***
Донна вернулась из кухни с двумя бокалами вина в руках, бутылка была оставлена наполовину пустой на обеденном столе. Она нашла Харви стоящим между рождественской елкой и камином, по-видимому, погруженным в свои мысли. Окинув его взглядом сверху донизу, Донна заявила, что Харви выглядел просто восхитительно в своем черном V-образном вырезе и в том, как огонь омывал его оранжевым сиянием, отбрасывая всевозможные тени на его красивое лицо. Харви уставился на пламя, надеясь, что оно выжжет из него образ Рэйчел, выталкивающей из себя другого человека… Да. Он определенно не собирался застать это. Если бы отпрыск Майка подождал еще пару часов, он бы уже занимался любовью с Донной. Скорее всего, он трахал ее до потери сознания, но он пытался обмануть себя, думая, что будет вести себя как джентльмен. И вот теперь она шла к нему в этом потрясающем платье, похожая на богиню огня, и ее медные локоны сливались с золотистым светом пламени. Когда играющая песня затихла, треск дерева сменил единственный звук в комнате. — Вот, — сказала она, протягивая ему бокал и делая глоток из своего, присоединяясь к нему рядом с очагом, тихо наслаждаясь тишиной, позволяя пламени сжечь часть беспокойства в ее мыслях. Ей все еще так много хотелось сказать ему, чего он не знал, их недолгое пребывание вместе было слишком коротким и напряженным, чтобы углубляться во все это. Может быть, это тоже было частью того, почему она хотела подождать с сексом в первую очередь; желая убедиться, что у них есть твердый фундамент, потому что не было никакого способа, которым она выживет, потеряв его снова. Когда первые ноты следующей песни наполнили воздух, Харви молча взял стакан из ее пальцев и поставил оба напитка на стол. Обняв ее за талию, он притянул ее к себе. — Потанцуй со мной, — сердечно предложил он, услышав знакомые звуки трубы Майлза Дэвиса, наполнявшие комнату. Донна вложила свою ладонь в его, грациозно следуя за его мягкими движениями, когда они медленно танцевали щека к щеке. — Это очень мило, — выдохнула она. Наклонившись к нему, Донна улыбнулась напротив его рта, нежно целуя его, радуясь его теплым объятиям. Перебирая пальцами волосы у него на затылке, она наблюдала, как мягкость его глаз распространилась по всему лицу, а губы изогнулись в нежной улыбке, которую он, казалось, приберегал только для нее. — Да, — согласился он, отпуская ее руку, чтобы обнять обеими руками. Неторопливо покачиваясь в такт. Харви видел, как их тела сливались друг с другом, когда они прижимались друг к другу; как ее груди прижимались к его груди; как ее бедра двигались по его тазу; как хорошо его ладони обхватывали ее талию; как идеально ее губы были прижаты к его губам. — Я так и не поблагодарил тебя за пирог, — сказал он, продолжая свой ленивый танец. — Я рада, что тебе понравилось. — Это значило для меня больше, чем ты думаешь. Это было тяжело… и ты сделала так, как будто она была с нами сегодня вечером. И я — Она прервала его, прижавшись губами к его губам, не в силах выслушать его комплимент, потому что эти слова так ее напугали, что ей нужно было отвлечься. Она опустила глаза, когда их губы разомкнулись. — У всех нас есть люди, которых нам не хватает во время каникул, — печально сказала она. Харви наблюдал за тем, как дрогнуло ее лицо, гадая, откуда взялась эта меланхолия. — Ты скучаешь по своему отцу? Встретившись с ним взглядом, она подумала, готовы ли они к этому разговору, ведь он был такой важной частью их падения. Они не так уж часто праздновали Рождество вместе, и последнее было самым худшим в ее жизни. — Да. То есть, с каждым годом становится все легче, но все равно больно. Он ненавидел себя за то, что точно знал, о чем она говорит. — Почему же ты ничего не сказала? Ты же знаешь, что можешь поговорить со мной. Пожав плечами, Донна принялась искать подходящее объяснение. — Дело не только в моем отце. Я тоже скучаю по маме. Я еще не говорила тебе об этом, но в последние несколько раз, когда я навещала ее, она… — она сделала паузу, внезапно немного ошеломленная растущими эмоциями, пытаясь побороть подступающие слезы. — У моей мамы болезнь Альцгеймера, которая была официально диагностирована в прошлом году, но она прогрессирует довольно быстро. Это не выглядит хорошо, и когда я в последний раз видела ее… она не узнала меня, — голос Донны сорвался, воспоминания все еще были слишком болезненными и яркими в ее голове. — О ней хорошо заботятся, но я чувствую, что должна сама позаботиться о ней. Вместо этого я живу своей жизнью здесь, — она замолчала с тяжелым сердцем. — Я чувствую, что подвожу ее, — выдохнула она. К этому времени слезы уже скатились с ее щек и упали где-то между ними. — Эй, — мягко шикнул он на нее, пытаясь облегчить мучения, которые он видел. — Ты заботишься о ней, давая ей лучший уход, который она может получить. Она не хотела бы, чтобы ты ради нее рисклвала своей жизнью. — Это я знаю, — и все же чувство вины грызло ее изнутри. Харви наблюдал, как его охватывает печаль, проклиная про себя, что женщина, которую он любил больше самой жизни, казалось, не могла вырваться на свободу. — А что ты скажешь, если мы добавим Коннектикут к этому списку, когда вернемся на восток? — Я бы хотела этого, Харви, — призналась она с дрожью в голосе, чувствуя мягкость его большого пальца, смахивающего