***
Два стражника шушукались в углу, прячась от солнца. — Ты тоже это заметил? То он гонял нас, как полоумный, не давая продыху, то удвоил смены, так что не поспать. Чего от него ждать дальше? — Да уж, дал Бог Магистра. Он сумасшедший, я тебе говорю. Вспомни, как он себя вёл когда наши изловили ассасина? Говорят он выгнал стражников и допрашивал его сам. А эти горожане с их кораблями? Ещё немного и они поднимут бунт. — Эй, вы двое! Чего треплетесь? Марш по местам, пока Магистр не заметил, — прикрикнул на них третий стражник, — иначе точно будем торчать здесь, аккурат до Второго Пришествия. — Да уж, с него станется. Только зря ты так переживаешь, Готлиб, Сибранд носу не кажет в город от страха. Закрылся в башне и ждёт, когда прибудет его корабль. — Я бы так не кричал, Ханс. И у стен есть уши, — покачал головой усатый стражник, которого назвали Готлибом. Значит Сибранд ждал его изматывая собственных людей. Неслышной тенью он скользил по полумёртвому городу. Казалось, что воздух заражён безумием тевтонца. Неподалёку от порта его внимание привлёк глашатай. Он присел на скамейку, чтобы послушать. — Порт Акры переходит под юрисдикцию господина Сибранда, командира Тевтонских рыцарей. Все пришвартованные суда, необходимо разгрузить и покинуть. Капитанам, подойти к представителю ордена, для передачи корабля. Любая попытка сохранить за собой судно — будет сурово караться! — глашатай закончил свою речь и, по всей видимости, собирался сменить место дислокации. Ассасин настиг его в грязном переулке. Первый же удар свалил мужчину с ног, а прицельный удар сапога по рёбрам — заставил болезненно поморщиться. — Слушай, я ни в чём не виноват! Моя работа — всего лишь сообщить об этом. Хочешь вернуть корабль — обращайся в суд, — неуверенно протянул он. — Мне нужно не это. — Тогда что? — Сибранд забрал около сотни кораблей. Для чего? — Блокада, — выдохнул глашатай, — они выйдут в открытое море и перекроют подступы к городу. — Зачем? Саллах ад-Дин собирается атаковать с моря? — недоумённо спросил ассасин. — Нет. Он тут не при чём. Всё это, чтобы помешать Ричарду привести подкрепление. — Но зачем человеку Ричарда действовать против своего короля? — Пожалуй, тебе лучше спросить у Сибранда. Это его приказ. Я сказал всё, что знаю. Пожалуйста, отпусти меня, — произнёс испуганный глашатай, с мольбой в голосе. — Извини, не хочу, чтобы ты проболтался, — покачал головой Альтаир. Раздался щелчок клинка и мужчина осел на пол. Картина не складывалась. Чего же хотят тамплиеры? Безраздельной власти на Святой земле? Остаток дня Альтаир наблюдал. Приметив знакомое одеяние члена братства он неслышно подошёл, отчего тот вздрогнул. — Не убивай меня! — информатор поднял руки, — ах, это ты… ну конечно! Ты ведь Альтаир? Меня зовут Фарид. Моего наставника схватили у меня на глазах, я ничего не смог сделать. А теперь и я засветился, — он нервно заломил руки. Альтаир смерил его тяжёлым взглядом. — Я верно увлёкся, прости. Поможешь мне уйти из города? А я, взамен, расскажу о том, что мне известно. Подумав с минуту он кивнул. Когда они пришли к воротам, информатор облегчённо вздохнул. — Возьми. Это карта Тахира. Она не раз меня выручала. Надеюсь, что поможет и тебе. Спасибо тебе за помощь и удачи, брат. Ассасин сел на скамейку и ознакомился со своим трофеем. Карта была составлена с толком. На ней были обозначены посты лучников и места, где бывал Сибранд в разное время. Одной из жирных точек был помечен собор в венецианском квартале. Туда он и направился. Неподалёку от собора он приметил кучку стражников. Чтобы не привлекать лишнего внимания он сложил руки в молитвенном жесте, прикидываясь монахом, но к нему, как назло, пристала нищенка, чей визгливый голос бил дьявольским набатом по