем внутрь, туда и обратно, пока она не начинала умолять его об освобождении, царапая ногтями его скальп. Затем он слегка наклонял ее, позволяя ей упереться в стену обеими руками, и погружался в нее, громко хрюкая от этого ощущения.
Звук шлепков влажной кожи о кожу наполнял воздух, смешиваясь с их стонами и звуками бьющей по ним воды, пока они оба не начинали задыхаться. Он приподнимет ее ногу для лучшего угла и будет входить в нее, пока они не кончат одновременно. Затем Харви позволял ей прижиматься к его телу, пока их дыхание не выравнивалось, целуя ее лениво, шепча, как чертовски горяча она была, по его мнению, между поцелуями.
Донна наклонилась вперед, опершись одной рукой на холодную плитку, держа в другой головку душа, направленную вверх между ее ног, крошечные струйки, как вибратор на ее сладком месте. Она почувствовала, что ее оргазм близок, и ей пришлось сдержаться, чтобы не выкрикнуть его имя, когда она кончила. Ее ноги задрожали, когда на лице появилась улыбка.
Она была в очень большой беде.