слезы. — Хорошо, значит, договорились. Но скажи мне, почему ты раньше об этом не упоминала? — Даже не знаю. Ты был, так убит горем из-за потери собственной мамы, что я не была уверена, как ты отнесешься к тому, что я бросила свою, — как только эти слова слетели с ее губ, Донна почувствовала, что он крепче сжал ее талию, но их близость быстро стала удушающей, и она вышла из его объятий. — Донна, ты же знаешь, что я никогда не осудил бы тебя за это. И ты ее не бросила. — А разве нет? — Она села на диван, тяжело вздохнув, когда наконец-то освободилась от тяжелой ноши, которую несла. Донна сама удивилась этому открытию. Все время, что она провела здесь, было сосредоточено на себе, на том, чтобы снова обрести опору, забыть свою прежнюю жизнь, попытаться начать все сначала, подальше от Харви. Но теперь, когда Харви был здесь, в пределах досягаемости, она наконец-то могла позволить себе исследовать различные стороны своей жизни и психики. Подойдя к ней с несколько меньшей уверенностью, как ему хотелось бы, немного озадаченный этой новой информацией, Харви сел рядом с ней. — А откуда это взялось? Закрыв лицо руками, Донна глубоко вздохнула. — Даже не знаю. Может быть, я задаюсь вопросом, если я сдедала ошибку, когда-либо покидая Нью-Йорк в первую очередь. Тут он не мог с ней спорить. Тем не менее, вид ее такой растерзанной все еще терзал его сердце. — Идти сюда, — он притянул ее к своему плечу, оставляя поцелуй на ее виске, не очень удивленный тем, что не нашел никакого сопротивления. — Я хорошо умею бросать людей, не так ли, — заявила она. — Донна, перестань. Ты сделала то, что считала правильным в то время. И я могу согласиться с этим решением, но я определенно не собираюсь поощрять твою жалость к себе сейчас, — большие, широко раскрытые глаза встретились с его, хотя молчание, исходящее от нее, нервировало Харви до такой степени, что он изо всех сил пытался придумать способ успокоить ее разум. -А я-то думал, что на это Рождество у меня есть все шансы стать сумасшедшим, — пошутил он. — Мы действительно влипли, — это последнее заявление заставило ее рассмеяться, и он почувствовал себя победителем, когда она села рядом с ним, и тишина снова опустилась на них. В его уютных объятиях Донна не возражала против тишины. Иногда было просто приятно грустить и не быть одному. Но она действительно чувствовала укол вины, дав ему половинчатое обещание переспать с ним, хотя сейчас это было последнее, о чем она думала. Свет от камина медленно угасал, и они оба погрузились в свои мысли. Ее голова мирно покоилась на его плече, когда их дыхание медленно синхронизировалось, их тела поднимались и опускались в унисон. Первым заговорил Харви: — Эй, я знаю, что ты устала. Я собираюсь убедиться, что огонь потушен. Ты можешь подняться наверх, если хочешь, и приготовиться ко сну. Я скоро приду. Испытующим взглядом она попыталась прочесть его мысли. Может быть, он отталкивает ее или просто пропускает? Или и то и другое вместе? Впрочем, это не имело особого значения. Она просто почувствовала облегчение от того, что он больше ничего не ожидал, и если его эго было задето, она восполнит это. В конце концов. Поцеловав его в губы, она оставила его на диване. Прежде чем выйти из комнаты, она обернулась и мысленно сфотографировала его. Ее мужчина сидел сгорбившись, упершись локтями в колени, черный свитер растянулся до предела, закрывая его богоподобное тело; Рождественская елка и огни на ней, снег, падающий снаружи. Картина была идеальной. Тогда почему же он так себя не чувствовал? Сидя в опустевшей гостиной, Харви позволил своим мыслям блуждать. Слезы Донны были сюрпризом, обескуражившим его настолько, что он забыл все надежды на секс. Там, конечно, было много эмоций, все еще похороненных глубоко в них обоих. Проведя вместе почти двадцать лет, из которых два года назад они расстались, теперь неизбежно возникнут какие-то препятствия. Тем не менее он всецело полагался на то, что Донна любит его. И одного этого факта должно было быть достаточно. Он научится на своих прошлых ошибках и будет рядом с ней, когда она будет нуждаться в нем. И прямо сейчас, она нуждалась в нем. Харви быстро справился с камином и выключил все огни и музыку, прежде чем подняться наверх, надеясь, что Донна все еще не спит. Через несколько минут Донна забралась в постель, тяжелые одеяла приятно облегали ее усталое тело. Когда Харви, наконец, вошел в спальню, казалось, прошла целая вечность, Донна сообщила ему, что Майк благополучно доехал до больницы. Радуясь тому, что их друг в безопасности, он быстро почистил зубы и, сняв свою одежду, скользнул под одеяло, одетый только в боксерские трусы, температура в комнате и ее тело рядом с ним достаточно, чтобы держать его в тепле. Как только он лег рядом с ней, Донна выключила свет и накрыла половину его тела своей собственной, положив голову ему на грудь, нуждаясь в его прикосновении. Его кожа была все такой же теплой и нежной, какой она ее помнила. И пахло от него все так же. Харви поцеловал ее в лоб. — С тобой все в порядке? — Я в порядке, Харви. Мне очень жаль, если я… — Не извиняйся, — оборвал он ее. — Просто пообещай мне, что поговоришь со мной, Донна. Я в этом замешан. И я не хочу, чтобы мы вернулись к старым образцам, — как тот, в котором она закрылась от него, сказав, что с ней все в порядке, хотя на самом деле она