чутким ушам ассасина. — Благородный господин! Подайте несчастной, голодной женщине монетку! Вы наверняка храбрый и защищаете убогих своим мечом! Пожалуйста, господин, подайте! Грязные пальцы схватились за его робу. Ему было жаль женщину, но помочь он ей ничем не мог, поэтому сделал попытку мягко отстранить её от себя. — Не уходите! — взмолилась та, пуще прежнего, но Альтаир уже забежал за угол и, зацепившись за балку, влез на крышу здания. Стражники обычно не обращали внимание на детали. В белом ходили монахи и учёные. Но нищие, своим цепким взором подмечали всё: от алого кушака, до метательных ножей. Ассасин ухмыльнулся, подумав о том, что Сибранду следовало нанять нищих в свою охрану, они бы точно не пропустили его появление. Немного поразмыслив, он решил, сегодня ничего путного не узнает. Не хотелось бы угодить в ловушку испуганного хохмейстера, поэтому он поспешил вернуться в бюро, чтобы на рассвете продолжить расследование. В порту, неподалеку от крепости, в которой обитал Сибранд, ему улыбнулась удача: он приметил богато одетого тучного мужчину, который шёл по направлению к стражнику, беседующему на повышенных тонах со стариком, неподалёку от места, где засел Альтаир. — Кем он себя возомнил? Да будь он хоть самим Христом — это мой корабль, и он его не получит! — возмущался пожилой торговец. — Послушай. Это не просьба, а приказ, — невозмутимо отозвался стражник. — Приказ? Приказ? Да кто он такой, чтобы мне приказывать? Пускай он вам приказывает! Я — торговец. Не тевтонец. А если он чем-то недоволен, то пусть его хозяева уберут его из этой дыры. Вздохнут спокойно все: от простых людей, до стражников. Стражник примирительно поднял ладони, словно говоря, что он простой исполнитель. — Прочти хотя бы его письмо. Возможно, его условия тебе понравятся. Наш Магистр — щедрый человек. — О, я прочту письмо. Но что-то подсказывает мне, что мой ответ останется неизменным. А теперь, сгинь! Стражник пожал плечами. У него и без этого хватало работы. Тучный мужчина подошёл к старику и положил ему руку на плечо. — Не стоит тебе ссориться с Сибрандом, Готфрид. — Что значит не стоит? Ты хочешь сказать, что я должен сдаться? Я приплыл сюда вести торговлю, а не в воевать. Пускай этот зарвавшийся кусок дерьма указывает своим рыцарям. — Я был у него в крепости. Пытался запугать его именем Уильяма Монферрата. — И что же он? Испугался небось? Говорят он редкий трус, — хохотнул старик. — Не совсем. Хотя он молод, но никакого страха я не заметил. Скорее, сам едва унёс ноги. — Он натравил на тебя стражу? — Нет. Их даже не было в комнате, где я говорил с ним. Он сказал мне, что Уильям мёртв. А когда я попытался броситься на него, то… — толстяк машинально потёр шею, — в комнате не было никого, кроме нас, но могу тебе поклясться, что к моему горлу приставили нож, а сам он при этом спокойно сидел на стуле. — Ты хочешь сказать, что мне стоит принять его унизительное во всех смыслах предложение? — Я лишь хочу сказать, что не всем слухам нужно верить, друг мой. Он вовсе не такой псих, каким его представляют многие, — толстяк покачал головой и сжав плечо товарища на прощание пошёл прочь. В порту было оживлённо: сновали туда-сюда рабочие, разгружающие суда, а до ушей доносилась чужеродная речь стражников, стоящих неподалёку. По всей видимости, они что-то весело обсуждали, потому что, то и дело, до него доносился их хохот. Цепкий взор приметил пьяниц, которые бродили по округе. Они были довольно агрессивны и могли напасть. Альтаир не боялся их, однако отметил, что следует их избегать. У них, как и у нищих, был какой-то нездоровый интерес к людям в белых одеждах, к тому же, они были шумными и могли привлечь ненужное ему внимание. По пути в бюро он приметил молодого рыцаря-тевтонца. Тот воровато озирался по сторонам, словно боялся, что кто-то может его заметить. Альтаир последовал за ним и едва не сплюнул от досады — тот скрылся в лавке портного. Такие заведения славились не только пошивом одежды, но и продажными женщинами. Похоже, юнец собирался навестить именно их, поэтому он развернулся и исчез, растворившись в толпе. Необходимо было отдохнуть и разложить имеющуюся информацию по полкам, ведь уже завтра ему предстояло оборвать жизнь Магистра Тевтонского Ордена.***
Сибранд проснулся и чувствовал себя неожиданно расслабленным, словно тетива лука, отпущенная стрелком. Илма всё ещё спала рядом, поджав под себя ноги и прижавшись к нему спиной, в поисках тепла. Он осторожно поднялся, не желая тревожить сон девушки и укрыл её покрывалом, затем оделся и вышел из комнаты. За дверью его кабинета мялся в нерешительности тот же мальчишка-рыцарёнок, что привёл напыщенного дурака сегодня утром. — Тебе чего? Заняться нечем? — строго рыкнул он на него. — Нет, господин. Просто вы не присутствовали на трапезе и я хотел спросить… всё ли у вас хорошо? И правда. Он ничего не ел сегодня. Но с ним, определённо, всё было хорошо. Даже слишком, для того, чтобы быть правдой. Хотя он нередко забывал о еде, когда был погружен в работу, так что для большинства рыцарей это не было чем-то из ряда вон выходящим. — Заработался, — коротко ответил он, — нет нужды переживать. — Вам пришло письмо. — Всегда нужно начинать с главного, — строго сказал Сибранд, — есть вещи и поважнее чем еда и сон. Выполнение своего долга, например. Запомни, на будущее. — Извините, господин Магистр, — пробормотал парень, но тот уже не обращал на него внимания, вчитываясь в размашистый почерк Робера. Тот писал, что направляется в Иерусалим, на похороны Мажд Аддина. Надо же, какая честь. Сибранд был уверен, что умри он здесь и сейчас, Магистр не тронулся бы с места. Было в этом что-то подозрительное. И зачем ему эта информация? Он должен перед смертью доложить об этом ассасину, чтобы тому было проще истребить последнего? Его раздражало это послание. Оно было бессмысленным. Лучше бы Робер написал, что присмотрит за его подопечной, если с ним случится непоправимое, чем эту глупость. Он не заметил как сжал кулак, заставляя пергамент неприятно хрустнуть в руке. Молодой рыцарь всё ещё стоял напротив, заискивающе глядя на Магистра. — Если тебе нечем заняться, то сходи в лавку к портному и забери мой заказ. Можешь нанять там проститутку и развлечься, только уйди, ради всего святого! — рявкнул он на мальчишку. — Хорошо, господин Сибранд. А где эта лавка находится? — У товарищей своих спроси. Они туда с закрытыми глазами путь проложат, — он закрыл дверь. По большому счёту, парень не был виноват в его дурном настроении, но гнев поднимался в нём против воли. Он саданул кулаком по двери, затем схватил со стола кувшин с водой и бросил в стену, отчего тот жалобно звякнув превратился в гору черепков. А был бы здесь Робер и Сибранд с удовольствием послал бы его на родном языке, и в самой грубой форме. Магистр Ордена Тамплиеров ненавидел родной язык Сибранда, называя его грубым. — Я еду на похороны, Сибранд. А ты — умри! — он пнул стул, отчего он отлетел в сторону. — Остановись! — донеслось до него. Илма смотрела на него встревоженным взглядом. — Что произошло? — спросила она. — Он едет на похороны Мажд Аддина. А я, видимо, должен умереть от радости услышав об этом! Зачем он мне это прислал? Scheiße! — он тяжело дышал. — Успокойся, — она подошла к нему, — он был на похоронах других ваших братьев? — Нет. Он знает, что я следующий и ему плевать. Я понимаю, что моя жизнь на чаше весов стоит напротив нашего общего дела, но… — Он решил явиться на похороны регента Иерусалима, Сибранд, чтобы