врала. И чертовски хороша в этом. Донна точно знала, что он имел в виду, она знала, что ей нужно было впустить его, особенно когда она была не в порядке. Это было обещание не только ему, но и ей самой. — Я обещаю, Харви. — Эй, спасибо, что пригласила меня сюда, — тихо сказал он. — Это было чудесное Рождество. — Спасибо, что пошел со мной. — Ты помнишь то Рождество, когда Джессика наняла этого Санта-Клауса и парень пришел пьяный? — О Боже мой! Да! Луис думал, что это было частью представления. — На тебе было красное бархатное платье с белым шарфом или что-то в этом роде. — Боа. Но продолжай, — ухмыльнулась она. — Ты была похожа на самую красивую женщину-Санта-Клауса, которую я когда-либо видел. Наверное, я слишком много выпил, но в итоге мы как-то танцевали. — Я знаю, ты никогда не упускал возможности пригласить меня на танец. — И ты еще не отказала мне, — гордо возразил он. — Я никогда этого не сделаю, — заверила она его. — Я почти сказал тебе, что люблю тебя той ночью, — признался он. Удивленная его признанием, она подняла на него глаза. — Подожди, что? — Мы танцевали, и я помню запах твоих духов и желание зарыться лицом в твои волосы. То, что ты была так близко, сводило меня с ума. Я просто хотел быть с тобой. Но я не хотел портить то, что у нас было, поэтому я решил не говорить тебе. Ну, я закончил тем, что сказала тебе пару месяцев спустя, а потом ты ушла от меня к Луису. Так что, возможно, я был прав, держа рот на замке. Воспоминания об этом моменте все еще были живы в его сознании, хотя казалось, что это было целую жизнь назад. — Скажи мне это сейчас. Прежде чем он заговорил, Харви поменял их местами, пока он не навис над ней, глядя в ее нетерпеливые глаза. Он провел пальцем по ее щеке. — Я люблю тебя. — Еще раз. — Я люблю тебя, Донна Полсен, — он погладил ее по лицу, как бы показывая, что он имел в виду, когда сказал. — Ты такая красивая. Я никогда не видел никого красивее тебя. Я никогда не узнаю, что я сделал, чтобы заслужить тебя. — Харви, — ее тон был суров и непоколебим. — Заткнись, — она все еще чувствовала себя гораздо более эмоциональной, чем ей хотелось, и то, что он был так чертовски совершенен, не делало это легче. Он, вероятно, думал, что она шутит, но Донна знала, что будет на грани слез, если он не прекратит говорить, поэтому вместо этого она притянула его к себе, позволяя их ртам найти друг друга в поцелуе, который быстро становился более горячим. Чувствуя, как его вес придавливает ее, было трудно представить, что она не хочет его, но противоречивые эмоции бушевали внутри, заставляя ее желать быть менее сломленной. По мере того, как его эрекция неуклонно нарастала, Харви осторожно прижимался к ней бедрами, давая ей понять, что ее поцелуй делает с ним. Донна изо всех сил пыталась настроиться, желая исполнить его желание на это Рождество, но это было уже слишком. Воспоминания были слишком живыми; все, что они пережили до этого момента, боль, которую они оба пережили и переживают по сей день. Она отстранилась, когда слеза упала на ее подушку. Не в силах смотреть ему в глаза, она просто держала их закрытыми. — Эй? — Он провел пальцем по ее подбородку, заправляя волосы за ухо. — Что такое? — Мне очень жаль, — всхлипнула она. — Все хорошо, — проговорил он, пытаясь успокоить ее, ожидая, когда она откроет то, что беспокоило ее. — Я так по тебе скучала, — пробормотала она. — В течение двух лет я говорила себе, что все хорошо, что я забыла тебя. Что я не нуждаюсь в тебе в своей жизни. Я убедила себя, что двигаюсь дальше. Но… — она уже не могла бороться с комком в горле, который сдавливал ей дыхание и мешал говорить. Вместо этого вырвавшийся всхлип заставил ее немного смутиться. Харви продолжал гладить ее волосы и покрывать крошечными поцелуями лоб. — Все нормально. Я все понял. Я тоже по тебе скучал. Боже, ты даже не представляешь, как сильно, — он попытался встретиться с ней взглядом, но она притянула его к своему рту, и он отпустил ее. — Мне очень жаль. Вот ты думал, что наконец-то получаешь меня, а вместо этого я рыдаю, — она подняла полные слез, извиняющиеся глаза. — Мне все равно. Я просто забочусь о тебе. Я никуда не собираюсь уходить. И ты это прекрасно знаешь. — Да, — сказала она дрожащим голосом. Она действительно так думала. Найдя его губы сквозь слезы, она поцеловала его так, словно от этого зависела ее жизнь. И в каком-то смысле так оно и было. Поскольку было ясно как день, она нуждалась в нем, как в кислороде.***
Донна весь день чертовски зудела, чувствуя, как слова Харви, которыми он выстрелил ее сегодня утром, проникают ей под кожу. Ты должна был это предвидеть. Ты ведь Донна, верно? Чертов телепат. Как же ты это пропустила? Она знала, что не виновата в том, что Харви проиграл дело из-за того, что клиент солгал ему, но ему было легче обвинить ее, чем смотреть в это чертово зеркало. И кроме того, они даже больше не работали вместе. Он просто нарушил свои привилегии, потому что был неуверен в себе, полагаясь на ее помощь, как делал это в прошлом. И вот теперь он уклонялся. Это была их первая ссора с тех пор, как она начала работать в фирме «Бертон и Хау», и дневной разрыв нисколько не помог ей. До этого она могла просто ворваться в его кабинет и потребовать, чтобы они разобрались. Но не теперь, когда ее офис находился в двенадцати кварталах от его. Она пыталась дозвониться до него, но он игнорировал ее звонки. И смс тоже. Она никогда не должна была так уходить из дома этим утром. По мере того как проходили часы, раздражение росло. Было уже четыре часа дня, и Донна посмотрела в зеркало, думая, что ей, вероятно, следовало бы выбрать платье другого цвета. Потому что она чувствовала себя как бык, красный цвет, который она видела, сводил ее с ума. Ее телефон зазвонил, и она подняла его, чтобы прочитать входящее сообщение. — К твоему сведению, я рано вернулся домой. Никаких извинений, ничего, просто предупреждение, что когда она выйдет из офиса в шесть, как это делают обычные люди с обычной работой, она найдет его дома, к чему она не привыкла, его часы все еще были намного длиннее, когда он пытался построить новый бизнес с Алексом. Но эта мысль породила новую идею. Это действительно было необходимо. Желание раз и навсегда поставить его на место. Сказав шефу, что у нее срочное семейное дело, она извинилась и пошла через весь город. Ее тяжелые шаги эхом отдавались вокруг их квартиры, стук ее каблуков был похож на пули в железном ведре. — Спальня. Сейчас же, — почти прокричала она, проходя мимо его стола и даже не удостоив его взглядом. — Что за… — Харви на мгновение был ошеломлен, когда мимо него пронесся торнадо из красных излучающих ярость лучей и исчез за углом. Послеполуденный свет просачивался сквозь занавески, заливая комнату приятным оранжевым сиянием. Донна едва замечала это, когда расхаживала взад и вперед по кровати, положив руки на талию, готовая к бою. Она прислушивалась к любым признакам того, что Харви выполнял ее приказы. Ее сердце подпрыгнуло от звука закрывающегося ноутбука. Наблюдая, как он делает шаг, в их спальню, Донна позволила ему сделать еще два шага к ней, прежде чем бросилась на него. Губы и зубы сжались в безумном поцелуе, когда она немедленно начала расстегивать пуговицы на его рубашке, радуясь, что он уже избавился от галстука. Сбросив туфли, она быстро расправилась с его ремнем, пуговицей и молнией, и за несколько секунд стянула его брюки до лодыжек. Харви позволил ей взять бразды правления в свои руки, зная ее достаточно хорошо, чтобы понять, что это был ее способ высвободить свой гнев. И он любил ее за это, радуясь освобождению. Он расстегнул молнию на ее платье и позволил ей толкнуть себя на кровать. Покрытая только черными кружевами, Донна избавилась от последних предметов одежды, все еще присутствовавших на его теле, прежде чем раздеться самой. Бесцеремонно оседлав его, она поцеловала его, поглаживая немного сильно затвердевший член. Она почувствовала, как рука Харви исследует ее, находя ее влажной и готовой. Непроизвольный стон сорвался с ее губ, когда он скользнул пальцем внутрь, но она была одной из главных, поэтому она оттолкнула его запястье, как непрошеный гость, расположила его член у своей вагины и опустилась вниз. Донна установила мучительно медленный темп, позволяя ему заполнить ее, прежде чем проскользнуть почти полностью и выйти наружу. Снова и снова, именно так, как ей нравилось, и до тех пор, пока мужчина внизу не начал проявлять нетерпение. Но ей было все равно. Он был у нее в долгу, и она собирала плату. Когда она, наконец, рухнула на него вскоре после этого, интенсивность его оргазма удивила их обоих, она почувствовала, что его глаза ищут ее. — Донна, мне очень жаль, — услышала она его голос и наконец встретилась с ним взглядом. — Хорошо. Я ненавижу, когда мы ссоримся, — призналась она. Харви, казалось, обдумал это замечание. — Даже не знаю. Это было чертовски жарко. Я не против почаще выводить тебя из себя, если именно так ты заставляешь меня отплачивать тебе, — заявил он, заправляя прядь волос ей за ухо и наблюдая, как в уголках ее рта появляется улыбка. — Но мне действительно очень жаль. Мне не следовало говорить такие вещи. — Только не делай этого снова. — Я не буду, честное слово, — перевернув их так, чтобы он оказался сверху, он запечатал их мягким поцелуем на ее красных губах. — Я люблю тебя. — Я тоже тебя люблю. Харви? — Что такое? — Пожалуйста, займись со мной любовью.***
Примерно через два часа Донна все еще не спала. Харви заснул некоторое время назад, но каким-то образом сон не нашел ее. Слишком много всего происходило в ее чересчур активном мозгу. Рождество. Родители. Рэйчел. Харви. Прошлое. Настоящий. Будущее. Это было похоже на ее собственную версию рождественской пьесы, что само по себе было довольно забавно. Фундамент, который она считала необходимым для их новых отношений, стал намного прочнее, когда Харви утешал ее, не осуждая за то, что происходит с ее мамой, давая ей столько времени, сколько нужно. Он был само совершенство. И он принадлежал ей. Харви отодвинулся от нее и перевернулся на живот, покрывало растеклось вокруг его талии. Много раз по утрам она находила его таким, и знание того, что некоторые вещи никогда не меняются, успокаивало ее. Ее глаза уже привыкли к темноте, и ей было легко различить его спящую фигуру. Она даже разглядела родинки на его спине. Протянув руку, кончиком пальца, Донна описала круг вокруг каждой из них, едва касаясь его кожи. Ее забота, должно быть, дошла до него на подсознательном уровне, потому что Харви повернулся на бок, повернувшись к ней лицом, и спрятал оба кулака под подушку. Не двигаясь, Донна ждала, когда его дыхание