показать другим, что тамплиеры — не враги. Уильям и Гарнье, по определению, не были для него врагами, как и ты. Мажд Аддин — мусульманин, а Робер де Сабле — христианин. Христианин на похоронах мусульманина, и не абы какой, а сам Магистр Ордена Тамплиеров. Конечно, это вызовет пересуды, и явно не в пользу ассасинов, которые виновны в смерти регента. Я думаю, он хотел сказать тебе именно это, — она провела ладонью по его щеке. Гнев Сибранда улетучился, как по волшебству, когда он понял о чём она говорит. — Но мне это не нравится, — она покачала головой, — Аль-Муалим и Робер сделали вас разменными пешками в своей игре. И твои братья, и мои стали фигурками на шахматном поле. Нельзя выиграть, если ничем не жертвуешь. Они друг друга стоят. — Политика — это всегда грязь. Война — это политика, помноженная надвое. Я ничем не лучше в этом отношении, Илма. Я тоже ставлю жизни своих людей на карту, когда в этом есть необходимость, — он покачал головой. Но есть вещи и люди, которыми бы я жертвовать не хотел. Робер относится к их числу. Он мой друг. И мне хотелось бы, чтобы и он думал так же. Она вздохнула и погладила его по щеке. — У каждого есть то, чем он не хочет жертвовать, Сибранд. Это совершенно нормально. Он обнял её и на мгновение прикрыл глаза. — Ты хочешь есть? — спросил он. — Ужасно, — ответила она. Стук в дверь раздался, когда на улице уже окончательно стемнело. — Войдите! — Господин Сибранд. Я сделал в точности так, как вы велели. Я забрал ваш заказ в лавке, — произнёс юный рыцарь. — Что, и проститутку снял? — ухмыльнулся Сибранд. Юнец покраснел. — Я не делал этого. Дома меня ждёт жена. — Дело твоё. Как тебя зовут? — Ханс, господин. — Спасибо, Ханс. Ты свободен. Надо же. У этого мальчишки была жена. Едва ли она его ждала. Такое было редкостью. Но сердце всё же кольнула непростительная игла зависти. Его самого никто и никогда не ждал. Отогнав от себя непрошенную мысль он развернул свёрток, принесённый мальчишкой. Прекрасно. Осталось только выбрать шлем и подобрать меч. — Илма, — негромко позвал он, — иди сюда. Девушка выглянула из опочивальни. — Примерь. Завтра мы покинем крепость. Одежда подошла ей почти идеально. — Прекрасно. Чуть позже мы спустимся вниз и ты выберешь себе шлем и меч. Из тебя получится идеальный оруженосец. — Ты хочешь сделать из меня рыцаря-тевтонца? Должна ли я попытаться сделать тебя ассасином? — лукаво прищурилась она, — я, как-никак, обещала обучить тебя страшному трюку. — Так обучи, что тебя смущает? — хмыкнул он. — Не боишься? — Нет. — Тогда разгони с крыши лучников стащи с себя эти железяки. Если бы я не видела тебя полностью нагим, то решила бы, что ты к ним прирос. — Что ты собираешься делать? — Увидишь. На дворе стояла ночь, когда Сибранд, облачённый в рубаху, с накинутым поверх поддоспешником вёл за собой девушку на зубчатую площадку башни, скудно освещённую луной. — И на кой-чёрт ты меня сюда притащила? Посмотреть на окрестности? — возмутился он. Она рассмеялась. — Чисто технически, привёл меня сюда ты, — она шагнула к нему и теперь их разделяли только жалкие миллиметры, — я обещала тебе показать то, чего никто и никогда из ассасинов не показывал тамплиерам. И едва ли покажет. Она поднялась на носочки и легко поцеловала его в уголок плотно сжатых губ, а потом резко отстранилась и легко запрыгнула прямо на зубец бойницы. — Что ты делаешь, Илма? Остановись и не двигайся, я дам тебе руку. — Не подходи и не вздумай меня дёрнуть, Сибранд, если не хочешь, чтобы я умерла, — она расправила руки, словно парящая в небе хищная птица, прикрыв глаза и делая глубокий вдох, после чего обернулась и подарила ему лёгкую улыбку. — Найди меня, Сибранд, — негромко сказала она, и легко оттолкнувшись от края исчезла в темноте.