выровняется снова, ее лицо было всего в нескольких дюймах от него. Его верхняя часть тела была обнажена, и ее мысли вернулись к этому утру, когда она впервые увидела его обнаженным после того, как он поцеловал ее, разбудив. Она была так невероятно возбуждена им. Весь день она мечтала быть с ним. И хоть она сделала небольшой крюк, ей показалось, что она снова на верном пути. Ее взгляд скользнул по его торсу и тому, как одеяло облегало изгиб его бедер. Черный пояс его трусов-боксеров выглядывал из-под белой ткани, и образы всех тех времен, когда она снимала эту конкретную часть гардероба Харви, заполнили ее разум, когда волна жара взорвалась в ее центре. Пришло время проверить, был ли он все еще на борту, потому что она определенно была готова. Тыльной стороной ладони она осмелилась коснуться переда его нижнего белья, чувствуя знакомую выпуклость, точно так же, как она помнила ее. Она сделала это снова. И снова, пока выпуклость не начала твердеть. Она нежно погладила его, проведя кончиками пальцев по ткани его нижнего белья и чувствуя, как он еще больше затвердел под ее прикосновением. Она старалась не будить его полностью, надеясь, что в какой-то момент ее действия проникнут в его сны. Донна изучала его лицо, водя пальцем по кончику, видя, как легкая улыбка появляется в уголках его рта. Он просыпался, но все еще терялся где-то между фантазией и реальностью. Застонав, он подался вперед бедрами, что она восприняла как знак одобрения и продолжила свои ласки. Ее сердцебиение ускорилось, и она почти слышала, как оно колотится в груди в тишине, которая окутала их. Харви видел, как ее каштановые локоны рассыпались по подушке, когда солнечный свет струился сквозь занавески его Нью-Йоркской квартиры. Она извивалась под ним, и ему казалось, что он плывет, но изображение быстро исчезло, когда его разум проснулся. Это был сон, и все же он проснулся, все еще сбитый с толку своим состоянием. Донна прикасалась к нему, возбуждая его, ясно выражая свои намерения. Боясь открыть глаза и понять, что все это лишь иллюзия, он закрыл их и позволил своему телу вновь ощутить себя под ее умелыми руками, вспомнив, как сильно ему этого не хватало. И ее тоже. — Что ты делаешь? — он замурлыкал, придвигаясь ближе к ней для лучшего доступа и разделяя ее подушку. — Я не могла уснуть, — прошептала она ему в губы, чувствуя, как его дыхание прерывается, когда она обхватила его. Еще один стон вырвался из глубины его тела. Ощущение, которое она вызывала в его спутанном, полубессознательном состоянии, делало его слегка бредящим. Харви перекатился на нее сверху, пытаясь прочитать ее мысли в темноте. — Ты уверена? — Да, — сказала она, обнимая его, ее собственная потребность теперь была неоспорима, чувствуя, как его вес вдавливает ее в матрас. Харви протянул руку и нащупал выключатель. Он ни за что не стал бы продолжать все это, не имея возможности как следует взглянуть на нее. Включив прикроватную лампу, он позволил своим глазам привыкнуть к освещению, которое теперь отбрасывало на них мягкий свет. Устроившись рядом с ней, он провел рукой по краю ее ночной рубашки, просунув ногу между ее ног. — Привет, — широко улыбнулся он. — Привет, — сказала она, ожидая, что он поцелует ее. Харви хотел помнить каждую секунду этого момента, готовый не спеша заняться любовью с единственной женщиной, которую он когда-либо по-настоящему любил. Это будет их третий первый раз. И третий раз всегда был самым очаровательным. Исследуя ее тело, его ладонь прошла от живота к груди, и на этот раз он не остановился прямо под ней. Вместо этого он провел по нежной груди, пока ее сосок не стал твердым между его большим и указательным пальцами, сжимая его немного сильнее, наблюдая, как ее глаза отяжелели от желания. Он захватил ее губы своим ртом, находя ее язык, исследуя ее рот с новообретенным интересом. Уступив его поцелую, рука Донны вернулась к его теперь уже твердой, как камень, длине, на этот раз зажав его ладонью в трусах, желая почувствовать его кожу под своими прикосновениями. Харви коротко зашипел от прикосновения, заставляя прервать их поцелуй, прежде чем вернуться к ее губам с большей убедительностью, его возбуждение росло с опасно быстрой скоростью. Он долго не протянет, если она будет продолжать в том же духе. Поэтому он откинул одеяло и обнажил их переплетенные тела, когда температура в комнате резко повысилась. Позволив своей руке переместиться вниз, Харви потянул шелк ее трусиков, осторожно приподнимая их. В тот момент, когда прохладный воздух коснулся ее уже слишком чувствительного тела, дрожь пробежала от головы до пальцев ног. Это было высвобождение эмоций и тревоги, которые превратились в возбуждение, неизбежный момент, наконец, здесь. Харви почувствовал, как она вздрогнула, и заколебался. — Тебе холодно? — Нет, я в порядке, — ответила она, потому что так и было бы, чувствуя, как тепло, исходящее от его тела, проникает в ее собственное. И чем ближе он подходил к ее клитору, предвкушая, как он прикоснется к ней там, где она больше всего нуждалась в нем, тем больше выходила из-под контроля, поскольку в ее сознании не было места для других ощущений, кроме прикосновения его кожи к своей. Ищущие пальцы скользнули от ее живота к ноге, которую она в ответ отодвинула в сторону. Прикоснувшись к внутренней стороне ее бедра, Харви не спеша двинулся к единственному месту, которое, как он мог сказать, она умирала от желания, чтобы он прикоснулся. Целуя ее более горячо, он провел пальцем между ее ног, тычась в ее прикрытый вход и чувствуя влагу через ткань. Приблизив свой рот к ее уху, он закрутил свой язык вокруг, зная, как это всегда сводило ее с ума. — Боже, ты уже такая мокрая, — выдохнул он, проводя пальцами по ее клитору, но ему мешали ее трусики. — Сними их, — потребовал он, и она с готовностью подчинилась. Его горячее дыхание жгло ей ухо, как пламя. Темп, который задавал Харви, медленно сводил Донну с ума, хотя она ценила тот факт, что он, казалось, хотел насладиться этим моментом так же сильно, как и она. Найдя его член еще раз, она снова начала поглаживать его, чувствуя мягкую кожу, как давно потерянное воспоминание из другой жизни. Не желая пока менять свое положение, Харви снова поймал ее ногу в тот момент, когда оскорбительное одеяние, мешавшее ему получить доступ к ее центру, исчезло. Просунув руку между ее ног, он просунул палец между ее половых губ. Проведя пальцем от ее входа вверх, он добрался до ее клитора и почувствовал, как прерывается ее дыхание. Он осторожно начал растирать маленький комочек, пока ее спина не выгнулась над матрасом. Когда она вернулась, он просунул палец внутрь и медленно вытащил его, прежде чем толкнуть его снова, достаточно неспешно в его темпе, чтобы свести их обоих с ума. Донна отчаянно целовала его, чувствуя, как ее тело покалывает от удовольствия от его прикосновения, порабощенное его лаской. Проведя пальцами по его члену, она увеличила скорость, попытка сосредоточиться оказалась невозможной. Харви добавил второй палец и вошел в нее чуть сильнее, вызвав стон из глубины ее горла. Ему нравилось доставать ее оттуда. Знать, что он был для нее источником наслаждения, — это все, чего он когда-либо хотел в этом мире. — Я хочу, чтобы ты был со мной, — выдавила она между стонами. Она вздрогнула от его прикосновения, беспомощная перед его атакой, теряя немного больше контроля с каждым проходящим вздохом. — Я буду там позже, но ты должна прекратить прикасаться ко мне, иначе я не выдержу, — он ждал ее ответа, но его не последовало. — Донна. У нее нет другого выбора, кроме как сдаться, чувствуя, что ее кульминация приближается, как грузовой поезд без тормозов. Она отпустила его, отдаваясь в его руки. — Пожалуйста, Харви. Немного быстрее. Следуя ее приказу, Харви ускорил темп, наблюдая, как ее лицо исказилось от удовольствия, когда ногти впились в его руку, цепляясь за нее изо всех сил. Выкрикивая его имя, Донна взорвалась вокруг его пальцев вскоре после того, как Харви с удивлением наблюдал, как ее лицо расслабилось в улыбке. Никогда еще его имя не звучало так сладко. — Ты такая горячая, — вздохнул он, успокаивающе целуя ее. Выходя из своего оргазма, ее сердце билось со скоростью мили в минуту, Донна встретила его мягкий пристальный взгляд, гордость и любовь в его глазах были так ясны, что даже слепой мог видеть это. Обхватив ладонями его лицо, она поблагодарила его поцелуем, не торопясь исследовать его рот, губы, язык. Толкнув его в плечо, Харви охотно перекатился на спину, когда Донна устроилась на его больших бедрах, целуя его из своего нового положения. Спустившись вниз по его телу, Донна первым делом убедилась, что между ними больше нет барьеров. Его трусы упали на пол первыми, прежде чем она снова села на его бедра. Она видела, как он смотрит, как она берет ночнушку обеими руками и стягивает его через голову, бросая рядом с его нижним бельем на пол. Темными, как ночь, глазами, Харви наблюдал, как она обнажается, обнажая свое совершенное тело в тусклом свете комнаты, пока длинные волны каштанового цвета падают на ее плечи, приземляясь прямо над сосками. Ее сияние было ослепительным, как будто ангел спустился с небес, принеся с собой вечный свет ее жизни. Со своего наблюдательного пункта Донна оглядела все мышцы, которые в данный момент были зажаты между ее ног, чувствуя новый прилив тепла при мысли, что он скоро будет внутри нее. Отбросив волосы в сторону, она снова опустилась вниз, на этот раз целуя его шею и нежно посасывая кожу, прежде чем двигаться дальше вниз и целовать каждый дюйм плоти по пути, пока она не устроилась на коленях между его ног. Встретившись с ним взглядом, она взяла его в свою ладонь и лизнула от основания до кончика, медленно и осторожно, чередуя лизание и сосание. Харви пожалел, что не может держать глаза открытыми, видя, как ее красные волны подпрыгивают вверх и вниз, когда ее губы обхватывают его член, который был сексуальнее всего, что он когда-либо испытывал. Однако Донна делала что-то такое, что заставляло его глаза закатываться к затылку, и ему приходилось сжимать простыни, чтобы сдержать свой первобытный голод. Ее имя слетело с его губ со стоном, когда она проглотила его целиком, и он был сброшен с матраса, почти крича. — Донна, остановись! — Заметив, что он испугал ее, он быстро взял ее лицо в свои руки и лихорадочно поцеловал. Почувствовав его желание сменить позу, теперь настала очередь Донны остановить его. — Полегче, Спектер. Ложись обратно, — проинструктировала она с ухмылкой. Харви усмехнулся, охотно соглашаясь. Устроившись поудобнее, Донна взяла его твердую длину между пальцами и посмотрела на него и его захватывающее дух тело, делая мысленную фотографию, которую она надеялась никогда не забыть. Затем одним плавным движением она соединила их тела. Двигая бедрами и скользя вниз еще немного, пока она не обхватила его целиком, Донна не смогла удержаться от хныканья, потому что он попадал во все нужные места, просто находясь внутри нее. Откинувшись назад, она начала двигаться, открывая свое тело его исследующим рукам, чувствуя, как они массируют ее грудь, прежде чем он устроился между ними и начал тереть ее все еще чувствительный клитор. Харви провел пальцем по ее красивой веснушчатой коже, утопая в звуке ее вздохов. Снова оказаться внутри нее было совсем не так, как он ожидал, потому что ничто не могло подготовить его к тому, что он чувствовал прямо сейчас. Ее теснота то, как ее тело двигалось синхронно с его; это было похоже на то, что вообще не прошло времени, и все же все было по-другому. Новая волна любви захлестнула его, когда она встретилась с его похотливым взглядом. С возобновившейся страстью, он начал брать на себя ритм, который она установила, только немного быстрее, немного сильнее, толкая свои бедра в нее, заставляя ее падать вперед. Донна взяла себя в руки, положив обе ладони ему на грудь. Ее волосы упали на плечи, подпрыгивая от удивительного натиска, который выдерживало ее тело, когда она почувствовала, как нарастает еще один оргазм. — Черт Возьми, Харви. Быстрее. Зная, что он не сможет долго идти, Харви, наконец, перевернул их. Убрав с ее лица выбившиеся пряди волос, он страстно поцеловал ее, чувствуя, как она обвивает его талию своими длинными красивыми ногами. — Я так близко, — выдохнул он ей в губы. Подсунув руку под колено, он убедился, что попал точно в нужное место, пока по ее отчаянным крикам не понял, что она тоже близко. Именно тогда он отпустил ее, позволив накопившемуся в нижней части живота веществу высвободиться с помощью нескольких последних ударов. Услышав, что его дыхание стало затрудненным, Донна просунула руку между ними и сделала последний рывок, необходимый для того, чтобы снова свалиться через край. Ее стены разбивались вокруг него волнами, которые она давно считала потерянными навсегда. Почувствовав, что его тело перестало двигаться над ней, Харви кончил, громкое «ебааать» наполнило комнату, когда он рухнул на нее сверху, его большое тело пошатнулось от этого ощущения, чувствуя, как небольшие после-удары проходят через его мышцы, теперь покрытые тонким слоем пота. Дождавшись, пока ее тяжелое дыхание утихнет, Донна наконец заговорила. — Это было… — Удивительно, — вставил Харви, отстраняясь от ее тела и поднимаясь достаточно высоко, чтобы встретиться с ее слегка слезящимися глазами. — Ты просто чудо, — он снова поцеловал ее, на этот раз с меньшей настойчивостью и большей преданностью, чувствуя, как рушится в ее объятиях, особенно когда попытался отстраниться, но она не позволила ему. Слезы подступали к ее глазам, и Донна хотела скрыть их. Но она знала, что это будет невозможный подвиг. Так что вместо этого она старалась занять лицо Харви как можно дольше. На этот раз ее слезы были слезами радости, слегка переполненными любовью, которую она чувствовала к мужчине, чей поцелуй в настоящее время заставлял ее пальцы ног сжиматься. Когда он наконец встретился с ней взглядом, это было все равно что смотреть в зеркало. Его глаза тоже остекленели, тяжесть их физического воссоединения была слишком велика, чтобы игнорировать ее.***
Был воскресный вечер, и неделя из ада наконец закончилась. Джим умер три месяца назад, а мама Донны объявила, что нашла себе новое жилье несколько недель назад. Донна предложила заплатить за переезды, но сестры настояли, чтобы они все сделали сами, но им определенно понадобится ее помощь, что означало упаковать коробку за коробкой воспоминаний. Весь этот процесс вскрыл рану от смерти ее отца, которая только начала заживать. Харви остался в Нью-Йорке, готовясь к самому большому судебному разбирательству, с которым Уильямс столкнулся. Она скучала по нему, нуждаясь, чтобы он был рядом с ней так, как она не испытывала раньше. Но его там не было, и когда она попыталась позвонить ему в тот день, его телефон дважды переключился на голосовую почту, как будто он был вне ее досягаемости, возвращая воспоминания о том, как Джим был болен, и она чувствовала себя ужасно одинокой, потому что не было того единственного человека, который ей был нужен. Вдобавок ко всему, коллега Донны, Стив, попытался приставать к ней, чего она не ожидала от всех других коллег, с которыми она имела дело. Хуже всего было то, что она еще ничего не сказала Харви. Но эта мысль не выходила у нее из головы с того самого вторника, когда Стив, не глядя по сторонам, врезался в нее, пролив кофе прямо на платье. Когда их тела столкнулись и они замерли в этот момент, он воспользовался возможностью поцеловать ее. И поскольку все произошло так быстро, Донна не сразу отстранилась, на мгновение испугавшись его нахальства. Потом он признался, что влюбился в нее с того самого момента, как она начала там работать. Время шло, и вся эта пытка казалась все менее уместной, и она попыталась просто отпустить ее, хотя она все еще оставалась в глубине ее сознания. Донна, наконец, вернулась домой несколько часов назад, обнаружив Харви глубоко погруженным в свою работу, и она не хотела отвлекать его от того, что с ней происходило, зная, насколько важным это было. Итак, она ответила, что все было в порядке, когда он спросил о ее выходных. Слезы хлынули из ее глаз, когда она принимала душ, позволяя себе плакать, как только струи воды попадали на ее усталое тело. И вот теперь она уже собиралась отложить книгу и лечь спать, когда Харви вышел из ванной и забрался в постель рядом с ней. Когда он двинулся, пока не оказался вплотную к ее спине, он прошептал. — Я скучал по тебе, — пробежав руками по ее груди, он обхватил ее грудь и уткнулся носом в шею. — Я тоже скучала по тебе, Харви, но сейчас не в настроении. — Да ладно тебе, Донна. Это было сто лет назад, — на самом деле прошло всего двенадцать дней. Не то чтобы он считал. А может, так оно и было. Неужели это самое долгое время, что они прожили без секса, не считая тех двух недель, что она провела в Париже? — Я устала, Харви, — сказала она в последней попытке немного поспать. Но она почувствовала, как он начал целовать ее шею, его растущий стояк прижался к ее спине. Если он не сдавался, то был в еще большем отчаянии, чем она думала, и она чувствовала себя плохо из-за того, что не удовлетворила его потребности, хотя ее потребности тоже не были полностью удовлетворены прямо сейчас. Но она была слишком истощена, морально и физически, чтобы сопротивляться этому. — Ну пожалуйста! — прошептал он в последней мольбе, его пальцы скользнули между ее ног. Ее разум, возможно, был не в настроении, но тело предало ее. Тяжело вздохнув, она уступила. Донна перевернулась на спину и позволила ему взять инициативу в свои руки. На мгновение, когда Харви попытался поднять ей настроение, она подумала, что, несмотря ни на что, она тоже может достичь кульминации, но дыхание Харви слишком быстро стало напряженным, объявляя о его приближающемся оргазме и с ним ее безответном освобождении, поэтому она подделала его. Когда он скатился с нее, то оставил на ее губах долгий прощальный поцелуй. Затем он отвернулся от нее, оставив между ними холодное и пустое пространство. Донна изо всех сил пыталась сдержать слезы и потерпела неудачу, чувствуя пустоту внутри от разрыва с человеком, с которым она должна была провести остаток своей жизни.***
— Я рад, что у Рэйчел начались роды, — наконец сказал Харви, нарушая тишину, которая была у них обоих, так как им обоим потребовалась минута, чтобы собраться с мыслями. Откинувшись на груду подушек, Харви провел кончиками пальцев по волосам Донны. Она склонилась над его телом и бесконечно повторяла очертания мускулов на животе, положив голову ему на грудь. — А тебе не кажется странным заниматься сексом в их доме? — Спросила Донна, зная, что Рэйчел, вероятно, просто будет гордиться. Ее подруга даже дала им разрешение. Но все равно это было похоже на вторжение в чужие владения. — Нет, это не так, — сказал он с убежденностью в голосе. — И почему же? — спросила она, поднимая голову и встречаясь с ним взглядом, желая услышать его доводы. — Потому что я понял, что всякий раз, когда я с тобой, я дома, — констатировал он как ни в чем не бывало, и легкая улыбка тронула его губы. Донна просто смотрела на него, ошеломленная, чувствуя, как ее сердце растет на три размера только от того, как он смотрел на нее, молча добавляя обещание к своим словам, что он всегда будет ее домом тоже. В наступившей тишине она не могла не думать обо всем, что произошло за последние несколько дней. Никогда за миллион лет она не думала, что окажется там, где находится сейчас. Очевидно, у судьбы были другие планы. Кто знает, где она будет через пять, десять или двадцать лет. Но ей было все равно. Лишь бы Харви был рядом с ней. — Ты это серьезно? — спросила она, наблюдая, как Харви начал играть с золотым кольцом на ее пальце. — Да, Донна, конечно. — Мы уже говорили об этом раньше. — Это я знаю. — И нам это не удалось. — Мы ведь уже здесь, не так ли? Мы только что проделали долгий путь домой. Это не значит, что клятва менее действительна. Клятва. Свой обет. Быть вместе навсегда. Надпись на ее кольце была точно такой же, как те слова, которые Харви использовал, когда делал ей предложение много лет назад. Я обещаю навсегда. С его логикой спорить было бесполезно. — Вовсе нет. — Мы не одни и те же люди. Мы даже не в одном и том же месте. Наша жизнь замедлилась. На этот раз мы все сделаем правильно. Я действительно в это верю. — Боже, я совсем забыла, как хорошо ты умеешь утешать людей. — Я тебе еще кое-что скажу. — Ну и что же? — Ты уже носила эти бриллианты раньше. Она посмотрела на него, и множество «бриллиантов» сбили ее с толку, но потом до нее дошло. — Мое старое обручальное кольцо. — Когда я собирал вещи в своей квартире, чтобы приехать сюда, я нашел кольцо. Я и не знал, что оно все еще у меня есть. Не знаю почему, но мне показалось, что ты его забрала или выбросила, или еще что-то. И я не знал, что с этим делать. Продавать его было неправильно, поэтому я сделал повторную огранку алмаза. Не зная, что сказать, она просто уставилась на него. Положив руку ему на сердце, она проворковала. — Ты такой романтичный. -Вот что ты получаешь за то, что любишь меня, — сказал он искренне, переплетая свои пальцы с ее. Донна улыбнулась, приблизив свои губы к его губам. — Я люблю тебя. — Еще раз, — прошептал он, снова двигаясь на ней, готовый ко второму раунду. — Я люблю тебя, Харви Спектер.